Geum.ru

Н. С. Активные процессы в современном русском языке  оглавление предисловие   Принципы социологического изучения языка   Закон

Вид материалаЗакон
Подобный материал:
1   ...   23   24   25   26   27   28   29   30   31
Синтаксическая компрессия обнаруживается и на уровне словосочетания, и на уровне предложения. Как правило, опускается внутреннее звено конструкции при сохранении крайних, но именно в них и заключается нужный, искомый смысл. Обе позиции членов конструкции оказываются актуализированными, причем в результате контактного расположения оставшиеся члены конструкции функционально преобразуются, что сказывается на характере их синтаксической связи.

Примером могут служить опрощенные многочленные сочетания типа библиотека на общественных началах, кофе из Бразилии, рисунок карандашом и т.п., в которых благодаря отсутствию глагольного слова (причастия) происходит перераспределение синтаксических связей, что качественно меняет грамматический облик конструкции: библиотека, организованная на общественных началах; рисунок, выполненный карандашом, кофе, привезенный из Бразилии. В приведенных случаях глагольная зависимость словоформ на общественных началах, карандашом, из Бразилии уступает место зависимости субстантивной, что сказывается на функциональных качествах этих словоформ: объектная функция (выполненный карандашом) и обстоятельственная (привезенный из Бразилии; организованная на общественных началах) замещаются определительной, так как указанные формы прикрепляются к именам существительным, которые, естественно, предполагают определительные распространители. В результате - никакой потери в смысле, речевая экономия и видоизменение грамматической функции и синтаксической связи.

Подобных примеров опрбщения словосочетаний довольно много. Вот некоторые из них: Москва ночью, шашлык по-карски, заявление на конкурс, этюды маслом, очередь на квартиру, раствор из сахара, варенье из вишни, варенье на меду, операция на сердце и т.п. Конечно, нельзя утверждать, что любое именное словосочетание подобного рода непременно произошло от развернутого глагольно-именного. По сложившейся уже модели многие словосочетания образуются, минуя предполагаемую стадию, при непосредственном соединении именных форм. Ср. функциональную схожесть определений согласованного и несогласованного - бразильский кофе, кофе из Бразилии, однако во втором случае все-таки ощущается вторичность синтаксической связи, тем более что такие параллели не всегда оказываются корректными, например относительно словосочетаний шашлык по-карски или встреча у обелиска, где обстоятельственный оттенок достаточно сильный и замена практически невозможна.

Синтаксическую компрессию можно усмотреть и в некоторых типах предложений, в частности в заголовочных структурах с нулевой представленностыо сказуемых: Городам - чистый воздух; Вузы - народному хозяйству, Горному земледелию - промышленную базу; Ученые - родине.

Условием для появления компрессивных структур является внутреннее качество языка, основанное на противоречивости самого языкового знака, его асимметричности. Это противоречие заключается в том, что на уровне означаемых обычно бывает больше единиц (единиц смысла), чем на уровне означающих (единиц словесно представленных). Этот разрыв может быть большим или меньшим, и при конструировании связной речи его можно использовать в двух направлениях: либо развертывая высказывание, в той или иной степени сближая означающее с означаемым, либо, наоборот, свертывая его, сжимая до определенного предела, руководствуясь при этом критерием сохранения общего смысла. Во втором случае и возникает синтаксическая компрессия, словесное сжатие высказывания, в котором какие-то элементы смысла будут представлены имплицитно, например: Глава первая, в которой Фандорин попадает под арест (Б. Акунин). В этом предложении есть единицы смысла, которые словесно не представлены: Глава первая, в которой [рассказывается о том, как] Фандорин попадает под арест. Еще пример: Гоголь был странным созданием, но гений всегда странен: только здоровая посредственность кажется благородному читателю мудрым, старым другом, любезно обогащающим его, читателя, представление о жизни (В. Набоков). В этом предложении компрессив-на первая часть, о чем свидетельствует «необычное» употребление союза «но». Его значение никак не стыкуется со следующей частью предложения. Логическое развертывание высказывания помогает установить изначальную смысловую уступительно-противительную связь: Гоголь был странным созданием, но [это и не удивительно, так как] гений всегда странен. В примере: Музыкальная одаренность Скрябина обнаружилась очень рано, но музыкальная одаренность вообще проявляется рано (А. Рекемчук) - также есть имплицитная часть: Музыкальная одаренность Скрябина обнаружилась очень рано, но [это и не удивительно, так как] музыкальная одаренность вообще проявляется рано.

Широко распространена синтаксическая компрессия в разговорной речи, в результате союзы часто меняют свои привычные функции, реагируя на смысловые и структурные смещения. В этом смысле интересна, например, судьба альтернативного союза а то (а не то): Не забудь взять в школу тетради, а не то получишь плохую оценку. В данном случае имплицитна условная придаточная, отсутствие которой и преобразовало союз: Не забудь взять в школу тетради, а если забудешь, то получишь плохую оценку. Сопоставительный союз а присоединяет сложноподчиненное предложение с условной связью (если... то). Еще пример: Если хотите успеть на самолет, то автобусная остановка рядом. Ср.: Если хотите успеть на самолет, то [имейте в виду, что] автобусная остановка [находится] рядом.

Структурное сжатие, стремление к компактности высказывания может путем сокрытия цепи синтаксических связей привести к смысловым смещениям, на базе которых появляются новые оттенки смысла и новые словосочетания. Например, расширение значения термина «экология» в современном языке произошло именно благодаря реализации ненормативных связей слова в новых контекстуальных условиях. Современные словосочетания типа экологическое производство, экологическая этика, экология науки и др. стали возможными из-за подчеркивания в слове приобретенного значения «безвредный», появившегося в результате перераспределения и смещения синтаксических связей, например, экологическое производство - это производство, осуществляющее свою деятельность с учетом экологии, т.е. не нарушая баланса в окружающей среде, не загрязняя атмосферу и т.д.

К явлениям синтаксической компрессии можно отнести и скрытую диалогизацию и вторичную предикацию. Например, стихотворение М. Лермонтова «Родина» начинается так: Люблю отчизну я, но странною любовью. Логическое ударение на слове «люблю» заставляет воспринимать эту фразу как некий ответ незримому оппоненту, якобы упрекающему поэта в нелюбви к родине, т.е. фраза указывает на предшествующий словесно не представленный текст. Пример на вторичную предикацию: Он застал ее в полном здравии (он застал ее и она была в полном здравии).

Другое явление синтаксического сжатия структур - это синтаксическая редукция, очень распространенная в современном языке. Синтаксическая редукция понимается как отсечение необходимого грамматического звена в синтаксической структуре. Результат - сокращение словесных компонентов. Это выражения типа: Фирма гарантирует (что? кому?); Тема волнует (чем? кого?); Теннисисты радуют (кого? чем?); Высокое звание обязывает (к чему?); Портрет на фоне (чего? - передача на ТВ) и др. На базе редукции в настоящее время образовались специфические официальные термины (с отсеченным управлением): движение несопротивления; политика быстрого реагирования; мирное урегулирование; группа немедленного реагирования; страны содружества; ближневосточное урегулирование, например: Были заключены договоренности о мирном урегулировании с умеренными лидерами сикхов в штате Пенджаб (Индия) (Изв., 1991, 22 мая).

Синтаксическую компрессию и синтаксическую редукцию можно рассматривать как чисто грамматическое явление - тогда это прямо связывается с общими тенденциями в развитии русского языка, которые, в частности, проявляются в действующем законе экономии речевых средств. С другой стороны, явление это интересно и как сти-леобразующее, так как компрессивные и редуцированные структуры прямо связаны с определенными стилевыми сферами общения: их процент возрастает на пути к стилям неофициальным (исключая терминологически значимые рудицированные словосочетания) и спадает на пути к официально-деловому письму.

Компрессия и редукция - явления одного плана; появление их делает речь более лаконичной, сжатой. Издавна краткость в изложении почиталась как добродетель. В высшей степени сдержанностью в речи отличались, например, спартанцы. Недаром «лаконизм» как слово образовано от Лаконии, второго наименования Спарты.

Синтаксическая компрессия сопровождает построение любого связного текста, особенно современного, поскольку последовательное нарастание новой информации - от высказывания к высказыванию - только через рематические компоненты создает чрезмерно избыточную словесную форму, которая оказывается, естественно, неудобной, особенно в речи, рассчитанной на эффект информационной или художественной целесообразности. При четком соблюдении тема-рематических последовательностей ощущается явная перегруженность повторной информацией, и создающими эту перегруженность оказываются тематические компоненты высказывания. Поэтому возникает необходимость и возможность прерывать последовательности путем включения новой информации сразу в тему, минуя такую ступень в ее подаче, как представление. В таком случае пошаговая тематизация ремы исчезает и собственно рематических компонентов высказывания в тексте оказывается больше, чем тематических. Происходит сжатие двух или нескольких сообщений в одно. Логически развернутая структура сжимается, сохраняя при этом лишь компоненты, несущие новую информацию.

Синтаксическая компрессия и редукция лежат и в основе появления композитов, сложных слов на базе словосочетаний: безотходка (безотходная технология), обезличка (обезличенная продажа) и т.д. (см. в соответствующем разделе словообразования).

10.7.

Ослабление синтаксической связи

Ослабление синтаксической связи проявляется через ослабление падежных функций в рамках предложения, сегментированных и парцеллированных построений. Самостоятельное употребление несогласуемых и неуправляемых словоформ, экспансия именительного падежа, в частности употребление его в зависимой позиции, выражение грамматического значения вне слова как члена предложения, усиление процесса смысловой и позиционной актуализации информационно значимых единиц, увеличение количества несклоняемых имен, отсечение управляемых имен в подчинительных словосочетаниях с обязательными распространителями, - все это так или иначе приводит к ослаблению синтаксической связи, часто к замене сильных связей согласования и управления свободным примыканием, соположением форм. Факты эти еще не устоялись, находятся, так сказать, в процессе внедрения, однако уже заметно меняют облик традиционного классического синтаксиса, во всяком случае, расшатывают представление о незыблемости его нормативности.

В связи с этим встает вопрос о природе подчинительной связи как таковой. Почему становится возможным игнорирование, казалось бы, устойчивых правил формально-грамматического соединения словоформ в потоке связной речи? И всегда ли эти отступления от привычных правил являются нарушениями, ошибками при недостаточной грамотности речи? Или это процессы, обеспечивающие движение в языке, процессы, вскрывающие внутренние возможности языка?

В какой-то степени свободное поведение словоформ в составе предложения или его сегментов объясняется самой природой подчинительной связи - словесной или предложенческой. Дело в том, что природа сочинительной связи в большинстве случаев не представляет предмета для лингвистических споров - она признается категорией предложенческого уровня [соединение однородных словоформ, как правило, исключается из разряда словосочетаний, кроме небольшого числа объединений семантически обобщенного, фразеологизированного типа - муж и жена (супруги), день и ночь (сутки)]. Сложнее обстоит дело со связью подчинительной: какого она типа - словесного (и значит обнаруживается в словосочетании) или предложенческого (т.е. рождается в предложении). На этот счет до сих пор существует два мнения, хотя преобладает позиция о словесной, точнее частеречной, природе этой связи. Б.Н. Головин, например, отмечает, что виды подчинительной связи, хотя и обслуживают синтаксис, но по природе своей являются морфологическими, ибо и согласуются, и управляются, и примыкают не члены предложения, а части речи.

Наиболее наглядным и убедительным материалом для ответа на этот вопрос оказывается рассмотрение словосочетаний со слабоуправляемыми предложно-падежными формами, так как они в составе предложения способны трансформироваться и, таким образом, зависимые словоформы могут либо «уменьшать» свою грамматическую зависимость, либо вообще ее снимать и переходить в другие словосочетания, т.е. обнаруживать двойную синтаксическую зависимость, например: Прошла неделя после знакомства (А. Чехов). Словоформа после знакомства контактирует с именем неделя, возникает определительная функция, но с таким же успехом эта словоформа может быть отнесена и к глаголу (прошла после знакомства). В какое же словосочетание входит эта словоформа - в субстантивное или глагольное? Если возможно и то и другое, то, видимо, эти отношения выходят за рамки частеречных, т.е. морфологических категорий. На базе этого предложения вообще можно построить ряд других и, таким образом, перераспределить все внутренние связи: Неделя после знакомства // прошла; После знакомства // прошла неделя; Неделя прошла, после знакомства; Неделя прошла. После знакомства.

Синтаксические связи этой словоформы определяет словорасположение, интонация, диктуемые коммуникативным заданием конкретного предложения. Следовательно, эта связь формируется в предложении и словосочетанию не свойственна. Наличие такой двусторонней связи свидетельствует о ее предложенческой природе, а не частеречной.

Еще пример: Пассажиры, с мешками, сундуками и чемоданами, стали выходит из вагонов (В. Панова). Обособление дает возможность подчеркнуть как бы промежуточное положение словоформ с мешками, сундуками и чемоданами. Но возможна и только субстантивная связь, и только глагольная. Конечно, для появления двусторонней связи недостаточно только обособления предложно-падежной формы, т.е. придания ей относительной самостоятельности. Необходима также и чисто лексическая сочетаемость - либо только с именем, либо с глаголом. Без этого двусторонняя связь не обнаружится даже при обособлении: Жарким летом 1914 года, с засухой и полным затмением солнца, я жил на даче (Б. Пастернак). Засуха и затмение солнца связаны семантически только с летом, и потому глагольная связь отпадает. Так что запрет здесь чисто лексико-семантический, а отнюдь не грамматический.

При возможности перераспределения связей большую роль, на наш взгляд, играет грамматический контекст. Например, у К. Симонова есть такая строка: Трубка после обеда. Конец трудового дня. Определительные отношения оказываются единственно приемлемыми только потому, что далее идет номинативное предложение (Конец трудового дня). По аналогии и предложение Трубка после обеда воспринимается как номинативное с определительным распространителем. Если же преобразовать это предложение в двусоставное с нулевым сказуемым (Трубка - после обеда), то номинативное предложение (Конец трудового дня) окажется некорректным в данном грамматическом контексте. Но возможным будет иной грамматический контекст: Трубка - после обеда. В конце трудового дня.

Наблюдения над использованием двойной синтаксической связи приводят к выводу, что связи проявляются в контексте предложения и именно поэтому оказываются относительно свободными, т.е. они не диктуются только морфологическими свойствами слов. Морфологические свойства - это лишь базовый потенциал, которым можно воспользоваться, исходя из требований контекста. Жесткие односторонние связи - это тоже не столько морфологические категории (по Головину), сколько ограниченные грамматическим контекстом категории синтаксические.

Свободное функционирование в составе предложения некоторых предложно-падежных форм свидетельствует о том, что связи и отношения этих форм с другими строятся в структуре предложения. Особенно сложны синтаксические связи при наличии двух (и более) зависимых словоформ, например: Мать Куприна устроилась во вдовий дом в Москве, на Кудринской площади (К. Паустовский); Из корпуса Куприн перешел в Александровское училище в Москве (К. Паустовский). В первом примере сочетание вдовий дом в Москве можно рассматривать как вдовий дом, находящийся в Москве, но, наряду с этим, можно усмотреть и другую зависимость: Устроилась во вдовий дом; устроилась в Москве; значит, словоформа в Москве проявляет двойную зависимость - и субстантивную и глагольную. Во втором примере - Перешел в юнкерское училище в Москве - в Москве включается только в субстантивное сочетание, так как имеется грамматический запрет на вторую возможность - перешел в Москве некорректно. Как видим, ощущается влияние грамматического контекста.

В примере С потухшими глазами, с пугливой синью губ, упал он на колени, обняв холодный труп (С. Есенин) усматривается отношение обособленного определения к местоимению и к глаголу.

Наличие двусторонней связи объясняет многие синтаксические явления, довольно спорные с точки зрения их лингвистической квалификации. Например, только двусторонней связью можно объяснить объединения при помощи союза и морфологически разных членов предложения типа: Усталый и ни на кого не глядя, он вышел из комнаты; Довольный, но чуть-чуть робея, в гвардейский полк приедет он (С. Щипачев); Петя, сконфуженный холодным тоном Денисова и предполагая, что причиною этого тона было положение его панталон, так, чтобы никто этого не заметил, под шинелью поправлял взбившиеся панталоны, стараясь иметь вид как можно воинственнее (Л. Толстой). Сложное переплетение синтаксических связей привело к такой контаминации, кстати, объединяющей оказалась синтаксическая функция, а не морфологическая форма слова. Еще пример (без союза и): Петр сидел на троне молча, угрюмый (А. Толстой).

Двусторонняя синтаксическая связь проливает свет и на предложения, построенные по схеме «имя в им. п. + предложно-падежная форма» типа: Корпуса над морем; Присяга у обелиска; Зима в Ялте; Снег на Яйле. Известно, что не только в исследовательских изысканиях, но и в учебной литературе такие предложения трактуются по-разному: то как номинативные предложения, то как двусоставные эллиптические, понимается предложно-падежная словоформа либо как определение, либо как обстоятельство. Решающую роль здесь выполняет грамматический контекст, то, в какую грамматическую среду попадет эта словоформа, способная проявить двойную синтаксическую зависимость. Кстати, перестановка слов в подобных конструкциях ломает эту двойственность восприятия - лишает структуру возможности предстать в виде номинативного предложения, ср.: В Ялте - зима, На Яйле - снег.

Двусторонняя связь может быть обнаружена не только при сопоставлении субстантивной зависимости и глагольной, но и в других случаях, например при сочетании определений (черная с проседью борода; черная с проседью и борода с проседью; получим: черная борода с проседью).

Итак, наличие двусторонней синтаксической связи приводит к выводу, что подчинительная связь - это все-таки категория синтаксическая, именно предложенческая, а не морфологическая (словосочетание распадается под влиянием грамматического контекста). Потенциально она заложена в морфологии, но проявляется в синтаксисе. Двусторонняя синтаксическая связь объясняет ряд синтаксических явлений современного русского языка: 1) появление некоторых типов номинативных предложений с обстоятельственными распространителями, а не только определительными (Зима в Ялте; Ягоды в лукошке); 2) возможную сочетаемость формально разнородных (морфологически разнородных) членов предложения (Усталый и ни на кого не глядя); 3) синтаксическую гибкость слабого управления; управление легко переходит в свободное примыкание, если предложно-падежная форма оказывается рядом с именем, и утрачивается вовсе как связь зависимости от отдельного слова, если появляется детерминант (В Ялте - зима).

Таким образом, в предложении формируются «свои» синтаксические связи, подчас разрывающие связи компонентов словосочетания. Предложение - это та сфера, где обретает жизнь и словосочетание, если имеется односторонняя синтаксическая связь, и отдельная словоформа, если это словосочетание распадается под воздействием грамматического контекста. Благодаря тому, что предложенческая связь может быть достаточно свободна, и возникает возможность приспособления словоформ к нуждам целенаправленного общения. На базе этой свободы и рождаются новые синтаксические построения, делающие современную речь в структурном плане более актуализированной и экспрессивной. Ср., например, уже рассмотренные неуправляемые свободные словоформы в косвенных падежах: У обелиска; В гостях у журналистов; Без права на ошибку.

10.8.

Соотношение аффективного и интеллектуального в сфере синтаксиса

Вопрос об этом соотношении не случаен. Он достаточно актуален, поскольку рассмотрение языка в коммуникативно-прагматическом аспекте выявляет две основные разновидности в рамках современного единого национального языка - книжную и разговорную, исторически сформировавшиеся на базе письменной и устной речи.

Современное функционирование русского языка свидетельствует о возросшей роли разговорной речи в процессе становления новых тенденций в языке. И активизируют эти процессы СМИ. «Непропорциональное разрастание отдельных микросистем, ломка устойчивых языковых моделей, словообразовательная избыточность, неумеренные лексические перемещения от периферии к центру»