Сергей Ермаков
| Вид материала | Документы |
- Поцелуй змеи (Сергей Ермаков), 2108.49kb.
- Сергей Ермаков – «Москву ничем не удивишь», 3232.5kb.
- Сергей Ермаков Нож вместо микрофона, 3383.57kb.
- Ермаков С. М. Метод Монте-Карло и смежные вопросы 1971, 256.95kb.
- Публикуется по изданию: Н. А. Корнетов, А. В. Ермаков Исторические тенденции и современные, 1961.2kb.
- Евгений Иванович Ермаков внес огромный вклад в решение, 23.98kb.
- Учетная политика и план счетов бэк-офиса брокера Алексей Ермаков, 144.25kb.
- «студия квартал-95», 631.17kb.
- Сергей Мельников: Точность распознавания речи доходит до 90%, 86.38kb.
- Музыкально-исполнительское творчество, 214.16kb.
Глава 11
***
Отец Татьяны не узнавал своего друга, блатного авторитета Сквозняка, когда тот начинал говорить о своей невесте. Глаза у него загорались, как у влюбленного старшеклассника, обычно сдержанный, он начинал отчаянно жестикулировать.
Приехали к дому Сквозняка, когда уже совсем стемнело. На пороге трехэтажного красного кирпичного особняка за высоким забором их встретила приятная молоденькая девушка лет двадцати. «На десять младше Сквозняка, - подумал Краб, - ничего, разница в возрасте в самый раз».
Карина сбежала с крыльца, крепко обняла за шею своего будущего мужа и повисла на его шее.
- Ну началось, - негромко буркнул Жига, проходя мимо Краба в дом.
Сквозняк этого не услышал, поцеловал Карину в губы и представил Краба своей невесте:
- Познакомься, это Краб, я тебе о нем много рассказывал. А это Карина моя невеста.
- Очень приятно, - слегка поклонился Краб.
- Я не могу называть вас Крабом, - сказала Карина, - как вас по настоящему зовут?
- Алексей, - ответил отец Татьяны.
- А меня Карина, - улыбнулась девушка.
- А я знаю, - ответил улыбкой Краб.
- У него дочь твоего возраста, - сказал Сквозняк, обнимая Карину за плечи.
- Ты же рассказывал мне уже о Татьяне, забыл что ли? – спросила Карина. – А где же она, я думала вы все вместе приехали?
- Случились кое-какие непредвиденные обстоятельства, - ответил Сквозняк, - и Татьяна приехать не смогла. Кстати, пойдем в дом, перекусим, а я как раз позвоню «крестному».
В доме он сразу же взял телефон и поднялся наверх. В зале остались Карина и Краб. Жига ушел в небольшой домик около ворот, где он и жил, а Больной заехал в гараж и там что-то делал, громко стукая железом по железу.
- Вы умеете разжигать мангал? – спросила Карина.
- Умею, - ответил Краб.
- Пойдемте тогда на улицу, - предложила невеста Сквозняка, - поможете мне шашлыки жарить. Мясо ведь со вчерашнего вечера замоченное в маринаде стоит. Я вас ждала-ждала, а вы все не ехали.
- Дела были, - ответил Краб.
- Тогда берите вот тазик с мясом, - сказала Карина, - а я возьму уголь, спички и шампуры.
Они вышли на улицу, где под лампой с абажуром в деревянной беседке был накрыт стол. Чуть поодаль стоял мангал.
- Мне так нравится как ваша дочь поет, - сказала Карина, высыпая уголь из пакета в мангал, - я так мечтала с ней познакомится лично.
- Еще познакомитесь, - пообещал Краб, поставив тазик с мясом на скамеечку, - попозже.
- Конечно, познакомлюсь, - сказала она, - я об этом мечтаю. Вы умеете мясо насаживать на шампуры?
- По правде говоря, я давно этого не делал, - ответил Краб, - но попытаться могу.
Он открыл тазик с мясом, взял шампур и стал насаживать сочные куски отборной баранины на шампур, думая о том, что он сейчас бы с удовольствием насадил бы на эту острую железяку и Серого, и Тоцкого, и Петровского.
- А вы какое вино пьете? – спросила Карина, разжигая в мангале огонь.
- Я спиртного вообще не пью, - ответил Краб.
- Да вы что? – удивилась Карина. – Может быть вы еще и не курите?
- Не курю, - ответил отец Татьяны.
- Вы молодец, а Сквознячок дымит, как паровоз и выпивает, знаете, - сказала Карина, - но я думаю, что когда я забеременею после свадьбы, то он перестанет хотя бы курить.
- Вы хотите ребенка? – удивился Краб. – А как же карьера фотомодели?
- А я и не собиралась быть фотомоделью, - ответила Карина, - я и всего-то два раза выступала на показах. Меня подруга привела подработать. А вообще я на втором курсе учусь в университете на экономиста.
Карина ненадолго задумалась, а потом добавила почти те же слова, что сказал Сквозняк:
- Если бы мне кто-то месяц назад сказал, что я замуж соберусь, я бы тому человеку в лицо рассмеялась. У меня есть любимый человек, я с ним счастлива и хочу ребенка.
«Интересно, какое она имеет представление о том, чем занимается ее будущий супруг? – подумал Краб. – Знает ли она что он мягко говоря не просто предприниматель?». Но спрашивать не стал.
- А ваши родители знают, что вы замуж собрались? – спросил Краб.
- Мама и папа мои скоро приедут сюда, - ответила Карина, - у них отпуск через месяц, я их познакомлю со своим будущим мужем, а его с ними. И сестренка моя с ними приедет. Ей всего пять лет, я по ней очень соскучилась. Вы не подумайте, что я за Сквозняка зацепилась потому что он богатый. Просто в городке, где я жила еще до моего приезда в Москву у меня был парень. Замуж он мне предлагал за него выйти, я даже учиться в Москву ехать не хотела, чтобы его не бросать. Так вот однажды к нам пристали хулиганы на улице, а он взял и убежал. И я решила, что мой муж будет сильным и смелым, чтобы мог меня защитить. Сквозняк такой. И еще я всегда о таком доме мечтала. Мы с мамой и папой, с сестрой и бабушкой ютились всю жизнь в двухкомнатной хрущевке на окраине. А теперь, ну что сказать – я счастлива!
Краб хотел порадоваться за девушку, но в это время на улице появился Сквозняк с довольным выражением лица. Он кивнул Крабу, чтобы тот отошел с ним в сторонку. Потом повернулся и сказал:
- Дочь твоя от бойцов Серого убежала.
- Как? – не поверил Краб.
- А вот так, убежала и все, - ответил Сквозняк, - дочка-то, видать, вся в тебя – такая же шустрая. Возьми мою мобилу, звони, может быть, она уже домой приехала.
- Вряд ли, - ответил Краб, - она не настолько глупа, чтобы возвращаться туда, откуда ее похитили.
Но все-таки позвонил. Татьяны дома не было.
- Откуда ты узнал о том, что Татьяна убежала? – спросил Краб.
- У блатных свой информатор у Серого в «бригаде» есть, - ответил Сквозняк, - я через «крестного» об этом узнал. Я же его попросил в этом деле нам подсобить, а он мне уже через пять минут сказал, что вопрос решен – девчонка убежала.
- Где же ее теперь искать? – задумчиво произнес Краб.
- Давай уже завтра ее искать, - предложил Сквозняк, - только ты тут отлежишься, а к дому твоей дочери в Лесной я своих ребят пошлю. Они, если она вернется домой, привезут ее сюда. Куда она может еще пойти?
- Откуда я знаю, ведь я только вчера приехал? – пожал плечами Краб.
- Ничего с ней не случится, - ободрил его Сквозняк, - а ты завтра в пулемете поковыряешься, отдохнешь. А сейчас пойдем шашлык поедим, вина выпьем. Я честно за сегодняшний день так уже задолбался, по самое горло.
- Погоди, - остановил его Краб, - а Карина знает чем ты занимаешься?
- Догадывается, - ответил Сквозняк, - у меня же все на морде написано, да и на теле вон сколько рисунков небиблейского содержания.
- И что, она не боится замуж за уголовника выходить? – спросил Краб.
- Не знаю, наверное любит она меня, - ответил Сквозняк, - поэтому и не боится. А потом, я смогу ее защитить, если будет нужно. Но думаю ничего плохого не должно случится. И вообще, Краб, я вскоре хочу от дел отойти, я же не вор в законе, намертво не повязан, уйду, поставят на мое место другого, а я займусь бизнесом. Строительным. Буду дома строить. Ну давай, пойдем к мангалу, я сейчас такой шашлык пожарю, пальчики оближешь!
Краб согласно кивнул и они подошли к освещенному ночной лампой столу.
****
Утром Матвей Спичкин, на ходу натягивая одежду, обжигаясь выпил чашку кофе, сунул свою видеокамеру с кассетой на которую наговорила Татьяна в сумку и поспешил на телестудию. К тому времени и Татьяна, и Саша уже проснулись.
- Ждите меня здесь, - сказал он Татьяне и Александру, собираясь, - постараюсь, чтобы это интервью вышло в двенадцатичасовом эфире. Перед эфиром я вам позвоню.
С этими словами он выскочил в подъезд и побежал вниз, одухотворенный идеей сделать сюжет, который «взорвет» эфир. Татьяна закрыла за ним дверь на замок, вернулась на кухню и стала пить свой недопитый кофе. Саша, умывшись в ванной, тоже зашел на кухню и закурил у открытого окна. Он опять был в шортах и своей неизменной спортивной куртке.
- Ты что и спал одетым? – спросила его Татьяна.
Саша безмолвно отодвинул полу куртки и она увидела у него за поясом рукоять револьвера.
- Не хотел твоего телеведущего пугать оружием, - ответил Саша, - захватил «ствол» из джипа.
- А зачем тебе оружие? – спросила Татьяна.
- Пригодится, - ответил Саша, - мало ли что. Мы ж с тобой ввязались в разборки, а не в товарищеский матч школьных команд по баскетболу.
- Дай мне посмотреть револьвер, - попросила Татьяна, - я настоящее боевое оружие никогда еще в своих руках не держала.
Александр отодвинул барабан револьвера и высыпал патроны себе на ладонь. Разряженный револьвер протянул Татьяне.
- Тяжелый, - сказала она и прицелилась куда-то в окно, где покачивались верхушки тополей.
Татьяна взвела затвор, нажала пальцем на спусковой крючок, револьвер щелкнул.
- Бабах! – громко сказала девушка и протянула револьвер обратно Александру.
Он убрал его за пояс шортов.
- А ты можешь без проблем в человека выстрелить? – спросила Татьяна.
- Могу, - ответил Саша.
- А я, наверное, не смогу, - сказала она, - хотя кто его знает…
Помолчали. Татьяна напомнила:
- А ты вчера обещал мне рассказать о том как вы с отцом воевали в Чечне. Как он тебе жизнь спас. Расскажи.
Александр выпустил дым от сигареты, затушил ее недокуренную до половины, смяв в пепельнице. Делать все равно было нечего и поэтому Саша начал свой рассказ:
- Я служил в десантно-штурмовой роте морской пехоты вместе с твоим отцом в Заполярье. Я год отслужил в Североморске и нас откомандировали в Чечню. Приехали на место, расположились и там наша рота морской пехоты, которой твой отец командовал попала под начало сухопутного полковника Собакина, который отчего-то всех морпехов еще и сильно недолюбливал. Козел был еще тот.
- А что так бывает чтобы морской пехотой сухопутные полковники командовали? – спросила Татьяна.
- На войне всякое бывает, - ответил Саша. – Там такой же бардак как и везде у нас в стране. Так вот этот «полкан» Собакин нашу роту на самые тяжелые участки боев всегда бросал как смертников. Но мы ничего, выкарабкивались и благодаря твоему отцу во многом. Раза три бывало такое, что полковник скомандует нашей роте без предварительной разведки взять высоту или здание, а там «духов» засело в пять раз больше, чем нас. Мы атакуем, потери несем, а полковнику хоть бы хны. Война, говорит, присягу давали, вот и воюйте, а не сопли пускайте. Пехота, мол, морская, тоже мне. Отец твой бесился, война войной, а для него каждый матрос, как сын родной был. Вообще хороший он у тебя мужик. А ребята наши гибли почти каждый день.
Саша сделал паузу в рассказе, закурил, а Татьяна подумала о том, что для него каждый матрос был как сын родной, а вот о дочери действительно родной он так за эти годы и не вспомнил. Всё-таки обида осталась на отца и чем больше она его узнавала, тем более непонятно было почему отец не нашел за все эти годы времени черкануть ей пару строк в письме?
- И вот однажды случилось такое дело, - продолжил Александр, пуская клубами дым в открытое окно. - Брали мы один населенный пункт. Должны были первыми в него войти, а за нами обычная пехота бы подтянулась. Мы налетели на село, ведем бой, а подкрепления все нет и нет. «Чехи» нас окружили и стали «давить». Мы по рации вызываем подкрепление, а полковник словно специально медлит – нет подмоги. Стали «чехи» наших ребят крошить, ведь чеченов было раз в десять больше, чем нас. Перевес явно не в нашу пользу и отступать нельзя. Меня очередью прошило, а еще двух парней из моего взвода наповал убило. Я упал, кровь хлещет, шевельнуться не могу, меня чечены окружили, смеются, хотели мне перерезать горло, как барану и на видеокамеру заснять. Я уже с жизнью попрощался как вдруг над самой головой начали стрелять, «чехи» попадали все мертвые, а твой отец меня оттащил в сторону и в соседнем доме спрятал. Потом он еще нескольких наших парней из роты так же вытащил, хотя и сам был ранен. Когда пехота полковника подтянулась, от нашей роты уже осталось меньше половины в живых. После этого боя твой отец челюсть и пару ребер тому полковнику сломал, я об этом уже в госпитале узнал в Ростове. За этот поступок твоего отца судили военным трибуналом и дали ему восемь лет.
- Он что ли в тюрьме сидел восемь лет? – с удивлением спросила Татьяна.
Вот почему он не писал ей раньше и ничего сейчас не рассказал ей о том, где был и чем жил последние годы. Стыдился, наверное, того, что сидел в колонии? Так она уже взрослая, неужели бы не поняла, если бы он ей не рассказал как дело было?
- Наверное сидел, раз его осудили, - ответил Саша, - а он тебе разве ничего не рассказывал?
- Нет, - ответила Татьяна, - я ведь его тринадцать лет не видела. А потом так завертело, что и поговорить было некогда.
- А может это я чего лишнего сболтнул? Может отец твой не хотел, чтобы ты знала, что он отбывал срок на зоне.
- Может быть и не хотел, – пожала плечами Татьяна. – Зато теперь мне понятно стало почему он за эти годы ни разу не появился в моей жизни и ничего не написал.
Татьяна мельком взглянула на часы и подпрыгнула на стуле, увидев что стрелки приблизились к двенадцати.
- Время! – воскликнула она. – Сейчас будет эфир, побежали, включим телевизор! Странно, что Матвей так и не позвонил!
Они помчались в комнату, включили телевизор и сели перед ним. Начались новости, сначала политические, потом общероссийские, но до музыкальных дело не дошло, Спичкин так и не появился, а новости кончились. Татьяна и Александр удивленно переглянулись…
*****
Именно в эти минуты по коридору телецентра разгневанный Серый тащил за шиворот сильно избитого и сучащего ножками Матвея Спичкина, а за ним едва поспевали помощники Серого - Зыба и Циркуль. Сломленный Матвей торопливо перебирал ногами, потому что при задержке движения получал от идущего позади Зыбы сильного пинка. А сложилась такая неприятная для Спичкина ситуация из следующей последовательности событий.
Он, окрыленный сенсационной информацией, влетел в студию и немедленно прокрутил кассету главному редактору музыкальных программ – тучной женщине неопределенного возраста Изольде Евгеньевне.
- Это же взрыв! – возбужденно убеждал он окаменевшую, как изваяние редакторшу. – Наши рейтинги взлетят под небеса!
- Конечно-конечно, - согласно кивала Изольда Евгеньевна, - это взрыв, это сенсация. А когда это снимали?
- Вчера вечером у меня дома, - горделиво похвастался Спичкин, - мы пустим это интервью в эфир в двенадцатичасовом выпуске?
- Несомненно, - кивнула редакторша.
Матвей Спичкин был горд собой и мечтал о перспективах в карьере, ещё бы - он же затевал переворот на телевидении. Теперь несомненно он станет лучшим журналистом года и ему вручат золотую статуэтку! Просмотрев кассету полностью, Изольда Евгеньевна поблагодарила Матвея за работу, поднялась с редакторского стула, сильно виляя габаритным задом, проплыла в свой кабинет, и торопливо набрала номер телефона продюсера Тоцкого.
А уже через полчаса в студии появился Серый в сопровождении своих головорезов.
Ничего не подозревающий Спичкин сидел за пультом и пытался вычистить аудио-трек видеокассеты с записью интервью Татьяны от лишних шумов, доносившихся из открытого окна его квартиры. В это время дверь вошли какие-то люди, на которых Матвей, занятый делом, обратил внимание слишком поздно, а когда повернулся, то моментально получил в нос кулаком и свалился со стула.
- Где кассета? – спросила у него сквозь пелену кровавого тумана лицо питекантропа.
- А… я… - не мог никак сориентироваться от боли Спичкин.
И тогда его пнули ногой в живот, а потом оторвали от пола и прижали к стене.
- Где кассета с интервью, ты недоносок? – повторил свой вопрос ужасный бандит.
- Кассета в магнитофоне, - кровавыми губами прошамкал Матвей.
- Достань, - приказал ему питекантроп и толкнул в сторону стоящей на столе камеры.
Спичкин очень боялся боли, поэтому сразу же подчинился. Когда видеокассета перекочевала в карман Серого, он спросил:
- Где сейчас эта певичка, которая тебе интервью давала?
Матвей понял, что сдала его бандитам Изольда Евгеньевна и никаким лучшим журналистом года он теперь уже не будет. Пустят ли его вообще завтра на телевидение – это было уже вопросом? Вот и поплатился он за свою доброту.
- Вы спрашиваете о Татьяне? – задал глупый вопрос телеведущий, за что сразу же получил в ухо.
- Ты че, пень, правда не всасываешь или прикидываешься? – спросил питекантроп.
- Она у меня дома, - ответил Спичкин.
- Поехали, - сказал бандит и потащил Матвея по коридору.
Работники телецентра сторонились и боязливо поглядывали как популярного ведущего волокут за зеленые волосы типы явно уголовной внешности и при приближении «процессии», стыдливо отворачивались. Матвея вывели на улицу и посадили в джип, где на заднем сидении уже сидел Тоцкий. Серый сел вперед, Зыба за руль, а Циркуль рядом с Матвеем.
- Утрись, - миролюбиво сказал всхлипывающему и шмыгающему носом Матвею продюсер и протянул белоснежный платок.
Спичкин схватился за платок и приложил его к кровоточащему носу.
- Что же ты так, Матвейка? – спросил Тоцкий. – Я тебе помогал стать хорошим журналистом, а ты плюнул мне в самую душу!
- Иосиф Абрамович, - всхлипнул униженный Матвей, - я не хотел. Я только хотел как лучше...
- Никогда не кусай руку, которая тебя кормит, Матвейка, - нравоучительно произнес Тоцкий, - где сейчас Татьяна?
- Она у меня дома, - продолжал всхлипывать Матвей, - им идти было некуда и я им сказал меня подождать.
- Кому им? – спросил Серый.
- С ней какой-то парень пришел, у меня ночевал, - ответил Спичкин, - хромой…
- Че ты стоишь, мы время теряем! – прикрикнул на Зыбу «бригадир» и пояснил Тоцкому, когда Зыба рванул с места, - хромой, это тот самый урод из моих шестерок, который певицу отпустил. Сука, он ответит за все! Свою же братву запер в комнате, падла! Я ему яйца вырежу и сожрать заставлю.
Испуганный Матвей затих и думал только о том как ему спасти свою жизнь.
- Где ты живешь, пидар? – прикрикнул на телеведущего Серый.
Матвей даже и не подумал в сложившихся обстоятельствах перечить и утверждать, что он не «голубой», а сразу же назвал адрес.
- Циркуль, звони «братве», чтобы все подтягивались по этому адресу. Нам нельзя их упустить!
Они влетели во двор на всем ходу и затормозили у подъезда. Серый, который заранее забрал у телеведущего ключи от квартиры, вбежал по лестнице первый, сжимая в руках пистолет, открыл дверь, толкнул ее плечом и влетел в квартиру. За ним ввалились Циркуль, Зыба и подоспевшие Парамон с Гвоздем, мучимые жаждой мести. Они разбежались по комнатам, переворачивая мебель и разбивая то, что можно было разбить. В квартире никого не было.
- Здесь никого нет, - сказал, выходя из ванной, Парамон.
- Я вижу, - зло бросил Серый и отвесил Парамону звонкую оплеуху, - если бы вы, два лоха, ее не упустили, не пришлось бы сейчас напрягаться!
Парамон втянул голову в плечи и перечить не стал. Чревато. Все вместе они снова выскочили на улицу, где Серый вытащил из машины Спичкина и стал избивать его ногами, приговаривая:
- Где они? Где этот пидарас Дырявый? Где певичка?
Матвей пытался закрываться и в перерывах между ударами пытался выкрикнуть:
- Не знаю!