Правительство рассмотрело

• Крыма Сергей Цеков: «Мы, крымчане, полностью поддерживаем заявление Юрия Михайловича, 595.68kb.
• И. Б. Липкину Уважаемый Игорь Борисович! Некоммерческое партнерство «Сибирская гильдия, 14.61kb.
• С изменениями от 26 февраля 2002, 90kb.
• В ред. Протокола от 26., 101.28kb.
• В ред. Протокола от 26., 250.64kb.
• Соглашение, 33.79kb.
• Правительство Республики Казахстан и Правительство Российской Федерации, именуемые, 50.18kb.
• Правительство Республики Казахстан и Правительство Российской Федерации, именуемые, 281.42kb.
• Статья Общие положения, 201.03kb.
• Соглашени е о единых мерах нетарифного регулирования в отношении третьих стран, 132.37kb.

Семья. Вот что может стать национальной идеей ссылка скрыта 06.03.2012 Подготовил Алексей Никишин Наша встреча состоялась накануне 8 Марта, однако говорили мы больше о семье, о том, что происходит с ней сегодня, как это отражается на наших детях и какова должна быть семейная политика государства, которое поставило перед собой амбициозную задачу – увеличить в ближайшие годы население России до 150 миллионов. – Екатерина Юрьевна, в чём причина того, что семейные ценности стали непопулярными? – Начиная с 1917 года институт семьи в стране разрушался. Были утеряны русские традиции большой семьи, родственных связей, воспитания детей. Нынешние перекосы рыночных отношений наложились в нашем обществе на социалистическое наследие. Семья как была, так и остаётся отодвинутой на второй план. Мать рожала и отдавала ребёнка в ясли с месячного возраста. Оттуда и устаревшие нормы дошкольного образования: от нуля до семи. Женщине в обществе строителей коммунизма отводилась роль прежде всего именно строителя, и никого не интересовало, что первую, самую главную часть своей жизни, как минимум до трёх лет, ребёнку необходимо находиться в семье, с матерью рядом, потому что именно в таком возрасте и формируется личность. А в 90-е годы кто-то из родителей оказался на обочине жизни, кто-то бросился зарабатывать деньги, захватывать собственность. И хотя это совершенно не в русских традициях, само понятие «семья» стало утрачивать своё наполнение. – Каким образом сегодня можно восстановить эти потерянные семейные ценности? – К сожалению, сегодня семья не в моде. Я убеждена, что грамотная и продуманная семейная политика должна стать нашей национальной идеей. Это необходимо для того, чтобы мы могли как минимум сохранить то, что имеем, а как максимум добиться того оптимистичного результата, о котором говорил Владимир Путин в своей статье о социальной политике. Сегодня в стране действует огромное количество программ социальной поддержки. Это и материнский капитал, и жильё для молодой семьи, и другие программы, в том числе более двадцати различных льгот для многодетных семей. Помимо этого для льготных категорий есть специальные кредиты на строительство, кредиты на ремонт, программы по снижению на 30–50 процентов расходов на услуги ЖКХ. Все эти программы существуют, но большинство населения о них просто не знает. Масса обращений идёт к нам, депутатам, от семей, которые требуют поддержки, и при этом люди даже не догадываются о том, что она им положена. Информационное сопровождение – вот наша болевая точка, вот на что надо обратить внимание. Нужно создавать единые центры поддержки семьи, где вся столь важная для них информация была бы сосредоточена. Не менее важно и самовоспитание общества. Это процесс длительный, но начинать его надо уже сегодня. Люди должны научиться сочувствию слабым и ответственности за своих близких. Чтобы разбудить сегодня эти чувства, очень важно работать с молодым поколением, прививая им систему подлинных ценностей. В последнее время я много занимаюсь проблемой детей, больных церебральным параличом. Десятилетия­ми в нашем обществе инвалидов как бы не замечали. Они оставались изгоями. Для того чтобы общество воспринимало их нормально, чтобы детей-инвалидов усыновляли, если они потеряли семью, чтобы их матери не оставались один на один с болезнью, живя только на пособие и на пенсию, – вот для чего нужно менять отношение общества к таким людям. И здесь огромную роль играют волонтёрские движения, в том числе молодёжные. Другая проблема – ответственность родителей за воспитание детей. Думаю, что она должна быть закреплена законодательно. Семьдесят процентов детей в нашей стране получают дошкольное образование. Но 30 процентов детей не ходят в сад, потому что этого не хотят их родители. И такой важный вопрос: кто ответит, если родители полноценного воспитания и образования своему ребёнку не обеспечат? – У этих детей хотя бы есть родители. А что делать с беспризорниками? – Острая проблема. И хотя сегодня ситуация меняется в лучшую сторону, необходимо смотреть в корень. Надо устранять причины, по которым появляются беспризорные. Государство реагирует на «пожарные» ситуации, его институты пытаются каким-то образом детей этих распознать, оторвать от улицы, создать нечто подобное домашним условиям. В дальнейшем их обучают, социализируют, работают с ними, лечат, потому что, как правило, беспризорники часто и серьёзно болеют. И я опять же делаю акцент на реакцию общества. Ребёнок на этапе взросления – очень тонкая натура, и сломать его психику, уж не говорю о физиологии, очень легко. Зачастую такие дети не видят, не чувствуют, что им могут помочь, не верят в это. Такой барьер можно сломать только усилиями всего общества. Кое-что здесь сдвигается с мёртвой точки. Создаются волонтёрские бригады, которые отслеживают, кормят, пытаются вернуть беспризорников к нормальной жизни. Серьёзную проблему представляет и так называемая скрытая беспризорность, социальное сиротство – удел детей из неблагополучных семей. Да и внешне благополучным семьям, на мой взгляд, требуется поддержка. Недавняя череда детских суицидов подводит к вопросу о том, какие ещё необходимы государственные институты, чтобы трагедии не повторялись. Может быть, стоит подумать о создании института домашних психологов. Вместе с участковыми они могли бы работать в режиме горячей линии, чтобы к ним можно было обратиться в любое время. Тут важно уделять внимание не только детям, но и обстановке в семье. Если возникла сложная ситуация, психологическая или экономическая, и она начинает постепенно разрушать семью – должна быть реакция государственных институтов, которые могут и обязаны помочь. Усилия профессио­налов важно направить на то, чтобы спасти семью от разрушения, улучшить моральное и психическое состояние детей и родителей, подсказать, где можно получить поддержку. – А каково ваше отношение к ювенальной юстиции? – Я очень скептически отношусь к этому институту. Это моя субъективная точка зрения, но основания для такой позиции у меня есть. Мы приняли закон о педофилах, очень сложный закон со всех точек зрения, и в нём указали, что до 12 лет ребёнок за свои действия полностью отвечать не может. А теперь представим ситуацию. Пожаловалась девочка: мама не дала ей чёлку покрасить в зелёный цвет. Сердобольная учительница взяла и позвонила в полицию – и ребёнка у матери забрали. Не должно быть такого категорически. – В последнее время много говорилось о создании специального алиментного фонда. Что вы об этом думаете? – Проблема заслуживает серьёзного внимания. Я сейчас не берусь рассуждать с юридической точки зрения, будет ли это фонд или агентство, но в том, что такой инструмент нужен, я уверена. Только надо создать механизм, который бы действительно работал. Иначе есть опасность появления структуры, куда государство будет вкладывать деньги, но которая сама не в состоянии найти деньги должников, потому что у нас плохо работают приставы, потому что у нас действия разных структур не согласованы и так далее. Нужно решить, каким образом станет пополняться этот фонд. Сейчас мы обдумываем один из вариантов такого механизма – это общественные работы для алиментщиков. Если папа живой-здоровый, но не работает или мало получает, он имеет возможность помочь семье, участвуя в общественных работах. – Не последнюю роль в разрушении семьи играет «чернушное» телевидение. Когда у нас это закончится? – Давайте посмотрим международный опыт. Там достаточно распространён институт саморегулирования. Это организация добросовестных участников рынка. А сфера деятельности СМИ – сегмент рынка. Более того, СМИ обладают властью, и немалой. Поэтому когда с нашей стороны предпринимаются определённые действия по контролю за содержанием ТВ-передач, они ничем не заканчиваются по понятной причине: сразу раздаются крики о пресловутой цензуре. Хозяева телеканалов тут лукавят, потому что на самом деле всё упирается опять же в деньги, в их личный доход. Поэтому бороться с «чернухой» на экране нужно не законодательными запретами, а при помощи соглашений между телеканалами. Пусть это будет определённый кодекс, который между собой заключают СМИ. Не все подпишут? За рубежом это невозможно, потому что если нет твоей подписи под декларацией о том, что можно показывать, а что нельзя с точки зрения этики, морали и духовно-эстетического воспитания, вообще воздействия на умы людей, то ты автоматически лишаешься лицензии. – В современном обществе женщина хочет строить карьеру, участвовать в общественной и политической жизни наравне с мужчиной. Но, рожая детей, она зачастую оказывается в ущемлённом положении в смысле карьерного роста и материального достатка. Может быть, нужен закон о гендерных правах? – У нас ещё очень незрелая экономика. Но уже есть свои позитивные результаты и, я бы сказала, достижения. Многое в данной области делается социально ответственным бизнесом самостоятельно. Я сама из предпринимательской среды, на моих предприятиях всегда были социальные пакеты, в них была включена и перспектива развития специалиста, и план его обучения для достижения этой перспективы, и, безусловно, социально-бытовые и иные дополнительные услуги. На законодательном уровне я бы сейчас каких-то специальных изменений не вносила. В нашем комитете обсуждался закон о гендерном равноправии. Его суть, основанная на положениях международной конвенции о равных правах женщин и мужчин, заключается в том, чтобы в первую очередь дать понятийный смысл гендера, равноправия, то есть сформулировать те термины, которые имеют отношение к данной сфере. А в остальном, я считаю, всё должно базироваться на профессиональной ценности сотрудника. Если женщина грамотна, трудолюбива, то она интересна работодателю. При сегодняшнем дефиците качественных кадров женщины востребованы наравне с мужчинами, а в отдельных отраслях и в большей степени. На моём предприятии, например, женщины составляли 80 процентов. И только потому, что они более работоспособны, ответственны и менее амбициозны. А для работодателя – это самое главное. Например, на малом и среднем предприятии выстроить взлёт карьеры для мужчины, который требует быстрого профессионального роста, достаточно сложно. – Праздник 8 Марта исторически связан с борьбой женщин за свои права. Сегодня, на ваш взгляд, за какие права должна бороться трудящаяся женщина? – За право быть счастливой. Счастливой в семье, счастливой оттого, что её дети здоровы, что они развиваются, могут получить качественное образование и в будущем стать опорой для родителей, а не наоборот. Любая женщина, безусловно, достойна счастья.