Geum.ru

Дэвид Шапиро Невротические стили

Вид материалаКнига

Содержание


Это очевидно и в тесте роршаха.
Подобный материал:
1   ...   9   10   11   12   13   14   15   16   ...   24

ЭТО ОЧЕВИДНО И В ТЕСТЕ РОРШАХА.


Там, где компульсивный человек тщательно выделяет анатомические черты, истерик бросает быстрый взгляд и восклицает: "Оно в крови!» Там, где (например, в комплексной и яркой десятой карточке) компульсивный человек перечислит родственные черты между различными растениями или морскими животными, истерик скажет: «Прекрасный банкет!» или «Это Париж!.. как на французских картинках». Далее посмотрев на карточку с очевидным изображением (например на «летучую мышь» на первой карточке), компульсивный человек скажет: «...это чем-то похожее па распростертые крылья, а вот это напоминает ноги и голову... конечно, вот это похоже на усы, хотя они неправильные, но в целом эта картинка больше всего напоминает летучую мышь», а истерик просто глянет на карточку и скажет: «О! Большая летучая мышь! Уберите ее!».

В тесте Роршаха есть техническая процедура, особенно интересная для изучения связи между воспоминанием и начальным познанием. Эта процедура называется «inquiry»: после получения первых ответов тестирующий спрашивает пациента о разных деталях его ответов, не показывая карточек. В данном случае ответы обсессивно-компульсивных людей и истериков различаются столь же значительно, как и их начальные ответы. Как правило, обсессивно-компульсивные личности дают фактические, технические ответы. А истерические личности, несмотря на то, что обычно они не забывают своих ответов, часто не в состоянии четко ответить на вопросы типа: «Чем оно похоже на летучую мышь?»

Иногда они на секунду задумываются и отвечают: «Ну, я не знаю... просто мышь как мышь». Иногда они даже не чувствуют и не понимают вопроса, но не потому, что им не хватает умственных способностей, а потому, что для ответа требуется техническая информация, которую они не понимают или не владеют. Они говорят: «Что вы имеете в виду? Это просто летучая мышь. Вот и все». Безусловно, можно сказать, что такие ответы отражают тот факт, что истерики не способны к технической интроспекции; но впечатлительность и немедленная реакция позволяет предположить, что начальное познание не включает в себя не только интроспекцию, но и техническую информацию, необходимую для ответов на подобные вопросы.

Вряд ли можно приписать защитному механизму вытеснения нехватку фактических деталей и четких определений. Это не вытеснение специфических идей или эмоций из сознания, и оно может быть вовсе не связанно с содержанием мышления. Это форма познания, хотя, несомненно, вследствие этой формы происходит помутнение — и даже отсутствие — ясного мысленного содержания.

Я хотел бы отметить и другие проявления и последствия этого стиля познания, которые мы обсудим позже. Это типичные истерические черты. Но я хотел бы показать, что они являются аспектами общей когнитивной модели. Первый аспект — это истерическая неспособность к длительной или интенсивной умственной концентрации; отсюда следует второй аспект — отвлеченность внимания и впечатлительность; третий — это нереальный мир, в котором живет истерическая личность.

Сначала рассмотрим неспособность к умственной концентрации. Когда истерическая женщина проходит психологический тест, где требуется решить математическую задачу, она смотрит на все, словно надеясь, что на нее снизойдет ответ, и в конце концов отвечает наугад. Таким образом психологические тесты позволяют нам обнаружить неспособность к интенсивной концентрации, даже когда в остальных пунктах теста проявляется высокий уровень умственных способностей. Очень часто в тесте на умственные способности истерические пациенты не могут объяснить, каким образом они получили ответ, даже если этот ответ правильный. Ясно, что в этих случаях ответ получают не благодаря концентрации на фактах и опираясь па принципы, которые можно было бы объяснить позже, а «интуитивно».

У каждого есть интуиция, пассивное и впечатлительное «вдохновение», — хотя у компульсивных и параноидных людей оно проявляется крайне редко. Но большинство знает, что интуитивные предчувствия часто ошибочны пли неполны. Для нормального человека это часть мышления: интуитивные предчувствия могут быть полезны, если их внимательно проверить, а потом использовать или отбросить. Но для истерической личности интуитивное предчувствие или впечатление является окончательным когнитивным продуктом сознания. Легко заметить, что истерикам недостает интеллектуального любопытства, и очевидно, что интеллектуальное любопытство не поддерживает этот стиль познания. Впечатлительный стиль (познание, состоящее из интуиции и быстрых, относительно пассивных впечатлении) останавливается на очевидном, на том, что видно с первого взгляда.

Второе проявление этого стиля познания — впечатлительность. Мы знаем, что истерики легко внушаемы, то есть на них действует чужое мнение, давление реальных или воображаемых внешних требований, причуды, предрассудки, возбуждение и т. п. Но нетрудно заметить, что истерическая впечатлительность простирается несколько дальше. Эта модель познания или тин осознания характеризуется отсутствием активного, узко сфокусированного внимания или неспособностью к активной концентрации. Поэтому любые мимолетные, случайные впечатления оказывают на историков огромное влияние.

Я упоминал о том, что впечатлительное познание несовместимо с любопытством и останавливается на том, что видно с первого взгляда. Точно таким же образом огромное влияние оказывает все живое, неожиданней или настойчиво предлагаемое. Другими словами, истерическим вниманием очень легко овладеть. Итак, мы видим, что такие люди не только легко поддаются внушению, но и легко отвлекаются. Их мысли (в отличие от мыслей обсессивно—компульсивных людей) легко прерываются случайными впечатлениями. Их очень легко удивить. Если представить когнитивный аспект в виде карикатуры Билли Бурка на истеричную женщину и забыть про аффекты (смущение, внезапное хихиканье и тому подобное), то получим картину отвлеченности и несобранности мышления и выражения мыслей.

Третий аспект, который я хотел бы здесь упомянуть, является, скорее, следствием, а не прямым проявлением истерической модели познания. Попросту говоря, истерикам часто не хватает знаний. Я имею в виду, что им не хватает ясного фактического знания. Речь идет не только о хорошо известной наивности таких людей в области сексуальности или в других областях, связанных с высоким эмоциональным напряжением. Им не хватает знаний и во вполне эмоционально нейтральных областях. Иными словами, это общий дефицит знаний, не привязанный к определенному содержанию и не являющийся результатом вытеснения.

С помощью психологического теста эту склонность можно выявить, используя нейтральный материал (например, словарный запас и общую информацию), и сравнить уровень знаний с уровнем других аспектов умственных способностей. Общий дефицит фактической информации может служить индикатором истерии; у историков он проявляется регулярно. Как же может быть иначе? Этот вид познания не накапливает факты; он накапливает впечатления (например, впечатление пациентки, что ее отец был, как «ураган»). Эти впечатления замещают друг друга, переплетаются в памяти, а в дальнейшем, теряются отчетливость и фактический подробности. Кроме того, эта когнитивная модель не может создать постоянных интеллектуальных интересов или интенсивного любопытства. Опыт показывает, что истерики редко встречаются среди ученых, и мы можем предположить, что они часто встречаются среди людей, которые читают в газетах одни заголовки. Фактический мир истерической личности очень истощен. В следующей части мы увидим, что романтика и фантазия замещают в субъективном мире истерической личности факты и знание.

Я отметил эти три черты (относительное отсутствие активной концентрации, влияние мимолетных впечатлений, и относительно нереальный субъективный мир истерика), чтобы прояснить картину истерического мышления и познания и обозначить форму деятельности, породившую и специфический механизм вытеснения, и другие известные истерические характеристики. В этом стиле вытеснение может найти облегчение двумя способами. Во-первых, начальное познание логически не связанно с другими фактами, например, с именами, датами, местами и т. д., — оно основано на впечатлениях (например, «Ой! Какой он замечательный!»), и сырые впечатления легко замещаются новыми или перемешиваются с ними. Во-вторых, неспособность к узкой концентрации и впечатлительная природа когнитивного стиля приводят к отсутствию ясных, фактических воспоминаний. Таким образом, оба обстоятелства действуют в одном направлении.

Я не хочу сказать, что эти обстоятельства сами по себе можно считать вытеснением; я лишь имею в виду, что этот стиль деятельности и в особенности, познания, создаст благоприятную почву для явления, которое мы называем «вытеснением». Едва ли при таком стиле деятельности можно ясно и подробно вспомнить что-либо, связанное с высоким эмоциональным накалом. В случае же обсессивно-компульсивного человека вытесняется аффективное содержание.

В рамках этого когнитивного стиля становится понятной и поразительная наивность истериков: они не видят вещей, очевидных всем остальным. Не концентрироваться на неприятном факте очень легко при общем отсутствии узкосфокусированного внимания. Иногда, работая с истерической пациенткой, замечаешь намеки на неприятные факты, которыми пропитана ее речь, и трудно поверить, что сама пациентка их не замечает. Однако очень часто дело обстоит именно так - содержание мышления остается па периферии внимания — таковы особенности этого стиля.