Из книги ф. Ницше «веселая наука» Безумец
| Вид материала | Документы |
- Формирование личности Ницше и его философии, 250.86kb.
- Фридрих Вильгельм Ницше, 1651.42kb.
- Фридрих ницше и его концепция сверхчеловека, 188.05kb.
- Лекция 13. Философия Фридриха Ницше, 97.94kb.
- Лекция 19. Философия Фридриха Ницше (начало), 81.23kb.
- М. Хайдеггер кто такой заратустра у ницше, 262.39kb.
- Доклад о философии Фридериха Ницше, 77.18kb.
- «Проблема политического в философии Фридриха Ницше», 473.24kb.
- Сверхчеловек Фридриха Ницше, 242.63kb.
- Фридрих Ницше. Так говорил Заратустра, 2727.73kb.
СВЕРШЕНИЕ (Песнь Чародея)
Итак, свершилось то, что было суждено!
Свершенья этого ждет каждая душа,
Что на земных орбитах срока, не спеша
Проходит Путь, и ждет, и верит: - Ей дано!
Ей заповеданы падения и взлеты,
Высокогорье, и ущелье, и равнина,
Туман над морем, и великая стремнина,
Дерзанья днем, и ночью смелые полеты...
Она живет Святым лишь духом, только им.
В Священной Троице Она и есть тот дух:
Отец и сын и Сила женская для двух!
Когда б ни мать Природа, где бы быть другим?
О, Тайна Жизни! Ты прекрасные мечты
В нас пробуждаешь, и великие стремленья.
О, Полдень Жизни, долгожданные свершенья,
Явитесь душам Светом высшей Красоты!
Что происходит, где созрела Красота?
Душа внезапно прикоснулась? Ну... смелей!
Продли Мгновение на год души своей!
И, наконец, пойми предел для Нет и Да.
Тогда Свершенной назовешь судьбу свою.
И новый круг, родившись заново, начнешь...
Там в новых Да и Нет осмысленность найдешь!
Там Цель иная для Хочу и для Творю!
((()))
В березовых весенних островках
Рождаются волнующие песни
И свежие, живительные вести
О новых гостьях: мыслях - мотыльках...
Вновь творческие вихри и фонтаны
Вселяют в нас надежду в пробужденье
Подснежников на нивах заблужденья...
Молоденькой листвой шумят поляны...
И - А ... шумит в зелененькой траве,
И оба Короля покорны мне...
МОЛОТ ГОВОРИТ
«Так говорил Заратустра»
- Зачем так тверд? - сказал древесный уголь алмазу -
Иль мы не братья по Верховному наказу?
- Зачем вы так мягки? - Я спрашиваю вас -
Иль вы не братья мне, иль дух совсем угас?
Зачем покорны и уступчивы вы так?
Я отреченья в сердце вашем вижу флаг...
Так мало рока в вашем виде, вашем взоре,
И непреклонности не слышно в разговоре...
И как же сможете вы в жизни победить,
Коль не хотите Быть со мною и светить?
Коль ваша твердость не захочет рассекать,
Сверкать и резать, как же можно Созидать?
Все Созидающие именно тверды!
Они блаженством почитают те труды...
И, налагая руку на тысячелетья,
Как бы из воска формируют все столетья.
Так говорил Заратустра, 4 часть
“Под злыми взглядами спускавшегося солнца...”
Я никогда бы не сказала так, но что...
Меня притягивает, и ответь, за что...
Я с Заратустрою сроднилася до донца...
((()))
Когда яснеет воздух над землей безбрежной,
И утешением
роса небес
нисходит,
Стопой невидимой, неслышимой и нежной
Успокоенья сладость в душу тихо входит...
Ты вспоминаешь ли, горячая душа,
Какою жаждою томилась ты когда - то,
Как росы неба ты считала не спеша,
Что ниспадали на тебя мерцаньем злата...
Как ты усталая, в слепом изнеможении
Под злыми взглядами спускавшегося солнца,
Злорадно слепящего, будто в услужении,
Между дерев искала ставенки оконца...
Желая вырваться с земли на волю неба:
- Ужель я Истиной не стала? - Нет, увы...
Ты - хищный зверь, поэт со лживой маской Феба...
За хитрой мыслью ожидающий дары...
И это Истины роса?! - О, нет и нет...
Ты - скоморох, что сам себе добычей стал,
Поэт и только, а вокруг - то... карнавал...
Твой бег по кругу в ложных целях разве Свет?
По лживым радугам среди небес обманных,
В загроможденности мостов неясных слов
Ты хочешь с Истины сорвать Ее покров,
Не зная Что найдешь в обители желанной...
И это Истины жених?! - О, нет, конечно!
Ты не стоишь у Храма хладный, неподвижный,
Как страж Господних врат,
Как тень от сил Всевышних.
Ты - дикий хищник, что в окно глядит беспечно...
Стремясь без всякой цели выпрыгнуть в него,
Да в лес дремучий убежав, кричать приветно...
Здоровья полный, красоту искать ответно
И кровожадно погружаться в естество...
Да сладострастно ноздри духа раздувая,
Ты крался, полный лжи, к добыче, чтоб схватить
И когти в тело ослабевшее вонзить,
О глубине своих мечтаний вспоминая...
Порой орлиный взгляд со снежной высоты
Стремился в пропасть существа твоих владений,
Змеился кольцами, спускаясь вглубь ущелий,
И вдруг, как меч, разил ты жизни сей тщеты.
В ягненка молнией попав, ты стал терзать
Со злобной яростью овечии тела,
Что тупо смотрят со смирением вола,
И не противясь отдаются духом в пасть...
Вот так, пантерный твой характер, о, поэт,
И проявляется под тысячью личин...
Ты скоморох, искатель истинных причин,
Овцу и бога увязал в один сюжет...
Терзая бога в человеке, и овцу
Терзаешь также ты и радуешься тем,
Что хищным разумом коснулся разных тем,
Блаженство дикое отправив по кольцу...
Когда яснеет
воздух терпкий, и луна
Серпом зеленым среди тучек выступает,
И свет ушедшего светила подрезает,
Гася пурпуровые в облаках тона...
Тогда упал я с высоты своей мечты,
Где дух носился, полный света и огня...
Упал я навзничь в тьму, сознание храня,
Что жаждет правды и во мраке темноты...
Скажи, ты помнишь ли, горячая душа,
Свое томление в изгнанье этом вечном?
Ты - скоморох, поэт и только... в бесконечном
Собою станешь ты, бездумно хороша...
БЕЗЖАЛОСТНЫЙ ОХОТНИК
( ПРИЧИТАНИЯ ЧАРОДЕЯ )
Часть 4
“Так говорил Заратустра”
Зову я в час холодный: - Кто может отогреть...
Я здесь бреду бездомный... Не в силах умереть...
Горячие мне руки скорее протяни,
Сотри из сердца муки, в нем гаснут уж угли...
От страха цепенея, в бессилии дрожа,
Пред смертию робея, лежу я чуть дыша...
В припадках хвори злобной под острыми концами
Разящих стрел бесплодно трепещу я крылами...
Охотишься, ужасный, ты - мысли вечной дух,
Слепя зарницей властной, ты громом гасишь слух...
Твоим сражен я взглядом насмешливо смотрящим,
Отравленный, как ядом, в мученьях леденящих...
Бесчувственный притворник, ты - каменный отрог,
Безжалостный охотник, неведомый мне бог!
Рази смелее, глубже и в сердце попади,
Ударь меня и тут же... разбей и в прах сведи!
Зачем тупые стрелы? Зачем опять терзаешь...
Мучения... неумелы? Ты что ж еще... желаешь?
Ты хочешь... видеть муки... Зачем мои мученья?
Злорадный бог, от скуки ты жаждешь развлеченья!
Ты ловишь звук дыханья, подслушивая сердце...
Ах, ты желаешь знанья, в котором бы воспеться...
Да, может, ты ревнуешь... К кому же? Прочь уйди!
По сердцу ты тоскуешь... ах, в помыслы войти
Ты хочешь, вор бесстыдный, и выпытать признанье!
Палач, неблаговидный, достойный наказанья!
Я должен, как собака, валяться пред тобой,
Грабитель ты, клоака, что послана судьбой...
Ты ждешь хвоста вилянье, признания в любви!
Посланник наказанья, уйди или срази!
Какой укол ужасный! Да, я твоя добыча...
Но пленник гордый, властный, что хочешь, беды клича?
Грабитель и разбойник! Что? Выкупа! И сколько?
Смотри, я не покойник, цена моя не долька...
Сказала Гордость: - Много потребуй от меня!
Но только краткость слога нужна мне для огня...
Ах, вот как! Неужели? Ты хочешь лишь меня?
Всецело... В самом деле? Тогда зачем стрела?
Глупец, зачем терзаешь ты душу униженьем?
Любви мне дай, узнаешь сердечное движенье.
Горячую мне руку скорее протяни,
Из сердца боль и муку в огне своем сожги!
С врагами я лишь знался... Я научен борьбе!
Ты... сам бы мне отдался, мой лютый враг! Сам - Мне!
Умчался прочь... Покинул... Мой Друг, великий Враг!
Божественный мой... сгинул... Один стою у врат...
О, нет! Вернись обратно, пусть с пыткой и стрелой!
Все понял ты превратно, вот... слезы за тобой...
Из глаз моих стекают, и снова для тебя
Огонь горит, блистает на сердце светом дня!
Вернись ко мне, Страданье и Счастие мое...
Последнее признанье - Я - часть Твоя. Ты - Все!
P. S.
Ты звал его, как Счастье, и клял, как Наказанье!
Хотел Его Всевластья, желал Его познанья...
Бранился и кривлялся, рыдал и угрожал,
Смеялся и боялся, сдавался, побеждал!
То - роды искупленья земных Времен, грехов,
Великое Мгновенье спрессованных веков.
Знай, я была с тобою... Тогда, сейчас, всегда...
Мы нитью золотою увиты на года.
Ты - дух мой и твердыня, а я - душа и мать...
Для бога я рабыня, что большего желать!
И ты отдался в рабство, хоть бился, как гигант,
Теперь блистают Царства, играет Музыкант!
Теперь ты... не бранишься, и бога не клянешь,
Теперь землянам снишься, ведь... в боге ты живешь!
Небесные оркестры играют в честь тебя,
Все пропасти и бездны познали силу дня!
И мчатся колесницы твоих чудесных песен,
А вслед за ними птицы до звезд... Им мир наш тесен!
Те птицы - наши души. Те звезды - дух иной.
Держи поводья, Друже, в честь Дружбы золотой.
СТРАННИК - ПЕСНЯ ТЕНИ ЗАРАТУСТРЫ
ПСАЛОМ ДЛЯ ДЕСЕРТА
СРЕДИ ДОЧЕРЕЙ ПУСТЫНИ
“Так говорил Заратустра” 4 часть
Пустыня ширится сама собою: Горе
Тому, кто сам таит пустыню в каждом взоре...
Той самой Бездны та Пустыня отраженье -
Звезды танцующей безумное круженье...
((()))
Все так торжественно!
Совсем... по-африкански.
Достойно даже льва и хитрой обезьяны,
Что ревуном морали звали те, что пьяны...
Я здесь... совсем Ничто для вас, подруги царски...
И все же здесь, подруги милые. Сезам...
На долю счастие приплыло, как бальзам.
А, между тем, у ваших ножек бесподобных
Мне радость выпала сидеть, в подножье пальмы.
Мне, европейцу, восхитительные мальвы!
Почти в самой пустыне вижу вас, угодных...
Оазис крохотный меня вдруг поглотил,
Раскрыв навстречу ротик, пахнущие губки...
Я из Ничто своей пустыни в них, зовутки
Попал, ворвавшись и, внезапно, проскочил!
И вот я здесь, подруги милые. Сезам.
На долю счастие приплыло, как бальзам.
Да... Слава оному киту, в ком хорошо
Быть гостем званым!
Вам понятен мой намек?
Когда б с китова чрева мчались наутек,
И я б бежал... Но здесь... так мило и грешно...
Я прибыл к вам, в брюшко - оазис из Европы,
Что недоверчивей всех старых женок в мире.
Она, Европа, неподвластная сатире,
Меня поправит под устойчивые строфы...
Переслащенный, словно финик перезрелый,
Я вожделений золотистых полн, как он.
Томлюсь по девичьей мордашке, духом полн,
По белоснежным зубкам белым и умелым.
По ним - то именно сердца всегда тоскуют...
А я лежу, как этот южный плод, похожий
Сверх всякой меры на него горелой кожей,
А рой крылатый дуги вкруг меня рисует...
В игривой пляске рея также вкруг порхают
Причуды ваши и желаньица младые,
Слегка язвительные, нежные, немые...
Вы кошки - девочки, что мысли подрезают...
Осфинксовали вы меня, Дуду, Зулейка.
Чтоб эти чувства в Слово оное вместить,
(Великий Господи, прошу меня простить,
Не устоять ото греха... а сам сумей - ка)...
И я сижу, вдыхая райский воздух, право...
Наичистейший и прозрачно - золотистый.
Такого воздуха не знал поэт искристый,
Что в древнегреческой поре достигнул "браво".
Хотя... сомнительно, - я прибыл из Европы,
Что недоверчивей всех старых женок в мире,
Что не подвластна ни унынью, ни сатире,
Пусть сам Господь исправит кривенькие строфы...
А этот воздух! Словно в кубки разливая,
Вдыхая ноздрями, раскрытыми широко,
Как в безвременье средь подруг сижу глубоко,
Не вспоминая ничего, не ожидая...
Смотрю на пальму, что подобно танцовщице
Так изгибается и ластится, качаясь...
И долго, долго, в одиночестве играясь,
Совсем забыла про вторую ножку - Ницше...
По крайней мере, тщетно я совсем старался
Ту прелесть, скрывшуюся где - то, рассмотреть.
Тех близнецов единства формы не узреть...
Хоть я... второю ножкой быть в уме пытался.
И, если мне готовы верить вы, подруги,
То пальма эту прелесть вовсе утеряла.
Ее уж нет! Навек потеряна, страдала,
Но не смогла найти вторую ножку - друга...
Где, одинокая, грустит она в разлуке?
Быть может, в ужасе пред зверем златогривым?
Или изъедена до кости тем игривым
Голодным зверем и теперь страдает в муке...
О, да не плачьте же! Не смейте плакать вы,
Созданья нежные и сладкие сердца!
Ваш кошелек - мешочек пуст не до конца,
В нем корешочек сладкий редкой вкусноты...
Зулейка, бледная Дуду, не смейте плакать!
Иль, может быть, уместней здесь иное средство,
Что боль уймет? Вот - европейское соседство,
А вот - достоинство и честь, желанье "Так-ать"...
Вот - добродетелью надутый старый мех.
Шипи, свисти и дуй еще морали ревом,
Пред дочерьми пустыни лей целебным медом,
Весь жар души и страсть свою подняв на смех...
Вой добродетели исконно европейской
Вам непонятен, этот волчий аппетит...
О да, пред вами - европейца страсть кипит,
Я не могу иначе... Мир мой... вам плебейский...
((()))
Пустыня ширится сама собою: Горе!
Тому, кто сам таит пустыню в каждом взоре...
ИЗ КНИГИ Ф.НИЦШЕ «ВЕСЕЛАЯ НАУКА»
Гл. 125 Безумный человек.
О том безумце слышали ли вы,
Что в светлый полдень взял, зажег фонарь,
Да выбежал на рынок сей звонарь,
Крича: - Ищу я Бога! Где же Ты?
Вокруг него раздался звучный хохот,
Поскольку атеистов было много…
А он кричал от самого порога:
- Он что, пропал, иль спрятался? - под рокот
Издевок бессердечных, - Где же Он?
Боится нас, иль в плавание пустился?
Сбежал в страну иную, схоронился?
И был безумец взглядом диким полн.
Пронзив толпу глазами, вскрикнул так:
- Хочу сказать вам это: - Мы убили
Его! И вы, и я сие свершили!
Но как нам удалось все это? Как…
Мы выпили все море… Кто же дал
Нам губку, чтоб стереть все краски мира?
Мы… землю оторвали от эфира!
От солнца, и от звезд! - так он сказал…
- Не падаем ли мы уж непрерывно
Назад, вперед, и вбок, и вверх, и вниз?
Пустотный обломился ль пол – карниз!
Не смотрит ночь на нас ли так бесстыдно,
Что нужен нам фонарь средь бела дня!
Не слышно ли могильщиков, что Бога
Все время погребают раньше срока?
И тлеют Боги, гибнут Боги зря!
Убийцы из убийц! Где ж утешенье
Найдем, когда святое существо
Убили мы в себе давным-давно…
Под нашими ногами кровь творенья!
Какой водой, очистимся ли мы?
Какое искупление принять
Нам следует, чтоб сей позор изъять?
В Богов мы обратиться вновь должны!
Чтоб стать тогда достойными Его.
И те, кто после нас родится вновь
Познают, как приходит в мир Любовь,
Истории новейшей Существо.
Безумец тот внезапно замолчал.
И снова оглядел толпу... Она
Застыла удивленно, как стена,
Увидевшая сто пустых зеркал!
Тогда фонарь на землю бросил он,
И тот, разбившись вдребезги, погас…
- Пришел я рано! Мой не пробил час!
Событие - в пути. Но слух - пленен.
И молнии, и грому нужно время,
И свету звезд, и всем людским деяньям,
Чтоб их услышать! Так же и признаньям,
Всему, что совершило наше племя.
Деяние от вас так далеко,
Как самые далекие светила,
Свеченье чье еще не приходило…
И, все-таки, свершили вы его,
Деяние!
Рассказывают также,
Что тот безумец в церкви приходил,
И Богу поминанье приносил.
Его же гнали всюду, не однажды…
А он твердил: - Да церкви - суть могилы,
Надгробия для Бога, не иначе.
Безумец был безумен. Это значит,
Что умному понять - не хватит силы…
Стихотворный перевод сделан по книге: «Так говорил Заратустра» - Фридрих Ницше, «ЭКСМО-Пресс», 1997, (перевод Антоновского, С.Л.)