Игорь Губерман

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 20 21 22 23 24 25 26 27 28

587

Копчу зачем то небо синее,

меняя слабость на усталость,

ежевечернее уныние –

на ежеутреннюю вялость.

588

Угрюмо сух и раздражителен,

ещё я жгу свою свечу

и становиться долгожителем

уже боюсь и не хочу.

589

Ещё несёт нас по волнам,

ещё сполна живём на свете,

но в паруса тугие нам

уже вчерашний дует ветер.

590

Не назло грядущим бедам,

не вкушая благодать,

а ебутся бабка с дедом,

чтобы внуков нагадать.

591

Дотла сгоревшее полено,

со мной бутыль распив под вечер,

гуняво шамкало, что тлена

по сути нет, и дух наш вечен.

592

Меня спроси или Его –

у нас один ответ:

старенье – сумерки всего,

что составляло свет.

593

Уже немалые года

мой хер со мной отменно дружен,

торча во младости всегда,

а ныне – только если нужен.

594

Я дряхлостью нисколько не смущён

и в частом алкогольном кураже

я бегаю за девками ещё,

но только очень медленно уже.

595

Вчера с утра кофейной гущей

увлекся я, ловя узор,

и углядел в судьбе грядущей

на склоне лет мужской позор.

596

К любым неприятностям холодно стоек,

я силы души берегу про запас;

на старости лет огорчаться не стоит:

ведь самое худшее ждёт ещё нас.

597

Порой жалеть я стал себя:

уже ничей не соблазнитель,

нить жизни вяло теребя,

ловлю конец не свой, а нити.

598

Вонзается во сне мне в сердце спица,

и дико разверзается беда;

покой, писал поэт, нам только снится;

увы, теперь и снится не всегда.

599

Стынет буквами речка былого,

что по веку неслась оголтело,

и теперь меня хвалят за слово,

как недавно ругали за дело.

600

Для счастья надо очень мало,

и рад рубашке старичок,

если добавлено крахмала,

чтобы стоял воротничок.

601

Ближе к ночи пью горький нектар

под неспешные мысли о том,

как изрядно сегодня я стар,

но моложе, чем буду потом.

602

Мне забавна картина итога

на исходе пути моего:

и вполне я могу ещё много,

и уже не хочу ничего.

603

Мы видные люди в округе,

в любой приглашают нас дом,

но молоды наши подруги

всё с большим и большим трудом.

604

Я вкушаю отдых благодатный,

бросил я все хлопоты пустые:

возраст у меня ещё закатный,

а в умишке – сумерки густые.

605

Принять последнее решение

мешают мне родные лица,

и к Богу я без приглашения

пока стесняюсь появиться.

606

Старюсь я приемлемо вполне,

разве только горестная штука:

квёлое уныние ко мне

стало приходить уже без стука.

607

Судьбе не так уж мы покорны,

и ждёт удача всех охочих;

в любви все возрасты проворны

а пожилые – прытче прочих.

608

Молодое забыв мельтешение,

очень тихо живу и умеренно,

но у дряхлости есть утешение:

я уже не умру преждевременно.

609

Создался облик новых поколений,

и я на них смотрю, глуша тревогу;

когда меж них родится ихний гений,

меня уже не будет, слава Богу.

610

Приблизившись к естественному краю,

теряешь наплевательскую спесь,

и я уже спокойно примеряю

себя к существованию не здесь.

611

Прекрасна юная русалка,

предела нету восхищению,

и лишь до слёз матросу жалко,

что хвост препятствует общению.

612

Слава Творцу, мне такое не снилось,

жил я разболтанно, шало и косо,

всё, что могло, у меня износилось,

но безупречно и после износа.

613

Я огорчён печальной малостью,

что ближе к сумеркам видна:

ум не приходит к нам со старостью,

она приходит к нам одна.

614

Любое знает поколение,

как душу старца может пучить

неутолимое стремление

девицу юную увнучить.

615

Нет сил на юное порхание,

и привкус горечи острей,

но есть весеннее дыхание

в расцвете дряхлости моей.

616

Ещё мы хватки в острых спорах,

ещё горит азарт на лицах,

ещё изрядно сух наш порох,

но вся беда – в пороховницах.

617

Состарясь, мы уже другие,

но пыл ничуть не оскудел,

и наши помыслы благие

теперь куда грешнее дел.

618

Смешно грустить о старости, друзья,

в душе не затухает Божья искра;

склероз, конечно, вылечить нельзя,

но мы о нём забудем очень быстро.

619

Все толкования меняются

у снов периода старения,

и снится пухлая красавица –

к изжоге и от несварения.

620

К очкам привыкла переносица,

во рту протезы, как родные,

а после пьянки печень просится

уйти в поля на выходные.

621

В последней,стариковской ипостаси

печаль самолюбиво я таю:

на шухере, на стрёме, на атасе –

и то уже теперь не постою.

622

Растаяла, меня преобразив,

цепочка улетевших лет и зим,

не сильно был я в юности красив,

по старости я стал неотразим.

623

Я курю, выпиваю и ем,

я и старый – такой же, как был,

и практически нету проблем

даже с этим – но с чем, я забыл.

624

Вот женщина шлёт зеркалу вопрос,

вот зеркало печальный шлёт ответ,

но женщина упрямо пудрит нос

и красит увядание в расцвет.

625

Памяти моей истёрлась лента,

вся она – то в дырах, то в повторах,

а в разгаре важного момента –

мрак и зга, хрипение и шорох.

626

Наплывает на жизнь мою лёд.

Он по праву и вовремя он.

Веет холод. И дни напролёт

у меня не звонит телефон.

627

Знает каждый, кто до старости дорос,

как похожа наша дряхлость на влюблённость,

потому что это вовсе не склероз,

а слепая и глухая просветлённость.

628

Моё уже зимнее сердце –

грядущее мы ведь не знаем –

вполне ещё может согреться

чужим зеленеющим маем.

629

И в годы старости плачевной

томит нас жажда связи тесной –

забытой близости душевной,

былой слиянности телесной.

630

Уже в наших шутках и пении –

как эхо грядущей нелепости –

шуршат и колышутся тенями

знамёна сдающейся крепости.

631

С того и грустны стариканы,

когда им налиты стаканы,

что муза ихнего разврата

ушла куда то без возврата.

632

...Но вынужден жить,

потому что обязан

я всем, кто со мною

душевно завязан.

633

Как пенится музыка в юных солистах!

Как дивна игра их на скрипках волнистых

А мы уже в зале, в толпе старичков,

ушла музыкальность из наших смычков.

634

Ощущая свою соприродность

с чередой уходящего множества,

прихожу постепенно в негодность

и впадаю в блаженство убожества.

635

Я хотя немало в жизни видел,

в душу много раз ронялась искра,

всё таки на Бога я в обиде:

время прокрутил Он очень быстро.

636

В тиши укромного жилища

я жду конца пути земного,

на книжных полках – духа пища,

и вдоволь куплено спиртного.

637

Я под раскаты вселенского шума

старость лелею мою;

раньше в дожди я читал или думал,

нынче я сплю или пью.

638

Я часто бываю растерян:

хотя уже стал я седым,

а столь же в себе не уверен,

как был, когда был молодым.

639

Печаль моя – не от ума,

всегда он был не слишком ярок,

но спит во мне желаний тьма,

а сил – совсем уже огарок.

640

От возраста поскольку нет лечения,

то стоит посмотреть на преимущества:

остыли все порочные влечения,

включая умножение имущества.

641

Уже я начал хуже слышать,

а видеть хуже – стал давно,

потом легко поедет крыша,

и тихо кончится кино.

642

Утопая в немом сострадании

я на старость когда то смотрел,

а что есть красота в увядании,

я заметил, когда постарел.

643

Годы меня знанием напичкали,

я в себе глазами постаревшими

вижу коробок, набитый спичками –

только безнадёжно отсыревшими.

644

Время жизни летит, как лавина,

и – загадка, уму непомерная,

что вторая её половина

безобразно короче, чем первая.

645

Начал я слышать с течением лет –

жалко, что миг узнавания редок:

это во мне произносит мой дед,

это – отец, но возможно, что предок

646

Забавно мне, что старческие немощи

в потёмках увядания глухих

изрядно омерзительны и тем ещё,

что тянут нас рассказывать о них.

647

Дико мне порой сидеть в гостях,

мы не обезумели, но вроде:

наши разговоры о смертях

будничны, как толки о погоде.

648

В те года, что ещё не устал,

я оглядывал женщин ласкательно

только нынче, хотя уже стар,

а на баб я смотрю вынимательно.

649

Блаженна пора угасания:

все мысли расплывчато благостны,

и буйственной жизни касания

скорее докучны, чем радостны.

650

Едва пожил – уже старик,

Создатель не простак,

и в заоконном чик чирик

мне слышится тик так.

651

Текут по воздуху года,

легко струясь под каждой крышей,

и скоро мы войдём туда,

откуда только Данте вышел.

652

Как найти эту веху в пути

на заметном закатном сползании,

чтоб успеть добровольно уйти,

оставаясь в уме и сознании?

653

Лично мне, признаться честно,

вместо отдыха в суглинке

было б весело и лестно

посетить мои поминки.

654

Мы дожили до признания и внуков,

до свободы в виде пакостной пародии,

и уходим мы с медлительностью звуков

кем то сыгранной и тающей мелодии.

655

По складу нашего сознания –

мы из реальности иной,

мы допотопные создания,

нас по оплошке вывез Ной.

656

Кончается жизни дорога,

я много теперь понимаю

и знаю достаточно много,

но как это вспомнить – не знаю.

657

Друзья, вы не сразу меня хороните,

хочу посмотреть – и не струшу,

как бес искуситель и ангел хранитель

придут арестовывать душу.

658

Сегодня, выпив кофе поутру,

я дивный ощутил в себе покой;

забавно: я ведь знаю, что умру,

а веры в это нету никакой.

659

Нехитрым совпадением тревожа,

мне люстра подмигнула сочинить,

что жизнь моя – на лампочку похожа,

и в ней перегорит однажды нить.

660

Звезде далёкой шлю привет

сквозь темноту вселенской стужи;

придя сюда, ответный свет

уже меня не обнаружит.

661

Пили водку дед с бабулькой,

ближе к ночи дед косел,

но однажды он забулькал

и уже не пил совсем.

662

Не я нарушил рабское молчание,

однако был мой вклад весьма заметным:

я в ханжеской стране вернул звучание

народным выражениям заветным.

663

Проста моя пустая голова,

и я не напрягаюсь, а играю:

кипят во мне случайные слова,

а мысли к ним я после подбираю.

664

Как пахнут лучшие сыры,

не стоит пахнуть человеку,

а ты не мылся с той поры,

когда упал ребёнком в реку.

665

В те годы, когда сопли подсыхали

и стала созревать мужская стать,

гормоны изживали мы стихами,

а после не сумели перестать.

666

Собой меж нас он дорожил,

как ваза – местом в натюрморте,

и потому так долго жил

и много воздуха испортил.

667

Жить с утра темно и смутно

до прихода первой строчки,

а потом уже уютно,

как вокруг отпитой бочки.

668

По лени сам я не коплю

сор эрудиции престижной,

но уважаю и люблю

мешки летучей пыли книжной.

669

Пишу эстрадные программы,

соединив, дохода ради,

величие Прекрасной Дамы

с доступностью дворовой бляди.

670

Читать – не вредная привычка:

читаю чушь, фуфло, утиль,

и вдруг нечаянная спичка

роняет искру в мой фитиль.

671

Почти не ведая заранее,

во что соткётся наша речь,

тоску немого понимания

мы в текст пытаемся облечь.

672

Поэту очень важно уважение,

а если отнестись к нему иначе,

лицо его являет выражение

просящего взаймы и без отдачи.

673

Чужое сочинительство – докука,

и редко счастье плакать и хвалить;

талант я ощущаю с полузвука

и Моцарту всегда готов налить.

674

Творцам, по сути, хвастать нечем,

их дар – ярмо, вериги, крест,

и то клюёт орёл им печень,

то алкоголь им печень ест.

675

Тоску по журчанью монет

и боль от любовной разлуки

в мотив облекает поэт,

собрав туда вздохи и пуки.

676

На меня влияло чтение

хоть весьма всегда по разному,

но уменьшило почтение

к человеческому разуму.

677

В мир повально текущей мистерии

окунули мы дух и глаза,

по экранам ожившей материи

тихо катится Божья слеза.

678

Что старику надрывно снится,

едва ночной сгустился мрак?

На ветках мается жар птица,

шепча: ну где же ты, дурак?

679

Никто уже не пишет на века,

посмертной вожделея долгой славы:

язык меняет русло, как река,

и чахнут оставляемые травы.

680

Все стихи – графомания чистая,

автор горькую выбрал судьбу,

ибо муза его неказистая

вдохновенна, как Ленин в гробу.

681

Забаву не чтя как художество,

я складывал мысли и буквы

и вырастил дикое множество

роскошной развесистой клюквы.

682

Вся книга – на пороге идеала:

сюжет, герои, дивная обложка;

а в гуще мыслей – ложка бы стояла;

однако же стоять должна не ложка.

683

Бывало – вылетишь в астрал,

паришь в пространстве безвоздушном,

а там в порыве простодушном

уже коллега твой насрал.

684

Я в чаще слов люблю скитаться,

бредя без цели и дороги

на тусклый свет ассоциаций

под эхо смутных аналогий.

685

Моя поэзия проста,

но простоты душа и жаждала,

я клею общие места

с местами, личными у каждого.

686

Забавно: стих когда отточен,

пускай слегка потяжелев,

то смыслом более он точен,

чем изначальное желе.

687

Во мне игры духовной нет,

но утешаюсь я зато,

что всё же, видимо, поэт,

поскольку иначе – никто.

688

Убедился уже я не раз –

от пожизненной творческой прыти

только брызги перевранных фраз

остаются, как пена в корыте.

689

Я шлю приятельской запиской

тебе совет мой, а не лесть:

с такой писательской пипиской

не стоит к Музе в койку лезть.

690

Поскольку вырос полным неучем

и нету склонности к труду,

то мне писать по сути не о чем,

и я у вечности краду.

691

Наш мирок убог и тесен,

мы по духу и по плоти

много жиже наших песен,

текстов наших и полотен.

692

Я рою так неглубоко,

что если что то обнаружу,

мне замечательно легко

добычу вытащить наружу.

693

В моём интимном песнопении

довольно част один рефрен:

в объятья муз, где были гении,

зачем ты лезешь, хилый хрен?

694

Чесалась и сохла рука,

но я модернистом не стал,

пускай остаётся строка

проста, как растущий кристалл.

695

Я мучаюсь – никак я не пойму,

куда меня ведут мечты и звуки;

я лиру посвятил народу моему,

народу наплевать на наши муки.

696

Не жалуясь, не хныча и не сетуя,

сбывая по дешёвке интеллект,

с бубенчиками шастаю по свету я

опознанный летающий субъект.

697

Только потому ласкаю слово,

тиская, лепя и теребя,

что не знаю лучшего иного

способа порадовать себя.

698

Заметил я, что медленное чтение,

подобное любовному касанию,

рождает непонятное почтение

к ничтожнейшему жизнеописанию.

699

Главное – не в пользе и продаже,

главное – в сохранности огня,

мысли я записываю, даже

если нету мыслей у меня.

700

Нет, зубами я голодными не клацаю,

потому что, от нужды меня храня,

Бог наладил из России эмиграцию,

чтобы слушатели были у меня.

701

Читаю с пылом и размахом,

зал рукоплещет и хохочет,

а я томлюсь тоской и страхом:

зубной протез мой рухнуть хочет.

702

Подойди, поэтесса, поближе,

я шепну тебе в нежное ухо:

вдохновение плоти не ниже

воспарений ума или духа.

703

Моя мечта – на поговорки

растечься влагой из бутылки,

придурок сядет на пригорке

и мой стишок прочтёт дебилке.

Blog

Игорь Губерман