План: Введение Глава 1 : История Афганистана,образования мировоззрения его населения: §1 Характеристика Афганистана

Вид материала

Документы

Содержание Диалог с гуманитарными организациями 2 «Талибан» и международное сообщество 3 «Талибан» и Пакистан 4 «Талибан» и другие страны региона

Подобный материал:

• 20-летию выведения советских войск из Афганистана, 162.92kb.
• 1906 ■Тайная партия двора !1909-1913! /1913, 68.7kb.
• Народной Демократической Партии Афганистана в Герате, и президент Афганистана Нур Мухамед, 175.84kb.
• План Введение Глава I. Характеристика мировоззрения Достоевского. Морально-этические, 687.38kb.
• Наркоконтроль "Осьминог" враг героина, 595.77kb.
• Москва предлагает поэтапный план ликвидации афганского наркобизнеса. В кабуле прошли, 556.22kb.
• Конференция будет работать по следующим направлениям: теоретические аспекты патриотизма, 23.47kb.
• Процессы этнополитического и социокультурного развития таджиков афганистана (середина, 769.32kb.
• Положение о проведении конкурса на лучший рассказ, посвященного Дню памяти россиян,, 68.11kb.
• Торгово-промышленная палата россии, 1077.21kb.

Глава 2.

§1 Диалог с гуманитарными организациями


После ухода в феврале 1989 года советских войск, жители стали понемногу возвращаться в де­ревни, чтобы попытаться восстановить разрушен­ное. Не рассчитывая ни на какую помощь, они дела­ли все, что могли. Строительство новых домов взамен разрушенных было первоочередной задачей. Люди помогали друг другу, восстанавливая жилье, расчищая ирригационные каналы и готовя земли к посевам.

В конце концов наступило время, когда стало яс­но, что без технической помощи не обойтись. Нуж­ны были инженеры, строители ирригационных сис­тем и сооружений для защиты от обвалов и селевых потоков. Только помощь иностранных специалистов могла придать импульс развития промышленности и сельскому хозяйству.

Американские благотворительные общества и негосударственные организации (НГО) с того само­го дня, как из Афганистана ушли советские войска, были готовы оказать этой стране необходимую по­мощь. НГО к тому времени уже обладали опытом оказания помощи, которая позволила бы выжить об­нищавшему населению афганских провинций. Ввод

советских войск в Афганистан в феврале 1979 года воскресил в памяти ми­ровой общественности мрачные воспоминания о событиях 1956 года в Венгрии, и она поспешила незамедлительно осудить действия Советского Союза. Сочувствие к несчастному народу особенно остро испытывали те, кто пережил Вторую мировую войну. По всему миру проходили марши со­лидарности с народом Афганистана. Советская оккупация получила не ме­нее сильный отклик и в странах исламского мира, возмущенного нападени­ем советского государства на единоверцев-мусульман. Во всех мечетях собирали посылки и пожертвования в пользу моджахедов. Множество со­зданных повсеместно комитетов солидарности делали все возможное, что­бы переправить в Афганистан благотворительную помощь. Вскоре на их базе создали благотворительные организации как в странах исламского мира, так и на Западе.

Время показало, как невероятно трудно добиться того, чтобы женщины получили доступ к распределяемой среди населения гуманитарной помо­щи. Правда, в некоторых аспектах этот вопрос решался легче. К примеру, мало кто может спорить, что женщины выигрывали наравне с мужчинами от работ по восстановлению народного хозяйства. Существовали также специальные программы по вакцинации и специальные клиники по уходу за матерью и ребенком. Но не было уверенности в том, что женщины полу­чат равную с мужчинами денежную или медицинскую помощь, которую оказывали в клиниках, обслуживающих все население страны. А обеспе­чить девочкам возможность получить равное с мальчиками образование было еще труднее из-за бытующих в стране культурных норм и традиций.

Опыт работы благотворительных организаций в Кандагаре в первое время после прихода к власти талибов доказал, что такой диалог возможен. Гуманитарные организации, работавшие в сфере здравоохранения, выра­жали сомнение, что талибы пойдут им навстречу в вопросах заботы о здо­ровье женщин из-за введенных ими запретов на женский труд.

Благотворительным организациям, работавшим в Герате в сфере обра­зования, пришлось сильно урезать количество программ. К примеру, пред­ставители ЮНИСЕФ занимались распределением в школах учебных мате­риалов. Внезапно большое количество школ было закрыто - либо из-за того, что это были школы для девочек, либо по причине нехватки учителей. Представители ЮНИСЕФ с прискорбием вынуждены были констатировать, что у этой программы при существующих условиях попросту нет будуще­го. Им пришлось свернуть все свои программы в области образования в тех регионах Афганистана, где девочкам не разрешалось посещать школы. Фонд защиты детей (Великобритания) был вынужден также прекратить свою работу в провинции Герат.

И хотя эти две организации временно свернули свою работу, предста­вители остальных постоянно контактировали между собой, обсуждая воз­можности обойти запреты на женский труд и образование. Однако Коран прямо не запрещал женский труд, а образование считалось обязательным как для мужчин, так и для женщин.

Представители английских благотворительных обществ и НГО в Кабу­ле провели 5 октября 1996 года совещание с целью выработать свою пози­цию по этому вопросу. В составленном документе было отражено все то, ради чего они приехали в эту страну.

• «Международные благотворительные общества верят в гуманистичес­кие принципы. На этих принципах основаны все наши планы и про­граммы, призванные облегчить страдания и нищету народа Афганиста­на.

• Международные благотворительные общества, предлагая свою по­мощь, сохраняют нейтралитет. Мы не поддерживаем ни одну из групп ни по политическим, ни по религиозным соображениям. Мы также не стремимся ни к государственному, ни к военному перевороту.

• Международные благотворительные общества верят в то, что все люди от рождения равны между собой. Мы не делаем различий между людь­ми в зависимости от их пола, расы, этнической группы, к которой они принадлежат, или той религии, которую они исповедуют.

• Международные благотворительные общества с уважением относятся к обычаям и культурным ценностям тех народов, среди которых они ра­ботают».

Далее шло перечисление тех методик и возможностей, которыми обла­дают НГО, включавших в себя тот факт, что к разработке, выполнению и уп­равлению проектами привлекаются все члены сообщества. Особый упор делался на желание НГО сотрудничать с правительством и представителя­ми местных властей. Далее следовала просьба к властям Кабула со всей воз­можной срочностью дать положительный ответ на следующие вопросы:

• «Разрешить всему женскому персоналу благотворительных обществ вернуться к работе, чтобы дать возможность этим организациям ре­шить поставленные перед ними задачи и воплотить в жизнь намечен­ные программы.

•В реализации программ, касающихся женщин и детей, благотворитель­ным организациям должен быть позволен неограниченный доступ и участие во всех планах и сферах, где действует данная программа.

•Представители благотворительных организаций просят власти Афга­нистана обеспечить равный доступ к образованию и равную возмож­ность получить работу как мужчинам, так и женщинам в рамках долго­срочной программы восстановления экономики Афганистана.

• Мы просим власти гарантировать личную безопасность всего персона­ла наших организаций, чтобы наши представители могли выполнять поставленные нами задачи.

•Международные благотворительные общества сохраняют за собой ис­ключительное право отбирать и нанимать на работу персонал в соот­ветствии с пригодностью каждого для данной конкретной работы.

•Международные благотворительные общества просят о равном для их представителей, независимо от их пола, доступе к местных властям.

•Международные благотворительные общества просят о том, чтобы по этим вопросам было незамедлительно вынесено решение с целью дать возможность достичь базового соглашения между руководством меж­дународных благотворительных обществ и правительством страны и обеспечить гуманитарную помощь народу Афганистана на взаимопри­емлемом и законном основании».

Однако представители гуманитарных обществ были попросту не в силах помочь всем деревням в регионах, пораженных засухой, поэтому сотни тысяч лю­дей снялись с насиженных мест и двинулись в столицу в надежде на то, что смогут получить пропитание и помощь благотворительных организаций.

Санкции ООН, введенные в декабре 2000 года, с куда более далеко иду­щими последствиями, чем те, что были введены в октябре годом раньше, только усилили радикальные настроения в политических кругах, следстви­ем чего стало дальнейшее ужесточение политики талибов. Кроме всего прочего, увеличилась и без того сильная неприязнь к западным организа­циям, стал более жестким контроль над их действиями. Некоторые органи­зации, чья деятельность особенно раздражала власти, были выдворены из страны в августе 2001 года.

Удар террористов по США 11 сентября 2001 года вынудил представите­лей гуманитарных и общественных организаций эвакуировать из Афгани­стана весь свой персонал, за исключением местных жителей. Хотя работа над программами продолжалась, но далеко не в прежнем объеме, посколь­ку к этому времени весь штат уже составляли афганцы.


§ 2 «Талибан» и международное сообщество


Отряды боевиков-моджахедов, рассредоточен­ные в горах Афганистана в 1980-х годах, часто со­провождали западные журналисты на ослах, одетые в соответствии с вековыми традициями афганцев в шальвар-камиз и тюрбаны. Сообщая о действиях борцов за свободу и независимость Афганистана, репортерам достаточно было писать о военной до­блести и воинском искусстве моджахедов перед ли­цом превосходящих сил противника.

В тот самый день, когда советские войска ушли из Афганистана, тон репортажей стал совсем иным. Теперь моджахеды из бесстрашных патриотов пре­вратились в бандитов, воюющих между собой и совершенно неспособных создать мало-мальски приемлемое правительство. Ситуация сразу услож-

нилась. Никто не понимал, кто с кем сражается и ради чего. Средства мас­совой информации потеряли всякий интерес к внутренним делам Афгани­стана, да и весь остальной мир вроде бы тоже перестал интересоваться тем, что происходит в этом отдаленном уголке планеты.

Появление в октябре 1994 года движения «Талибан» снова привлекло ннимание средств массовой информации - сначала из-за сопутствующего талибам ошеломляющего успеха, когда они в кратчайшие сроки захватили большую часть страны, а потом стали сенсацией и их крайний консерва­тизм в вопросах одежды, и грубая дискриминационная политика по отно­шению к женщинам. Следующие два года о талибах поступало крайне мало информации, если не считать коротких сообщений об их военных успехах. Захват Кабула и последовавшая вслед за этим казнь просоветски настроен­ного президента Мухаммеда Наджибуллы и его брата снова приковали вни­мание прессы. Большинство сообщений из Афганистана носило откровен­но негативный характер, однако кое-кто из репортеров сообщал о популярности талибов среди населения, особенно в южных провинциях страны, а также о нескрываемой радости жителей столицы, когда наконец нескончаемые бомбардировки и ракетные обстрелы остались позади.

В свете хлынувшего потока информации, в которой сообщалось о мно­гочисленных указах, запрещающих женщинам получать образование и трудиться, и о бесчисленных трудностях, возникших вследствие этого пе­ред западными НГО, Организация Объединенных Наций посчитала необ­ходимым сделать заявление. Вместе с Европарламентом ООН сурово осуди­ла как дискриминационную политику талибов по отношению к женщинам, так и жесточайшее ущемление ими прав человека.

Не может быть ни малейших сомнений в том, что по отношению к жен­щинам в Афганистане проводится политика самой настоящей дискримина­ции, особенно если учитывать, что они не имеют равного с мужчинами до­ступа к образованию и медицинскому обслуживанию. Длившиеся с лета 1997 года переговоры между лидерами «Талибана» и представителями гума­нитарных обществ о том, могут ли женщины получать медицинское обслу­живание только лишь в одной-единственной больнице, специально отве­денной для них, в общем касались вопроса, имеют ли женщины в принципе право на медицинское обслуживание, поскольку талибы уже с этим не спо­рили. Речь шла о том, что медицинское обслуживание предоставлялось женщинам в явно недостаточном объеме.

Как уже говорилось ранее, важной проблемой при решении вопроса, соблюдаются ли правительством талибов права человека, является то, на­сколько дальше остальных исламских государств оно продвинулось в со­здании официально одобренной системы апартеида, в основе которой ле­жит не национальность, а пол человека. Другие государства, к примеру, Судан, Иран, Саудовская Аравия и Пакистан, узаконили сегрегацию мужчин и женщин. На практике в этом отношении они придерживаются достаточ­но гибкой политики, в каждом конкретном случае определяя, когда она должна соблюдаться строго, а когда допустимы некоторые послабления. Из всех этих стран одна лишь Саудовская Аравия до сих пор строго придержи­вается принципа сегрегации. Пакистан, Иран и Судан постепенно смягчи­ли отношение к данному вопросу.


§ 3 «Талибан» и Пакистан


Было бы наивным полагать, что поведение определяется только системами ценностей, как и отрицать вклад этих систем в историческое развитие. Личные инте­ресы многих действующих лиц Афганистана также являются важным фактором.

Афганистан как единая страна существует не более сотни лет. Века­ми города и деревни в рамках его теперешних границ были неразрывно связаны с Иранским плос­когорьем, Средней Азией и Индийским субконти­нентом посредством торговли, культуры, религии, этнических и военных экспансий. Хотя горный ре­льеф обеспечил стране редкую степень изоляции, а следовательно, и неистовое стремление к независи­мости, ее изменчивая история свидетельствует, что события в других странах региона влияли на поли­тическую, экономическую, культурную и религиоз­ную атмосферу Афганистана.

Когда советские войска покинули Афганистан в феврале 1989 года, Пакистан играл активную роль в попытке собрать различные группы моджахедов, радикальные и традицио­налистские, под своей эгидой. В 1992 году и позднее удалось достигнуть ря­да компромиссов, которые должны были способствовать эффективному управлению страной. Первое соглашение, подписанное в Пешаваре в апре­ле 1992 года в присутствии премьер-министра Пакистана и представителей Ирана, Саудовской Аравии и ООН, предусматривало, что комитет из пяти­десяти человек, возглавляемый Сибхатуллой Муджадиди, получит контроль над Кабулом и подготовит почву для создания переходного правительства во главе с президентом Раббани, которое просуществует четыре месяца вплоть до формирования ассамблеи, избирающей президента на следую­щие два года. В декабре 1992 года Раббани добился переизбрания «прота­щив» для участия в голосовании несколько своих сторонников, обеспечив­ших ему победу, что вызвало возмущение других партий и привело к кровавым столкновениям в Кабуле. Им положило конец только посредни­чество Хамида Гуля, которая иг­рала ведущую роль в поддержке семи группировок моджахедов в период советской оккупации. Пакистан организовал новое межпартийное совеща­ние в Исламабаде 7 марта 1993 года, на котором было достигнуто соглаше­ние, что Раббани останется президентом еще на восемнадцать месяцев.

Пока все это происходило, Дустум усиливал свои позиции на севере, развивая торговые и другие связи с недавно образованными среднеазиат­скими республиками. Одновременно Исмаил-хан, создавший полунезави­симый эмират с центром в Герате, с трудом пытался заключить взаимовы­годный альянс с Ираном. Последний приветствовал стабильность, привнесенную Исмаил-ханом в западный Афганистан, которая давала воз­можность осуществить репатриацию трех миллионов афганских беженцев в Иране. Исмаил-хан извлекал выгоду из иранской помощи, уменьшающей его зависимость от возглавляющих «Джамиат» Раббани и Масуда, однако настороженно относился к быстрому росту влияния этой страны в запад­ном Афганистане.

Когда талибы захватили Джелалабад, а затем Кабул в сентябре 1996 года, это стало сюрпризом для большинства наблюдателей. Отсутствие какого-либо прогресса во время восемнадцатимесячной осады Кабула указывало на то, что движение выдыхается. Внезапные успехи вызвали предположе­ние, что чья-то сильная рука обеспечивает талибам организационную и ма­териальную поддержку. Поток готовых пожертвовать собой новобранцев из лагерей беженцев, афганских деревень и религиозных учреждений в Па­кистане подтверждал это мнение.

Международная реакция на захват Кабула 26 сентября 1996 года была весьма любопытной. 3 октября премьер-министр Пакистана Беназир Бхут-то заявила, что если «Талибан» сможет объединить Афганистан, то подоб­ное развитие событий было бы желательно. Выразив желание, чтобы тали­бы несколько умерили свою политику по отношению к равенству полов, Бхутто добавила, что не собирается указывать афганскому народу, какое правительство выбирать. Она вновь отрицала, что Пакистан оказывает под­держку «Талибану».

4 октября 1996 года радио Пакистана комментировало: «Похоже, тали­бы пользуются полной поддержкой уставших от войны людей, которые ра­ды появившейся перспективе мира в Афганистане». Далее выражалась на­дежда, что администрация «Талибана» станет осуществлять исламские принципы равенства, терпимости, справедливости и уважения по отноше­нию ко всем слоям общества, в частности к женщинам и детям, и не будет играть на руку тем, кто стремится очернить ислам.

2 октября 1996 года, спустя всего несколько дней после захвата талиба­ми Кабула, одна из радикальных исламских партий Пакистана, «Джамиат-уль-Улема аль-Ислами», возглавляемая Мауляной Фазл-ур-Рахманом, объявила, что по просьбе «Талибана» подготовила проект конституции Афгани­стана, который будет рассмотрен исполнительным комитетом партии пе­ред отправкой талибам.

«Талибан» смог привлечь исламистские движения в Пакистане, набирая молодежь в лагерях афганских беженцев и многочис­ленных медресе - эти мусульманские центры обучения организовывались радикальными исламскими организациями по всей стране и получали зна­чительное финансирование из Саудовской Аравии. Процесс вербовки со­провождался призывами к вождям племен в пуштунских районах Афганис­тана и лагерях беженцев отправлять молодежь на войну. Эти призывы часто находили позитивный отклик в семьях, где было много сыновей, которых просили присоединиться к джихаду в обмен на финансовую поддержку племени и повышение статуса.

Воздушные удары США в августе 1998 года, как отмечалось повсюду, ра­дикализировали политическую обстановку в Афганистане и Пакистане.

Военное вмешательство США невероятно осложнило ситуацию и еще сильнее затрудняет предсказание ее исхода. Если США надеются внушить страх тем, кто сейчас поддерживает «Талибан», чтобы они прекратили эту поддержку и приняли участие в создании новой системы управления стра­ной, то многое зависит от того, насколько обоснованы эти надежды. Воз­можно, что те, сто до бомбовых ударов колебался в своей поддержке талибов, теперь твердо встанут на их сторону. Столь же вероятно, что тысячи людей захотят сейчас сражаться за «Талибан», хотя раньше и не помышля­ли об этом. Тесные связи талибов с Усамой бен Ладеном и то, что американ­ская демонизация лишь усилила его героическую роль в глазах многих, уве­личивает возможность «Талибана» вербовать новых солдат. Следовательно, возможные политические исходы уже не зависят от сравнительного балан­са сил различных групп населения Афганистана. Возмущение, вызванное американскими атаками в Афганистане, Пакистане и во всем регионе, со­здает абсолютно новые параметры и взаимоотношения. Таким образом, бу­дущее теперь выглядит куда более неопределенным.


§ 4 «Талибан» и другие страны региона


Многие страны, соседствующие с Афганиста­ном, относились с тревогой к усилению движения «Талибан», а некоторые пытались активно способст­вовать его падению. Иран сразу обрушил на него по­ток критики. 7 октября 1996 года аятолла Хомейни в проповеди заявил следующее: «По соседству с Ира­ном именем ислама творятся странные дела - груп­па, чьи знания ислама никому не ведомы, предпри­нимает действия, не имеющие с исламом ничего общего». Он охарактеризовал происходящее в Афга­нистане как четкий пример реакционного фанатиз­ма и пренебрежения человеческими правами. Аятол­ла также обвинил талибов в том, что они пользуются поддержкой США: «Весь мир был свидетелем тому, как высоко отзывались США об этой группировке. Вашингтон не только не осуждает ее, а, напротив, поддерживает «Талибан» в его стремлении подавить своих соперников».

После взятия талибами Кабула министр иност­ранных дел Ирана Али Акбар Велайети во время сво­его пребывания в Средней Азии и Индии под­черкивал необходимость прекращения войны в Афганистане и создания коалиционного правительства. В заявлении, опубликованном Иранским информационным агентст­вом 15 октября, Велайети упомянул о «недавних признаниях пакистанских официальных лиц, что США, Саудовская Аравия и Пакистан поддерживают «Талибан», и добавил, что «приверженцы специфической религиозной или этнической группировки не могут навязывать свою волю другим->. После переговоров Велайети с министром иностранных дел Казахстана оба дип­ломата выразили мнение, что продолжающиеся боевые действия между противоборствующими афганскими группировками могут «дестабилизи­ровать ситуацию в регионе».

Подобно Ирану, Россия с тревогой отнеслась к захвату Кабула талиба­ми. 2 октября 1996 года президент Борис Ельцин потребовал созыва сове­щания руководителей стран Содружества независимых государств (СНГ). Его советник по национальной безопасности заявил, что победа «Талибана» представляет серьезную угрозу среднеазиатским республикам, так как, по его словам, талибы могут попытаться захватить их территории. Было объ­явлено, что президенты Казахстана, Узбекистана, Кыргызстана и Таджикис­тана встретятся в Алматы, столице Казахстана.

Индия также заняла вполне предсказуемую антиталибскую позицию. 15 октября 1996 года индийский министр иностранных дел заявил, что Ин­дия не намерена признавать талибскую администрацию в Кабуле и будет продолжать оказывать поддержку правительству, возглавляемому президен­том Раббани. Особое беспокойство в связи с успехами талибов проявляли три стра­ны: Иран, Россия и Индия. Иран противостоял «Талибану» не только вслед­ствие конкуренции из-за нефте- и газопроводов. У него были причины опа­саться, что радикальное суннитское движение может спровоцировать беспорядки в шиитском Иране, особенно в Мешхеде, где гробница имама Резы ежегодно привлекает миллионы паломников. От мощного взрыва бомбы в гробнице в священный день в июне 1994 года пострадало много людей. Большое количество афганских беженцев в Мешхеде могут дать тер­рористам потенциальное укрытие, афганское население там почти не уменьшилось за годы пребывания талибов у власти в западном Афганиста­не, и их возвращение остается проблематичным.

Российская позиция по отношению к «Талибану» еще более недвусмыс­ленна, нежели позиция Ирана. Призрак радикального ислама, захлестыва­ющего Среднюю Азию, определял советскую и российскую внешнюю поли­тику с начала сопротивления моджахедов НДПА и снова был объявлен главной угрозой, когда лидеры СНГ спешно встретились после взятия тали­бами Кабула. Однако картина здесь вовсе не так проста - ее сложность от­ражается в дискуссиях как внутри Кремля, так и между лидерами СНГ.

Туркменистан с его хромающей экономикой отчаянно борется за со­оружение трубопроводов, которые расширили бы доступ туркменского га­за и нефти на зарубежные рынки. Это проявилось в его крайне осторожной реакции на успехи талибов. Другие страны СНГ открыто критиковали «Та­либан», но в отношении того, следует ли оказывать военную помощь. Западные наблюдатели отмечали, что Россия никак не может позво­лить снова вовлечь себя в военные действия в Афганистане. Ее армия была плохо подготовлена и не отличалась высоким боевым духом, а недавно сформированные армии среднеазиатских республик были еще меньше пригодны к боевым действиям. Россию тревожило то, что декларируемая талибами политика невмеша­тельства в события за пределами Афганистана может измениться, если они захватят всю страну, и что отдельные элементы внутри «Талибана» станут поощрять и поддерживать исламистские движения в Средней Азии. Заявле­ние лидера исламского оппозиционного движения в Таджикистане, что он не исключает соглашения с талибами о поддержке Афганистаном таджикс­ких мятежников, только увеличило беспокойство.

Американские воздушные удары по Афганистану в августе 1998 года сделали связи обосновавшегося в этой стране Усамы бен Ладена с талиба­ми еще более прочными и «прозрачными». Саудовское правительство со­чло невозможным сохранять полномасштабные дипломатические отношения с «Талибаном», пока бен Ладен продолжает добиваться любыми средст­вами ухода вооруженных сил США из Саудовской Аравии, и ограничило свое представительство поверенным в делах. С тех пор отношения с «Тали­баном» были прохладными, и Саудовская Аравия не стала больше проти­виться призывам США разорвать их полностью после событий 11 сентября 2001 года.