Geum.ru

П. В. Резвых Философия Шеллинга в России. Доклад

Вид материалаДоклад
Подобный материал:
П.В.Резвых


Философия Шеллинга в России.


Доклад посвящен рассмотрению многообразия и взаимосвязи путей и способов рецепции философии Шеллинга в русской культуре при четком разграничении легендарных свидетельств и реальных фактов, отраженных в конкретных документах. Основная цель доклада – представить новые архивные материалы, документирующие пути и способы трансляции шеллинговских идей на российской почве. Предметом первоочередного интереса являются данные о русских корреспондентах Шеллинга, личных знакомствах представителей русского общества с Шеллингом, сведения о русских студентах, слушавших лекции Шеллинга в немецких университетах, информация о слушательских записях лекционных курсов Шеллинга, имевших хождение на террритории Российской империи. Собранные сведения позволяют получить новую, более точную и дифференцированную картину истории воприятия идей Шеллинга в России . Из числа более ранних исследований по данной теме лишь немногие (работы А.В.Гулыги, З.А.Каменского) опираются на архивный материал. При этом информация, содержащаяся в документах западноевропейских архивов, практически не использовалась, поскольку доступ к ним для исследователей советского периода был крайне ограничен. Автор доклада опирается в работе на результаты своих изысканий в немецких и российсках архивах, позволившие существенно скорректировать представление о феномене так называемого «русского шеллингианства».

Необходимость в пересмотре стереотипов, связанных с понятием «русского шеллингианства продиктована не только существенным расширением базы источников благодаря архивным изысканиям, но и радикальными изменениями, произошедшими в последние 50 лет в изучении шеллинговского наследия, а также методологической переориентацией в исследованиях процессов рецепции философских идей. Существенным недостатком исследований по истории восприятия западноевропейских философских концепций в русской культуре является недооценка тех факторов, которые оказывают влияние на формирование образа философа и определяют характер рецепции его идей, но являются внешними по отношению к собственно философии. Когда речь идет о философе, всегда есть искушение интерпретировать его культурное влияние, исходя прежде всего из содержательных аспектов его философского творчества. При этом, однако, совершенно упускается из виду, что философ, как и любой человек, существует не в абстрактном смысловом пространстве, а в сложном социальном контексте и выступает в различных социальных ролях. В ХVIII--ХIХ веках, когда в европейском обществе происходит институциональная дифференциация и стремительное усложнение социальной структуры, этот фактор приобретает особое значение, поскольку спектр социальных ролей, в которых философ может выступать на протяжении своей творческой биографии, резко расширяется по сравнению с эпохой раннего модерна.

На примере Шеллинга очень хорошо видно, насколько многообразны могут быть коммуникативные контексты, в которые оказывается вовлечен философ его времени. Шеллинг -- не только самостоятельный автор и мыслитель, поставляющий тексты на книжный рынок и воздействующий таким образом на состояние умов. Как харизматический преподаватель он оказывает влияние на студенческую аудиторию, вступая тем самым в сложные отношения с университетской администрацией и студенческими корпорациями. Он облечен определенными полномочиями как высокопоставленный государственный чиновник и встроен в соответствующую систему институциональных связей. Будучи близок к баварской королевской фамилии, он играет важную роль при дворе и влияет на государственную политику. Как человек, занимающий определенное положение в светском обществе, он включен в соответствующую систему ритуалов. Как христианин, он участвует в жизни церковной общины, в том числе и в соответствующих социальных инициативах. Наконец, философ также и просто частное лицо со своим личным кругом общения, родственными и дружескими связями, симпатиями и антипатиями.

Все эти социальные роли оказываются значимыми и для русских почитателей Шеллинга. Для них привлекательными были не только (а зачастую -- даже не в первую очередь) его философские построения, но также его преподавательский авторитет и незаурядные педагогические данные, высокие государственные посты, занимаемые им в разное время, его предполагамое политическое влияние и осведомленность в закулисных политических интригах, его статус европейской знаменитости, наконец, просто личные качества, проявляемые в частном общении. Соответственно, и русские контакты Шеллинга завязываются и развиваются в очень различных институциональных рамках и весьма различной форме: как обмен результатами исследовательской работы и полемика по содержательным философским вопросам, как служебная переписка, как официальные переговоры по тому или иному культурно-политическому вопросу, как предписываемое светским этикетом чисто формальное проявление вежливости или как личная дружба. В каждом конкретном случае различные коммуникативные контексты, как правило, причудливо переплетаются, так что иногда непросто определить, в какой мере отношение к Шеллингу направляется осмысленным философским интересом, а в какой – нормами этикета, модой, практическим расчетом, личной симпатией. Именно поэтому восприятие фигуры Шеллинга в России требует куда более дифференцированного изучения с учетом всего многообразия социальных ролей философа и коммуникативных возможностей, представляемых этими ролями.

Трансляция шеллинговских идей в Россию разворачивается в рамках сложной сетевой структуры в самых разнообразных формах: письма Шеллинга к русским корреспондентам предаются огласке и обсуждаются в кружках; записи его лекций, наряду с опубликованными сочинениями, по просьбам друзей и знакомых доставляются из Германии и оседают в личных библиотеках; личные контакты с ним обеспечиваются рекомендательными письмами от русских корреспондентов. Важно заметить, что особенно важную роль посредников в этом процессе играют лица, включенные в такие сетевые связи одновременно и в России, и за ее пределами: образованные немцы, оказавшиеся в России и ведшие здесь преподавательскую, литературную или другую публичную деятельность; русские дипломаты и государственные чиновники, регулярно бывавшие за границей; интеллектуалы из западных провинций Российской империи (Польши, Украины, Молдавии, прибалтийских земель), территориально более близких к Германии и поддерживавших более регулярные контакты в Западной Европе и т.п.

Подробная реконструкция коммуникативных контекстов русской рецепции Шеллинга и интерпретация ее содержательных особенностей с учетом этих контекстов, разумеется, не может быть представлена в докладе. В нем представлена лишь самая общая характеристика русских контактов Шеллинга, какими они предстают благодаря новым материалам, и проанализировано несколько характерных эпизодов из истории этих контактов.


Материалы, положенные в основу доклада, частично опубликованы в журнале «Новое Литературное Обозрение» № 91в статье «Ф.В.Й. Шеллинг в диалоге с российскими интеллектуалами»:


.russ.ru/nlo/2008/91/re8.php