…Ветки хлещут по лицу, рядом загнанно хрипит Люк. Совершенно ненужный сейчас автомат колотит по спине
| Вид материала | Документы |
- Ключевые слова: боль в спине, пожилой возраст, 242.87kb.
- Тема Автомат Калашникова. Цель, 83.26kb.
- Автомат калашникова ак-74М, 71.14kb.
- Реферат "Що ми знаємо про снід", 127.46kb.
- Максим приоткрыл люк, высунулся и опасливо поглядел в небо, 4122.6kb.
- К лицу, совершившему преступление в возрасте до восемнадцати лет, могут быть применены, 12.62kb.
- Моделирование поведения: от стохастического к нечеткому автомату крылова, 130.58kb.
- К лицу со страхом, 3045.85kb.
- 1. Структура цом, представлення цом як конечного автомата, 860.73kb.
- Ы Букнику с любовью, и он немедленно забыл все те случаи, когда эту же фразу произносили, 73.69kb.
- Пахать тебе, не перепахать! – кулак Фермера грохнул по столу… и я проснулся.
«Во, блин! И приснится же такое» - подумал я. – «Однако, вставать все равно уже пора, вон вокруг народ уже вовсю работает».
Выбравшись из спальника, я скатал его и, засунув в чехол, пристегнул к баулу. У изголовья чья-то заботливая рука оставила вскрытую банку мясных консервов и пачку галет. Фляга с водой висела на поясе, так что вопрос с перекусом можно было считать решенным. Так что, минут через десять я был уже вполне боеспособен и окончательно проснулся.
Неподалеку от костра, обложившись трофейным хабаром, сидел Казак и что-то записывал в блокнот.
- Проснулся? – Это есть гут, я уж и сам тебя будить собирался.
- А, что, за вопрос?
- Держи – он пододвинул мне МП-38 и подсумок с магазинами. – Фермер дал команду тебе выдать.
- Ему-то отнес чего-нибудь?
- То же самое.
- Пистолет тоже? – зная «любовь» Фермера к пистолетам, поинтересовался я.
- Да. Парабеллум выбрал, какой получше.
- И куда он посоветовал его тебе засунуть?
- Никуда, молча взял.
Да, что-то, видать сдвинулось в природе. Обычно Фермер это оружие не любит, только бесшумки терпит, и то – по необходимости, но как раз их-то у нас и нет. Ладно, надо пойти и доложиться, уж у него, небось, давно для меня какая-то очередная придумка заготовлена.
Погруженный в созерцание карты, Фермер был к разговору не расположен. Около него, на свернутом брезенте, полулежал Тотен и просматривал ворох трофейных документов.
- У тебя, что дел нет? Так я найду.
- Дымова хотел малость поднатаскать.
- Отчего малость-то? Давай, грузи его по полной.
- Так мы отойдем поглубже в лес, чтоб выстрелов не слышно было?
- Давай, только не увлекайся, ты мне попозже нужен будешь.
Дымов отыскался сразу, они вместе с Трошиным увлеченно «доламывали» пулемет. Увидев меня, он дернулся вскочить.
- Вольно – присел я рядом. – Как успехи?
- Получается уже, только вот пружина под стволом, ее как снимать?
- Никак, родной. Вот как раз это делать и не нужно, потом назад не засунешь. Ладно, завязывай на этом (у Дымова удивленно взлетели вверх брови) и пошли со мной.
Шагая к вещам, я еще раз оглядел его. Да, что-то с ним делать надо, для начала переодеть. А то, вид уж больно странный. Сверху флек, снизу, синие галифе, фуражка. Ну, с брюками я ему, пожалуй, помогу, комплекцией он поскромнее, чем я будет, но ничего, сойдет. Даже лучше, форма на нём мешком повиснет, и будет он менее заметен. Отыскав в бауле запасные камуфляжные штаны, я уж собирался ему их передать, но тут взгляд зацепился за лейбл. Мало того, что надпись по-немецки, так еще и год изготовления указан – «1998». Во, где попадалово-то!
- Куртку снимай и давай сюда.
- Что так, товарищ капитан госбезопасности?
- Давай-давай, в темпе.
За пару минут, орудуя «Сталкером», я безжалостно спорол с куртки и брюк все лейбаки.
- Держи. Теперь одевайся. Брюки в сапоги не заправляй. Нет, портупею не одевай. Вон у костра Казак сидит, возьми у него «сбрую» трофейную, скажи - я распорядился.
- Интересный у вас нож, товарищ капитан госбезопасности. Посмотреть можно?
Ага, как же! Ну, щит и меч с эмблемой «А» он еще переварит, благо основа-то знакомая – у ГУГБ такая эмблема на рукавах, только без буквы. А вот надпись «Ассоциация ветеранов спецподразделения антитеррора «Альфа»» я как ему объясню? Террор тут пока только красный был, в гражданскую, стало быть, антитеррор, чей будет? Кстати, и у Фермера и у меня, на «Стрелах» то же самое написано.
- Потом все посмотришь и попробуешь, пока дуй к Казаку, одевайся. С оружием у тебя что?
- Товарищ майор госбезопасности мне сказал автомат оставить. Тот, что вы мне вчера ночью отдали.
- Добро, одевайся и жди меня там.
Вернувшись к Фермеру, я выложил перед ним споротые лейблы и высказал свои соображения по ножам.
- Охренеть, теперь еще и это. Ладно, лейбаки спорем, это ты вовремя усек. А, без нормальных ножей нам фигово будет, не со штыками же в руках к часовым подползать?
- Помозгуем, может, и изобретем чего-нибудь.
Преображенный Дымов мне кого-то напоминал. Во всяком случае, держался он в форме уверенно, нигде ничего не висело и не топорщилось. Вместо фуражки на нем было кепи, выданное Казаком из своих запасов.
- Ну, вот, на человека стал похож. Раз ты теперь в группе, то и выглядеть должен соответственно. Вооружайся и потопали.
Топать пришлось не далеко.
Подходящий овраг отыскался метрах в восьмиста от лагеря. Глубокий, темный и сырой. Самое то.
- Так, для начала учимся ходить.
- ?
- Ножками, родной, ножками. Ну-ка пройдись вон, до тех кустиков, и назад. Автомат в руки, противник везде, так что будь наготове.
Дымов добросовестно прокрался туда и обратно.
- А укрытия по пути зачем? Вон камень, тут ямка, здесь, вот, дерево поваленное, чего мимо идем? Я ж сказал – кругом противник, жить надоело? Еще раз.
- И еще.
Через час Дымов был уже мокрый.
- Абзац. Садись, передохни.
- Товарищ капитан госбезопасности, я все понимаю, надо уметь ходить, прятаться тоже надо, а стрелять когда будем?
- Зачем?
- Ну…
- В лесу тебя видно максимум метров за сто, да и то, если прятаться не будешь. Противника тоже. Можешь попасть в него с такой дистанции из незнакомого оружия?
- Вряд ли.
- То-то же. Значит надо подойти ближе и работать наверняка.
- На, держи, – я вытащил из «Вальтера» магазин и, передернув затвор, кинул пистолет Дымову.
- Повернись спиной и медленно считай до тридцати. Потом можешь обернуться, и искать меня. Увидел – жми на курок, я те честно признаюсь, если ты в меня попадешь.
«Так, завертелся. Ищет меня, ведь за тридцать секунд далеко убежать можно. Идет, ищет. Молодец, ямы обходит стороной, а посмотреть, что в них? В кусты не лезем, чегой-то так, поцарапаться боимся? Ну, хоть по открытому месту не идет и то хлеб. Ладно, пора и мне двигать».
Осторожно шагая в такт Дымову, я подошел к нему сзади и, хлопнув по плечу, присел.
- А!
Дымов резко развернулся, над моей головой мелькнула рука с пистолетом, вслед за чем, ее обладатель полетел кубарем в кусты.
- Ну, удалось выстрелить?
- Нет.
- Ну и нахрена тебе тогда ствол?
- Товарищ капитан госбезопасности, а где вы были-то?
- Вон там стоял.
- А, я думал…
- Ты не только думал, родной, ты еще и слушал. И слышал, как вон там сучок треснул, потому туда и пошел, так?
- Так.
- А, то, что я его отсюда кинуть мог, не подумал?
- …
- Господи, сколько ж с вами всеми еще ковыряться-то придется, аж помыслить тяжко. Ладно, садись, передохни.
- Товарищ капитан госбезопасности, я вот давно спросить хотел…
- Ну?
- Вот у вас слова всякие проскакивают уголовные, сейчас вот Бога помянули. Но, вы же чекист и коммунист, как так может быть?
- Тебе сколько лет, милок?
- Девятнадцать, товарищ капитан госбезопасности.
- А, мне – пятьдесят два! Вот и прикинь, когда я родился, и с кем только за это время не общался. И, что, по-твоему, легко все это из памяти выбросить так, сразу? Тем более что я в любой компашке за своего сойти уметь должен. Работа такая.
- Так, вы и в Гражданской воевали?
И, что ему сказать? Историю Гражданской я помню не так, чтобы очень хорошо, а ну, как ляпну чего-то странное, с общепринятой точки зрения?
- Задел краем. У меня больше другие сражения были, тут уже, внутри, всевозможных гадов отлавливали (это уже ближе к истине, хоть краснеть не буду).
- А, товарищ майор?
- Осназ, слышал? – судя по побелевшему лицу Дымова, это словосочетание ему было знакомо.
– Вот и делай выводы. Вообще, другой на твоем месте, излишних вопросов бы не задавал. С тобой и так целый подполковник, ежели по обычным войскам считать, персонально работает. Цени! И учти, кому много дано, с того много и спросится. Ты думаешь, в спецгруппу попал, так теперь птица великого полету, на других свысока смотреть могу?
- Да, нет, товарищ капитан госбезопасности, я же…
- Ты же, мы же… На майора посмотри, он что, от важности надулся? На других ребят тоже – обычные все люди, без выпендрежа и гонора. Ни у кого во лбу, от осознания собственной важности, звезда не сияет. Мотай на ус, что они скажут, тут тебя таким вещами более учить некому (это уж точно, еще лет десять, как минимум). Старший лейтенант вон, по ножевому бою спец, Люк, тот вообще на все руки мастер, особенно по действиям в тылу врага. Тотен про немцев столько знает, что хоть энциклопедию пиши, вон и говорит на их вражеской мове как прирожденный фриц. Казак – взрывник и вообще диверсант.
- А, военврач? Он, что, тоже диверсант?
- А, каким, ты думаешь, должен быть врач в спецгруппе? Он тебе и в противоположную сторону путевку выпишет без задержки. Тут у каждого (ну, это уж я приврал!) - личное кладбище с половину футбольного поля.
Обалдевший Дымов прикинул в уме масштабы, и ему явно стало не по себе.
- Ладно. На сегодня все, пора и в лагерь.
** Автор – Александ Контрович.
….
Завтрак был великолепен! Казачине и Несвидову удалось невозможное: каша из горохового концентрата, позаимствованного из немецких пайков, сдобренная салом и какими-то специями, была вкусна до невозможности. Хотя, может быть, мой желудок уже переключился в режим экстремального существования. Надо сказать что я, в обычной жизни – тот ещё гурман. Люблю вкусно и полезно покушать, а от недоброкачественных продуктов у меня моментально расстраивается желудок. Но в походах и на «играх», это если не вспоминать об армейской службе, перевариваю даже гвозди.
В дополнение к каше каждому были выданы пара галет с куском домашней колбасы и по кружке горячего чаю с сахаром. Глядя на изумлённые лица бывших окруженцев, я подумал:
«А ведь то, что для нас обыденность, для них – роскошь, о которой они за последнюю неделю успели забыть!»
Пока я наслаждался десертом в виде чая и сигареты, ко мне подсел Трошин, так же державший в руке кружку с чаем, а в другой руке – пачку трофейных сигарет.
- Товарищ старший лейтенант, я хотел бы с вами поговорить.
- Вячеслав, ну что ты, как на плацу. В неофициальной обстановке ко мне можно и по имени, а можно и по позывному.
- Я как раз о позывных хотел вас спросить.
- Да ты присаживайся… - и я показал ему на землю рядом с собой.
- Антон, я хотел вас спросить, а почему у милиционера нашего уже есть позывной, а больше вы никому его не дали.
- Заслужил, значит.
- Но, как я понял, он не сразу с вашей группой был. Так ведь?
- Так. Но, понимаешь ли, майор, – я заметил, что от упоминания его старого звания лицо Трошина закаменело, однако продолжил, как ни в чём не бывало, - позывной – это как знак отличия, принадлежности к некоей касте, что ли.
- То есть, вы хотите сказать «не для всех»?
- Вроде того.
- А как мне можно это заслужить?
- Даже не знаю, что тебе, Вячеслав, ответить. Наверное, только делом. Хотя можно и наоборот, хотя, я думаю, позывной «Трепло» или «Балаболка», тебя не обрадует.
- Это точно! Антон, а вы не могли бы мне рассказать, как правильно позицию выбирать и вообще… А то я слышал, как Зельц про занятия с капитаном рассказывал…
- Не надо бежать впереди паровоза. Вот сейчас поедим, а потом у нас занятия запланированы. Там и увидишь. Да и себя показать сможешь. Плечо-то как, не болит?
- Да почти уже зажило. Мне товарищ военврач сказал, что ещё пару дней и всё будет в полном порядке.
Минут через пятнадцать, дав личному составу как следует усвоить пищу, Фермер собрал всех, кроме двух часовых, под деревьями. Причем при построении разделил присутствующих на равные группы: в одну вошли попаданцы и Зельц, в другую - окруженцы
- Ну что, товарищи военные, посмотрим, из какого вы теста сделаны! Задача у вас будет простая: вот эти вот граждане, - кивок в нашу сторону, - будут наступать на вас вот от той опушки, - и он показал на противоположный конец поляны.
- В руках у вас будут винтовки без патронов. Перезаряжайте и стреляйте, как только поймаете на прицел противника. Надеюсь на вашу честность. Задача ясна?
- Да – хором ответили «испытуемые».
Затем Саша отозвал нас в сторонку.
- Атаковать будете втроём. Пойдут: Люк, Арт и Док.
Тотен было встрепенулся, выражая всем своим видом готовность немедленно защитить честь мундира, но, вспомнив о своей раненой ноге, так ничего не сказал.
- Ну а мы с тобой, - это уже Бродяге, - поработаем Госприёмкой.
- Всё ясно?
- Да куда уж яснее! – ответил за нас троих Люк.
….
Вспоминает гвардии полковник Трошин В.С.
«…Мы тогда здорово удивились: « как это втроём атаковать по открытому месту шестерых окопавшихся»?
Мы с Несвидовым залегли в одной из воронок, остальные тоже попрятались. Я затвор карабина заранее передёрнул. «Ну» - думаю, - «посмотрим, какие вы, товарищи чекисты, страшные».
Тут командир в свисток дунул – сигнал к атаке подал.
Я в опушку пристально вглядываюсь – противника ищу. Смотрю, вроде что-то за деревьями мелькнуло. Целюсь.
Тут один из них вскочил, но совсем не там, где я ожидал, а метрах в пяти впереди, уже на поляне. Вскочил и вперёд бросился. Я его стволом сопровождаю. Дыхание задержал, и только я крючок потянул, как он раз – и исчез. А я уже курок спустил. Слышу – рядом ударники защёлкали – ребята тоже не успели, значит.
Чертыхнулся я про себя, и за затвор берусь. Тут гляжу – ещё один, как заяц бежит. Затвор закрыл, приложился – а нету его. Стрелять не в кого.
Думаю – «Вы хитры, а мы тоже не дурачки деревенские!». И возвращаю ствол в то место, где первый залёг. Сейчас он вскочит – а я тут как тут.
И действительно вскочил! Только совсем не там, а метра на три ближе и в стороне.
«Что за чёрт!?» - думаю.
Ну да ладно, народу на нашей стороне хватает – решил я третьего караулить. Он, как я думал, не такой ловкий, раз сразу вперёд не метнулся. И начинаю пристально следить за опушкой.
Краем глаза заметил, как кто-то ещё на поле метнулся-перекатился. Только я не углядел, первый это или второй был. Опять ударники защёлкали. Но, по моим ощущениям – впустую.
Минуты две мы так в прятки играли, вдруг слышу, рядом кто-то покашливает. Вначале я подумал, что это сержант наш, но потом вспомнил, что Несвидов от меня слева лежит. Повернулся я, винтовку на себя потянул… Смотрю, а метрах в пяти от меня как будто кусок дёрна поднялся и на меня дуло автомата смотрит.
Встал я, как оговорено было. А он – это лейтенант-разведчик был, траву отбросил и нам в тыл колобком покатился. Несвидов дернулся, на меня, вставшего смотрит. А лейтенант на колено привстал, и затвор с боевого взвода спустил, а у ППД он громко так лязгает. Ну, Несвидов всё и понял – тоже руки в гору потянул.
А когда мы из воронки вылезали, то увидели, как они остальных добивали. Старший лейтенант Окунев, тут то, я уже рассмотрел, метался, что твой сазан в речке. Он к воронке, где двое «наших» сидело, подобрался, и совсем ребят замотал. Высунется – они винтари вскинут, а он опять заляжет, но затвором щёлкнуть не забудет. Минуты полторы он их мучил, а потом вскочил и мимо них в тыл пробежал, а ребята как раз перезаряжались. Вот так вот нас уму разуму учили!»
…..
После нас с сольным концертом выступил Бродяга, внеся в неокрепшие умы предков ещё больше сумбура.
**Бродяга. Взгляд сбоку.
Слегка обалдевшие, от полученного урока, наши окруженцы выстроились на поляне.
- Ну? – спросил Фермер. – Вопросы есть?
- Товарищ майор госбезопасности – это Несвидов. – А, где же так учат? И почему нас так не готовили?
- Хороший вопрос. Учат так в подразделениях специального назначения. Учат долго и трудно. И не всем эта наука дается одинаково. Капитан, сколько лет у тебя первоначальная подготовка была?
- Три года.
- Сколько народу через группу прошло?
- Сто десять человек.
- И сколько до конца обучения дошло?
- Одиннадцать.
- И сколько лет ты сам всем этим занимаешься, если с обучением считать?
- Четверь века уже.
Окруженцы подавленно молчали.
- Вы носы-то раньше времени не вешайте – ободрил их Фермер. – Тут ведь какие еще особенности есть? Бойца спецподразделения сначала учат таким вот премудростям, а уж потом, по специальности готовят. Ну, там взрывником или снайпером, артиллерийское дело или связь. На все это время нужно. А, у вас уже специальности есть. Из меня вот, артиллерист почти никакой, а из вас, товарищ Трошин?
- Так, товарищ майор госбезопасности, я ж этой наукой, сколько лет занимался!
- Ну, значит не так много и осталось. Ходить, лежать, в цель точно попадать. А, основные ваши умения при вас уже есть. А, уж ходить и стрелять мы вас научим.
Народ слегка приободрился.
- Если еще вопросы есть, спрашивайте.
- Товарищ капитан госбезопасности – это уже ко мне. – А, вот вы с двумя пистолетами ходите, это зачем? Автомат ведь лучше?
- Лучше. Но, не всегда. Смотрите.
Я выщелкнул из пистолетов обоймы и проверил у них патронники.
-- Разойдитесь-ка на две группы. Туда и вон туда. Метров на 20 друг от друга. И, так, чтобы не напротив стояли. Да, так встаньте, чтоб друг другу не мешать.
Солдаты разбились на две кучки, и отошли в стороны.
- Вот я сейчас вроде как не вижу вас никого, по тропинке этой иду и вдруг – опа! Гости дорогие! Могу я сейчас по вам из автомата по всем сразу отработать?
- Нет, ну как же! Не одни, так другие вас и подстрелят.
- Ну, смотрите внимательно, на кого и куда ствол смотреть будет. Да, заодно и попробуйте меня на мушку взять.
Так… Приготовились… Они все настороже, руки напряжены, какой-то каверзы ждут. Правильно, между прочим, ждут. Не может, по их понятиям, человек с пистолетом на нескольких противников в лобешник попереть. Уйти, да, может и должен, вот они уже и прикинули, куда я пойду и как. Хотя, они лесную сшибку видели, так что внутренне готовы уже. Так, Несвидов уже к кустам сместился, это значит, чтоб я туда не ускакал, правильно мыслит, молодец! Зельц настороже, уже чует что-то. Ну, с тебя и начнем…
Кувырок влево! Стволы дернулись – поздно! Левый ствол! Один, второй … Правый, один, этот присел, Зельц, правильно! А, так? Есть, милок… Вперед, нырок, встал вразножку, направо, назад, завелись, а бегать-то зачем, есть один… еще… этак вас надолго не хватит… ф-ф-у-у-у… все… Староват я уже для таких фокусов…
- Ну, как? Кто в меня попал?
- …
- А, я вам куда целился?
- В лоб, похоже…- это Зельц (А, глаза-то горят! Азарт попер, завелся!) – Ну и я вроде вам в ногу…
- Вроде или попал?
- Не попал.
- Но мог! Опасно ты стоял, я тебя первого мочить наладился, но ты, молодец, верткий оказался, сразу не вышло.
- Так что, видите для чего два ствола? Почему я между вами катнулся?
- Так мы стрелять так не очень могли, друг в друга попасть можно.
- Ну, а мне все едино в кого, все враги.
- Вот так и вы должны уметь – Фермер прошелся перед бойцами. – А уж прочим фокусам, как-то оружие у врага отобрать, задавить его в кустах тихо – это уж товарищи командиры вам подробно все в свое время покажут. Вы и сами спрашивайте, если неясно что, не стесняйтесь.
**Автор – Александр Конторович.
Когда Фермер дал команду разойтись ко мне подошли Дымов и сержант Коля:
- Товарищ старший лейтенант, - начал Зельц, - мне вот товарищ Юрин сказал, что вы трёх немцев, вооружённых автоматами в рукопашной убили. Не покажете, как вы это сделали?
- Ну, пойдём, покажу… Хотя… Товарищ майор, - это я уже Саше крикнул, - разрешите провести с новобранцами занятие по рукопашке?
- Валяй! Только не покалечь никого…
- Да я легонечко.
Собрав народ вокруг себя, я посадил всех в круг.
- Если есть вопросы, лучше задавайте их сейчас, чтобы потом не отвлекаться.
Руку поднял один из артиллеристов, чью фамилию я не знал.
- Да, что вы хотели узнать, боец?
- Товарищ старший лейтенант, а зачем нам рукопашному бою учится, ведь винтовки же есть и пулемёты.
- Для начала неплохо бы представиться.
- Боец Кудряшов, товарищ старший лейтенант.
- Поздно. Отныне ваш позывной – «Дед Никто»!
Тот с недоверием посмотрел на меня, пытаясь сообразить, что всё это значит. Однако, среди участников семинара были и люди, уже начавшие, что называется, «въезжать» в наш специфический для данного времени юмор – Дымов и Трошин сидели, улыбаясь.
- Итак, отвечу на ваш вопрос. Рукопашный бой учит, в первую очередь, двигаться. Перемещаться. Как ударить и чем ударить – это уже дело десятое. Во-вторых, оружие можно потерять, его у вас могут отобрать, оно может, в конце концов, сломаться.
Теперь о движении. Если вы контролируете своё тело, то и любой предмет, контактирующий с телом, вы тоже контролируете. Сержант Юрин!
- Я!
- Дайте мне карабин!
Взяв карабин, я проверил, нет ли в нём патронов. Затем я поднял Юрина на ноги и, попросив его взять ещё один карабин, поставил на точку противоположной той, где сидел Дед Никто.
- Курсант Кудряшов, встаньте!
Тот нехотя встал. А я повесил карабин на правое плечо и продолжил
- Представьте, что вы меня встретили в лесу и решили задержать. Причём я был настолько невнимателен, что позволил одному из вас зайти себе за спину. Как видите, оружие у меня на плече, а у вас – в руках. Что я могу, по-вашему, сделать?
- Нууу, - протянул Кудряшов, - винтовку с плеча снять?
- Верно. Но это можно сделать по-разному. Можно так…
Я продемонстрировал уставной способ – «за ремень».
- А можно так.
Качнувшись назад, я, взялся за шейку приклада и крутанул винтовку вокруг плеча так, что конец ствола пролетел в паре сантиметров от лица Юрина, заставив того в испуге отшатнутся. Сам же я, парой мелких, семенящих шагов сместился в сторону, так что в конце трюка ствол карабина артиллериста смотрел на опешившего сержанта, а мой ствол – целил точно в грудь Кудряшова.
- Эк вы ловко то, - одобрительно крякнул Несвидов.
Надо сказать, что подобное скидывание «мосинки» я нарабатывал ещё в своём времени, благо на охоту я езжу, и разрешение на нарезной ствол имею. Мне этот трюк показал один егерь во время охоты на Енисее. А ему, как он сказал, показал его дед-казак.
- Сам понимаешь, если правильно делать, у тебя синяк под глазом будет. – Это я - Юрину.
- Итак, я всего лишь сделал три шага и два раза двинул рукой – а из проблемной ситуации выкрутился!
- Ну а ещё что-нибудь? – раздался голос кого-то из зрителей.
На этот раз я вызвал поассистировать мне Зельца и Дроздова – того окруженца, что с подбитым глазом сидел в сарае.
- Новая вводная. Предположим, вашим соратникам удалось меня обезоружить, а вам надо меня препроводить, ну, допустим, в дверь.
Я жестами попросил зрителей раздвинуться на пару метров.
- Вот дверь, – и я указал на разрыв.
- А ну пошёл! – и Дроздов пихнул меня винтовкой.
«Ох, паря, не знаешь ты, что такое туйшоу из тайцзи-цюань.» - подумал я, присаживаясь и мягко «подправляя» направление толчка. Споткнувшись о меня, боец полетел вперёд, но, дёрнув за ствол его карабина, я изменил траекторию его полёта так, что он врезался в Дымова, и они оба рухнули на не успевшего отскочить Юрина. Пока они атлетически барахтались в партере, я перехватил карабин поудобнее и два раза передёрнул затвор.
- Надеюсь, что демонстрация вам понравилась. А теперь - пойдёмте учится. Кстати, кувыркаться все умеют? Нет? Сейчас научимся.
Но тут другой артиллерист поднял руку, явно собираясь задать мне вопрос.
- Да. Вы что-то хотели спросить?
Тот вскочил на ноги и вытянувшись сказал:
- Ефрейтор Чернов! – и заметив, что я одобрительно кивнул, он продолжил. – Товарищ страший лейтенант, а я вот боксом занимался. Сможете меня одолеть?
«Ну нифига себе заявочки!» - мелькнуло меня в голове. – «Хотя, если он мастер спорта или чемпион какой, то противник может оказатся непростой.» Много лет занимаясь рукомашествами, и не забывая о дрыгоножествах, к боксёрам я относился весьма уважительно, ведь, в отличие от «гимнастических эстетов» и «астральных каратистов», во множестве расплодившихся в залах и секциях восточных единоборств, боксёры не слова говорили, а делали дело.
- Отчего ж не попробовать… Только вот, правила спортивные я соблюдать небуду.
- Да и не надо! – и он повёл плечами.
«Так, стойка, по-нашим временам архаичная - руки низковато держит… Тяжелее меня килограммов на десять-пятнадцать… Чуть выше ростом… И лет на пятнадцать моложе…» - Я в темпе «прокачал» своего противника.
Чернов сближается со мной, сделав три быстрых приставных шага, и «стреляет» в голову прямым с левой.
«Мда, а вот тактика у тебя, дружок, чисто спортивная…» - и я быстро сажусь пятой точкой на землю. Внешне небыстрым движением, не бью, а, скорее, толкаю двумя вытянутыми пальцами правой руки его левую ногу чуть выше колена. Нога «складывается», и боксёр рушится на спину.
Я поднимаюсь на ноги. Публика в недоумении.
Чернов снова на ногах. Показывает прямой в голову и… он хотел меня поймать «крюком с задней», то есть дождаться моего ухода от фальшивой атаки, и мощно рванувшись вперёд, «припечатать» боковым. Но вместо уверток и уходов, я просто отскочил назад. Далеко, почти на метр. Правда перед этим я нежно «взял» кулак его передней руки двумя руками… И немного повернул. Так что сейчас боксёр лежит мордой в землю, а его левая рука, натянутая, как струна, позволяет мне контролировать любое его движение.
- Достаточно? – спрашиваю я его.
– Или бог троицу любит? – и отпускаю его руку.
Он встаёт, и, потирая зудящую руку, принимает боевую стойку.
«Упорный, но ещё глупый» - думаю я и громко и протяжно ору. Что-то вроде «Уууууааааиииииии».
Чернов вздрагивает от неожиданости, и я с короткого подшага пинаю его в центр груди. Но, памятуя о данном командиру обещании, исполняю не «пинок-проткнуть-насквозь», а более гуманный «пинок-закинуть-мешок-подальше». Ножки боксёра отделяются от земли, и он улетает за пределы круга зрителей.
Я церемонно кланяюсь побеждённому и обвожу присутствующих особым, «значительным», взглядом.
- Ещё желающие силушкой померится есть?
Желающих почему-то не нашлось. И мы пошли бегать, прыгать и кувыркаться.
**Бродяга. Взгляд сбоку.
Мы с Фермером сидели на поваленном дереве и смотрели, как Арт на поляне показывает бойцам некоторые фокусы из своего богатого арсенала.
- Времени нет – Фермер хрустнул суставами пальцев. – Сколько еще мы тут с ними провозимся? Нет, натаскать-то их до более-менее приличного состояния мы, может и сумеем. Если немцы не помешают. И еды хватит.
- Есть соображения?
- Ну, какие тут, нахрен, соображения? Фронт далеко и с каждым днем все дальше. Связи ни с кем не имеем, планов противника не знаем. Ну, сам посмотри – нас всего-то десятка два, и то, если раненных считать. Ну, оружием, слава Аллаху, разжились, патроны на два-три часа нормального боя есть, фугасы вот, гранаты. И, что? Что мы с такой сборной солянкой сотворить РЕАЛЬНО можем? Ну, взорвем еще пару мостов, колонны пощиплем… Рано или поздно немцем это остобрыднет, подгонят они полк, обложат лес… Дальше продолжать?
- Не надо. – Тактику немцев по этой войне я помнил и энтузиазма мне это тоже не прибавило. – Совсем в лесу сидеть, тоже не в кайф. Неделю, ну дней десять, мы на этих запасах продержимся, заодно и народ поднатаскаем. Есть одна мысль…
- Колись.
- Кузнецова помнишь?
- Это, которого же?
- Того самого, который Герой. Николая Ивановича.
- Ну, помню и что?
- Чем он сам и его отряд занимались?
- Ну… Разведкой они занимались.
- Ну, разведчики из нас, без связи-то, как из дерьма пуля. Нароем чего, куда девать-то нарытое?
- Ты мне загадки не говори, к делу давай.
- А, помимо всего прочего, занимался наш дорогой Николай Иванович индивидуальным террором. И, нехило в этом преуспел!
- Ну, да, как я сразу не допер! Кого первого мочить будем? Сразу фюрера, или уж все-таки с Гудериана начнем? Так сказать, по старшинству? Как с младшего по званию?
- Ты не смейся, я ведь серьезно говорю. Кузнецов вообще втроем работал, ну агентура ему сведения подгоняла какие-никакие. И, то, сколько он генералов завалил и каких?
- И сколько?
- Троих убил, одного тяжело ранил, а одного, так вообще – украл. Я уж, про прочих молчу, а их тоже нехило набралось.
- Ну, так его же и поймали, в конце концов.
- Погиб он при задержании. Но, я вот что имею в виду. Сколько у него ребят было? Трое, с ним вместе. И опыта, такого как у нас не было вообще. Я уж про технику вообще молчу.
- У нас! Это ты у нас террорист, а мы честные спецназовцы.
- Да? И скажи на милость, чем твои действия от террора отличаются? Особливо – на войне?Люк в Афган по турпутевке ездил?А, ты там гидом работал?
- …
- То-то же. Ты, не забывай, я еще в советское время членов Политбюро охранял, так что как охрану ставить и как ее проходить, помню еще. И, как и в какой стране это поставлено сейчас и тогда, тоже. А, если еще и группу прикрытия и разведки профессиональную подготовить, вон, хоть бы и из них… Боевую группу - это уже из наших. Арта, вон, Люка – в ударную группировку, мы с Казаком инженерное прикрытие соорудим и на отходе поработаем. Да и сам еще, может, на что сгожусь, еще не совсем одряхлел.
- Да, уж, ты пожалуй, одряхлеешь! Но, вообще мысль дельная, подумаем…
** Автор – Александр Конторович
………..
Пока я прохаживался, давая ценные советы «курсантам», Фермер и Бродяга уединились по «командирским» навесом и о чём-то спорят. «А чего гадать. Надо будет, сами донесут «судьбоносные решения»». Хотя о судьбе нашей задуматься стоило. Ну, сколько мы ещё так проскачем, без кола, без двора? Неделю? Две? С тесного пятачка у Минска мы, вроде вырвались, теперь неплохо бы вдумчиво засесть за карту и определятся с районом и образом действий. Да уж с районом… Буквально с утра вспомнил что-то важное, связанное с Минском, а сейчас из головы вылетело… Ничего, вспомню…
Я услышал, что меня кто-то окликнул по имени:
- … Антон, Антон! Ты что, оглох что ли?
Поворачиваюсь. Ба, да это же Казачина! Главвсехнахренподрывтрест, собственной персоной.
- Да Ваня. Что случилось?
- Отойдём на минутку, разговор есть.
- Секунду… Так, всем отдыхать пять минут. Советую лечь на спину, а ноги разместить так, чтобы они выше головы были. И не курить! – это уже занимающимся.
Отойдя на пяток метров, мы уселись на тёплую землю.
- Ну, с чем пожаловал?
- Тох, ты только не обижайся, но я вчера схитрил.
- ?
- Ну, когда фугас испытывали.
- И в чём же хитрость была.
- Я пороха недосыпал. Точнее оставил только треть от нормального заряда.
- А почему?
- Гильзу на полном в пыль разнесёт, и на трети заряда видел, как её разворотило.
- Так на что мне обижаться-то? Ты же для дела. Кстати, а если заряд прикапывать, как, эффективнее будет?
- Да. Точно эффективнее.
Я почесал затылок, а потом выдал на-гора ещё одну «гениальную» идею:
- Вань, а я придумал, как нам электровоспламенители сэкономить. Только ты не отвергай её сразу. Обдумай, ладно?
- Ну, давай, высказывай!
Я подобрал щепочку и начал чертить:
- Вот, смотри… Берём несколько наших зарядов, и заклиниваем их в бревне… Или зажимаем между двумя брёвнами. Это поможет от преждевременного разрыва?
- Может и помочь. Смотря чем зажимать будем…
- Верёвочной скруткой. Или проволокой. Дальше слушай. Вот здесь крепим электровоспламенитель, а от него делаем дорожки из смеси смолы и пороха. Его у нас, как я понимаю, теперь – хоть на зиму заготавливай?
- Интересная идея. Пойду, проверю. Может и сработать.
- А ты, вообще, зачем подходил?
- Так, извинится хотел.
Я уставился на Казачину.
- Извинится? Ну ты, брат, даёшь! Но спасибо! Мне приятно.
- Да не за что… Тош, я ещё тебя попросить хотел…
- Ну?
- Ты меня отдельно не поучишь? – я вспомнил, что ещё ТАМ, в нашем времени Ваня собирался прийти, поучится, но всё как-то не складывалось.
- Вань, о чём разговор? Конечно, поучу.
- А то знаешь, хочется соответствовать высокому званию советского «сверхдиверсанта» - и Ванька лукаво улыбнулся.
Я дружески ткнул его кулаком в плечо:
- Замётано. Через неделю будешь кирпичную стену с одного удара разваливать. Головой. Причём независимо от твоего согласия.
Отсмеявшись мы разошлись по своим делам: я – к своим «баранам», а Казачина пошёл экспериментировать со смолой и порохом.
….
Погоняв «курсантов» ещё с полчасика я объявил об окончании занятия. В быстром темпе выдал персональные рекомендации каждому и, довольный собой, направился к командиру с целью получения дальнейших указаний.
Идя по полю, я обратил внимание на неприятный запах, на который до этого момента как-то не обращал внимания (Как же обратишь тут – четверо суток – это с учётом поездки в Минск и подготовки к игре, без душа и ванны!). Что-то знакомое было в нём… Чёрт, ну точно! Так пахло в больничном морге! В отрочестве, ещё учась медучилище, я пару лет отработал санитаром, а затем и операционным медбратом в одной из московских больниц. Только здесь к этому «запаху смерти» не примешивался «аромат» формалина, вот я сразу и не узнал его. Блин, да мы же на кладбище живём! Хорошо, что я к командиру иду, надо будет предложить перебраться куда-нибудь в другое место. Размышления на эту не очень приятную тему как будто придали толчок моим мыслям. Я вспомнил, то важное, что забыл утром…
«Гиммлер! Твою мать, через месяц в Минск приедет Генрих Гиммлер. Рейхсфюрер СС будет инспектировать лагерь военнопленных и Минское гетто!» - я читал об этом в какой-то книге за несколько месяцев до приснопамятной поездки в Минск.
Как ужаленный я рванул к командиру.
- Как позанимались? Не сильно бойца помял?
- Саш, не время. Позже. Я что вспомнил-то! Четырнадцатого, а, может, и пятнадцатого августа в Минск приедет Гиммлер!
Саня даже рот раскрыл от неожиданности.
- Бродяга, ко мне! – закрыв рот, рявкнул он. Всё-таки реакции и скорости мышления командира и молодые должны завидовать!
Шура-два нарисовался буквально через пару минут.
- Так, - взял быка за рога Фермер, - ты представляешь, что этот разгильдяй только что вспомнил?
- Нет, откуда?
- В Минск. Приедет. Гиммлер! – раздельно произнёс командир.
- Ёп… А не зря мы поутру про индивидуальный террор говорили, не зря!
И, повернувшись ко мне, Бродяга спросил:
- Когда? На сколько?
- То ли четырнадцатого, то ли пятнадцатого августа… - неуверенно ответил я. – Он там какую-то айнзатцкомманду инспектировать должен…
- Месяц на подготовку. Нормально.
Фермер задумчиво поскрёб заросший подбородок, а потом произнёс:
- Так, в течение следующей недели проводим серию диверсий, смещаясь вдоль шоссе на восток, потом загибаем крюк и идём на Минск.
- А зачем диверсии-то на шоссе устраивать? – не понял я.
- А мы возможных «кураторов» отвлечём, – пояснил Бродяга.
- Да какие, на фиг, «кураторы». Кто о нас знает? Кому мы нужны?
- Ты, Тоха, немцев не недооценивай! Они педанты ещё те. Это пока за нас не взялись, поскольку мы – «чокнутая бабуся». Но, будь уверен, если мы маху дадим, прилетит нам столько, что и поднять не сможем.
……..
Появившаяся цель и пугала и манила одновременно. С одной стороны, Генрих Гиммлер однозначно заслуживал смерти, ведь концлагеря уже работали, а наших советских граждан расстреливали на обочинах дорог. К тому же, гибель третьего, а то и второго человека в реальной иерархии рейха могла заставить припадочного фюрера заметаться и наделать кучу ошибок, вроде отзыва частей с фронта для чистки тылов.
С другой стороны, были, как это ни странно, аргументы и против: маниакальное упорство с которым Гиммлер создавал боевые части СС, лишало вермахт довольно значительной части качественных призывников, а вооружение этих частей «второсортицей», разгружало оружейные заводы Германии для производства оружия «первой», так сказать, очереди.
Хотя по боку экономику, за одно только введение «газенвагенов» и приказ о перепрофилировании части лагерей из концентрационных в «лагеря смерти» эту тварь на куски порезать надо.
«Так, что я помню об этом визите?» - задал я сам себе главный вопрос. «Практически ничего!» – тут же пришёл ответ от сознания. Тут мне вспомнилась одна нехитрая методика по активизации подсознания, которую я частенько применяю, когда потеряю какую-нибудь вещь дома. Смысл в том, чтобы не сосредотачиваться на поисках предмета, а позволить разуму «скользить» от одной вещи к другой. То есть, вместо лихорадочного перерывания книжных шкафов и тумбочек, я спокойно брожу по квартире, и позволяю телу делать неосознанные движения. Обычно через пять минут руки сами открывают нужную дверцу, или, приподняв какую-нибудь газету, находят ту самую книгу. Аналогично, когда кто-нибудь из моих друзей при метании в мишень теряет в густом подлеске нож, я вместо судорожного вытаптывания травы, просто иду в направлении броска и, как бы машинально, поднимаю «потеряшку» с земли. Конечно, потом, при анализе, я понимаю, что здесь вот – веточка была надломлена, а здесь на коре след от отскочившего ножа, но картинка, обычно, возникает сама собой, не разбиваясь на детали. Эта методика, которую мне «показал» один из моих наставников, здорово выручала меня, когда я учился на химфаке одного из вузов – сложные формулы органических соединений я запоминал целиком, а не вычерчивал, высунув язык и скрипя мозгами.
Вот и здесь, я присел в тенёчке и бездумно уставился на бегущие в небе облака…
«Минский аэродром… Кубе…» - всплыло в голове через какое-то время. Потом появилось ещё несколько слов: «Юбилейная площадь», «гетто», «сто тысяч»…
Вскочив, я направился на поиски Дымова. Сержанта я нашёл сидящим под «оружейным» тентом в компании Алика и Трошина. Совместными усилиями они пытались разобрать чешский ручной пулемет. И, судя по количеству деталей, лежащих на коврике и отсутствию мата, получалось это у них неплохо.
- Зельц, дело к тебе есть, да и к тебе, Вячеслав – тоже. Начал я без лишних предисловий.
Дымов попытался вскочить прямо под тентом, так, что чуть не сорвал его с растяжек. «Да, здорово его Бродяга «накачал»!» - подумал я и продолжил.
- Вы, друзья мои как, в Минске хорошо ориентируетесь?
- Не очень. Бывал пару раз. – Ответил Зельц.
- А ты? – повторно поинтересовался я у Трошина.
Тот задумчиво посмотрел на меня. Потом ответил:
- В тридцать шестом почти месяц прожил. Мы тогда приезжали опытом обменяться. Ну, и перед войной уже – неделю.
- Великолепно! То есть город знаешь?
- Ну, не так, чтобы очень хорошо… - замялся он.
- Район Оперного театра знаешь?
- Если новое здание, то видел, как раз перед войной. Его ведь только в тридцать девятом построили.
- А какое от этого театра расстояние до аэродрома?
- До Минского центрального или ещё какого?
- Центрального.
- Километра четыре.
- Так, хорошо. А Коммунистическую улицу и площадь Свободы знаешь?
- Да, конечно.
- Ну и чудненько! – и весело насвистывая, я отправился к командиру, оставив боевых товарищей в некотором недоумении.
Увидев мою лучезарную физиономию, Фермер удивлённо приподнял брови:
- Что за счастье? Что за радость?
- Да вот, выдавил из собственного мозга немного информации по объекту…
- Так давай, делись… свеженадавленным… - в чём в чём, а чувстве юмора нашему командиру отказать нельзя.
- Для начала, я точно вспомнил дату. Этот хорёк прилетит в Минск четырнадцатого августа…
- Хорошо, жизнь стала значительно легче. А уедет когда?
- Вечером пятнадцатого, но программа у гада будет весьма насыщенной.
- Стоп. Погоди… Товарищ капитан, пулей ко мне! – позвал Саша Бродягу.
Пока начштаба слезал со своей «радиоёлки», как метко назвал Док то гнездо, что соорудили для нужд связи, я успел покурить «командирских с фильтром» (так сам Саша обзывал любимый им «Русский Стиль», пачки которого, в силу их ярко выраженного «старорежимного» декора, никогда не доставал из кармана.).
- А Люк где? – спросил я.
- Неймется ему. К шоссе ушёл. На разведку. И сержанта пехотного с собой забрал. Сказал, посмотрит, каков тот в деле.
- Правильно, Юрин парень, вроде, дельный…
Тут к нам, наконец, подошёл Шура-два, и мы занялись прожектёрством.
- Давай, Антон, продолжай делится воспоминаниями из будущего. – Подбодрил меня Фермер.
- Из того, что вспомнил: Гиммлер прилетит вместе со своим начштаба Вольфом. Помните, его в «Мгновениях» Лановой играл. В Минске их будет встречать сам группенфюрер СС Артур Небе, глава одной из первых айнзацкомманд, и всякая мелкая сошка в чинах от майора и выше. Потом они поедут в резиденцию гаулейтера Кубе, историю его ликвидации в сорок третьем, вы должны были изучать, верно?
Мужики утвердительно кивнули.
- То есть - тот ещё фрукт. Далее, у «объекта» будет большая «культурная» программа – с посещением музеев, гетто, массовыми расстрелами и прочей инферналией…
- Чем? – переспросил Фермер.
- Что-то имеющее отношение к аду. – Пояснил Бродяга, одна из дочерей которого была активным готом.
- А, понял... – протянул Саня. - Но, попрошу в армии больше такими словами не выражаться!
- Мне представляется, что лучше всего подловить всю группу по дороге от аэродрома до резиденции. В городе нам будет работать очень сложно. Да и маршруты короткие, а в гетто мы вообще войти не сможем, как и в лагерь для военнопленных.
- А далеко им ехать от аэродрома? – спросил Бродяга.
- Три, может четыре километра, я у Трошина спросил. Он, оказывается, до войны в Минске почти месяц жил.
- Ну и я там частенько бывал, - сказал Фермер.
- Саш, ау! Его после нашего наступления в сорок четвёртом практически заново строить пришлось. Если мне мой склероз не изменяет, процентов двадцать довоенной постройки сохранилось.
- Да, тут ты прав. Но где старый аэродром находится, я помню. Недалеко от вокзала, так?
- Вроде да…
- Так дело не пойдёт. Пойду Зельца и Трошина озадачу – будем план-схему рисовать. А вот ещё, как вы думаете, не пора ли майору бывшему позывной дать? – выступил с пачкой деловых предложений наш начштаба.
- Вполне. – Согласился я.
- Ну вот, ты и подумай, какой ему позывной дать! – по-командирски перевёл на меня стрелки Фермер. – Ладно, отставить лирику! Подлавливать, как я понимаю, надо будет фугасами?
- Ага, Тоха как раз идейку здравую мне предложил: сеть фугасов разного типа с подрывом по радио.
- По радио? Идея интересная. А как с реализацией?
- Так у нас «Алинка» внештатная есть. Даже две. Ну а схему завода мы с Ваней сделаем, будь уверен.
- Значит дело за зарядами, в основном?
- Да. «Шрапнельки» сегодня-завтра опробуем, тогда и будет ясно, подойдут они или нет. – Ответил Бродяга. – Но взрывчатка нормальная нам всё равно нужна.
- Будем искать! Тоха, ты сейчас что-нибудь важное будешь делать? - Я отрицательно помотал головой. – Ну, так возьми пяток бойцов, и по лесу этому прогуляйтесь, авось найдёте что полезное. Заодно погоняй их там, на предмет хождения по лесу.
- Разрешите выполнять, товарыш командыр? – с нарочитым «среднеазиатским» акцентом спросил я.
- Иди уж… А будешь кривляться – назначу замполитом-затейником! – шутливо пригрозил Саша.
- И будет у нас, как у всех нормальных частей двоеначалие! – оставил я за собой последнее слово.
….
Самое смешное, что взрывчатку мы нашли. Правда, для этого нам пришлось пройти весь лес насквозь. Примерно в километре от нашей стоянки, в поле, на другом берегу речушки, чьё название никто из нас не знал, в поле мы увидели несколько танков. Поначалу Трошин порывался рвануть к танкам бегом, по прямой, но я успел осадить его, схватив за штанину.
- Боец, туда посмотри! – и я показал рукой в направлении на «один час».
По шоссе, находившемуся от нас примерно в двух километрах, нескончаемой чередой двигались войска: маршевые колонны, грузовики, мотоциклы, легковушки, виднелась даже парочка танков.
Оставив трёх бойцов в кустах на берегу, мы с Трошиным поползли к ближайшему. С трёхсот метров эта тридцатьчетвёрка выглядела практически неповреждённой, в отличие от соседнего с ней БТ-7, сорванная башня которого валялась метрах в пяти от машины.
Триста метров по-пластунски, это вам не по Тверской субботним вечером гулять, доложу я вам! Соответственно, до танка мы добирались почти полчаса. Однако наши страдания были вознаграждены сторицей! Не знаю почему, но в танке был практически полный боекомплект – при свете налобного фонарика я насчитал целых шестьдесят семь снарядов.
- Вячеслав, посмотри по маркировке, много тут осколочно-фугасных? – попросил я Трошина.
- Сорок шесть, – ответил тот через пару минут.
- Ты не помнишь, сколько в них взрывчатки?
- А тебе… то есть вам зачем?
- Да ладно тебе, будем отныне на ты… Вне строя, конечно… Выплавлять будем.
- Как «выплавлять»? – не понял он.
- Обыкновенно. Так сколько взрывчатки-то?
- От полкило до восьмиста грамм. Это от конкретного снаряда зависит.
- Так, возьмём среднее – шестьсот грамм, - принялся я вслух считать, - умножить на сорок шесть…
- Двадцать семь тысяч шестьсот… - практически мгновенно ответил Трошин.
- Ну, ты, блин, и кал… арифмометр – изумился я. - О! Всё! Слава, отныне твой позывной – Бухгалтер!
- Что?
- Для тех, кто в танке, - скаламбурил я, - повторяю: «Отныне твой позывной у нас в группе – «Бухгалтер»!» Почему не слышу криков радости и восторга?
- Слушай Антон, у тебя что, нервов вообще нет? Веселишься всё время!
- А что, если бы я слезу пускал по каждому поводу, со мной было бы приятнее общаться? Ты вот лучше думай, как нам всё это добро до дому переть?
- А что тут думать? Сейчас ребят позовём, и пока мы остальные танки осматривать будем, они через нижний люк их на землю выложат. Часа за два управятся. А потом, как стемнеет всё на базу, - он употребил наше словцо, - и отнесём. Вот только это около шести центнеров выходит, так что придётся в несколько заходов.
- Молодец! Хвалю за проявленную смекалку. Так, давай ты за бойцами, а я тут посижу, понаблюдаю.
….
Проводив взглядом бодро ускакавшего Антона, «старики» продолжили разговор.
- Шур, а скажи честно, не страшно тебе? – спросил Фермер.
- Сань, а что боятся-то? Сам знаешь, наше дело солдатское, а суку эту, Гиммлера… Заодно станем почётными гражданами государства Израиль…
- Вы-то всё время скачете, дела делаете, а я вот сижу на одном месте, и мысли всякие в голову лезут… А тут Гиммлер этот ещё… Это же было, уже всё, и батя мой - где-то взводом своим сейчас командует. Чудно… Я вот привыкнуть никак не могу.
- Ты что, предлагаешь мне тебе команду подать? Что-то типа «Майор Куропаткин отставить рефлексию!» Не выйдет, Саша. Ты что же, думаешь, меня всё это не волнует? Волнует, а куда деваться? Попала нога в колесо…
Фермер тряхнул головой, и, как будто отдал себе ту самую команду «Отставить рефлексии!», другим, деловым тоном, сказал:
- Шур, ты ваших «конторских» всяко лучше меня знаешь, как думаешь, не пора на связь с «Большой землёй» выходить?
- Я думаю – пора. Я с вечера, кстати весьма, озаботился… На, взгляни. – И он протянул Фермеру толстую тетрадь в чёрном дерматиновом переплёте.
Тот открыл её и прочитал надпись, аккуратно, крупными буквами сделанную на первой странице:
«Журнал боевых действий группы специального назначения «Рысь»».
На следующих двух страницах каллиграфическим подчерком были изложены героические деяния двух (всего лишь двух!) минувших дней. С подробным указанием трофеев, потерь противника и собственных (а куда деваться?) потерь.
Командир вернул тетрадь Бродяге.
- Это ты правильно. Верно. Пригодится.
- А то!
- Ты как думаешь на связь выходить?
- Пойду, послушаю на коротких волнах, может, поймаю чего. Просто так, с бухты-барахты сеансы связи не получаются. Блин, как не вовремя дятел этот сбежал!
- Ты про Сотникова?
- Про него, молокососа…
- Ну, сбёг, и сбёг… Чего уж теперь?
- Да я записку правильную хотел ему с собой дать. В нужном стиле, так сказать… А и хрен бы с ним, тут ты прав. Ладно, пойду я на «ёлку».
- Давай. А я посижу, прикину хрен к носу…
Посидев под «штабным» тентом ещё десяток минут, Александр решил найти себе какое-нибудь занятие. Это кабинетные учёные и рефлексирующие интеллигенты могут думать, спокойно сидя в кресле, а для человека, большую часть жизни провёдшего «в поле», такая бездеятельность была непривычна.
- Несвидов!
- Я, товарищ майор! - Сержант откликнулся практически сразу.
- Пойдём ка, сержант «эмочку» посмотрим… Вдруг она - «на ходу»…
- Пойдемте, товарищ майор.
- Ты инструменты из грузовика прихвати, вдруг пригодятся.
….
Пока Бухгалтер ходил за пивом…то есть за подмогой, я начал потихоньку разгружать танк: выкладывал снаряды на землю через эвакуационный люк, а затем откатывал их в сторону. Ворочать десятикилограммовые унитары, свесившись вниз головой, было занятием несколько утомительным, поэтому за четверть часа я выгрузил только четыре снаряда. Правы были классики, говоря о том, что специализация – ключ к эффективности производства! Так что я решил немного передохнуть, а, заодно и понаблюдать за местностью.
«Интересно, почему же этот танк целёхонький стоит и даже со снарядами?» - думал я, разглядывая поле сквозь мутноватое стекло командирского перископа. – «Пробоин нет. Все люки, кроме днищевого, закрыты. Снаряды не истрачены. Прям, какой-то «Летучий Голландец» белорусских полей!».
Поскольку ничего существенного в поле моего зрения пока не попало, я решил доложить командованию об успехе поисковой экспедиции. К некоторому моему удивлению на вызов ответил не Фермер, а Казачина:
- Казачина в канале. Что хотел Арт?
- Фермера дай!
- Обожди минутку, его ещё из-под машины достать надо.
- Откуда? Вы чем там занимаетесь? – заволновался я.
- Всё в порядке. Он от скуки решил «эмку» отремонтировать.
- Ладно, понял. Тогда не тревожь его. Передай только, что эклеры с начинкой мы нашли. Сорок шесть. Как понял?
- Понял тебя хорошо. Эклеры с начинкой. Сорок шесть. Дальше?
- Мы от вас на «Один-Ка» в направлении на «два часа». Нужна помощь в разгрузке. Как понял?
- Понял хорошо. Да не переживай я записываю.
- Ну и славно. Отбой.
После разговора я выгрузил ещё два снаряда и снова занялся наблюдениями. Взглянув в правый боковой перископ, я заметил группу людей, пригнувшись идущих к танку на расстоянии каких-нибудь пяти десятков метров.
«Ну что за беспечность! Так и на танке кто-нибудь подъедет, а я, замечтавшись, и не замечу. Хотя обзорность в «тридцатьчетвёрке» и в правду – не ахти, книжки не врали». - Подумал я, и, на всякий пожарный, взвёл ППД.
Но, при ближайшем рассмотрении, подходившие оказались нашими бойцами, так что можно было расслабится. Открыв верхний люк, я окликнул ребят:
- Эй, славяне! Что это мы идём, а не ползём?
Бойцы залегли, а потом послышался ответ Бухгалтера:
- Из-за гребня холма нас с шоссе не видно. Я когда назад полз – проверил. Виден кусок у кромки леса и вершина холма. А так – быстрее.
- Понятненько. Давайте сюда. Двое – под танк, двое – внутрь. А мы с тобой – пошли к вершине сползаем – за окрестностями понаблюдаем. Потом поменяемся. Нам главное снаряды из танка вытащить.
- Товарищ старший, то есть, Арт, а как мы их тащить будем? В руках не удобно, только по два нести можно.
- А вон, на корме чехол брезентовый. Раскатаем, десяток снарядов уложим и оттащим к кустам. Ты, главное, взрыватели из них выверни.
- Здравая идея. Так, может, я с бойцами останусь и буду сразу взрыватели вытаскивать?
- Хорошо. Как первый десяток готов будет – свистни.
С первым десятком снарядов, учитывая уже вытащенные мной шесть, мужики управились буквально за пять минут – я только-только успел добраться до «бэтэшки», подбитой на вершине холма. Трошин тихонько свистнул, но я знаками показал, чтобы они продолжили разгрузку.
Внезапно из-за гребня холма донеслись голоса, и я залёг за подбитым танком. Повернувшись к «тридцатьчетвёрке», я замахал рукой, показывая Трошину, что нужно спрятаться. Слава и ещё один боец исчезли за корпусом танка.
«Странные какие-то голоса – писклявые какие-то…» - подумал я, прислушавшись.
- …дядько Пилип сказав, шо тот не помацаный, а етот вишь, как разнесло… - сумел я разобрать слова
По какому то наитию, я полез в нарукавный карман, куда положил «шпалы» снятые с тела подполковника-артиллериста. Достав две, я складным ножом торопливо проколол дырки в лацканах соей камуфляжной куртки и вставил «шпалы». Осторожно выглянув из-за танка, я увидел двух пацанов, бредущих по полю. Один из них, тот, что постарше (на вид ему было лет десять) поучал второго – явного дошколёнка:
- Дядько Пилип шо казав? У рэчки! А мы яшцэ не дайшли.
- Сашка, я