Червов Н. Ф

Вид материала

Документы

Содержание Главной целью Гитлера была Москва. Сражение за Вязьму

Подобный материал:

• Червов Николай Федорович На выходе из «холодной войны» Содержание, 2717.63kb.

«Черный октябрь» 1941-го

Главной целью Гитлера была Москва. «Я разрушу этот город до основания на его месте искусственное озеро, которое будет давать воду электростанции. Название «Москва» исчезнет навсегда», - такая была идея фюрера. По этой идее Москву надо было взять с ходу. И все надеялись, что фельдмаршала фон Бока до солдата, что они вскоре начнут маршировать по улицам русской столицы.

2 октября Гитлер объявил о завершающей стадии «Барбаросса»: «Сегодня начинается последняя великая и решающаяся битва войны… мы создали предпосылки для финального сокрушительного удара, который до начала зимы приведет к крушению врага». Предпосылки действительно были: Киев, Минск, Смоленск, катастрофа Юго-западного фронта на Украине, блокада Ленинграда, окружение восьми армий в районе Вязьми и Брянска. Гитлер заявил оцепеневшей толпе в берлинском «Спортпаласте»: «Грандиозных размеров операция «Тайфун» приведет к сокрушению врага на Востоке. Противник уже отступает, и он никогда не восстановит свою силу». На что надеялся Гитлер? На мощь своих сил и веру победу.

Соотношение сил сторон было на стороне немцев, как общее, так и на главных направлениях наступления (по личному составу – 1, 4:1, по танкам – 1, 7:1, по артиллерии и минометам – 1, 8:1, по самолетам 1:2).

	Личный состав	Танки	Орудия и минометы
Западный фронт (в полосе 30 и 4А)	3:1	1, 7:1	3, 8:1
Резервный фронт (в полосе 24 и 22А)	3, 2:1	8, 5:1	7:1
Брянский фронт (в полосе 13А)	2,6:1	абсолютное	4,5:1

На стороне немцев продолжали господствовать стратегическая инициатива и маневренные возможность войск, которые в условиях превосходства сил на главных направлениях наступления создавали противнику серьезные преимущества. Это был апофеоз германской битвы летом 1941 года.

Благодаря этим причинам, немцам удалось на центральном направлении окружить наши войска в короткие сроки в районе Вязьма (37 дивизий, девять танковых бригад, 31 артполков РКГ, четыре полевых управлений армий – 19-е, 20-е, 25-е, 32 -е) и в районе Брянска (27 дивизий, две танковые бригады, десять артполков РГК и три управления полевых армий – 50-е, 3-е и 13-е). 3 октября пал Орел, 5 октября – Киров, Жиэдра…

Сражение за Вязьму фактически произошло в течение двух недель (со 2 по 13 октября). По оценке И. Конева (Западный фронт), «В окружении под Вязьмой наши войска своим упорным сопротивлением задержали на 8-9 дней вражеские ударные группировки и обеспечили время для ведения необходимых мероприятий по дополнительному усилению оборону московского направления». Так было, но какой ценой?

По другому оценивает сражение за Вязьму командующий группы армий «Центр» фельдмаршал фон Бок: «В этом сражении были разгромлены основные силы Западного и Резервного фронтов, открыв дорогу на Москву».

По оценке военых историков, за первые две недели «Тайфуна» (боев под Москвой) Красная Армия лишилась до одного миллиона человек, из которых было взято в плен (по немецким данным) около 663 тысячи бойцов и командиров.

Почему так произошло, что миллионная группировка Красной Армии была ликвидирована всего за две недели? К сожалению, разумного ответа нет на этот вопрос. На мой взгляд, такое масштабное поражение обусловлено следующими ошибками (причинами): невысокое морально- нравственное состояние войск, обусловленное тяжелым предыдущим Смоленским сражением (Вяземский пролог); отсутствие четкого оборонительного замясла у Ставки и командующих войсками фронтов, в частности, неудачное расположение армий Резервного фронта, так как основные его силы находились в первом эшелоне на флангах Западного фронта, а другие силы – в ближайшем тылу последнего. Такое построение затрудняло организацию построение между фронтами, усложняло управление фойсками Резервного фронта и сковывало возможный маневр Западного фронта. Все это привело к тому, что на второй день операции «Тайфун» - пять из шести армий Резервного фронта, не успев изготовиться для контрудара, оказались скованы наступающим противником. В целом, Резервный фронт как стратегический резерв и контрударная группировка Ставки своей роли в обороне Москвы не сыграл.

К числу других недостатков относятся: отсутствие времени для подготовки обороны (задача на оборону была поставлена 27 сентября, а утром 30 сентября началась немецкая операция «Тайфун»); не было в тот период у И. Конева, А. Еременко и у С. Буденного умения предвидеть ход событий, противодействовать их неблагоприятному развитию, не поощряли они этих качеств у подчиненных; плохое управление войсками.

Например, 27 сентября командующему Коневу на утверждение был представлен план обороны 16-й армии. В нем генерал К.К. Рокоссовский предусматривал мероприятия, обеспечивающие решительный отпор противнику. В то же время имелся вариант на случай, если, несмотря на все наши усилия, противнику все же удастся прорвать оборону. В нем К. Рокоссовский предусматривал вариант действий своих соединений в случае вынужденного отхода. Командующий Конев не мог допустить даже и в мыслях ведения обороны с возможным отходом действий вверенных ему войск. (К. Рокоссовский «Солдатский долг». М. 1968 г., с. 49).

Между прочим, действия И. Конева критически оценивал Г.К. Жуков за ошибки и просчеты в битве за Москву в начале октября.

По оценке Г. Жукова, «Конев под Вязьмой фронт открыл. Шестьсот тысяч тогда попало к немцам. Шестьсот тысяч человек по его вине… Он немцам на Москву путь открыл. Все было оголено. Вы не представляете, что было. Оголено было вплоть до Москвы». Немецкие танки устремились к Москве.

В начале «черного октября», когда началась Московская битва («Тайфун») гитлеровцы, владея преимуществом, разорвали наш фронт. В нем образовывалась брешь почти в 500 километров и путь на столицу был открыт.

Этот период очень слабо освящен в отечественной исторической литературе. Ведь Западный, Резервный и Брянский фронты как оперативно-стратегические объединения фактически перестали существовать. Образовавшуюся брешь в 500 км закрыть было нечем. Резервов в районе Москвы Ставка не имела. Все они после катастрофы под Киевом (Юго-Западный фронт) были использованы на киевском направлении. «Сердце России» было открыто.

Некоторые историки считают, что тогда якобы только «чудо Господне», о том, что Москву, дескать, спасла чудотворная икона, которую будто бы обнесли вокруг города на самолете. Аргументы, конечно, «серьезные», но не для истории.

По оценке Председателя исполкома Моссовета В.П. Пронина и командующего ВВС МВО Н.А Сбытова, дни 5-10 октября, когда наши летчики обнаружили прорыв танковых частей противника на Юхнов и Малоярославец, были самыми опасными в боях за Москву. Танковые колонны немцев двигались также на Можайск, Гжатск, Мценск, Тулу.

В той отчаянной обстановке, когда судьба Москвы висела на волоске, только благодаря мужеству и крови советских воинов, неимоверными усилиями партии коммунистов и железной воли Верховного Главнокомандующего Сталина был возрожден новый стратегический фронт обороны на Можайском рубеже – выдающееся достижение в мировой истории военного искусства.

10 октября Командующим Западным фронтом, объединенным с Резервным, был назначен Г.К. Жуков¹². 17 октября был создан Калининский фронт (И. Конев).

По приказу И. Сталина под Москву спешно перебрасывались несколько соединений с Северо-Западного и Юго-Западного направлений, вновь сформированные дивизии из Западной Сибири и Казахстана, дивизии народного ополчения, строились оборонительные рубежи. В конце октября фронт обороны более или менее стабилизировался, была создана сплошная линия обороны. Однако обстановка для Москвы становилась устрашающей. Наступающие 2000 танков рвались к столице. 10 октября немецкие войска вышли к Можайской линии обороны. 12 октября гитлеровцы захватили Калугу, 14 октября – Тверь. На юхновском направлении колонны немецких танков катили к Москве без сопротивления. Условия для работы в столице стали угрожающими.

15 октября 1841 г. принимается «Постановление Государственного Комитета Обороны об Эвакуации столицы СССР г. Москвы». (Приложение 7).

Во время боя за Калугу Сталин просил Шапошникова: «Мобилизуйте все, что можете, но врага нужно остановить на 5-7 дней, пока мы не задействуем резервы Ставки». На чрезвычайном совещании ГКО «Можайская линия» была призвана главной оборонительной линией Москвы. Сюда направлялись все силы и средства и, где удалось задержать наступление врага почти на месяц. 19 октября в Москве было введено осадное положение до начала декабря.

Таким образом, несмотря на значительные первоначальные успехи, германским войскам так и не удалось выполнить своей главной задачи – взять Москву. Но это не означало отмену наступления. В «Волчьем логове» рассуждали по-другому: «у других дела ещё хуже, поэтому надо готовить новое наступление. «Тайфун» продолжается. Победит тот, у кого крепче воля».

То, что произошло в те октябрьские дни 41-го на боевых полях под Москвой трудно описать, даже осмыслить невозможно. Весь мир затаил дыхание и ждал… Многим на Западе казалось, что Советский Союз не выдержит, что катастрофа его неминуема. Только советские люди были уверены в обеде: «Не мы хотели этой войны. Не мы перед ней отступим. Фашисты начали войну. Мы ее кончим победой». Так говорили наши люди. И это правда.

Например, в те дни «Черного октября» К.К. Рокоссовский в беседе с журналистом Константином Финном сказал следующее: «Эта гитлеровская армия может одержать много побед. Но она никогда не выиграет войну. Войну выигрывают только настоящие армии. А это не армия. Эта армия прекрасно марширует. В ней козыряют лихо. Она вся пронизана законами армии. Множество ее солдат прекрасно стреляют, храбры. Тем не менее, это не армия. Это суррогат армии. В ней отсутствует идея войны. В ней есть страстное желание наживы. Это, я бы сказал, коммерческая армия, а не военная. Немецкое командование хочет, во что бы то ни стало победить. Это понятно. Никакое другое командование не рассуждает иначе. Но немецкое командование никогда не победит окончательно, потому что оно строит свои планы на использовании слабых сторон противника. И только. Это губительно для армии. Это атрофирует ценные свойства армии.

Приведу вам пример. Полк немецкий наступает на нашу роту. Превосходство сил несомненное. Победа полку обеспечена. И, тем не менее, немцы засылают в эту роту провокаторов, сеющих панику и т.д. они хотят победить всеми способами. Им кажется, что они правы. Рота действительно побеждена, но побежден и немецкий полк. C нашим полком он драться уже не сможет. Он будет разбит. Этот немецкий полк надо послать на переформирование, добавить в него свежих солдат, тех, кто не участвовал в наступлении на роту, те уже плохие солдаты, их разобьют. Я поставил задачу своим людям, я сказал им: «Немцы предложили нам такую систему войны. Они врезаются танковыми массами, слабо подкрепленными пехотой, в наше расположение, они окружают нас. Примем их систему и скажем себе – если мы в тылу у них, то не мы окружены, а они окружены. Все. И я бью немцев, и буду бить. Они проиграли войну Англии. Это бесспорно. Они проиграют войну нам. Вопрос ко времени. Только».

Так мыслил полководческий ум Константина Рокоссовского 28 октября 1941 г. когда гитлеровские генералы считали «окончательный коллапс противника и что в Кремле уже упаковывают чемоданы». Когда немцы взяли г. Калинин (Тверь), прорвались к Можайску, захватили Малоярославец, Волоколамск. Когда два главных столпа России – территория и население – начали иссякать. Удивительный полководец верил в победу России, ее скрытные силы.

Кстати сказать, оценка К. Рокоссовским коммерческой армии остается правильной и на сегодняшний день, и нынешнему политическому и военному руководству России целесообразно было бы прислушаться к мнению полководца.

В тот тяжелейший период Московской битвы судьба столицы во многом решалась наличием резервов. Немецкая разведка недооценила наличие глубоких советских резервов. Она доносила в Берлин 14 октября: «Противник в настоящее время не в состоянии противопоставить наступающим на Москву силы, способные оказать длительное сопротивление западнее и юго-западнее Москвы. Все, что осталось от противника после сражения, оттеснено на севр или юг».

Одновременно фашистская Германия усилила давление на Японию с целью ускорения вступления последней во вторую мировую войну: «Если Япония не примет скорого решения об активном присоединении к державам «оси», то она не получит своей доли добычи после германской победы.

Сотрудничество с демократиями низведет Японию до уровня третье – разрядной державы». (ЦА ФСБ России. Том второй. Книга 2. стр. 152).

События развивались между тем другим путем. Императорское совещание 6 сентября 1941 г. приняло решение «…воздержаться от нападения Японии на СССР в 1941 г., отложив его до весны 1942 г.».

Это решение Японии, благодаря советскому разведчику Р. Зорге, стало известно Москве. 14 сентября Зорге сообщил: «По данным источника Инвеста (Одзаки), японское правительство решило в текущем году не выступать против СССР. Однако вооруженные силы будут оставлены в МНГ (Маньчжоу-Го) на случай выступления весной будущего года в случае поражения СССР к тому времени».

В конце сентября Зорге вновь сообщил в Москву, что Япония ни при каких обстоятельствах не вступит в войну против СССР в текущем году. Это позволило Сталину принять решение о переброске осенью 1941 г. под Москву 16 дивизий, несколько танковых бригад и артиллерийских частей с Дальнего Востока и Сибири и тем самым спасти положение в критический момент.

Сентябрьское сообщение Зорге было не единственным: в ноябре 1941 г. группе криптографов НКГБ удалось найти ключ к японским дипломатическим шифрам. Телеграмма японскому послу в Берлин от 27 ноября полностью подтвердила информацию Зорге. Так дальневосточные и сибирские полки сыграли драгоценную роль в битве под Москвой.

Всякий раз вспоминая бои под Москвой, в памяти остаются всегда отметины горечи и печали. И недаром. Какой же силой и подготовкой нужно было обладать, чтобы в первые четыре месяца войны пройти половину России, причем, перемалывая заранее подготовленные оборонительные валы, укрепления, рубежи. Сотни тысяч наших солдат и офицеров оставались на неизбежную гибель в «котлах», «клещах», в окружении. «Греха таить не буду, были моменты, когда замирало сердце в ожидании развязки ожесточенных боев, но я не помню, чтобы возникали моменты неверия в стойкость наших войск». (Жуков «Каким мы его помним», 1988 г., с. 225).

Даже в самые трагические моменты у русского не было обреченности, растерянности, они не дрогнули в борьбе с наседавшим врагом, - а после Можайска произошел психологический перелом наших войск. Мы были уверены, что найдем в себе силы не только отстоять столицу нашей Родины, но разгромить и отбросить немцев от Москвы.

Железо России скоро сказалось. К концу октября на отдельных направлениях враг вышел на внешние подступы к Москве. Но в это же время весь советский народ поднялся на защиту Москвы. Со всех направлений страны на помощь столице шли эшелоны с пополнением, вооружением, боеприпасами, продовольствием, зимней одеждой. Резервы СССР разворачиваются объемно.

Противник, считая, что все резервы Советской Армии израсходованы, и что кроме войск, находящихся под Москвой, других сил для обороны Москвы советское командование привлечь не сможет, решило в ноябре бросить на Москву все свои дивизии в одном эшелоне, не оставив ничего в резерве. Речь шла о сокрушительном ударе («генеральном наступлении»), силу и мощь которого Красная Армия, по его расчетам, не выдержит.

Наши войска на подступах Москвы стали насмерть – «Ни шагу назад»! Огромное значение для укрепления морального состояния войск имели призывы ЦК КПСС к советскому народу в начале ноября и парад войск на Красной площади 7 ноября 1941 года.

Если кратко оценить стратегию «блицкрига» Гитлера, то она была авантюрной. Почти три месяца гитлеровцы наступали непрерывно, рассчитывая до зимы во чтобы то ни стало закончить войну. Но Россия сорвала этот непродуманный, авантюрный замысел Гитлера. В период летнего наступления гитлеровцы потеряли более 27 тысяч офицеров, то есть в пять раз больше, чем в 1939-1940 гг., понесли огромные потери в живой силе и технике. Восполнить эти потери у стен Москвы полностью и в короткие сроки было невозможно. Резервов не было. Материальные запасы были исчерпаны, даже ГСМ не хватало. Войска не имели зимнего обмундирования. К военным действиям зимой гитлеровцы были не готовы. Немецкая операция «Тайфун» была обречена¹³.

В этом отношении подтверждающим фактом является совещание высшего немецкого командования 13 ноября в Орше под руководством начальника Генерального штаба генерал-полковника Гальдера. Присутствовали начальники штабов всех армий, участвующих на Восточном Фронте. На повестке дня стоял один роковой вопрос: Что делать? Наступать или переходить к обороне?

Представитель армий «Юг» настаивал на переходе к обороне по всему фронту до весны 42-го года. Его поддержал представитель группы армий «Север» (войска ослаблены, нет резервов, надвигается зима). Начальник штаба группы армий «Центр» генерал Грейфенберг (от имени своего командующего фельдмаршала фон Бока) требовал сделать последнюю попытку, чтобы захватить Москву до зимы. Одновременно Бок требовал, чтобы ему разрешили штурмовать Москву. Гальдер от имени Гитлера дал согласие.

15 ноября группа армий «Центр» (51 дивизия, в том числе 13 танковых и 7 моторизованных), развернутая между Волжским водохранилищем и Богородицком, перешли в наступление для захвата Москвы. В результате ожесточенных боев немцев удалось 28 ноября прорваться к каналу Москва-Волга и форсировать его в районе Яхромы. Войска К. Рокоссовского (16 армия), оборонявшиеся на истринском направлении, под давлением превосходящих сил противника вынуждены были к концу ноября отойти на рубеж Лобня, Крюково, Дедовск, где и остановили дальнейшее продвижение врага. Генерал К. Рокоссовский отдал войскам знаменитый и горький приказ: «Последний точкой отступления является Крюково. Дальше отступать нельзя. Дальше отступать некуда».

На юге Москвы немцы обошли Тулу, захватили Венев, Михайлов, подошли к Кашире. Здесь наши войска нанесли в период 27 ноября по 2 декабря мощный контрудар и отбросили противника на 25 км. в южном направлении.

На западном направлении от Москвы немцы 1 декабря прорвали нашу оборону в районе Наро-Фоминска и начали развивать наступление на Кубинку. В районе Кубинки путь немецким танкам преградил вал длиной около 1,5 км. Вал этот был устроен из хвороста, соломы, сухих деревьев, местами облитый керосином, и подожжен на всем протяжении. Немецкие танки остановились перед огнем. 3 декабря было остановлено наступление армий фельдмаршала фон Клюге в районе Троицкого. Все. Наступление немцев на всех направлениях к Москве было остановлено¹⁴. Фельдмаршал Бок доложил Гитлеру о том, что наступление на Москву выдохлось и просил перехода войск «на зимнюю спячку» (к обороне).

Немецко-фашистское командование вынуждено было отказаться от наступательных действий и впервые за 2 с лишним года войны отдало директиву (от 8 декабря 1941 г. №39) о переходе к стратегической обороне по всему фронту, что означало провал плана «Барбароссы» и укрощение операции «Тайфун».

Не состоялась у гитлеровцев и «зимняя спячка». 5 декабря перешел в контрнаступление Калининский фронт (Конев), а 6 декабря – Западный фронт (Жуков). Поскольку приказ фельдмаршала Бока на переход к обороне Группе Армий «Центр» был отдан только 8 декабря, то к началу нашего контрнаступления, противник не успел закрепиться на достигнутых рубежах, а на ряде направлений противник 5 декабря начал отход на исходные позиции (например, 4-я армия отходила на позиции, расположенные за р.Нара).

В одной из бесед маршал Жуков в кратких словах обрисовал положение под Москвой в конце ноября 1941 г. он не высказывал общепринятых в то время суждений, что немцы ни при каких обстоятельствах вообще не могли взять Москвы. Он говорил о реальных фактах: почему немцы не взяли Москвы и чего им для этого не хватало.

«- Последнее немецкое наступление началось 15-16 ноября. К началу этого наступления на главном направлении Волоколамск – Нара – на самом левом фланге, они имели 25-27 дивизий, из них примерно 18 танковых и моторизованных. Но в ходе боев их силы оказались на пределе. И когда они уже подошли к каналу, к Крюкову, стало ясно, что они не рассчитали. Они шли на последнем дыхании. Подошли, а в резерве ни одной цивилизации. К 3-4 декабря у них в дивизиях оставалось примерно до 30-35 танков из 300, т.е. десятая часть. Для того чтобы выиграть сражение, им нужно было, иметь там, на направлении главного удара, во втором эшелоне дивизий 10-12, т.е. нужно было иметь там с самого начала не 27, а 40 дивизий. Вот тогда они могли бы прорваться к Москве. Но у них этого не было. Они уже истратили все, что у них было, потому что не рассчитали силу нашего сопротивления». Поэтому к началу нашего контрнаступления под Москвой немецкие войска уже получили приказ на отступление. Значит немцы были поставлены упорством нашей обороны в критическое положение, вынудившего их к отходу, что было важнейшей заслугой Красной Армии.


Непосредственно в битве за Москву с советской стороны участвовало 718800 солдат и офицеров, 7 985 орудий, 720 танков. С немецкой стороны – 801 000 солдат и офицеров, 1000 танков, 14000 орудий, 615 самолетов. То есть имелось примерное равенство в силах и средствах. Судьбу противостояния решили настрой войск и талант полководцев, а также резервы. Эти качества на советской стороне были выше, чем у гитлеровцев.

Значение Московской битвы трудно переоценить. Она положила начало коренному перелому в ходе Великой Отечественной и 2-й мировой войны. В этой битве Красная Армия нанесла первое сокрушительное поражение фашистской армии и вырвала у нее стратегическую инициативу, положила конец гитлеровскому блицкригу (молниеносной войне).

Гитлеровский генерал Блюментрит (начальник штаба 4-й армии): «Компания в России, а особенно ее поворотный пункт – Московская битва, нанесла первый сильнейший у дар по Германии, как в политическом, так и в военном отношении». Генерал Зигфрит Вестфаль (начальник штаба Западного фронта): «Немецкая армия, ранее считавшаяся непобедимой, оказалась на грани уничтожения». Вице-адмирал К. Асман: «Перелом вы ходе войны произошел на полях сражения под Москвой. Здесь в конце 1941 г. впервые была сломлена наступательная мощь германских вооруженных сил, столкнувшихся с непосильной для них задачей». Генерал Гальдер (начальник генерального штаба сухопутных войск): «Таких сухопутных войск, какими мы располагали к июню 1941 года, мы уже никогда больше иметь не будем». (Дневник, 23 ноября 1941 г.).

Немцы потеряли в Московской битве более полумиллиона человек, 1300 танков, 2500 орудий, более 15000 машин и боевой техники. Они были отброшены от Москвы на запад на 150-300 километров.

Победа под Москвой имела большое международное значение. Поднялся авторитет Советского Союза. Были созданы условия для развития и укрепления антигитлеровской коалиции. Усилилась борьба народов порабощенной Европе против немецких оккупантов. Наметился раскол в странах фашистского блока. Возросло морально-психологическое состояние Красной Армии, советского народа и всех сил мира, которые сражались против фашистской Германии.

Среди многих факторов нашей Победы под Москвой главными были резервы Ставки и военная экономика. Можно сказать, что Россия победила в первую очередь потому, что создала такую военно-индустриальную машину, которая превзошла германскую многократно по основным военно-промышленным показателям. Наши танки, самолеты и артиллерия были качественно лучше германских образцов.

В заключение необходимо подчеркнуть следующие обстоятельства:

• в дневнике начальника генерального штаба вермахта Фр. Гальдера записано: «События под Москвой показали, что у немцев истощены силы. С этого момента я уже не верю в возможность решительной немецкой победы».
  

«Потери в зимних боях: в личном составе (I. XI. 41 г. – 1. 04. 42г.) – 900 000, в материальной части (1.10.41 – 17.03.42 г.): 2340 танков и бронемашин, 74 183 автомобиля».

• Потери Красной Армии в начале войны в сравнении с битвой под Москвой значительно уменьшились. Если с 22 июня и до конца сентября наши потери, по оценке немецкого ОКВ, составили 2,2 млн. чел., то в московской стратегической оборонительной операции (30.09.41 – 5.12.41 г.), безвозвратные потери были 514 338 чел., а во время контрнаступления под Москвой (5.12.41 7.01.42 г.) они были 385000 человек.
  
• Сравнивая вооруженные силы сторон, надо сказать прямо в глаза, что мы имели дело с лучшей армией в мире. Мы отступали не перед придурками, а перед самой сильнейшей армией. Перед войной она была лучше нашей армии, лучше подготовлена и полностью отмобилизована, имела богатый опыт войны, что было особенно важно.
  
• Мы учились воевать в ходе войны, неся чрезмерные потери, безвинные жертвы, крупные поражения. Наша беспомощность и неспособность противостоять германскому нашествию продолжались почти весь начальный период войны. Но мы выучились воевать и стали бить немцев. Это пришло не сразу. Процесс был длительный и осуществлялся во всех отношениях: в устойчивости на поле боя, в преодолении танкобоязни, самолетобоязни, страха немецких атак, в умении обороняться, маневрировать, наносить контрудары, стоять насмерть.
  
• После Московской битвы немцы не потеряли веры в свои силы, но поняли, что Красная Армия своим упорством и выучкой сумеет ещё немало перемолоть германских дивизий. Война принимает затяжной характер. Тем не менее, они надежды на победу не теряли. За их спиной был потенциал всей Западной Европы, а открытие второго фронта искусственно саботировалось нашими союзниками, да и поступление техники и вооружения от них затягивалось. Расчет был только на свои силы, на русского солдата, на помощь сибиряков и дальневосточников. И они не подвели¹⁵.
  

Таким образом, покушение на Россию, начатое с победных реляций Гитлера, завершилось поражением немцев под Москвой, провалом «Тайфуна». Наша партия и народ подготовили страну к войне так, что она сумела в экономическом и военно-стратегическом отношениях совершить невозможное: всего за десять лет до войны были созданы огромные производственные мощности оборонной промышленности и тяжелой индустрии в европейской части, на Урале, в Сибири, Средней Азии, на Дальнем Востоке; мы сконструировали и начали серийно производить такие же самолеты, как на Западе, а в танкостроении и артиллерии произвели сенсацию, создав Т-34, КВ, БМ – 13, хотя вековое отставание России одним махом полностью преодолеть не удалось; с 22 июня по 1 декабря 1941 года Красная Армия пополнилась 291 дивизией и 94 бригадами. Относительно политической, дипломатической и моральной подготовки советского народа к войне, то здесь результаты очевидны. Страна превратилась в единый военный лагерь. С началом войны сложилась антигитлеровская коалиция. Все эти факты стали ошеломляющими для немцев. Гитлеровский блицкриг рухнул.

Однако в 1942 году нам снова стало тяжело. Германская военная машина, перегруппировавшись и отрегулировавшись, возобновила наступательные действия, двинулась не в сторону Москвы, а южнее, к Сталинграду, к кавказской нефти. Впереди возник суровый 1942 год и многие трудности.