Geum.ru

Эверест-82; Восхождение советских альпинистов на высочайшую вершину мира

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   52

20



Потом собеседник спросил, в каком спортивном событии больше этой самой

престижности-- Олимпийских играх или восхождении на Эверест. Тамм не

заблуждался на этот счет. Два таких гигантских действия в один год проводить

нецелесообразно. Если Тамм пришел уговаривать сохранить сроки гималайской

экспедиции, то он уйдет ни с чем.

-- Перенесите экспедицию на другой год.

Это сложно, потому что очередь расписана на добрые пять лет. У каждой

страны свои планы, и никто не захочет уступать свой Эверест. Гималайскому

Оргкомитету было рекомендовано связаться с Министерством иностранных дел и

попросить помочь решить этот вопрос с непальскими властями. В любой другой,

кроме восьмидесятого, год можно проводить экспедицию.

Надо было договариваться с другими странами об обмене сроками.

В 1981 году весной Эверест был отдан японцам.

В 1982-м --испанцам.

Одновременно с письмами в Японию и Испанию с предложением поменять

весну на весну ушло письмо в Непал.

Японцы меняться отказались. Они написали, что, к сожалению, не могут

уступить, потому что в 1981 году на вершину пойдет университетская команда с

целью посвятить восхождение столетию университета. Юбилей есть юбилей. Это

мы понять можем.

Испанцы ответили согласием, Непал не возражал. Таким образом, срок

экспедиции определился-- весна 1982 года.

Скоро был создан новый Гималайский оргкомитет. Туда вошли представители

различных достойных организаций, достойнее и нужные делу люди. Основная

задача комитета--проведение организационных мероприятий, утверждений и тому

подобное. Гималайский комитет сделал очень много полезного. Возглавил его

заместитель председателя Спорткомитета Анатолий Иванович Колесов, положивший

немало труда на организацию столь сложного дела и имя которого альпинисты

вспоминают с благодарностью. Душой и сердцем комитета был Михаил Иванович

Ануфриков, человек необыкновен- ной преданности идее и исполненный в,

благородства.

Экспедиционные дела были бы затруднены, если бы не помощь

многочисленных болельщиков. Необычность дела, убежденность Ануфрикова,

Тамма, Овчинникова в том, что экспедиция должна состояться, очень заражала.

Для альпинистов выполняли заказы многие и очень хорошо. Кислородная

аппаратура была уникальных достоинств (ни одного отказа при столь широком

пользовании--явление необычайное). Очень удобны и надежны были маски,

великолепны палатки.

Особое внимание все экспедиции уделяли проблеме питания. Это

действительно один из важнейших вопросов жизнеобеспечения на больших

высотах. И здесь у альпинистов оказался замечательный помощник с несколько

длинноватым названием-- Всесоюзный научно-исследовательский институт

консервной промышленности и специальной пищевой технологии. Владимир

Воскобойников--заместитель

1


генерального директора этой фирмы--вскоре стал консультантом экспедиции

по питанию. Шеф-поваром.

История его появления в команде довольно занимательна. Вместе с

представителями других фирм и организаций, разрабатывавших снаряжение для

экспедиции, Воскобойников приехал на гималайские сборы на Памир посмотреть,

сколь полезны предложенные рационы. Человек общительный, компанейский и при

этом необыкновенно чуткий и деловой, он сразу приглянулся альпинистам, а

потом, когда в отсутствие повара взялся за приготовление пищи, ребята,

сравнив его работу с тем, чем кормил их специалист из алма-атинского

ресторана, которого предполагалось взять, стали просить Там-ма подумать о

Воскобойникове как о шефе питания экспедиции. Владимир Александрович

согласился, и после переговоров с Министерством пищевой промышленности СССР

Воскобойников, покинув на время пост заместителя генерального директора,

стал к плите, получив в свое распоряжение шерпов-поваров.

Ни во время экспедиции, ни после никто не пожалел о том, что отказались

от повара из ресторана. Воскобойникову удалось разнообразить меню так, что

ни разу за всю экспедицию оно не повторилось. И в трудностях он показал себя

человеком покладистым и нетребовательным, глубоко интеллигентным. Но самое

главное--это профессионал высокого порядка. Это чувствовали и шерпы.

Неведомо, каким образом, но он объяснялся с ними без переводчика, по-русски,

и они его прекрасно понимали. Дисциплина на кухне часто бывала в других

гималайских экспедициях слабым местом. У Володи она была железной.

Воскобойников без преувеличения оказался находкой.

Экспедиции повезло с людьми, хотя не всех удалось сохранить до Непала.

Не поехал радист Александр Черевко, и пришлось обходиться самим. Правда,

переводчик Юрий Кононов готовился быть дублером радиста, и Валерий Хомутов

был по работе связан с радиоделом, но в полной мере заменить

профессионального радиста они не могли. Не поехал в Непал и В. С. Дорфман,

человек, который долгое время занимался всем хозяйством экспедиции и вклад

которого в экспедиционные дела очень значителен. В'последний момент пришлось

предложить место хозяйственника Леониду Трощиненко.

Но поехал доктор! Свет Петрович Орловский -- свет и душа экспедиции.

Тамм рассказывает мне о нем. Я не вижу в темноте луклского аэродрома лица

Евгения Игоревича, но чувствую, что он улыбается.

Доктор--фигура совершенно необычная. Его уникальность, в частности,

заключается в своеобразном отношении к медицине, которую он представляет.

Будучи специалистом высохой квалификации, он в тех случаях, когда помочь

невозможно, перестает вести себя как традиционный доктор, ли он видит, что

хвори пустяковые или, будучи - высокоэрудированным медиком, знает, что

лекарства облегчения не принесут,--он не старается успокоить и обнадежить, а

с присущим ему юмором

говорит об этом больному. Поначалу это вызывало у страждущих чувство

настороженности, а иногда и раздражения, даже конфликты были. Например, с

заболеваниями горла в Гималаях просто беда. Необычайная сухость воздуха,

низкие температуры, отсутствие кислорода--идеальные условия для потери

голоса, воспалений дыхательных путей. С этим сталкиваются все восходители на

восьмитысячники. Часто ртом вдыхать холодный разреженный воздух и не

страдать от этого почти никому не удавалось. Альпинист, жалуясь на дикий

кашель, ждет помощи от врача. Чем-нибудь помазать, что-нибудь проглотить. Но

Орловский знает, что все бесполезно, и -- шутит.

Но альпинисты, которые удостаивались внимания доктора, попавшись ему в

руки, чувствовали его профессиональную хватку и мастерство. Среди его

присказок наибольшим успехом пользовалась фраза: "Тяжело в лечении, легко в

гробу", но это была фраза. Лечиться у Орловского было легко.

"Светотерапия", как альпинисты назвали устный метод лечения доктора

Света Петровича, пробила дорогу к сердцам участников. Но в тяжелых ситуациях

доктор пользовался традиционными методами. Он выходил Москальцова, упавшего

в трещину, и Славу Онищенко он вывел из опаснейшего состояния, когда у него

давление в результате сердечной недостаточности упало до 50/0. Доктор знает

альпинизм, он долгие годы во время своих отпусков работал врачом в

международных альпинистских лагерях, и опыт его бесспорен. (Мы еще

встретимся с доктором, и я постараюсь дополнить портрет человека, которого

я, как и все, кто с ним был связан по гималайскому походу, полюбил искренне

и надежно.)

Мы шагали с Евгением Игоревичем по взлетной

полосе, он уже долго рассказывал мне о людях,

которые, будучи непосредственно, по долгу службы,

связаны с экспедицией, оказывали ей помощь, зна

чительно большую, чем на то рассчитывали гима-

лайцы. Имена директоров заводов, научно-

исследовательских институтов, руководителей серь

езных организаций, конструкторов, инженеров с

благодарностью и в изобилии вспоминал руководи

тель экспедиции. •;":

То, что люди, далекие от альпинизма, принялись помогать ее организации,

понятно. Дело замечательное, занимающиеся этим делом Тамм и Овчинников

достойны доверия и уважения. Быть причастным к реальному делу хорошо,

поскольку нечасто затратй энергии и средств могут привести к столь

наглядному результату.

Что же до кругов, близких к альпинизму, то здесь не все проявляли

чувство радости и симпатии. По существу, значительная часть президиума

Федерации альпинизма, которая приложила в прошлом столько усилий к

организации экспедиции, стала с момента ее возникновения едва ли не главным

оппозиционером!

Вопреки логике, гималайцам пришлось пробиваться сквозь массу мелких и

не таких уж мелких рогаток, которые расставляли некоторые коллеги на и без

того нелегком пути.


21


Еще до приезда в Непал, в Москве, я слышал о странной атмосфере

неприятия почти всего, что предлагали Тамм с Овчинниковым. Что многие члены

Федерации альпинизма и некоторые сотрудники альпинистского отдела

Спорткомитета восприняли экспедицию как некую угрозу их спокойному

существованию. Вместо того чтобы разделить с реальными ! организаторами

тяготы и нужды, они предпочли разделиться с ними. Разумеется, это касается

не всех, но, к сожалению, азарт разрушения поразил иные души, хотя в целом

Спорткомитет приложил гигантские усилия для успешного проведения экспедиции.

Когда-то я играл немного в водное поло. Стоять в воротах--дело тяжелое.

Сколько ни старайся, голы проскакивают. Однажды, когда тренер, увы, (теперь

я понимаю) справедливо заменил меня, я сел на бортик, продолжая следить за

игрой. И вдруг поймал себя на мысли, что отношение к ней у меня изменилось.

Я хотел, чтобы нам забили побольше голов. Я не желал проигрыша своей

команде, но единственное, что, мне казалось, могло утешить раненое

самолюбие, это голы в наши ворота. Сменивший меня не был моим врагом,

команду я любил, и мысль эта меня поразила. Я был мальчишкой, у меня было

время либо исправиться, либо не играть в те игры, где вместо меня может

сыграть другой -- лучше.

Те коллеги Тамма и Овчинникова по альпинизму, которые устраивали

мелочные и симулирующие принципиальность разборы, которые писали во все

концы письма, которые не то чтобы не сдерживали, а молчаливо (в лучшем

случае) участвовали в процессе остановки замечательного поезда, какими бы

благородными мотивами ни укрывались, были, мне кажется, движимы тем же

чувством, что и я, сидевший на бортике в бассейне Мироновских бань, тогда,

давно.

Вы видели, конечно, из окна комфортабельного поезда стоящих на

пригорках детей, машущих вам, незнакомым, букетиками цветов и грязными

ручонками. Помашите им в ответ, не стесняйтесь--эти дети помогают поезду,

машинисту, вам. И сами не швыряйте камни вдогонку. Поезд не виноват в вашем

опоздании или отсутствии у вас билета, и люди в нем не виноваты.

Гигантский поезд разводил пары. Малознакомые люди несли дрова и уголь,

а специаписты-"железнодорожники" разбирали рельсы. Чтобы без человеческих

жертв, но все же сошел с рельсов.

И Тамм, и Овчинников, и Ануфриков, и другие не были безгрешны.

Наверное, они делали ошибки. Они, делая, делали ошибки.

Экспедиция не имела аналогов в нашей практике. Гималайская

тактика--новинка для отечественных восходителей. О том, что мы имели

восходителей экстракласса, мы знали. Знали и то, о чем говорил сэр Джон

Хант--руководитель британской экспедиции 1953 года, первой в истории

достигшей успеха в восхождении на Эверест. Приехав в 1958 году на Кавказ,

посмотрев горы, он заметил, что дистанция между Альпами и Кавказом больше,

чем между Кавказом и Гималаями. А ведь он в то время