Становление трансцендентально-феноменологической концепции истории эдмунда гуссерля

  1   2   3

На правах рукописи


Савин Алексей Эдуардович


СТАНОВЛЕНИЕ

ТРАНСЦЕНДЕНТАЛЬНО-ФЕНОМЕНОЛОГИЧЕСКОЙ КОНЦЕПЦИИ ИСТОРИИ

ЭДМУНДА ГУССЕРЛЯ


Специальность 09.00.03 – история философии


Автореферат

диссертации на соискание ученой степени
доктора философских наук


Москва

2009

Работа выполнена в Учебно-научном центре феноменологической философии философского факультета

Российского государственного гуманитарного университета


Научный консультант: доктор философских наук, профессор

Молчанов Виктор Игоревич


Официальные оппоненты: доктор философских наук, профессор

Мотрошилова Неля Васильевна


доктор философских наук, профессор

Черняков Алексей Григорьевич


доктор исторических наук, профессор

Юрганов Андрей Львович


Ведущая организация: Самарский государственный университет


Защита состоится 1 октября 2009 года в 15 часов на заседании Совета Д.212.198.05 по защите докторских и кандидатских диссертаций при Российском государственном гуманитарном университете по адресу: 125993, ГСП-3, г. Москва, Миусская пл., д. 6, ауд. 228.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Российского государственного гуманитарного университета.


Автореферат разослан «____» _____________ 2009 г.


Ученый секретарь Совета

кандидат философских наук С.А. Коначева

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ


Актуальность темы диссертационного исследования включает в себя философский и историко-философский аспекты. Первый из них определяется важнейшей ролью, которую играет осмысление исторического процесса в современном философском мышлении и первостепенным значением феноменологии в осмыслении истории. Второй – решающим влиянием, которое оказывает гуссерлевская разработка темы истории на трансцендентальную феноменологию.

Когда говорят об истории, имеют в виду либо историческое повествование, или, еще уже, историческую науку, historia rerum gestarum, либо историю самих событий – res gestae, – в ряду которых могут находиться также историческое повествование и историческая наука. Феноменология, следовательно, поскольку она обращается к истории, может предстать либо как методология исторической науки и теория исторического познания, т.е. как учение о правах и границах различных способов познания исторической действительности, либо как особый сорт «философской истории» по образцу бурно разросшихся с XVIII века теорий, трактующих развитие истории как прогресс или упадок нравственности или гражданского общества и т.п., который находит свое современное выражение в концепциях «столкновения цивилизаций», «глобализирующегося общества» и т.д. Созданная Гуссерлем феноменология, однако, есть нечто большее, чем новая версия «наивной», не обращающейся рефлексивно к анализу способов познания, «философской истории», и даже нечто большее, чем новая теория исторического познания. Она вскрывает историческое измерение сознания как бытийное основание res gestae, действительного исторического процесса, и тем самым выступает как онтология исторической действительности, и лишь затем, и в качестве следующей по рангу задачи, проясняет смысл исторического познания и исторической науки.

В рамках господствующего в современной философии истории «нарративистского» подхода единственным предметом философского исследования выступает отношение ученого – историка к изучаемому им материалу. Однако, согласно «нарративистам», этот материал не обладает имманентной историчностью. Источником «историзирующей» обработки материала выступают структуры повествования, заимствуемые из литературы. Они накладываются на материал историком, поскольку он является писателем (рассказчиком). Иначе говоря, с точки зрения «нарративистов» жизнь не исторична до тех пор, пока не обработана особым сортом писателей – историком.

В противоположность этому подходу гуссерлевский феноменологический подход рассматривает историю из перспективы исторического опыта, т.е. имманентной историчности жизни. Феноменология, таким образом, пролагает новый путь философии истории между объективизмом и конструктивистским субъективизмом «нарративистов». Тем самым она возвращает философии истории нормальную почву ее работы – донаучный исторический опыт, предохраняя от искажений и современную историографическую практику.

Современные исследователи гуссерлевского творчества едины во мнении, что история является главной темой философии «позднего» Гуссерля, а проблематика историчности, т.е. трансцендентально понятой истории, определяет проблемное поле поздних гуссерлевских разработок. В процессуальном аспекте это означает, что движение тематизации истории оказывает решающее воздействие на развитие трансцендентальной феноменологии и на характер гуссерлевской философии в ее зрелой форме. В частности, развертывание идеи интенциональной импликации и историчности трансцендентальной монады изменяет гуссерлевское истолкование эпохе и редукции, которые, в свою очередь, определяют позиционирование феноменологии как трансцендентальной философии. Это означает, что нельзя понять существа трансцендентальной феноменологии, не понимая ее концепции истории, а трансцендентально-феноменологическую концепцию истории нельзя понять, не поняв ее становления, и, в частности, становления феноменологической концепции генезиса, в рамках которой и формируется идея интенциональной импликации и историчности монады.

Учение Гуссерля развивается от критики историцизма в «Философии как строгой науке» (1911) к осознанию необходимости для трансцендентальной феноменологии историко-критической рефлексии в «Кризисе европейских наук и трансцендентальной феноменологии» (1937). Декларация о необходимости исторической рефлексии обосновывается тезисом об историчности Dasein. (Этот термин Гуссерль заимствует у Хайдеггера, но наполняет его собственным содержанием; у Гуссерля он означает конституирующий субъект, находящийся в определенной «исторической» ситуации). Основатель феноменологии утверждает здесь, что истинная философия не может игнорировать этой историчности ни в постановке проблем, ни в образовании понятий, ни в разработке методов своего «систематического» исследования (которому, при классическом подходе, характерном также для «раннего» и «зрелого» Гуссерля, противостоит исследование «историческое», сводящееся к предваряющей собственную доктрину демонстрации неспособности предшественников достичь целей подлинной философии). Иначе говоря, исторические разработки «Кризиса» выполняют не только негативную функцию расчистки заваленного грудами ошибочных философских концепций пути к «самим вещам» и «предуготовления души» к принятию правильной установки мышления, но и участвуют в исследовании «самих вещей», а их методические ходы со своими онтологическими импликациями являются ядром трансцендентально-феноменологической методологии.

Противоположность между «ранним» и «поздним» Гуссерлем в трактовке истории выдвигает на передний план историко-философского исследования вопрос: как и почему первоначально «аисторичная», (если не «антиисторичная»), феноменология приходит к осознанию историчности Dasein.

Контраст между новым образом феноменологии Гуссерля, приобретаемым исследователями его творчества благодаря изучению гуссерлевского генетического анализа конститутивных систем и вытекающей из него концепции историчности, и традиционным представлением о ней, базирующимся на статической феноменологии и эгологии, позволяет современным западным историкам философии говорить даже о «другом Гуссерле». И действительно, осуществляющиеся в ходе развертывания идеи историчности преобразования основных феноменологических концептов, таких как естественная установка, конституирование, трансцендентальный субъект, трансцендентальная монада, и интерсубъективность столь значимы, что вполне оправдывают эту терминологическую новацию.

Исследование становления мысли «другого Гуссерля», предпринимаемое также и в настоящей работе, ставит под вопрос многие предрассудки в отношении трансцендентальной феноменологии. Снятие мыслительных преград, создаваемых этими предрассудками, позволяет значительно расширить горизонт историко-философских исследований, причем не только в отношении эволюции учения Гуссерля, но и в отношении развития феноменологического движения в целом. Более того, исследование становления феноменологической концепции историчности жизненного мира имеет принципиальное значение для определения позиции феноменологии в современной постметафизической философии и, в частности, в полемике с критической теорией и философской герменевтикой.

Степень теоретической разработанности темы

Философское наследие Эдмунда Гуссерля является предметом пристального внимания как в нашей стране так и за рубежом. Интерес к его творчеству проявляется еще при жизни основателя феноменологии. В частности, в 1914 году в Москве публикуется первая монография, посвященная его трансцендентальной феноменологии – «Явление и смысл» Г.Г. Шпета. В 1930 году в Париже выходит первая на Западе монография, посвященная трансцендентальной феноменологии – «Теория интуиции в феноменологии Гуссерля» Э. Левинаса.

После второй мировой войны изучение феноменологии Гуссерля становится масштабной международной деятельностью. Формируются архивы его работ в Лувене (Бельгия), Кельне, Фрайбурге и Париже, являющиеся одновременно крупными феноменологическими исследовательскими центрами. Архив в Лувене, основанный еще в 1939 году, в сотрудничестве с кельнским архивом осуществляет издание академического собрания его трудов – Гуссерлианы (Husserliana) – насчитывающего в настоящее время около сорока томов. Создаются феноменологические исследовательские центры в разных странах, в том числе «Центр феноменологических исследований» в Москве (1998). Более того, в 2002 году создается «Организация феноменологических организаций», объединяющая и координирующая работу многочисленных феноменологических исследовательских центров разных стран, неотъемлемой частью деятельности которых является изучение и истолкование наследия Гуссерля в горизонте современных философских исследований.

Разработке и истолкованию различных аспектов трансцендентальной феноменологии посвящены произведения или отдельные разделы работ крупнейших западных мыслителей, таких как М. Хайдеггер, М. Мерло-Понти, Ж.-П. Сартр, Э. Левинас, Г.-Г. Гадамер, Ж. Деррида, П. Рикер, Ж.-Л. Нанси и других; а также значительнейших отечественных философов: Г.Г. Шпета, Л. Шестова, Н.О. Лосского, Б.В. Яковенко и других.

Число посвященных Гуссерлю произведений постоянно увеличивается, обнаруживая рост интереса к его творчеству. Этот рост интереса является убедительным свидетельством как подлинной оригинальности и глубины гуссерлевских идей, так и значительности их влияния на современную философию.

Первые относящиеся еще к 30-ым годам историко-философские работы, исследующие гуссерлевскую концепцию историчности, т.е. трансцендентальной истории, принадлежат непосредственному ученику и ассистенту Гуссерля Людвигу Ландгребе. И сейчас еще можно утверждать, что он внес наиболее значительный вклад в разработку этой проблематики. Положение Ландгребе: «Трансцендентальная генетическая феноменология есть как таковая трансцендентальная теория истории», является основой современного истолкования Гуссерля¹.

В отношении прояснения генетической феноменологии как способа тематизации истории большое значение имеют работы американского исследователя Дэвида Карра, и в частности, его монография «Трансцендентальная феноменология и проблема истории» (1974). Основной новацией этой работы выступает трактовка гуссерлевской тематизации смыслового генезиса как «исторической редукции». Эта редукция, согласно Карру, есть способ раскрытия исторически возникших предрассудков. Они характерны для сообществ имеющих ту или иную историю, но являются – в отличие от «фундаментального предрассудка», т.е. «веры в существование мира» свойственной естественной установке изначально присущей всем людям, – само-собой-разумеющимися только для тех или иных различных конкретных сообществ, каждое из которых имеет свою историю как источник своих специфических предрассудков. Несмотря на то, что автор отвергает осуществленное Карром различение «трансцендентальной» – эксплицирующей естественный «фундаментальный» предрассудок – и «исторической» редукций, и полагает, что у «позднего» Гуссерля происходит «историзация» понятий естественной установки и трансцендентальной редукции, он констатирует, что работа Карра (и, в частности, представленная в ней идея «исторической редукции») внесла значительный вклад в разработку этой проблематики.

Элизабет Штрекер в своих статьях и книге «Феноменологические штудии» (1987) эксплицирует принципиально важное различие между историцизмом и трансцендентально-феноменологической разработкой истории у Гуссерля, а также проблематизирует переход от «внутренней истории» (истории индивидуальной «солипсистски» понятой монады) к «внешней истории», т.е. к истории сообщества монад.

Специально рассматривали различные аспекты гуссерлевского понимания истории также «ранний» Ж. Деррида, П. Рикер, О. Финк, П. Янсен, Г. Бранд, К.-Х. Лембек, Г. Хойос, А. Мицкунас, С. Люфт, Ж. Гранден, Э. Штейнбок, Я. Паточка, Б. Вальденфельс.

В отечественной литературе исследованию темы гуссерлевского понимания истории уделено значительно меньше внимания. Первой работой в данном направлении является статья Р.З. Хестанова в журнале «Логос» (1991). Она содержит, однако, лишь самый общий обзор гуссерлевской концепции телеологии истории, представленной в «Кризисе европейских наук».

Размышления по поводу гуссерлевской философии истории можно найти также в предисловии П.П. Гайденко к первому изданию §§ 1 – 12 «Кризиса европейских наук» на русском языке в «Вопросах философии» (1992). Кроме того, вопросу о связи гуссерлевской концепции времени и его понимания истории посвящен небольшой, но очень содержательный фрагмент в монографии П.П. Гайденко «Время. Длительность. Вечность» (2007), включающий, в частности, критику истолкования «позднего» Гуссерля Д. Карром.

Наибольший вклад в исследование проблематики историчности у Гуссерля в отечественной истории философии принадлежит, с точки зрения автора, Н.В. Мотрошиловой. В опубликованном в 2006–2008 годах ряде статей в «Вестнике МГУ», «Философских науках» и «Вопросах философии» она исследует генезис гуссерлевской концепции жизненного мира и, в частности, раскрывает важные моменты гуссерлевского пути осознания историчности жизненного мира.

Проблему связи историчности и генеративности у Гуссерля затрагивает в своей диссертации «Рождение и отношение между поколениями как предмет анализа в экзистенциально-феноменологической философии» (2007) белорусская исследовательница Т.В. Щитцова.

Задача изучения становления гуссерлевского понимания истории требует анализа историко-философской литературы и по другим вопросам гуссерлевской философии.

Поскольку разработка проблематики историчности у Гуссерля является результатом пересечения проблем генезиса и интерсубъективности, необходимо привлечение комментаторской литературы по этой тематике. Проблеме перехода от статической к генетической феноменологии и прояснению характера генетической феноменологии посвящены работы А. Агирре, Г. Бранда, Ю. Ирибарне, Р. Соколовски, К. Хельда, Э. Штрекер и др. Гуссерлевское учение об интерсубъективности рассматривается в работах Б. Вальденфельса, А. Гурвича, К. Мертенса, К. Хельда, Г. Рёмпа, Шт. Штрассера, И. Ямагучи и др., а также в статьях отечественных исследователей Е.В. Борисова, А.А. Гуцалова, О.Ю. Кубановой, В.И. Молчанова, Ю.О. Орловой, Д.Н. Разеева и белорусских историков философии А.В. Лаврухина и О.Н. Шпараги.

Гуссерлевская концепция жизненного мира анализируется в работах Б. Вальденфельса, Р. Вельтера, У. Клэсгеса, Л. Ландгребе, В. Маркса, К. Хельда, Э. Штрекер, а также в статьях Е.В. Борисова, Н.В. Мотрошиловой и др.

Исследованию гуссерлевского понимания эпохе и редукции посвящены работы В. Бимеля, Т. де Бура, С. Люфта, Дж. Саллиса, О. Финка, К. Хельда, П. Янсена, а также В.В. Калиниченко, М.К. Мамардашвили, В.И. Молчанова, Н.В. Мотрошиловой, А.Г. Чернякова и др.

Связь гуссерлевской феноменологии с историей трансцендентальной философии вообще и кантианского трансцендентализма, в частности, проясняется в работах И. Керна, Дж. Моханти, Н. Ротенштрайха, О. Финка, а также В.В. Калиниченко, В.И. Молчанова, Н.В. Мотрошиловой и др.

Следует учесть также и обзорные работы, посвященные развитию творчества Гуссерля в целом. Среди наиболее значительных их них коллективная монография Р. Бернета, И. Керна и Э. Марбаха, работы Б. Вальденфельса, К. Хельда, Э. Штрекер, а также статьи и монографии отечественных исследователей Е.В. Борисова, П.П. Гайденко, А.Ф. Зотова, В.И. Молчанова, Н.В. Мотрошиловой.

В целом исследование является продолжением историко-философских разработок Л. Ландгребе посвященных анализу и истолкованию сущности и развития гуссерлевской концепции истории, разворачивающееся с учетом современных исследований гуссерлевского понимания интерсубъективности, а также генезиса конститутивных процессов и жизненного мира, особенно в аспекте взаимодействия «домашнего» (Heimwelt) и «чужого» (Fremdwelt) миров.

Источниковая база исследования состоит из нескольких групп произведений. К первой группе относятся работы Гуссерля позднего периода. Это обусловлено тем, что тематическая разработка истории осуществляется, начиная 1934 года. В источниковую базу исследования входят поэтому, в первую очередь, «Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология» (1937) вместе с приложениями к нему (Husserliana VI), которые имеют принципиальное значение для изучения темы, а также «дополнительный том» «Кризиса», изданный в 1993 году в Husserliana XXIX, содержащий гуссерлевские разработки 1934-1937 годов. К этой же группе источников относится третий том «Феноменологии интерсубъективности» (Husserliana XV), включающий гуссерлевские разработки по проблеме интерсубъективности 1929-1935 годов. Кроме того, в эту группу входит «Опыт и суждение», работа, первое издание которой вышло в 1938 году. Особое значение имеет «Предисловие» к ней, которое многие историки философии рассматривают как результат совместного труда основателя феноменологии и его ученика Людвига Ландгребе, выступающего издателем и редактором этого произведения Гуссерля.

Поскольку, однако, настоящее исследование не ограничивается изучением гуссерлевской концепции истории, но и выявляет ее генезис, потребовалось привлечение других работ основателя феноменологии.

С целью изучения развития идеи трансцендентальной феноменологии, и, в частности, эволюции определяющих трансцендентально-феноменологическую методологию понятий эпохе и редукция, анализируются «Идея феноменологии» (1907), первый том «Идей к чистой феноменологии и феноменологической философии» (1913) и второй том «Первой философии», лекционного курса Гуссерля 1923-1924 годов, изданный как Husserliana VIII. Эти произведения наряду с «Кризисом европейских наук» являются узловыми пунктами эволюции понятий эпохе и редукции. Они образуют вторую группу источников.

Для исследования перехода от статической к генетической феноменологии и прояснения сути генетической феноменологии как трансцендентально-феноменологического подхода к пониманию истории источниками выступают «Анализ пассивных синтезов» (1921), «Формальная и трансцендентальная логика» (1929) и «Картезианские медитации» (1931). Они составляют третью группу.

Кроме того, для выявления предпосылок формирования трансцендентальной феноменологии и реконструкции гуссерлевского истолкования истории развития трансцендентальной философии привлечены «Размышления о первой философии» Декарта и «Критика чистого разума» Канта. Они образуют последнюю, четвертую группу источников.

Объект исследования. Объектом исследования является история феноменологической философии.

Предмет исследования. Предметом исследования выступает становление феноменологического понимания истории у Гуссерля.

Цели и задачи исследования. Основная цель исследования – раскрытие становления и существа концепции истории и историчности в гуссерлевской феноменологии. С достижением этой цели автор связывает прояснение линий развития и перспектив феноменологии в целом.

На пути к достижению поставленной цели решаются следующие основные задачи.

1. Выявление специфики гуссерлевской трансцендентальной философии и экспликация гусерлевского понимания истории трансцендентализма, а также изучение эволюции гуссерлевского понимания эпохе и редукции – мыслительных операций, учреждающих трансцендентальную феноменологию.

2. Анализ и истолкование процесса преобразования статической феноменологии в генетическую, поскольку последняя является трансцендентально-феноменологическим подходом к тематизации истории. В рамках решения этой задачи особое значение приобретает осмысление гуссерлевского перехода от изучения трансцендентальной истории единичного изолированного Ego к исследованию историчности «сообщества монад», или, иначе выражаясь, перехода от «внутренней» к «внешней» интенциональной истории. Это требует также изучения мотивов гуссерлевского перехода от трансцендентальной эгологии к трансцендентальной «социологии», произошедшего в ходе разработки проблемы интерсубъективности и связанного с обогащением понятия трансцендентальной монады.

3. Экспликация и реконструкция гуссерлевской исторической концепции. Для этого следует выявить специфику гуссерлевского понимания исторического процесса, и, в частности, его телеологии истории, а также вскрыть основания гуссерлевского способа его периодизации.

4. Анализ гуссерлевской концепции жизненного мира в аспекте его историчности, поскольку именно историчность жизненного мира, согласно Гуссерлю, определяет ход исторического процесса. Лишь ее прояснение позволяет в полной мере постичь характер гуссерлевского трансцендентально-феноменологического понимания истории.

Метод исследования. Диссертация строится на сочетании методов имманентного и сравнительного анализа в их феноменолого-герменевтическом истолковании, а также метода историко-философской реконструкции. В феноменолого-герменевтическом истолковании метод имманентного анализа предстает как экспликация горизонта, а метод сравнительного анализа как раскрытие «истории воздействий».

Применительно к исследованию развертывания гуссерлевской мысли имманентный анализ означает раскрытие неявных предпосылок, определяющих развитие гуссерлевской философии. Сравнительный анализ применительно к теме работы означает взаимное прояснение горизонтов гуссерлевской мысли и его современных исследователей.

Использование традиционного метода историко-философской реконструкции стало необходимым, поскольку поздние работы Гуссерля, в которых и разрабатывается его историческая концепция, являются незаконченными и фрагментарными.

Результаты исследования и их научная новизна.

Научная новизна диссертационной работы состоит в том, что в ней впервые осуществлена экспликация и реконструкция гуссерлевского трансцендентально-феноменологического понимания истории: прояснен генезис трансцендентально-феноменологической концепции истории, и, в частности, обнаружена ее сущностная связь с генетической феноменологией; раскрыт переход от «внутренней» к «внешней» интенциональной истории; выявлены основания периодизации исторического процесса и истолкование характера его развития в феноменологии Гуссерля; обнаружен базовый слой истории в ее трансцендентально-феноменологическом понимании – историчность жизненного мира – и раскрыты ее измерения (естественная историчность, политическая историчность и историчность-связанная-с-разделением-труда).

На защиту выносятся следующие основные положения:

1. Основным отличием гуссерлевского феноменологического трансцендентализма от классического (кантианского) выступает экспликация феноменологией трансцендентального опыта, который классический трансцендентализм оставляет без внимания. Этот недостаток классического трансцендентализма (в аспекте метода он эквивалентен неисполнению эпохе и редукции) определяет различие между феноменологическим и классическим трансцендентализмом в понимании предмета и метода трансцендентального исследования, а также служит отправным пунктом гуссерлевской критики развития трансцендентального мотива в истории философии.
   
2. Эволюция понятий эпохе и редукции – методических операций, выражающих характер гуссерлевского трансцендентализма – определяется влиянием на их первоначальные формулировки идеи горизонтности сознания и мира. Эта идея принимает вид концепции интенциональной импликации. Истолкования эпохе и редукции в свете идеи интенциональной импликации, а интенциональных импликаций – в свете эпохе и редукции влияют друг на друга и служат источником развития гуссерлевской мысли в направлении разработки проблематики историчности.
   
3. Специфика гуссерлевского подхода к пониманию истории определяется генетическим анализом конститутивных систем. Этот анализ осуществляется в рамках генетической феноменологии, идея которой разрабатывалась Гуссерлем в 20 – 30-е годы. Генетическая феноменология позволяет раскрыть процессы смыслообразования и седиментации смысла, живое движение которых, согласно Гуссерлю, есть трансцендентально-феноменологически понятая история. Сама же трансцендентальная феноменология выступает средством реактивации (оживления) седиментированных смыслов, а, тем самым, и возвращения к истокам.
   
4. Гуссерль переходит от анализа смыслового генезиса в отдельном изолированном сознании к анализу процессов смыслообразования и седиментации смысла, протекающих в «сообществах монад» в результате разработки проблемы интерсубъективности; в частности, «личный» характер единичного «я», согласно Гуссерлю, определяется ходом истории «смыслового обмена» между монадами. Благодаря различению типов монад и характера их влияния на становление единичного «я» (различению «ближних» и «дальних») формируется концепция домашнего мира, история которого и выступает как предельное трансцендентальное a priori.
   
5. Развитие исторического процесса, согласно Гуссерлю, есть изменение типов историчности. Историчностью Гуссерль называет трансцендентальную историю – влияние уже умерших на формирование конститутивных систем ныне живущих людей и сообществ, т.е. смысловую связь между поколениями. Типы историчности выделяются Гуссерлем в зависимости от видов (типов) передаваемых и предвосхищаемых смыслов, с одной стороны, и способов передачи и предвосхищения их, – с другой. На этом основании Гуссерль различает наивно-мифологическую, научно-философскую и феноменологическую ступени (типы) историчности. В рамках историчности первого типа передаются и предвосхищаются субъективно-релятивные очевидности, смыслы «домашнего мира», в рамках второго, – смыслы идеальных объективностей, в рамках третьего, – «знания» о смысловой связи между объективными идеальными истинами и субъективно-релятивными очевидностями (истинами), а также горизонтом «домашнего мира».
   
6. Характер гуссерлевского истолкования исторического процесса определяет, в конечном счете, концепция историчности жизненного мира, или более конкретно, домашнего мира. Аналитически различимы три измерения историчности жизненного мира: естественная, политическая и историчность-связанная-с-разделением-труда. Гуссерлевское понимание телеологии исторического процесса определяется идеей европеизации, т.е. преобразования системы нормальности домашнего мира под действием философии и науки. Трансцендентальная феноменология выступает как критика европеизации и, одновременно, как ее новый этап благодаря открытию жизненного мира и тематизации его историчности.
   

Теоретическая и практическая значимость работы обусловлена актуальностью ее проблематики и новизной полученных результатов. Исследование способствует осмыслению истории трансцендентальной философии вообще и истории феноменологической философии, в частности. Благодаря экспликации идей «позднего» Гуссерля представлен новый – трансцендентально-феноменологический – способ понимания исторического процесса, что обогащает современную философию истории и содействует прояснению генезиса ее проблематики. Кроме того, проясняется и обогащается концепт жизненного мира – один из центральных концептов современной философии и гуманитарных наук.

Материалы диссертационного исследования могут быть использованы при чтении лекционных курсов по истории философии, философии истории и современной западной философии, а также спецкурсов по феноменологической философии.

Апробация исследования. Результаты диссертационного исследования опубликованы в монографии, 8 статьях из Перечня ведущих рецензируемых научных журналов и изданий, в которых должны быть представлены основные научные результаты диссертации на соискание ученой степени доктора наук, и 17 статьях в прочих изданиях.

Основные результаты работы докладывались с 1996 по 2008 г.г. на международных, всероссийских и межвузовских конференциях и семинарах в Москве, Санкт-Петербурге, Минске, Киеве, Вильнюсе, Оломоуце (Чехия), Томске, Новосибирске, Калининграде.

Проблематике историчности в трансцендентальной феноменологии Гуссерля были посвящены доклады на I сессии всероссийского семинара молодых ученых им. П.В. Копнина (Томск, ТГУ, 2001); на VI сессии всероссийского семинара «Дефиниции культуры» (Томск, ТГУ, 2003); на международном семинаре «Современная коммуникативная философия и коммуникативные стратегии в преподавании философии» (Киев, Украинский национальный университет им. Т. Шевченко, 2005); на II cессии всероссийского философского семинара молодых ученых им. П.В. Копнина. (Томск, ТГУ, 2005), на международном семинаре «Современная коммуникативная философия и коммуникативные стратегии в преподавании философии» (Санкт-Петербург, СПбГУ, 2005); на всероссийской конференции «Феноменология и логика» (Новосибирск, ИФ СО РАН, 2006); на конференции «Философская традиция как понятие и предмет историко-философской науки» (Москва, РГГУ, 2006). Проблематика историчности жизненного мира детально анализировалась в докладах на международной конференции по феноменологии (Чехия, Оломоуц, ун-т им. Я. Палацкого, 2006); на конференции «История философии и герменевтика-II» (Москва, РГГУ, 2007); на международном семинаре «Практический поворот в постметафизической философии» (Вильнюс, ЕГУ, 2008).

Проблеме отношения трансцендентальной феноменологии Гуссерля и традиции трансцендентальной философии были посвящены доклады в рамках II всероссийского семинара «Дефиниции культуры» (Томск, ТГУ, 1997); на конференции «Декарт и современная наука» (Москва, ИФ РАН, 1999); на международной конференции «Кант между Западом и Востоком» (Калининград, КГУ, 2004).

Тема эволюции гуссерлевского понятия редукции освещалась в докладах на международной конференции «Творческое наследие Г.Г. Шпета и философия XX века» (Томск, ТГУ, 1996); на международной научной конференции «Творческое наследие Г.Г. Шпета в контексте философских проблем формирования историко-культурного сознания (междисциплинарный аспект)» (Томск, ТГУ, 2002); на международном семинаре «Современная коммуникативная философия и коммуникативные стратегии в преподавании философии» (Минск, ЕГУ, 2004); на семинаре, посвященном 10-летию образования Центра феноменологических исследований (Москва, РГГУ, 2008).

Проблематика становления генетической феноменологии и интерсубъективности рассматривалась в докладах на международном семинаре «Современная коммуникативная философия и коммуникативные стратегии в преподавании философии» (Киев, Украинский национальный университет им. Т. Шевченко, 2005); на международной конференции «Творческое наследие Г.Г. Шпета в контексте современного гуманитарного знания» (Томск, ТГУ, 2008); на VIII сессии всероссийского семинара «Дефиниции культуры» (Томск, ТГУ, 2008); на международной конференции «Интерсубъективность. Коммуникация. Наука» (Санкт-Петербург, СПбГУ, 2008).

Материалы диссертационного исследования легли в основу ряда курсов и спецкурсов, читавшихся в Кемеровском, Томском и Югорском государственных университетах: «Философия» для аспирантов (раздел «История философии») (2000-2004); «Политическая эпистемология» (2006); «Философия и история науки» для аспирантов (2007-2009).

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав (в каждой главе по два параграфа), заключения и библиографического списка.


ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ


Введение начинается с общего описания проблемного поля исследования, формулировки основных целей и задач диссертационной работы, определения ее актуальности и методологии. Дается краткий обзор современного состояния дел в исследовании темы, конкретизируется направление данной работы и формулируются ее основные результаты.

Первая глава диссертации («Формирование трансцендентально-феноменологической философии») посвящена прояснению специфики гуссерлевского трансцендентализма. Для этого автор выделяет основные значения термина «трансцендентальная философия», осуществляет реконструкцию гуссерлевского истолкования развития трансцендентальной философии и выявляет сходство и различие кантовской и гуссерлевской трактовок трансцендентальной философии. Кроме того, анализируется эволюция гуссерлевских понятий эпохе и редукции.

Задачей первого параграфа («Идея трансцендентальной философии и гуссерлевская реконструкция ее развития») является раскрытие специфики гуссерлевского трансцендентализма в историко-философском контексте.

Автор различает три основных значения термина «трансцендентальная философия»: учение об условиях возможности существования мира (самый широкий смысл); философия решающая «трансцендентальную проблему», т.е. проблему «выведения» существования мира из бытия субъекта, и, следовательно, истолковывающая условия возможности существования мира как субъект (более узкий смысл); учение, решающее трансцендентальную проблему трансцендентальными же методами (самый узкий смысл). Гуссерль, по мнению автора, придерживается трактовки трансцендентальной философии как способа решения трансцендентальной проблемы, поскольку эта трактовка не накладывает ограничений на истолкование субъекта и, как следствие, на формулировки этой проблемы; это позволяет ему обнаружить единство в развитии «трансцендентального мотива» (представленного par excellence учениями Декарта, английских эмпиристов, Лейбница и Канта) несмотря на многообразие истолкований субъекта и формулировок трансцендентальной проблемы разными мыслителями, и охватить весь горизонт трансцендентально-философского мышления одним взглядом.

Далее автор реконструирует гуссерлевскую трактовку развития «трансцендентального мотива». Гуссерль рассматривает становление классического трансцендентализма от Декарта до Канта следующим образом. Ввиду того, что у Декарта чистое трансцендентальное Ego, достигнутое в результате первых «Размышлений...», становится substantia cogitans и реальной для себя сущей душой (animus), трансцендентальная проблема становится проблемой выведения из чистых очевидностей внутреннего опыта, базирующихся на абсолютной достоверности Ego cogito, умозаключений относительно находящегося за пределами души, внутренне прозрачной для самой себя. Размышления Локка, согласно Гуссерлю, начинаются с Ego, уже истолкованного как душа, – вполне обходясь без радикализма картезианского вопрошания и инстанции трансцендентального Я, и принимая декартовское истолкование трансцендентальной проблемы как само собой разумеющееся, – исследование которой развивается на основе внутреннего опыта, и призвано разрешить все проблемы, касающиеся рассудка и разума, все трансцендентальные вопросы. Только наши собственные представления, «идеи» непосредственно самоочевидно даны, все остальное выводится. Скептическая позиция Локка, по Гуссерлю, проявляется в вопросах о пределах и степенях достоверности человеческого познания. Беркли, согласно немецкому философу, идет дальше: доступ к «внешним вещам», то есть к тому, что не является психологическими данными, может быть осуществлен только индуктивно, то есть посредством ассоциации идей. Способ образования понятий в естественных науках подвергается здесь сенсуалистической критике. И, наконец, в юмовском «Трактате о человеческой природе» все категории объективности, через которые мыслится внепсихический мир, как позитивно-научные, так и донаучные, становятся фикциями, связками чувственных данных, собранных воедино через ассоциацию идей. В направлении преодоления скептицизма эмпиристов и построения науки о субъективности (трансцендентальной философии), согласно Гуссерлю, движется Кант.

На основании анализа и обобщения результатов историко-философских исследований автор эксплицирует сходство и различие кантовского и гуссерлевского понятия трансцендентального.

Гуссерлевское понятие трансцендентального, по мнению автора, является формально общим с кантовским, поскольку они оба определяются как критика обращения с заимствоваными из традиции философскими понятиями, то есть задаются вопросом о «quid juris» их применения для экспликации нашего опыта².

Гуссерль, однако, различает два значения понятия трансцендентального у Канта. Первое понятие трансцендентального, которое Гуссерль обнаруживает у Канта, определяется вопросом об условиях возможности объективного познания и ответом на этот вопрос исходя из субъективного измерения. Как полагает Керн, «…собственное гуссерлевское понятие трансцендентального совпадает с интерпретированным им таким образом кантовским»³.

Второе, более узкое кантовское понятие трансцендентального, согласно Гуссерлю, определяется методом, который нацелен на то, чтобы дедуцировать априорные формы природы, т.е. онтологические положения («основоположения»)⁴. Такое понимание трансцендентального, как подчеркивает автор, неприемлемо для Гуссерля по принципиальным основаниям. И прежде всего потому, что, будучи регрессивным (конструктивным, реконструктивным), используемый здесь Кантом метод делает невозможным трансцендентальный опыт, т.е. приведение к самоданности для философа самих полагающих значимости (в том числе и такую как «сущее») априорных структур субъективности.

На основании разработок американского исследователя Дж. Н. Моханти автор показывает, что в кантовской разновидности трансцендентализма обосновываемым выступают объективное знание, объективные науки; основанием – априорные субъективные структуры, понятые как логико-критические принципы; способом доступа к основанию – трансцендентальный аргумент, восхождение от факта к условиям его возможности с помощью «регрессивной процедуры». В гуссерлевской – обосновываемым выступают предметные структуры (не обязательно объективные), понятые как смысловые образования; основанием – априорные структуры конкретной субъективности, – коррелята не только объективных наук, но и всех возможных смысловых образований, как научных, так и донаучных, как теоретических, так и практических, как истин, так и заблуждений; способом доступа к основанию – тематизирующая, приводящая к наглядной (anschauliche) данности конститутивную работу сознания, рефлексия.

Метод доступа к полю трансцендентального исследования – сомнение, – как показывает автор, также претерпевает значительное изменение на пути от Декарта к Гуссерлю. Если для Декарта и Юма, (хотя у последнего отсутствует эксплицированное учение о сомнении), оно служит для принятия скептической позиции, чтобы впоследствии попытаться продемонстрировать факт объективного познания, то Кант, игнорируя мотив радикального сомнения, дистанцируется от этих попыток Декарта и Юма, чтобы раскрыть условия, которые лежат в основе очевидной возможности такого знания. Для Канта дано то, что мы уже имеем объективное знание, а проблема состоит в том, как оно возможно.

Гуссерль, интегрируя радикальные скептические мотивы Декарта и Юма, с одной стороны, и кантовский вопрос об условиях возможности опыта объективных наук, расширенный им за счёт возвращения к исходной юмовской проблеме до вопроса об условиях возможности опыта мира вообще, с другой, приходит к собственной концепции сомнения – идее эпохе. Он упрекает Канта за отсутствие картезианского радикализма, выразившееся в принятии факта существования наук как данности, следствием чего и явилось сужение юмовской проблемы субъективного обоснования всех очевидностей мира и отождествление «донаучной» природы с природой в её ньютоновско- галилеевской трактовке.

Задачей второго параграфа («Эволюция понятий эпохе и редукции в трансцендентальной феноменологии Гуссерля») является раскрытие смысла и генезиса эпохе и редукции – мыслительных операций, которые обусловили трансформацию развитой Гуссерлем ранее феноменологии в трансцендентальную философию и во многом определили специфику гуссерлевского трансцендентализма.

В развитии гуссерлевского понимания эпохе и редукции (методических операций, определяющих специфику гуссерлевского трансцендентализма) автор выделяет четыре основных этапа в соответствии со следующими работами: «Идея феноменологии» (1907), «Идеи к чистой феноменологии» (1913), «Первая философия» (1923/1924), «Кризис европейских наук» (1937). В «Идее феноменологии» и «Идеях к чистой феноменологии» выполнение этих методических операций вызывается теоретико-познавательным интересом, в «Первой философии» и «Кризисе европейских наук» – мотивами самоосмысления и ответственности.

В «Идее феноменологии» (1907) редукция вводится для решения основного вопроса теории познания, как его формулирует Гуссерль, – «какое дело вещам в себе до наших мыслительных операций (Denkbewegungen) и до регулирующих их логических законов». Редукция содержит две составляющие. Негативную – «выведение из обращения» всех предданных, позитивных полаганий (трансценденций) в силу их загадочности, непонятности, т.е. неочевидности, сомнительности. Позитивную – раскрытие сферы феноменов в их конституирующей функции по отношению к предметностям. Эффект редукции в «Пяти лекциях», по мнению автора, – деструкция традиционной трактовки различия имманентного и трансцендентного и переопределение их соотношения.

Там, где прежде традиционно решалась проблема «переброски моста» от психического к физическому, от полностью ясного cogito к непрозрачной внешней вещи, и где эти различия рассматривались как различие имманентного и трансцендентного, обнаружилось множество трудных и запутанных проблем. Это произошло вследствие различения натуралистически-психологического и феноменологического смыслов имманентного, выполненного благодаря редукции. Традиционные теории познания трактуют имманентное в натуралистически-психологическом смысле, т.е. как психическое (фактически существующее в реальном мире cogito), а трансцендентное, соответственно, как выходящее за пределы сферы психического. Согласно Гуссерлю, такая трактовка сужает и искажает понимание области подлинно имманентного, т.е. явления как такового. В феноменологическом смысле имманентное рассматривается как самоданное, конституирующееся в очевидности, как сфера явленности; а, трансцендентное, соответственно, как несамоданное, неочевидное, как то, что в явлении является, но само не есть явление. В традиционных же теориях познания эти различные понятия имманентного и, соответственно, трансцендентного смешивались. Имманентное в натуралистически-психологическом смысле, в смысле психического считалось тождественным с имманентным в феноменологическом смысле. Редукция же, по мнению автора, обнаружила, что традиционные теории познания сформировались в результате смешения натуралистически-психологической и феноменологической постановки вопроса о возможности познания, и позволила выделить из них феноменологическое измерение в чистом виде.

Для «естественных» теорий познания феноменологические открытия означали немыслимое. Само cogito, имманентное, как оно понималось до редукции, обнаружило в себе трансцендентное (в феноменологическом смысле, как неясное, несамоданное). Напротив, трансцендентное, как оно понималось до редукции, обнаружило в себе имманентное (в феноменологическом смысле, как самоданное).

С точки зрения феноменологии, напротив, противосмысленными являются традиционные теории познания с их смешением разнородного – естественного (научного) и философского измерений проблемы познания. Феноменологическими средствами проведения необходимых различий в теории познания, а тем самым и устранения указанных смешений, и выступают эпохе и редукция. Их главный смысл в «Идее феноменологии», как полагает автор, – воспрепятствовать метабасису, свободному переходу из естественного позитивно-научного измерения мышления в философское, и обратно.

В эпохе, выполняющем негативную функцию, намечается проблема отношения «неприрученного» эпохе (выключения всех позитивных положений, всех предданностей), и «прирученного» (выключения только трансцендентных положений), т.е. эпохе как части редукции. Редукция, таким образом, есть, по мнению автора, операция ограничивающая эпохе. Важнейшим моментом редукции, ввиду конститутивно-синтетического отношения сознания к предметности, которое подразумевает временной синтез, выступает выключение объективного времени.

В «Идеях I» автор различает три составляющие метода доступа к сфере трансцендентального сознания: эпохé, «предварительные трансцендентальные рассуждения» и редукцию. При этом «предварительные трансцендентальные рассуждения», по мнению автора, не имеют самостоятельного значения и призваны деформализовать универсальное эпохé, которое вводится первоначально как формально-всеобщая процедура.

В эпохе, в свою очередь, различаются негативная составляющая – «несоисполнение (Nichtmitvollziehen) веры в бытие», и позитивная – тематизация актов полагания бытия (тетических актов) как актов и, соответственно, бытийных модусов как их коррелятов.

Автор выделяет четыре основных смысла гуссерлевского понятия эпохе в «Идеях I». Первый смысл – «универсальное эпохé». «Несоисполнение» бытийных полаганий любого рода независимо от содержания («качеств») полагаемых предметов, поскольку это является «делом нашей полной свободы». Второй смысл – «критическое эпохé». «Несоисполнение предданной веры в бытие» в пользу критического установления философией начала для самой себя. Содержание «предданного» здесь остается неопределенным. Этот смысл эпохé подробнее прописан в «Идее феноменологии». (В «Идеях I» выражается, по преимуществу, в указании на «наивность» и «естественность» веры в бытие). Третий смысл – «феноменологическое эпохé». «Подвешивание» общего тезиса естественной установки, веры в бытие мира как важнейшего сорта трансценденции, и, тем самым, тематизация этой веры как веры. Четвертый смысл – «трансцендентальное эпохé» или «трансцендентально-феноменологическое» эпохé». Универсализация феноменологического эпохе в содержательном аспекте. «Выведение из обращения» всех типов трансцендентностей и, тем самым, раскрытие возможности тематизации актов бытийного полагания как конститутивных действий (Leistungen) трансцендентального сознания. В этом значении термин эпохé в «Идеях I» употребляется редко и близок по смыслу негативной составляющей трансцендентально-феноменологической редукции.

«Универсальное» и «критическое» эпохé автор обозначает как эпохé в формальном смысле; «феноменологическое» и «трансцендентальное» – как эпохé в содержательном смысле. Деформализация эпохé, по мнению автора, осуществляется благодаря «предварительным трансцендентальным рассуждениям» и, в частности, благодаря «деструкции вещной (dingliche) объективности» и мысленному эксперименту «уничтожения мира» (Weltvernichtung), который Левинас удачно именует «смысловым коллапсом мира». За пределами сферы возможности смыслового коллапса, которая распространяется на все типы трансцендентностей, эпохе становится «бессодержательным упрямством» (воздержанием от экзистенциального суждения, хотя сомнение в его истинности по содержательным основаниям невозможно).

Распространение операции «заключения в скобки» на все типы трансцендентностей Гуссерль именует феноменологической редукцией. Эта операция одновременно выступает актом обнаружения трансцендентального сознания в его конституитивной функции, т.е. в функции полагания бытия любого рода трансценденций, в том числе и самоапперцепции самого сознания как «души», т.е. как части мира. Тем самым демонстрируется бытийный приоритет феноменологически очищенного сознания над миром.

Как полагает автор, наиболее правильное определение гуссерлевского понятия феноменологической редукции в «Идеях I», в котором верно схвачено соотношение формального и содержательного аспектов, с одной стороны, и негативного и позитивного – с другой, дает Ойген Финк в статье 1933 года «Феноменологическая философия Эдмунда Гуссерля в свете современной критики». Действительный смысл редукции, согласно Финку, есть обеспечение доступа к измерению (Dimension) становления мира или к «началу мира» (Weltursprung). Таким образом, по Финку, смысл редукции заключается в приостановке непосредственной наивной жизни в мире (geradezu Hineinleben) – формальный аспект заключения в скобки «предданного» понимания бытия как связанного с таким способом жизни – и вытекающая из нее тематизация «доверительного знакомства с миром» (Weltvertrautheit). Само же «доверительное знакомство с миром» выступает тогда как «начало мира». Тем самым, согласно Финку, гуссерлевская феноменологическая редукция обеспечивает доступ к «началу мира».

Основная коллизия второй части лекционного курса Гуссерля «Первая философия» 1923 – 1924 годов, носящей заглавие «Теория феноменологической редукции», как демонстрирует автор, развертывается между картезианским и «психологическим» путями к трансцендентальной редукции. Замысел нового пути к феноменологической философии возникает у Гуссерля вследствие неудовлетворенности трактовкой эпохе и редукции – мыслительных ходов, учреждающих феноменологию – приобретенной в «Идеях I» (1913) на картезианском пути.

Специфика способа выполнения эпохе и редукции вводимого в действие в «Первой философии» на пути от психологии заключается, по мнению автора, в следующем.

Во-первых, в отличие от картезианского пути, трансцендентальное эпохе и трансцендентальная редукция не осуществляются сразу, «в одно движение», а вводятся опосредованным образом. Предварительной ступенью этих трансцендентальных операций выступают феноменологически-психологическое эпохе и редукция. Феноменологически-психологическое эпохе заключает в скобки бытие предмета как трансцендентного тождества и тем самым обеспечивает условия возможности для тематизации сферы многообразия переживаний. Феноменологически-психологическое эпохе, однако, не заключает в скобки мир-в-целом как универсальную предпосылку позитивности, а потому остается ограниченным. Соответственно, и феноменологически-психологическая редукция, надстраивающаяся над таким эпохе, тематизирует лишь переживания в психологическом смысле. Она не способна усмотреть в них трансцендентального измерения и вскрыть их трансцендентальные функции, поскольку оставляет нетематизированной веру в мир-в-целом, а, тем самым, все еще остается на почве позитивного.

Во-вторых, трансцендентализация и радикализация феноменологически-психологических эпохе и редукции осуществляется за счет выполнения задачи приостановки бытийных полаганий также и в сфере интенциональных импликаций, которые открылись уже феноменологически-психологическому анализу переживаний. В конечном счете, эпохе распространяется и на «импликацию, заключающую в себе все импликации» или на «горизонт всех горизонтов» – мир-в-целом. Предварительные операции феноменологически-психологического эпохе и редукции, таким образом, позволяют усмотреть, что при «трансцендентальном повороте» мышления дело обстоит не так просто, как казалось из картезианской перспективы. Чтобы искоренить догматизм необходимо осуществить «двойную трансцендентальную редукцию» и, соответственно, двойное трансцендентальное эпохе. Если первое трансцендентальное эпохе приостанавливает актуальные естественные бытийные полагания, то второе (и это как раз дополнение к картезианскому пониманию) нейтрализует имплицированные естественные акты полагания. Это означает, по мнению автора, что идея горизонтности становится у Гуссерля определяющей саму трансцендентальную редукцию, и, впоследствии, характер трансцендентально-феноменологического исследования.

В-третьих, трансцендентальная редукция рассматривается как операция рефлексивная. Она является реализацией заключенной в рефлексии возможности «рассогласования позиций» рефлексирующего и рефлексируемого Я. Ввиду горизонтного характера жизни рефлексивному пересмотру могут подвергнуться не только единичные позиции, но целые отрезки жизни и даже жизнь в целом. Тем самым рефлексия освобождается от цепей, которые связывали ее с «интересом», с задачей экспликации предметной данности при естественной погруженности в мир (Welthingabe), одним из средств решения которой она является в естественной жизни. Таким образом трансцендентальная редукция высвобождает предельную возможность рефлексии – возможность рассогласования со всей предшествующей жизнью в целом как ведомой пронизывающим ее «тезисом мира».

Ввиду вышеизложенного автор приходит к тому определению трансцендентальной редукции, которое вырисовывается в «Первой философии» Гуссерля, хотя им явно и не высказывается. Трансцендентальная редукция – это реактивация бытийного полагания мира как универсального горизонта и как предпосылки позитивности. Такая реактивация необходима ввиду пустого и смутного характера той веры в бытие мира, которой довольствуется естественная жизнь. Или, ввиду определяющего характера работы времени в образовании интенциональных импликаций, допустима, по мнению автора, такая еще формулировка: трансцендентальная редукция – это рефлексивное раскрытие интенциональной истории «доверительного знакомства с миром» (Weltvertrautheit), седиментировавшейся в интенциональных импликациях, осуществляющееся за счет обнаружения актов полагания на нижних этажах жизни сознания, т.е. в сфере привыкания и пассивного приятия.

Новации «Кризиса» в учении о методе доступа к рабочему полю трансцендентальной феноменологии начинаются, как указывает автор, с нового элемента в аналитике трансцендентального эпохе – «эпохе объективных наук». Его посредством Гуссерль намеревается вскрыть жизненный мир как новый отправной пункт для анализа трансцендентального сознания. В этом качестве жизненный мир занимает место бытийных регионов, а, соответственно, онтология жизненного мира заступает на место региональных онтологий в рамках учения об эпохе и редукции.

В генетической феноменологии трансцендентальное эпохе и редукция осуществляются посредством выявления связи габитуализации и горизонта в главном аспекте – связи между естественной установкой как пра-привычкой (Urgewohnheit) с ее общим тезисом (верой в бытие мира) и горизонтом всех горизонтов, миром. Ввиду интерсубъективности процесса образования горизонта как «системы правил» течения опыта, габитуализация как «работа времени» или «власть времени», которая проявляется в движении образования горизонтов как «субъективных» полей возможностей (Vermoeglichkeiten), содержит момент объединения в сообщество (Vergemeinschaftung), т.е. соединения индивидуальных горизонтов в единый горизонт сообщества, и, соответственно, сплавления (Verschmelzung) специфических индивидуальных привычек в единый «габитус сообщества»; в предельно развитой форме – в его нравы и обычаи, и, коррелятивно, в семейный, родовой и, в конечном счете, национальный, характер.

Для генетически-феноменологической теории трансцендентального эпохе и редукции, как демонстрирует автор, необходимо выявить такой тип трансцендентальных сообществ, и, соответственно, такой тип образования сообществ и их исторического развития (переструктурирования сообщественных нравов и обычаев и изменения способов объединения в сообщество), который телеологически ориентирован на осуществление философского осмысления посредством выполнения трансцендентального эпохе и редукции.

Согласно Гуссерлю, таким типом выступает европейская «сверхнация». А, соответственно, раскрытие смысловой истории становления европейской «сверхнации», по мнению автора, и есть способ реализации трансцендентального эпохе и редукции в поздний период гуссерлевского творчества.

Тем самым, согласно позиции автора, задача конкретизации учения об эпохе и редукции реализуется Гуссерлем в «Кризисе», во-первых, посредством возвращения к жизненному миру благодаря эпохе объективных наук; во-вторых, – посредством раскрытия связи общего тезиса естественной установки (веры в бытие мира) и габитуализации, что позволяет понять жизнь как трансцендентально-исторический процесс изменения форм естественной установки как «привычки жить по привычке» (таково ее определение автором); в-третьих, – посредством «историзации» самих эпохе и трансцендентальной редукции благодаря раскрытию связи генезиса этих методов философского самоосмысления с универсальным жизненным горизонтом сообщества, в котором они осуществляются, и его историей.