Geum.ru

Хочу восстать против решения, которое, если будет принято, нанесет, по моему глубокому убеждению, непоправимый ущерб России и всем нам, россиянам

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
ссылка скрыта


Хочу восстать против решения, которое, если будет принято, нанесет, по моему глубокому убеждению, непоправимый ущерб России и всем нам, россиянам. Речь — о судьбе Русского Леса в связи с прохождением в Государственной Думе проекта нового Лесного кодекса, подготовленного Министерством экономического развития и торговли и уже принятого нижней палатой парламента в первом чтении.


Сейчас у большинства специалистов по лесу появились, и небеспричинно, самые серьезные опасения в отношении гарантированной обеспеченности существующих и проектируемых производств лесным ресурсом. Обусловлены они появлением на свет проекта нового Лесного кодекса, разработанного МЭРТ и уже прошедшего первое чтение в Госдуме. С нашей точки зрения, этот документ в существующем на сегодня виде ситуацию в российском лесном комплексе не улучшит, а, наоборот, резко ухудшит. Столь ожидаемого прибавления лесного продукта не будет. Потому что новый кодекс лишь положит старт борьбе за те 20 процентов лесного фонда, которые сегодня и так уже активно и не плохо эксплуатируются. Но он не приведет эффективного лесопользователя в те 80 процентов не осваиваемых сегодня лесов. Потому что там нет инфраструктуры, и новый кодекс не простимулирует ее создание. Он будет стимулировать лишь передел собственности и тем самым еще больше отпугнет от нас солидных инвесторов. Привлечет лишь финансовых мошенников и спекулянтов. Да, переток капитала, столь ожидаемый авторами кодекса, произойдет. Но не в нужном объеме и в ненужные объекты.

Замечаний у меня и моих коллег по новому Лесному кодексу великое множество, но есть несколько абсолютно принципиальных, которые нельзя подкорректировать — надо просто переписывать весь проект закона.

Во-первых, в новом ЛК концептуально меняется отношение к лесу. Судите сами: в действующем кодексе рассматриваются вопросы государственного управления лесом. В новом Лесном кодексе — государственное управление лесными участками, то есть земельными участками, поросшими лесом. Земля, на которой стоит лес, в нем первична, а лес — вторичен, в виде приложения к земле. Появляется отношение к лесу как к имуществу, и только. Иными словами, весь документ можно охарактеризовать как закон имущественных отношений, связанных с землей, покрытой лесом.

С такой концепцией смириться нельзя. Потому что лес — это особая форма собственности, которая не должна “привязываться” к земле, как, например, строения. Если это не учитывать, то со временем в отношениях собственности могут появиться серьезные проблемы. Например, если лес спилить на слишком больших территориях, то могут произойти необратимые последствия для климата, которые потом никакими деньгами и лесовосстановительными мероприятиями не исправить. Любые сделки с лесом нужно рассматривать, учитывая не только экономическую выгоду, но и экологические и даже социальные аспекты.

Во-вторых, по проекту кодекса получается, что государство, являясь собственником леса, фактически лишается права проведения в нем хозяйственной деятельности, самоустраняется от заботы о своей собственности.

И в-третьих, принципиально не верно положение, в соответствии с которым все вопросы разработки леса решаются с помощью аукционов.

Особенно беспокоит то, что новый ЛК, если допустить его принятие, будет еще больше стимулировать передел собственности в российском ЛПК. Получается так, что само государство создает сегодня условия, которые не стимулируют создание новых производств, а фактически поощряют передел существующих. Сегодня в России проще и выгоднее отнять чужой капиталоемкий бизнес, чем создавать новый собственный. Отсюда и все наши громкие корпоративные войны за передел собственности в российском ЛПК, которые очень сильно отпугивают инвесторов.

Новый Лесной кодекс порадует тандем олигархического бизнеса и коррумпированного чиновничества. Общими усилиями за годы реформ они вывезли почти 300 миллиардов долларов за границу и теперь ищут, куда бы их удачно вложить. Лес — это предпоследний перед водой глобальный ресурс, который остался, по большому счету, неподеленным.

Почему же я настаиваю на том, что наиболее вероятным заказчиком нового ЛК является олигархический капитал? Дело в том, что в новом ЛК записано, что перед передачей леса в аренду необходимо произвести его кадастр, то есть детально прописать, что произрастает на данном участке, в каком объеме и качестве. Кадастр одного гектара леса стоит в среднем 100 долларов. Чтобы сделать кадастр всего пригодного только на сегодняшний день для бизнеса леса, нужны как минимум 12—15 миллиардов долларов (только для того, чтобы взять под контроль сегодня осваиваемую лесосеку в 120—150 миллионов гектаров).

Государство обязательное составление кадастра в кодексе прописало, но денег на это не запланировало ни рубля. Зато оно предусмотрело норму, по которой кадастр вместо собственника леса (а это сегодня государство) может сделать будущий арендатор с последующей компенсацией от государства. У подавляющего числа лесопромышленников, сегодня работающих в нашем лесу, таких огромных денег на кадастр нет. Только у очень и очень крупного, олигархического капитала они есть. Так вот, немногочисленные представители этого класса проплатят лесной кадастр под залог этого самого леса, выиграют затем аукцион (по принципу “кто заказывает музыку...”) и станут арендаторами заложенного леса на 99 лет. Кстати, процедура аукционов станет в этом случае не абсолютно прозрачной мерой, исключающей коррупцию, как уверяют нас авторы законопроекта, а всего лишь простой формальностью. Года через три, когда по закону государство должно будет вернуть 12—15 миллиардов долларов, у него не окажется этих средств. И арендованный (и заложенный государством) лес перейдет уже в собственность арендатора. Чем не сценарий повторения знаменитых залоговых аукционов 1995 года?

Таким образом, по моему убеждению, этот кодекс разработан исключительно для создания благоприятных условий для передела собственности и для олигархизации российского леса, что неминуемо приведет к его монополизации.

Намерения новой практики представления права аренды участков лесного фонда исключительно через аукционы, провозглашаемые законопроектом нового Лесного кодекса, не порадуют ныне работающих с лесом, в том числе и вертикально интегрированные компании. В случае принятия в таком виде нового Лесного кодекса все они должны будут рано или поздно начать свою предпринимательскую жизнь в лесу с чистого листа — вновь поучаствовать наравне с другими в аукционах на право арендовать те лесные участки, на которых они уже работают не первый год, успев их освоить, построив там дороги, базы и прочее. Да, перед этим они еще будут вынуждены оплатить составление лесного кадастра этих участков, причем без всяких гарантий, что огромные затраты на это им зачтутся и они победят в аукционе.

Главное — то, что в новом Лесном кодексе нет механизма преференций для лесопользователя, имеющего опыт работы по развитию инфраструктуры в лесу и по глубокой переработке леса. Иными словами, прогрессивный лесопользователь, уже сумевший доказать, что он грамотно и добросовестно работает в лесу, нацеленный на глубокую переработку лесного сырья, не будет иметь гарантий, что его лесозаготовительные и перерабатывающие мощности будут гарантированно загружены лесным сырьем.

Упорная позиция Минэкономразвития о получении лесных участков в аренду только через аукционы не позволит реализовать принцип приоритетности в обеспечении существующих лесоперерабатывающих производств их лесными участками. При введении такого порядка отечественные лесопереработчики должны будут конкурировать преимущественно с иностранными компаниями (им можно будет работать с российским лесом, зарегистрировав у нас дочерние компании, то есть получив статус резидентов), не имеющими, как правило, в России мощностей по переработке древесины, и финансовыми спекулянтами, целью которых является извлечение прибыли за счет перепродажи прав на пользование лесными участками. В результате экономическое развитие получат не отечественные производства по глубокой переработке древесины, а деревообрабатывающая и целлюлозно-бумажная промышленность соседей России — Финляндии, Швеции, Японии, Китая и др.

Подход Минэкономразвития, исключающий проведение конкурсов на передачу в аренду лесных участков, не учитывает и тот факт, что в деревообрабатывающей и целлюлозно-бумажной промышленности в России занято более полумиллиона человек. Большинство предприятий этих отраслей являются градообразующими, и перебои в обеспечении их лесом неизбежно приведут к задержке зарплат, потере рабочих мест, росту социальной напряженности и к окончательному вытеснению России с мирового рынка продукции глубокой переработки древесины.

Можно согласиться, что краткосрочного (до 5 лет) лесопользователя целесообразнее определять через аукцион, но победителя на право долгосрочной аренды все же лучше выявлять через конкурсы с инвестиционной составляющей. Уж если устраивать рыночное соревнование, то в качестве критерия использовать планируемый выход валовой продукции с одного кубометра спиленного леса. Вот это бы тогда толкало лесопользователя на долгосрочные инвестиции. А выявление победителя на получение права аренды через максимально заявленную ставку арендной платы сравнимо со скандальными рыбными аукционами, когда высокие цены за победу давали на самом деле иностранные инвесторы, стоявшие за спинами официальных российских участников аукционов. Те покупали очень маленькую квоту на добычу, фактически получая индульгенцию на разграбление наших водных биоресурсов. То же самое может произойти и с лесом. Выиграет тот, кто предложит на аукционе якобы самую высокую арендную плату. За этим не последует никаких инвестиций. Лес будет разграбляться, и это прямая дорога к коррумпированности управления лесом.

Мировая практика демонстрирует нам, что лесной сектор национальных экономик в развитых промышленных странах является оптимальной средой для интеграции хозяйствующих субъектов по технологическому принципу. В результате более 2/3 лесобумажной продукции в мире выпускается предприятиями, входящими в состав крупных транснациональных корпораций.

В советский период в нашей стране функционировали территориальные лесопромышленные объединения, где административная интеграция предприятий по технологическому принципу обеспечивала бесперебойное снабжение предприятий по глубокой переработке древесины — ЦБК и ЛДК. В процессе непродуманной приватизации предприятий ЛПК в виде обособленных производств, которая имела революционный характер, технологические и кооперированные связи были разрушены. Это привело к глубокому системному кризису во всем российском леспроме, в результате которого крупнейшие ЦБК и ЛДК остались без сырья, оказались на гране банкротства.

Интенсивное формирование лесопромышленных холдингов, образование таких корпораций, как “Илим Палп”, ГК “Титан”, “Соликамскбумпром”, остановило процесс развала отрасли, образование интегрированных технологических цепочек позволило концентрировать и привлекать финансовые ресурсы на пропорциональное развитие всех входящих в состав корпораций производств, в том числе низкорентабельных лесозаготовительного и лесопильного.

Тем не менее положения новой редакции Лесного кодекса, очевидно, приведут к новой разрушительной революции в ЛПК России. Неквалифицированные фирмы-однодневки, не обладающие мощностями по переработке древесины, но преследующие цель получить в аренду лесные земли для уничтожения лесных угодий и строительства коттеджей или баз отдыха под предлогом развития охотничьего хозяйства или спекулятивной субаренды леса третьим лицам, будут иметь неограниченные возможности для осуществления своих катастрофических для русского леса планов. Под нож аукционов попадет и лесфонд, который традиционно тяготеет к крупнейшим лесопромышленным корпорациям и входящим в их состав леспромхозам. Таким образом, будет отсечено базовое звено вертикально интегрированных структур — леспромхозы. То есть очередной раз крупные перерабатывающие предприятия останутся без сырья и наступит в ЛПК очередной глубокий кризис. Понятно, что для отрасли, выпускающей социально значимые товары, это путь к витку социальной напряженности в нашей стране.

Спрашивается, что это, недомыслие авторов новой редакции кодекса или передел собственности в леспроме любой, даже такой высокой ценой, где заложниками станут население многолесной России и состояние среды их обитания?

В связи с этим для привлечения стратегических инвесторов, намеренных вкладывать деньги в развитие инфраструктуры в лесу, его охрану и восстановление, а также в строительство новых лесоперерабатывающих мощностей, необходимо закрепить в Лесном кодексе передачу участков лесфонда в лесопользование на условиях лесных концессий, когда на конкурс выставляются инвестиционные проекты и бизнес-планы финансирования лесохозяйственных мероприятий и создания предприятий по глубокой переработке леса.

Хорошо, что, несмотря на появление опасного нового Лесного кодекса, в последние годы Министерством природных ресурсов Российской Федерации проводится работа по формированию в лесном фонде целевых хозяйств для обеспечения древесным сырьем крупных лесоперерабатывающих предприятий на принципах устойчивого и неистощительного лесопользования. В целях законодательного закрепления такого шага считал бы необходимым предусмотреть в Лесном кодексе возможность передачи без всяких конкурсов и аукционов (но с инвестиционными обязательствами арендатора) в долгосрочную аренду лесным компаниям, осуществляющим глубокую переработку древесины, сформированные по их заявкам лесные участки для организации целевых хозяйств.

Главный аргумент авторов нового Лесного кодекса в защиту исключительности аукционов — это то, что они якобы обеспечивают понятную рыночность (мол, кто больше предложил заплатить, тот и победит) и прозрачность процедуры доступа к праву аренды леса, исключая тем самым коррупцию. Так вот, огорчу новаторов: аукцион сам по себе — это не панацея от коррупции, потому что его процедура при подкупе чиновников может абсолютно элементарно привести к недооценке лесных ресурсов, выставляемых на аукцион, а также к снятию с аукциона неудобного участника по формальным признакам (уж это-то доказывать, думаю, не нужно — сама российская практика аукционов в природопользовании подтверждает это). Аукционы должны применяться к небольшим участкам, где идет исключительно заготовка леса. Если же речь идет о длительном пользовании, об инвестициях, то нужны конкурсы. Аукционы же в этом случае слишком коррупциогенны.

Новый ЛК отрицает концессию — оправдавшую себя в мире форму аренды с инвестиционными условиями, так как концессия не может разыгрываться на аукционе, а только через конкурс с инвестиционными условиями. Поэтому Минэкономразвития вычеркнуло концессию из законопроекта.

Введение же концессии для лесных участков в так называемых резервных лесах способствовало бы освоению лесов, удаленных на значительное расстояние от лесоперерабатывающих производств и транспортной инфраструктуры (таких лесов у нас почти 80 процентов). Это было бы обусловлено тем, что режим концессии предполагает создание особо благоприятных условий для потенциальных инвесторов. При использовании в настоящее время расчетной лесосеки в стране всего на 23—24 процента такая мера позволила бы вовлечь часть резервных лесов в эксплуатацию и создать тем самым дополнительные рабочие места и повысить в конечном счете доходы бюджетов всех уровней.

Вместо понятного и хорошо зарекомендовавшего себя в мире механизма концессии для привлечения лесопользователя в труднодоступные, резервные леса разработчики нового Лесного кодекса хотят использовать так называемое доверительное управление. Это абсолютно не апробированный и не прописанный ни у нас, ни в мире механизм, когда хозяин леса, государство, без аукциона и конкурса предоставляет лесопользователю право хозяйствования в лесу без какой либо ответственности со стороны бизнеса. А это чревато масштабными экономическими и экологическими злоупотреблениями.

Один из основных недостатков нового ЛК — самоустранение государства от ведения лесного хозяйства. Проект возлагает на арендатора финансирование лесовосстановления, составление и обновление лесного кадастра, подготовку оценочных документов для заключения договора аренды и выкуп арендованного леса в собственность. Строительство лесных дорог также предполагается вести из средств арендаторов, при том, что, по моим расчетам, стоимость 1 км такой дороги может достигать $25 000, а средняя протяженность для лесопользователя исчисляется в среднем сотнями километров.

Не удержались авторы и от шараханья из одной крайности в другую. То у нас все зарегламентировано, то чересчур либерализовано. Я имею в виду непонятную своей псевдолиберальностью замену лесопорубочного билета декларированием планов лесопользователя. Вместо четкого и понятного документарного регламентирования прав и обязанностей арендатора и государства получаем фактическое узаконивание злоупотреблений.

Кроме всего прочего, в новом кодексе совершенно не продумана социальная составляющая закона. Собственник получает право на любые формы лесопользования, вплоть до того, что может решать: собирать нам с вами в лесу грибы-ягоды или нет. Ведь новым хозяевам дано право запретить визиты чужаков, если они “осуществляют помехи деятельности лесопользователей”. Думаю, ни у кого нет иллюзий, как будут поступать крупнейшие латифундисты, которые неизбежно возникнут в результате появления этого кодекса.

В проекте заложены механизмы, которые не позволят развиваться малому и среднему лесному бизнесу. Если передача лесных ресурсов в аренду будет проводиться на аукционах, лес получит тот, кто больше заплатит. Что ожидает богатые лесами территории, например Архангельскую, Вологодскую области, Дальний Восток, республики Коми, Карелию? Леса — по номиналу — достанутся тем, кто обладает огромными свободными капиталами. Не имея доступа к сырью, малый лесной бизнес зачахнет. Кстати, субаренду законопроект предусматривает. Она позволит “денежным мешкам”, переуступая права, стать лесными рантье. Вывод: аукционы поставят крест на развитии лесного бизнеса в России.

Правительство не подумало о том, что в лесных районах малый и средний бизнес обеспечивает основную занятость населения, дает возможность зарабатывать, содержать семьи, выживать. Против малоимущих россиян, живущих исключительно дарами леса, направлена и норма кодекса, лишающая их права выписывать ордер, порубочный билет на заготовку леса для ремонта и строительства жилища, хозяйственных построек. Этот вид лесопользования исключен, есть только аренда через аукцион. Чтобы построить, например, баню, 10 кубометров леса нужно будет покупать на аукционе, зарегистрировав участок в соответствующих органах. Можно, конечно, купить в магазине по рыночным ценам. Но нашим малоимущим жителям сел и деревень это не по карману.

Важно отметить, что во многом недостатки нового ЛК обусловлены стилем его разработки. Например, в подготовленном для внесения в Госдуму варианте Лесного кодекса так и не были учтены основные замечания и предложения лесопромышленников, научных и экологических организаций, видных лесоводов страны, признанных экспертов в сфере лесопользования.

Меня до глубины души возмущает, что проект нового Лесного кодекса разработан непрофессионалами, людьми, которые ни одного дня не работали с лесом. Они даже не теоретики по лесу. Весь законопроект разработан двумя юристами, имеющими смутное представление о лесе. И сегодня результат работы этих спецов проталкивают с неимоверным упорством. И не понимают, что толкают-то в пропасть. И не только лес, а всю страну! И все из-за амбиций, из-за чести мундира. Сумели ввести в заблуждение Правительство, убедить его. А теперь, когда ошибка уже совершена, отказаться от нее уже не хотят. Все “лесные” субъекты Федерации дали фактически отрицательные заключения по этому документу. Ну как так — не прислушаться по вопросам леса к “лесным” субъектам Федерации?! Практически все лесопромышленники также дали отрицательное заключение на этот закон. Я не знаю, как можно ненавидеть собственную страну, чтобы упираться против мнения собственного народа!

И все же я не теряю надежды, что силой общественного мнения мы сможем изменить ситуацию к лучшему. Так, недавно возглавляемый мною на общественных началах комитет Торгово-промышленной палаты РФ по развитию лесной промышленности и лесного хозяйства единодушно принял решение рекомендовать Госдуме перевести в первое чтение, а затем и отклонить проект нового Лесного кодекса, как неудачный и не соответствующий требованиям развития важного сектора экономики страны.

Полагаю также, что Минприроды посчитало необходимым предложить создать рабочую группу для подготовки необходимых поправок к действующему лесному закону страны, в том числе и из-за масштабной критики нового Лесного кодекса. Я же просто убежден, что лучший выход для нас сейчас — доработать ныне действующий Лесной кодекс. Ведь не зря же Президент РФ не так давно в контексте этого вопроса сказал очень мудрую фразу: “Лес не любит суеты!” Абсолютно верно! Нельзя каждые 5—10 лет писать новый кодекс! Мое глубочайшее убеждение, что такие технологические законы, каковыми как раз и являются Лесной кодекс, Водный кодекс или Закон о недрах, нельзя по прошествии краткого периода времени вновь принимать абсолютно новыми. В них нужно совершенствовать, с учетом требований дня, то, что уже было. Все ученые, все профессионалы лесной сферы, и те, которые, безусловно, присутствуют и в Правительстве, все считают, что можно методом совершенствования улучшать действующее лесное законодательство.

Тем более что прецеденты у нас уже есть. Дело в том, что в 2005 году вступил в действие новый Федеральный закон № 1991 “О внесении изменений в законодательные акты Российской Федерации в связи с расширением полномочий органов государственной власти субъектов Российской Федерации по предметам совместного ведения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации, а также с расширением перечня вопросов местного значения муниципальных образований”. Он позволяет решить большинство проблем лесного хозяйства и при действующем Лесном кодексе. А если бы в него еще и внести поправки, прописывающие механизм концессий, ограничение на предельный размер арендуемого участка и подробные гражданско-правовые и административные нормы взаимной ответственности государства и бизнеса в лесных отношениях, то мы имели бы очень добротную правовую базу для организации более эффективной работы с нашим лесом.

Важно только не опоздать. Ведь никто на мировом рынке нас с нашими реформами не ждет. Если в Советском Союзе мы добывали ежегодно около 500 миллионов куб. метров леса (против сегодняшних 120—160 миллионов кубов) и были главными на рынке торговцами леса и продукции его переработки, то сейчас за эти годы на этом рынке выросло очень много сильных компаний. Целые страны поднялись, такие, как Индонезия, Бразилия, которые вместе с США и Канадой стали очень мощными лесными державами, заготавливающими, перерабатывающими и поставляющими на рынок огромное количество продукции переработки леса. Так что жесточайшая конкуренция требует, чтобы мы, хоть и без революционной спешки, но все-таки поспешали бы.

Александр Беляков,
аудитор Счетной палаты РФ, председатель комитета Торгово-промышленной палаты РФ по развитию лесной промышленности и лесного хозяйства, президент Российской ассоциации организаций и предприятий целлюлозно-бумажной промышленности

ссылка скрыта