Дальний Восток России и страны атр в изменяющемся мире : XI междунар науч конф молодых ученых, 12-15 мая 2008 г программа

Вид материала

Программа

Содержание Макитрюк Е.В. Назаров Р.Р. Олейников И.В. Пасмурцев В.А. Политический фактор. Экономический фактор. Социальный фактор. Географический фактор. Культурный фактор. Санжиев А.А. Симоненко Е.С.

Подобный материал:

• Научный семинар, 1967.03kb.
• России материалы межвузовской студенческой научно -практической конференции 21 мая, 2145.26kb.
• Козлов Л. Е. Китай в мировой политике: современные германские исследования // Тихоокеанская, 141.9kb.
• Доклад опубликован в сборнике «Этнокультурные константы в русской языковой картине, 39.97kb.
• Программа российско-польского Симпозиума для молодых ученых по солнечно-земной физике, 39.44kb.
• Объём п л./ доля автора,, 51.21kb.
• Нит-2008 XIII всероссийская научно-техническая конференция студентов, молодых ученых, 44.85kb.
• Е. Н. Чернозёмова, 21489.15kb.
• Ремесленного профессионального образования в россии, 1884.08kb.
• Ремесленного профессионального образования в россии, 1818.19kb.

Макитрюк Е.В. К вопросу о подданстве нижнеамурских гольдов (нанайцев) после заключения Пекинского договора (1860 г.)

Makitryuk E. To the Low Amur Nanay People Citizenship Question After

Conclusion the Beijing Treaty (1860)

На протяжении всей истории русско-китайских отношений, пограничный вопрос занимает особое место во взаимоотношении двух государств. Являясь продолжением внешнеполитического курса стран, политика держав в приграничных регионах строится на принципах взаимного сотрудничества и определяется во многом личными качествами руководства местной администрации.

Заключение Нерчинского договора в 1689 г, казалось, должно было разрешить проблему разграничения стран, но принятое решение о заключении границы до впадения реки Горбицы в Шилку, при активном исследовании и освоении Сибири и Дальнего Востока русскими, вновь поставило вопрос об окончательном разграничении и закреплении за Россией Приамурья и Приморья. На решение этой проблемы и были, в-первую очередь, направлены Айгуньский и Пекинский договоры. При чёткой проработке вопросов взаимной торговли, пограничных участков и условий проживания китайских подданных, в договоре не было определено положение гольдов (нанайцев).

Территория проживания гольдов в середине XIX в. охватывала низовья р. Сунгари до впадения в р. Амур и далее, по словам Л.И. Шренка, по обоим берегам реки до южных границ ульчей. Значительное число гольдов проживало также при впадении р. Уссури в р. Амур. Подобное распространение позволяет говорить о двух группах гольдов – сунгарийских и нижнеамурских.

Традиционная китайская политика в отношении аборигенов Амура строилась на даннических отношениях. Нижнеамурские гольды не состояли в маньчжурском подданстве, а лишь признавали зависимость от цинского императора, которая выражалась в ежегодных подношениях в размере одной шкуры соболя (в отсутствии такового, 7 фунтов калужьего хряща или 4 рублей серебреной монетой), на что получали в качестве «подарка» табак, ханьшин, буду (крупу). После проведения русско-китайской границы по реке Амур в 1860 г., сообщение гольдов с маньчжурскими властями было прекращено, таким образом прекратились выплаты в цинскую казну, не было их и в русскую казну. Но уже в 1862 г. в Хабаровку прибыли китайские чиновники для взыскания долгов и подати с гольдов, на что военный губернатор Приморской области дал отказ. Апеллируя к статьям Айгуньского и Пекинского договоров, маньчжурское правительство сообщало о свободной торговле по пограничным рекам. Прибывшие чиновники намеревались раздавать «подарки» гольдам. Таким образом, цинское правительство пыталось проводить в отношении нижнеамурских гольдов традиционную политику, когда «варвары» должны были выплачивать «дань» Богдыхану, на что получали от него подарки. Понимая, что подобные поднесения свидетельствуют, в первую очередь, о признании зависимости, царская администрация запретила гольдам принимать «подарки» от маньчжур и выплачивать «дань». Исполняющий обязанности генерал-губернатора Восточной Сибири отмечал, что в связи с прекращением сбора «дани» в пользу Китая с амурских аборигенов, необходимо установить минимальный размер подати в русскую казну, так как с выплатой дани связано понятие подданства.

Традиционно всё необходимое для существования гольды приобретали у маньчжурских купцов, под видом которых стали приезжать маньчжурские чиновники. Попытки оградить от контактов с китайскими властями были безуспешными, ввиду отсутствия необходимых товаров у русских купцов. Маньчжурские чиновники сеяли страх среди гольдского населения о скоротечности пребывания русских в крае и наказании всех принявших русское подданство, подрывая тем самым положение русских властей.

Изменение формы преподнесения подати Богдыхану, не изменило её сути. Гольды, издавна привыкшие к уплате ясака, продолжали вносить его, хотя он стал производится в форме товарообмена. Лишь с введением государственных субсидий русским фирмам для удешевления торговли с аборигенным населением, можно говорить о попытках царской администрации ликвидировать экономическую зависимость гольдов от цинских властей.

Отсутствие положения в пограничном договоре, вместе с экономической зависимостью и сложившимися историческими традициями взаимоотношений китайского и гольдского населения оставило на десятилетие после заключения Пекинского договора открытым вопрос о подданстве нижнеамурских гольдов.


Назаров Р.Р. Этническая политика современного Китая

Nazarov R. Ethnic Policy of Modern China

К концу 2000 г. в Китае проживало 1,295 млрд. чел. (22 % населения мира). Политика планового деторождения проводится дифференцированно в городах и селах, в районах нацменьшинств и ханьских районах. В районах нацменьшинств - разные правила в зависимости от численности национальности, наличия ресурсов, состояния экономики, культурных традиций, обычаев и т.д. Семья может иметь 2-3-х детей. Для малочисленных нацменьшинств ограничения не устанавливаются. Китай – единое многонациональное государство. По данным 5-й всекитайской переписи (ноябрь 2000 г.), ханьцы составляют 91,59 % численности населения Китая, 55 национальностей – 8,41 %. Все национальности, кроме ханьцев, принято называть нацменьшинствами.

Ханьцы расселены повсеместно. Главными районами их проживания являются бассейны рек Хуанхэ, Янцзы, Чжуцзян, Северо-восточная равнина. Доля нацменьшинств не велика, но площадь их расселения - 64,3 % территории Китая. Основные районы нацменьшинств – окраины Северо-востока, Севера, Северо-запада, Юго-запада Китая. В провинции Юньнань - более 20 национальностей. В большинстве городов и уездов не менее 2-х национальностей. Смешанное проживание, наличие компактных общин нацменьшинств создали условия для обмена в экономике и культуре между ханьцами и нацменьшинствами, для осуществления районной национальной автономии.

По Конституции КНР все национальности Китая равноправны; государство гарантирует законные права и интересы нацменьшинств, запрещены дискриминация и угнетение, действия, направленные на подрыв сплоченности национальностей. Китай выступает против шовинизма и национализма; каждая нация имеет право применения и развития языка и письменности, имеет право на сохранение и изменение обычаев.

На основе принципов этнополитики в районах проживания нацменьшинств осуществляется районная автономия. Она подразумевает создание органов самоуправления. «Закон о национальной районной автономии» (1984 г.) гарантирует претворение положений Конституции по районной национальной автономии. В Китае 5 автономных районов (АР) – АР Внутренняя Монголия (создан 1.05.1947 г.), Синьцзян-Уйгурский АР (1.10.1955 г.), Гуанси-Чжуанский АР (5.03.1958 г.), Нинися-Хуэйский АР (25.10.1958 г.), и АР Тибет (9.09.1965 г.), 30 автономных округов (АО), 120 автономных уездов (хошунов), более 1300 национальных волостей. Органами самоуправления в местах нацавтономии являются Собрания народных представителей и народные правительства АР, АО и автономных уездов (хошунов). В местах нацавтономии на пост председателя (или зампредседателя) Постоянного Комитета местного Собрания народных представителей выбирается представитель национальности, осуществляющей районную автономию; аналогичный принцип проводится в кадровой политике на уровне председателей правительств АР, АО и автономных уездов.

Органы самоуправления в местах районной нацавтономии, имея равную компетенцию с местными органами государственной власти, пользуются правами на автономию: определять порядок и правила самоуправления, разрабатывать спецположения по отдельным вопросам с учетом политических, экономических и культурных особенностей районов; самостоятельно распоряжаться финансами, принадлежащими данным АР; самостоятельно управлять строительством, образованием, наукой, культурой и здравоохранением. Государство готовит национальные кадры через университеты (институты) национальностей и школы нацкадров. Центр оказывает районам нацавтономии финансовую и материальную помощь, стимулируя их экономическое и культурное развитие.

В Китае, кроме хуэй и маньчжуров, которые пользуются ханьским языком, 53 нацменьшинства говорят на своем языке, 23 - имеют письменность. Языки нацменьшинств Китая относятся к 5 языковым семьям: китайско-тибетской (29 народов - чжуан, дай, тибетцы, мяо, яо), алтайской (17 народов - уйгур, казахов, монголов, корейцев), южно-азиатской (языки ва, дэан, булан), индоевропейской (русский, таджикский), малайско-полинезийской (гаошань). В национальных школах преподавание ведется на родном языке, учебники и пособия издаются на национальных языках.


Олейников И.В. Китайско-новозеландские торгово-экономические отношения в начале XXI века

Oleynikov I. China-New Zealand Trade and Economic Relations at the Beginning of XXI century

Между КНР и Новой Зеландией существуют длительные и насыщенные двусторонние отношения, характеризующиеся регулярными контактами и переговорами на высшем уровне, диверсифицированными торговыми и экономическими потоками в обоих направлениях.

Необходимо отметить, что рассматриваемая проблема, несмотря на ее актуальность, практически не освещена в российской исторической науке. Данная работа представляет собой попытку проанализировать недавние изменения в двусторонней торговле и экономических отношениях между странами, а также дать оценку развитию торговли между Китаем и Новой Зеландией.

В начале XXI века Новая Зеландия, во многом благодаря проведению либеральных реформ в середине 80-х гг., становится одним из наиболее активных акторов международных отношений как в АТР, так и среди островных государств Тихого океана. В свою очередь, КНР превратилась в крупного конкурента стран Запада и все более жестко теснит их на рынках АТР.

Отношения с Новой Зеландией – неотъемлемый компонент пекинской стратегии многополярного мира. Рассматривая США как державу, стремящуюся к гегемонии во всемирном масштабе, Китай выдвигает задачу создания нового справедливого международного экономического порядка в качестве одного из своих главных внешнеэкономических приоритетов. В то же время отношения с Новой Зеландией отвечают насущным потребностям развития экономики КНР. Страна с развитой экономикой, основу которой составляют сельское, лесное хозяйство и скотоводство, рассматривается Пекином как важный фактор успешного роста Китая. Помимо этого, Новая Зеландия – активный сторонник торговых и инвестиционных процессов либерализации в АТЭС.

Со своей стороны, Новая Зеландия заинтересована в технико-экономическом сотрудничестве с Китаем, во взаимовыгодном торговом обмене, импорте товаров легкой промышленности, привлечении китайских туристов. Китай, как постоянный член Совета Безопасности ООН, значимый участник ВТО и АТЭС, основной источник мигрантов, студентов и туристов, необходим Новой Зеландии как двусторонний и региональный партнер.

Экономики стран явно отличаются друг от друга по размеру и находятся на различных уровнях развития. КНР обладает одной из мощнейших и наиболее динамично развивающихся экономик мира. Новая Зеландия – развитое государство, которое после десятилетия замедления экономического роста в 70-х годах испытывает подъем во всех отраслях промышленности и сферы услуг. Торговые и экономические отношения поднялись на новый уровень сотрудничества в октябре 2003 г. во время визита Президента КНР Ху Цзиньтао в Новую Зеландию для переговоров с премьер-министром Хелен Кларк.

Либерализация, которая последовала за вступлением КНР в ВТО, повлияла на увеличение иностранных инвестиций в экономику КНР. Новая Зеландия направляет инвестиции на развитие сельского хозяйства в провинциях Ганьсу и Юньнань, Синьцзян-Уйгурском автономном районе и Тибете. На региональном уровне Новая Зеландия и КНР являются членами АТЭС, что облегчает развитие торговли в регионе. Подписание Соглашения о свободной торговле, работа над которым ведется в последние годы, предоставит Китаю и Новой Зеландии дополнительные экономические выгоды, в виде расширения ассортимента экспортируемых и импортируемых товаров. Ликвидация таможенных пошлин и прочих барьеров позволит потребителям обеих стран приобретать товары и услуги по более низким ценам, расширит возможности доступа на рынки для экспортеров и, в итоге, существенно повысит инвестиционную и экономическую активность.

Суммируя вышеизложенное, можно констатировать, что в начале XXI века торгово-экономические отношения между Новой Зеландией и Китаем находятся в фазе подъема. Этому способствует укрепление экономики КНР, которое делает Китай одним из важнейших рынков сбыта новозеландской продукции. Новая Зеландия, в свою очередь, важна для Китая как ключевой партнер в южной части Тихого океана.


Пасмурцев В.А. Политика Российского государства и империи Цин на

сопредельных территориях во второй половине XVII в.: основные

тенденции и факторы

Pasmurtsev V. Qing’s and Russian Politics in Adjoining Territories in XVII c. Main Tendencies and Factors

В XVII веке в СВА произошли события, послужившие началом трансформации политического, экономического, этнического и культурного статуса региона. Толчком для этих изменений стало расширение территорий и соприкосновение двух крупнейших держав – Российского государства и империи Цин. Однако формы и способы освоения новых земель, как и модели взаимодействия этих государств друг с другом, были во многом отличны. Именно поэтому можно выделить три вектора трансформационных процессов в российско-китайском приграничье в данный период.

1. Освоение Российским государством Приамурья;
   
2. Расширение северо-восточных границ империи Цин;
   
3. Российско-китайское взаимодействие.
   

Кроме того, во всех указанных процессах можно выделить несколько наиболее важных факторов.

Политический фактор. Россия и Цинская империя вступили в соприкосновение, обладая отличными политическими, правовыми и дипломатическими традициями. Если Цины выступали во всех внешних сношениях в рамках этноцентристской доктрины, то Российское государство руководствовалось европейскими понятиями о равенстве всех суверенных государств.Однако в отношениях с коренным населением региона обе державы выступали с позиции «сюзерена». Тем не менее, Цинское правительство придавало большее значение закреплению своего политического влияния в Приамурье. Не случайно создание Цинской администрации в регионе предшествовало его фактическому освоению. Российская административная система здесь формировалась постфактум.

Экономический фактор. В экономической сфере установление торговых отношений между государствами было выгодно, прежде всего, России. Китай проводил политику изоляции. Для Российского государства освоение Приамурья несло, прежде всего, экономическую выгоду. Сбор ясака был одной из главных целей казачьих партий, а земледелие носило вспомогательный характер. В политике Цинской империи на Северо-Востоке экономический фактор играл незначительную роль. Во второй половине XVII в. Маньчжурия испытывала упадок производительных сил, что было связано с включением местного населения в знаменную систему.

Социальный фактор. Большую роль в процессе российско-китайского взаимодействия играли социальные элементы, связанные с частным предпринимательством, казенной промышленностью и административными функциями. Цинское правительство в контактах с Россией преследовала, прежде всего, интересы военно-землевладельческой знати.

Российское освоение Приамурья в XVII в. опиралось на частную инициативу и осуществлялось свободными и социально мобильными слоями населения. Русская администрация не вмешивалась во внутренние дела коренного населения, ограничиваясь сбором ясака и решением межплеменных конфликтов. Цинское правительство активно привлекало местное население к несению воинской повинности, использовало его в качестве трудового ресурса для обеспечения военных действий. После первых неудачных столкновений с русскими, Цины применили тактику выжженной земли, депортировав большую часть коренных жителей вглубь Маньчжурии.

Географический фактор. Зона первых контактов двух государств представляла собой достаточно автономный, и даже автаркичный ареал. При этом природные условия региона определили достаточно низкую плотность населения и господство натурального хозяйства. Ни Россия, ни Китай на первой стадии контактов не имели четкого представления о потенциале друг друга, их владения не соприкасались. Стремительный выход русских землепроходцев к Тихому океану и закрепление их в Приамурье были обусловлены, прежде всего, развитой речной сетью Сибири и Дальнего Востока. Маньчжурия в меньшей степени располагает водными путями, кроме того, что немаловажно – речная система Северо-Востока Китая не связана с глубинными районами страны.

Культурный фактор. В процессе российско-китайского взаимодействия произошла встреча совершенно разных цивилизационных типов. В то же время уровень культурного развития, как Российского государства, так и империи Цин был несопоставим с культурным развитием народов Приамурья, что облегчило их ассимиляцию.


Санжиев А.А. Место военных в политических системах Республики Корея и КНДР и их роль в межкорейском диалоге

Sanzhiev A. The Place of Military in Political Systems of South and North Koreas and its Role in Interkorean Dialogue

Проблема участия армии в политической жизни государства всегда оставалась актуальной со времен образования первых государств. Многие государства испытали в свое время опыт военного правления. Нередки были случаи прихода к власти военных и в азиатском регионе. Республика Корея и КНДР – это одни их многих стран, где военные сыграли активную роль в формировании политической системы государства.

Хотя в последнее десятилетие обозначился и продолжается процесс демократизации и модернизации политических систем азиатских государств, ноябрьский военный переворот в Таиланде продемонстрировал, что все не так просто, и военные занимают далеко не последние позиции и по-прежнему оказывают определенное влияние на принятие политических решений.

Трудно утверждать, что в настоящее время армия как и тридцать лет назад столь же сильна и оказывает воздействие на политическую элиту страны в Республике Корея, в стране прошедшей уже период демократизации и закрепившей в конституции «политический нейтралитет» вооруженных сил, которые больше не имеют права вмешиваться в политическую жизнь страны.

С другой стороны заметный интерес представляет опыт Северной Кореи, где армия не приходила к власти в результате военного переворота, а ее позиции укреплялись постепенно на протяжении нескольких десятилетий, и, в конце концов, привели к формированию государства в основе которого лежит милитаристская идеология «приоритета армии».

Активизировавшийся в президентство Но Му Хёна межкорейский диалог, входе которого были достигнуты определенные политические и экономические результаты, тем не менее наталкивается на барьер в лице военных с обоих сторон. Последние занимают весьма жесткую позицию и проявляют минимальную уступчивость в ходе переговорного процесса, тем самым тормозя развитие отношений между РК и КНДР.


Симоненко Е.С. Становление канадских военно-морских сил накануне

первой мировой войны

Simonenko E. Becoming of the Canadian Navies before the First World War

К началу XX в. внутренняя эволюция Канады и связанный с ней рост экономического и стратегического потенциала, а также усиление международной напряженности подняли ряд сложных проблем, в том числе организацию канадских военно-морских сил.

Впервые предложение о создании самостоятельного флота было выдвинуто канадскими властями на колониальной конференции 1902 г. Однако, стремление автономии строить собственный военно-морской флот, было расценено в британском Адмиралтействе как попытка нарушения имперского баланса сил и несвоевременной мерой по обеспечению коллективной безопасности.

Между тем, в 1909 году в Англии разразился политический кризис, получивший название «морской паники». Он был связан с «Дредноутом» – линейным кораблем принципиально нового типа, появление которого создало угрозу для сохранения «двухдержавного баланса». В данных обстоятельствах канадские власти согласились на предложение, выдвинутое премьер-министром Англии лордом Асквитом на дополнительной межведомственной конференции 1909 г., суть которого сводилась к строительству отдельного от Королевского флота доминиона.

Однако внутри страны реакция на данное решение оказалась далеко неоднозначной. Острые разногласия в кругах канадской политической элиты были обусловлены с одной стороны двухнациональностью канадского государства, с другой – принадлежностью граждан английского и французского происхождения к основным политическим партиям в стране, что обусловило сложный национал-партийный характер противоречий по морскому вопросу.

Большинство членов либеральной партии Канады, как английского, так и французского происхождения, вместе с действующим премьер-министром Уилфридом Лорье стали инициаторами строительства самостоятельного канадского флота. Франкоговорящие националисты и консерваторы, а также часть либералов, будучи сторонниками автономии Канады в составе империи, выступали против данного решения за сохранение англо-центрической модели отношений с метрополией, в соответствие с которой все мероприятия по обеспечению безопасности имперского пространства были возложены на Англию.

В условиях жесткого национал-партийного противостояния 12 января 1910 г. Лорье внес на рассмотрение Палаты общин законопроект о военно-морской службе, который был одобрен большинством голосов. В соответствие с новым законом, Канада обязалась строить двухокеанский флот, который должен был находиться под командованием властей доминиона. Впредь участие канадского флота в имперских войнах на стороне Англии должно было быть подтверждено парламентской санкцией.

Между тем, франко-канадские националисты и большая часть консерваторов осудила новый закон, что вынудило главу консерваторов Роберта Бордена принять сторону оппозиции, дабы сохранить единство в партии. Недовольство вылилось в массовые протесты, в результате которых Лорье потерпел поражение на парламентских выборах осенью 1911 г.

С приходом к власти консерваторов, правительственная политика по вопросу о флоте претерпела существенные изменения. Новый премьер-министр Роберт Борден провозгласил курс на имперское сотрудничество в области обороны, предложив после консультации с британским морским министром Уинстоном Черчиллем, ассигновать сумму в размере 35 миллионов канадских долларов на нужды Королевского флота в обмен на участие доминиона во внешней политике империи на партнерских началах. Между тем, законопроект, предложенный консерваторами, так и не стал законом. В мае 1913 г. он был подвергнут обструкции со стороны канадского Сената, состоявший из либерального оппозиционного большинства. Борден, не желая нарушать данное в Англии обещание, предложил британским властям начать строительство дополнительных кораблей для Королевского флота, гарантируя обеспечить выплаты в будущем. Британское правительство отказалось принять данное предложение из опасения критики в обеих странах, а также в связи с отсутствием гарантий позитивного решения со стороны канадского парламента.

Таким образом, к началу Первой мировой войны флот Канады состоял из двух старых крейсеров, закупленных в Англии из списка судов, отправленных британским Адмиралтейством на слом. Собственно канадские суда не строились, персонал не вербовался. «Акт о военно-морской службе» 1910 г. остался в книге законодательных актов парламента. Когда в 1914 г. началась война, оборона канадских побережий была возложена на британские, австралийские и японские суда.