Сергей Ермаков
| Вид материала | Документы |
- Поцелуй змеи (Сергей Ермаков), 2108.49kb.
- Сергей Ермаков – «Москву ничем не удивишь», 3232.5kb.
- Сергей Ермаков Нож вместо микрофона, 3383.57kb.
- Ермаков С. М. Метод Монте-Карло и смежные вопросы 1971, 256.95kb.
- Публикуется по изданию: Н. А. Корнетов, А. В. Ермаков Исторические тенденции и современные, 1961.2kb.
- Евгений Иванович Ермаков внес огромный вклад в решение, 23.98kb.
- Учетная политика и план счетов бэк-офиса брокера Алексей Ермаков, 144.25kb.
- «студия квартал-95», 631.17kb.
- Сергей Мельников: Точность распознавания речи доходит до 90%, 86.38kb.
- Музыкально-исполнительское творчество, 214.16kb.
Глава 19
***
Краб вернулся в квартиру Сквозняка к полудню усталый, но довольный. Безнадежная ситуация понемногу стала распутываться. Вместе с ним приехал и хозяин квартиры. Они прошли на кухню, где пили кофе Татьяна и Света.
- Что же вы не сказали, что в кафе вчера вас захватил Серый? – поздоровавшись с ними, спросил с порога отец.
- Серый??? – в один голос воскликнули Татьяна и Света. – А откуда мы знали, что это был он? Мы думали просто какой-то отморозок!
- Да, правда, - согласился Краб, - вы же его раньше не видели.
- А вы сами его нашли? – спросила Таня.
- Мы его нашли, но достать его оттуда, где он сейчас находится, будет трудно, - ответил отец.
- Ничего, я достану, - тихо произнес Сквозняк.
Татьяна с любопытством посмотрела на татуированного мужчину с суровым выражением лица.
- Папа, а чего ты нам своего гостя не представил? – спросила она.
- А это не гость, это хозяин квартиры, - ответил отец, - Сквозняк. А это моя дочь Татьяна и жена убитого звукооператора Игоря Света.
Сквозняк легонько пожал обеим руки в знак знакомства, присел за стол. Татьяна подскочила с места и поняв, что мужики голодны стала жарить яичницу с ветчиной.
- Кофе будете? – спросила Татьяна, пока жарилась яичница. – Или потом?
- Не откажусь, - ответил Сквозняк и отец тоже кивнул.
Таня сделала кофе, отец отпил из чашки и сказал:
- Тут у нас новости для вас есть интересные…
Только он сказал это как раздался звонок в дверь.
- Кто это? – насторожился Сквозняк и в руках его моментально оказался пистолет.
- Это наверное к нам, - робко пояснила Татьяна, - уж извините, что их к вам пригласили, но больше некуда приглашать.
- Кого это вы сюда наприглашали? – недовольно спросил Сквозняк. – Вы что тут мне вечер выпускников решили устроить в моей квартире?
- Нет, это другое, - ответила Татьяна.
- Пойдем посмотрим на это другое, - сказал Сквозняк.
Он первый вышел в коридор и на черно-белом мониторе видеоглазка увидел у дверей своей квартиры парня без ног в инвалидной коляске с медалями на груди, еще одного у него за спиной – огромного роста громилу и тоже с медалями, а третьего с видеокамерой на плече.
- Что еще за инвалидная команда? – спросил Сквозняк.
- Папа, а ты их не узнаешь? – спросила Татьяна у отца, который тоже стоял рядом вооруженный пистолетом.
Отец вгляделся и сказал неуверенно:
- Заяц что ли? Не может быть? Как он здесь? Нет, точно он, а позади Муромец. Это же мои морские пехотинцы с которыми я в Чечне воевал! Это ты, Татьяна, их нашла?
- Мы со Светой их разыскали, - не без гордости пояснила Татьяна, - по блокнотику Саши всех вызвонили и они когда узнали в чем дело, то сразу же приехали.
- А этот с камерой? – с подозрением спросил Сквозняк.
- Это наш знакомый журналист, - пояснила Татьяна, - его Семен зовут, он брал у нас интервью возле кафе. Мы ему все рассказали, что с нами случилось и он сам нам предложил делать этот материал.
- Ну и что вообще? – спросил Сквозняк, который никак не мог взять в толк зачем понадобилось разыскивать сослуживцев Краба. – Какой толк во всем этом?
- Сейчас папа расскажет как все было на самом деле тогда, в том бою в Чечне, а ребята это подтвердят, - сказала Татьяна, - а уже вечером материал выйдет в эфир! И все узнают, что ты никакой не преступник, а наоборот, пострадал за правду!
- А что это кому-то интересно? – с сомнением спросил Сквозняк. – Что-то я никак не могу понять…
- Это всем интересно!!! – в два голоса воскликнули Татьяна и Света, которые потратили полночи на организацию этой видеосъемки. – Телевизору народ верит и это будет наш ответ лживой речи Петровского в которой он вылил ушат помоев на Краба и на всю морскую пехоту!!!
- Мы нашли человека из военной прокуратуры, который тоже даст интервью какой негодяй был на самом деле полковник Собакин, - с гордостью сказала Татьяна, - между прочим, мой этот человек из военной прокуратуры мой поклонник, - не без гордости добавила она.
- Тогда открывайте, - махнул рукой Сквозняк и засунул пистолет за пояс, - ладно уж пусть тут состоится вечер встречи боевых друзей. И можно накатить по рюмашечке по этому поводу…
****
Вечером Петровский смотрел телевизор, где в передаче какого-то журналиста по имени Семен от его «правдивого», данного вчера интервью, два героя Чеченской войны, морские пехотинцы и бывшие подчиненные Краба, не оставили и камня на камне. Они рассказывали как их командир вытаскивал раненых бойцов из-под шквального огня, не жалея себя, как относился к матросам по-отечески, как учил их выживать на войне и не быть убитыми.
Петровский сидел в кресле и от злости с хрустом кусал холеные ногти на пальцах. Вдобавок еще выступил военный прокурор, который в свое время судил полковника Собакина и сказал, что юридически он сам, конечно, не оправдывает Татьяниного отца за то что тот переломал ребра полковнику, а вот как человек и военный он Краба очень даже понимает, и сам на его месте поступил бы точно так же, как Краб. В заключение выступил неназванный «представитель криминальных кругов», лицо которого было затемнено и поведал, что Краб никогда ни к какой группировке не примыкал, в уголовных авторитетах не ходил.
- Да, в натуре, на зоне у Краба авторитет был, - добавил в конце представитель криминальных кругов, - потому что он настоящий мужик, а ни какой-нибудь бздун.
Слово «бздун» из интервью не вырезали и не «запикали», оттого Петровский, естественно, отнес его к своей персоне. Он был зол как никогда!
Он стал звать Рваного, но пришла секретарша и сказала, что вчера Рваный как уехал вечером с Циркулем «по делам» и с тех пор не вернулся. Тогда Петровский повелел найти Тоцкого. Секретарша ушла и вернулась через пятнадцать минут доложить, что продюсер Тоцкий на звонки не отвечает ни по какому телефону – ни по мобильному, ни по рабочему, ни по домашнему.
Последний раз олигарх слышал голос Тоцкого, когда тот ему звонил прошедшей ночью и радостно доложил, что дело с подкупом Шрымзы на мази и ни сегодня, так завтра Серому в тюремной больничке воткнут в кадык заточку. Петровский самолично стал набирать номера Тоцкого один за другим, но как и доложила ему секретарша - тот трубки не брал. Олигарху стало душно. Все утро и половину дня люди от генерального прокурора задавали ему каверзные вопросы, голова от них у олигарха шла кругом, а тут еще и это дурацкое интервью, просто плевок ему в лицо. И никого из тех, кто ему нужен в данный момент на месте нет!
Да куда они все подевались?
Петровский явно ощущал, что вокруг него сгущаются тучи. Ему бы отойти в сторону, но нет, он привык уже, что все молнии пролетают мимо. Да что там говорить – он сам еще недавно был Громовержец! Нет, он не струсит, не убежит за рубеж как ОНИ надеются, он будет бороться до конца. В конце концов все решают деньги. А сейчас это просто полоса неудач. Она пройдет и он снова окажется на коне с карающим мечом в руке!
Так думал Петровский, мечась из угла в угол своего просторного кабинета, пока у двери не столкнулся лицом к лицу с Султаной. Перед своей дочерью олигарху не пристало выглядеть униженным и испуганным. Поэтому Петровский моментально придал своему лицу выражение глубокой задумчивости и спросил дочь как бы беспечно:
- Ну как дела?
- Завтра конкурс, - жалобно пискнула Султана.
- Так что из этого? – так же беспечно спросил олигарх, присаживаясь за свой стол.
- Ты обещал что Татьяна не будет мне мешать, - заискивающе промяукала хитроумная Султана.
- Она не будет тебе мешать, потому что фонограммы ее у меня в сейфе в единственном экземпляре, - ответил Петровский.
- Но ты обещал, что ее вообще не будет, - сказала Султана.
- Ничего такого я тебе не обещал, - нахмурился папаша, - по крайней мере в данный момент это невозможно сделать, потому что, если с Татьяной что-то случится, то все «шишки» полетят в нас с тобой. Спокойно отправляйся на конкурс, побеждай, а банкет по поводу твоего триумфа я уже заказал в твоем любимом ресторане.
- А вдруг… - всхлипнула Султана.
- Никакого «вдруг», - прервал дочь папаша, - я Тоцкому столько денег отвалил, что он должен был всем, кто будет работать на концерте, судить конкурс и прочим монтировщикам сцены так подмазать деньгами, чтобы они кроме тебя никого не видели больше на сцене! Чтобы пот с них лился градом когда они будут вокруг тебя бегать!!!
- Тоцкого нигде нет, - напомнила Султана, - а конкурс завтра.
- Он появится, - приободрил дочь олигарх, - завтра перед конкурсом он появится. Я его найду. И нечего беспокоиться, потому что всё уже на мази, всё уже проплачено. А теперь иди и готовься, не отвлекай меня по пустякам.
- По твоему мой конкурс – это пустяк? – возмутилась Султана.
- Ладно-ладно, не пустяк, но у меня сейчас есть более важные дела, - ответил Петровский.
Султана недовольно хмыкнула, топнула ножкой, одетой в туфельки из змеиной кожи с серебряными застежками, вышла из кабинета и сильно стуча каблучками пошла по паркету к выходу, где у нее стоял припаркованный на тротуаре «Кадиллак». Два телохранителя – каждый габаритом с небольшой грузовичок, рванули за ней. Один спешил выйти первым, чтобы посмотреть нет ли чего опасного для дочери олигарха впереди, а второй семенил сзади, непрерывно оборачиваясь и проверяя – нет ли чего опасного для дочери олигарха сзади. Султана звала телохранителей любовно Ниф-Ниф и Наф-Наф, а когда злилась, то просто – «свиньи».
*****
Настал день конкурса. Снимали концерт днем, чтобы «в черновую» в прямом эфире показать его на Дальний Восток, а уж потом в записи, подделанной под прямой эфир, транслировать уже на Европейскую часть России. Султана ходила за кулисами концертного зала в сопровождении своих «свиней», как королева. Она ни на кого не смотрела, взгляд ее пронзал «тусовку» насквозь, ни на секунду не тормозясь ни на ком. Участники конкурса и просто сочувствующие смотрели во все глаза и толкали друг друга локтями, шепча друг другу:
- Смотри, это Султана!!!
Ниф-Ниф и Наф-Наф тоже работали локтями, расталкивая народ за кулисами, когда плыла «королева». Султане, конечно, не было необходимости ходить туда-сюда, еду ей приносили в гримерку, да и была у Султаны лучшая гримерка с душем и даже с биде. Но в этом её променаже среди тусовки и заключена была важная часть шоу-бизнеса – она заранее ставила все и всех на свои места, показывала окружающим кто есть они и кто есть ОНА.
Вот она идет по коридору, вся такая крутая с двумя гориллоподобными телохранителями мимо млеющих красавиц в дешевых пестреньких костюмчиках, одетая в наряд от парижских кутюрье и все певички бегут, рыдая от зависти в свои гримерки и там истерично вопят, понимая, что рядом с Султаной они никто.
И пусть не трут потными ладошками от злости волосатые гитаристы грифы своих самопальных «балалаек» - рядом с Султаной идет свита, это седовласые мэтры советской эстрады, плавно перекочевавшие в российский шоу-бизнес. Султана «плывет» по коридору, словно одна здесь, в этом концертном зале. Она идет – все расступаются, она идет все смотрят на нее, но она не удостаивает толпу даже того, чтобы скользнуть по ней взглядом.
- Я хочу глянуть сцену, - капризно говорит Султана художественному руководителю зала, у которого из кармана стыдливо выпирают полученные от Тоцкого пару дней назад зеленые купюры.
- Конечно посмотрим, Султана Игоревна, - кланяется худрук, - там сейчас идет настройка света…
- Отмените, - приказным тоном вещает Султана.
- Как скажете, - соглашается худрук и сам бежит впереди.
Но вдруг плывущая, как «Титаник» по коридорам концертного зала свита Султаны наскакивает на «айсберг». Вроде как и «айсберг-то» сам из себя небольшой – хрупкая рыжеволосая девушка, которая просто курит тонкую сигарету, но «Титаник» тормозит и даже дает задний ход.
- Ты? Здесь? – с гневом спрашивает Султана у Татьяны.
- А что такое? – словно и не понимая в чем дело, издевательски качает головой Татьяна.
Она загородила выход на сцену и Султаниной свите не протиснуться.
- Уж не собираешься ли ты принять участие в конкурсе? – с гневом спрашивает Султана.
- А что? – спокойно отвечает Татьяна. – Имею право!
- А что это ты тогда оделась в это чмошное черное платье? Одеть нечего, все концертные костюмчики сгорели?
- У меня между прочим, еще и друг погиб, - спокойно отвечает Татьяна, - и не без участия твоего папочки! Поэтому я в черном.
- Заткни свой рот!!! – приказывает Султана. – А то прикажу тебе язык оторвать, будешь не петь, а мычать в хоре глухонемых!
Татьяна ничего не отвечает на это, она тушит сигарету и бросает ее в мусорное ведро. Султана делает шаг вперед, чтобы пройти, но Татьяна не уходит из проема двери. «Свита» опять буксует на месте.
- Уйди с прохода, ты, дура! – властно приказывает Султана.
- Попроси хорошо, - с улыбкой отвечает Татьяна, - читала рассказ про волшебное слово? Как надо просить? Пожа… а как дальше?
Какая наглость так разговаривать с самой Султаной! Вся «свита» шумно вдыхает от возмущения прокуренный воздух накопителя сцены. И в эту же секунду Ниф-Ниф и Наф-Наф по молчаливой команде хозяйки, как псы бросаются, чтобы оттолкнуть из проема двери хрупкую Татьяну. Внезапно у нее из-за спины появляется Краб и загораживает дорогу.
- Оп! – говорит он. – А кто это у нас такие крупные?
«Свиньи» тормозят.
- Мужик, давай быстро сдрисни и нет проблем, понял? – угрожающе произносит Наф-Наф.
- У меня и так нет проблем, - отвечает Краб.
- Счас будут, - тихо говорит Ниф-Ниф и пытается схватить мужика за плечо.
Но не тут-то было. Те, кто стояли сзади, за спиной телохранителя даже не поняли отчего у Ниф-Нифа так резко мотнулась назад голова и почему он стал заваливаться на спину, едва не придавив своей стосорокакилограммовой тушей «королеву свиты». Султана едва успела отскочить, прыгнув нелепо, как коза от мотоцикла, чем вызвала смех у столпившихся в накопителе сцены недоброжелателей. От этого смеха ее охватил такой внутренний гнев, что она истерично взвизгнула, чем еще больше рассмешила зевак.
Ниф-Ниф с грохотом упал, а Татьянин отец потер ладонью покрасневший лоб и сказал:
- Чаще катайте его на карусели. Вестибулярный аппарат ни к черту.
- Ты че его боднул? – сжимая кулаки, спросил Наф-Наф.
- Нет, поцеловал в засос, - с издевкой ответила из-за спины отца Татьяна.
Наф-Наф тут же замахнулся и ударил стоящего в дверном проеме Краба, но тот поставил блок и отбил его руку, поэтому «свин» попал кулаком по деревянному косяку, который заскрипел и треснул напополам. Наф-Наф словно и не заметил этого, попытался второй рукой достать наглого мужика. Попал по воздуху, потому что Краб поднырнул ему под руку и с замахом бьющего с дальней дистанции по воротам футболиста протаранил коленом его мужское достоинство. А потом схватил эту «тушу-кутушу» за шиворот английского пиджака и его бритой макушкой с хрустом проломил и вторую часть косяка двери. Безжизненное тело Наф-Нафа сползло по сломанному косяку и упало возле порога.
- Снято, - сказал из темноты журналист Семен, подходя с камерой поближе, - хорошие кадры, ребята. Такой кровавой ротации я еще не видел.
- Ну вы за это ответите!!! – в истерике закричала Султана, отступая назад.