Нет победителей в войне творцов
| Вид материала | Документы |
- Протокол, 47.42kb.
- Один из главных творцов отечественного опк, 91.73kb.
- История возносит победителей и бичует побежденных. Маккавеи сумели выстоять в борьбе, 5669.66kb.
- Не нам, не нам, а Имени Твоему, 4413.43kb.
- -, 1074.97kb.
- Литература 1 место нет, 197.95kb.
- -, 295.46kb.
- Международная научно-практическая конференция 22-23 марта 2012 г в г. Костроме, 50.08kb.
- 1796-1855), российский император с 1825, третий сын императора Павла I, почетный член, 60.63kb.
- Номинация «Классный звездопад», 241.83kb.
Молчаливых призраков толпа
Бестелесными руками отвергала,
Капля первоцвета – серебра
Их ряды с размаха прожигала.
Слово устремилось на простор,
Слово дотянулось до дна бездны.
И глядели хищники из нор,
Как находит Слово свое место.
Из туманной глубины веков
Оно вспыхнуло прекрасно, будто факел,
На твердыне низменных основ
Проступили огненные знаки.
Но никто не видел их тогда.
Не стоял полночь у колыбели.
Капала и капала вода,
Наполняя чашу для купели.
И воспряла летопись времен,
Когда предок наш, взглянув вокруг сурово,
Произнес, невольно покорен,
Первое осмысленное слово.
СТО ТЫСЯЧ РАЗ
Мне резало лицо горячим ветром,
Когда я встал опять на полпути.
А дальше, за несчетный километр,
Мне недостало сил свою судьбу нести.
От злости, чуть не плача, замираю,
Усталость камнем нависает надо мной.
И вновь кулак в бессилии сжимаю:
Писать по-новой мне уж не впервой.
Сто тысяч раз все начинать сначала,
Сто тысяч фраз кармином на снегу.
Сто тысяч раз, простите, было мало,
В сто тысяч первый раз, надеюсь, добегу.
Страницу за страницей открываю
Свою ошибками запятнанную жизнь.
То, что забыто – молча отпускаю,
И открываю новый, чистый лист.
Кому я был помехой – не взыщите.
Врагов прощает Бог – и я прощу.
Когда уйду – следов вы не ищите,
В Разлуки Озеро ладонь я опущу.
ВОРОНЫ
В небе вороны черною стаею
С граем надрывным кружат.
Кровь и огонь им обильною падалью
Сытое время сулят.
Мрачные птицы, вестники гибели,
Хищное племя ворон.
Все они оком голодным увидели,
Всех, кто войной унесен.
Белые кости в пыли разбросаны,
Ржавчиной точится сталь.
Было когда-то здесь жуткое крошево,
По земле русской печаль.
Только вороны радостью дикою
Венчали свое торжество.
Полнили небо громкими криками,
Крылатое воинство.
КАПЛЯ НА СТЕКЛЕ
Наш мир – как хрупкое стекло,
Как порождение Начала,
Что над руинами взошло,
Впитало отблески металла.
Хрусталь рассыпчато звенит
От легкого прикосновенья.
Момент – и он уже разбит,
Природы дивное творенье.
И мы живем, как в пустоте,
Рождаемся и умираем.
Но все – как капля на стекле,
Снежинка от тепла растает.
Мы зачарованно глядим
Сквозь призму наших испытаний
На сон, который так любим,
Виновник счастья и страданий.
Туман густеет – и тогда
Наш мир скрывается за гранью.
Так не жалеть нам никогда
О горьких разочарованях!
Как атом в чистой глыбе льда,
Как луч в сияющем алмазе,
Наш мир летит через года,
И смертный час улыбкой дразнит.
СУД ОБЕЗЬЯН
Как-то раз на лавочке,
В старом тихом дворике,
Собралась компания:
Яростно заспорили.
Речь вели о мнениях
По блатным понятиям.
Кто какого племени,
Кто с какою братию.
Мерзко сквернословили
Пацаны реальные.
Друг на друга злобились,
Как шпана вокзальная.
Языки ворочались,
Пальцы гнулись веером.
На того, кто не так взглянул
Налетали семеро.
Кто кого переорет,
Дурью перехвастает,
Кто кого больней кольнет –
Правоту отпразднует…
Страшен обезьяний суд,
Если морды скалятся.
Волю дай – живьем сожрут…
Если не подавятся.
МИЛИЦИЯ
Слуги нищего нашего царства,
Кто хранить и беречь нас должны,
Но на деле – одни лишь мытарства,
Самосудов решив, кто правы.
С пистолетом и черной дубиной –
Нет почтенья – готовь себе гроб!
От безденежья облик звериный,
Для моралей броней обшит лоб.
Вой сирены патрульной машины,
Чьи-то вопли и топот сапог.
«Добровольной народной дружине»
Разгуляться хороший предлог.
Так пинком и тычком поучая,
Утверждая закон дураков,
Страж порядка уныло ругает
Злую участь российских ментов.
СТЕРВЫ ЭПОХИ
Нас долго учили в совдеповских школах,
Как жить в мутной массе реки.
Росли мы на этих избитых канонах,
И дни были наши легки.
Но вдруг все отчаянно переменилось
В зеркальности наоборот.
Все чистое грязи вуалью покрылось,
Открыт теперь нам новый счет.
На старых руинах теперь генералы,
Кто звался тогда «диссидент»
Вином наполняют застолья бокалы
Под шорох торжественных лент.
Смешно и нелепо глядит государство
Сквозь дыры в трехцветном плаще,
И пыжится все скороспелое барство,
Но силы уходят вотще.
Мы – стервы эпохи научного Бога,
Коммерческого бытия.
Питаем себя неоткрытостью слога,
И граем в «эффект костыля».
Пора бы задуматься трезво,
Под рыло зерно не мельчить,
И стоит давно восвояси отрезать
Все то, что нельзя излечить.
СТЕНА НА ВАГАНЬКОВСКОМ
Игорю Талькову
Пришли, неся глухую боль
И горечь давящей потери.
На ранах застывает соль,
Сердца глазам уже не верят.
Холодно – белая стена,
На ней как кровью расписались,
Лишившись главного звена,
С пророком навсегда прощались.
На сцене жил – на ней ушел,
В строю до самого предела.
Что для себя открыл, нашел?
Но пуля тонко просвистела.
Как будто воплем в пустоте
Скажу я то, что сказать должен:
Сюда приходят только те,
Кто не прийти уже не может.
НА КРАЮ
Разбежаться – и
Прыгнуть в небеса,
Смертью уплатить
Страшные долги.
Некуда идти,
Некого просить
Холод отогреть
Тяжестью руки.
Страх в глазах,
Рассвет – как новый удар.
Знаешь сам,
Здесь жизнь – дешевый товар.
В крике дня
Зубов звериный оскал.
Жил легко,
И на дно как камень пал.
Не найти покой
Проклятой душе,
Дьявол не берет,
Не прощает бог.
Черные грехи
Кровью на песке.
Щелкает затвор.
Неизбежен рок.
Где добро и зло
Вечный спор ведут,
Будет оглашен
Страшный приговор.
Давит на плечо
Дерево креста,
Молнией сверкнет
Совести топор.
ЗДЕСЬ
В этой стране всегда интересно.
Здесь вечно врут, но твердо и честно.
Здесь каждой твари найдется по паре,
А то, что осталось – унесли и продали.
Бюрократы кивают на сытую тупость,
Здесь щедрость укрыла дубовая скупость.
Поэты теряют призрак – надежду
Добраться до тел через шкуру – одежду.
Сидеть взаперти – это значит, работать,
Здесь за поворотом открывается пропасть.
Здесь локти кусают для развлеченья,
И став инвалидом, получают прощенье.
Здесь прыгнуть в окно – наивная слабость,
Здесь даже в отраве скрывается сладость,
И в каждом изгое тут видят Мессию,
А имя этому дурдому – Россия.
АНГЕЛ
Прошлой ночью на площадке
Незамкнутого подъезда
(Будто бы не отыскалось
Для него другого места!)
Светлый ангел удавился
На капроновой веревке.
Может, вечность надоела?
Не пустили на ночевку?
Он висел и улыбался,
И мерцали его крылья.
Нимб осыпался росою,
Стал обычной серой пылью.
Я стоял у его тела,
И не знал: что делать дальше?
Как за ангела молиться
И кому, без всякой фальши?
Я шагнул к окну и замер,
В голове вертелась фраза:
«Вот повесился бессмертный.
Аксиома или казус?»
Обернулся и увидел,
Что петля уже пустая,
Но сверкала, как алмазы,
Пыль бетонная простая…
ШАГИ
По устам идут слова.
По дорогам идут ноги.
По рукам идут дела.
По сердцам идут тревоги.
По телам идет война.
По слезам идет расплата.
По воде идет волна.
По годам идет утрата.
По ночи идет рассвет.
По углям идут святые.
По горячке идет бред.
По костям идут живые.
По крови идет обман.
По стихии идут ветры.
Каждый был в поход призван.
Вдаль стремятся километры.
НА СЕМИ ВЕТРАХ
Между Югом и Севером
На семи ветрах,
Песни ждут недопетые
Во скупых словах.
Нет понятия времени.
Уходя, простись.
Камню придорожному
Молча поклонись.
Небо полнится тучами,
Скоро ляжет снег.
Капли дождя горючие
Отражают свет.
Лес черной полосой
Где-то далеко.
Сердцу, что в груди спеклось,
Чисто и легко.
ТРИ КОРОТКИХ СТИХА
Нельзя не воровать,
Когда рвет пустой карман.
Нельзя не убивать,
Когда целят наповал.
Нельзя не ненавидеть,
Когда празднует обман,
Когда другой нашел,
А ты разом потерял.
-----------
Удару по стене
Отвечает темнота.
Глухая давит горечь,
Когда детские глаза
Обволакивает тихо
Лиходейка – слепота,
И воспрявшие надежды
Наотмашь сечет коса.
-----------
По подтаявшему снегу
Мимо шествует весна.
И на празднике природы
Нет чужих и нет своих.
Только душу, как в колодки,
Зажимают холода.
Нет дорог прямых и торных,
Зато множество кривых.
ВЗОРВАННЫЙ ХРАМ
Он стоял на земле сотни лет,
Лишь крепчали добротные стены.
Проносились над ним сонмы бед,
Но святое все также нетленно.
Люди шли к нему ночью и днем,
К православному светлому храму.
Опаленные страшным огнем,
Врачевать незажившие раны.
И дождались великого зла.
Содрогнулась святыня от взрыва.
Рухнули с высоты купола.
Чьи-то души летели с обрыва.
И смеялась орда палачей,
Веселились нахально подонки.
Но еще горит трепет свечей.
Грянет колокол грозно и громко.
ПАДШИЙ
Сброшен вниз,
Отречен,
Смертный грех
На вечную жизнь.
Проклят творцом,
Обречен
Быть судьей,
Черным отцом.
Падший бог, он был среди нас.
Свою власть гордыней не спас.
Падший бог…
Прочь…
Плоть и кровь,
Светлое зло,
Сладкая боль,
Бешеный зов.
Под землей
Дух огня,
Царство тьмы.
Вечный изгой.
СТРАШНЫЙ ЦИРК
В страшном цирке представленье,
Для потехи час.
Пир маньяков на арене
Ужасает глаз.
Банды клоунов – садистов,
Лихорадки бред.
Миг безумия так близко,
Но спасенья нет…
В этом цирке каждый зритель –
Мертвая мишень.
В царстве зла, где мрак правитель,
Не наступит день.
Торжествуют на арене
Страшные шуты,
И глядит с благоговеньем
Серый лик толпы.
Кровью залитая книга,
Летопись времен.
Виснет кандалами иго,
Сел тиран на трон.
В цирке пляшут и смеются
Звери – палачи.
Выйти б вон, но не найдутся
От дверей ключи.
СЕРДЦЕ РОССИИ
Я сидел на земле,
У подножья холма,
Под прицелом закатного солнца,
Где-то поезд стучал,
А я вечер встречал,
Как открытое в небо оконце.
Было тихо вокруг,
Вольный ветер гулял,
Но внутри будто скрипнула дверца.
Я почувствовал звук,
Но не разум, не слух,
Его приняло самое сердце.
Шумом серых дорог,
И шептаньем травы,
Говором непокорной стихии,
Плеском синей волны
За пределом кормы
Бьется сердце. Сердце России.
ТВОЯ ЖИЗНЬ
Болит в груди оплавленное сердце,
И бьется радость прожитых побед.
Душа кричит и не находит места,
Клинок судьбы оставил рваный след.
Начать сначала, как бывало раньше,
Сжимая зубы, лишь вперед идти.
Глухую злость загнать в себе подальше.
С людьми другими нам не по пути.
Оставишь все на волю провиденья,
Где позади – и счастье, и беда.
Взойдешь по беломраморным ступеням
До неба, где горит твоя звезда.
Бежать, упасть, но сразу же подняться,
Пусть даже сел всем днищем ты на мель.
Над неудачей сквозь туман смеяться,
А впереди зовет, сверкает цель.
В порыве яростном выносишь испытанья,
Так сталь куется в бешеном огне.
И, обернувшись, скажешь на прощанье:
«Беру свое, но возвращу вдвойне»
Нам не бывать героями сказаний,
Не предсказать сегодняшнего дня.
Но через тернии желаний и призваний
Проходит нить – и это жизнь твоя.
У ПОСЛЕДНЕЙ ЧЕРТЫ
Я гнался за химерою,
Падая на дно.
Неудачи били стрелами,
Но было мне все равно.
Не чувствуя боли,
Каждый день умирал.
И, испивши дикой воли,
Раз за разом воскресал.
Последняя черта-
Она всему итог.
Ее переступить -
Как миновать порог.
Она тонка, как нить,
Пульсирует, поет.
Назад не отступить -
Ведь ночь уже зовет
Вот и край обрыва,
Дальше - пустота.
На сердце давит глыба,
Знаю - это навсегда.
Нет веры и надежды
Возвратить свою мечту.
Мое отчаянье безбрежно,
Гибель встречу на лету.
ДЕВУШКА-НОЧЬ
В непонятной тревоге
Сердце опять зашлось.
Сумрачные чертоги
Пробуждают лишь злость.
Тихий покой и уют-
Это не для тебя.
Стрелки по кругу бегут,
Тайну свою храня.
Под холодным светом луны
Бег на крышах домов.
Открываются призраки – сны,
Слышен бой часов.
Прочь! Прочь!
Гонит тебя быстрей
Прочь! Прочь!
Через бездну огней.
Прочь! Прочь!
Девушка – ночь.
По бездонному небу
Звездочка пролетит.
Искры рассыпав следом,
Она в пустоте сгорит.
Черный ветер поет
Арию фонарей.
За окном тебя ждет,
Иди, иди скорей!
А когда на востоке
Брызнут лучи зари,
Встанешь ты на пороге.
Ночь прошла, смотри.
Ты улыбнешься молча:
«Я еще вернусь»
Новой, следующей ночью
Выпьешь сладкую грусть.
ЕСЛИ ЗАВТРА
Если завтра весь мир вдруг покончит с собой,
Вколочу я в могилу осиновый кол.
Если завтра затишье взорвется войной,
Я покрепче сожму оружия ствол.
Видит Бог – я привык не прощать никого,
Кто поил меня тихой отравой.
Я забыл про друзей, я забыл про врагов,
Виноват – но считал себя правым.
Я разбил кулаки о бетон мостовой,
Рваный день мне на плечи ложится.
И ушел бы прочь, недобитый изгой,
Но упала мне на руки птица.
Приняла она быструю, чистую смерть,
Променяв неизбежность на вечность.
Растворился и я, шаг вперед – в круговерть,
Но от памяти время не лечит.
Если завтра наполнится кровью земля –
Значит, время последней расплаты пришло.
Когда небо раскроется, сталью звеня,
Тогда станет до судорог в горле смешно:
Это будет вполне справедливое зло
Для меня, для всего, что здесь будет,
И поставит на душах железом клеймо,
Будто метку: мы больше не люди.
НЕКУДА
Некуда идти.
Не на кого злиться.
Пусто впереди,
И не с кем проститься.
Ветер и туман,
И зрачки, как пули.
Щелкает капкан –
Снова обманули.
Палец на курок,
И щека к прикладу.
Дождь стучит в висок,
Значит, так и надо.
Но не привыкать.
Стало все привычно.
Знать или не знать –
Вообщем, безразлично.
Поднят воротник
У потертой куртки.
Шел бы напрямик,
Но замерзли руки.
Ненависть в крови,
Но не та, что прежде.
Никакой любви.
Никакой надежды.
ГОРЬКО!
Всем известно, беда не приходит одна.
Ты встречаешь ее, словно гостью.
Как душила она, как была солона –
Человек не такое выносит.
Но уж слишком сдавило дыханье в груди.
Отвернуться – но кабы спасло бы!
Вот и заново поступь ее позади.
Ты ее повстречал не готовым…
Сохнут слезы на губах,
Только
Уж совсем не на словах
Горько!
Не имея – не терять.
Грустно…
А внутри стало опять
Пусто.
Ты остался один. Без особых причин.
На знакомо – родном пепелище.
С разноцветных картин и прозрачных витрин
Будто крики «Отныне ты нищий!»
Вот и снова опять по кускам собирать
Своей жизни немые осколки.
Крест упрямо держать и пытаться понять:
О каком беда вспомнила долге?
ДОПЕТАЯ ПЕСНЯ
Уходил музыкант прочь из мира людей.
Уходил в зазеркалье пространства.
Не поймет никогда сытый раб и плебей
Слов того, кто в туман окунался.
Тело страшной болезнью иссушено,
Но душа не сдавалась покуда.
Лишь тогда, на краю, музыканту пришло
Откровенье великого чуда.
Он просил, умолял дать гитару ему,
И металл застонал под рукою.
Эпитафию струны сложили тому,
Кто мелодию сделал живою.
Вот последний аккорд отзвучал, и тогда
Жизни свет, что так теплился зыбко
Догорел, но немые хранили уста
Непокорного счастья улыбку.
СОЛЬ В ВИНЕ
Просыпали соль в вино – совсем немного.
Но горек стал его вкус в бокале златом.
Кагор – это кровь из вен распятого бога,
Но она обратилась терпким, душистым вином.
Бушевало пламя костра, я смотрел незряче,
Бередила открытые раны прошедшая ночь.
Я тянулся к огню, но был он слишком горячий.
Обжигал и терзал в попытке чем-то помочь.
Соль в вине. Для чего и кому это надо?
Буйный хмель передернуть и пьяную радость сгубить?
А к костру, на зов огненного каскада
Чьи-то тени неслись, чтобы холод и мрак пережить.
У ночного костра осушил тот бокал я,
Вспоминая ушедшую рано любовь.
Пил вино, в горечи его понимая:
Не вернуть, что ушло, и не возродить вновь.
УХОДЯ – УХОДИ
Если принял решенье –
Иди до конца.
Сила слова священна,
Как крепость венца.
Не склоняй головы
Перед мороком дней.
Бесконечно слепы
Сотни веток – путей.
Уходя – уходи.
Будет быстрым твой шаг.