Нет победителей в войне творцов
| Вид материала | Документы |
- Протокол, 47.42kb.
- Один из главных творцов отечественного опк, 91.73kb.
- История возносит победителей и бичует побежденных. Маккавеи сумели выстоять в борьбе, 5669.66kb.
- Не нам, не нам, а Имени Твоему, 4413.43kb.
- -, 1074.97kb.
- Литература 1 место нет, 197.95kb.
- -, 295.46kb.
- Международная научно-практическая конференция 22-23 марта 2012 г в г. Костроме, 50.08kb.
- 1796-1855), российский император с 1825, третий сын императора Павла I, почетный член, 60.63kb.
- Номинация «Классный звездопад», 241.83kb.
Кто сядет на российский трон,
И чья рука нальется силой?
Не хватит ли шкуру делить
От неубитого медведя,
Безумье страхом не избыть.
Не всякий бой ведет к победе.
«ЕСЛИ…»
К владыке афинскому явились послы
Из сильной, воинственной Спарты.
Царь Ликург отважным и мудрым прослыл,
Сопернику дал понять храбро:
«Нам кровь не нужна, мы войны не хотим,
Но наша свобода дороже.
Спартанец же дань никогда не платил,
Клейма не стояло на коже»
Царь Греции грозно промолвил в ответ,
Приняв эту честность за наглость:
«Померкнет тогда над землей вашей свет,
И жизнь ваша будет вам в тягость!
Огнем и мечом я вас покорю,
Залью поля алою влагой.
Как, мне вы перечить посмели, царю?
На верность несите присягу!»
Молчали послы, а царь продолжал,
Кулак свой сжимая от гнева.
Взор его молнии Зевса метал,
Подернулось тучами небо.
«А если заставлю вас кланяться мне,
То бойтесь – скажу я вам честно!»
Один из послов произнес в тишине
Одно только краткое: «Если…»
БОЛЬ РАЗУМА
Как глоток хрустальной воды
В ладонях своей любви,
Как ярко – красный цветок
Цвета нашей крови,
Мы несем кричащее сердце,
Которое не может терпеть,
Каким бы ты не был проворным,
Но запер незримую клеть.
И губы спекались коростой,
Когда шептали в стекло,
По венам каленою бритвой,
С размаху в пустое окно.
Из вечности тянет прохладой,
Менять по сто раз свою суть.
Быть дьяволом, равному Богу –
Не значит хоть что-то вернуть.
Пристанище мертвых изгоев,
Подвал искалеченных душ.
В могилу ложиться живому,
Песок – бело – желтая сушь.
Мы плачем, когда время смеха,
И все точно наоборот.
Падали, разбросав руки,
Прервав неначатый полет.
ОДИНОКАЯ ГОСТЬЯ
О смерти много сказано
В прозе и стихах.
Она старухой названа
С косой в сухих руках.
Незваной гостьей кликали,
Разлучницей седой,
Замедлен шаг на полпути,
Когда окликнет «Стой!»
Она не знает ярости проклятий,
Она приходит к каждому из нас.
Над бездной мост, истлевшие канаты,
И одиночество в последний час.
Выходит женщина из серого тумана,
Ей все равно. Господ и бедных нет.
И одеянием из белого савана
Подернется неясный, робкий след.
Она не рубит наотмашь
Блестящим лезвием.
Ложится на плечо рука:
«Я за тобой. Пойдем»
Здесь нет коварства едкого,
Для всех живых исход.
Стрела просвищет меткая,
А время все течет.
Она худая женщина,
Усталые глаза.
Рукой проложит трещину,
Границы полоса.
И ей одной покорные,
Уходим в мир теней,
Все той дорогой торною
Реальности людей.
ТЫ НЕ БУДЕШЬ СТАРШЕ
Ты никогда не будешь старше,
Чем солнце, жгущее тебя.
Тебе не быть вовеки младше
Луча, что бросила заря.
Но если ты хоть что-то можешь,
Не будешь время торопить.
В нас директива от природы,
Себя калечить, чтобы жить.
Тебе хотелось быть умнее,
Чем можешь ты на деле быть.
Но ведь не сделался хитрее,
И песню века не сложить!
Тебе всего лишь восемнадцать,
А на дворе гремит весна.
Но ты не можешь испугаться,
Хоть не была вода чиста.
О жизни скажут летописцы
Или ученые умы.
И ты опять пошел на принцип,
Разжег пожар в своей крови.
Ты никогда не будешь старше
Своего внутреннего «Я».
Тебе предложат яда чашу,
И пить взахлеб ее до дна.
НЕПРИКАЯННЫЙ
Было очень важно,
Будто так и должно:
Появляться близко и очень красиво.
Явь крапивой в руке,
День в крутом кипятке,
И навылет разлукой сердце пробило.
Осталась печаль,
Как дождливая даль,
Алмаз выставляет прозрачные грани.
Сколько лет ты искал –
Но никто не считал,
Ожидая, что кто-нибудь пальцем поманит.
Неприкаянным жил –
Видно, так и уйти,
До последнего тихого вздоха.
Запнувшись, упасть,
Лбом об крепкую гладь
Позабыто – родного порога.
Проглядели до дыр,
Во все стороны вширь,
Ничего, тем не менее, не изменилось.
По трущобам пустым
Взгляд бредет холостым,
И как будто в надежде все растворилось.
Сколько можно скорбеть,
Полушепотом петь,
Когда это хотелось орать во все горло?
А увидел, узнал –
Будто вкопанным встал.
Воздух стал из инертного твердым.
У МОГИЛЫ
Торжественно спускают гроб в могилу,
Земля по крышке монотонно бьет.
Она кого-то навсегда укрыла,
И дней земных его окончен счет.
Земля хоронит все грехи и раны,
Ведь мертвые не дышат, не поют.
А люди плачут – это очень странно.
При жизни не ценивши, слезы льют.
Не ценим никого, когда он с нами,
В глаза ругаем, вслед ему плюем.
Но как горюем, когда прахом станет!
Потом забудем. Или проклянем.
И ты стоишь у холмика могилы,
К земле смиренно опустив глаза.
Душа прощает всех, кого любила,
Уходит ввысь, туда, на небеса.
Ложится пустота свинцом на плечи,
Со смертью не поспорить нам никак.
Ты слышишь эпитафий чьи-то речи,
Но разливается волной тягучий мрак.
Мы все когда-нибудь простимся с миром.
А что потом – не ведает никто.
Изгоем бывший вырастет в кумира.
Как люди отрекаются легко…
Но вы скажите, неужели надо
Ждать, пока образ станет пеленой?
Не лучше ль друга принимать как брата,
Ценить его, пока еще живой?
СТАРЫЙ ЗАКАЛ
Мне иногда немного жалко,
Что я родился не тогда,
Не под конец семидесятых,
Не в те застойные года.
Когда война идеологий
Нашла горячий апогей,
Когда две фазы разных логик
Вели войну в сердцах людей.
Тогда все рьяно запрещали,
И любой рок им был врагом.
Умы до блеска вычищали
Контрольно – классовым путем.
«Кино», «Аквариум», «Алиса» -
Антисоветчиков к стене!
По рокерам ударил кризис.
Чужие в собственной стране.
Но они все-таки прорвались
Через капканы всех цензур.
И имена свои вписали
В святую летопись культур.
Их время наступило поздно,
Но они шли меж двух огней.
И если б делать из них гвозди –
Не было б крепче тех гвоздей.
«ЦВЕТЫ ЖИЗНИ»
Они говорят, будто надо любить всех.
Каждый по – своему бог.
И он чем-то похож на крупный орех,
Упадет, как настанет срок.
Они говорят про любовь ко всему.
Ударили – щеку другую подставь.
Сами решали, что к чему,
Не думая, кто из них прав.
Это, должно быть, великий дар,
Уметь уйти от всех проблем.
Нет значения – молод иль стар,
Надо тебе? Если да, то зачем?
Растут на лоне этих дней
Цветы с улыбками детей.
Себя они кличут семенами цветов,
Верят, во что говорят.
Льют свою жизнь на траву дворов,
Но позже об этом скорбят.
Нет мыслей и слов о завтрашнем дне.
Свободной любви светофор.
Горько – сладкий дым плывет в тишине,
Как между стен коридор.
Квартиры друзей в панельных домах
Им дарят дешевый уют.
На кухне стакан чая в руках,
А в зале под гитару поют.
Они не враги, но и не друзья.
В своем океане мечты.
Жить запретить так, как хочешь, нельзя,
Решенья вопросов просты.
ПЕСНЯ
Кто-то чиркнул с размаху по горлу,
Но на землю пролился поток синевы.
Что-то режет беззвучно и твердо,
И застыла, как ветер, волна тетивы.
Это песня дошла до сознанья,
И мороз продернул по коже струей.
Я еще не осмыслил, но знаю:
Пока чувствую боль – это значит, живой.
Я склоняюсь пред этим поэтом,
Чьи слова проникают в душу и плоть.
Словно сгустки горячего света,
Они чертят повисший, невидимый гнет.
Но от выстрела будет отдача
Не в плечо, а как эхо немого певца.
Я не чувствую времени – значит
В этой песне кусочек земного Творца.
Пусть не знаю слова, но шепчу все равно
Не ведая в этом отчета.
Вот оно, внутри поднялось зарево,
Без разбега на камни полета.
И все, о чем сейчас я прошу:
Пусть не сон! Пусть на самом деле!
Одними губами это шепчу:
«Мы еще эту песнь не допели!»
ПОТЕРИ И НАХОДКИ
Без потерь нам не прожить ни часа,
Не ругай напрасно хитрую судьбу.
Было ль, не было – но это все же наше,
Порождает кремень жгучую искру.
За Концом извечно движется Начало,
Гибель дерева пробудит жизнь семян.
Тебе кажется, что счастья очень мало?
Но получишь ты, чего достоин сам.
К тебе удача ликом повернется,
Потом наступит терний полоса.
Отчаянье крылом своим коснется,
Надежда расправляет паруса.
Две стороны сияющей медали,
Добро и Зло нам испытать дано.
Они слились в одно и жизнь нам дали,
И манят нас сквозь хрупкое стекло.
Не жалей о прошлом – ведь не возвратится,
Так к чему пытать пустой мечтой себя?
Растворяются за горизонтом птицы,
Из выси прощаньем с Родиной звеня.
Ты теряешь. Но ты и находишь.
Замерли две чаши на одной черте.
Поклоняясь истоку, ты опять уходишь
По своей единственной тропе.
СТРАХ
Страх выжигает ядом личность,
Из честных делает рабов.
Как часто чудеса творил он,
В герои ставя дураков!
Кого-то страх делал всесильным,
Властителю он был как хлеб.
Кого-то рушил на колени,
Неисчислим от него вред.
Согнет и растопчет,
Душе твоей крах,
Только поддайся –
У него ты в руках.
Тяжесть безумья
Играет в глазах.
Теперь победитель –
Убийственный страх.
И шли стеною легионы,
Оплоты превращая в прах,
Но в каждом из солдат гнездился
Холодный, липкий, вечный страх.
И кровь лилась на эшафоты,
Сам камень плакать был готов.
Законы были кандалами,
А страх – получше всех замков.
Но так устроено на свете,
Что для всего есть свой предел.
Пусть слабый страху покорился,
Его костер уже дотлел.
Но зло представить можно благом.
Кто осторожен – тот не трус.
Способность самосохраненья –
Один его, пожалуй, плюс.
ОБЫЧНОЕ СТРАННОЕ ВРЕМЯ
Самое обычное, странное время.
Выросло, цветет незнакомое семя.
Все по колее, проложенной теми,
Кто принял на плечи неподъемное бремя.
Буря пронеслась и приелась свобода.
Ботало на шее разбитного народа.
Молотами смуты ковалась порода,
И она полезет в реку возле самого брода.
Странное время, тихое лето.
Странными лучами светила прогрето.
Все как всегда, и все очень обычно.
Настолько странно, что стало привычно.
Мертвые ворочаются в сонных могилах,
Живые делят совесть в полуночных квартирах.
Сосед видел сон, и всем говорил он
О желтой крови, что замерзла в его жилах.
Танки шли по улице строем.
И вот уже кого-то ведут под конвоем.
Странное обычное время смешное.
По своему красивое, доброе – злое.
И вот один сбежал от великих последствий.
Другой с ним согласился и пропил все наследство.
Зачем оно ему? Он знает верное средство.
Умный человек найдет свое место.
Вопит телевизор о новых реформах,
И что враги против них козни строят упорно.
Пригодится все, что не очень позорно.
Что не агрессивно, не разумно, не спорно.
БЕДА
Беда гуляет по крышам,
Бродит по подворотням.
Ищет: кто же здесь лишний?
Глаз и рук у ней сотни.
Она бывает машиной,
Вильнувшей по тротуару.
Бывает толпой звериной,
Доведшей себя до угара.
Грохнуло и раскатилось.
Испугалось и забылось.
В испуге ладонью укрылось.
И о булыжник разбилось.
Никто от нее не спасется,
Сколько себя не мучай.
Вот-вот – и она повернется.
Новый несчастный случай.
Страшно и больно видеть,
Когда удар летит в друга.
Ее шаги не услышишь.
Дверь откроет без стука.
Беда на серых крыльях
Всегда кого-то тревожит.
Страх оседает пылью.
Еще день насилу прожит.
Крест, как шапку не сбросишь.
За все приходит расплата.
У беды ведь только не спросишь:
Мы-то в чем виноваты?
ДВИЖЕНИЕ
Летят километры асфальта
Под вихрем колес.
Звездная пыль поднимает
Над пропастью мост.
Руки на руль – и снова
Ярость горит,
Брошен вызов смерти,
Лишь сердце щемит.
Движение!
В каждом атоме тела
Хаоса власть.
Стрелка дрожит на пределе,
Дикая страсть.
Песни горячего ветра,
Свет фонарей.
Будто глазами сверкают
Сто тысяч чертей!
Жить в стремительной гонке –
Нам выбирать.
За горизонтом дороги
Скорость познать.
А если черная птица
Заденет крылом –
Взвиться в вечернее небо
Могучим орлом.
ДОРОГА В ДОЖДЬ
Любовь горит свечою черной,
И свет ее от нас далек.
А счастье ярко и притворно,
Как недотлевший уголек…
Помнишь, как плакало серое небо
Даря земле свою грусть?
Помнишь размытое струями время
И свой неоконченный путь?
Помнишь протянутые ладони
С стоном: «Прости и вернись»?
Но молчали немые иконы,
И ты проклинал свою жизнь…
Зовет тебя дорога в дождь…
Вечности на суд
Отдай свою тоску.
Танцами на воде
Выткал дождь пелену.
Крик замер в груди,
Его взяла пустота.
Свою долю прими,
Отверженная красота!
Но искалечено твое сердце
Этой разлукой навек.
Словно солнце от горя померкло,
Разум во мраке ослеп.
Пусть не вернется вчерашнее счастье,
Убитое не воскресить.
Грусть эпитафий оплачет ненастье,
Дождю свою песню сложить.
Идешь в последний дождь…
Она ушла, растворившись в пелене дождя.
Сумрак укрыл ее следы,
И осталась только неизбывная боль в опустевшей душе,
В сердце, которому не для кого больше биться…
Вечности на суд
Отдай свою тоску.
Танцами на воде
Выткал дождь пелену.
Крик замер в груди,
Его взяла пустота.
Улыбнулась тебе
Туманная высота.
СЛОВО ПРИРОДЫ
Как человеку мало надо,
Чтоб быть царем, чтоб быть рабом.
Кошмар войны ему услада,
Он делом режет, как серпом.
Душа бездонно-ненасытна,
Всего и сразу, до краев!
Добро и зло в ней монолитны,
Как много жестов, много слов.
Для человека нет заслонов,
Все двери может он открыть.
Пред златом падают короны,
Мы смерть зовем, не в силах жить.
Но все же ночь не наступила,
А вечер – это не итог.
Природа, покарав, простила,
И снова манит за порог.
ЭНЕРГИЯ ОТЧАЯНИЯ
В холоде пустых ночей
Гаснет слабый отблеск,
Давит сердце тишина –
Черный обелиск.
Больше нет сил ни на шаг,
На борьбу с судьбою,
Участь вся предрешена,
Безотчетен риск.
Но и сейчас, на краю,
Разум с этим не смирится.
В последний час
Падать вниз раненой птицей.
Есть одна – последняя –
Сколько стен уж сокрушила!
Энергия – живая боль,
Отчаяния сила!
Страшен станет человек,
Когда загнали в угол,
Изнутри поднялся зверь,
Пусть смерть близка!
Цепи рвет руками он,
Палачам расплата.
Гибель черная прошла
Около виска.
ДЕНЬ ДОЖДЯ
Бесконечный дождь заполнил небо,
Мириады капель с высоты
Все летели, и четыре грани света
Были монотонны и серы.
Мы, как две кометы во Вселенной
Встретились под струями дождя.
Поднимались ввысь немые стены,
Капли бились, хрусталем звеня.
День, дарованный погодой,
Ты и я с дождем наедине.
Слезы потревоженной природы –
Струйки на расколотом стекле.
Твои губы пахнут ветром,
Этим днем, туманной пеленой.
Он идет за нами следом.
Ты и дождь. А я уже чужой.
А мы шли по улице пустынной,
Звения цепи – рука в руке.
Этот день, такой ненастно длинный
Исчезал, как оттиск на песке.
Мертвые машины пробегали
Мимо нас, мы шли и шли,
А вернее – тихо уплывали,
Растворяясь в сумрачной дали.
ЖЕРНОВА
На бегу, на лету не заметил стены,
И упал у подножья на землю ничком.
Может быть, и для смерти все люди равны,
Но не всякий замок отпирают ключом.
Все скрипят жернова, сыплет белый песок,
Перья крыл – парусов обращаются в пыль.
Но сжимать кулаки – и в последний бросок,
Пока боль не ушла, а накал не остыл.
Дуло хищно глядит одиноким зрачком,
Продолженье ствола – запоздалая жизнь.
Увидать жернова с отчужденным лицом,
А за ними сгустилась пьянящая высь.
Переливчатый сон, черно – серая явь,
Раскаленный гранит пожирает слова.
Не взлететь – так пешком, иль ползком, или вплавь.
Так печально шуршит одеяло – листва…
ЦЕРБЕР
Души ушедших в вечность,
За берега реки,
Временем быстротечным
Рвется вязь строки.
Мир теней отреченных -
От света ясного дня,
Проклятых и прощенных,
Плачем по ветру звеня.
Там, водой реки забвенья,
Где царь любой теряет власть,
Там раскрывается мгновенье,
Чтобы под ноги тихо пасть.
Там Цербер, страшное творенье
Владыки мертвых и живых.
Он – мимолетное виденье
Ушедших от сует земных.
Нет, не осмелится смертный
Обитель Аида познать!
Глух к просьбам и жертвам,
Лишь господина признать.
Страж провожает время,
Вперив взор во тьму.
Тяжкое, вечное бремя,
Тени идут в тишину.
Грозен облик стража,
Раба могучих богов.
Сильный отступит, отважный
Пред остротою клыков.
Сколько веков минуло?
Сколько еще впереди?
Цепи мрачно блеснули,
Вечную грань провели.
ВОИН ГРОЗЫ
Угольное брюхо небес
Вспорото священной стрелой.
Громко шумит мокрый лес,
Природа скоро ринется в бой.
Россыпью каленых ножей
Молнии рванут тишину.
Детонатор буйных ночей
Зацепит тугую струну.
Там, за спиной – молчанье и разлука,
Шаги годов как молот по виску.
И вот гроза – ты ждал ее, как муку,
Как смерть, что оборвет твою тоску.
Ты стоишь, как воин грозы,
Возле перекрестка дорог.
Давящая горечь слезы,
В стих не обратившийся слог.
Закипает в венах озон,
Под ногами стонет земля.
Каждый помнит, кем он рожден,
И живет на свете не зря!
Принять на себя этот гнев,
Расплатиться разом за все!
Свою песню криком допев,
Подхватить златое копье.
Будто плети бьют по горам,
Пиршество живого огня.
Хлещет дождь по сжатым губам:
«Вот опять. Опять не в меня!»
НОВЫЙ ДЕНЬ
Рев мотора перешел на крик,
Ударил яркий свет.
Быстрого паденья долгий миг,
А из пропасти возврата нет.
Смерть взяла мою ладонь,
Душа рванулась ввысь.
Где-то догорал железный конь,
Черный дым развеял легкий бриз.
Меня словно приняла река,
Мой дух торжествовал.
Новый день наполнил берега,
Призрачные сны собой прогнал.
Вижу – вдаль змеится полоса,
Незавершенный путь.
Ноги, как два быстрых колеса,
Меня снова на восход несут.
Там, за горизонтом уже ждут
Прошлые заслуги и грехи,
Там друзей ушедших я найду,
Вспомню позабытые стихи.
Но не будет время больше ждать.
Водопадом ринется заря.
Мне немного грустно это знать:
Новый день начнется без меня.
СНЕГ
На город ложился снег.
С неба падали белые перья.
И лето остановило разбег,
Уходило, хлопнув на прощание дверью.
Череда мокрых машин,
Горбатые крыши и голые ветви.
Снег тихо и плавно кружил,
Он набросил на мир будто белую сетку.
Яркие строчки следов
Расчертили наотмашь чистую скатерть.
Мерный гул голосов
Снег принимал и заботливо прятал.
Серые тучи брели,
Как усталые путники по небосводу.
Свою тяжесть в ладонях несли,
Дарили капризной девице – погоде.
Первые дни ноября,
Снегопада красивая, хрупкая сказка.
Переменчивость мутного дня
Примеряла забытую зимнюю маску.
А завтра солнце взойдет,
Превратятся сугробы в талую влагу.
Но ковер белый соткан и ждет,
Чтобы заново лечь по первому знаку.
ОГЛЯНИСЬ
Оглянись вокруг, и увидишь страх,
Проступающий в лицах, как кровь.
Ты поймешь, почему потерпел гений крах,
Отчего поражен был глаз, а не бровь.
Ты поймешь, зачем камень ложится в ладонь,
И кулак натыкается на бетон.
А светило все так же бредет посолонь,
И с небес проливается горестный звон.
Оглянись вокруг, не бойся, смелей,
Вдохни запах гари во впалую грудь.
Силуэты рабов с глазами детей
Собираются на пепелище и ждут.
Ждут, когда алый дождь хлынет на них,
Расплескав чернозем и души окрест.
Оглянись – и увидишь распятых слепых,
Потому что им не было в обществе мест.
Оглянись, что ты прячешь немые глаза?
Тебе страшно? Ты хочешь упасть и уснуть?
А теперь вспоминай, как сверкала гроза,
Но сидел ты под камнем, боялся вздохнуть.
Но вины твоей нет, слишком поздно решать.
Поднимаешь стакан непокорной рукой.
Я уйду, а ты будешь задумчиво ждать.
Оглянись. Будет ночь. И она даст покой.
ПУТЬ ХРАНИТЕЛЯ
Поэтом движет стимул – аксиома:
«Если не ты, то кто еще тогда?»
Идут по им понятному закону
Созданью посвященные года.
В них вызов неотвратности забвенья,
Попытка дерзкая равнения с Творцом.
Сокрытой в слове красоте служенье,
Награда из терновника венцом.
И тяга к белому листу бумаги,
И неприятье этой чистоты.
Как искры в надвигающемся мраке,
Слова поэта ясны и просты.
Освистанный толпой, идет хранитель
Дыханья истины, ничтожной и чужой.
Но здесь не властен гений – разрушитель,
И место павшего всегда займет живой.
ИМПЕРАТОР
Ветер гонит тяжелые тучи,
Гор холодный гранит.
А под черной – серою кручей
Кто-то на троне сидит.
Сдвинуты брови на переносье,
Тяжек взгляд каменных глаз.
Ветер славу в лету уносит,
Хоронит древний рассказ.
Он был кровавый император,
Грозен, как людской рок.
Самовластный автократор,
Мудр, как святой пророк.
В трепете повиновенья
Люди перед ним равны.
Рабское благоговенье,
Страху общему верны.
Даже мертв – он был правитель
Миллионов своих слуг.
Всех судов один вершитель,
В руке длинный кнут.
И теперь навеки в камне
Он запечатлен.
Обратить в прах изваянье
Не посмеет тлен.
ПОЛИГОН
И вот опять дрожит земля
Немая в страшной, дикой муке,
Встает гриб красного огня,
И тянет гибель к миру руки.
Над мертвой, выжженной равниной
Летает горький серый дым,
Торжественно – мрачны картины,
Взывая к небесам немым.
Как злая шутка над природой,
Здесь камень как вода кипит.
В энергии предстала злоба,
И обращает в пыль гранит.
Лишь Север мрачно и сурово
Глядит на суету людей.
А скалы полыхнуть готовы,
Как сотни доменных печей.
ОБРЕЧЕННЫЙ
Из тишины будто слышен немой приказ:
«Встань и иди», открывает двери ночь.
Тьма прячет ложь, от дня былого грязь,
Только она может мне помочь.
Кровь на руках, как шрамы,
А за спиной война.
Шел через ад, но странно,
Что не воздал сполна.
Я убивал – и за это был героем,
Жал на курок, разрушал и жег.
И вот теперь, в мире и покое,
Горько познал приговор – урок.
Я – лишь машина смерти,
Я – порожденье зла.
Душу принес, как жертву,
На алтаре огня.
Я не любил и не стал любимым,
Лишь одна боль была мне близка.
Преумножал ужас и могилы,
Ненависть нес острием штыка.
Я ордена достану,
Блеск боевых наград.
Жаркий костер страданий,
Где мои дни горят.
КРАСОТА НЕ ДОЛЖНА УМИРАТЬ
Красота не должна умирать.
Все прекрасное чисто и хрупко,
Глядит на мир улыбчиво – робко,
Красота не должна умирать.
Зло удары в спину наносит,
Приставляет лезвие к горлу,
Что незыблемо – делает спорным,
Мы растили – оно лихо косит.
Красота не должна умирать.
Есть и тот, кто на бой первым встанет,
И убийц всех рукою раздавит,
Все удары успеет принять.
Так пусть будет прекрасное вечно.
Не для смерти его создавали,
Для полета ему крылья дали.
Да не ляжет ему бремя на плечи!
ПОСЛЕДНЕЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ
Когда последний грамм воды
Насытится отравой,
И воздуха глоток
Грудь болью обожжет,
Тогда в агонии беды
Стяжатель черной славы,
Поймет этот урок
И наземь упадет
Раскаянье приходит слишком поздно,
И деньги нельзя есть и нельзя пить.
Пора взглянуть в лицо вопросу:
А как же дальше, люди, будем жить?
Земля очнулась ото сна и повела плечами.
Терпению предел отныне наступил.
Как мать, она была честна,
Мы стали палачами.
Терпеть такой удел
Превыше ее сил.
Эпоха катастроф идет,
Цунами, изверженья.
Должны мы дать ответ
Перед создавшей нас.
Последнее – пошел отсчет –
Дано предупрежденье.
Не приняли совет –
Встречаем страшный час.
БАТАЛЬОН
Командующим фронта был отдан приказ:
Начать наступленье и взять высоту.
Никто не стыдился и не прятал глаз,
К утру батальон выдвигался к мосту…
Атака пошла, как живой вал:
В руках автоматы, мороз по спине.
Но встретил людей убийственный шквал,
Отчаянья крик захлебнулся в огне.
С утра и до ночи длился тот бой.
По трупам бежали живые.
Не ведали люди, кто свой, кто чужой,
Безумцы, от злости немые.
Приказ был исполнен, а враг побежден.
Комфронта фуражки коснулся.
Весь лег под горой тот штрафной батальон.
Никто из ни в строй не вернулся.
УБИТОЕ ВЕЛИЧЬЕ
Чем же велика Россия?
Нашим могучим народом.
Нашей землей, нашим Богом,
Крепкой славянской породой.
Гении к нам приходили,
Кто с большой буквы Поэты.
Свет над землей возносили,
Мы были ими согреты.
Михаил Лермонтов, Пушкин
Прочили русскую славу.
И на Кавказе, и в ссылке
Дети отчизны – державы.
По воле чистого сердца
Они и творили, и жили.
Мы же, навек благодарны,
Этих поэтов убили.
СЛОВО
Изначально, у слиянья Сфер
На разломе зародилось Слово.
Как из пасти каменных пещер,
Оно глянуло жив