Лонгфелло (вольный перевод, припев А. Леонкина)

Вид материала

Содержание

Детская "народная" песня
Песенка про влюбленного пони
Монолог мнительного больного
На поминках Якута
Мой ангел, мой бес
Памяти студенческого театра

Подобный материал:

1 2 3

ДЕТСКАЯ "НАРОДНАЯ" ПЕСНЯ
ПРО КАРАНДАШИ

В. Муратову.

На последние шиши

Я купил карандаши

И на выцветших обоях вывел лозунг: "Не греши!"

Но, чтоб стать хоть чуть счастливым,

Я рисую бочку с пивом,

А на ней в тоске любовной

Толстый рак с изящной воблой.

Я прикинул, бочка та

Литров, может, на полста

На хорошую компашку это просто суета.

Значит рано ставить точку.

Я опять рисую бочку,

А на ней в тоске любовной

Толстый рак с изящной воблой.

Я подумал: Вот балда!

Завтра всем грозит беда:

В горле ком, бо-бо головка, а у нас одна вода

В темном дальнем уголочке

Я опять рисую бочку,

А на ней в тоске любовной

Толстый рак с изящной воблой.

На последние шиши

Я купил карандаши.

И теперь мои обои стали чудо - хороши!

Там, где бледные цветочки,

Ныне - бочки, бочки, бочки,

И везде в тоске любовной

Толстый рак с изящной воблой.

1988 г.

***

Память моя, как восторженный школьник,

Перебирает цветные картинки,

Вот отчего мне почти что не больно

В шутку по юности справить поминки.

Чувство потери приходит позднее.

Юность уже далека, но не слишком,

Вот отчего иногда я краснею,

Если меня называют мальчишкой.

Вот отчего иногда одиноко,

Те, что ушли, с каждым годом нужнее.

Кажется, будто сбежал я с урока,

Только вернуться назад не умею.

То, что прошло, с каждым годом весомей.

Прошлое видится нам по - иному

Память, как-будто нас снова знакомит

С теми и с тем, что давно нам знакомо.

1978 г.

ПЕСЕНКА ПРО ВЛЮБЛЕННОГО ПОНИ

Все влюбленные смешны.

Вот и толстый старый пони

Даже в старенькой попоне,

Удостоившись весны,

Виден всем, как на ладони.

Припев: А ей не надо украшений,

Что ей ленты с бусами?

А у нее вдоль длинной шеи

Вьется грива русая

Она отказывала многим,

Любовь - лишь происшествие.

А у нее такие ноги -

Просто сумасшествие

Он из кубиков сложить

Мог, шутя, любое слово.

Зная алгебры основы,

Можно жить, да не тужить.

Только что же тут смешного?

Припев.

Он с тоской глядел ей вслед,

Понимая, все напрасно.

А она была прекрасна

И спешила на балет (или на обед).

Для нее все было ясно.

Припев.

1985 г.

***

О, многоликость бытия.

Вот фото - девочка и персик,

А вот одна из многих версий:

Девчонка - ты, а персик - я.

На мне следы зубов видны.

Надкушен и небрежно брошен.

Твой прикус лег тяжелой ношей,

Как грустный знак моей вины.

Ах, как диалектично тут

Чужих систем прикосновенье,

Ведь было ж чудное мгновенье,

Когда несли меня ко рту.

Грядет слияния пора.

Оскал жемчужный был прекрасен.

Дальнейший путь предельно ясен -

Пепсин, трипсин,* et cetera.

Но вдруг... О, Боже, я пропал!

Исчез жемчужный тот оскал.

Надкушен, брошен и забыт.

Как плохо, если фрукт немыт!

О, многоликость бытия.

Вот фото - девочка и персик,

А вот одна из многих версий:

Девчонка - ты, а персик - я.

__________________________

* - составляющие желудочного сока

1985 г

***

Не ответили губы, не вздрогнули,

Вот и сыгран последний аккорд,

Словно ткань, мою душу потрогали,

По цене ли расцветка и сорт?

Ныне в моде душа нараспашку,

Пестрота и свободный покрой,

Для комплекта гитару, рюмашку,

Песню в зубы - и вот вам герой...

Наводнением, стужей ли, засухой

Бесполезно пугать меня, но

Равнодушие - камень за пазухой,

И удар упредить не дано...

Ныне в моде любовные “блицы”,

И школярские страсти смешны...

Я гляжу на веселые лица

И не вижу во взглядах весны...

***

Нет истоков, нет начала,

И не вспомнить первых слов,

Просто сердце застучало

И рванулось из оков,

Просто губы шевельнулись,

Руки встретились во тьме,

Просто спали...

И проснулись

Я - в тебе, а ты - во мне...

***

Отстранилась - шаг назад,

Помолчав, - еще два шага,

Там, где не было преград,

Ныне крепость с белым флагом.

В победителях - судьба,

Жив твой разум, слава Богу,

И мятежная труба

Понапрасну бьет тревогу.

Как мне жить? Зачем мне жить,

Если нежность вне закона,

А рассудок похоронно

Предлагает лишь дружить?

Как мне жить? Зачем? К чему?

Словно сломан позвоночник,

Говорят - молись уму,

Эта схема непорочна...

МОНОЛОГ МНИТЕЛЬНОГО БОЛЬНОГО

Как воронье слетелись консультанты.

Диагноз каждый был как приговор,

И понял я - пора закапывать таланты,

Судьбе нельзя идти наперекор.

Я не придумал я уверен точно -

Вовек мне не покинуть этих стен...

Сказал уролог мне: Опущенная почка!

Но не сказал - когда, куда и кем?

Здесь “халлюкс вальгус” - мне признался травматолог,

Зловеще улыбнувшись под конец,

И понял я - пора заказывать некролог,

Ведь я на этом свете - не жилец.

Невропатолог (дама с молоточком)

Меня обстукала с макушки и до пят,

При этом взгляд нашла мой столь порочным,

Что я не знал, куда девать мой взгляд.

А терапевт (старушка - “метр с кепкой”)

Минуты три смотрела на язык,

Потом спросила, пил ли я таблетки,

Потом сказала : Вы здоров, как бык.

И лишь хирург приемом каратиста

Мне ткнул в живот - ну, кто же устоит?

Я закричал, а он (такой плечистый)

Сказал: - Не исключен аппендицит...

... Мне сняли швы (“пер примам”, между прочим),

Но я покой пока не обрету.

На что-то давит мне опущенная почка,

Ночами снится дама с молоточком,

А “халлюкс с кепкой” виден за версту...

1981.

***

Сижу один, пишу стихи,

Терзаю за полночь гитару,

Играя сам с собою в старость,

Перебираю свой архив...

Пожалуй, то, как был да жил,

Еще итожить рановато,

Я знаю больше Гиппократа,

Но новой клятвы не сложил.

Я видел много, спору нет,

Экран всегда к моим услугам,

Но ветер в парусе упругом

Не гнал меня на Новый Свет.

Колумб сказал бы: “Не грусти,

Не сразу ласков новый берег.”

Но в череде чужих Америк

Моей вовеки не найти...

В моих стихах немало тем,

Я даже гнусь под этим грузом,

Я пел не меньше, чем Карузо,

Вот только голосом не тем.

Я видел - морщилась родня,

Когда я пел ей про закаты,

Они хотели “Хаз-Булата”,

Они не слушали меня...

Вот так я жил...

1983.

***

Что осталось от жизни той?

Сотня лет? - Все будет мало...

Разорвало, разбросало.

Что осталось на сто лет?

- Эхо слов и нить рассказа,

Ночь одна, один рассвет,

Тема снов и тень отказа.

Что осталось? - Только ты.

Отрекаться не желаю,

Силуэт моей мечты

Не бледнеет, а пылает.

Ты - во мне, навек во мне.

Боль моя, любовь и рана,

Наяву, в бреду, во сне

Ты любима и желанна.

Что с того, что лишь стихам

Я могу тебя доверить?

Разбежались...От греха?

Малой кровью - нам потеря?

Силуэт моей мечты

Нарисован не от скуки,

Ты сильней, но даже ты

Испугалась вечной муки...

Чья ты? Только не моя.

И в ночах моих бессонных

Ты сильней, слабее - я.

Нет дуэта, только соло.

Ты уходишь...Ты уйдешь...

Будь нормальным, я бы выжил -

Ты - мой нож, мой острый нож,

Ты все дальше, он все ближе.

Что осталось? Подскажи...

Ах, душа, мой старый бубен,

Будь нормальным, был бы жив,

Слава Богу, что безумен.

Что осталось? Ты - во мне,

Боль моя, любовь и рана,

Наяву, в бреду, во сне

Ты любима, ты желанна...

***

Прощай и помни, друг мой чистый,

Что доброта всегда нежна,

Не верь смазливым и речистым,

Не пей прокисшего вина.

Не люблю слишком долгих прощаний.

Все, что сверху лежит - отдаю:

Шепот истин, вино обещаний

И последнюю песню мою.

Прощай и помни, друг мой ясный,

Что боль чужая - боль взаймы,

Берем ее мы не напрасно,

Но иногда слабее мы.

Мы всю жизнь обрастаем вещами,

Но тебе я, мой друг, отдаю

Скрепки истин и клей обещаний,

И последнюю песню мою.

Прощай и помни, друг мой светлый,

Что трудно быть поводырем,

Что, отгорев, все будет пеплом,

Да и того не соберем.

Я, надеюсь, других не слащавей,

Ведь от легкого сердца даю

Пропись истин, слова обещаний

И последнюю песню мою.

Пусть то, что умному печально,

Забавным будет дураку...

Прощай и помни, друг мой дальний,

Из этой песни хоть строку,

Не кори, что прошу на прощанье

Сохранить и в аду и в раю

Искры истин и свет обещаний,

И последнюю песню мою.

***

А.С.Любскому

в день пятидесятилетия

Ну вот и полвека, есть повод взгрустнуть,

Есть повод назад оглянуться

На то, что уже невозможно вернуть,

Куда невозможно вернуться.

Нам в памяти все оставляет свой след -

Любовь, неудачи, успехи,

Цветные картинки младенческих лет

И детства забавные вехи,

И первый экзамен, и первый больной,

Обходов незримые версты,

И первый тонюсенький, с голубизной,

Но все-таки первый отросток...

Нет в прошлом у наших больных тишины,

Умение слушать - награда,

За этим стенозом стоят три войны,

за этой гангреной - блокада...

Не часто нам жизнь помогает сама,

Хирурги - не боги, но все же

В сложеньи таланта, уменья, ума

Есть шанс победить безнадежность.

..Был первый “желудок”, как первый роман,

Все было впервые когда-то,

Но разве возможно, имея талант,

Служить в хирургии солдатом?

Никто не поверит, что не было мук,

Мы честно напомним об этом,

Никто не увидит за ловкостью рук

Ушедших и канувших в лету...

Но жизнь продолжает стремительный бег,

Ничто в ней не кажется лишним,

Ученый, учитель, хирург, человек -

Нет званий прекрасней и выше.

1981

***

Какой у хирурга доход?

Судьба ведь ведет не по карте,

Нам каждый летальный исход

Оставит рубец в миокарде,

А сотни ночей у стола

Нам к жизни ни дня не прибавят.

Как часто за наши дела

Восславят, а позже ославят.

Ах, молодость! Выбор богат,

Красивы врачебные сказки,

Приятно, когда говорят:

“Волшебник в халате и в маске”.

Торжественность поднятых рук -

Стерильно! Нельзя прикасаться...

Как часто за словом “хирург”

Мы видим лишь блеск декораций.

Шесть лет в нас вбивали азы,

В учебниках сказано просто:

“Болит в подреберье пузырь,

А справа и ниже - отросток”.

Вот щедро расходуя йод,

Сверкая стерильным железом

Мы лихо вскрываем живот

Косым переменным разрезом.

Мы ждали плакатных побед,

Легендам внимали послушно,

Но нет здесь романтики, нет,

Скальпель отнюдь не игрушка.

Есть жалобы наших больных

На боль и бессилие наше,

Есть жалобы точно (под дых)

В горздравы, минздравы и дальше...

Наивно считали мы сном

Замашки и методы “культа”.

Вновь модно нас гневным письмом

Поставить на грани инсульта.

И будто из старых бумаг

Предвидятся нам заголовки -

Вот Юдин - пусть гений, но враг,

Вот “дело” врачей с Пироговки.

Откуда же силы найдешь?

Комиссии, как паутина,

Как в спину направленный нож,

Как выстрел, направленный в спину.

Затем ли тогда в Октябре

Восстала России столица,

Чтоб ныне на каждом “ковре”

Взирал ты на сытые лица?

Не в позе, а в роли слуги,

С начертанной ими виною...

Что знают они про долги?

Про редкие встречи с семьею?

Про то, как на третьем часу

В желудке скребется изжога,

Что пьешь ты свой пот, как росу,

Чтоб стало полегче немного?

Немногое знают они -

Твой почерк, твое положение,

И то, что последние ни

В “ВЕРХАХ” не заметно движения,

Ведь табель о рангах блюдя,

Им нужен виновник попроще...

И вот выбирают тебя -

Без “дяди”, без “тети”, без “тещи”...

Пусть нет за тобою вины,

Пусть эта болезнь безнадежна,

Но было письмо родным.

Был выдан хирург, как заложник.

И вот напечатан приказ.

Он там в животе не поможет.

Год жизни, изъятый у нас

Рубцом в миокарде отложен.

А сотни ночей у стола

Нам к жизни ни дня не прибавят...

Ах, если б судьба нас вела

Лишь к счастью, бессмертью и славе.

Ах, молодость!

Выбор один (?) -

В хирурги, в стерильность святую..

Не все доживут до седин,

Что ж, лишь бы не прожить впустую.

1981.

***

Когда-нибудь приходится прощаться

С любовью, другом, может и с врагом,

Зацокают копыта по брусчатке

И вдоль перрона тронется вагон,

И тут же скрипнут по снегу полозья,

Плеснёт весло… Вот так когда-нибудь

Прощайте все, кто жил во мне и возле,

Я остаюсь, пусть будет вашим путь…

…Моя любовь летит в чужой карете

И кучер звонко щёлкает кнутом,

Я так любил, но так и не заметил,

Что верность оставляю на потом.

И горький снег \ когда-то очень сладкий \

Летит в глаза неверным поездам,

Я слишком часто делал пересадки,

А вот теперь наверно опоздал…

…На перекрёстке, на причале, на перроне

Я без билета, без коня и без весла –

Спасибо, друг, ты всё простил и понял,

Больная дружба всё-таки жила.

Я слишком долго этой дружбой правил

И превратился в нудного судью,

Смени коня, мой друг, на переправе,

Смени коня на лёгкую ладью…

…Мой враг велик, под стать любви и другу,

Его судьба моей озарена

И наша ненависть, как колокол сквозь вьюгу

Звала из пут забвения и сна.

Не говорю тебе, мой враже, слов обидных,

Я не скучал, ты не скучал вдвойне,

Я остаюсь, тебя уже не видно,

Лишь санный след на снежной целине…

Когда-нибудь приходится прощаться…

1994.

На поминках Якута

Жили-были,

Трали-вали,

Христа ради…

Мы Якута не теряли,

Он украден…

Пьяный Жуков - (будто слово

«Срочно в номер!») –

Ну, вставай, якутский клоун,

Ты ж не помер…

Осень 2003

Мой ангел, мой бес

Плескалась истина в вине,

Бездонным был бокал,

И просыпался бес во мне,

А ангел засыпал.

Он шевелил во сне крылом,

Он улыбался сну.

А бес, проснувшись за столом,

Тотчас припал к вину.

Все громче подпевал он мне,

Но забывал слова

И мокла истина в вине,

Уже чуть-чуть крива.

А ангел спал, моим устам

По-ангельски не спеть,

Дрожали крылья, словно там

Пытался он взлететь

А бес толкал его в ребро,

Но он не отвечал,

Он знал, что слово – серебро,

Поэтому молчал.

Тонула истина в вине,

Всему придет предел,

Уставший бес уснул во мне,

А ангел улетел.

1.04.04

***

Я в той поре, когда не верят в чудо,

Во мне сегодня разболелась грусть,

Назло себе я водку пить не буду,

Вредя здоровью, нынче не напьюсь.

Наперекор инстинкту съем овсянку,

Отрину мысль залить поверх рассол,

Пойму – судьбы последняя подлянка –

Не повод встать в музей мадам Тюссо.

Есть повод «быть», «не быть», желанья нету,

Шекспир мудёр, но Гамлета за что?

Как могут жить богатые поэты,

Когда есть бедные и им немерен счет?

Уже Парнас лишь место для тусовки,

Пегас один, а «меринов» стада,

Желающих в подпевку, в подтанцовку

Не умещают даже города.

Уже в столице как в навозной куче

Червей разумных больше чем людей.

И вдруг со-ратник скажет: я – попутчик,

Ты дальше сам за лирику радей.

Я порадею, есть же состраданье,

Есть сожаленье, есть совместность тем,

И бедность не порок, а ожиданье,

Кто был ничем, посмертно станет всем.

Поддубье. Бологое. 7.08.04

Памяти студенческого театра

Оборвалась нитка,

Раскатились бусинки

И блещу улыбкой,

Как в плохом капустнике.

Выпить бы… Да нечего.

Спеть бы… Струны порваны.

И гляжу доверчиво

На четыре стороны.

Чуда ли? Знамения?

Жду как ворон падали.

Жить без вдохновения

В этой жизни надо ли?

Юность не воскреснет,

Не вернётся детство,

Но душе без песен

Никуда не деться,

Никуда не скрыться,

Вот тогда поверится,

Что последний рыцарь

Бросился под мельницу.

Оборвалась нитка,

Бусинки не собраны

И блещу улыбкой

На четыре стороны.

1976.

Blog

Лонгфелло (вольный перевод, припев А. Леонкина)

Содержание