Geum.ru

Сказка о царе-шестаче, вадимушке-дурачке и настеньке

Вид материалаСказка

Содержание


Вот и сказке нашей конец, а кто слушал - молодец!
Подобный материал:

СКАЗКА О

ЦАРЕ-ШЕСТАЧЕ, ВАДИМУШКЕ-ДУРАЧКЕ И НАСТЕНЬКЕ


ВНИМАНИЕ!

Все персонажи сказки являются вымышленными. Любое совпадение – чистая случайность.


В тридесятом царстве, в тридевятом государстве жил-был царь Шестач. И вроде все у него было: и богатства, и жена-красавица, и три сына-молодца, и хоромы просторные, и прислуги великое множество. Лишь одного ему не хватало - люда грамотного царские грамоты подписывать. Думал, думал царь Шестач и надумал послать гонцов быстроногих по землям русским: кого в сибирский край суровый, кого к океяну буйному, кого в степи бескрайние, кого в чащи дремучие, а последнего - Вадимушку-дурачка - в горы Уральские, доселе неизведанные. Помчались гонцы в своих сапогах-скороходах каждый в свою сторону. И блуждали они долго по землям русским. Уж отчаялся было царь Шестач отыскать себе верных помощников. Наконец, воротились гонцы-молодцы утомившиеся, в сапогах стоптанных, без вестей добрых и без люду грамотного, воротились все, окромя Вадимушки-дурачка. И стал горевать царь. Долго ли коротко ли, царь печалился, вдруг, глядь, вдалеке, пыль столбом поднимается. Оказалось, наш долгожданный Вадимушка на лихой ослице скачет. Не успел Шестач оглянуться, а Вадимушка уж у крыльца царского стоит, да не один, а с красной девицей. Удивился царь-батюшка, и велел слово молвить. И начал Вадимушка долгую речь вести.


Три дня и три ночи бродил я по лесам дремучим, мимо рек глубоких, по степям широким, по оврагам заухабистым. Наконец, до гор высоких добрался. Признаюсь, повидал я многое на пути своем. Людей разных, да зверей диковинных. Чудес много на земле русской творится: кот ученый ходит по цепи кругом во славном граде Саратове; белка песенки поет и орешки грызет во селе Новгородском - очень уж понравились мне ее песенки! А в реке великой - Яике - рыбки золотые плавают, да желания исполняют[4]. Хотел я желание загадать да кары страшной побоялся. Правда, правда, царь-батюшка, много я на своем пути видел, не нашлось одного – люда умного, грамотой разумеющего. Уж было отчаялся я, хотел с горы великой броситься. Стал взбираться на гору могучую, смотрю - мужичонка с горы спускается, видно меня приметил. Обрадовался, было, я приятному незнакомцу, да рано радость меня посетила. На мужичонке-то совсем лица нет, видно горе его великое замучило. Тогда начал расспрашивать я его: «О чём задумался, человек добрый? Какая дума поселилась в головушке твоей?» Оказалось, что мужичонку зовут Сергием, а горюет потому как не знает, что делать с дочерью младшей своей. Не в том дело, что неприметлива она. А совсем наоборот - красавицей уродилась, вся в мать пошла - черноброва, синеглаза, косы длинны отпустила. Смотришь на нее - не налюбуешься, соседки красоте ее завидуют, молодцы с первого взгляда влюбляются. А уж какая скромница да умелица - никакими словами не описать. И шьет, и вяжет, и слова лишнего не скажет. Много за нее сватались, да ничего ей не надобно. Не хочет замуж она, сядет лишь в горнице, рушники вышивает крестиком, да рассказы старших сестер слушает. Они-то уж все замужем, про свое житье-бытье друг с другом делятся, а Настенька, младшенькая, все слушает их да узоры вышивает свои любимые, причудливые. А мужичонка-то боится: завядает его Настенька, цветочек аленькай. Понимает, скучно ей здесь, неинтересны ей заботы деревенские да разговоры бабьи.


Поразился я такой необыкновенной девушке, признаюсь, потянуло меня к ней. Тогда решил я, во что бы то ни стало увидать Настеньку. А мужичок, узнав, откуда я и кем прислан, возьми да и пригласи меня в гости, к радости моей великой.


Прошли мы версту, смотрю, а вдали, за леском, домики деревянные да землянки стоят. К самому опрятному дому подошли. Смотрю, на крыльце сидит девушка красоты неописуемой. Да не просто сидит, а книжицу необыкновенную в руках держит. Пригляделся, а название то у нее знакомое - «’ТехнополисЪ’» да печати царские стоят. Тем паче я удивился Настенькиным стараниям. И где только грамоте русской обучилась? Решился я тогда заговорить с ней.

- Ну, здравствуй, девица-красавица!

- Здравствуй, добрый молодец, коли не шутишь.

- Как звать-величать тебя?

- Настенькой.

- Книжица-то у тебя мудреная. Откуда диковинка у тебя такая?

- Батюшка мой любимый из дальней поездки привез. Признаться, она отрада моя единственная. По ней я грамоте научилась. Да вот только старенькой уж эта книжица стала. А сколько раз я ее прочитала не счесть. Больше- то таких книг ни у кого нет. Да и читать-то у нас немногие умеют.

- А хочешь, чтобы книг таких у тебя много стало?

- Хочу. Только мечта эта несбыточная…

- А пойдем со мной во град стольный, к царю нашему - батюшке!

- К самому царю-батюшке? Да он знать меня не знает, да и боязно мне. И зачем я ему нужна буду?

- Да не пужайся. Я ведь гонец царский. А величать меня Вадимушкой. Знаешь, откуда я здесь появился?

- Нет.

- Ну так внимай. У нашего царя батюшки все есть, окромя одного. Нет у него человека грамотного, кто мог бы с грамотами царскими управляться. И послал он гонцов во все края земли русской дабы найти человека такого. Вот я хожу-брожу, много чего повидал, да только народа ученого не попадалось.

- Разве такое может быть? От деревни нашей до города стольного люда не счесть. Неужто среди него ученых не нашлось?

- Не нашлось, Настенька. Я уж было отчаялся найти такого человека, да вот батюшку твоего родного встретил. Он мне про тебя многое рассказал!

- Так уж прямо многое? Не верю я тебе, Вадимушка! Отец мой не очень-то любит с незнакомцами заговаривать.

- Настенька! Ты же умная девушка, рассуждать здраво умеешь – вот подумай: умница, красавица, а замуж не хочешь, заботы деревенские тебе неинтересны. Ну что тебе в деревне своей делать? Рушники вышивать?

- Что ты, что ты Вадимушка! Как же так? Отродясь в семье своей за домом слежу, батюшку своего почитаю, всем, чем могу, ему помогаю. А ты, как я разумею, хочешь судьбинушку мою вспять повернуть?!

- Настенька! Ну как только ты можешь такое говорить! Я же тебе жизни хорошей желаю! При царе будешь бумагами царскими ведать, грамотой боле разуметь да книги заморские читать, богатствами великими располагать будешь, нужды у тебя ни в чем не будет! А то царь-батюшка встает ни свет ни заря, чтобы все успеть: и гостей заморских принять и люд простой уважить, и указов великое множество раздать. Столько дел важных, всего и не упомнить. Вот и нужен нашему Шестачу помощник работящий, который дела бы важные ему напоминал и все указы его слушал и все записывал.

- А как же дом мой родной? Как я батюшку своего оставлю? Он же у меня старенькой! Да и не отпустит он меня!

- Не волнуйся о доме своем. Сестры у тебя хорошие, они о доме не забудут. А с батюшкой твоим так уж и быть самому придется поговорить.

- Гляжу, разговорились вы. А чайку попотчевать не желаете? Самовар-то уж стынет! – Настенькин батюшка выглянул из избы.


Вот тогда зашел я первый раз в избу красоты и чистоты необыкновенной. Признаюсь, царь-батюшка, чаем отменным меня попотчевали. Решился я, наконец, заговорить с батюшкой о Настеньке.

К удивлению моему долго не пришлось его упрашивать за дочку любимую. Батюшка-то ее мудрый человек, все сразу понял и сказал: «Стар я стал, но понимаю, что судьба, Настенька, у тебя такая! Желаю же тебе жизни при царе хорошей да мужа верного. Езжай во град стольный, а обо мне не беспокойся! Мне уж помирать скоро – долгу жизнь я прожил, всех дочерей жизни научил, а о тебе, как о младшенькой больше всех беспокоился. Теперь вижу, жизнь у тебя может лучше пойти… Езжайте. А ты, Вадимушка, приглядывай за доченькой моей, будь ей как братом родным, во всем ей помогай».

Вот я сказал отцу Настенькиному, чтобы с нами в путь-дорогу собирался, разлучать мне их жалко стало. Сидели мы долго ль коротко ль, наконец собираться в путь-дорогу стали. Пора бы уже отправляться, как вдруг Настенька вспомнила, что ослица их верная одна остается. Заплакала уж было девица – жалко животинку оставлять. Успокоил я Настеньку. Взяли мы с собой ослицу и в град стольный отправились. Дорога обратная к вам, царь-батюшка быстрей оказалась, не подвела ослица верная. Вот теперь есть у тебя человек, верной помощницей тебе будет.


- Вижу, постарался ты, Вадимушка, лучше всех. Справился ты с заданием. Так уж и быть, проси все, что пожелаешь. Полцарства готов тебе отдать.

- Не надобно мне, царь-батюшка, ни хором царских, ни почестей великих. Одно лишь мне позвольте – с Настенькой видеться.

- Вижу, приглянулась она тебе. Разрешаю, но при одном условии. Не хочу я терять такого смышленого молодца, как ты. Оставайтесь-ка с Настенькой при дворе служить, царскими грамотами разуметь, важные бумаги подписывать. Одарю вас тогда богатствами несметными, коли мою просьбу выполните и с работой такой ответственной справитесь. Согласны?

- Благодарствуем, царь-батюшка, за щедрость вашу великую! Обещаем, с работой справимся и других научим!

- Обещаем! – сказала Настенька.


Вот и сказке нашей конец, а кто слушал - молодец!


Послесловие.

Настенька с Вадимушкой вскоре свадьбу сыграли, устроили пир на весь мир. Потом и детки у них пошли - все умненькие да разумненькие. Но и про обещание свое они не забывали. Настенька почти в тот же миг головным помощником при царе стала, да не только всеми бумагами царскими заведала, а еще и многим другим занималась. Так, например, она в царских бумагах порядок навела и всем подчиняться этому порядку велела. А еще Настенька новые формы грамот государственных создала и для государя нашего, и для послов заморских. Долго девушка злилась, что бумагами важными печь растапливают, вот и попросила Шестача нашего комнатенку хоть небольшую выделить для бумаг устарелых. Ну и, наконец, Настенька наша много предложений замечательных царю выдвигала: и помощников, каких лучше нанять, и труд как царский ежедневный облегчить. Царь-Шестач души в ней не чаял и всем заморским гостям про неё хвастался.

А Вадимушка школу особую при царе собрал, детишек сызмальства азбуке обучал, и не одно поколение помощников из его школы вышло.

Вскоре стало зваться мастерство Настенькино не иначе, как документоведение. Ведь фамилия-то у них была знатная – Документоведовъ.

Отец Настенькин уважаемым человеком при дворе стал. И стар и мал к нему за советом хаживали – никому слова недоброго мудрый человек не сказал, никому в просьбах не отказывал, всех привечал и чаем паивал.


Хотите верьте, хотите – нет. А только сказка – ложь, да в ней намек, добрым молодцам – урок!