А. А. Батнер государственный обвинитель

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 24 25 26 27 28 29 30 31 ... 63

Вышинский. И там оставались до какого года?

Зеленский. До января 1931 года.

Вышинский. Значит, вы там пробыли 7 лет?

Зеленский. Да.

Вышинский. За эти 7 лет, занимаясь контрреволюционной вредительской деятельностью, вы имели связи с Икрамовым и Ходжаевым?

Зеленский. Связи с Икрамовым я не имел, а новую линию Ходжаева я покрывал.

Вышинский. Значит, вы вели свою линию самостоятельно?

Зеленский. Самостоятельно.

Вышинский. А чем объяснить, что вы ни с тем, ни с другим не столкнулись?

Зеленский. Не было надобности. Может быть, немножко опасался их.

Вышинский. Чего опасались?

Зеленский. Разоблачения.

Вышинский. Провала? Значит, из конспиративных соображений. А вы видели, чем они заняты?

Зеленский. Видите ли, я должен сказать, что в отношении Икрамова у меня до 1928 года не было сомнений в том, что он держится на партийных позициях, уступая время от времени своим националистическим тенденциям.

Вышинский. А с 1928 года?

Зеленский. С 1928 года мне стала яснее связь Икрамова с националистической организацией, и когда была раскрыта организация “Милли Истиклял”, тогда в целях самосохранения я очень решительно выступил против Икрамова,—это известно по 4-му Курултаю, ставил вопрос о его снятии, вплоть до ареста.

Вышинский. В порядке перестраховки?

Зеленский. Да.

Вышинский. Значит, в порядке перестраховки?

Зеленский. Да.

Вышинский. Следовательно, вам была известна контрреволюционная работа, и по существу вы страховались?

Зеленский. Мне не была известна, я предполагал.

Вышинский. Вы ставили вопрос об аресте только на основании предположения? Вы говорите, что в целях перестраховки ставили вопрос об аресте Икрамова.

Зеленский. Правильно.

Вышинский. На каком основании? За что его арестовывать?

Зеленский. Когда была раскрыта группа “Милли Истиклял”, то ряд участников этой организации в своих показаниях в органах ОГПУ указали на то, что фактическим руководителем этой организации является Икрамов.

Вышинский. Следовательно, вы знали по показанию ряда участников, что Икрамов являлся руководителем?

Зеленский. Да.

Вышинский. И для перестраховки ставили вопрос о том, чтобы Икрамова арестовать?

Зеленский. Да.

Вышинский. А в действительности боролись против его контрреволюционной деятельности?

Зеленский. Я был вскоре оттуда отозван.

Вышинский. Нет, вы же говорите, что с 1928 года вам стало ясно, что Икрамов ведет националистическую контрреволюционную работу.

Зеленский. Да, стало ясно. Я вел против него формально борьбу.

Вышинский. А по существу не вели против него борьбу?

Зеленский. А по существу не вел, не мог вести.

Вышинский. Почему не могли?

Зеленский. Тут Файзулла уже охарактеризовал меня...

Вышинский. Вы согласны с характеристикой, данной вам Файзуллой?

Зеленский. Я сам дал о себе такую же характеристику,— по существу не боролся, не мог бороться, потому что сам был уже изменником.

Икрамов. Теперь дальше. Непосредственно под руководством Антипова, по поручению правого центра, установили блок обе националистические организации. Антипов информировал о германо-японской ориентации и о связи с немцами и японцами. Он говорил также о существовании военной группы и о том, что на случай войны они будут действовать путем открытия фронта для наступающих сил интервентов. Тогда же он сказал, что и нам надо действовать. У нас тогда не было еще разговора о вредительстве, вредительства тогда вообще не было, по вопросу о повстанчестве практически никаких директив организациям не давали, поэтому он сказал, что надо действовать.

При второй встрече с Бухариным он о политике ничего не говорил, а говорил о том, почему нас связывали с Антиповым. Он сказал, что нам с тобой встречаться не совсем удобно, а Антипов почти каждый год ездит в Среднюю Азию по хлопку, что занимаемое им положение таково, что ты всегда сможешь ходить к нему по делам. Мы решили, что постоянную связь нужно держать с Антиповым. Он спросил меня относительно действий. Я сказал: кое-какое вредительство проводим. Он сказал, что этого совершенно недостаточно, надо развертывать, надо действовать, время нельзя упускать.

Третья встреча была связана с вопросом о связи с Англией, о чем говорил вчера Файзулла. Действительно, Файзулла Ходжаев в октябре 1936 года сообщил мне о том, что Бухарин разговаривал с ним, что Бухарин очень оптимистически отнесся к капиталистической стабилизации европейских стран, в особенности фашистских государств. Он сказал, что надо ориентироваться на Англию. Поскольку вопрос был серьезный и крупный, я в конце ноября или начале декабря 1936 года спросил об этом Бухарина. Он ответил утвердительно.

Вышинский. Бухарин ответил утвердительно?

Икрамов. Да.

Вышинский. А где он это сказал?

Икрамов. Это было во время Съезда Советов в ноябре или в начале декабря 1936 года. Во время Съезда Советов я встретил Бухарина на лестнице, никого не было, и я его спросил об этом. Он ответил утвердительно, причем он сформулировал таким образом: если сейчас войны не будет, если скоро интервенции не будет—нашему делу капут. Могут всех нас переловить, а вопрос ускорения войны не можем разрешить из-за Англии, которая в некотором отношении является международным арбитром. Пока она не решится в какую-нибудь сторону, не придет к чему-нибудь, до тех пор войны не будет. А сейчас в этой войне, которая готовится, англичане, до тех пор пока им конкретно не будет ясно, где, что они возьмут, вопроса не поставят. Известно, говорит Бухарин, что англичане давно смотрят на Туркестан, как на лакомый кусочек. Если будет такое предложение, тогда англичане, может быть, скоро перейдут на сторону агрессора против Советского Союза.

Вот почему я поверил, когда мне Файзулла Ходжаев сообщил об ориентации на Англию. В Узбекистане народ ненавидит империалистов, в особенности английских. Они раньше приезжали, торговали у нас, потом были их представители, уезжали обратно через этот путь. Они знают, что в Индии...

Председательствующий. Подсудимый Икрамов, внутренними делами чужих государств не занимайтесь. Давайте свои показания.

Икрамов. Народ Узбекистана восстанет против такого предложения, кто бы его ни сделал. Нас выгонят по шапке. Я был не такой, чтобы испугаться, но настроение народа меня запугивало. Я решил проверить, что Файзулла Ходжаев мне говорил в октябре месяце 1936 года.

Относительно террора мне говорил Антипов. Я сказал: как же так, вы поручили нам создать террористическую группу в Узбекистане? Он говорит: это для проверки вашей готовности, а фактически это будет совершено здесь. Если кто хочет к вам доехать — едва ли доедет. Он хвалился: кого наметили убить правые, тот до Средней Азии не доедет.

Вышинский. Кто это говорил?

Икрамов. Антипов.

Я был связан с националистической контрреволюf6ионной организацией такого же типа, как в Узбекистане, в Таджикии—через Рахимбаева. Правда, один только раз был у нас разговор, но я имел связь с таджикской контрреволюционной организацией через Рахимбаева. Если нужно, я могу рассказать подробно...

Вышинский. Следствие еще не закончено по тому делу, так что лучше подробностей не говорить.

Икрамов. Файзулла мне говорил, что он связался или связывается с туркменской организацией. Я подробно у него не спрашивал.

Теперь разрешите сказать, что сделала наша националистическая контрреволюционная организация в осуществление своего плана, своей программы. После того как Бухарин упрекнул меня в недостаточной активности, я сам совершил непосредственно вредительский акт. В 1935 году мы—я, Любимов и Файзулла Ходжаев—совместно дали директиву за подписью Любимова и Икрамова (подписи Файзуллы, кажется, не было): принять хлопок повышенной влажности против установленного правительством Союза стандарта, в результате чего 14 тысяч тонн хлопка пропало, из них 2600 тонн пошло на ватную фабрику, а остальное количество—на низкие сорта. Убытки составили несколько миллионов рублей.

Вышинский. Это сознательно было вами сделано?

Икрамов. Конечно. Если бы это были случайные вещи, я бы о них здесь не говорил. По каракулю было вредительство. Мы не сами его непосредственно сделали, но через членов нашей организации,—было снижение сортности. За 1936 год ввиду неправильного ухода была снижена сортность на 27%. В 1937 году была массовая порча каракулевых шкурок при пардозе — при переработке каракулевых шкурок произошло массовое сгорание. Это тоже было сделано членами нашей организации (там работал Сата Ходжаев).

Было осуществлено вредительство и в коммунальном хозяйстве Ташкента и Бухары. В Ташкенте действовал член нашей организации Таджиев — он вредил в области планирования канализации, строительства.

Вот факт вредительства в области строительства. Ташкент делится на две части: старый город и новый город. В старой части канализации нет, огромные пространства занимают земли, на которых нельзя строить дома. Кроме того, имеется много поглощающих ям. Новое здание Наркомпочтеля начали строить, причем ввиду наличия девятнадцати поглощающих ям надо было начинать закладывать фундамент с 30—40 метров.

В коммунальном хозяйстве Бухары также проводилось вредительство. Разрушали город, распродавали дома. Жителям предлагали платить непосильные налоги, они оставляли дома, которые подвергались распродаже.

Сознательно распыляли, размазывали средства, отпущенные правительством Союза на районное строительство. Незаконченное строительство к 1937 году выражается в сумме 34 миллионов рублей.

Вышинский. Все из-за размазывания средств?

Икрамов. Да. Это дело рук Каримова и Файзуллы Ходжаева.

Вышинский. А ваших?

Икрамов. Я непосредственного участия не принимал, но само собой понятно, что должен нести не меньшую ответственность.

Вышинский. С вашего ведома делалось?

Икрамов. Конечно. И если бы я хотел, я мог раскрыть. Такое же крупное вредительство, на которое мы закрывали глаза, имело место по линии строительства Наркомлегпрома, на хлопковых заводах и шелковых фабриках. Цифры я сейчас не помню, огромные средства вложены в строительство, переходящее из года в год. Кажется, строительство Наркомлегпрома по шелковой промышленности было запроектировано на 300 миллионов рублей. Из них 80 миллионов вложено в строительство, а остальное из года в год идет как переходящее строительство. В Намангане начали строить шелкомотальную фабрику. Полтора-два миллиона израсходовали, а в середине года говорят, что нужно консервировать. Я очень удивился, так как не знал техники этого дела. Говорят, что для консервации потребуется полмиллиона рублей, и, действительно, Наркомлегпром отпустил для консервации полмиллиона рублей.

На строительство хлопкоочистительного завода в Бухаре затрачено 5 миллионов рублей. Завод готов, но не может работать, хотя и машины привезены. Почему? Потому, что нет прессов.

Вышинский. Сколько стоит пресс?

Икрамов. Наверно 100—200 тысяч. Даже дома построены для рабочих и служащих, а завод стоит и используется сейчас под амбар.

Вышинский. Кто отвечает за это?

Икрамов. За это отвечает, в частности, Наркомлегпром. Но и я как человек, закрывавший на это глаза, конечно тоже отвечаю.

Вышинский. Вы прикрывали это?

Икрамов. Конечно, я делал вид, что не вижу. Такие же самые дела по хлопковым амбарам. Это—относительно вредительства. Теперь относительно повстанчества. Файзулла в своем показании об этом говорил.

Вышинский. Что вы сделали для организации повстанческих отрядов?

Икрамов. Мы дали им такую директиву. Что конкретно сделано, мне неизвестно. Но Балтабаев говорил, что Алмазов заявлял ему, что он уже приступил к этому делу в Маргеланском районе, что у него уже кое-какие кадры есть.

Вышинский. Значит, готовили эти кадры?

Икрамов. Потом, кажется, Файзулла мне говорил, что в Бухаре тоже готовится это дело. Вот относительно моих преступлений перед Советской властью. Если можно подытожить, я сформулирую мои преступления. Это—измена социалистической родине, измена советскому народу, в первую очередь, узбекскому народу, который меня вскормил, взрастил.

Председательствующий (к Прокурору).У вас есть вопросы к подсудимому Икрамову?

Вышинский. Нет.

Председательствующий. Объявляю перерыв на полчаса.

***

Комендант суда. Суд идет, прошу встать.

Председательствующий. Садитесь, пожалуйста. Заседание продолжается. (Обращаясь к Прокурору.) У вас есть вопросы к подсудимому Икрамову?

Вышинский (к Председательствующему). У меня есть вопрос к подсудимому Бессонову.

Председательствующий. Пожалуйста.

Вышинский. Я хотел бы, подсудимый Бессонов, чтобы вы несколько уточнили один факт относительно свидания с эсером Масловым. Вы говорили в первый день процесса, что получили от Пятакова задание связаться с эсерами.

Бессонов. Да, я об этом говорил.

Вышинский. Вы это осуществили через кого?

Бессонов. Речь идет о связи с “трудовой крестьянской партией”.

Вышинский. Эсеровской?

Бессонов. Базой которой являлись остатки бывшей эсеровской партии.

Вышинский. Значит, речь шла о связи с “трудовой крестьянской партией”, состоявшей из остатков бывшей эсеровской партии?

Бессонов. Да, правильно.

Вышинский. Продолжайте.

Бессонов. Осенью 1934 года, во время моего очередного свидания с Пятаковым, он впервые коснулся моего эсеровского прошлого, в особенности внимательно расспрашивал меня о вологодском периоде моей работы. Я дал ему подробную характеристику деятелей эсеровской партии по северной группе, в том числе характеристику Сергея Семеновича Маслова, являвшегося в прошлом и являющегося в настоящее время руководителем “трудовой крестьянской партии”, которую он основал, будучи в эмиграции за границей. Я спросил Пятакова, для какой цели он интересуется моим эсеровским прошлым. Пятаков сказал, что у него на этот счет имеются соображения, навеянные отчасти разговорами с правыми и отчасти возникшие у него самостоятельно. Действительно, перед моим отъездом в Берлин, примерно через месяц после этого разговора, Пятаков попросил меня повидаться с Масловым, аргументируя необходимость этого свидания следующим образом. Во-первых, у него имеются указания, идущие из “право-троцкистского блока”, что “трудовая крестьянская партия” располагает довольно значительными кадрами деревенской интеллигенции, главным образом, среди кооператоров и агрономов. По своим программным и тактическим установкам она представляет из себя организацию, с которой легко можно и нужно установить контакт. Так как я хорошо знаю Маслова по прошлой работе, когда еще был в эсеровской партии, и так как я живу постоянно за границей, то ему представлялось, что я являюсь подходящей кандидатурой, чтобы произвести зондаж относительно соглашения с “трудовой крестьянской партией”.

Вышинский. Соглашения “трудовой крестьянской партии” с кем?

Бессонов. Пятаков говорил от своего имени, то есть от имени троцкистов и от имени блока. Как я уже упоминал, мысль о соглашении родилась у него отчасти самостоятельно, отчасти под влиянием разговоров с правыми.

Вышинский. Не помните ли, с кем он вел эти переговоры?

Бессонов. Никаких фамилий он не называл.

Вышинский. А имелся в виду?

Бессонов. Я думаю, что кто-нибудь из работников Наркомата земледелия, потому что в ходе дальнейших переговоров с Масловым выяснилось участие работников из Комиссариата земледелия.

Несколько позже, после свидания с Масловым, я получил задание — связать Маслова с работниками, бывшими в Чехословакии.

Вышинский. У вас это свидание с Масловым состоялось?

Бессонов. Состоялось, но не в 1934 году, а в 1935 году летом.

Вышинский. Где состоялось?

Бессонов. В Праге.

Вышинский. А почему в Праге?

Бессонов. Маслов живет постоянно в Праге.

Вышинский. С какого времени он там живет?

Бессонов. По моим данным, он живет в Праге с 1922 или с конца 1921 года.

Вышинский. После Октябрьской революции он вскоре переселился в Прагу?

Бессонов. Я не могу точно сказать, но мне кажется, что Маслов эмигрировал из Советского Союза в 1921 году.

Вышинский. Словом, он, по вашим данным, уже долгое время проживал в Праге?

Бессонов. Да.

Вышинский. Чем он там занимался?

Бессонов. Он издавал там журналы и газеты.

Бессонов. А на какие средства?

Бессонов. Это выяснилось в разговоре с ним...

Вышинский. На какие средства он издавал газеты и журналы?

Бессонов. В начале разговора выяснилось, меня тоже занимал этот вопрос, чем он располагает.

Вышинский. Или на какие средства он существует?

Бессонов. Материальные возможности у него хорошие. Он полагается на своих старых друзей. Когда я сказал об этой стороне дела, Маслов говорил, что он получает средства от “трудовой крестьянской партии”. Родилась эта партия в 1921 году.

Вышинский. Меня не интересует, как она рождалась, какие у нее идеи, а на какие средства она жила?

Бессонов. Вы хотите, чтобы я ответил, на какие средства?

Вышинский. Да, если вам известно.

Бессонов. Он сказал,—что подобно тому, как вы. Я обращался от имени Пятакова.

Вышинский. Кто это—вы?

Бессонов. Вы—это троцкисты. Он сказал, что если вы не гнушаетесь получать средства для своей работы, то еще в меньшей степени это можно ожидать от Маслова. Он откровенно сказал, что у него имеются источники финансирования из польских, румынских и югославских кругов.

Вышинский. То есть, попросту говоря, как это переложить на язык действительных отношений?

Бессонов. В каждой из этих стран существует довольно большая прослойка правящего класса, которая заинтересована как в деятельности “трудовой крестьянской партии”, так и в деятельности “право-троцкистского блока”.

Вышинский. То есть, иначе говоря, они находились у них на содержании?

Бессонов. У этих кругов.

Вышинский. У этих реакционных буржуазных кругов?

Бессонов. Да.

Вышинский. А не были ли эсеры связаны с разведками?

Бессонов. В начале разговора с Масловым выяснилось, что он имеет связь с организацией Гёнлейна.

Вышинский. Что это за организация?

Бессонов. Организация Гёнлейна настолько общеизвестна...

Вышинский. Все же расскажите о ней.

Бессонов. Это есть организация, которая ставит перед собой задачу присоединить к Германии Богемию. Это организация, которая и по форме, и по содержанию является фашистской организацией.

Вышинский. Маслов издавал свои газеты и журналы и, в то же время, сам существовал и его организация находилась на содержании реакционных кругов буржуазии Польши, Румынии, Югославии?

Бессонов. Да.

Вышинский. Кроме того, он связан с другими организациями?

Бессонов. Он связан с организацией Гёнлейна.

Вышинский. Что это за организация? Чем она является?

Бессонов. Агентурой немецкого фашизма в Чехословакии.

Вышинский. Следовательно, он связан с немецкой разведкой?

Бессонов. Я в этих вопросах привык к точности.

Председательствующий. Будьте добры, говорите громче.

Бессонов. Это организация фашистских агентов, которая руководствуется иностранным отделом национал-социалистской партии, которая имеет свой центр в Мюнхене и которая является одной из организаций германского фашизма по развертыванию агрессии, но которую, в точном смысле, разведкой назвать нельзя.

Вышинский. Имеет свои специальные задачи и работает в общем плане с разведкой?

Бессонов. Совершенно верно.

Вышинский. Что у вас был за разговор с Масловым?

Бессонов. Я изложил ему сущность того поручения, которое мне дал Пятаков. Маслов,—после того как дал мне довольно подробную характеристику того, чем “трудовая крестьянская партия” располагает, по его мнению или по его характеристике, в Советском Союзе, о чем я дал подробные сведения на предварительном следствии, не знаю, нужно ли об этом говорить здесь,—он указал три условия, на которых он согласен предоставить свою организацию под общее руководство “право-троцкистского блока”. В эти условия, очень неоднородные, входило и соглашение по некоторым программным вопросам. Он имел в виду прежде всего деревенский вопрос и национальный вопрос, но подчеркивал, что это не имеет существенного значения. Центральное его условие—немедленное предоставление ему известной суммы денег со стороны “право-троцкистского блока” как в иностранной, так и в советской валюте. И затем предоставление для работы “трудовой крестьянской партии” легальных возможностей, которыми располагал блок. В обмен на эти условия он считал возможным дать директиву своей организации в Советском Союзе и соподчинить работу “трудовой крестьянской партии” по всем направлениям “право-троцкистскому блоку”. Я, конечно, ответа ему на эти вопросы дать не мог. Но в течение 1936 года я связал Маслова с представителем Троцкого, который с ним по этому пункту и договорился.

Blog

А. А. Батнер государственный обвинитель