Geum.ru

Российская академия наук институт европы

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   2   3   4   5
А.А.Масленников*. Согласен с тезисом, что проблема взаимоотношения Лейбористской партии с профсоюзами и, более широко, с трудящимися Великобритании очень важна. Пренебрежение ею таит в себе большие опасности. Когда я приехал в Англию в июле 1980 г. и начал пристально изучать страну, статистику, события, меня удивил такой факт – 90% жителей британских островов к тому времени, несмотря на все разговоры об увеличении численности среднего класса, жили на зарплату.

С тех пор многое изменилось. В годы тэтчеризма количество членов профсоюзов, согласно данным книги Ал.А.Громыко, упало с 12 до 7 млн. человек. Удельный вес промышленного пролетариата во всём занятом населении сократился с 32 до 18%. Резко выросло количество людей, занятых в сфере услуг.

Такая статистика, помимо общеполитических соображений, подвигнула новое руководство Лейбористской партии на резкий пересмотр политического курса, к выработке новой платформы, новых подходов в политике, к попытке привлечь на свою сторону ту массу людей, которая называется средним классом, сдвинуться к центру и даже правее.

Эти действия обоснованы. Наступление эпохи научно-технической революции, постиндустриального общества действительно привело к существенным сдвигам в структуре западного общества в целом и британского в частности. Появление новых сфер деятельности, новых профессий, когда в среднем человек на Западе меняет профессию как минимум четыре раза за свою активную жизнь, привело к тому, что возросла политическая и социальная роль новых слоёв населения.

Другой близкий вопрос – в каком темпе учреждаются новые компании в Англии. К середине 80-х годов, а с тех пор положение принципиально не изменилось, в Британии ежегодно создавалось около ста тысяч новых компаний, а ликвидировалось около девяноста тысяч. В среднем активную деятельность вели около десяти тысяч компаний. Если экстраполировать эти данные на 18 лет, которые Тэтчер была у власти, получится порядка 180-200 тысяч новых предпринимателей, которые и составляют костяк среднего класса. Много это или мало? Много, потому что это наиболее дееспособный социальный слой, влияющий на развитие всего общества. В то же время, структура общества принципиально не меняется, если процент людей, живущих на зарплату, снижается, например, с 90 до 80%.

"Новые лейбористы" совершат большую ошибку, если слишком далеко отстранятся от рабочего класса и профсоюзов. Ошибочно представление, что тред-юнионы полностью потеряли своё прежнее влияние, и их можно игнорировать. Не предрекаю поражения лейбористов на следующим выборах, но то, что отношения с левым флангом партии обострятся, несомненно.

Много дискуссий вызывает феномен глобализации. Одно из последствий этого явления – усиление левых тенденций в целом. Если антиглобалисты привозят в Женеву сто тысяч человек, и большинство не анархисты или троцкисты, которые выходят на любую демонстрацию, а респектабельные люди – представители среднего класса, то такие вещи игнорировать нельзя.

Считаю, что если лейбористы не найдут путей к возобновлению искреннего и осмысленного диалога с профсоюзами и с левыми как в партии, так и за её пределами, их ждут большие трудности.

Совершенно правильное положение высказал В.М.Кудров о необходимости учитывать опыт Англии. Возьмём тэтчеризм. Россия восприняла его слишком буквально и прямолинейно. Сошлюсь на книгу Ал.А.Громыко "Политический реформизм в Великобритании", где критикуется упрощённый подход к неоконсервативным концепциям. Создаётся впечатление, что даже наш "чёрный пиар" заимствован оттуда. Мне пришлось видел, как громили Скаргилла. Не удивлён, что на прошедших выборах его победил замешенный в скандалах Питер Мандельсон, в то время как Скаргилл был героем рабочего класса Великобритании начала 80-х годов. Но сработала отработанная техника нейтрализации неугодного политического соперника.

Проблема приватизации. Пристально наблюдал за её ходом в Британии в 80-е годы. Её проведение было высшим пилотажем экономической политики. Как искусно она организовывалась, как продуманно совершалась. В результате были заработаны 70 миллиардов фунтов стерлингов. В какое сравнение может идти демпинговая приватизация в России в 90-е годы?

Другой важный опыт для России – проблема сепаратизма. Англия – демократическая страна. Однако как только возникает реальная угроза её национальным интересам, когда поднимает голову сепаратизм, как в Северной Ирландии, противодействие этому идёт десятилетиями. Меняют тактику, меняют политику, но не уступают. На этом фоне развал Советского Союза выглядит нелепицей.

О женском равноправии. Был свидетелем потасовки на Флит-стрит, где в пабе "только для мужчин" две храбрые женщины-феминистки устроили скандал, предварительно уведомив журналистов. Их оттуда, кричащих, в буквальном смысле слова вынесли, но паб пришлось закрыть. Так вот у нас год от года, от выборов к выборам уменьшается представительство женщин в выборных органах власти, и это недопустимо.

Административные реформы, которыми занимается сегодня президент России, недостаточны. Развивать демократию нельзя полумерами. Если демократию строить, то всесторонне. Давайте учиться у англичан их деловому подходу. От болтовни необходимо переходить к делам. Без эмоций, последовательно решать проблемы. Не слепо подражать, а по-настоящему учиться.


Н.К.Капитонова*. Остановлюсь на некоторых аспектах британской политики в Евросоюзе, тем более, что это европейское направление является одним из ключевых направлений внешней политики Англии. По двум аспектам позиции правящей партии и оппозиции диаметрально противоположны.

Во-первых, это проблема вступления Великобритании в экономический и валютный союз. По этому поводу на два лагеря разделились и политические партии, и бизнес, и средства массовой информации, и сообщество британских экономистов. Даже в кабинете существуют скрытые разногласия, хотя и не такие острые как при консерваторах. Более проевропейски настроен Тони Блэр. За более осторожный подход высказывается министр финансов Гордон Браун. Реалией современной Великобритании является перевес евроскептиков в обществе над евроэнтузиастами в пропорции два к одному, и Блэру приходится действовать с оглядкой на общественное мнение.

Консерваторам не удалось поставить вопрос о присоединении к экономическому и валютному союзу и переходу на евро в центр предвыборной кампании 2001 г. Их лозунг "Спасём фунт стерлингов" не привлёк большого внимания в обществе по сравнению с другими проблемами. Очевидно, сыграло роль то, что правительство лейбористов дало твёрдые гарантии решить этот вопрос с помощью всенародного референдума. Это обещание несколько приглушило обеспокоенность общественности, хотя сроки референдума не определены.

Консерваторы также связали себя обещаниями организовать референдум, но заняли ещё более туманную позицию по времени его проведения. Ещё в 1997 г. они объявили, что голосование должно произойти не раньше, чем через восемь лет, а впоследствии стали пересматривать и эти сроки. Лейбористы настаивали, что обратиться к мнению народа надо гораздо раньше, т.е. вскоре после проведения выборов 2001 г.

Евроскептики не собираются сидеть сложа руки. Их видный представитель Дэвид Оуэн, бывший лидер Социал-демократической партии, заявил, что целью является не победа на референдуме, а создание в стране атмосферы, при которой его проведение станет невозможным.

По времени у лейбористов свободы маневра уже почти нет, несмотря на то что общественное мнение пока явно на стороне евроскептиков. Правительство допустило серьёзный просчёт, когда изначально обосновывало необходимость вступления в экономический и валютный союз экономическими выгодами, упустив политические факторы. Позже попытки перенести акцент на политическую составляющую успеха не имели. Дело в том, что экономические последствия неучастия в ЭВС просматриваются с трудом.

Сейчас разворачивается серьёзная пропагандистская кампания, старт которой был дан на последней конференции Лейбористской партии в 2001 г. В ярких проевропейских выступлениях Блэра, других руководителей партии проводилась мысль, что чем дольше Великобритания находится за пределами еврозоны, тем меньше у неё возможностей влиять на Евросоюз. Блэр хорошо понимает, что неучастие в ЭВС объективно ограничивает возможности заявленного им лидерства в Европе. В этом направлении ему нужно срочно предпринимать усилия, и обработка общественного мнения началась.

Напомню, что в 1976 г., когда проводился референдум о том, оставаться ли Великобритании в ЕС, общественное мнение было настроено за выход. Тем не менее после соответствующей обработки 70% проголосовало "за". Такой вариант развития событий возможен и сейчас. Подготовительная работа уже ведётся. Например, в Банке Англии евроскептиков убирают с руководящих постов. Брауну сделано приглашение занять пост советника Европейского Центрального Банка. Полным ходом идут консультации между Банком Англии и Министерством финансов, с одной стороны, и Европейским Центральным Банком, с другой. Расширяются государственные средства в евровалюте и сокращается доля, идущая на покупку долларов и иен.

В то же время, в известной степени повторяется ситуация, которая была характерна для консерваторов. Проблема углубления европейской интеграции создаёт потенциальную угрозу для правящей партии на предстоявших парламентских выборах, хотя тори пока не удалось использовать её к своей выгоде.

Второй ключевой аспект разногласий в британском истэблишменте по поводу политики в отношении ЕС – вопрос о создании европейской оборонной идентичности. Осенью 1998 г. Блэр высказался в положительном ключе о создании военного измерения ЕС. В 1999 г., на франко-британском саммите, было принято решение о создании к 2003 г. европейской армии численностью 60 тысяч человек. Блэр дал понять, что Великобритания примет участие в еврокорпусе, выделит специальный воинский контингент для проведения операций.

Эта позиция коренным образом отличалась от той, которую последовательно отстаивало консервативное правительство до 1997 г., упорно сопротивляясь созданию оборонной структуры в ЕС, слиянию западноевропейского союза с ЕС. Теперь же с согласия лейбористов принято решение о ликвидации ЗЕС и передачи его структур и функций Европейскому Союзу. Вопрос, который дебатировался долгое время о целесообразности создания военной структуры в ЕС, был наконец решён положительно.

Чем объясняется такой резкий поворот в политике Великобритании? На мой взгляд, существуют две причины. Во-первых, стремление Лондона в условиях неучастия в евро подтвердить свои претензии на роль лидера Европы с помощью выдвижения важной инициативы в другой ключевой области интеграции. Во-вторых, расчёт на приобретение возможности формировать политику ЕС согласно своим интересам, в частности, не допустить, чтобы европейская оборонная идентичность привела к подрыву НАТО. Великобритания неоднократно подчёркивала, что создание европейской оборонной идентичности рассматривается ею как укрепление европейской составляющей НАТО, что Альянс по-прежнему остаётся краеугольным камнем безопасности Британии.

Несмотря на это, следует признать, что независимо от желания Лондона создание европейского корпуса реагирования рано или поздно объективно приведёт к большей независимости Европы от Соединённых Штатов и НАТО. В ноябре 2000 г. было объявлено, что британский контингент составит 12,5 тысяч человек, Великобритания выделит восемь кораблей и 72 самолёта. Это немного меньше, чем выделяет Германия, которой в соответствии с её вкладом достанется большее количество командных постов в новой структуре.

На декабрьском саммите 2000 г. в Ницце выявились серьёзные разногласия между Великобританией и Францией, которая выступила за независимость европейского корпуса от НАТО. Лондон приложил максимум усилий и помешал намерению Парижа развести в разные стороны вопросы обороны ЕС и НАТО, а также настоял на том, чтобы в итоговом документе не использовалось понятие "армия" вместо "европейский корпус гибкого реагирования". Кроме того, по требованию Лондона, в итоговом документе говорится о верховенстве НАТО, о том, что европейский корпус будет задействован только в тех случаях, когда НАТО посчитает нецелесообразным участвовать в урегулировании того или иного кризиса.

Итак, Великобритания выступила инициатором создания европейского корпуса, что было не случайно. Соединённые Штаты благоприятно отнеслись к этой идее, и вскоре стало ясно почему. Под давлением Вашингтона англичане свели компетенцию этих сил к гуманитарным функциям. Такой алгоритм действий применялся США уже дважды: первый раз в отношении корпуса быстрого реагирования, второй раз – в связи с предложением Блэра о новых отношениях между НАТО и Россией, которое, безусловно, было согласовано с Вашингтоном. После его озвучивания Пентагон и Конгресс хором выступают против и на последней сессии НАТО России фактически отказывают в равноправном участии. Инициатива Блэра была признана преждевременной. В результате британский премьер был поставлен в неудобное положение.

В заключении подчеркну, что несмотря на различия во внешнеполитических подходах ведущих политических сил Великобритании, отношения с Европой и углубление интеграции в Европе будут ещё долгое время оставаться для Лондона камнем преткновения. Ближайшие год-два покажут, удастся ли Блэру с помощью пропагандисткой кампании и политического маневрирования убедить британских избирателей в совместимости более глубокой интеграции в Европе с традиционной для Британии трансатлантической ориентацией.


Ал.А.Громыко. Добавлю к сказанному, что сильное влияние событий 11 сентября на внутреннюю и внешнюю политику Великобритании сказалось на такой, казалось бы, не связанной с ними проблеме, как вступлении страны в евро. Тони Блэр в выступлении на ежегодной конференции Лейбористской партии в октябре 2001 г. и в ноябрьской речи в Бирмингеме использовал факт объединения государств на международной арене в борьбе с международным терроризмом для продвижения темы "сообщества", "коммьюнити". Эту тему он переводит на проблему присоединения Британии к еврозоне, используя возросший дух солидарности в обществе для убеждения англичан в пользе этой идеи. Таким образом, внешнеполитические события тесно влияют на внутреннюю жизнь страны, и в вопросе евро это явно прослеживается.


Н.К.Капитонова. В самом деле, экономические показатели не всегда оказывают определяющее влияние на решение внутриполитических проблем, в том числе на исход выборов. Скажем, на выборах 1997 г. экономические показатели говорили в пользу консерваторов.


Ал.А.Громыко. Другой пример – 1992 г., когда победили тори на фоне провалов их экономической политики.


Н.К.Капитонова. Да, необходимо учитывать массу факторов. Например, наличие или отсутствие успехов в области внешней политики, психологический климат в стране и т.д. Положение дел в экономике должно всегда рассматриваться в общем контексте.


А.Б.Давидсон. Наш разговор ведётся в европейском контексте. Хотелось бы, чтобы мы не забывали и общемировой контекст. Например, очень важен опыт Содружества. Когда распадалась Британская империя, большинство исследований у нас в стране воспринимали этот процесс с эйфорией. Теперь нам важно понять другое – как Англии удалось сохранить в десятках бывших зависимых территорий английский язык, экономические и культурные связи и многое другое. Если СНГ, да и Российская Федерация, не сумеют в чём-то последовать примеру Альбиона, то и над ними нависнет опасность распада.

Все исследования, что бы мы ни изучали, должны быть направлены на улучшение взаимопонимания между нашими странами, на поиск общих черт и поучительных аналогий. Да, действительно, много лет отношения между Лондоном и Москвой оставляли желать лучшего. За последнее время наметилось серьёзное улучшение, хотя и это явно недостаточно. С исторической точки зрения мы находимся в самом начале поворота к добрососедству.


Е.В.Ананьева*. В ходе дискуссии о современной внешней политики Англии необходимо сказать о том, что обеспечение ведущей роли Британии в Европе, как и укрепление "особых отношений" с США, – два основополагающих и взаимосвязанных принципа. После периода "этической" внешней политики, провозглашенной прежним министром иностранных дел Робином Куком, премьер-министр Тони Блэр выдвинул в апреле 1999 г. доктрину "международного сообщества", которой он вместе с новым министром иностранных дел Джеком Стро придаёт дальнейшее обоснование в международной обстановке, сложившейся после терактов в США 11 сентября.

Из многочисленных кабинетных перестановок после выборов самой неожиданной стало смещение с поста министра иностранных дел представителя левого крыла партии Р.Кука, переведенного на пост лидера палаты общин. Главой МИД премьер-министр назначил сильного политика, лояльного себе Дж. Стро (министр внутренних дел в прошлом кабинете). Стро, как считается, сможет убедить колеблющихся сторонников "новых лейбористов", в то время как предвзятость Кука вызывала их раздражение.

Дж.Стро родился в 1946 г., юрист по образованию, вступил в Лейбористскую партию в 14 лет, а в 1969 г. возглавил Национальный союз студентов на пике студенческих волнений. В 80-90-х годах перешел в лагерь Нила Киннока и занял позиции на правом крыле партии. При Джоне Смите выступил за отмену Статьи 4 Устава партии, в которой было зафиксировано требование общественной собственности на средства производства. Новая редакция статьи была принята уже при Блэре в 1995 г. В течение трех лет Стро занимал пост теневого министра внутренних дел. Завоевал симпатии британцев, когда привёл собственного сына в полицейский участок за то, что тот был замешен в продаже марихуаны.

Стро, который был советником двух ведущих евроскептиков в правительстве лейбористов 1974–1979 гг. – Барбары Кастл и Питера Шора, в период ратификации Маастрихстского договора в частном порядке высказывался против, но при голосовании поддержал официальную линию Лейбористской партии. После 1997 г., в качестве министра внутренних дел, принял решение отказать Испании в экстрадиции А.Пиночета и разрешил ему выезд в Чили. Первые высказывания Дж.Стро на посту главы МИД уже не содержали упоминания об "этической" внешней политике и были посвящены прежде всего отношениям с ЕС и США.

В парламентских дебатах в июне 2001 г. Стро обозначил основные принципы и направления британской внешней политики: правительство будет руководствоваться ценностями "прав человека, демократии, основных свобод" и использовать свое влияние в мире для борьбы с "тиранией, угнетением, нищетой, конфликтами и лишениями". В вопросах окружающей среды, наркоторговли и организованной преступности границы между внутренней и внешней политикой стираются и "если мы хотим проводить свои интересы дома, мы должны быть активно вовлечены за рубежом". Данный принцип стирания границ между внутренней и внешней политикой провозглашался на самом высоком уровне и ранее в рамках доктрины "международного сообщества".

США остаются "самым близким и наиболее важным партнером" Британии, а стратегическое партнерство двух стран в НАТО – основой их национальной безопасности: "Чем сильнее мы в Европе, тем лучше наш голос слышен в Америке, точно также как наше влияние в ЕС усиливается за счет наших тесных связей с США".

Изоляционистская политика, считает Стро, редко приносила выгоду какой-либо стране, и меньше всего Британии, экспорт которой на душу населения выше, чем в США и Японии, занимающей четвёртое место в мире по внешнеторговому обороту, пятое – по мощи экономики, второе – по инвестициям за рубежом и по иностранным инвестициям.

Говоря об изоляционизме, Стро критиковал позицию консерваторов в отношениях с ЕС, чему уделил особое внимание, выступая в Королевском институте международных отношений в июле 2001 г. Назвав себя "практичным европейцем", он отверг обвинения "евроскептиков" в стремлении европейских лидеров создать Соединенные Штаты Европы и "сверхгосударство", ущемляющее национальный суверенитет. Признав необходимость институциональных реформ ЕС, он заявил, что реформирование сообщества должно создать впечатление "перманентной эволюции", а не "перманентной революции". Вместе с тем, Дж.Стро не назвал сроков проведения референдума по присоединению к еврозоне, поскольку "не должно быть никаких догм и никакой спешки", а лишь хладнокровная оценка экономических выгод для Британии в соответствии с критериями Гордона Брауна.

До событий 11 сентября "ключевыми партнерами" Британии значились Япония, Китай, Россия, Канада, Бразилия, а основными направлениями внешней политики – юго-восточная Европа, Ближний Восток, Африка. В ходе осмысления причин и последствий террористических актов 11 сентября были расставлены новые акценты в доктрине "международного сообщества".

"Особые отношения" с США нашли новое подтверждение. Премьер-министр в тот же день на пресс-конференции заявил, что Британия будет "стоять плечом к плечу (с США – Е.А.) в этот час трагедии". В интервью телекомпании Си-эн-эн 16 сентября 2001 г. Блэр отметил, что это война "цивилизованного мира и фанатизма".

Т.Блэр и Дж.Стро отмечают, что миропорядок, сложившийся после Второй мировой войны с ООН и международным правом, регулирующим отношения государств, не был приспособлен к тому, чтобы вести дело с "неудавшимися" государствами. 11 сентября была подорвана иллюзия, будто Запад может благополучно существовать, не принимая во внимание, как живет остальной мир. Если прежде можно было игнорировать хаос в странах с дезорганизованным государственным управлением или оказывать им помощь уже после того, как произошла гуманитарная катастрофа, то ныне насущный национальный интерес заключается в том, чтобы их предотвращать. Активная глобальная политика – не прихоть либерального сознания, а механизм выживания демократических обществ. Доктрина "международного сообщества", с точки зрения Блэра и Стро, подразумевает, что интересы отдельной страны и интересы более широкого мирового сообщества тесно взаимосвязаны.

Дж.Стро согласен с Николло Макиавелли, который полагал, что основу государства составляют хорошие законы и сильные армии. В своих выступлениях он ссылался и на Макса Вебера, определявшего государство как орган, обладающий монополией на легитимное насилие. С позиции сегодняшнего дня из этого следует, что в тех регионах, где не сложилось национальное государство в зрелой форме, отсутствует и понятие легитимности, а потому монополия на насилие оспаривается. Следовательно, основная угроза безопасности мирового сообщества исходит из регионов со слабыми государственными режимами, от структур, формально действующих вне государства или из районов мира, где государственные институты не функционируют. Вакуум власти заполняют преступники, наркодельцы и террористы. В разряд "неудавшихся" государств зачисляют Камбоджу 70-х годов, Мозамбик и Анголу 80-х, Югославию, Руанду, Демократическую Республику Конго и Сьерра-Леоне в 90-х, Афганистан сегодня.

По словам министра, одна из важнейших задач внешней политики Британии в ХХI веке – "восстановить порядок из хаоса"1. Стро считает, что "теория домино", утвердившаяся в США в период холодной войны, применима к слабым государствам, поскольку хаос, гражданская война и терроризм перекидываются или сознательно экспортируются из этих стран в соседние. В отличие от холодной войны, в период которой две идеологии вели борьбу за господство над умами, война с терроризмом носит иной характер: в ней все легитимные правительства и суверенные государства выступают на одной стороне. Война с терроризмом представляет собой не одноразовую полицейскую акцию, а целый ряд политических действий, нацеленных на устранение условий, его порождающих, – развал системы государственного управления, нищета и бесправие. В войне против терроризма "моралисты" и "реалисты" становятся партнерами, а не антагонистами, а ООН – органом, на практике претворяющим доктрину "международного сообщества". Что касается приоритетных направлений внешней политики Британии, то британский МИД считает, что террористические акты в США похоронили миф о том, что Соединенное Королевство должно сделать выбор между США и Европой. Афганистан наглядно показал, что отношения Британии с США, с одной стороны, и Европой, – с другой, укрепляют друг друга.

С начала военной операции США против движения Талибан 7 октября 2001 г. Лондон на деле доказал всю серьёзность своего отношения к доктрине "особых отношений". Британские ВВС совершали разведывательные полёты и обеспечивали дозаправку самолетов в воздухе. С двух ядерных подводных лодок запускались ракеты по целям в Афганистане. В вооруженные силы были призваны 150 резервистов для технической поддержки войск, участвующих в операции, в основном аналитики аэрофотосъемки и переводчики, а также метеорологи. В наземной операции со стороны Британии были задействованы спецназовцы-десантники и королевские морские пехотинцы. С этой целью в конце октября из 20 тысяч военнослужащих, участвовавших в самых масштабных за последние 15 лет учениях "Стремительный меч" в Омане, 600 морских пехотинцев и несколько сот спецназовцев были размещены на кораблях ВМФ, оставшихся в Персидском заливе.

В то же время, руководство Великобритании считает, что военная операция в отдельности не может устранить угрозу терроризма и необходимо предпринять дипломатические, политические и гуманитарные усилия. Дж.Стро, охарактеризовав нынешний международный кризис как самый серьезный со времен Карибского, отметил, что только стабильное государство в Афганистане способно обеспечить мир в этой стране.

Совместное участие в антитеррористической коалиции придало новый стимул находящимся на подъеме российско-британским отношениям. Т.Блэр высоко оценил поддержку со стороны России, которая сама пострадала от терроризма. В конце октября 2001 г. Москву посетил Дж.Стро, доклад которого перед депутатами Госдумы, политологами и экспертами британские аналитики расценили как новое слово в отношениях двух стран. Последние должны строиться, по словам министра, не на "балансе сил, а на балансе доверия"2.

Общая безопасность двух стран зиждется ныне не на конкуренции, а на сотрудничестве, не на соперничестве, а на партнерстве, не на страхе, а на доверии: "Сейчас мы все на одной стороне", – заявил Стро. Из его уст прозвучало признание, что Запад недооценивает масштаб задач, стоящих перед Россией, и принижает достигнутый нашей страной прогресс. Министр призвал "замести последние следы холодной войны" и максимально использовать совместное членство в Совете Безопасности ООН и в "большой восьмерке", установить более тесные равноправные взаимоотношения Россия – НАТО.

В ноябре 2001 г. Блэр направил письмо странам-членам НАТО и президенту В.В.Путину с предложением заменить консультативный Постоянный объединенный совет, сформированный в 1997 г., на Совет Россия-НАТО, в котором страны-члены Альянса и Россия могли бы обсуждать вопросы безопасности – нераспространения оружия, миротворческие операции и т.п. – на равноправной основе3. 23 ноября 2001 г. в Москву прибыл генеральный секретарь НАТО Дж.Робер-тсон с целью выработать механизм совместного принятия решений.

Важно то, что эти события совпадают с улучшением имиджа России с экономической точки зрения. Британский журнал "Экономист" писал, что Россия добилась "поразительного прогресса в стабилизации политической и экономической ситуации и ускоряет проведение структурных реформ". Британские эксперты считают, что в среднесрочной перспективе Россия значительно улучшит условия для бизнеса и сможет привлечь в 2001–2005 гг. 6,6 млрд.долл. ежегодно, т.е. вдвое превысить нынешний уровень4. Как заявил министр иностранных дел России И.С.Иванов во время визита Дж.Стро в Москву, сейчас имеются благоприятные условия для того, чтобы активный политический диалог давал конкретные результаты в практических областях сотрудничества, прежде всего в области торгово-экономических связей между нашими странами5.