Роберт Э. Свобода агхора III
| Вид материала | Закон |
- Книга взята с сайта Роберт Э. Свобода "Агхора III: Закон кармы", 4689.83kb.
- Книга взята с сайта Увеличенные иллюстрации можно посмотреть на сайте Роберт Э. Свобода, 4082.34kb.
- Книга взята с сайта Роберт Е. Свобода "Агхора. По левую руку Бога", 4163.53kb.
- Свобода мысли и совести, 1367.58kb.
- Это сладкое слово свобода! Что такое свобода, 89.79kb.
- М. В. Ломоносова Исторический факультет Проблема прав человека и гражданства в конституциях, 337.99kb.
- Глейзер Г. Д., Роберт, 4361.4kb.
- Iii. Продукия, ее особенности 6 III описание продукции 6 III применяемые технологии, 2464.73kb.
- Реферат з політології Всеукраїнське об’єднання «Свобода» "Свобода", 100.38kb.
- Тема Свобода в деятельности человека, 53.3kb.
— Смотри, — сказал он, уперев в меня указательный палец, — когда я показываю на кого-то пальцем, я всегда помню, что три пальца обращены на меня и только один указывает на него. И тогда я понимаю, что осуждает человека ахамкара, моё эго, и это осуждение вводит меня в ловушку причины и следствия. И если вред, который я нанес ему, оценивается в один палец, то расплата будет в три раза большей. Так я сдерживаю в себе агрессивность.
— Хотя и не всегда, — заметил я.
— Если бы не это правило, я рубил бы людей направо и налево. Это очень просто, если ты накопил достаточно шакти. Поэтому многие садху бегут от людей. Чем больше у тебя шакти, тем осторожнее надо с ней обращаться, ибо кармические последствия всех твоих действий приобретают всё больший и больший вес. В мире ты чувствуешь себя как слон, на которого тявкают моськи. Слон понимает, что стоит ему пошевелить мускулом — и одной моськой станет меньше. Но он не трогает бедолагу, потому что понимает, что та не осознаёт всей тяжести своих поступков. Но если ты рассердишь слона, берегись! Спасения нет. Когда Франклин Рузвельт узнал о нападении японцев на Перл-Харбор, он спросил только: «Понимает ли Микадо тяжесть своего поступка? « А адмирал Ямамото, который был против этой атаки, сказал: «Боюсь, мы разбудили спящего великана и наполнили решимостью его сердце». Все знают, что было дальше: Япония продержалась недолго. Но вот парадоксальное следствие закона кармы — сегодня Япония рвётся вперёд, и всё за счёт Соединённых Штатов.
— По-твоему, Штатам не стоило отвечать на провокацию в Перл-Харбор?
— Если бы они не ответили, ты сейчас говорил бы по-японски или по-немецки. Нет, Штатам нужно было ответить, чтобы положить конец тирании Гитлера, Муссолини и Тоджо. Но хоть они и поступили правильно, это всё-таки карма, а карма всегда карма. Каждое действие влечёт противодействие, это неизбежно. Но карма очень глубока, и не так-то просто понять, добро или зло ожидает тебя в конечном итоге из-за совершения определённой кармы.
— Я редко подаю нищим, а если подаю, то слепым. Глаза — это орган, который проецирует твой ум в окружающий мир. Это удел всех чувств, но в первую очередь зрения. Представь, что впереди тебя по улице идёт девушка с длинными прекрасными волосами. Ты начинаешь воображать себе её лицо. И вдруг она оборачивается, и ты видишь, что «она» — мальчик. Глаза создали неверную реальность! Слепому гораздо труднее, чем нам с тобой, проецировать сознание в мир. Самсара, постоянно меняющийся внешний мир, для него практически не существует. Слепые заслуживают милостыни, потому что им труднее создавать кармы.
— Но, допустим, я так сострадаю слепому, что после смерти оставляю ему свои глаза. Для слепого это поистине благо: до чего же чудесно снова увидеть свет после стольких лет темноты! Но чем это оборачивается для меня? Слепой, получивший мои глаза, увидит множество вещей, и все они будут для него новы, и каждая будет притягивать его к себе. Он захочет насладиться ими и станет отождествлять себя со своим наслаждением. Но каждое самоотождествление — это карма! А кто будет отвечать? Я! Почему? Потому что я дал ему зрение. Я дал простор его желаниям и воплощению желаний. Если бы не моё вмешательство, он бы никогда и в мыслях не имел хотеть такое огромное количество вещей и тем более не имел бы возможности сделать их частью своей жизни. Так что ответственность лежит на мне, и я должен расплачиваться. Впрочем, если он хорошо себя ведёт, то плата не слишком велика. Но вдруг он увидит симпатичную девушку, в нём взыграет желание и он изнасилует её — виноват в изнасиловании буду я, потому что я спровоцировал это преступление! Это утверждение кажется несправедливым, но таков порядок вещей. Это касается пересадки любых органов: сердца, почек, печени и даже кожи, когда донор делится своей кожей. Будь очень осторожен в благотворительных делах — думай, для кого и как ты их совершаешь.
Вималананда объехал зазевавшегося прохожего и снова обратился ко мне:
— Ты когда-нибудь слышал на хинди выражение анкхон ки тара?
— Да, «зеница ока». Это что-то вроде английского «глазное яблоко»?
— Верно. Лучше бы эта фраза звучала анкхон ко тара.
— Что означало бы, гм-м, «спасённое око»?
— Точно. «Спасённое», оно становится невосприимчивым к желанию. Вот почему так важно овладение своими чувствами. Некогда жил царь, которого мучила бессонница. В этом не было ничего необычного, ибо царям приходится день и ночь думать о тысяче разных вещей. Даже сегодня многие видные политики стараются отвлечь себя отдел выпивкой, увеселениями, женщинами, чтобы избежать бессонницы. Но правители прошлого имели более утончённые методы наведения сна. Наш царь был ещё и поэт, и, мучимый бессонницей, он шагал взад-вперёд по балкону своего дворца и повторял про себя первую строку стихотворения, которое никак ему не давалось. «Шете Сукхам Кае Ту? — повторял король. — Шете Сук-хам Кае Ту?» — «Кому сладко спится?» Вдруг откуда-то снизу из темноты до него долетели слова: «Самадхи ништах» — «Тому, кто в самадхи». «Недурно, — подумал царь, — и вполне справедливо. Итак, Шете Сукхам Кае Ту? Самадхи ништах: хорошо спит тот, чьё сознание соединилось со вселенским сознанием. Поистине, это наилучший сон. Хорошо. Ну а теперь: Ко шатрур ива? Ко шатрур ива? Кто же вредитель?»
— Он имел в виду «кто вредитель сна»?
— Да, и в более общем смысле, Великий Враг. Он хотел подобрать слово, которое бы объединяло оба значения. Кому нужны стихи без мощных подтекстов? Итак, царь бормотал «Ко шатрур ива?», пока тот же голос не откликнулся вновь: «Ниджиндрияни», то есть «органы чувств». Вот они, вредители сна. Влюбившись в женщину, сможешь ли ты без неё уснуть? Если ты одержим страстью к богатству, это будет будить тебя по ночам. Остальные чувства действуют так же. Они вредят сну и они же вредят самадхи.
«Чудесно, — сказал царь. — Ко шатрур ива? Ниджиндрияни. А теперь, митрани кани? Кто друзья?» «Джитиндрияни — покорённые чувства», — пришёл ответ, который и на этот раз был совершенно правильным. Не нужно разрушать свои чувства, как советуют некоторые йоги. Нужно поставить их под контроль и научить их работать на тебя. Услышав последний ответ, царь нагнулся и обратился к говорящему: «Прошу тебя, великий поэт, откройся — кто ты?» И каково же было его изумление, когда из темноты на свет выступил не кто иной, как его собственный стражник! «Я и не догадывался, насколько ты велик, — воскликнул царь. — Ты должен быть первым советником!»
«Нет, ваше величество, — ответил тот. — Я хочу быть простым стражником, чтобы обращать на себя поменьше внимания. Я хочу, чтобы люди оставили меня в покое, и я мог бы спокойно заниматься своими делами. Я ответил вам только потому, что по долгу службы обязан о вас заботиться. Теперь я должен покинуть службу и искать нового места, где можно было бы жить в тишине и спокойствии». И он ушёл прочь, несмотря на все уговоры расстроенного царя.
— Прямо как ты. Ты тоже избегаешь людей, которые слишком много о тебе знают.
— Если хочешь сберечь своё одиночество, всегда будь готов уйти. Но ты не сможешь уйти, пока не развяжешь кармические узы с тем, кого благословил или проклял, потому что эти узы прочнее стального троса. Более того, твоё благословение, данное другому человеку, может обернуться проклятием для тебя самого. Вспомни оператора Акбара, не имевшего детей до тех пор, пока его не благословил мусульманский шейх, святой Салим Чишти. Но говорят, что даже получив это благословение, королева почувствовала себя беременной только после того, как умер годовалый сын шейха, Балпе Миян. Это даёт нам ключ к разгадке полученного Акбаром благоговения. Салим взял на себя некоторые кармы Акбара, не позволявшие тому иметь сына. Эти кармы помешали самому Салиму иметь ребёнка, и его сын умер. Получилось так, будто он передал своего сына Акбару.
— Но поскольку Салим допустил рождение ребёнка в семье Акбара, он нёс ответственность за часть дурных карм, которые создал этот юноша, когда стал коронованным принцем, и позже, когда он стал императором Джехангиром. И могу тебя уверить, Джехангир ответственен за в высшей степени отвратительные кармы. Не думаю, что эти кармы доставили большое удовольствие несчастному святому.
— Ты думаешь, он не понимал, какие последствия повлечёт его благословение?
— Должен был понимать, но в тот момент им владели эмоции, когда он увидел, как сам император, явившись к нему босым, униженно просит его о рождении сына, он, должно быть, подумал: «Что бы там ни случилось завтра, а сегодня я осчастливлю этого человека!» Только мусульманские святые способны на такое, индийским святым до этого далеко: они слишком осмотрительны, им обязательно нужно увериться, что человек сумеет правильно распорядиться благословением. Хорошо быть предусмотрительным, но в этом случае нет места человеческим чувствам.
— Из твоих слов можно сделать вывод, что мусульмане в некотором отношении выше...
— Разумеется! Я только не люблю фанатиков-мусульман. Впрочем, фанатики-индуисты ничем не лучше.
— А как же мог Салим поддаться эмоциям, если он святой? Разве святые не выше своих чувств?
— Святые поднимаются над тремя гунами, но только те из них, кто следует путём джнаны, превосходят свои эмоции. Следующий путём бхакти ощущает себя несчастным. Но это несчастье происходит от разлучения со своим божеством, а не от нищеты, ненависти или презрения. Человек чувствует себя настолько несчастным, что путь бхакти иногда именуется асу на марг («путь слёз»), а страдания, которые он переживает, — махапида («высшая горечь»). Когда божественное опьянение достигает такой силы, что слёзы в твоих глазах застилают собой весь мир, то ты начинаешь видеть Бога везде, куда только ни посмотришь. И когда ты видишь, как Бог стоит перед тобой и просит о помощи, твоё сердце не выдерживает. Ты делаешь всё от тебя зависящее, чтобы выручить его из беды, чтобы принести ему счастье даже ценой своего собственного несчастья. Не слушай этих мнимых свами, которые приказывают человеку стать мертвенным и холодным, чтобы достичь духовных высот. Они говорят так просто потому, что давно забыли, что такое человеческое сердце.
Мы подъезжали к военному городку, и вскоре были на месте. Это был дом Шерназ, зороастрийки, которая к моменту моей первой встречи с ней входила в круг «детей» Вималананды и стаж её ученичества насчитывал уже без малого четверть века. Пока она сновала по дому, готовя нам чай, Вималананда смотрел из окна на дерево, с которым всегда был очень дружен, а потом рассмеялся и сказал: «Робби, всегда думай о том, что ты делаешь! Однажды я велел Шерназ кормить обезьян по субботам, десять суббот подряд, чтобы уменьшить влияние Сатурна в её гороскопе. Я предупредил её, что кормить надо не всех обезьян, а только лангуров, к которым, как говорят, принадлежал Анджанея. Лангуры вегетарианцы. Они очень сильны, несмотря на свой маленький рост. К счастью для неё, стая лангуров жила неподалёку на кладбище, и по субботам они отправлялись в город в поисках угощений.
— Только по субботам?
— Да, они каким-то образом узнали, что в субботу легче всего раздобыть еды. Вожак — Боже мой, какой же он был здоровенный! — вёл за собой всю стаю. Когда кто-нибудь предлагал им пишу, он подходил первым и осматривался: всё ли в безопасности. Убедившись, что всё в порядке, он особым криком подзывал к себе остальных. Только после этого они приступали к еде. Десять раз повторялась эта церемония у дома Шерназ. Она кормила их специально приготовленной для них пищей. Ей это понравилось, и она решила, что если десять суббот пошли ей на пользу, то одиннадцать принесут ещё больше добра. И она покормила их ещё раз.
— Кормление животных — это доброе дело. И чем больше ты их кормишь, тем лучше. Разве это не так?
— Возможно, но для неё было бы лучше делать так, как ей было сказано. Она кормила их не из любви к ним. Она кормила их ради собственной выгоды, и когда она стала слишком жадной до этих выгод, Природа решила, что ей нужен хороший урок. И вот в одно прекрасное утро на следующей после одиннадцатой субботы неделе вожак лангуров залез в её дом через открытое окно. Он с важным видом побродил по дому, не скрывая своего злобного настроения, и ушёл. Все, кто был в доме, страшно перепугались: и Шерназ, и Арзу, и сын Шерназ Сохраб. Я зашёл к ним чуть позже, ничего не зная о случившемся. Пока они мне рассказывали, сильно преувеличивая его рост, злобу и всё остальное, он появился опять. Он и вправду был необыкновенно большим лангуром. Он снова стал деловито ходить по дому, ворча себе под нос, но ничего не касаясь.
— Когда он вошёл в комнату, мы сидели за обеденным столом. Он подошёл к столу и сел на него прямо передо мной. Он взял меня за правое запястье, не переставая рычать и показывать зубы, и слегка похлопал меня по голове. Затем спрыгнул со стола и выскочил в окно. Я долгое время жил в джунглях и привык к животным, но видел бы ты лица всех остальных! Я сказал моим дрожащим друзьям, что жить этому зверю осталось недолго и что им следует десять дней держать окна закрытыми, чтобы он не мог залезть опять. С того дня он стал беспокоить всех в округе. На десятый день, перепрыгивая с одной крыши на другую, он поскользнулся, схватился за провода и получил смертельный удар током. Местные жители, многие из которых считают лангуров воплощениями Ханумана, с большими почестями кремировали его тело. И ты представляешь, остальные лангуры присоединились к похоронной процессии! Это выглядело так, как будто они прекрасно понимают происходящее. Сначала они собрались над телом — и при этом даже малыши вели себя очень достойно — а когда процессия двинулась, они пошли вместе со всеми. И после этого люди говорят, что у животных нет ни ума, ни чувства! По-моему, как раз людям их и не хватает!
— Все получили хороший урок. Даже Шерназ поняла, что лучше не заигрывать с вещами, которые трудны для человеческого уразумения, как, например, связь между Сатурном и обезьянами.
— Уж не хочешь ли ты сказать, — проговорил я, машинально почесывая голову, — что этот обезьяний Голиаф скончался подобным образом из-за того, что она его лишний раз покормила? Разве это не влечёт для Шерназ кармы, по крайней мере некоторой, за его смерть? Не говоря о карме за вмешательство в связь между Сатурном и обезьянами...
В это время Шерназ принесла чай, и Вималананда спросил её:
— Ты помнишь того лангура, Шерназ?
— Это был гигант, — с удовлетворённостью ответила она.
— Задабривая Сатурна, — продолжал Вималананда, — я хотел облегчить для Шерназ давление одной тяжёлой кармы, с которой ей предстояло столкнуться. Допустим, на твою голову должен свалиться кирпич. Если это целый кирпич, то он проломит тебе голову, но если это всего лишь осколок, то он отскочит от твоей головы. Точно так же и с кармой. Если никто не возьмёт твою карму на себя, ты не избежишь вызванного ею поворота судьбы. Однако можно смягчить плохие последствия и усилить хорошие умелым использованием садханы. Но если ты не слушаешься того, что тебе говорят, как было в случае с нашей дамой — я говорю это прямо в лицо, — сказал он, пристально глядя на Шерназ, — то тебе не миновать неприятностей, а все усилия пропадут даром. И такой опыт, кстати, тоже обусловлен Сатурном.
— Поклонение Анджанее — лучший способ обуздать Сатурна?
— Да, и причин тут множество, но главное то, что Анджанея умел обращаться с законом кармы. Надеюсь, вы помните то место в «Рамаяне», где Анджанея летит через океан на Ланку, чтобы найти Ситу.
«Рамаяна», вторая великая эпическая поэма древней Индии, рассказ о жизни царя Рамачандры, или Рамы, седьмого воплощения Вишну. Во время четырнадцатилетнего пребывания в джунглях, Рама лишился своей жены Ситы, которую украл Равана — ракшас (демоническое существо), правивший островом Ланка. С армией медведей и обезьян Рама вторгся на Ланку и после многих перипетий убил Равану в бою и вновь обрёл Ситу. Перед вторжением Рамачандра послал Ханумана на Ланку осмотреться на месте и найти Ситу.
— Анджанея взмыл в небо и быстро полетел к острову, но вдруг почувствовал, что слабеет. Он стал искать причину и вскоре понял, в чём дело: к нему приближалась гигантская демоница Симхика. «Я очень проголодалась, — сказала она, — и рада встрече с тобой, о сын ветра! Придётся тебе послужить мне хорошей пищей!» Анджанея обратился к своему причинному телу, пытаясь понять, правду ли она говорит, и к ужасу своему обнаружил, что ей действительно суждено было съесть его в этой жизни. Но если это случится, то как же он выполнит поручение своего любимого повелителя Рамачандры? О собственной жизни Анджанея не думал вовсе, он думал только о выполнении задания, так как он целиком посвятил себя Раме. Надо было срочно что-то предпринимать, потому что Симхика ухватила ;го тень и за неё тянула Анджанею всё ближе и ближе к себе.
— Как она это делала?!
— Твоя тень — это часть тебя, не правда ли? Если я могу схватить тебя за руку и тянуть к себе, то почему я не могу то же самое проделать с твоей тенью? Тень ведь тоже материальна, и хотя материя её чрезвычайно тонка, не так уж трудно тянуть кого-то за тень, гели ты знаешь, как за неё взяться.
— Анджанея быстро нашёлся, напряг свою сиддхи махима и увеличил своё тело до небывалых размеров. Видя, что её еда стала величиной с гору, Симхика так же широко раскрыла свою пасть. Тогда Анджанея, с помощью сиддхи анимы, снова уменьшил своё тело и со скоростью молнии влетел к ней в рот. Пронзив её тело и разодрав когтями её внутренности, он выскочил наружу, а она рухнула в океан, подняв миллионы брызг. Анджанея мог дальше продолжать полёт, он снова был на свободе. Таким образом, буква закона кармы была соблюдена, но нежелательные последствия не наступили.
— А Сатурн никак не влияет на Анджанею?
— Сатурн влияет на всех, без всякого исключения, и на Анджанею тоже, но тот знал, как поступать в этом случае. Скажу больше:
— Сатурн даже просил Анджанею помочь ему. «Ты же Маха Рудра, — говорил он, — как же мне оседлать тебя?»
— Рудрой называют Шиву (бога смерти и преображения), это понятно, но при чём тут Маха (великий)?
— Анджанея — это величайший Рудра, потому что он последний Рудра, заключительный из одиннадцати рудр, так же как Маха Кала («Великое время») — первая из них, или Ад и Рудра. Анджанея, воплощение Шивы, есть само совершенство Шивы. Рудры управляют жизнью и смертью путём овладения памятью. Ведь жизнь — это память, сладкие или горькие воспоминания, не более того.
— Ты хочешь сказать, что если я что-то не могу вспомнить из своей жизни, то это то же самое, как если бы я и не жил?1
— И это тоже, но без памяти жизнь как таковая невозможна. Ты существуешь благодаря своей ахамкаре, этому воспроизводящему «я» устройству. Ахамкара постоянно самоотождествляется с каждой клеткой твоего тела и с каждой чертой твоей личности. Без ахамкары ты не существовал бы как индивид, так как именно ахамкара сводит все твои составляющие воедино и создаёт тебя. Махакала — рудра, который разлучает тебя с жизнью, — убивает тебя тем, что заставляет ахамкару вспомнить, что она есть Кундалини Шакти. Когда Кундалини видит Махакалу, она преисполняется такой любовью к нему, что все её мысли стремятся только к нему, и она не может более думать о никчёмной человеческой личности