Опубликовано в: Рубеж. №16. 2001 Гендерные различия стратегий занятости работающих бедных в России

Вид материала

Статья

Подобный материал:

• Гендерные различия стратегий занятости официальных бедных в России1, 426.04kb.
• И. М. Семашко Гендерные проблемы в общественных науках, 4895.61kb.
• С. Б. Адоньева (Санкт-Петербург), 1721.61kb.
• Лекция №10 (2 часа) Гендерные особенности, 166.86kb.
• Элеанор Э. Маккоби два пола: растем порознь, живем вместе, 574.17kb.
• Методическое письмо. Опубликовано в журнале "Завуч начальной школы" №6 за 2001 год., 593.47kb.
• Темы выступлений на семинаре по дисциплине «Стратегический менеджмент» Теория стратегического, 13.91kb.
• Акт о результатах проведения плановой выездной проверки управления Алтайского края, 1929.58kb.
• Постановление от 16 апреля 2001 г. N 286 о приморском краевом координационном комитете, 90.16kb.
• Особенности современного бизнеса в России, 72.99kb.

Заключение

В условиях материальных лишений, потери работы или низкой заработной платы привычные стратегии занятости работающих бедных видоизменяются, но только в исключительных случаях инновационные практики становятся перспективными в решении материальных проблем.

Распространенная в советское время «двойная» занятость, когда женская зарплата дополняет доходы мужчины, выгодна только в том случае, если оплата женского труда превосходит официально доступные пособия и социальные гарантии, а также расходы, связанные с выходом на работу. В идеале с ростом мужских доходов такая стратегия «удобной работы» могла бы завершиться добровольным выходом женщин с рынка труда. Однако изъятие женских доходов из семейного бюджета, даже при наличии «надежного» супруга, профессионала, занятого в достаточно благополучной отрасли экономики и получающего заработную плату выше среднего, не просто снижает уровень жизни, а толкает сначала в число официальных бедных, а потом вновь на рынок труда.

Усугубляет ситуацию то, что в большинстве случаев женщины из нашей выборки имеют низкую квалификацию, позволяющую сегодня претендовать лишь на малооплачиваемые рабочие должности уборщиц, санитарок, нянь и продавцов. В случае отсутствия возможности повысить квалификацию или найти более высокооплачиваемое место по имеющейся специальности на экономически стабильных предприятиях, ранее «удобное» рабочее место перестает быть привлекательным. Это влечет за собой неформальную занятость, а затем и создание собственного рабочего места, устраивающего по временным затратам и доходу. Как правило, такого рода самозанятость не является денежной. Она лишь компенсирует утраченный уровень заработной платы и в лучшем случае позволяет поддерживать благосостояние семьи на прежнем уровне. Такой прототип гибкой занятости по мере необходимости может быть прерван возвратом к традиционной стабильной занятости для выработки стажа или получения социальных гарантий.

Успешной и наиболее перспективной с точки зрения решения материальных проблем является трансформация стратегии «удобной работы» в гибкое предпринимательство. Оно стало эффективным способом решения проблемы совмещения дохода и ведения домашнего хозяйства, остающегося женским уделом. Однако реализоваться в этом направлении могут единицы из-за отсутствия сбережений, необходимых для открытия дела, а также из-за отсутствия определенных профессиональных навыков и умений. Более того, испытания мелкого предпринимательства на прочность со стороны государства, рэкет и давление крупных конкурентов не гарантируют от возврата к прежней стабильной занятости по имеющейся профессии.

Мужские стратегии занятости работающих бедных также развиваются во взаимодействии с возможностями регионального рынка труда и трудовой активности партнера. Сохранение рабочего места и специализация мужчин возможны при условии достаточно высокого уровня образования и квалификации. Однако это не является достаточным основанием для семейного благополучия, зависимого также от доходов партнера. В случае работы в нестратегической, а значит менее оплачиваемой отрасли регионального хозяйства, к примеру медицинской, а также низких доходов партнера мужская специализация по профессии возможна только в ущерб материальному достатку семьи. Стремление сохранить малооплачиваемое, но привычное рабочее место без изменения рыночной конъюнктуры этой отрасли или специальности лишает смысла такую «доходную» стратегию занятости и ведет к ограничению потребностей семьи.

Мужским вариантом неперспективной стратегии занятости можно назвать выбор такого типа занятости, который, несмотря на низкую оплату труда, совпадает с представлениями об “адекватной” оплате труда в единицу рабочего времени. Как правило, большинству мужчин с низкими профессиональными и социальными ресурсами (каких большинство в нашей выборке) такая работа не позволяет содержать семью, а зачастую невыгодна из-за затрат. В таком случае мужчины отдают предпочтение безработному состоянию, а не постоянной и малооплачиваемой работе (женский вариант). Они предпочитают не работать, подрабатывать для обеспечения минимальных потребностей, компенсируя нестабильность доходов от занятости стабильной государственной поддержкой. Постепенно формируется новая стратегия выживания “недееспособного мужчины” (безработного, инвалида, пенсионера) и случайных приработков, часто сочетающаяся с депрессией, алкоголизмом и последующей деморализацией. Экономическая несостоятельность мужа или отсутствие такового ориентируют женщин на любую работу, часто непривилегированную, позволяющую иметь небольшой, но стабильный доход.

Противоположный способ решения материальных проблем и успешной стратегии занятости мужчин связан с активными подработками или мигрирующей занятостью в поисках доходного места. Однако, как показали предварительные результаты исследования, предпочтение все же отдается стабильной и оплачиваемой работе на благополучных предприятиях.

Таким образом, сегодня среди официальных бедных происходит трансформация модели “взаимной ответственности за обеспечение семьи и женской ответственности за домашнюю работу”. Основные признаки новой модели: женская ответственность за обеспечение семьи и ведение домашнего хозяйства на фоне усиления тенденции роста неполных семей, семей без мужчины. С одной стороны, усиливается материальная составляющая в трудовой активности мужчин и женщин, а с другой – наблюдается инверсионная практика занятости.

Наиболее ярко инверсия проявляется в обмене ролями, когда женщина в силу ее стабильной занятости становится ответственной за обеспечение семьи, а мужчина – ответственным за ведение домашнего хозяйства. Однако этот обмен обеими сторонами воспринимается отклонением от нормы и временной мерой.

Проявление инверсии в других случаях менее явно, но также имеет место. Данная тенденция проявляется там, где женская занятость становится своего рода страховкой от нестабильности семейной жизни, нестабильности "кормящей" роли мужа. Таким образом, «удобная» стратегия женщин становится «доходной», что при низкой оплате женского труда не решает проблемы бедности, а позволяет жить на грани выживания. На фоне сохранения гендерного норматива восприятия домашней работы как женской доли среди женщин все больше утверждается подретушированный и известный идеал “комплексной занятости”: работы, которая бы позволяла быть с ребенком, обеспечивать семью, получать социальные пособия, реализовывать свой интерес и получать общение.

Наконец, инверсия проявляется в том, что, несмотря на кажущееся разнообразие возможностей формирующегося рынка труда, мужским идеалом доходной занятости остается привычная занятость. Таким образом, изначально «доходная» стратегия мужчин приобретает оттенок удобства.


***

1. Аристархова И. Существует ли женщина: Введение в теорию полового различия (Л.Иригари) // Женщина не существует: современные исследования полового различия. Сыктывкар, 1999.
   
2. Ашвин С. Влияние советского гендерного порядка на современное поведение в сфере занятости // Социс. 2000. № 11. С. 63-72.
   
3. Женщины и мужчины Республики Коми.: Стат. б. к научно-аналитической конференции «Человек на Севере: условия и качество жизни». Сыктывкар, 1998. С.60.
   
4. Занятость и поведение домохозяйств: адаптация к условиям перехода к рыночной экономике в России / Под ред. В.Кабалиной и С.Кларка. М., 1999.
   
5. Козина И.М. Что определяет статус «кормильца» семьи? // Социс. 2000. № 11. С. 83-89
   
6. Тартаковская И.Н. Гендерные аспекты стратегий безработных. // Социс. 2000. № 11. С. 73-82
   
7. Ярошенко. Бедные в социальной стратификации постсоветского общества. Рубеж. 1998. N12
   
8. Burawoy M., Krotov P., Lytkina T. (2000), Involution and destitution in capitalist Russia. Ethnography. Vol. 1 (1), Pp 43-65
   
9. Castells, Manuel. The Power of identuty. New York: Blackwell Publishers, 1997
   
10. Connell, R.W. Masculinities. Berkeley: University of California press, 1995. P.21-22
    
11. Crompton, Rosemary (Ed). Restructuring gender relations and employment. The decline of the male breadwinner. Oxford: Oxford University Press, 1999
    
12. Ferree, Myra Marx. Феминизм и семейные исследования. // Гендерные тетреди. Выпуск второй. Санкт-Петербург, 1999
    
13. Granovetter M. Economic action and social structure: The problem of embeddeness. // The American Journal of Sociology. 1985. Vol. 91. N.3. PP.481-510.
    
14. Hareven, Tamara. Family time and industrial time: the relationship between the family and work in a New England Industrial community. New York, 1982.
    
15. Nelson, Margaret K., Smith, Joan. Working hard and making do. Surviving in Small town America. Berkeley: University of California press, 1999.
    
16. O’Reilly J. Theoretical considerations in cross-national employment research. // Sociological research Online. 1996. Vol.1. No.1.
    
17. Rotkirch, Anna. The man question. Loves and lives in late 20^th century Russia. University of Helsinky, 2000.