Geum.ru

Дэвид Шапиро Невротические стили

Вид материалаКнига

Содержание


Защитные мотивы в невротических стилях
Подобный материал:
1   ...   16   17   18   19   20   21   22   23   24

ЗАЩИТНЫЕ МОТИВЫ В НЕВРОТИЧЕСКИХ СТИЛЯХ


Если мы утверждаем, что следствием любого невротического стиля является исключение из сознания определенных классов субъективного восприятия и ментального содержания, можем ли в таком случае, что это исключение, эта защита, выступала как причина или мотив возникновения самого невротического стиля?

Очевидно, что среди «причин» возникновения стиля, невротического или любого другого, есть множество факторов, не имеющих ничего общего с мотивацией. Я имею в виду не только врожденные и развившиеся из них факторы, но и огромное количество внешних факторов — физических, социальных и культурных, — создающих климат, в котором развивается врожденный потенциал. Это фрагменты истории, которые влияют на природу психологического стиля, но не связаны с мотивами или инстинктивным конфликтом; то есть нельзя приписывать появление стиля только динамическим факторам (например, защитным требованиям). С другой стороны, источники стиля, не связанные с мотивами, сами по себе не могут нести ответственность за развитие невроза и кристаллизацию невротического стиля. Иными словами, они не отвечают за непрерывное отторжение из сознания новых ощущений и функций, что является неотъемлемой частью любого невротического стиля.

Когда относительно стабильный, зрелый невротический стиль подвергается невыносимому напряжению, усиливается защитная функция, уничтожающая это напряжение. Зрелый стиль расправляется с напряжением относительно быстро. А что если подобные события происходят в детстве? Другими словами, что происходит, когда необычному напряжению подвергается ребенок (скажем, появляется, новая напряженная потребность, для которой еще нет удовлетворительной модели или организующей формы)? И какие внешние и/или внутренние условия не позволяют возникнуть таким организующим формам, то есть отделяться от существующих форм?

Как правило, ответ простой. Если невозможно возникновение модели, организующей существующую напряженную потребность, осуществляющей разрядку и дающей возможность развиваться аффектам, активности и прочему в соответствии с этим напряжением, возникает модель, которая стремится любым путем уничтожить это напряжение. Новая дифференциация организующих форм восстанавливает стабильность точно так же, как защитные функции зрелого невротического стиля, то есть изгоняя напряжение из сознания. Таким образом, напряженная потребность, непереносимая и вызывающая дискомфорт, подвигает ребенка в соответствии с его стилем к чувствам, мыслям или действиям, снижающим напряжение. Развиваются новые аффекты, методы мышления и поведения, но па стадии развития они не проявляют своего полного потенциала. Таким образом, вместо нового ощущения гордости и желания совершать новые волевые действия, может появиться новая ригидность и стыд; вместо инициативы, ведущей к новым интересам, может возникнуть вытеснение и т. д. Из общего стиля деятельности возникла новая невротическая дифференциация, восстановившая относительную стабильность, сдерживая при этом не только влечения, но и развитие эго.

У таких невротических дифференциаций есть интересный побочный эффект. С одной стороны, зажимая нормальное, полноценное развитие познания, аффекта и активности и стремясь к самоподдерживающейся стабильности, эти дифференциации ведут в тупик. С другой стороны, защищаясь и тем самым развивая особые искажения функций, они часто ведут к гипертрофированным (по сравнению с нормальными) способностям, дающим особые адаптивные преимущества. Так, например, импульсивный человек может прекрасно разбираться в практических делах, психопат может быть крайне обаятельным в обществе, параноик может быть исключительно наблюдательным, обсессивно-компульсивный человек может быть чрезвычайно работоспособным, и т. д.

Таким образом, мы можем прийти к заключению, что защитные требования безусловно влияют на развитие стиля. Однако не стоит считать, как это делал Райх, что характер формируется исключительно в соответствии с природой внешних запретов. Наоборот, возникшая в результате невротическая дифференциация очень сильно отличается от начальных моделей деятельности. Из клинической практики хорошо известно, что динамическое объяснение хорошо выглядит в ретроспективе, но с его помощью не получается предсказания развития. Одинаковые влечения и внешняя реальность порождают множество различных характеров, и потому мы можем надеяться лишь на частичную связь между условиями и конечным психологическим состоянием.

ПРИМЕЧАНИЯ


1 Термин «способы активности» используется здесь в смысле, в котором его употреблял Эриксон. Erik H. Erikson, Childhood and Society (New York: Norton, 1950).

2 См. Erik H. Erikson, loc. cit.

3 См. обсуждение этого процесса: Hans Loewald, «On the Therapeutic Action of Psychoanalysis», International journal Of Psychoanalysis, XLI (1960), 24

4. Дэвид Рапапорт подчеркивал этот момент. См. David Rapaport, «The Conceptual model of Psycoanalysis», Journal of Personality, 20 (1951), 56-81.

5 Я не могу сказать, какое отношение этот процесс имеет к процессу «связывания» («binding»). Возможно, они идентичны. См. Robert R. Holt, «A Critical Examination of Freud's Concept of Bound versus Free Cathexis», Journal of the American Psycoanalytic association, X, No.3 (July 3, 1962), 475-525. Возможно, в определенных пределах, и связи с развитием понимания, можно выделить два параллельных процесса. Иными словами, процесс перехода из состояния пассивности под воздействием внешних раздражителей в состояние намеренного, мобильного внимания, можно назвать развитием организующих систем понимания и более продвинутых когнитивных моделей. Описание Зендена поддерживают эту точку зрения; см. М. von Senden, Notes on «Raum-und Gestaltaufassung bei Operierten

Bleindgeborenen vor und nасh der Operatiоn » [1932], trans. (Cornell University: Laboratory of Psychology, June 1950), mimeographed. См. также David Shapiro, «A Perceptual Understending of Color-Response», Rorshach Psychology, ed. by M. Rickers-Ovsiankina (New York: Wiley, 1960), pp. 154-201.

В связи с этим легко понять первичный «барьер раздражителей», термин, предложенный Фрейдом. То есть барьер раздражителей не следует рассматривать, как щит, закрывающий от избыточных раздражителей; эта модель скорее похожа на пассивную модель восприятия и едва ли отличается от анатомических защитных приспособлений. Барьер раздражителей следует рассматривать, как аспект или результат внутренней воспринимающей способности; то есть чем более развиты внутренние организующие сруктуры, тем меньше становится восприимчивость к недифференцированным стимулам извне. Абсолютная возможность младенца в отношении его восприимчивости все еще остается ограниченной, но индивидуальные различил могут по прежнему иметь большое значение. Мне сдается, несмотря на всю свою уверенность, что некоторое время назад Dr. Siibille Escalona придерживалась той же точки зрения в своей лекции в Austen Riggs Center.

6 Philip S. Holzman, «Repression and Cognitive Style», Bulletin of the Cognitive Clinic XXVI, No.6 (November. 1962), 277.

7 Там же, р. 281.

8 Понимание этих определений усложняется путаницей в терминах, в которой и я сам виноват. У психологов, слово «стиль» имеет два значения. Одно описывает формальное соответствие, являющееся результатом формирующих структур. Другое означает сам стиль, как формирующую структуру. Это значение мне кажется более удобным.

9 Karl Menninger (with Martin May man and Paul Pruyser), The Vital Balance (New York: The Viking Press. 1963).