Московский общественный научный фонд образы власти в политической культуре России

Вид материала

Книга

Содержание Политическая культура: процессы формирования и изменения (о некоторых гипотетических основаниях одной теоретической модели)

Подобный материал:

• М. Н. Афанасьев клиентелизм и российская государственность исследование, 4389.86kb.
• Идентификационных структур в современной под редакцией Т. Г. Стефаненко россии., 889.1kb.
• Е. Я. Басин искусство и коммуникация, 2888.89kb.
• В рамках реализации благотворительных программ, 68.65kb.
• Информационное письмо, 25.22kb.
• Уважаемые коллеги!, 63.47kb.
• Москва 1999 moscow public science foundation е. Y. Basin art & communication: Essays, 1994.22kb.
• Российская академия наук центр цивилизационных и региональных исследований в. Д. Нечаев, 1680.34kb.
• П. А. Сорокина Москва Санкт-Петербург Сыктывкар 4-9 февраля 1999 года Под редакцией, 6816.25kb.
• Концепция легитимности политической власти М. Вебера и современность. Право как инструмент, 52.21kb.

Политическая культура: процессы формирования и изменения (о некоторых гипотетических основаниях одной теоретической модели)

П

олитическая культура — термин широко известный и достаточно разработанный (мы можем судить об этом хотя бы по количеству работ и статей, посвященных данной теме). Тем не менее проблемное поле не исчерпано: во-первых, существует множество трактовок как собственно термина “политическая культура”, так и его содержания. Во-вторых, методологические основания исследования политической культуры представляют собой скорее конвенционально установленные позиции, нежели аргументированные эмпирически подтвержденные принципы. В-третьих, цели и эффективность проводящихся национальных и сравнительных исследований политической культуры не до конца прояснены. Как правило, их результатом становятся описания моделей той или иной политической культуры, что не дает достаточного основания для их использования в анализе социально-политических процессов.

Ввиду всего вышеизложенного особенно актуальным и сегодня, спустя почти полвека со времени появления концепции политической культуры, является вопрос о методологических принципах и создании инструментария для изучения, прежде всего, проблем формирования и изменения политической культуры. Зачастую проводящиеся в рамках данной концепции эмпирические исследования не дают ответа на вопрос, почему в той или иной стране существует определенная политическая культура. В большинстве случаев эти исследования можно охарактеризовать как описательные. Но назрела научная необходимость в поиске объяснительных схем. Т.е. знание особенностей политической культуры, а следовательно, и факторов ее возникновения и трансформации, должно способствовать формированию представления о самой политической системе. Значит, на повестке дня стоит вопрос о проведении теоретического анализа, не ограничивающегося только сбором и обобщением данных. Первичные данные есть всего лишь отправная точка в изучении сущности и содержания феномена политической культуры.

Итак, как можно использовать концепцию политической культуры в качестве объяснительной схемы для интерпретации политических изменений в том или ином обществе?

Сама постановка вопроса является дискуссионной. В научной литературе выражены позиции как “за”¹ так и “против”² использования данной категории в качестве инструмента интерпретации текущего политического процесса. К сожалению, в последнее время практически не предпринимаются попытки научного прогнозирования процессов трансформации социально-политических систем, особенно в отношении России. А ведь еще в 1957 году Р. Арон выдвинул следующее предположение: “Советская система стала тоталитарной постепенно, под влиянием определенных обстоятельств. Но почему же тогда она не может перестать быть тоталитарной, или стать менее тоталитарной, при смене обстоятельств?”³ Тогда его идеи воспринимались как противопоставление общему мнению советологов, не желавших видеть возможности перемен в советской системе, объявлявших сущностные черты большевизма постоянными. Еще один противник статичного подхода Д. Белл писал: “Наградой за стремление определить сущностную природу системы была бы способность выделить причинные факторы, т.е. изменения, влияющие на все остальные элементы системы”⁴. Аналогичный подход может быть применен и в случае формулирования методологических предпосылок исследования изменения политической культуры. И если признать, что политическая культура во многом определяет особенности функционирования политической системы, то, определив сущность системы более фундаментального порядка (каковой является культура), можно выявить и специфику производной системы. Еще одна причина, побуждающая искать факторы трансформации политической культуры, состоит в том, что изменения в экономической, политической и социальной сферах не обязательно вызревают в недрах самой системы, а могут быть внесены посредством установления соответствующих институций. И возможно, что в политической культуре действуют похожие механизмы.

Многими авторами не раз отмечалось, что при исследовании политической культуры невозможно не учитывать особенности общей культуры, национального характера, события исторического прошлого и настоящего и т.п. Очевидно, что все это до бесконечности расширяет не только рамки исследования, но и затрудняет сам процесс анализа, ибо невозможно учесть все многообразие факторов, оказывающих прямое или косвенное воздействие на процесс формирования политической культуры.

Сразу возникает узел проблем. Какой выбрать подход к исследованию? Как и какие факты истории анализировать? Как интерпретировать, при этом избежать субъективности в оценке, феномены культуры? Подобных вопросов множество. Эти — лишь наиболее часто встречаемые и важные.

В рамках данной статьи не видится возможным ответить на них в полном объеме, но необходимо отметить некоторые ключевые моменты.

Что касается подходов к исследованию политической культуры, то, как отмечает С. Уэлч, в политической науке распространены два основных подхода: бихевиорализм и интерпретативизм⁵. Бихевиорализм предполагает использование в изучении политики количественных методов, а также расширение предмета исследования от анализа институтов до анализа неформального политического поведения. Отличительная черта интерпретативистских подходов в исследовании политической культуры состоит в поиске и анализе “смыслов” политической жизни. Таким образом, политическая культура предстает как смысловой аспект политики. При этом методы исследования могут быть самыми разнообразными: от необъятного описания и обобщения национальной истории до анализа образцов массовой культуры.

Итак, методология может быть либо бихевиоралистская, либо интерпретативистская, либо смешанная. Кроме этого, правомерным оказывается и различение двух способов анализа этого явления: сравнительный и социологический (в рамках сравнительной политологии и политической социологии соответственно). Если речь идет о сравнительной политологии, то не просто исследуются политические культуры различных стран, но и — политическая культура рассматривается как фактор объяснения различий в процессе принятия политических решений и в установленных структурах. Социологический анализ заключается в выявлении определенных закономерностей между переменными самой политической культуры, например, между ценностными установками и моделями электорального поведения.

Те же самые сравнительные или социологические выводы могут быть сделаны в рамках интерпретативистского подхода. Но чем сложнее представление о политической культуре, тем труднее становится процесс сравнения. А в данном случае это неизбежно, т.к. учитывается большой массив данных (исторических, культурных, психологических, социальных).

Особое методологическое значение имеют идеи К. Маркса и М. Вебера. Предложенные ими модели социально-политической системы можно представить в следующих схемах: Структура  Нормы  Поведение (структурный подход К. Маркса); Нормы  Поведение  Структура (нормативный подход М. Вебера).

Современная политическая наука не ограничена этими моделями, но тем не менее большинство исследований политической культуры проводятся в методологических рамках, намеченных Максом Вебером. В изучении этой темы господствует нормативный, ценностный подход, принимаемый практически бездоказательно. Но именно этот подход с легкостью оправдывает исследовательский интерес к феномену политической культуры. Ведь знание особенностей политической культуры того или иного общества необходимо хотя бы для таких узких исследовательских целей, как анализ политических процессов и составление прогнозов. И в этом случае поиски первопричины оказываются как никогда кстати. Возможно, что на популярность идей М. Вебера о развитии капитализма, обусловленного распространением протестантской этики на Западе, повлияла именно простота представленной схемы, где “все-объясняющим” фактором выступила религия.

Но такой детерминистский подход таит и определенные опасности. К примеру, как исходя из теории Вебера можно объяснить процессы развития и трансформации социальных структур и отношений, в целом — сам прогресс, идеей о котором насквозь пропитана западная цивилизация? Ведь религия — наиболее консервативная составляющая культуры, a priori не содержащая в себе “идеи” своего видоизменения и адаптации к изменяющимся условиям жизнедеятельности. Религия либо принимается большинством членов данного общества, либо отвергается в пользу другой “идеологии”.

В данной статье представлена попытка создания теоретической модели формирования и динамики политической культуры. Прежде всего необходимо дать рабочее определение анализируемой категории. Что же подразумевается под понятием “политическая культура”? Не стоит акцентировать здесь свое внимание на том большом материале, который изложен во всех статьях, посвященных данной проблематике. Следует отметить лишь то, что будь это определение Г. Алмонда и С. Вербы (бихевиоралистский подход) или исследователей, работающих в рамках интерпретативистского подхода (Л. Диттмер, А. Вилдавский, Р. Такер и др.), — обнаруживается “общий знаменатель”, а именно, структурное понимание данного феномена. Практически все исследователи сходятся на том, что для выявления особенностей политической культуры того или иного общества необходимо изучить такие феномены, как политические установки и ориентации, модели поведения индивидов и групп, особенности функционирования институтов, распространенные в обществе ценности, идеи, символы и т.д. Но это определение требует дополнения.

Говоря о политической культуре, необходимо, прежде всего, иметь в виду, что это культура, и, следовательно, она выполняет одну из важнейших функций — обеспечение преемственности политической истории. Поэтому, когда исследователи говорят о существенном различии “политических культур” России времен Московского царства, Петра I и т.п., они тем самым лишают культуру основного смыcла и содержания. Здесь следует дать небольшие пояснения. Действительно, эпоха Петра I существенно отличается от времен правления Ивана Грозного или Екатерины II и, тем более, от современного периода. Но каждый из этих этапов — это специфические социально-политические отношения, сложившиеся при стечении определенных обстоятельств и под влиянием множества факторов и условий. Таким образом, это могут быть различные социально-политические системы, режимы, ни в коем случае не отождествляемые с политической культурой. Все они характеризуются определенными пространственно-временными проявлениями политической культуры России, сочетающей в себе многообразные и противоречивые черты. И еще одно замечание. Как правило, мы видим лишь внешнее проявление истории. В лучшем случае можно наблюдать, что происходит, или можно почерпнуть из различных источников, что происходило, но реже имеется способ и возможность понять, как и почему, по какой причине. Конечно, в рамках данной статьи не ставилась задача определить собственную философию истории. Можно провести некую аналогию с приведенным примером для понимания сущности и содержания политической культуры. Политическая культура — не механическая совокупность тех или иных ценностей, установок, ориентаций, моделей поведения в отношении политических объектов. Это — специфический способ и образ действия, что, прежде всего, отражает суть понятия культуры вообще, и политической культуры в частности. Другими словами, политическая культура — это не просто распространенные в обществе ценности, но и то, как эти ценности “растворены” в тех или иных системообразующих структурах (т.е. как действуют механизмы распространения и укоренения ценностей) и какое влияние они оказывают на социально-политические процессы. При этом важно учитывать воздействие и других элементов политической культуры, таких, например, как установки, нормы и т.д.

В научной литературе отмечается, что политическая культура — некий синтез культуры и политики. Смыслообразующая компонента составляет социокультурное содержание политической культуры. Но это не единственная точка зрения, так же как и нет однозначного понимания природы политического характера этого синтеза. Некоторые исследователи утверждают, что политическая культура — всего лишь политический аспект общей культуры, а отсюда и единые источники формирования и культуры вообще, и ее политического вида в частности. В противоположность этому А.И. Соловьев считает, что политические ценности имеют статус исторически ограниченной формы ориентации человека⁶. Более того, политическая культура, а точнее источники ее возникновения, не могут находиться в гражданском обществе, в сфере, основанной на принципе самоорганизации и отрицающей регулирование со стороны государства и иных властных институтов.

Главным в решении проблемы является правильное понимание политического сознания, т.е. “совокупности тех представлений, которые обусловливают содержание управленческих решений, восприятие авторитета лидера… и т.д.”.⁷

И в этих представлениях безусловен приоритет собственно политических, а не только мировоззренческих, рациональных или других общесоциальных воззрений. Отсюда понимание политики как области целенаправленных связей и отношений субъектов, которые используют институты государственной власти для реализации своих властно значимых интересов. Именно эта точка зрения представляется интересной в контексте дальнейших рассуждений о динамике политической культуры.

В обобщенном виде предлагается понимать под политической культурой определенный способ существования (или в терминах парсоновской социологии — способ действия) политической системы. Таким образом, политическая культура рассматривается как подсистема политической системы, и в то же время — как ее окружающая среда. Основная функция политической культуры — воспроизводство образца, а в процессе развития — обеспечивать генерализацию ценностей. Основная исследовательская задача заключается в том, чтобы определить факторы изменения политической культуры, а также степень автономности происходящих в этой системе изменений.

Политическая культура, как и общая культура, — система, в наименьшей степени подверженная изменениям. Благодаря этому неотъемлемому свойству культура выполняет одну из важнейших функций — обеспечение преемственности, — тем самым гарантируя эволюционный ход развития истории (в нашем случае — политической истории).

Политическая культура предстает как противоречивая система, в которой в динамичном отношении находятся прошлое, настоящее и прогнозируемое будущее. В этом смысле можно говорить о своеобразии политической культуры любой нации вне зависимости от определенного исторического континуума. Политическая культура — единая смысловая схема, которая при заданных изначальных условиях дает на “выходе” те или иные результаты. Таким образом, политическая культура представляет собой динамическую модель, но эта динамика в меньшей степени проявляется на уровне всей системы и в большей мере — на уровне изменения значимости (“удельного веса”) отдельных структурообразующих взаимосвязей и отношений между элементами и уровнями. В этом случае трансформация политической культуры заключается не в появлении качественно иной системы с абсолютно новыми элементами, а в переходе элементов с одного “уровня влияния” на другой. Это обеспечивает преемственность политической истории, т.к. политическая культура является механизмом поддержания целостности всей политической системы. И чем сложнее и многограннее политическая культура, тем большими адаптационными ресурсами обладает политическая система. Таким образом, политическая культура может рассматриваться как подсистема политической системы по аналогии с предложенным Т. Парсонсом пониманием культуры как подсистемы социальной системы⁸.

Говоря об уровнях проявления политической культуры, необходимо иметь в виду, что существует несколько оснований для их выделения. Первое основание можно было бы определить как историко-хронологическое. Политическая культура представляет собой непрерывно обогащающуюся совокупность элементов. Это — “матрица” с неограниченным числом ячеек, причем накапливаемая информация никогда не стирается, а только меняет свой код (т.е. в данный момент та или иная характеристика политической культуры может быть значимой, а в другое время — несущественной). В таком историческом аспекте можно говорить о трех уровнях: элементы “прошлого”, “недавнего прошлого” и “настоящего”. К. Маркс отмечал: “Люди сами делают свою историю, но они ее делают не так, как им вздумается, при обстоятельствах, которые не сами они выбирали, а которые непосредственно имеются налицо, даны им и перешли от прошлого. Традиции всех мертвых поколений тяготеют, как кошмар, над умами живых”⁹. На эту схему накладывается и другая, включающая в себя два уровня: “ядро” (доминирующий уровень) и “периферия” (второстепенный).

Здесь следует сразу оговориться, что в политическую культуру включены, прежде всего, те элементы, которые оказались наиболее устойчивыми, распространенными и долговременно функционирующими. Именно они и составляют так называемое “ядро” политической культуры. Эти характеристики проявляются и действуют как основной фон, на котором происходят социально-политические процессы. По мнению Б.Г. Капустина, этот “нижний” уровень определяется как средоточие многовекового цивилизационного опыта, совокупность “сверхисторических ценностей”¹⁰. Есть и не столь значимые элементы, проявляющиеся под воздействием сложившейся ситуации на определенном коротком временном отрезке, которые тем не менее тоже важны для понимания политической культуры в целом. Изучение политической культуры может проводится и по конкретной совокупности структурных элементов, объединенных в следующие уровни: мировоззренческий (идеологический), религиозный, символический.¹¹ Кроме того, конкретная политическая культура может содержать и довольно противоречивые элементы, характеризующие политическую культуру с позиций консерватизма — реформизма, стабильности — изменения и др.

В качестве одного из методов изучения процесса формирования политической культуры может быть предложен так называемый метод исторической реконструкции, т.е. анализа социальной истории как процессов динамики (воспроизводства, изменения и взаимодействия) структур социального пространства. Так, например, Ю.С. Пивоваров предлагает рассматривать особенности формирования политической культуры России сквозь призму отношений между государством и церковью в сфере идеологического (и даже шире — культурного, или символического) производства¹². Основной вывод его исследования заключается в том, что на протяжении христианской истории России наблюдается постоянная борьба между двумя структурами за символическое господство, т.е. монополию в сфере “культурного строительства”, мифотворчества, формирования идеологии, национальной идеи и т.п. Постепенное исключение церкви из сферы символического производства привело к тому, что данная функция полностью перешла в ведение государства. Именно власть является “творцом” политической культуры и инициатором ее изменения. Источники формирования политической культуры России находятся не в обществе, а в государстве. Возможно, что именно этот принципиальный момент отражает сущность политической культуры России.

Сегодня особую значимость приобретает анализ соотношения культурных и цивилизационных факторов, распространенных в том или ином обществе. О. Шпенглер в своей работе “Закат Европы” высказал очень существенную идею о том, что с приходом цивилизации заканчивается эпоха культуры. Используя идеи А. Моля, можно предположить, что трудно определить основные правила игры (или фоновую культуру), не имея основной схемы ее функционирования. В понимании Моля, “традиционная культура” в противоположность пришедшей в эпоху цивилизации “массовой” имеет определенную схему интерпретации и объяснения.¹³ Принимая во внимание тот факт, что политическая культура является частью общей культуры, логично предположить, что с увеличением влияния информационного поля и цивилизационного фактора все труднее вырабатывать какие бы то ни было прогностические схемы. Н. А. Бердяев писал: “Культура — символична по своей природе. Все достижения культуры по природе своей символичны. В ней даны не последние достижения бытия, а лишь символические его знаки... Этого нельзя сказать про цивилизацию. Цивилизация всегда имеет такой вид, точно она возникла сегодня или вчера. Все в ней новенькое, все приспособлено к удобствам сегодняшнего дня...”.¹⁴

Как отмечает большинство исследователей, самые существенные изменения политическая культура претерпевает в так называемые переходные периоды, в периоды революционных изменений или реформирования общества и государства, когда происходят определенные ценностные, идеологические сдвиги в массовом сознании, обусловленные резким изменением (ухудшением или улучшением привычного образа) жизни, повседневной практики. Однако при таком понимании динамики политической культуры становится невозможным прогнозирование социально-политических процессов, т.к. под воздействием новых условий каждый раз меняется политическая культура, что, в конечном счете, препятствует достижению стабильности. Напротив, учет особенностей политической культуры должен способствовать пониманию происходящих процессов, только в этом случае можно рассчитывать на принятие оптимальных решений, которые именно в силу сложившейся определенной политической культуры могут быть реализованы на практике. Вновь возникает вопрос о выборе методологической схемы: “по Веберу” или “по Марксу”. Обе модели условны и требуют уточнения. С учетом современных представлений о социальной системе необходимо установить обратные связи. Достаточно применить простейшее “дополнительное построение”, а именно, замкнуть предложенные схемы, и обе модели становятся идентичными.

Из создавшегося замкнутого круга взаимовлияния политической культуры и политической ситуации можно выйти при помощи выявления фактора, детерминирующего изменения и в политической культуре, и в социально-политических отношениях. Т.е. для понимания сущности системы необходимо определить, что заставляет функционировать данную систему, воздействуя на все ее блоки, будь то политическая культура или политические структуры. На сегодняшний день самым значительным в этом смысле является фактор, который можно обозначить как информационное поле, или коммуникационное взаимодействие. Данное предположение во многом основано на идеях американского политолога К. Дойча, разрабатывавшего в 1950-70-е годы так называемую “информационно-кибернетическую модель”. К. Дойч предлагает рассматривать политическую систему как сеть коммуникаций и информационных потоков¹⁵. Модель политической системы К. Дойча состоит из четырех блоков, каждый из которых связан с различными фазами прохождения информационно-коммуникативных потоков: 1) получение и отбор информации; 2) обработка и оценка информации; 3) принятие решений и 4) осуществление решений с обратной связью. Политическая система принимает информацию через так называемые “рецепторы” (внешнеполитические — информационные службы и др., внутриполитические — центры изучения общественного мнения), где происходит селекция, систематизация и первичный анализ поступивших данных. На следующей фазе новая информация обрабатывается в рамках блока “памяти и ценностей”, где сравнивается с уже имеющейся старой информацией и оценивается сквозь призму ценностей, норм и стереотипов. После чего правительство (“центр принятия решений”), уже имея окончательное представление о том, насколько сложившаяся под воздействием информации новая политическая ситуация соответствует интересам и целям, принимает соответствующее решение по регулированию текущего состояния системы. И наконец, “эффекторы” (исполнительные органы и др.) на последней фазе реализуют решения, результаты которых в виде новой информации по “обратной связи” поступают к “рецепторам” и, таким образом, система вступает в новый цикл функционирования.

Важность влияния информации на все социальные процессы неоспорима. Прежде всего, это относится к процессу взаимодействия культур, а значит, и взаимопроникновения ценностей, норм и др. В то же время информированность непосредственно связана с общим образовательным фоном. Каждый человек как один из важных субъектов (носителей) политической культуры приобретает способность не только восприятия, но и творческого переосмысления и смыслоопределения таких компонентов политической культуры, как ценности, нормы, традиции и т.д. Очевидно, что поведение определяется мотивами, а следовательно, потребностями, в формировании которых не последнюю роль играет информация и коммуникация. Следовательно, контроль за информацией, а проще говоря, цензура, есть средство сохранения ценностей, норм, традиций, т.е. политической культуры. Являясь и внутренним, и внешним, по отношению к политической культуре, полем, информация играет существенную роль в изменении ее содержания. Чем мощнее внешний поток информации, тем сильнее реакция на этот натиск. В данном случае политическая культура может характеризоваться высокой пропускной способностью либо высоким уровнем отсеивания и фильтрации информации.

Сегодня уже с трудом верится в существование какого-нибудь технического препятствия для поступления информации извне (будь то внешняя среда по отношению ко всей социальной системе или по отношению к ее подсистемам). И именно культура первая реагирует на новые знания, либо органично впитывая их, либо отвергая. Но при “слабости” культуры и сильном внешнем давлении может произойти значительное изменение всей системы ценностей, что приводит к существенным социальным изменениям.

Один из важных вопросов сегодня может быть сформулирован следующим образом: насколько концепция политической культуры является необходимой и существенной для понимания политического процесса? По этому поводу возникли различные предположения о судьбах данной концепции. Возможно, именно изучение системы коммуникации как важной цивилизационной составляющей, а не исследование достаточно абстрактного феномена — политической культуры, является в наши дни наиболее существенным фактором в понимании процессов, происходящих как в отдельных странах, так и в мировом, глобальном масштабе.

Изучение механизмов распространения информации создает предпосылки для понимания политической культуры. От того, где находятся источники формирования и изменения политической культуры (в обществе или в государстве), зависят особенности ее функционирования.

Все вышеизложенное лишь очерчивает контуры теоретической модели анализа политической культуры. В основании ее лежат следующие предположения: определение факторов и источников формирования и изменения политической культуры отражает сущность данного феномена; отказ от универсальных типологий, а взамен — рассматривать специфику и неповторимость национальных моделей политической культуры; трансформация политической культуры заключается в структурной динамике, т.е. изменении значимости элементов и уровней политической культуры, а не в приобретении нового качественного состояния системы в целом; метод частичной исторической реконструкции (описание лишь некоторых процессов, рассматриваемых как взаимодействие нескольких производств: политического, символического и т.д.) видится более адекватным, нежели историческое описание эпохи в целом. Несомненно, эти гипотезы требуют проверки теорией, эмпирическими данными и временем. Постановка этих вопросов — хороший стимул для продолжения исследований политической культуры.


* * *

(Некоторые общие замечания по теме)


Уже такой беглый взгляд на концепцию политической культуры позволяет сформулировать некоторые выводы. На сегодняшний день политическая культура является неким теоретическим конструктом, не имеющим однозначного и единого содержания. В основном данная концепция используется для объяснения того, почему произошли те или иные события, сложилась та или иная ситуация, и практически не оправдывает себя в предвидении изменения политической системы и развития социально-политических процессов. Что, по сути, дало нам понимание политических культур разных стран? Те же знания, которые и до возникновения данной концепции были известны. А потому концепция политической культуры больше походит на энциклопедический справочник — в ней собраны отрывочные, несистематизированные сведения из самых различных дисциплин и теорий: политической психологии, теории национального характера, концепции политической социализации, антропологии, этнографии, культурологии, истории и т.п. Но аккумуляция знаний еще не означает новое знание. До сих пор остается проблема: о каком уровне разработанности можно говорить применительно к политической культуре — об уровне понятия, концепции или теории. В науке представлены все три точки зрения. Существует также мнение, что данное понятие пока не заняло свое место в системе категорий политической науки¹⁶.

Подобная ситуация во многом обусловлена условиями возникновения данной концепции. Нельзя исключать тот факт, что в этом процессе присутствовала определенная идеологическая мотивация. Типологические модели политической культуры, разработанные исследователями разных стран и в разное время, как правило, служат критерием оценки уровня демократизации общества и возможности установления в данной стране стабильной демократии. Кроме того, возникновение концепции политической культуры и ее частая эксплуатация явились результатом дифференциации научного знания и, тем самым, средством занять “место под солнцем” в политической науке, и даже шире — в системе гуманитарных наук. Существенным катализатором был и политический (идеологический) заказ, требовавший разработки определенных идеальных образцов политических систем, в основе которых лежала бы модель Соединенных Штатов Америки.

За сорок лет со времени появления первой концепции политической культуры проведено немало исследований, как национальных, так и сравнительных, кросс-национальных. Но основные выводы этих научных работ, как правило, не выходили за рамки замечаний, что по одним показателям есть сходство, а по другим — нет. Однако основная цель изучения политической культуры не сводится к выявлению установок, ценностей, ориентаций, ожиданий и даже моделей поведения. Самое важное, на что может пролить свет понимание политической культуры, — это возможность выявления закономерностей развития и функционирования политической системы, и в конечном счете всей социальной системы. Концепция политической культуры в ее современной интерпретации представляется не более чем теоретической абстрактной моделью, основанной на конвенциональном одобрении субъектов научной деятельности. Большинство ее постулатов, таких как выделение массовой и элитной политических культур, политических культур различных социальных слоев, групп, приняты либо вовсе бездоказательно, либо под них ведется сбор определенных социальных фактов, а не наоборот — выведение теоретических обобщений из наблюдаемых данных. Н.А. Бердяев отмечал, что необходимо искать смысл истории. Этот смысл должен быть и у политической истории, в противном случае в науке будет господствовать фатализм. То есть исследование политической культуры предполагает, прежде всего, выявление смыслообразующих связей между ее элементами и уровнями.

В заключение еще раз стоит отметить, что, хотя всестороннее изучение политической культуры на основе использования многообразия методов и подходов политической науки ведется на протяжении уже более четырех десятков лет, все же остается открытым вопрос о сущности и содержании данного понятия и об основаниях его концептуализации. Думается, это обеспечит исследовательский интерес к данной проблематике, по крайней мере, на ближайшие десять лет.


Глава 2

Ю.Д. Шевченко