Вспоминая крупнейшие сражения Великой Отечественной войны, мы снова и снова обращаемся к событиям битвы под Москвой
| Вид материала | Документы |
- Е. В. Ермакова игпи им. П. П. Ершова, г. Ишим, Тюменская обл. Физика в литературных, 96.74kb.
- Тематическая разработка устного журнала для учащихся 7- 9 классов "Женщины в годы Великой, 115.83kb.
- Сочинение на тему: «Сердцем прикоснись к подвигу», 158.76kb.
- Контрольный тест по истории в 9 классе за III четверть, 63.87kb.
- Великой Отечественной Войны Островского района Костромской области и рассказ, 347.49kb.
- Конкурс «Война Ивраг под Сталинградом» (блиц-турнир с вопросами на знание исторических, 243.6kb.
- Задачи: Подвести учащихся к пониманию причин поражений Красной Армии в начале войны;, 78.69kb.
- Класс: 8-11, 17.28kb.
- Шатурского района Московской области Конференция, посвященная битве под Москвой Авторы:, 60.52kb.
- Приграничные сражения красной армии в начале великой отечественной войны, 377.37kb.
| В декабре 1941 года нарком минометного вооружения П. И. Паршин дал указание срочно разработать такие мероприятия, чтобы наряду с ремонтом начать изготовление новых реактивных установок. Фронт требовал их все больше, а завод на Урале не развернул еще полностью производство этого грозного оружия. Задача была поставлена трудная. Если в июле 1941 года, когда завод впервые приступил к производству «катюш», мы располагали большим коллективом и цехи наши имели необходимое оборудование, были налажены все службы, то теперь в ряде цехов остались лишь голые стены. Немногочисленные станки были полностью загружены ремонтом боевых машин, количество которых с каждым днем увеличивалось. К тому же большая часть заводов, поставлявших нам в прошлом детали и узлы реактивных установок, была эвакуирована. Но решение поручить производство «катюш» именно нашему заводу было правильным. Мы располагали для этого драгоценным опытом, у нас остались люди, хорошо знавшие это производство. Среди них были начальник котельно-сварочного цеха Л. М. Фрейлих, мастера А. М. Лихачев, И. Н. Алпатов, Ф. М. Жуков, А. Г. Егорова, И. Г. Фирсов, М. И. Парфенов, Н. Н. Степанов, работники отдела технического контроля М. Г. Шумилинских (ныне главный конструктор завода), А. Г. Овчинников, П. И. Никитин, А. И. Дезент, группа конструкторов во главе с В. П. Барминым, технологи А. В. Акшевский, В. А. Павловская, А. П. Воронкова, П. Г. Стрелюхин и главный технолог Н. В. Окромешко. Остались и квалифицированные рабочие: слесари-сборщики В. А. Федосков, П. И. Усачев, А. И. Савин, Ф. П. Попов, В. Г. Егоров, Е. Т. Стулов, электросварщики П. П. Павлов, В. Н. Липинский, Лицай, токари А. Т. Гришин, В. Г. Усачев. Все эти кадровые работники научились еще в июле 1941 года быстро изготовлять новые боевые машины. Они не щадили себя во имя победы над врагом. Жизнь завода стала их собственной жизнью. Непрекращающиеся воздушные тревоги напоминали каждому из них, что враг еще не разбит. Однако голыми руками машины не сделаешь, для этого [565] нужно оборудование, приборы, металл. Мы обратились за помощью в Московский Комитет партии, и большинство волнующих нас вопросов было решено. В отделе энергетики и топлива нам выдали документ за подписью секретаря горкома. Мы получили право просматривать на Московском железнодорожном узле все неэвакуированные эшелоны с оборудованием и снимать с них то, что нам могло пригодиться. Такое же право нам предоставлялось и в отношении оставшихся в Москве заводов. Так была решена проблема оборудования. Вместе с товарищами П. А. Загорянским, Л. М. Фрейлихом и другими работниками завода мы в тридцатиградусные морозы вскрывали стоявшие на железнодорожных платформах ящики и доставляли на «Компрессор» хранившееся в них оборудование. Это был труд тяжелый. Продольно-строгальный станок, который мы получили с завода, находящегося на Варшавском шоссе, волокли тракторами на листе железа двое суток. Петр Александрович Загорянский, член партии с 1920 года, работавший на «Компрессоре» с 1932 года, рассказывает: «Мне уже 70 лет. Сейчас трудно вспоминать о том напряженном труде, о том огромном энтузиазме, который проявляли работники завода в годы войны. Мы не считались ни с голодом, ни с усталостью, ни со временем, чтобы раньше срока выпустить хорошо сработанное нашими руками боевое оружие. Я помню, как в разбитых вражеской авиацией эшелонах, остановившихся подле Раменского на Казанской железной дороге, я выискивал нужное нам оборудование и доставлял на завод, Помню, как летел в Сибирь за приборами для «катюш». Все это незабываемые страницы жизни». Бюро МК ВКП(б) специальным решением обязало заводы Москвы вновь начать изготовление деталей и узлов для «катюш». Мандат, подписанный секретарем горкома партии, давал нам право забирать металл, оставшийся после эвакуации любого завода. Райком партии обязал руководителей предприятий направить на наш завод слесарей, сварщиков и квалифицированных рабочих других специальностей, необходимых для изготовления боевых машин. Эта помощь сыграла решающую роль. [566] Рабочие места руководителей завода были как бы перенесены из кабинетов в цехи. Этому способствовало и то, что сотрудники наркомата и главного управления были частыми гостями на заводе, и мы совместно с ними на месте решали все вопросы, связанные с изготовлением «катюш». Что касается наших заводских инженеров, техников, мастеров, то они собственными руками изготовляли детали «катюш», вносили свои коррективы в чертежи. Так, например, по предложению заместителя начальника цеха Н. Н. Степанова и технолога В. Ф. Леонова накладку направляющих длиной 5 метров стали штамповать на фрикционном прессе с передвижкой. Начальник сварочного цеха Л. М. Фрейлих предложил заменить клепку при обработке таких узлов, как рама, подрамник, мост, сваркой. Технолог А. В. Акшевский заменил ручную клепку пневматической. Механизировано было снятие заусенцев. Все это помогло увеличить производительность труда в 5 — 6 раз и высвободить квалифицированных рабочих, необходимых для сборки машин. Люди спали по 2 — 3 часа в сутки, и то поочередно, чтобы не прерывать производственного процесса. Наконец в цехе появилась первая собранная нами «катюша» (второго рождения). Мы предъявили ее военному представителю, который оценил качество работы высшим баллом. Дана была команда зачехлить машину и отправить ее на полигон. Все волновались, ждали результатов стрельбы. Они оказались отличными. Для всего коллектива это была большая радость. На заводских партийных собраниях обсуждались вопросы, связанные с нашей дальнейшей работой по изготовлению «катюш». Много говорили о недостатках. Общее мнение сводилось к тому, что невыполнение правительственных заданий — измена Родине. В то трудное время коммунисты завода правильно понимали свою задачу. Командование Западного фронта обратилось к коллективу завода с письмом, в котором просило отправить досрочно предназначенный этому фронту дивизион «катюш». Письмо зачитали рабочим. И вот бригада Лаврова трое суток не выходила из цеха, но сделала все для того, чтобы эту просьбу выполнить. В работе реактивных установок далеко не последнюю [567] роль играют аккумуляторы. Бывало так. Машины готовы, а аккумуляторы ставить на них нельзя: они заряжены летним электролитом, а на дворе морозы. У нас не было трансформаторов, необходимых для перезарядки. И вдруг кто-то вспомнил, что трансформатор имеется на колбасной фабрике. Мы немедленно доставили его на завод и сделали все, что требовалось. 5 декабря 1941 года Указом Президиума Верховного Совета СССР группа работников завода была награждена орденами и медалями. В январе 1942 года М. И. Калинин вручил нам в Кремле высокие награды. Мне навсегда запомнился этот день. Днем из рук М. И. Калинина я получил орден Красной Звезды, а вечером в необычной обстановке, в метро станции «Маяковская», слушал его доклад о жизни и деятельности В. И. Ленина, видел руководителей Центрального Комитета нашей партии и Советского правительства. Над созданием прославленных «катюш» работало множество больших и малых предприятий, этому уделяла большое внимание городская партийная организация. И день за днем росло могущество грозной для врага реактивной артиллерии. ссылка скрыта ссылка скрыта ссылка скрыта ссылка скрыта ссылка скрыта Г. Р. Фрезеров Профессор, бывший директор танкового завода Боевое задание выполнено 15 сентября 1941 года приказом народного комиссара танковой промышленности В. А. Малышева я был назначен директором танкового завода, который создавался на базе двух московских предприятий. Завод не справлялся с повышенными заданиями по выпуску танков Т-60, не имел необходимых мощностей, не набрал нужных темпов производства. Перед новым руководством ставилась задача устранить эти недостатки. Все это происходило в обстановке осени 1941 года, когда фашисты неистово рвались к Москве. Советское танкостроение было одной из самых молодых отраслей нашей оборонной промышленности, необходимость же в танках, как показали первые месяцы войны, была огромной. Но что происходило на заводе? Почему он не мог удовлетворить нужды армии? Почему наркомат решил обновить руководство двумя объединенными предприятиями? Эти вопросы тревожили нас. Через несколько дней все выяснилось. До войны советское танкостроение развивалось как мелкосерийное производство [569] со всеми его особенностями. Конструкция танка Т-60 (главный конструктор Н. А. Астров) была отработана. Но выдвигалась задача — впервые в истории танкостроения в условиях грандиозной войны наладить поточное производство и конвейерную сборку боевых машин. Бывший директор завода М. О. Левитанский и главный инженер Н. Н. Козырев отлично понимали эту задачу, но у них в ту пору было мало возможностей, а главное — времени на реорганизацию технологии. Месяц работы в Москве — с 15 сентября по 15 октября 1941 года — был периодом горячей творческой работы коллектива по наращиванию объема и темпа производства. Эта задача решалась двояким путем. Во-первых, изготовление отдельных узлов машины, в частности коробки перемены передач, бортовых передач и фрикциона, переводилось на поточные методы. Заново, с помощью монтажников московского автозавода, перестраивался цех сборки машин — он приспосабливался к применению конвейеров и более широкому использованию подсборки отдельных узлов и грузоподъемных средств. Это должно было значительно облегчить труд сборщиков и повысить темпы сборки. Во дворе предприятия была построена металлическая эстакада, снабженная кранами для приемки и доделки бронекорпусов, поставляемых Подольским заводом имени С. Орджоникидзе. Во-вторых, значительно способствовали развертыванию производства кооперативные поставки узлов заводами «Красный пролетарий», имени С. Орджоникидзе и другими предприятиями. Организацию кооперативных поставок взял под свой каждодневный контроль Московский городской комитет партии и его секретарь Г. М. Попов. Коллектив рабочих, инженеров, техников завода отлично понимал, что надо было во что бы то ни стало в самый короткий срок превзойти гитлеровскую армию по количеству танков. Боевые танковые подразделения формировались непосредственно на территории завода; они поступали под команду полковника М. Е. Катукова, имя которого прогремело в дни сражения под Москвой. Одновременно с танками завод поставлял бронебашни для дзотов на линии обороны столицы. [570] На нашем предприятии широко развернулось социалистическое соревнование. Повышение производительности труда послужило одним из важнейших источников роста производства. Сотни рабочих и ИТР показывали образцы работы. Трудно назвать их всех, но отдельных товарищей следует упомянуть. Прежде всего это тогдашний заместитель начальника сборочного цеха Александр Иванович Власов. Молодой, энергичный, всегда спокойный и рассудительный, он обеспечивал систематическое нарастание темпов выпуска. Нельзя не отметить работу начальника кузнечного цеха М. П. Атаманова, братьев Штыковых — «Никитичей», как их любовно называли работники завода, семьи Доронченко (восемь человек), шлифовщицы Людмилы Гвоздевой, токаря А. Н. Рыжкова и многих других. Работники завода поддерживали связь с фронтом, следили за «поведением» танков в боевой обстановке. Тут много поработали военный представитель полковник В. П. Окунев и испытатель танков В. Г. Доронченко. Кончался первый месяц моей работы, вернее — месяц жизни на заводе, так как мы находились фактически на казарменном положении. Я чувствовал, что врос в коллектив, произошло слияние воли начальника с волей всего коллектива и партийной организации. Секретарь партбюро М. С. Лев сделал очень многое для мобилизации всех работников предприятия на выполнение плана, повышения производительности труда, укрепления дисциплины. Забегая вперед, скажу, что в трудные дни середины октября 1941 года, предшествовавшие эвакуации завода, только три человека покинули его, поддавшись панике. Остальные остались на месте. В первые месяцы войны на восток страны двинулись эшелоны с эвакуированными заводами. Поначалу было решено, что наш завод останется в Москве. Одновременно ГКО назначил нам пункт возможной эвакуации — на Урале. Дирекция завода командировала туда группу компетентных специалистов во главе с заместителем директора М. С. Свердловым. Комиссия должна была совместно с городскими организациями выбрать площадки для эвакуированного предприятия, наметить размещение цехов и отделов. Помещения были отведены на двух заводах, а также в большом гараже. Кроме того, комиссии поручалось подготовить прием и размещение [571] людей, оборудования и материалов. Все эти задачи комиссия выполнила. 15 октября 1941 года в связи с резким изменением положения на фронте мы получили приказ эвакуировать завод на Урал. Эвакуация длилась 15 дней. Было вывезено громадное количество различного оборудования: станков, молотов, прессов, кранов и много другого. На станции железных дорог грузы перевозили автотранспортом. Времени было мало. Учитывая, что завод размещался в многоэтажных корпусах, мы разработали оригинальный план погрузки оборудования с верхних этажей непосредственно на автомашины. Он состоял в следующем: в цехах оконные проемы были пробиты до уровня пола, и оборудование с помощью склизов опускалось на грузовики. В некоторых цехах грузовики въезжали в нижний этаж, и оборудование спускали на талях, через проемы, пробитые в межэтажных перекрытиях. Оборудование и ящики с различными грузами из первых этажей грузились на листы металла и с помощью автотягачей подавались под вновь построенную эстакаду, имевшую краны, или под автокраны. Погрузка в вагоны шла на двух станциях Окружной железной дороги. Заводу не хватало грузовиков. Дорожное управление тыла Красной Армии выделило для нас 120 автомашин. В течение нескольких дней бесперебойно работал «конвейер» эвакуации. Цель его — вывезти все до последней гайки, чтобы быстро наладить производство боевой техники на новом месте. Шоферы, такелажники, все рабочие трудились поистине героически. Назову, например, крановщика автокрана Афанасьева, который провел без смены пять суток на своем посту. Лишь 2 — 3 часа в сутки спал он тут же, рядом с краном. Коллективы цехов и отделов не уходили с площадки ни днем, ни ночью. Специальные автобусы круглосуточно объезжали территорию завода, доставляя горячую пищу. Эвакуацией руководила возглавляемая директором группа в составе Г. Б. Мартиросова, И. С. Шавочкина, В. И. Пикалева, П. П. Овчинникова, М. С. Льва, М. О. Левитанского, начальников цехов и отделов. На одном из входивших в состав нашего завода предприятий эвакуацию организовал главный инженер Н. Н. Козырев. На этом заводе для форсирования отгрузки оборудования [572] внутризаводские железнодорожные пути были проложены внутрь цехов. Вагоны подавались в цехи под краны, где и шла погрузка непосредственно в вагоны. В одну октябрьскую ночь по цехам и погрузочным площадкам пронесся слух, что враг в любой момент может быть у стен столицы... А на восток к этому времени ушли с завода лишь первые эшелоны. По диспетчерской радиосети раздался призыв: «Коммунисты — на общезаводское собрание!» В одном из цехов собрались сотни людей. Они молча ждали. Собрание открыл секретарь парткома. Он предоставил мне слово. В мертвой тишине каждое слово разносилось гулко... Да, опасность грозна... Минувшей ночью положение на фронте резко ухудшилось... Но надо вывезти все до последнего гвоздя... Дирекция держит связь с командованием и уполномоченным ГКО, и, когда потребуется, будет предложено прекратить работу. Коммунисты были информированы о том, где надо получить оружие, если придется встретиться с врагом лицом к лицу, узнали также, что весь суточный выпуск танков находится еще на заводе, укомплектован экипажами и боезапасом; боевые машины будут прикрывать возможное отступление. На этом собрание закончилось. Коммунисты вернулись в цехи и информировали беспартийных товарищей. Работа по эвакуации продолжалась полным ходом. И на заводах, где оборудование грузили в автомашины, и на станциях, где шла погрузка в вагоны, она не прекращалась даже во время бомбежек. Ежедневно на Урал уходило четыре-пять эшелонов. Сборочный цех продолжал давать танки до 30 октября. А на другой день двинулся в путь последний эшелон. Часть оставшихся бронебашен была передана в распоряжение райкома партии. Их броню предполагалось использовать для создания огневых точек на улицах Москвы. В 2750 вагонах было вывезено 2600 единиц оборудования, металл, заготовки, полуфабрикаты, компрессорная станция. Все, что нужно, чтобы строить боевые машины, тронулось в путь. Вместе с заводами уехали на Урал 2500 рабочих, инженерно-технических работников и служащих. Одни сопровождали эшелоны с оборудованием, другие выехали специальными поездами. Последними тронулись в путь две автоколонны: грузовые, [573] легковые машины, пожарные машины и бензоцистерны. Они пошли своим ходом на Урал. Перед ними лежал путь в несколько тысяч километров. Одну колонну вел инженер О. А. Никогосьян, другую — начальник гаража В. И. Пикалев. К чести участников этого нелегкого зимнего пробега, все машины в исправности пришли на место назначения. 31 октября мы с главным инженером Г. Б. Мартиросовым в последний раз обошли опустевшие цехи. Теперь надо было, обгоняя наши эшелоны, добраться до Урала. На легковой машине приезжаем в город Горький, а оттуда на старом самолете АНТ вылетаем 2 ноября к месту назначения. На уральском аэродроме нас встречает М. С. Свердлов. От него узнаем, что решение передать под размещение завода три площадки уже состоялось. Эшелоны с людьми и оборудованием стали прибывать к месту назначения. В тот же день состоялась встреча с наркомом танковой промышленности В. А. Малышевым. Были намечены пути и средства развертывания производства танков на новом месте. Стало известно, что заводу передается все оборудование Подольского завода имени С. Орджоникидзе. Перед нами встали сложные задачи: объединить коллективы москвичей, подольчан и уральцев в единый организм, найти жилье для прибывших людей, обеспечить их питанием и вообще необходимым минимумом бытовых условий. Прежде всего надо было устроить людей. В этом вопросе возникли серьезные трудности. Я настаивал на полном расселении работников завода на жилплощади города, некоторые предлагали строить землянки. Пришлось явочным порядком занять клуб строителей в центре города и приспособить его под жилье. Нас резко осуждали, обвиняли в «партизанщине», называли «махновцами». Однако после бурного заседания обкома два секретаря райкомов получили указание немедленно расселить людей. Мы решили всю заводскую администрацию разместить в последнюю очередь, что и было выполнено. В короткие сроки расселились более или менее удовлетворительно. Налаживанием питания занялся ОРС завода. Мы получили небольшой совхоз, приступили к заготовке картофеля, откормке скота, наладилось плановое снабжение. Добились получения обуви, текстиля и других товаров. [574] Одновременно мы приступили к планировке завода на трех площадках. Свободной земли для возведения новых корпусов было недостаточно. Пришлось снести некоторые помещения. Мы понимали, что в условиях военного времени надо отказаться от обычных методов проектирования нового предприятия. Возникла необходимость смелого применения скоростных методов проектирования и строительства. Мы предусматривали деревянные конструкции зданий и такие способы работ, которые требовали минимальных затрат материалов, рабочей силы, а главное — времени. Довоенные темпы работы нас не устраивали. Надо было намного быстрее освоить производство боевых машин и начать их массовый выпуск. Фронт ждал наших танков, надеялся на нас. Строители Уралсибстроя под руководством Н. Дыгая и В. Лернера за 12 суток соорудили два деревянных корпуса, что было патриотическим подвигом. Мы получили возможность быстро освоить производство танков. В ноябре 1941 года стояли суровые морозы. Несмотря на это, новый коллектив с исключительной быстротой устанавливал и пускал в ход оборудование. Погруженные на металлические листы, станки совершали с помощью автотягачей путешествие по городу до места установки на площадке. Горожане удивленно смотрели на это необычайное зрелище. Надо было как можно скорее разобрать «слоеный пирог», образовавшийся в результате разгрузки на малых площадках большого количества разнообразных грузов. К площадке № 2 были проложены железнодорожные пути. В новом корпусе на площадке № 1 оборудование монтировали на заранее подготовленных в тепляках бетонных дорожках и одновременно достраивали здание. Люди не жалели себя, зачастую даже не замечали, что мороз прихватил уши и руки. Особое беспокойство вызывала установка тяжелого оборудования: молотов, прессов, гидроустройств к ним, каландров, вулканизаторов. Завод не располагал необходимыми грузоподъемными средствами. На помощь пришла рабочая смекалка. Пользуясь подсобными средствами, клетями, малой механизацией, монтажник А. И. Цимбал вместе с группой лучших монтажников с честью справился с этой трудной задачей. [575] Пришлось преодолеть и такую беду. В пути затерялись две платформы с шабатами для молотов. Как их найти среди десятков тысяч вагонов, разбросанных от Москвы до Урала? За эту задачу взялся сотрудник Наркомтанкопрома А. А. Антюхин. С исключительной оперативностью он в немногие дни «прочесал» железнодорожные пути и «поймал» эти злополучные платформы. Монтаж кузницы был закончен в срок. |