Стенограмм а заседания Государственно-патриотического клуба партии «Единая Россия» на тему
| Вид материала | Документы |
- Заседания Государственно-патриотического клуба 10. 11. 2008, 839.65kb.
- Стенограмма расширенного заседания Государственно-патриотического клуба партии «Единая, 673.55kb.
- Нашего заседания очень актуальна, ибо мы сейчас активно приступили к претворению, 628.42kb.
- Стенограмм а заседания Комиссии по координации и взаимодействию с соотечественниками,, 414.83kb.
- Итоги Государственного Совета. Новые направления развития профессионального образования, 904.19kb.
- «Историческое наследие России» Государственный Исторический музей Красная площадь,, 662.56kb.
- Проект Партии «единая россия», 62.71kb.
- Программа местного отделения всероссийской политической партии «единая россия», 88.16kb.
- «единая россия», 278.67kb.
- Волох Владимир Александрович, 25.3kb.
1 2
С Т Е Н О Г Р А М М А
заседания Государственно-патриотического клуба
партии «Единая Россия» на тему:
«Преступления против детей: каким должно быть наказание
от имени государства и какими должны быть действия общества»
Центр социально-консервативной политики
Газетный пер., д. 3-5, стр. 1
17 мая 2011 года. 14.00
Председательствует И.А. Яровая.
Яровая И.А. Уважаемые коллеги, добрый день! Разрешите поблагодарить всех вас за то, что вы пришли, и будете вместе с нами обсуждать проблему, которая, на наш взгляд, сегодня является одной из самых актуальных и важнейших. Вообще тема обеспечения безопасности детей и защиты детей, это, наверное, тот вопрос, который интересует любую семью, независимо от социального статуса и независимо от места проживания. И, конечно же, рассматривая вопрос обеспечения безопасности детей, мы понимаем, что здесь есть комплекс составляющих.
Во-первых, очень сильным криминогенным фактором является ценность и высота духовно-нравственных устоев в обществе. И, если говорить о насильственных преступлениях против детей, то, конечно же, это своего рода индикатор болезни, индикатор падения как раз тех самых духовно-нравственных идеалов.
Второй момент, который тоже видится принципиально важным, это степень жесткости действующего законодательства, которое носит карательный характер от имени государства, но которое вместе с тем носит и большую превентивную роль, устрашающую, если хотите, может быть, не всем это нравится, но это действительность, и в части профилактики новых преступлений, и вообще вся правоохранительная система, которая бы обеспечивала именно работу на упреждение и профилактику этих преступлений.
И, конечно же, третья составляющая, очень важная, я думаю, что это вообще равновесные составляющие, это роль общества, это степень внимания общества к детям – своим собственным детям, детям, которых они встречают на улице, в общественном транспорте, на детской площадке. Потому что именно равнодушие и нежелание порой замечать очевидные вещи способствует совершению новых насильственных преступлений против детей. И, кстати, как это ни печально, мы, наверно, тоже обязательно этого коснемся – нежелание и руководителей определенных учреждений, которые понимают, что тот или иной гражданин склонен к совершению таких преступлений или даже совершил их, для того, чтобы не иметь проблем с правоохранительной системой самим и не объясняться, почему в их учреждении имело место такое. Я веду речь прежде всего о детских учреждениях, это могут быть образовательные учреждения, любые учреждения, где ребенок бывает в течение дня. И такие преступники ходят с одного места работы на другое, и при этом никто не знает, что они являются носителями зла и потенциальными преступниками.
Одним словом, вот комплекс проблем, он совершенно очевиден. Я думаю, что он очевиден сегодня не только для специалистов, он сегодня очевиден и для общества. И степень влияния общества, и степень тех ужесточающих мер, которые должно предпринять государство, наверное, должны быть предметом нашего сегодня обсуждения.
Ну и с учетом того, что сегодня мир находится еще и в виртуальном пространстве, и степень свободы в этом пространстве особенно безгранична, хотелось бы попросить вас высказаться и по поводу той открытой пропаганды, которая имеет место в интернете, и по поводу тех не скрывающих себя господ, которые даже рассказывают истории о преступлениях, которые они совершили, и почему-то это не является предметом для рассмотрения, проверки и пресечения со стороны правоохранительных органов. Образуются сообщества, образуется обмен информацией, появляются инородные борцы, которые пытаются вступать в контакт с этими негодяями. Но почему-то эти борцы не со стороны той системы, которая должна этому противостоять. Это должны работать профессиональные люди, это фактически оперативная информация о преступлении, которая должна проверяться в соответствии с уголовно-процессуальным законодательством. Должен проводиться комплекс оперативных мер, которые позволяли бы установить и события преступления, и потенциальных жертв, или реальных жертв.
Поэтому это комплекс вопросов, который требует сегодня не увещевающего друг друга, успокаивающего обсуждения, а все-таки острого обсуждения, потому что сама по себе проблема остра. Я напомню, что когда у нас была дискуссия по поводу смертной казни, это была дискуссия трех клубов Партии «Единая Россия». Позиция нашего Клуба была, и я ее высказывала, и лично у меня она остается жесткой. Мы выступали за смертную казнь, это была дискуссия по поводу смертной казни.
Вы знаете, когда начинают говорить о том, что общество должно быть гуманно и т.д., да, оно должно быть гуманно по отношению к людям. Но не могу ни при какой натяжке назвать людьми тех, кто совершает эти преступления. И вообще, я считаю, что это доброта за чужой счет. Когда рассуждают о доброте за чужой счет, потому что жертвой становится не из этой семьи, и можно рассуждать о доброте. Находится куча адвокатов, которые начинают давать разные умозаключения, наукообразные или не наукообразные, ссылаясь на нормы международного права, на все, что угодно. Но при этом за кадром остается главное, что есть реальные жертвы преступлений, и есть будущие жертвы, которые обязательно будут. И не нужно думать, что эта жертва будет не из семьи того, кто пытается рассуждать о том, что ответственность должна быть гуманной.
Вы знаете, что Президент выступил с инициативой и предложил обществу обсудить вопрос о возможности химической кастрации. Это для нашего законодательства новое явление, но, я думаю, что каждый выскажется по этому поводу. И вы знаете, что уже есть сторонники, которые говорят, что вдруг это была ошибка следствия и т.д. Вы знаете, пожизненное заключение, и даже если была ошибка следствия, или не было ошибки следствия, человек находится в местах, где он должен находиться. И все вопросы о том, что вдруг когда-то выяснится, что что-то было не так, - как и по любому другому преступлению. Как и по любому другому преступлению! Но то, что этот человек должен быть изолирован от общества, а уж тем более не должно быть условного осуждения, а уж тем более не должно быть условно-досрочного освобождения ни при каких обстоятельствах – это совершенно очевидно.
Поэтому, скажу честно, моя личная гражданская позиция и профессиональная позиция в этих вопросах очень жесткая, может быть, отчасти потому, что мне приходилось бывать на местах совершения преступлений. Я могу сказать, что всех этих рассказчиков про гуманизм к педофилам, их нужно лицом к лицу столкнуть с семьями погибших детей или пострадавших детей и с этими детьми. И тогда вся пелена с глаз снимется, и весь этот восторг праздный по поводу того, что общество должно быть добрым, гуманным, что зло рождает зло… Зло рожает зло по отношению к людям, но когда речь идет о тех, кто пренебрегает человеческими нормами жизни и морали, я думаю, что подходы должны быть другими.
Но я не навязываю никому свою точку зрения, у нас свободная дискуссионная площадка.
Вы знаете, что Государственная Дума приняла целый ряд законов, которые сегодня направлены на защиту детей – и на защиту детей от информации, и ужесточающих ответственность за насильственные преступления. Но, наверное, точка еще не поставлена. И сегодня мы с вами будем говорить о том, что сейчас у нас находится и уже фактически готов ко второму чтению еще один законопроект, ужесточающий ответственность. Является ли он достаточным или нет, тоже давайте подумаем, потому что у нас есть возможность еще предложить поправки к этому закону, и в этом смысле общественная позиция очень важна.
Если позволите, я бы предоставила слово своему коллеге Дмитрию Федоровичу Вяткину. Он у нас представляет профильный комитет Государственной Думы, который занимается как раз уголовным законодательством, для того, чтобы дать некую статистическую информацию, информацию по законам, которые мы приняли, и о том, что сейчас мы планируем сделать.
Вяткин Д.Ф. Спасибо, уважаемая Ирина Анатольевна, уважаемые коллеги.
По всей тематике, о которой сейчас говорила Ирина Анатольевна, уже приняты, вступили в силу, и еще находится на рассмотрении в Госдуме целый ряд законопроектов. И самый главный, на который я хотел бы обратить внимание, это законопроект о внесении изменений в Уголовный кодекс по вопросу усиления уголовной ответственности за совершение преступлений против жизни, здоровья и половой неприкосновенности несовершеннолетних, то есть по всему спектру вообще. По несовершеннолетним был принят он летом 2009 года. И в этом законопроекте, который вызвал достаточно серьезный споры, дискуссии, со стороны юристов и не только юристов, и общественности, и когда мы его принимали в Государственной Думе, то дискуссия была очень-очень горячая.
Этим законопроектом, скажем так, это первая ласточка или первый шаг, существенно ужесточено было наказание за совершение в отношении несовершеннолетних таких преступлений как убийство, умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, умышленное причинение вреда здоровью средней тяжести, изнасилование, насильственные действия сексуального характера, неисполнение обязанностей даже по воспитанию несовершеннолетнего, незаконное производство, сбыт или пересылка наркотических средств, психотропных веществ и их аналогов, склонение к потреблению наркотических средств или психотропных веществ и целый ряд других уголовно-наказуемых деяний, потому что одни преступления против несовершеннолетних обязательно сопутствуют или в большинстве случаев сопутствуют преступлениям против половой неприкосновенности. Это и распространение порнографической продукции, как правило.
И, как правило, в сети педофилов попадают не только дети из благополучных семей, которые на виду, которые яркие, но часто попадают неблагополучные дети, воспитанники детских учреждений, в которых воспитываются дети, оставшиеся без попечения родителей. И вот эта безнадзорность вопиющая и сравнимая едва ли не с временами Гражданской войны, она в том числе порождает безнаказанность для преступников, которые совершают в отношении несовершеннолетних самые различные преступления, в том числе насильственного характера и преступления против половой неприкосновенности.
Соответственно по 134-ой и 135-ой статьям мы передали эти преступления в ведение Следственного Комитета, такой законопроект также был недавно принят. И что у нас находится в настоящее время на рассмотрении? Некоторое время назад была горячая дискуссии в Госдуме, есть законопроект о внесении изменений в Уголовный кодекс, которые внесли ряд наших коллег из самых разных фракций – наши коллеги из фракции «Единая Россия», «Справедливая Россия», и коммунисты там есть. Этот законопроект в первом чтении принят 26 января этого года. Что он предлагает? Самая главная новелла, которая предлагается этим законопроектом, исключить признак заведомости по всем преступлениям против половой неприкосновенности. Как вы знаете, он до сих пор сохраняется. Эта юридическая конструкция осталась еще с советских времен – признак заведомости, т.е. для того, чтобы не то чтобы доказать виновность, а для того, чтобы преступление было признано как преступление против несовершеннолетнего, преступник должен осознавать, что он совершает преступление против несовершеннолетнего, или против лица, с соответствующими возрастными рамками. Так вот, всю заведомость предлагается из целого ряда статей, начиная со 121-й и заканчивая самыми различными статьями, исключить, предусмотреть более жесткие санкции за наиболее опасные посягательства на половую неприкосновенность детей в случае их совершения родителями или лицами, заменяющими родителей, за преступление в семье, такое тоже бывает. Социозащитные и иные учреждения для детей, в помещении или на территории образовательного, воспитательного, лечебного или иного учреждения обязаны осуществлять надзор над совершеннолетними, то, что я говорил, по детям, которые находятся либо в трудной жизненной ситуации, либо содержащихся в таких учреждениях.
Кроме того, предлагается установить ответственность за изготовление, приобретение, хранение или перемещение через государственную границу детской порнографии даже без цели распространения, публичной демонстрации или рекламирования, а также материалов и предметов с порнографическими изображениями несовершеннолетних. Вот здесь, с моей точки зрения, очень важно обратить внимание на те поправки, которые сейчас готовятся нашими коллегами в Государственной Думе. Такие поправки готовятся в Правительстве, и мы намерены очень серьезно подойти к рассмотрению каждой поправки. Для чего? Во-первых, нисколько не либеральничая, но хотел бы обратить внимание на то, что любой закон должен быть применим и не должен исключать двоякости в формулировках или в толковании тех или иных формулировок, тем более когда речь идет о такой тонкой материи как преступления против половой неприкосновенности. Не скрою, что первоначально тот законопроект, который был предложен нашими коллегами, содержал в себе, по нашему мнению, по мнению правового управления, по мнению Аппарата Правительства, ряд формулировок, которые, несмотря на внешнюю благость, то есть ужесточение ответственности, расширение перечня действий, которые попадают под действия статей Уголовного кодекса, особенно это касается развратных действий, эти формулировки были недоработаны юридически, и они позволяли, с одной стороны, уйти от ответственности либо смягчить ответственность для реальных преступников, а с другой стороны, двоякость их толкования позволяла привлекать к ответственности людей, которые даже не помышляют о том, что они там что-то делают.
Не буду вдаваться в подробности, в том числе в анатомические. Я еще раз говорю, это очень тонкая, кропотливая работа, которая делается в том числе с непосредственным привлечением практиков, которые занимаются расследованием, раскрытием преступлений, рассмотрением этих дел в судах.
Яровая И.А. А санкции?
Вяткин Д.Ф. По санкциям пока рано говорить, но санкции ужесточаются, это самое главное. Вот, наверное, то, что законопроект в работе.
И я считаю, что необходимым упомянуть не очень красивую ситуацию, которая возникла некоторое количество времени назад в Госдуме, когда одна из наших коллег обвинила Комитет в том, что мы якобы препятствуем или блокируем принятие к рассмотрению этого законопроекта. Сделано это было, как мы понимаем, исключительно из сиюминутных политических потребностей и ради громких слов, сказанных в эфир в присутствии журналистов. На самом деле, я еще раз повторюсь, в первоначальном виде законопроект, который был внесен, несмотря на громкое, хорошее название, а именно – «Внесение изменений в Уголовный кодекс в целях усиления ответственности за преступления сексуального характера», к сожалению, те формулировки, которые были, и с этим согласились в том числе и серьезные специалисты в этой сфере, они были сформулированы неточно, двояко, позволяли толковать их по-разному, и позволяли в конечном итоге при определенном стечении обстоятельств помочь уйти от ответственности реальным преступникам.
Поэтому работу мы продолжаем, и эти материалы все открыты. Не так давно, буквально 11-го числа поправки поступили в Комитет, поэтому мы над ними работаем.
Общая позиция наша следующая.
Первое, это усиление ответственности, здесь никто не сомневается. Не буду вступать в дискуссию по части смертной казни, я думаю, что это предмет для других, тем более, что у нас есть Мораторий, обязательство перед Советом Европы и прочие вещи, это тема для отдельного обсуждения абсолютно. Но тем не менее Комитет однозначно настаивает на ужесточении, это первое.
Второе. Мы намерены рассматривать данный законопроект и выносить его на обсуждение только в том случае, если формулировки, которые будут предложены, поправки, которые будут предложены, будут исключать любую двоякость толкования статей Уголовного кодекса. А для этого надо, рассматривая ту или иную поправку, четко себе представлять тот перечень теоретически ситуаций, которые могут в жизни возникнуть, чтобы невиновный к ответственности не был привлечен, а виновный человек в обязательном порядке был привлечен к ответственности. Вот на этом и стоим.
Спасибо.
Яровая И.А. Вы знаете, я думаю, что по такому составу преступлений делать какие-то дополнительные заявления об общих принципах уголовного права даже, коллеги, и смысла нет. Понятно, что любой квалификационный состав предполагает привлечение к ответственности виновных.
Разговор сегодня все-таки о другом. Даже по тем составам, по которым нет спора об изменении каких-то квалификационных признаков, вопрос достаточности меры ответственности все равно возникает. Достаточности меры ответственности! Соизмеримо сегодня наказание, которое предлагает государство, степени тяжести содеянного? Если сегодня есть рецидивы этих преступлений, если сегодня безнаказанно появляется все новая и новая, уже, можно сказать, рекламная информация по этому поводу, значит, недостаточно. Значит, не споря о каких-то там новых вещах, связанных с изменением подходов, вопрос ответственности остается. Поэтому все-таки позиция, я думаю, мы сегодня будем и дальше это обсуждать, Клуба, и настоятельная просьба к Комитету, все-таки исходить из того, что наказание должно быть ужесточено. Когда говоря о том, что человека, который совершил преступление, нужно учить, лечить, заботиться о нем и все прочее, для начала его нужно изолировать от общества, чтобы он не причинял вред окружающим, чтобы не было возможности совершить новые преступления. Вот, что для начала нужно сделать. Надо позаботиться о тех, кто еще не стал жертвой преступления, а потом обсуждать, рассуждать, что там с ними делать. Но его нужно изолировать, понимаете, зверя сажают в клетку. И их нужно сажать в клетку. И нужно сажать так, чтобы у них не было возможности оттуда выйти. Сегодня, к сожалению, действует норма, что ¾ отбыли срока – условно-досрочное (освобождение). С какой радости? С какого перепуга их освобождать, я не понимаю? А условное осуждение, это по какому вообще поводу? Это что значит? Либо есть состав преступления, есть жертвы и есть последствия, либо их нет. Что за условное осуждение по таким составам? И вообще, здесь нужно, по-хорошему, и, может быть, давайте обратимся в Верховный Суд, посмотрев судебную практику, посмотрите профпригодность судей, которые дают условную меру наказаний. Либо это значит, что преступление не доказано, а если оно доказано, то почему такая мера ответственности? И будет ли этот судья потом отвечать за новые преступления, новые жертвы? Может его тогда сделать сопричастным к совершению новых преступлений? Вообще это непраздные вопросы, это вопросы, которые сегодня действительно будоражат умы и сердца всех родителей, любого человека. И, вы знаете, когда знакомишься с любой ситуацией и историей жизни педофилов, когда на счету некоторых сотни жертв, ну, извините, тогда, значит, вообще не срабатывает никакая система безопасности – ни общественная, про нравственную я даже здесь вообще ничего не говорю, ни государственная. Что, все спят что ли? Никто не слышит и не видит?
Могу сказать совершенно точно, что о государственной роли мы, конечно, поговорим, но хотелось бы еще обратиться к нам, как к обществу. По личному опыту знаю, что когда у меня были соседи, и я слышала, что они избивают своего ребенка, я звонила в милицию. Милиция не хотела, правда, приезжать, все это мы проходили, все это мы знаем. Но есть ситуации, когда совершенно очевидно, что происходит что-то неладное, как в народе говорят, но никто на это не обращает внимание.
Поэтому нам сегодня нужно, с одной стороны, подумать, как мобилизовать общество на защиту интересов детей, а с другой стороны, все-таки, давайте будем говорить о том, готовы ужесточить или не готовы. Про кастрацию можно высказать там свое суждение – добровольное, не добровольное, химическое Не думаю, что у меня знакомые все такие жестокие, но вот почему-то все говорят, что не за химическую, все за реальную, понимаете? Потому что не возможно это уже смотреть. Просто невозможно!
И просьба к Комитету. Мы понимаем и согласны с тем, что закон должен быть безупречен, но с точки зрения санкции здесь все и так понятно и по тем составам, которые есть.
Вяткин Д.Ф. По части санкций у нас, я еще раз повторюсь, вопросов никаких нет. Мы выступаем категорически за ужесточение наказания за преступление против несовершеннолетних. В целом и в частности против половой неприкосновенности, здесь мы солидарны и делаем одно общее дело.
Единственное, что я еще не упомянул, о том, что помимо работы нашего Комитета уже принят закон, который предложен Президентом, о том, что тем, кто осужден за насильственные преступления против несовершеннолетних, запрещено работать с несовершеннолетними в образовательных учреждениях, в учреждениях здравоохранения с соответствующим профилем. Это есть.
И второе, у нас, как вы помните, скоро вступит в силу закон об ограничении доступа несовершеннолетних к информации, которая способна нанести вред их нравственному, психическому и физическо-духовному развитию. Очень ждем, когда этот закон вступит в силу, потому что корни зла, как я уже сказал, то есть уголовно-правовыми мерами мы только исправляем, вернее не исправляем, а уже что-то делаем с последствиями. А корни зла лежат в телевизоре, а особенно в интернете. И в той части общества, которая чрезмерно либерально воспринимает те или иные «демократические» завоевания. Демократия не подразумевает вседозволенность, как это, допустим, принято в странах Западной Европы, у нас такого быть не должно.
Яровая И.А. Вы знаете, поскольку у нас есть специалисты, которые могли бы, наверное, кое-что сказать и по психологии ребенка, и по психологии самих преступников.
Лев Олегович, пожалуйста.
Пережогин Л.О. Спасибо большое, коллеги, за внимание. Не буду сейчас вдаваться в сторону преступника, давайте посмотрим на мир со стороны ребенка.
Можно очень здорово поддерживать повышение любых санкций, и если будут ловить каждого, что у нас, к сожалению, конечно, не делается, и сажать и наказывать, ради бога,
Но ни одно преступление не искореняется только карательными мерами. Профилактика должна быть шире. Мы все знаем, что есть провокационное поведение жертвы, и на сегодняшний день никто не работает с детьми в области профилактики насилия над детьми. Более того, сколько раз Министерство образования поднимало вопрос об образовательных программах для детей о половом просвещении. Сразу же у нас находится общественность, возмущенная подобными действиями, и все подобные попытки пресекаются на корню. Но почему считается доступным, мы все говорим своим детям – не открывай дверь незнакомому, не входи в лифт с чужим человеком, не оставляй кошелек на улице – украдут. Здесь мы профилактикой преступления занимаемся. Но почему не объяснить ребенку, что имеет к нему нездоровый интерес тот или иной гражданин или гражданка, это мы уже сами рискуем попасть в число лиц, развращающих несовершеннолетних. Поэтому ребенок должен быть прежде всего осведомлен: а) о нормативных половых отношениях между людьми и б) о ненормативных. У нас на сегодняшний день в школах такая работа не ведется.
Яровая И.А. Я прошу прощения, три года ребенку, который становится жертвой, что вы ему расскажете про нормативное и ненормативное? Что-то не пойму, погодите.
Я говорю о тех, которые могут это услышать и понимают. Осведомленность детей о межполовых отношениях на сегодняшний день очень велика, но получают они эту информацию совершенно не из тех рук и не из тех источников. Из того же самого телевидения и из тех же самых провокационного содержания, статей в интернете. Это первая сторона медали.
Вторая сторона медали, на которой мы на сегодняшний день, к сожалению, должны застрять, это то, что мы называем латентной преступностью. Нигде и никогда, ни в одной деревне родители ребенка, подвергшегося сексуальному насилию, в милицию не пойдут, потому что будет жуткая травля их со стороны общества, будет жесточайшая стигматизация. Потом этот ребенок потом не сможет учиться в школе, все будут на него показывать пальцами.
Поэтому, если мы не проведем соответствующую образовательную кампанию среди взрослых, если мы не поставим взрослых в ту позицию, что любое действие против ребенка должно получить соответствующие правовые последствия, ни одни меры, какими бы жестокими мы бы их не сделали, работать не будут, и будут совершаться, как вы правильно сказали, что у них на счету сотни эпизодов.
Возникает вопрос: почему их не поймали после первого и второго? Во-первых, потому что милиция об этом не была осведомлена, а во-вторых, будучи осведомленным, каждый участковый знает – чем у него хуже обстоятельства на участке, тем у него меньше премия, чем меньше преступлений у него зарегистрировано, тем спокойнее он спит. Поэтому он просто, извиняюсь, не регистрирует подобные преступления.
Следующий момент, третий, который приходит в голову в данной ситуации. На сегодняшний день, что бы мы ни говорили о характере преступлений, в том числи и половых против несовершеннолетних, мы не должны сбрасывать со счетов, что большая часть лиц, которая совершает эти преступления, это лица, страдающие психическими расстройствами, и к этим лицам, страдающим психическими расстройствами, должен быть определен соответствующий, но особый, отличный от большинства обычных преступников подход. Иначе мы скатимся просто к обыкновенному фашизму. Как бы мы хирургически или химически не кастрировали психически больных, это уже Бухенвальд. Мы должны выработать соответствующую определенную позицию по этому поводу, иначе, просто, получится то же самое, что мы фактически свалим весь груз ответственности на лиц, которые страдают психическими расстройствами. Найдем козлов отпущения среди, в общем-то, лиц, которые сами порой нуждаются в нашей защите. Надо быть очень осторожным и взвешенным в принятии подобных решений.
Но все равно, вернусь к первой исходной мысли. Все-таки первичной в борьбе с любой преступностью является не допущение условий для возникновения преступления, то есть профилактика. Пока мы об этом не будем говорить, все наши меры по ужесточению законодательства превратятся в ничто.
Яровая И.А. К нам присоединился отец Всеволод. Здравствуйте, спасибо, что пришли.
Я не могу с вами согласиться по поводу того, что детям нужно рассказывать, что такое половые отношения, чтобы они не стали жертвами насильственных преступлений. Как родитель не могу согласиться, ну никак, понимаете? Вот вся моя душа протестует против этого. Поэтому этот тезис, при всем моем уважении, что вы сегодня у нас являетесь старшим научным сотрудником Отделения социальной психиатрии именно детей и подростков, но, я думаю, что это очень спорный тезис. И, я думаю, что этот тезис, который вступает в серьезный конфликт со стремлением сегодня школы, семьи, общества все-таки, привить ребенку другие ценности.
Так получается, что мы будем их демонтировать своими же руками.
Пережогин Л.О. Я не протестую против ценностей, я призываю к знанию. Знание – это сама по себе ценность.. Знание о том, какими должны быть половые отношения, вы считаете, является превентивной мерой? Повторяю, этот тезис, на мой взгляд, ошибочный.
Пережогин Л.О. Разумеется, предупрежден, значит, вооружен. Слушайте, это чудовищно. Для того, чтобы ребенок не стал каннибалом, значит, ему нужно рассказать о том, что можно расчленить и съесть что ли? Ну, это же жутко. Понимаете, ребенка нужно беречь от этих преступлений, но рассказывать….
Половое просвещение, это тема, которая стоит отдельно и это очень деликатная тема, понимаете? И я еще, например, не знаю, какой учитель придет, и в какой форме он это ребенку расскажет, чтобы ребенок сам потом не стал преступником после такого рассказа.
Светлана Юрьевна, с учетом того, что вы являетесь у нас доктором медицинских наук и профессором кафедры клинической андрологии, хотелось бы от вас узнать вашу позицию, как человека профессионального, по поводу той проблемы, которую мы сейчас обсуждаем.
Калиниченко С.Ю. Позиция однозначно очень жесткая, я полностью согласна с Ириной Анатольевной, позиция очень жесткая, наказание должно быть самое жестокое, изоляция от общества однозначно. Бывших педофилов не бывает, если человек совершил это один раз, он будет совершать это сотни раз. Не бывает бывших педофилов. Поэтому жесткая изоляция. Мы не можем применять смертную казнь, поэтому изоляция, пожизненное заключение. Их нужно метить. Люди должны знать, что этот человек представляет опасность. Никакая, ни химическая кастрация, ни хирургическая кастрация не поможет.
Он заходит в Первый медицинский центр, если он не помечен, и врач не знает о том, что этот человек педофил, которому проведена хирургическая или химическая кастрация. Он заходит в Первый медицинский центр и говорит: у меня слабость, сонливость, утомляемость, у меня снижено половое влечение. Ему определяют уровень тестостерона – он низкий, и тут же ставят диагноз – гипогонадизм, низкий уровень тестостерона. Он не говорит о том, что была химическая кастрация. Его раздевают, видят, что хирургическая, он говорит: травма, упал с велосипеда в детстве, яички погибли, мне их там удалили и т.д. Ему делают инъекцию тестостерона, и все результаты и химической, и хирургической кастрации сведены на нет – он с этой минуты снова человек с нормальным уровнем тестостерона, с нормальным половым влечением, с нормальной эрекцией. Не работает. А если государство будет еще на это тратить деньги, лучше эти деньги потратить, я согласна, на образовательные программы, но надо говорить в каком возрасте. Все что касается сексуального просвещения должно начинаться со зрелой психики, это после периода полового созревания. Четырнадцать лет и старше, когда ребенок уже готов воспринимать эту информацию. Это нужно помещать в учебники Основы безопасности жизни.
У нас учебники Основ безопасности жизни на 90% посвящены техногенным катастрофам, навряд ли все тотально, стопроцентно столкнутся с техногенными катастрофами, но только десять страниц посвящено взаимоотношениям между мужчиной и женщиной, то, с чем столкнется каждый. Нас этому не учат, мы не знаем, что такое нормальные отношения мужчины и женщины, что такое нормальные половые отношения, как в них вступать, когда в них вступать. Сегодня девочка, которая заканчивает школу девственницей, это позор. Понимаете, к чему мы сегодня пришли? Они заканчивают школу, и если она девственница, то, что раньше было ценностью и культом, сегодня она начинает думать: как же так, я завтра поступлю в институт, а я девственница? И она ищет, кто ей поможет лишиться этого страшного порока.
Поэтому, я считаю, что пропаганда, конечно, нужна. К педофилам нужно применять самые жесткие меры. Ни хирургическая, ни химическая кастрация не помогут однозначно. Более того, если человека лишить половых гормонов, он становится еще агрессивнее, а мы знаем, что они это все осуществляют не только непосредственно половыми органами, они это осуществляют бутылками, игрушками, и чем только не осуществляют. Поэтому это опять не поможет, а агрессии в нем, скорее всего, станет намного больше.
Яровая И.А. Спасибо, уважаемые коллеги. Борис Григорьевич.
Хотя я по прежнему с тезисом о том, что причина тренда, о котором сказали, среди девочек, это проблема духовно-нравственная, это как раз проблема того, что мы очень увлеклись тем, что называется бытием, и совершенно забыли о душе, мне кажется.
Якеменко Б.Г. Спасибо большое, Ирина Анатольевна. Мне представляется, что очень важные проблемы мы сегодня обсуждаем. Сразу хочу сказать, что я целиком и полностью на стороне Комитета, вас в целях ужесточения наказаний за то, что происходит. Но я согласен с тем, что нужно делать все возможное для того, чтобы предотвращать на какой-то ранней стадии то, что происходит. Мне кажется, что здесь, если по пунктам, огромную помощь может нам оказать Церковь в этом вопросе. Потому что авторитет Церкви традиционно высок, и слово Церкви может значить очень много для тех, кто ни к каким другим словам политиков и прочих не прислушивается. Мне кажется, что это очень важный момент и, наверное, Церковь может создать некую рабочую группу, которая продумает, как это можно сделать. Не знаю, нужно ли об этом говорить с амвона, но, тем не менее, очевидно усилить нажим в этом вопросе можно и нужно.
Второй, не менее важный вопрос – соцсети, через которые все это ползет в 90% через Интернет. В социальных сетях существуют уже добровольные организации, которые сами ловят этих педофилов. Есть, я уже говорил сегодня об этом, организация «Поймай педофила «ВКонтакте», сами студенты это организуют. Надо сказать, на уровне общественного сознания существует жесткое неприятие педофилии, так же как гомосексуализма и всего прочего. То есть это вопрос практически не дискуссионный. И поэтому этих людей нужно просто объединить, так же, как если на уровне общественных организаций огромное количество добровольных психологов, психологических организаций, телефонов доверия и многого другого. Это все очень часто делается на чистом энтузиазме. Так почему этих людей не собрать, не объединить, не помочь им, в том числе материально, и не дать им возможность заметить, что то, что они делают, это важно для государства, важно для власти, что государство видит и ценит эти усилия? Может быть, нужна какая-то структура, которая сумеет этих людей объединить, помочь им, и таким образом, они смогут усилить друг друга, сами себя, и тем самым это будет колоссальная помощь в этом вопросе, потому что, если только государство будет этим заниматься, а все остальные смотреть и либо свистеть в осуждение, либо хлопать в поддержку, то вряд ли какой-то серьезной цели мы добьемся.
Какие, безусловно, существуют опасности на этом пути? Я могу себе представить, что начнется, если вы начнете средствам массовой информации, которые у нас самые свободные в этом отношении, объяснять, чего нужно делать, а чего нет. Мы с этим уже сталкивались. Они вам скажут, и мало того, такие рассуждения вы можете слышать, как недавно было с «Домом-2». Знаете ли вы, для чего существует «Дом-2»? Для того, чтобы всем показать, как ужасна пошлость. Да, чтобы все смотрели и ужасались. Поэтому вам точно так же скажут, что они вам это показывают для того, чтобы вы увидели, как ужасна педофилия. И еще раз покажут, и двадцать раз покажут, чтобы вы все содрогнулись. Что вы скажете в ответ? Они абсолютно правы, скажут. А если вы против этого боретесь, вы боретесь против, таким образом, собственных инициатив и пытаетесь ограничить средства массовой информации в своем стремлении бороться с этим общественным пороком. То есть, выкручиваться из этих ситуаций СМИ научились блестяще. Не говоря уже о вопросе терминологии, они сразу уйдут в другие термины.
Недавно мне встретилась такая замечательная брошюра, переведенная с английского языка, на Западе она довольно известна, называется она «О положительном опыте физического контакта между разновозрастными группами». Понимаете, о чем идет речь. И когда вы скажите, что это педофилия, вам скажут, а где тут написано про педофилию? Ни одного слова там про педофилию нет. Они тут не причем. Они обсуждают положительный опыт физического контакта. И, вы скажите, что с этим делать? То есть, вопрос о терминах должен стоять очень остро. Все экивоки и эвфемизмы должны быть сразу исключены.
Второй, не менее важный вопрос, художественная, так называемая, современная литература, в которую это все лезет со страшной силой. Вам тут же припомнят Жданова, 37-й год, и скажут, что вы за цензуру оказывается в художественной литературе. Потому что бегство в культуру сейчас любимая уловка очень многих антисоциальных личностей. Когда они выступают за какой-нибудь порок, они выступают как деятели культуры, писатели, музыканты. И попробуйте их троньте. Вам сразу скажут, что вы замахнулись на культуру, что этого человека вон в Зимбабве печатают, по нему диссертации защищаются, а вы, значит, против всемирно известного? С этим придется столкнуться, и к этому просто нужно быть готовым и не бояться этого.
И, наконец, интернет. Очевидно, что нас ждет какое-то жесткое блокирование определенных сегментов интернета, и к этому нужно людей готовить. Если специальным правоохранительным органам показалось, что эти люди пропагандируют педофилию, нужно закрывать их и все, невзирая ни на какие крики, невзирая ни на какие возмущения, что Интернет у нас самый свободный в мире, и поэтому туда никто не имеет права со своими правилами заходить.
Сейчас уже совершенно очевидно, что интернет нуждается в регулировании, особенно в этом отношении. Я это говорю к тому, чтобы как раз Государственная Дума, и прежде всего «Единая Россия» просто этого не боялись, чтобы они были готовы к тому, что таким образом попытаются заболтать, перевести все это на давно уже наезженные рельсы, и просто нужно очень жестко в этом отношении отбиваться от этих попыток все это или переврать, или перевести в область иной терминологии, или защититься с помощью давно заготовленных штампов. И тогда, я думаю, что действительно эту инициативу ждет успех.
Яровая И.А. Борис Григорьевич, и молодые ребята, которые здесь присутствуют, давайте посоветуемся. Вот смотрите, сегодня вот та работа таких настоящих молодых бойцов в интернете, которые пытаются сами противостоять этому, она не находит дальнейшего развития и продолжения с точки зрения уже выявления, пресечения, наказания. Может быть, здесь запустить тоже как общественную инициативу с нашей стороны? Я лично готова по таким материалам писать за своей подписью и в Генеральную прокуратуру, и Нургалиеву, соответствующие запросы, от которых нельзя будет отмахнуться. И если вот такой факт зафиксирован, и чтобы разобрались, кто под этим ником, и кто там занимается этой перепиской, и с кем он вступает в контакт. Пусть работают. Для этого сегодня, кстати говоря, есть все необходимые возможности, и технические тоже. Поэтому, со своей стороны, я думаю, что и мои коллеги по клубам готовы включиться в эту борьбу на стороне общества. Не только на стороне ужесточения наказаний, законодательной деятельности, что необходимо, но я согласна с тем, что профилактика требует общественных усилий. И здесь наши возможности тоже должны быть задействованы. Мы готовы. И давайте установим такой обмен информацией, делать такие депутатские запросы и держать их на контроле, чтобы мы понимали. И потом будем давать информацию для тех педофилов, которые надеются, что они еще смогут уйти и спрятаться. Может быть, вот такое противопоставление злу добрыми действиями тоже будет иметь какой-то эффект.
Кислицина М.И. Сейчас ситуация в том, вот ролики, которые мы обсуждаем здесь, может быть, кто-то их не видел, об общественных организациях. Ну, это нельзя назвать в полной мере общественными организациями, потому что фактически это суды Линча. Вот те ролики, которые я в интернете видела, которые снимают люди, которые называют себя «дуримед»(?). Они через «аську» находят мужчин, представляются там десятилетними девочками, и переписываются от имени десятилетних девочек с этим педофилами, договариваются о встрече, и на встречу уже соответственно приходят огромные мужики, которые в итоге просто этим педофилам руки ломают. Но они действуют незаконными методами, это самые настоящие суды Линча. И почему, на мой взгляд, они так действуют. Потому что до них не дошел сигнал от власти, что можно действовать законными методами. Поэтому, просто не видя другого выхода, то есть наверняка эти парни в каком-то виде столкнулись с подобной проблемой, может быть, у кого-то пострадала сестра или какая-то близкая родственница, иначе человек на этот путь, наверно, вряд ли бы вступил.
И если этот сигнал дойдет, что вот сюда вы можете сообщить, и реально будет наказан человек, потому что они же понимают, что действуя подобным образом, они и на себя уголовную ответственность навлекают. Поэтому, если информация распространится, пишите, сообщайте сюда – вот конкретные наказанные после ваших сообщений. Если люди поверят, что закон работает, тогда, может быть, эти суды Линча прекратятся. Но зато реально виноватых посаженных будет больше.
Яровая И.А. У нас есть официальный проект, который мы введем. У нас есть сайт, называется «Гражданский контроль», где мы работаем с информацией, поступающей из регионов по другому поводу. Но это открытый источник, туда можно направлять информацию, она сразу считывается, и у нас есть группа депутатов в «Единой России», которая работает в этом проекте. Я думаю, что это может быть такой серьезной площадкой, через которую мы сможем как раз дать обратный сигнал в части того, что не нужно идти заниматься насильственными действиями самим и совершать самосуд, а действовать по закону. Что у нас думают правоохранительные органы по этому поводу?
Пережогин Л.О. Пример с казино в Петербурге. Президент нашел адреса казино, туда выехали оперативники, и все подтвердилось. Ну, неужели то же самое делать?..
Яровая И.А. Лев Олегович, вы зрите в корень. Честно? Такой же вопрос возникает. Неужели у нас работники правоохранительных органов не знают о том, что есть сайты, есть переписка, есть пропаганда, есть вовлечение и т.д.?
Пережогин Л.О. Не читают газет. Любую газету открываешь, там есть объявления.
Майборода И.В. Я могу на эту тему уже говорить? Я представляю МВД России.
Яровая И.А. Ирина Владимировна, конечно, пожалуйста.
Майборода И.В. Раз речь сейчас пошла об интернете. Я бы хотела рассказать, что на самом деле на сегодняшний день предпринимается МВД России, и что существуют на самом деле. Я так понимаю, что мы просто очень редко выходим в средства массовой информации, и общество практически не знает о той работе, которая проводится. На самом деле проблема конечно же большая есть. Потому что 242.1 Уголовного кодекса выявляется очень мало. Выявляется мало по той простой причине, потому что, чтобы направить любое уголовное дело в суд, необходимо собрать доказательную базу. Это необходимо установить уникальный IP-адрес, на котором размещена детская порнография, а также доказать с участием специалистов, что это именно на изображениях изображены несовершеннолетние. Это могут подтвердить только представители НИИ культурологии. НИИ культурологии на сегодняшний день находится у нас только в Москве, то есть все материалы, которые выявляются в сети интернет региональными подразделениями Управления «К», они вынуждены направляться в город Москву для того, чтобы проходить эту процедуру и получать заключение экспертизы, и только после этого направлять в суд.
Естественно, что сейчас решается эта проблема, но она решается медленно, потому что для этого нужны большие финансовые средства. Я хочу сказать, что БСТМ МВД России и Управление «К», которое подведомственно ему, еще два или три года назад озаботились этой проблемой, и по их инициативе создан портал «Дружественный рунет». Я думаю, что многие из вас об этом знают. «Дружественный рунет» существует, и еще сейчас существует еще одна общественная организация, называется она Центр безопасного интернета Регионального общественного центра интернет-технологий. Это общественная организация. Это две «горячие линии», они входят в сеть международной «горячей линии» «Рацит» и являются частью инфраструктуры, занимающейся вопросами пресечения детской порнографии во всем мире. Ведь вы прекрасно понимаете, что проблема распространения в сети интернет детской порнографии актуальна не только для России, она актуальна для всего мира. И Управление «К» говорит нам о том, это официальная информация, что 70% детской порнографии поступает в Россию с зарубежных сайтов. То есть это те сайты, которые мы не можем, к сожалению, прекратить, у нас нет юрисдикции. Мало того, сейчас, я выражаюсь языком Управления «К», то есть ту информацию преподношу, которой я владею. Они говорят нам о том, что эти педофилы используют бесплатные анонимайзеры, меняют доменные имена, что зачастую просто не позволяет практически узнать, кто конкретно стоит за этой детской порнографией. Поэтому необходимо отметить, что вот этими двумя горячими линиями – «Дружественным рунетом» и «Рацитом», только в 2010 году на их горячие линии поступило более 22 тысяч сообщений о фактах размещения или публикации такого противоправного контента. В этом году уже обработано 6,2 тысячи таких сообщений, из которых 4,3 действительно содержали сведения о детской порнографии, и выявлено 3,5 тысячи ссылок на интернет-ресурсах, из них 3,3 содержались на территории Российской Федерации. И вот с помощью «Дружественного рунета» такая информация была удалена с 3,2 российских интернет-ресурсов, а 12-ти сайтам снято делегирование доменных имен. Все это, естественно, только верхушка айсберга, это одна из мер. Вы же прекрасно понимаете, органы внутренних дел работают в рамках существующего правового поля. То есть мы же не можем нарушить какие-либо законы.
Яровая И.А. Ирина Владимировна, вы говорите о порнографии. Мы говорили о педофилах. О тех, которые совершают преступления, которые назначают встречи, которые идут на эти встречи. Сегодня закон позволяет в рамках оперативно-розыскной деятельности, вы это лучше меня знаете, эту работу проводить. Почему это не проводится? Порносайты – замечательно. Если такая работа ведется – правильная работа. Вот мы сегодня говорим о реальных субъектах, о преступниках, которых тоже можно выявить в сети.
Майборода И.В. Но тем же «Дружественным рунетом» вместе с нашими сотрудниками Управления «К» эта работа как раз проводится.
Яровая И.А. Вы нам тогда приведите цифры, сколько в год жертв преступлений, сколько детей становятся жертвами педофилов, и сколько преступников выявлено по инициативе самих правоохранительных органов через такую работу с интернетом. Есть такие данные? Сколько вам удалось изобличить, возбудить уголовных дел?
Майборода И.В. Уголовные дела, связанные с Интернетом возбуждаются по 242.1.
Яровая И.А. Это про порнографию, а я вам говорю про педофилов, про преступников.
Майборода И.В. Про преступников я рассказываю вам. Докладываю. Всего зарегистрировано в 2010 году, у меня, к сожалению, годовая статистика, потому что она бывает годовая и полугодовая, против половой неприкосновенности и половой свободы личности совершено 9,5 тысяч преступлений, 6,9 тысяч – это несовершеннолетние потерпевшие. Я могу постатейно сейчас привести примеры. То есть большая часть преступлений относится к категории статьи 134-ой – это половое сношение и иные действия сексуального характера с лицом, не достигшим 16-летнего возраста. Далее идет по возрастам, а так же статья 135-ая УК РФ – это развратные действия, зарегистрировано 2,3 тысячи преступлений в отношении детей. Так вот я объясню.
Я объясню, во-первых, почему много эпизодов совершается преступлений в отношении несовершеннолетних, как правило, эти эпизоды расследуются уже по тем уголовным делам, которые в следствии находятся. Почему такая не состыковка – преступлений больше, а несовершеннолетних меньше? Потому что только в ходе следствия мы узнаем о том, что этот педофил 15, 19, 20 ноября совершил такие-то преступления в отношении несовершеннолетних. Это латентная преступность, я понимаю, что это только верхушка айсберга, но давайте говорить о том, что это нормальные родители заявляют о том, что в отношении ребенка совершено такого рода преступление. А сколько у нас неблагополучных семей, в которых жертвами преступлений со стороны всяких разных отчимов, сожителей на один день…
Яровая И.А. Так может рассуждать общество, но не представитель правоохранительных органов. У меня вопрос вполне конкретный к вам. Скажите, есть ли сегодня фактически сотрудники, которые специально занимаются темой выявления, через сеть интернет в том числе, преступников, совершающих насильственные, развратные действия. Не порнография. Может быть, сегодня нужно создать такие специальные подразделения. Мы готовы помочь.
Майборода И.В. С учетом реформы МВД Росси это практически невозможно.
Яровая И.А. Ваш руководитель будет у нас в Государственной Думе. Давайте мы поднимем этот вопрос и предложим создать специальные подразделения?
Майборода И.В. Это компетенция БСТМ МВД России. Но увеличение штатной численности уже невозможно, потому что штатная численность определена…
Яровая И.А. Перераспределение полномочий возможно.
Майборода И.В. Перераспределение уже просто невозможно, уже некуда перераспределять полномочия.
Яровая И.А. То есть, вы говорите, что ничего невозможно и делать ничего не будем что ли?
Майборода И.В. Если создадут специальное подразделение в Управлении К или в БСТМ за счет дополнительных единиц, то, да, это возможно.
Яровая И.А. Если я правильно поняла, коллеги, правильно ли мы все услышали, что сегодня так выстроена система работы, что это не делается и не видится возможным?
Майборода И.В. Почему это не делается? Я говорю, что это компетенция БСТМ МВД России, они этим занимаются. Вполне возможно, я представляю Департамент охраны общественного порядка, у них не хватает ресурсов для этого.
Яровая И.А. Но у вас есть хотя бы один пример того, что своими собственными силами, через оперативно-розыскную деятельность, работу в интернете вы выявили, изобличили хотя бы одного педофила?
Майборода И.В. Я не владею такой статистикой.
Лантратова Я.В. Позвольте мне сказать?
Яровая И.А. Пожалуйста, Яна.
Лантратова Я.В. Добрый день, меня зовут Лантратова Яна, я веду проект защиты детей. В 95 городах России у меня есть добровольческие отряды, которые разделяются на два направления по защите детей.
Первое – это непосредственная работа с детьми. Ребята закрепляются за детскими домами. Другая работа – в интернете. И дело в том, что мы сотрудничаем со студентами-юристами, которые помогают нам находить факты преступления.
Я хочу на конкретном примере привести историю. Сейчас у меня с собой на столе лежит заявление, и под ним лежат фотографии принт-скрина (print-screen) общения с педофилом, которого мы нашли позавчера. Мы сами выясняли. Мы сидим, занимаемся мониторингом, просматриваем все эти группы «ВКонтакте», с чем мы столкнулись. Например, есть один адрес, есть принт-скрин непосредственно, есть IP-адрес человека, который является врачом гинекологом, который рассказывает и, в общем-то, рекламирует распространение детской порнографии. Это один пример. У нас есть фотографии, странички «ВКонтакте», группы людей, которые устраивают различные оргии в присутствии детей. У нас есть эти доказательства. И так же непосредственно само принт-скрин–общение с педофилами, людьми, которые рассказывают, как они развращали детей, которые прилагают фотографию своего ребенка.
Также была история, уже посадили одного педофила. Но в чем существует большая проблема? Первое, есть такой факт, когда мы обращаемся в Управление, на нас не реагируют. Есть факт в регионе, когда конкретно я непосредственно звонила по телефону в УВД, когда мы много раз уже подавали заявления, мне напрямую говорили, чтобы я не звонила туда. И есть факты, когда люди с этим сталкиваются.
Яровая И.А. Это по какому региону, Яна?
Лантратова Я.В. Это город Зеленоград. Была нашумевшая история с Русланом Поплавским. Непосредственно люди, которые общались с Русланом, из волонтеров рассказывали, что человек говорил, что у него есть деньги, и с ним ничего не смогут сделать.
Здесь я хочу добавить, что историй много. У нас есть конкретные IP-адреса, где нам говорят, что ничего не сделать, это нужно работать с Управлением К. Как выйти на Управление К, мы не всегда знаем.
Яровая И.А. Яна, у нас будет министр внутренних дел в парламенте. Завтра он будет отчитываться. Вот, пожалуйста, к вам вполне конкретное предложение, дайте нам весь этот пакет, лично в руки ему передадим. И поинтересуемся результатами, у кого какая работа будет проведена.
Лантратова Я.В. Потому что уже много месяцев проходило, когда вот так терялись заявления. А у нас ребята, волонтеры делают это бесплатно, искренне, и они отвечают за этих детей. Но почему нас отстраняют? Нет места в штате? Мы готовы работать бесплатно, мы готовы делать это искренне. Дайте нам возможность прямого действия
Майборода И.В. Сотрудничайте с «Дружественным рунетом», никто же не запрещает! Непосредственно с сотрудниками внутренних дел.
Лантратова Я.В. Я хочу предложить, Ирина Анатольевна, может быть, подумать о каком-то таком обучении этих волонтеров? Мы готовы собирать. Мы собираемся сами, мы приглашаем людей, кого мы знаем. Они нам рассказывают, как это делать. Но мы это делаем, так, как мы можем, а если бы мы это умели, мы бы могли вам содействовать.
Яровая И.А. Яна, завтра, еще раз возвращаясь к той встрече, которая будет, мы выступим с предложением министру встретиться с волонтерами, с теми ребятами, которые сегодня ведут эту работу и готовы быть общественными помощниками. У нас здесь присутствуют средства массовой информации, можно считать, что мы сейчас делаем это публичное предложение, что готовы передать документы руководству МВД, и сегодня заявляется общественная инициатива о встрече с министерством. Хотя, скажу честно, не в обиду, Ирина Владимировна, вам. Когда мы направили приглашение на имя Нургалиева, оно очень долго «гуляло» по министерству, и никто не хотел идти. Это тоже показатель. Вплоть до того, что пришлось уже делать такой звонок, на грани того: вам нечего сказать? И т.д., и т.д. Поэтому решение, чтобы к нам кто-то пришел, было принято сегодня в самый последний момент.
Лантратова Я.В. Я сегодня передам вам в конце «круглого стола» документы.
Яровая И.А. Спасибо.
Уважаемые коллеги, я бы хотела предоставить слово отцу Всеволоду. Кстати, буквально в конце месяца будет Собор, который посвящен вопросам как раз духовно-нравственных ценностей. И на этой площадке, огромное спасибо, мы обсуждали инициативу как раз РПЦ по поводу необходимости, уже жизненной потребности в разработке свода таких ценностей.
о. Чаплин Всеволод Большое спасибо. Кстати, ждем и вас, Ирина Анатольевна, и ваших коллег по партии на Всемирном Русском Народном Соборе, сейчас как раз решается его подготовка, в ней участвует активно Святейший Патриарх. Так что и Его Святейшество, и мы вас ждем и всячески приветствуем.
Тема поднята очень серьезная. Надо сказать, что поднимается она в обществе не первый год и не первое десятилетие даже. Хорошо, что сегодня она стала темой большой государственной политики, темой высшей государственной власти, но до этого был пройден определенный этап, во время которого большое количество и индивидуумов, и общественных сил ставили эту проблему и, к сожалению, не были услышаны как правоохранительными органами, так и многими частями нашей элиты. Более того, имело место определенное противодействие, о котором еще стоит рассказать. Есть и в России, и за пределами нашей страны силы, которые постепенно пытаются приучать общество к нормальности педофилии. Появился такой термин как «эйджизм». Мы знаем термин «сексизм» - ограничение и дискриминация по признаку пола, вот теперь появляется термин «эйджизм», то есть ограничение детей в праве иметь секс со взрослыми. Вот такой правозащитный термин сегодня появляется. Появляются организации на Западе, они уже пошли в политику, они начинают своих сторонников вербовать в России, которые считают, что дети имеют право на секс со взрослыми, и это право должно быть закреплено в политике и в законодательстве. Еще немного и, я думаю, что некоторые организации, которые отстаивают некоторые экзотические новые права человека, будут отстаивать и педофилию под предлогом защиты права детей на секс со взрослыми. Я думаю, что мы еще доживем до того, что это право будет навязываться нашей стране в качестве общеобязательного, если еще не в качестве нормы международного права, то в качестве позитивного мышления. Еще раз говорю, такие организации есть, такая пропаганда ведется, это уже целая система из общественных организаций и личностей, которые рвутся в политику. Уже, по-моему, зарегистрирована первая партия, которая ставит одной из своих целей вот эту – отстаивание так называемого права детей на секс со взрослыми. Какой кошмар! Вот в условиях этого кошмара России очень важно сохранять свое суверенное право следовать в своей политике, в политических решениях, в образовании, в культуре воле своего народа. А воля нашего народа, как совершенно правильно сказал Борис Григорьевич, однозначно направлена против педофилии и гомосексуализма. Я думаю, что не стоит даже проводить новых социологических опросов, их проведено достаточно много, и я уверен в том, что воля народа выражена совершенно однозначно. И значит, власть должна к этой воле прислушиваться и ее исполнять в своих политических действиях.
В обществе широко известно о преступлениях против половой неприкосновенности детей, в том числе о преступлениях, которые остаются безнаказанными или были «наказаны» так, что преступник вскоре смог вернуться к тем же самым преступлениям. Широко известно, где распространяется детская порнография. Это все в меньшей степени, слава богу, сфера реальной торговли, но это все в большей степени сфера виртуальной торговли, виртуального распространения, о чем сегодня тоже было сказано много раз несколькими участниками нашего «круглого стола». Все эти явления должны стать в обществе абсолютно немыслимыми, люди, которые их совершают, должны быть исключены из жизни общества. Об этом не менее 15 лет говорит Церковь, многие политики, врачи, учителя, правоохранители. И прекрасно, что теперь об этом говорит Президент. Впрочем, не надо ждать, что все за нас сделает высшее государственное руководство. Я веду программу по ночам на радио, в частности, в эту ночь вел программу, и очень многие люди звонили с обличением разного рода пороков, с обличением социального неравенства, с некоторыми претензиями к государственному руководству. И я у всех этих людей спрашивал: а что делать? Обычный ответ, к сожалению, обязательный для старшего поколения: пусть власть все изменит. Ничего не получится, если мы будем полагаться только на власть и только на высшее государственное руководство. Ничего не получится, если мы будем ждать, когда все сделают Путин, Медведев, ООН, еще какие-то сильные организации. Нам нужно поддерживать общественную инициативу, которая, слава богу, в этом случае уже есть, и она очень сильна. Ничего не получится у одного государства без поддержки общества. Вот почему должны быть объединены и поддержаны общественные инициативы, направленные на выявление, изобличение и предотвращение преступлений против половой неприкосновенности детей и подростков. Сегодня многие общественные силы на свой страх и риск, часто рискуя, между прочим, очень многим, не боятся опубликовать информацию о педофилах, отслеживать их, сегодня об этом было сказано Яной Валерьевной, Марией Игоревной и Борисом Григорьевичем. Я сам знаю сайты, где активно отслеживаются педофилы и где навечно, я надеюсь, публикуются их имена, так, чтобы любой человек, который опасается относительно того или иного деятеля, может проверить на этой сайте информацию о нем. Я думаю, что такая идея должна вестись объединенными гражданскими силами при поддержке государства. Государство должно выделять на это деньги, если не штатных работников в органах внутренних дел, нужно искать какие-то еще средства. Сегодня есть достаточно хорошая система государственной поддержки общественных организаций, в том числе организаций, имеющих социальную направленность. Организации, которые защищают детей от педофилов и порнографов, это организации социальной направленности. Я убежден в том, что их деятельность должна иметь государственную поддержку, не только, кстати, финансовую, но и организационную. Это доступ к базам данных, это доступ к разного рода информации. Это доступ к государственным СМИ. Я уверен, что государственные СМИ должны оказывать деятельности этих организаций поддержку. Вот их у нас уже достаточно много. Что мы о них слышали по телевизору? Ничего и ни разу. Может быть, я ошибаюсь, конечно, может быть, какие-то передачи бывали, но я сегодня об этой деятельности слышу первый раз. А о деятельности Бориса Григорьевича и движения «Наши» знаю только потому, что мы лично знакомы и периодически перезваниваемся и общаемся через e-mail.
Бесспорно, очень серьезные и давно назревшие меры предложены сейчас в том числе Президентом. Опять средства массовой информации в основном зациклились на термине «кастрация», и обсуждают именно тему химической кастрации, как будто случайно не замечая того, что предложен целый комплекс мер, мер очень важных. И, я думаю, что эти меры имеют абсолютную поддержку большинства жителей нашей страны, большинства граждан России, и по этому поводу не стоит стесняться. Если эти меры кому-то не нравятся, если определенная часть элиты говорит, что они слишком жесткие, что они неполиткорректные, что они идут вразрез с некоторыми установками, принятыми на Западе, это не повод эти меры не принимать или тем более отвергать. Воля нашего народа однозначно поддержит такие меры, как увеличение сроков за преступления против половой неприкосновенности несовершеннолетних. Наш народ однозначно поддержит наказание людей за использование детской порнографии, за ее хранение, за ее покупку, а не только за ее производство. Народ однозначно поддержит изоляцию от общества на долгие годы тех, кто виновен в педофилии и распространении детской порнографии, и поддержит невозможность для них условно-досрочного освобождения. Я думаю, что народ поддержит публикацию сведений о лицах, осужденных за эти преступления, в максимально широком доступе и пожизненно. То, что уже сегодня делают наши общественные организации, думаю, можно делать и на государственном уровне. Может быть создан какой-то реестр, который был бы общедоступным, и который можно было бы легко «прошерстить» для поиска конкретного человека.
Один очень интересный вопрос, может быть, частный, но очень важный был поднят, его поднял Борис Григорьевич. Тема общественного контроля за интернетом. Очень сложная тема. Я знаю, что сегодня, может быть, от всего нашего мероприятия останется только эта тема, раз уж она была поднята, но на эту тему надо рассуждать. Речь не должна идти о цензуре, речь не должна идти о том, чтобы контролировать каждый участок интернета, это, наверное, технически очень сложно. Но, я думаю, что вполне было бы возможно разделить интернет на пространство для приличных людей и на пространство «дикое». И критерий здесь должен быть один – отсутствие анонимности. Я думаю, что вполне возможно прийти к тому, чтобы человек, заходя в интернет, идентифицировал себя как только он входит в сеть, и для этого можно создать очень простое программное обеспечение. И вот если человек идентифицирует себя, он должен считаться достойным общения, если он действует анонимно, он должен считаться недостойным общения. Вполне можно разделить сеть на безопасную зону и опасную зону. В безопасной зоне могли бы присутствовать только люди, которые идентифицировали себя под своим настоящим именем и с указанием своих настоящих данных. Я думаю, что только в этой зоне могут присутствовать серьезные информационные ресурсы, государственные ресурсы, ресурсы уважающих себя общественных организаций. А вот если останется анонимная зона, эту зону нужно объявить зоной, в которой, к сожалению, можно все – могут оказаться преступники, могут оказаться люди, которые злоупотребляют чьим-то добрым именем, ругаются бранными словами, оскорбляют друг друга по национальному признаку и т.д. Сделать такое разделение очень и очень просто. И, естественно, родители, и школа, и вузы, и любые серьезные социальные сети постепенно придут к тому, что пользоваться неприличной зоной, где можно появляться анонимно, будет стыдно и неприлично, и в конечном счете нельзя. Я думаю, такое добровольное движение пользователей интернета без всякой цензуры, направленное на то, чтобы в интернете все-таки было выделено из нынешнего хаоса приличное общество уважающих себя людей, это движение вполне возможно. Точно так же, как это происходит в обычном мире, как это происходило в прежние века. Мы знаем, что в каждом городе раньше были центральные улицы, где находились люди, которые знали друг друга, и были всякого рода подворотни и темные углы, где можно было нарваться на преступника, насильника, вора. И всегда города развивались от дикой ситуации, от ситуации, в которой очень много было этих темных углов и подворотен, к ситуации, в которой все больше и больше становилось освещенных улиц, где люди узнавали друг друга и не боялись друг друга. И в конце концов эти улицы вытеснили, или почти вытеснили темные углы и подворотни. Думаю, что так же в конце концов будет и в интернете, и нам нужно к этому приложить свои усилия.
Спасибо большое.
Яровая И.А. Марина Мукабенова, это наша коллега по фракции «Единая Россия», она представляет Комитет по вопросам семьи, женщин и детей.
Мукабенова М.А. Спасибо, Ирина Анатольевна. На самом деле мой коллега Дмитрий Вяткин очень подробно рассказал о том законопроекте, который сегодня рассматривается в Государственной Думе. Мы являемся соисполнителями.
Мне бы хотелось немного из статистики привести пример. Сегодня подготовили наши специалисты комитета. В 2009 году было зарегистрировано 124 тыс. нападений педофилов на детей, примерно 2330 детям были нанесены тяжелые физические травмы. К сожалению, в 2010 году в России за покушение на половую неприкосновенность 70% подсудимых были приговорены к условному лишению свободы. Эту статистику привел Астахов на одном из совещаний по подведению итогов работы столичных судей за прошлых год. Естественно, чтобы не было таких случаев, тот законопроект, о котором мы сегодня говорили, он направлен именно на это.
Для информации. В апреле было совещание в Следственном Комитете, где Бастрыкин сообщил, что ведомство разработало законопроект, предусматривающий химическую кастрацию педофилов, то есть этот документ был подготовлен на основе зарубежной практики. Мы же, Комитет, предлагали еще, чтобы было у нас законодательно закреплено – по освобождению этих педофилов из мест лишения свободы ставить их на учет, чтобы знали дети, и в базу данных вместе с фотографиями помещать. Потому что этот опыт есть в США, где родители имею такую возможность, посмотреть, кто же их соседи, и уже уберечь своих детей. К сожалению, это вопрос времени, его нужно обсуждать.
О том законопроекте, о котором мы еще раз говорили, он писался не только депутатами Государственной Думы, но и представителями МВД России, Генпрокуратуры и специалистами в области уголовного права. После первого чтения у нас такова процедура, что нужно вносить поправки. Правительство Российской Федерации соответствующие поправки внесло только 11 мая, естественно, нужно время поработать. Я думаю, что в ближайшее время мы наконец-таки все вместе его примем.
Спасибо.
Яровая И.А. Коллеги, мы возвращаемся как раз к тому, что вот судебная система, у нас только суд принимает окончательное решение о виновности и о наказании. Такой процент условных наказаний – это что?
Мукабенова М.А. В связи с примирением сторон там еще есть.
Яровая И.А. Это даже не ирония, это просто издевательство. То есть получается, что богатый педофил здесь договорился. Так, что ли?
Мукабенова М.А. Просто в действующем законодательстве есть насильственные и ненасильственные действия в отношении несовершеннолетних. То есть пятилетний, десятилетний ребенок, можно квалифицировать с ним половое сношение старшего как ненасильственные действия. Поэтому сейчас в том законе, о котором мы говорили, все дети…
Яровая И.А. Да, говоря о снятии принципа заведомости, это как раз очень важно для доказательства вины, что любое подобное действие в отношении ребенка является преступлением. Что не нужно доказывать, что для виновной стороны этот ребенок находился заведомо в статусе ребенка. Потому что мы знаем и рассуждения в СМИ, к сожалению, такие поддерживались, дескать, дети-акселераты, а посмотрите, какие они и т.д. Это все от лукавого.
Григорий Петрович Ивлиев, председатель Комитета по культуре.
Ивлиев Г.П. Вообще здесь, наверное, собрались все, кто подписал этот законопроект еще в первом варианте, который подготовлен несколько лет назад. И, конечно, ужесточение наказания по данному законопроекту – это одно из средств, которое может остановить этот вал, который мы сейчас имеем. Ужесточение наказания, учет, информационная работа по этим проблемам чрезвычайно важны.
Но, мне кажется, есть у этой проблемы другие аспекты, которые тоже нужно рассматривать.
Прежде всего, скажем, международное сотрудничество. Для нас чрезвычайно важно все-таки использовать международный опыт борьбы с торговлей детьми и детской порнографией. Он достаточно известен, и вот здесь у нас сидят представители общественных объединений, которые занимаются этими вопросами, они же, по существу, создаются по этому образу и подобию, но их очень мало. Это атмосфера осуждения несозданного. У нас не создано среды, которая бы противостояла таким извращениями. Могу сказать, что корни этих явлений в истории, они где-то в глубине.
У нас есть Конвенция «О запрете порнографии» 1926 года. Ее в 1937 году когда наши советские коллеги-юристы ратифицировали, они ее перевели именно так. А вообще-то эта Конвенция в переводе правильном звучала как «О запрете непристойностей». У нас запрет непристойного поведения не приобрел еще тот правовой характер, который может быть приобретен на основании международных даже документов. Вот отец Всеволод говорит о необходимости такой обстановки, но это такой призыв религиозного деятеля, а нам нужно это правовое закрепление. Не только порнографии, не только связанных с ней явлений, а более широкий подходы, когда всякая непристойность осуждается, а крайние ее формы влекут уголовную ответственность, осуждение и наказание. Для этого очень важно принимать какие-то меры. И, собственно говоря, педофильная среда, насилие в отношении детей, оно происходит из той среды, которая существует. А в информационном обществе прежде всего от той информации, в которой воспитаны уже поколения. У нас, к сожалению, до сих пор не вступил в действие закон «О защите детей от информации, наносящей вред их здоровью». Здесь мы тоже авторы этого законопроекта, он принят Государственной Думой, срок введения отложен. Но для нас принципиально важно, что у нас в законе появятся действующие нормы, которые называются «Информационная безопасность детей».
Если мы не освободим от давления на детей со стороны неорганизованного информационного общества, которое включает насилие, нецензурную брань, пропаганду наркотиков, попрошайничество, оправдание насилия и многое другое, мы принципиально не изменим обстановку, в которой это насилие порождается. Причем насилие идет не только со стороны взрослых в отношении детей. Вы видели недавно эти страшные случаи насилия детей в отношении детей. Это трудно отнести на счет каких-то химических реакций, когда они еще не наступили, эти химические реакции, как мы видим, в большинстве случаев дети не достигли возраста уголовной ответственности. И именно поэтому нам всем нужно уделить внимание тому, что мы приняли этот закон, но надо принять меры к реализации этого закона на практике. Виды информации, которые не должны быть вообще доступны детям. У нас сформулирован принцип ограничения информации и принцип подачи информации. Скажем, та же информация о насилии, она должна быть доведена до детей только при наличии определенных критериев. Если вы показываете насилие, оно должно быть кратковременным, оно должно быть не натуралистическим. У нас ведь нет даже понятия натуралистического изображения.
Вот говорили об экспертизе Института культурологии, я хорошо знаю этот институт, мы с ним тесно работаем. Но у них нет подчас критериев для определения. Почему только Институт культурологи? Да потому что у нас в стране нет практики проведения этих экспертиз, оценки, которую мы могли бы с уверенностью перенести и на Дальний Восток, и в Сибирь, и в другие регионы. Но принятие закона, который требует добровольной экспертизы на предмет того, что же все-таки вы произвели, что вы представляете, что вы используете для всех производящих и транслирующих эту информацию граждан, создав среду, когда мы найдем эти элементы, которые в наибольшей степени все-таки готовы к расширению экспертной деятельности в этой сфере, и подойдем все-таки к тому, чтобы изменить эту среду, сделать ее более лояльной для ребенка. Сейчас, к сожалению, дети попадают в агрессивную среду, и в этой агрессивной среде произрастает то, с чем мы потом боремся уголовно-правовыми методами. Я думаю, что у нас представитель Комитета по делам семьи, женщин и детей будет проводить соответствующие слушания, и нам важно всем понять, что есть сложное правовое регулирование, которое нужно реализовать в нашей жизни.
Непростые подходы, и действительно, просто обсуждать сейчас процесс кастрации, ее формы, методы и последствия, наверное, было бы недостаточно для нашего Клуба. А у нас есть проблемы, и нас к этому призывают, нам нужно ратифицировать международные документы, предусматривающие борьбу с преступлениями против детей. Я просто хочу зафиксировать, что я не имею в виду те международные правовые документы, которые регулируют другие подходы. Нам необходимо добиться реализации принятых норм в части исполнения закона «О защите детей от информации, наносящей вред их здоровью». Причем обращаю внимание, что мы в этой работе будем обращаться к самим производителям этой продукции, то есть к самым сложным нашим контрагентам – средствам массовой информации и органам, регулирующим их деятельность в первую очередь.
Яровая И.А. Уважаемые коллеги, хотелось бы отфиксировать несколько моментов.
Первое. На протяжении этих вот последних лет буквально нами реализованы законодательные инициативы, которые комплексно направлены на профилактику пресечения преступлений против несовершеннолетних. Это и президентская инициатива, и наша инициатива по защите детей от информации. Это, конечно же, и та инициатива, которую мы будем рассматривать, вот Ольга Дмитриевна у нас представляет тоже профильный комитет Госдумы, во втором чтении, ужесточающая ответственность.
Но, очень важные позиции, о которых мы здесь не говорили, это все-таки продвижение идеи принятия и развития Концепции духовно-нравственного воспитания. Потому что заболтали слово «свобода» до такой степени, что она уже во всей извращенности, в своем низком типе вариации представлена широко, до такой степени, что уже смотреть на это невозможно.
Съезд учителей будет, Всероссийское педагогическое собрание. Мы знаем, что сегодня сообщество научное, которое вместе с нами работало над Концепцией духовно-нравственного воспитания, будет предлагать съезду учителей рассмотреть этот документ. У нас огромная просьба с большим вниманием отнестись к рассмотрению этого вопроса, потому что когда мы говорим о профилактике, это самое сущностное, самое глубокое и вдумчивое действие. И просьба, чтобы педагогическое сообщество посмотрело на этот документ, на эту инициативу, и разделило ее. Хотя мы предлагали сделать этот документ общенациональным, общероссийским. И мы надеемся, отец Всеволод, что та инициатива, которая начата РПЦ, по своду ценностей, и которой будет посвящен Собор, она все-таки не завершится неким обсуждением, а будет воплощена в алгоритме определенных действий со стороны власти, общества и средств массовой информации. Тем более, что все традиционные конфессии единодушны в этих вопросах.
Мы договорились о том, что через наш проект партийный «Гражданский контроль» мы готовы взаимодействовать сегодня с интернет-сообществом и как депутаты оказать поддержку в направлении запросов в правоохранительные органы по этому поводу.
Кроме того, мы сегодня договариваемся о том, что документы, которые вы нам передаете, мы отдаем Нургалиеву и берем на контроль, и просим о встрече с молодежью, которая сегодня по собственной инициативе начала выявление педофилов в интернет-пространстве.
Это вот тот комплекс мер, о которых мы договорились уже сегодня. Поэтому, коллеги, я предлагаю дальше в форме блица, если есть предложения конкретные, их высказать.
Кроме того, хотелось бы услышать ваше отношение. Вот позиция о том, чтобы все-таки требовать пожизненной меры наказания, а не условного осуждения и условно-досрочного освобождения для педофилов, просто высказать даже, может быть, не с точки зрения юридической, а с точки зрения личностной отношение к этому.
Пережогин Л.О. Можно ремарку небольшую? Мы упустили, к сожалению, очень важную вещь. Мы не сказали о необходимости сексологической помощи. Потому что все знают, что расстройство влечения формируется не сиюминутно. И прежде, чем педофил пойдет кого-то насиловать, он очень долго переживает мучительный процесс становления аномального влечения. На этот момент ему надо дать возможность обратиться за медицинской помощью. У нас сексологическая служба на сегодняшний день государственная очень маленькая, и практически сексопатологов – перечесть по пальцам, ну, вне частного сектора. И, конечно, если бы он пришел и сказал: помогите мне! Помните, как писал на стенах собственной кровью и кровью своих жертв Джек Потрошитель: «Поймайте меня, пожалуйста, я больше не хочу убивать!». Вот многие из них тоже не хотят, и надо дать им возможность вовремя обратиться и спасти и себя, и своих потенциальных жертв. Об этом надо тоже помнить.
Хайруллин А.Н. Вы знаете, проблема в том, что когда мы даже поймаем этого «Джека Потрошителя», то все может закончиться опять же условным сроком.
Пережогин Л.О. Я говорю про тех, которые еще ничего не совершили!
Хайруллин А.Н. Я все-таки вспоминаю Советский Союз, откуда мы все родом, большинство здесь присутствующих. И когда я в 24 года стал самым молодым депутатом Казанского горсовета и встречался с начальником УВД, это был 94-ый год, он мне такую вещь сказал, что, в принципе, 117 статья имеет самую большую раскрываемость. И большинство проблем началось с изменением Уголовного кодекса, с появлением «шальных» денег, возможностью зарабатывать, именно либерализацией экономики страны. Есть много положительного, но есть и много отрицательного. К сожалению, и мы сегодня это слышали, что когда человек имеет деньги, он даже может сказать: да вы со мной ничего не сделаете! И чтобы именно таких вещей не происходило, мы должны ужесточить наше законодательство. Я являюсь отцом троих детей, младшей моей дочке 10 лет, я тоже за нее очень сильно беспокоюсь, как и многие, наверное, из присутствующих здесь.
Наше общество постепенно созревает. Мы строим свое правовое государство. Наше законодательство во многом еще не совершенно. Я считаю, что на сегодняшнем этапе мы должны очень жестокие меры предпринять против вот таких возможностей насильственного характера относительно несовершеннолетних. Конечно, мы должны и общество наше воспитывать, что это ненормально, когда взрослый человек вступает в связь с несовершеннолетним, особенно до 16 лет. И если вдруг такая вещь происходит, то человек, который вступает в половую связь, он должен вообще бояться этого. На данном этапе развития общества, я считаю, это первостепенно. Меня сегодня поразило, что даже кастрированный человек, оказывается, может вновь стать активным, всего лишь применив определенную инъекцию.
Калинченко С.Ю. В течение одной минуты. Препарат начинает действовать сразу.
Хайруллин А.Н. Вот видите, вроде, мы имеем высшее образование, а многие вещи не до конца знаем.
Только потому, что нам надо бежать сейчас на заседание Госдумы, я, наверное, прекращу эту дискуссию и подытожу, что я всячески поддерживаю. Кастрация, она должна быть, но она должна быть не как единственная мера наказания, а как приложение. И пожизненное, и кастрация. То есть я – за жесткие меры.
Спасибо.
Яровая И.А. Коллеги, блиц. Игорь Николаевич, хотите что-нибудь сказать?
Руденский И.Н. О педофилах? С удовольствием. Сейчас, соберусь с мыслями. На самом деле, это больные люди, поэтому тут надо относиться к ним как к больным, и нужно применять принудительное лечение, это в первую очередь.
Во-первых, вообще по статистике 100% рецидивов повторяется, то есть те, кто были осуждены, выходят, и в 100% случаев из 100 они совершают подобные действия. Поэтому нужно за ними ужесточать надзор. Это очень жесткая мера, которая должна быть к ним применена. Без этого мы вообще ничего не решим и не сделаем.
Во-вторых, нужно предоставлять им выбор – или они проходят химическую обработку, или им должно грозить пожизненное заключение. Тогда они сами будут идти на это.
Я не знаю, тут, может быть, до меня говорили, что сейчас предлагают многие вводить так называемые «электронные браслеты», чтобы отслеживать их местоположение, чтобы знать, где они находятся, и самое главное, куда бы они ни выезжали – в любой регион, чтобы они должны были проходить регистрацию. Идти в милицию, регистрироваться, как было в советское время. Они должны были мало того, что регистрироваться по месту нахождения, они в 9 часов вечера должны были быть дома, и постоянно посещать соответствующие структуры правоохранительных органов, находиться постоянно под наблюдением и контролем. То есть больные люди всегда должны быть под надзором. И все, что касается – жесткие меры, не жесткие, ну, это больные люди, к ним надо относиться как к больным, неизлечимым, поэтому надо применять, я считаю, самые жесткие меры.
Яровая И.А. Уважаемые коллеги, особенно к специалистам обращаюсь. Вот когда мы говорим о больных, да, наверное, там есть больные. Но, мне кажется, что то, о чем говорил отец Всеволод, что степень деморализации и нравственного опустошения такова, что, наверное, это большой подарок, сказать, что там все больные.
Руденский И.Н. Вы меня, может, неправильно поняли. Я говорю, что к ним надо относиться как к больным людям. Может быть, они и не больные, но отношение должно быть у нас, у здорового общества, к ним как к больным, и применять всевозможные методы принудительного лечения как к больным.
Яровая И.А. Но вообще маньяк-убийца, который получает удовлетворение от издевательства над жертвами, наверное, психиатры тоже скажут, что у него что-то не так, но его признают вменяемым, и они вменяемы. Критерий в уголовном праве – вменяемость. И если ты вменяем, ты отдаешь отчет, ты осознаешь последствия – ты виновен. Поэтому, мне кажется, это такой подарок будет наш и реверанс в сторону них, просто сказать, что раз они больные, то общество еще должно позаботиться о них. Они преступники! Они живут в социуме, они ходят на работу, некоторые даже имеют семьи, более того, они планируют изощренно свои преступления, они выискивают своих жертв, они прекрасно вуалируют все это. Почему о них не знают? Они прекрасные актеры. Они встраиваются в социальные контакты, как правило, их семьи говорят о том, что они замечательные родители, что они заботятся о своих родителях, что кошечку-собачку не обидят. То есть мы понимаем, что мы имеем дело вообще с врагом, я бы так назвала, очень хитрым, коварным, который не ходит и не демонстрирует всем своим видом, что он болен, а который имеет скрытую, но очень высокую степень угрозы для общества. Поэтому с точки зрения изоляции, раз он даже больной – соглашаемся, значит, изолировать его от общества надо.
Руденский И.Н. Может быть, я неправильно выразился. Я и говорил, что к ним надо применять меры жесткого лечения, например, химическую обработку. Поэтому я за то, чтобы они подвергались какой-то жесточайшей обработке в плане принудительного лечения. А там, изолируй – не изолируй, после этого лечения, в общем-то, можно особо и не изолировать.
Яровая И.А. Вот специалисты говорят, что ничего не произойдет.
Калинченко С.Ю. Вы просто поздно пришли. Мы сказали, что эффект любой кастрации – химической, хирургической – устраняется заходом в Первый медицинский центр – инъекция препарата тестостерона.
Руденский И.Н. Тогда остается гильотина. (