Geum.ru

Вспоминая крупнейшие сражения Великой Отечественной войны, мы снова и снова обращаемся к событиям битвы под Москвой

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   24   25   26   27   28   29   30   31   ...   51

В дни предельного напряжения на фронтах люди не сомневались в нашей конечной победе. С каким вниманием слушали радио, с какой жадностью тянулись к газетам! Среди рядовых воинов и лиц начальствующего состава 10-й армии находилось немало тех, кто в годы гражданской войны прошел суровую закалку, сражаясь с полчищами внутренней контрреволюции и иностранными интервентами. И лозунг «Да здравствует Советская власть!» был на устах у всех. Все рвались в бой.

Очень сложно для армии было успеть прибыть к началу контрнаступления Западного фронта. Железнодорожники в общем успешно справились с перевозкой армии к Рязани и Ряжску. Но все же они не смогли доставить нас в срок, и мы опоздали на несколько суток. От районов выгрузки до рубежа развертывания для перехода в наступление ряду наших дивизий пришлось идти пешком по 100 — 115 километров по проселочным дорогам, занесенным снегом. Из-за недостатка транспорта люди тащили на себе боеприпасы. Но какой подъем царил в частях и соединениях! А сколько перепели песен! И «Смело, товарищи, в ногу», и «Интернационал», и «Варяга», и «Ермака», и «Священную войну», и «Орленка», и «Каховку».

Трудно было сдерживать нетерпение и даже недовольство [351] воинов в тех дивизиях, которые запаздывали с перевозкой, а особенно в тех, которые были поставлены перед нашим наступлением во вторую и третью линии.

К утру 6 декабря 10-я армия в основном была готова к боевым действиям.

Как определилась задача 10-й армии в ее первой операции? В полученной нами директиве Ставки Верховного главнокомандования от 24 ноября говорилось: «Сосредоточение закончить к вечеру 2.12.41, имея в виду не допустить выдвижения противника на Рязань, а также активные действия на Венев или Зарайск». Как известно, такая опасность существовала. Именно ударом через Рязань, Коломну, Каширу Гитлер хотел выйти в тыл Москве с юго-востока. Для этого он предназначил 2-ю танковую армию Гудериана.

Соответственно с директивой Ставки командование 10-й армии прежде всего взялось за организацию обороны Рязани и ближайших подступов к ней с запада и юго-запада. В оборону в этом районе было поставлено до трех дивизий и все то, что имелось в гарнизоне города. В районе Коломны и Зарайска по срочному приказу Ставки была экстренно сосредоточена 322-я дивизия.

Таким образом, в связи с обоснованным опасением Ставки за судьбу Коломны и Рязани на правый фланг 10-й армии были поставлены наиболее боеспособные дивизии — 322-я, 330-я и 328-я.

Чуть забегая вперед, должен заметить, что реальный ход событий показал возможность иного решения: наиболее боеспособные дивизии нужны были больше левому крылу армии, в районе Пронска.

Действительно, вскоре выяснилось, что противник уже не имел сил для наступления ни на Коломну, ни на Рязань, ни на Ряжск, а под Каширой ему под напором 1-го гвардейского кавкорпуса, хорошо усиленного танковыми и стрелковыми соединениями, даже пришлось начать отход.

В этих условиях Военный совет Западного фронта поставил перед 10-й армией задачу нанести главный удар с рубежа Захарове — Пронск в направлении на Михайлов, Сталиногорск и вспомогательный удар от Зарайска на Венев. При этом указывалось, что важнейшей задачей 10-й армии является разбить группу Гудериана и к исходу 10 декабря овладеть районом Сталиногорск — Узловая. [352]

Глубина операции составляла около 100 километров (по прямой). На пути армии были: занятая врагом с 26 ноября оборона на рубеже железной дороги от УзуновадоКремлева, реки Проня и Дон, города Михайлов, Епифань, Венев, Сталиногорск 1-й, Сталиногорск 2-й, Узловая, районные центры Серебряные Пруды и Гремячее, рабочие поселки Бобрики, Задонье, Новоугольный и др., Фронт наступления со 115 — 120 километров в исходном положении сокращался до 75 километров на рубеже Венев — Сталиногорск — Епифань — Казановка.

Правый сосед армии — усиленный 1-й гвардейский кавкорпус наступал прямо на юг в направлении Мордвес — Венев — Сталиногорск и находился к 4 декабря в 25 — 30 километрах от Венева и в 60 километрах от Сталиногорска. Наш левый сосед — 61-я резервная армия еще не успела сосредоточиться в районе Ряжска.

Действовавшие против нас силы противника составляли две мотодивизии, усиленные танками и тяжелой артиллерией. Центр обороны противника находился в Михайлове, где стоял штаб 10-й мотострелковой дивизии с ее главными силами. О намерениях противника и о составе его вторых эшелонов мы никакими данными не располагали, и это вызывало вполне понятное беспокойство.

Исходя из особенностей необстрелянной и технически слабой 10-й армии. Военный совет армии решил против важнейших центров обороны противника направить наши подавляющие силы с тем, чтобы успех был гарантирован.

Так и сделали. Против усиленного полка 29-й дивизии противника в Серебряных Прудах мы бросили всю 322-ю дивизию. Против главных сил 10-й вражеской дивизии в районе Михайлова нацелили три дивизии: 328-ю с фронта, 330-ю — в обход с севера и 324-ю — в обход с юга 323-я дивизия наносила удар на Печерники и Голдино против находившегося в них полка 10-й дивизии, 326-я и 41-я дивизии нацеливались против сил врага, принадлежавших к 18-й танковой дивизии.

Погода благоприятствовала нашему наступлению: поднялась пурга, и авиация противника действовать не могла.

Удар 10-й армии для противника был неожиданным. Оказалось, что гитлеровцы прозевали ее переброску, и подход, и развертывание! Только через пять суток непрерывных [353] боев враг разобрался, в чем дело, и начальник генерального штаба сухопутных войск Германии Гальдер записал в дневнике 11 декабря: «На фронте 2-й танковой армии действует 10-я армия противника в составе шести пехотных и одной кавалерийской дивизии».

В итоге боев 6 и 7 декабря с обороной противника на рубеже Узуново — Кремлево было покончено.

Особенно отличилась 330-я дивизия под командованием инициативного и решительного полковника С. Д. Соколова. В хорошо организованном и смело проведенном ночном бою дивизия овладела городом Михайловом, взяв там большие трофеи и нанеся противнику немалые потери. Из 328-й дивизии лишь небольшую помощь успел оказать полк майора И. И. Анциферова.

Героем боя за Михайлов стал командир 1111-го стрелкового полка майор А. П. Воеводин. В решающее мгновение он вышел перед залегшим под сильным огнем врага батальоном и поднял его в атаку. Рядом с ним стал и комиссар полка В. В. Михайлов. Вслед за командиром и комиссаром все бойцы полка в едином порыве устремились на врага. Полк первым ворвался на окраину города, но здесь командир был убит, а комиссар ранен.

Хорошо показала себя в бою за Серебряные Пруды 322-я дивизия под командованием полковника П. И. Филимонова. И здесь противник был приведен в замешательство внезапностью нашего наступления. Однако, как и в Михайлове, его основным силам удалось избежать окружения и отступить.

За двое суток — с утра 6 до утра 8 декабря — 10-я армия с боями продвинулась вперед от 45 до 55 километров.

Вот что писал впоследствии командующий 2-й танковой армией Гудериан в своей книге «Воспоминания солдата»: «47-й танковый корпус в ночь на 7 декабря вынужден был в результате удара русских сдать город Михайлов. 10-я моторизованная дивизия понесла при этом тяжелые потери». Гальдер в своем дневнике отметил, что «отвод 10-й моторизованной дивизии у Михайлова... по-видимому, будет иметь очень неприятные последствия».

Однако 10-й армии нечем было развить свой успех — наша пехота, почти не имевшая транспортных средств, не поспевала за противником. Враг закрепился на рубеже реки [554] Прони: от Венева на Подхожее, Гремячее и южнее. Нам противостояли здесь одна пехотная и две моторизованные дивизии, а южнее, в районе Горлова, начиналась полоса обороны 18-й танковой дивизии армии Гудериана. Во втором эшелоне, в городах Узловая, Дедилово и Сталиногорск, были сосредоточены 4-я танковая и 112-я пехотная дивизии врага.

Прорыв этого рубежа для войск армии был уже не так прост, тем более что заработала фашистская авиация, а местность здесь была в основном открытая. Против нас был брошен 8-й авиакорпус 2-го воздушного флота военно-воздушных сил противника. Еще 7 декабря вражеская авиация несколько раз бомбила наши войска в Михайлове. С утра же 8 декабря начались ее сильные удары по нашим наступающим колоннам и боевым порядкам, особенно по 328-й и 330-й дивизиям.

И все же к вечеру 9 декабря в ожесточенных боях мы овладели всем этим рубежом. Наибольшие усилия потребовались от 322-й дивизии, которая совместно с частями 1-го гвардейского кавкорпуса освободила Венев, и от 330-й дивизии, которой пришлось вести тяжелый бой с вражескими танками.

Трудно пришлось 328-й дивизии. В ее задачу входило освобождение района Гремячее. Наступать пришлось на врага, укрепившегося на высоком, обрывистом берегу реки Прони. В этом первом для дивизии бою была допущена поспешность и неосмотрительность. В результате головной полк понес серьезные потери. Был убит командир 1103-го полка майор И. М. Толубьев, тяжело ранены командир 1105-го полка майор М. К. Марков и комиссар А. И. Киреев.

Первые бои показали необходимость действовать главным образом длинными зимними ночами и в метель, в плохую погоду, когда авиация врага бездействует, а также использовать преимущества наступления на широком фронте, смело вклиниваясь в не занятые частями противника промежутки, бить в их стыки, обходить и смело идти на окружение врага.

Скоро стало ясно, что требуется всемерно ускорить поворот армии со сталиногорского направления на юг. Это в основном отвечало и соображениям, высказанным начальником штаба Западного фронта генералом В. Д. Соколовским в разговоре по прямому проводу. [355]

Наш замысел состоял в том, чтобы главные силы первого эшелона армии переместить южнее на 25 — 50 километров и занять ими фронт от Люторичей до Бахметьева для нанесения главного удара в направлении городов Епифаиь, Богородицк и Плавск. В состав этих сил входили 324-я, 323-я, 326-я стрелковые и 41-я кавалерийская дивизии, а за ними во втором эшелоне — 330-я стрелковая дивизия. Рокировка армии к югу совершалась под носом у противника, но все было выполнено достаточно незаметно.

Оборона противника на Дону была прорвана главными силами армии в течение 12 и 13 декабря. Бои на правом фланге велись непрерывно почти трое суток — с утра 11 декабря — и тоже завершились успехом. 13 декабря Сталиногорск 1-й (иначе — Южный) и Епифань были освобождены.

В ходе этих боев наибольшие трудности выпали на долю 323-й, 324-й и 328-й дивизий. Последней, в частности, действовавшей в неполном составе, пришлось брать Епифань. Об ожесточенности боев говорит тот факт, что в 328-й дивизии за 11 — 13 декабря из строя выбыли пять командиров батальонов (из девяти) и большинство командиров рот. Хочется еще раз подчеркнуть, что армия решала свои боевые задачи, не имея танков, артиллерии усиления, помощи авиации. На наши повторные просьбы, особенно о танках, командование фронта отвечало: «Ничего дать не можем». Отчасти это, видимо, объяснялось и таким обстоятельством: командование фронта не поверило нам, что у врага здесь имелась хорошо организованная оборона. Для проверки наших данных в 10-ю армию прибыла даже специальная комиссия.

После прорыва обороны противника на Дону командование фронта резко сократило полосу нашего наступления и поставило перед нами задачу наступать строго на запад, на город Плавск, который стоит на шоссе и железной дороге Тула — Орел. Быстро выйдя к Плавску, мы могли бы отрезать войска Гудериана, еще находившиеся к югу и юго-востоку от Тулы, В свою очередь, 50-я армия от Тулы должна была быстро наступать навстречу 10-й армии в сторону Дедилова и к югу — на Щекино, Житово. Что же касается 1-го гвардейского кавкорпуса с приданными ему танковыми частями и 322-й дивизией, то он, взаимодействуя с 10-й и 50-й армиями, должен был наступать со стороны Сергиева, Сталиногорска Северного на юго-запад, к Дедилову, Житову. [356] Расстояние от Дона до магистрали Тула — Орел по направлению главного удара армии составляло 80 километров по прямой.

На этом пути наши войска встретили организованную оборону противника на рубеже железной дороги Узловая — Богородицк — Товарково — Левикка. За двое суток в условиях сильной метели и по глубокому снегу наши части продвинулись на 30 километров и в упорных маневренных боях овладели: 324-я дивизия — Богородицком, 323-я и 326-я — угольным районом Товарково — Ломовка — Левинка, а правофланговая 328-я — районом Притоны — Черная Грязь — Киреевка и помогла кавкорпусу в освобождении города и станции Узловая. Решающие действия все дивизии вели ночью и в снегопад.

17 декабря войска армии вступили в бой на реке Упе. Река Упа рассматривалась немецко-фашистским командованием как последний рубеж отхода немецких войск зимой 1941/42 года на этом направлении.

Ожесточенные бои на Упе шли до полудня 18 декабря. Благодаря упорству наших частей и широкому применению обходных действий сопротивление врага было сломлено. В быстром продвижении от Богородицка до Упы отличилась 41-я кавалерийская дивизия как передовой отряд армии. Ею в то время командовал полковник М. И. Глинский.

К 15 часам 18 декабря наши войска выдвинулись к магистрали Тула — Орел, а 19 декабря 10-я армия по всей своей полосе наступления подошла к реке Плаве.

В оборону по левому берегу этой реки противник успел поставить крупные силы 2-й танковой армии. Решающую роль в обороне гитлеровцев играл город Плавск со станцией Паточная и примыкающими к нему населенными пунктами. Подступы к городу были минированы, улицы и мосты забаррикадированы, на окраинах и на перекрестках поставлены орудия для стрельбы прямой наводкой. Из-за города с закрытых огневых позиций вела огонь артиллерия.

На реку Плаву армия вышла уже в иной группировке, чем до сих пор. Справа шли 328-я, 323-я и 326-я дивизии, а левее их была выведена армейская кавалерийская группа (ею командовал генерал-лейтенант танковых войск В. А. Мишулин) в составе трех кавдивизий (41-й, 57-й и 75-й) с 239-й стрелковой дивизией. Из-за узости армейской полосы наступления [357] кавгруппу пришлось вести в полосе соседней, 61-й армии Юго-Западного фронта. Целью конницы было: обойти сильную оборону врага в районе Плавска с юга и, обогнав наши стрелковые дивизии, быстро продвинуться в район станции и крупного рабочего поселка Арсеньево, на 45 — 50 километров вперед.

Кавгруппа действовала успешно, но не смогла обогнать дружно наступающие стрелковые дивизии нашей армии. Этому помешали отсутствие танков и средств ПВО, активность авиации врага и бездорожье.

Прорыв на реке Плаве по всему фронту был начат с вечера 19-го и завершен к исходу 20 декабря. С наибольшей эффективностью и умением действовали 323-я и 328-я дивизии. Последняя под командованием полковника П. А. Еремина того же 20 декабря совместно с 1-м гвардейским кавкорпусом освободила город Крапивну.

Части армии захватили много танков, орудий, автомашин, пулеметов и винтовок, большие склады с продовольствием, инженерным, химическим и другим имуществом. В Плавске было освобождено из вражеского плена 840 советских воинов.

Далее армия на сутки раньше поставленного командующим фронтом срока вышла на линию Одоево — Нивны. К исходу 22 декабря части 10-й армии совместно с 1-м кавкорпусом взяли Одоево и на левом фланге Арсеньево.

Выход советских войск на магистраль Тула — Орел и на реку Плаву означал завершение операции войск левого крыла Западного фронта (в составе 50-й армии, 1-го гвардейского кавкорпуса и 10-й армии) против главных сил 2-й танковой армии Гудериана в обширном районе Тула — Лаптеве — Кашира — Зарайск — Серебряные Пруды — Михайлов — Горлово — Товарково — Плавск — Щекино.

Врагу был нанесен большой урон в людях, технике и в материальных ресурсах. Успехи войск левого крыла Западного фронта содействовали наступлению 49-й и 43-й армий нашего и 61-й армии Юго-Западного фронта. Под нашими ударами противник был вынужден отходить. Однако отходили фашисты достаточно организованно. Беда была в том, что после захвата того или иного рубежа, того или другого населенного пункта нам (говорю о 10-й армии) нечего было бросить вперед для решительного, эффективного преследования [358] и полной дезорганизации противника. 1-й гвардейский кавкорпус также не смог прорваться в глубину оперативной обороны противника и все время шел бок о бок с нами. Войска 50-й армии в своих настойчивых усилиях наступать навстречу кавкорпусу и нашей армии (то есть к востоку, юго-востоку и югу) встречали сильное сопротивление врага.

2-я танковая армия Гудериана избежала окружения. Она с трудом и серьезными потерями отходила из района Тулы, Каширы, Михайлова и Подмосковного угольного бассейна в сторону железнодорожного узла Горбачеве, городов Мценск и Орел. Однако на ее северном крыле, в полосе 43-го корпуса гитлеровцев, неотвратимо назревала катастрофа. Входившие в корпус 31-я и 131-я пехотные дивизии под натиском наших частей растягивались по фронту все шире и шире, неся при этом серьезные потери. В боях на реке Плаве, севернее Крапивны и около Дубны фронт этих дивизий в ряде мест был прорван. Советские войска быстро двинулись к реке Оке.

Река Ока, по мысли немецко-фашистского командования, уж во всяком разе должна была явиться окончательным рубежом отхода немецких армий. Однако был сорван и этот замысел: от Калуги и почти до Белева, то есть в полосе около 100 километров шириною, врагу не удалось создать надежной обороны. Лишь местами войскам 50-й армии, 1-го кавкорпуса и правому флангу 10-й армии пытались оказать сопротивление небольшие, разрозненные части гитлеровцев.

Наступление войск 10-й армии к Оке совершалось в очень узкой и бездорожной полосе. На линии Одоево — Арсеньево наша армия передала в состав 1-го гвардейского кавкорпуса по приказу командующего фронтом 328-ю стрелковую и все три кавдивизии.

После прорыва фронта 43-го корпуса врага перед 1-м гвардейским кавкорпусом была поставлена серьезная задача: быстро продвинуться в глубину обороны противника, перейдя Оку, взять Козельск и оттуда форсированно продвигаться на Юхнов и Мосальск, чтобы отрезать пути отхода на запад достаточно сильной вражеской калужской группировке.

Что касается 10-й армии, то ее задачей было освобождение Козельска и Сухиничей.

Но еще раньше на нашем пути лежал Белев, район которого занимали хорошо укрепившиеся в обороне большие [359] силы гитлеровцев: 296-я и 112-я пехотные дивизии, 4-я танковая дивизия, часть сил 31-й и 56-й пехотных дивизий, а также полк СС «Великая Германия». Занятие этого города имело большое значение для взаимодействия Западного и Юго-Западного фронтов и их смежных армий — 10-й и 61-й. Только владея Белевом, обе они могли уверенно наступать дальше на запад и юго-запад.

Между тем высланные командиром кавкорпуса на Белев 322-я и 328-я стрелковые дивизии взять город не смогли, а штаб корпуса преждевременно сообщил в Москву о том, что Белев взят 26 декабря.

Прибыв под Белев на передовой КП в селе Болото, Военный совет 10-й армии убедился в том, что взять Белев силами этих двух дивизий невозможно и что их действиями, по существу, никто не руководит, так как командование и штаб 1-го кавкорпуса были заняты главной для них задачей и основные силы корпуса действовали в противоположном Белеву направлении.

Интересы дела сразу же потребовали от меня взять эти дивизии в свое подчинение (Военный совет фронта возвращение этих дивизий в 10-ю армию сразу же утвердил), развернуть между ними еще 330-ю дивизию и усилить их артиллерией. Кроме того, вскоре выяснилось, что с утра 27 декабря вступила в изолированный бой к югу от Белева 342-я стрелковая дивизия 61-й армии. Я вызвал к себе командиров всех четырех дивизий и поставил перед ними новые боевые задачи.

Но ни взять Белев, ни обойти его с флангов, несмотря на исключительное упорство наших войск, не удавалось. Дело доходило до штыковых боев; некоторые населенные пункты на западном берегу Оки по нескольку раз переходили из рук в руки.

Тем временем 28 декабря 323-я дивизия полковника И. А. Гарцева, не встретив сопротивления противника, перешла Оку в районе Сныхова (севернее Белева) и успешно двинулась к западу. Тогда атаки с фронта в районе Белева были прекращены, а 330-я и 328-я дивизии, оставив на широком фронте четыре батальона, ночью двинулись на север для глубокого обхода Белева с северо-запада и запада.

Маневр оказался для врага неожиданным. Не смогла помешать маневру и авиация противника. Ни к северо-западу, [360] ни тем более к западу от Белева обороны у врага подготовлено не было. И все-таки нашим дивизиям, атакующим с тыла, еще пришлось целые сутки вести уличные бои. Им помогали действиями с фронта 322-я и 342-я дивизии. К вечеру 31 декабря Белев был в наших руках. Нам достались большие боевые трофеи.

Бои за Белев были самыми ожесточенными из тех, что до этого вела армия. Победа досталась нам дорого. Пали смертью храбрых командир 1109-го полка 330-й дивизии майор Е. В. Дмитриев, командир роты 1085-го полка 322-й дивизии Герой Советского Союза старший лейтенант В. Г. Захаров, командир 1107-го полка 328-й дивизии майор Н. А. Науменко и многие, многие другие.

Героически проявила себя в этих боях бывшая студентка Московского государственного университета Елизавета Шамшикова — военфельдшер, командир санитарного взвода 1113-го полка 330-й стрелковой дивизии. Лиза, как ее все звали, в этих боях под Белевом, будучи сама ранена, продолжала помогать раненым бойцам. Когда у населенного пункта Беседино гитлеровцы потеснили полк, Лиза оказалась в окружении с 70 тяжелоранеными. Она не покинула раненых и вместе с ними приняла мученическую смерть. Чтобы скрыть свое злодеяние, бандиты сожгли большой колхозный сарай, в котором они расстреляли советских бойцов и медсестру. Лиза Шамшикова посмертно была награждена орденом Красного Знамени. Именем Лизы названы улицы в городах Белеве и Суворове Тульской области.

Новый год Военный совет армии встретил на командном пункте в Козельске. 10-я армия внесла свой вклад в разгром гитлеровцев под Москвой. С 6 декабря она продвинулась более чем на 250 километров, оставив позади реки Проню, Дон, Упу, Плаву и Оку, а к 31 декабря часть ее сил была уже под Сухиничами, то есть еще на 50 — 60 километров дальше.