Geum.ru

Законы дарха

Вид материалаЗакон
Подобный материал:
1   ...   13   14   15   16   17   18   19   20   21


— Надеюсь, ты сильно вырос в своих глазах, когда это сказал, — смиренно отвечал Эссиорх.


Мефу стало неловко.


— Прости. Мне не нужно было лезть в чужие дела.


— Я не обиделся, — успокоил его хранитель. — Но ты совершаешь ту же ошибку, что и Улита. Она тоже никак не может понять, что ехидстве не путь света. В сущности, ехидство — это форма скрытой агрессии. Сел, ужалил, улетел — комариный подход к серьезной проблеме.


— Даф на меня злится? — спросил Меф с деланым безразличием.


— Злится? Я бы не сказал. По-моему, она вымоталась и просто спит.


— СПИТ?!


— Элементарный практикум по женской психологии. Когда они разозлятся, их надо: а) накормить; б) дать остыть и выспаться. Иначе все, кошмар! Взрыв на фабрике подгузников! Всех повешу и сама повешусь. Буду болтаться на люстре и мешать уцелевшим родственникам смотреть телевизор, — сказал Эссиорх.


— Ты не знаешь Даф. Она не такая! — возмутился Мефодий.


— Все такие… Насобирать чемоданчик обидою и до поры до времени держать его в шкафу — это для любой девушки святое дело. «Я всех прощаю но все записываю» — таков их девиз, — заметил хранитель.


Мефодий остро глянул в прищуренные, внимательные глаза Эссиорха. Внезапно у него родилось подозрение, перешедшее в уверенность.


— Ты ведь мне заговариваешь зубы, отвлекаешь, чтобы не пустить. Ведь так? — спросил он.


— В некотором роде: да. В некотором роде: нет, — смутившись, признал честный хранитель.


— Я все равно пойду сейчас к Дафне! Мне плевать, что свет не хочет, чтобы мы встречались. Третья сила, дурные знамения… Чушь это все! Каждый эйдос сам в ответе за свою судьбу.


Эссиорх забарабанил пальцами по колену.


— Про «сам в ответе» — заявление спорное. То, что каждый обязан сам смотреть себе под ноги, это да, никто не спорит. Но это не означает, что остальные должны бежать и открывать канализационные люки на его пути… Чтобы вы расстались, хочет не только наш свет. Ваш милый мрак тоже умело скрывает свой восторг.


— Плевать! Я все равно пойду сейчас к ней! И ты мне не запретишь! — упрямо повторил Меф.


Эссиорх вздохнул:


— Действительно пойдешь? Не повернешь с полпути? Ни сейчас, ни когда-нибудь? Смиришься даже с тем, что, когда ты станешь дряхлым стариком, она все еще будет юной и красивой? Или, напротив, отказавшись от вечности, состарится вместе с тобой? Такой вариант тоже возможен, к слову сказать.


— Дай пройти! — повторил Меф нетерпеливо.


— Что ж, твой эйдос у тебя, а значит, и решение твое, — сказал Эссиорх и действительно отодвинулся, но сантиметров на пять. И карлику едва протиснуться, не то что Мефу.


Видя, что это может тянуться долго, Меф бесцеремонно наступил Эссиорху на колено, оттолкнулся другой ногой о его плечо и, перепрыгнув, оказался двумя ступенями выше. Эссиорх прислонился спиной к стене подъезда. Удивленный Меф обнаружил, что хранитель улыбается.


— Я вообще-то ждал, что ты полезешь по перилам. Но этот вариант тоже недурен. Особенно умиляет, что ты наступил мне на плечо, а не на голову, — заметил Эссиорх.


— Я прикидывал, но с головы проще сорваться. Ботинок бы соскочил… И скажи своему свету, чтобы он больше не пытался похитить Даф!


— Я не думаю, что ее теперь будут похищать. Скорее всего свет отказался от этого плана. Вы с Даф получили еще один шанс, — сказал Эссиорх, задумчиво отряхивая брюки.


— Откуда ты знаешь?


— Кто телепортировал тебя сюда, в этот подъезд? Златокрылые?


— Да.


— В таком случае, делай выводы сам. У кого есть эйдос — у того есть свобода выбора. Таков наш девиз, ты знаешь.


Мефодий хотел мчаться к Даф, но вдруг ощутил в своих руках нечто чужеродное, мешающее.


Он остановился, посмотрел на пакет, на Эссиорха.


— Вообще-то я планировал отдать эту воблу мраку, но теперь я вроде как немного занят. Так что даже и не знаю, как быть… — сказал Буслаев.


Эссиорх удрученно закивал, разделяя его сложности.


— Я поступлю так. Отдам этот пакет на сохранение тебе. Его содержимое меня не волнует, но не забудь потом вернуть пакет. Он мамин. Зонтик там мокрый положить, книжку и все такое… — рассуждал Меф.


Эссиорх выразил сочувствие маме, которая осталась без такого замечательного пакета, который нельзя, конечно, купить ни в одном магазине.


— Теперь уже тебя пробивает на скрытую агрессию. Налетел, пнул со всей дури, спрятал голову в песок — страусиный подход к большой проблеме, — передразнил Меф и протянул Эссиорху пакет.


А затем, разом забыв об Эссиорхе и о Мистическом Скелете Воблы, кинулся по ступенькам вверх. Неведомая сила вела его. Он даже не стал, да и не мог дожидаться лифта. Даф открыла почти сразу. Она стояла в прихожей в синем халате Эссиорха, который был ей велик и краями своими подметал пол.


Она посмотрела на Мефа, и тот ощутил, что никакие слова и объяснения не нужны. Объяснения — это для инспектора ГАИ.


— Я посмотрела в «глазок», и мне показалось: ты не один. За твоими плечами стоит еще кто-то, — сказала она сонно.


Подумав об Эссиорхе, Мефодий обернулся, но площадка была пуста.


— Это моя тень пришла к твоей тени, — сказал Меф.


— Ночью тени спят, — напомнила Даф.


— Не все. Некоторые не спят.


— Это беспокойные тени, которые не спят.


— Да, — согласился Меф. — Беспокойные.


Крайне беспокойные. Сейчас моя тень будет беспокоить твою.


Снег за окном как-то разом перестал. Небо расчистилось и стало до пронзительности ясным.


Обозначились четко созвездия, с россыпью мелких звезд между ними. Меф мельком удивился скорости, с которой действовал Эссиорх. Он схватил Даф и стал целовать — в щеки, в нос, в губы, теплые со сна, растерянные, вырывающиеся. Осыпая ее быстрыми, скользящими поцелуями, он видел, как внезапный ветер пузырит, раздувает на кухне штору, и штора бьется плененным парусом, пытаясь дотянуться до них краем. Между шторой и стеклом образовался темно-синий ночной треугольник города, и в этом треугольнике пронеслось белое расплывчатое пятно — замерло на краткий миг и исчезло. Вслед за этим штора опала и лишь тихо подрагивала. Кто это был? Укоризненный Эссиорх, или лицо подглядывающего Тухломона, или же просто фары машины с дороги под окнами — все это было уже неважно. Мефодий готов был защищать Даф от всех — ему не нужно ничьего позволения, чтобы быть с ней и любить ее. Сколькими бы духами, видимыми и невидимыми, не был наполнен этот безумный, мелькающий мир — в нем сейчас остались лишь они вдвоем.


Примечания:


1 - Беглым пером, наспех (лат.).


2 - Тонкий пламень снедает самые кости, и живет под грудью тайная рана (лат.). Вергилий, «Энеида»


3 - Императору надлежит умереть стоя (лат.). Светоний, «Божественный Веспасиан».


4 - Цит. по: М.Е. Салтыков-Щедрин. Пошехонская старина. — Л., 1975. С. 77.«сердце мое пылает любовью, а уста мои лишены красноречия».


5 - Знаю тебя и под кожей и снаружи (лат.). Персии. «Сатиры»


6 - Не труден путь в Аверну —Ночью раскрыты и днем ворота черного Дита —Но шаги обратить и на вышний выбраться воздух,Это есть труд, это — подвиг (лат.).Вергилий, «Энеида», VI (Пер. В.Брюсова).


7 - Высказать слова своей души и правде отдать жизнь (лат.). Ювенал, «Сатиры».


8 - Герцен А.И. Былое и думы. Собр. соч. в 8 тт. — М., 1975. Т. 6. С. 280.


9 - Счастлив тот, кто смело берет под свою защиту то, что любит (лат.). Овидий, «Любовные элегии», II