25(1070), 17 июня 2011 г. Земля Нижегородская

Вид материала

Документы

Содержание Из путевого журнала Командир пробега Автомобили достигли конеч­ного пункта пробега. «М-1»—проч­ная, выносливая машина. Весь путь от Горького до Хорога прой­ден без е Крыша мира Из путевого журнала

Подобный материал:

• Медицина+ в рамках ix-го международного медицинского форума нижегородская ярмарка россия,, 44.89kb.
• Нижегородская академия, 209.52kb.
• Нижегородская академия, 214.37kb.
• Нижегородская академия, 238.9kb.
• Основная образовательная программа начального общего образования г. Пермь, 2011, 2132.92kb.
• План мероприятий, приуроченных к празднованию Дня образования Краснодарского края, 218.06kb.
• Земля І люди в повісті О. Кобилянської "Земля", 25.79kb.
• «Нижегородская ярмарка», 1918.49kb.
• Г. Орел 29 июня 2011 года На основании плана работы Контрольно-счетной палаты, 316.4kb.
• Мои любимые места Нижнего Новгорода. Нижегородский Кремль, 224.29kb.

rg.ru

№ 25(1070), 17 июня 2011 г. Земля Нижегородская


КАК ЭТО БЫЛО


Пробег

Дневник Фаины СТЕКЛОВОЙ


Для горьковских «эмок» пустыня стала испытанием

(Окончание. Начало в №23, 24)


Недалеко от Ходжента встре­чают нас физкультурники-вело­сипедисты и эскортируют колон­ну по Ходженту. А весь Ходжент — это сплошной зеленый сад; зреющие фрукты, поля цвету­щего хлопка. При въезде в город нас приветствуют звуки нацио­нального оркестра.

Автомобили, засыпанные цве­тами, медленно ползут по алле­ям городского сада, мимо живой цепи девушек и юношей в физ­культурных майках. В саду много­людный митинг.

Выступление национального театра вызвало у всех участников искреннее восхищение. Хорошо пляшут девушки Ферганской до­лины, но нет лучше плясуньи, чем 16-летняя Роза, таджичка-колхоз­ница хлопкового колхоза под Ходжентом.


***

Торопимся. Да и как можно не торопиться, если на горизон­те горы, если послезавтра нужно быть в Оше, на подступах к Па­миру. Чем дальше, тем красивее дорога мимо зеленых квадратов хлопковых полей: хлопок цветет нежным бело-розовым цветком! Поля покрыты фигурами хлопко­робов. Они приветливо машут и желают нам удачного пути.

Мелькают, как в калейдоско­пе, белые города с улицами-ал­леями. Проходим Коканд, Ферган, Андижан. И вот мы уже идем кра­ем Ферганской долины.

Справа ослепительно-ярко белеют на голубом небе снеговые вершины Памира, позади в нежно-серой дымке кутается Ферганская долина — жемчужина Узбекиста­на. Мы вступили в Киргизию — это восьмая национальная республи­ка на нашем пути.

К Ошу ведет хорошая автомо­бильная дорога. Издали слышно, как гремит музыка, и улицы Оша с украшенными арками раскры­вают перед нами свои лабиринты. Вечером мы подолгу смотрим на юго-восток, там за первыми высо­тами лежат все снеговые перева­лы, о которых мы слышали столь­ко рассказов и страхов.

Но мы твердо верим, что ма­шины наши не откажут, а Памир будет взят.


Из путевого журнала


1 июля. Машины преодолевают один за другим горные пе­ревалы. Самый высокий — 5200 метров. Тяжело дышать. Трудно накачивать покрышки — нет воз­духа.


Командир пробега

И. Н. Смолич.
2 июля. Последние два гор­ных перевала. Колонна спускает­ся с гор в цветочную долину реки Пяндж. Здесь расположен дале­кий юго-восточный форпост Стра­ны Советов. Город Хорог стоит на стыке границ СССР, Индии, Китая и Афганистана.

Автомобили достигли конеч­ного пункта пробега. «М-1»—проч­ная, выносливая машина. Весь путь от Горького до Хорога прой­ден без единого ремонта.

4 июля. Машины едут в об­ратный путь, к столице Советского Союза — Москве. Второй раз колонна идет через горы Памира.


Крыша мира


Выглянувшее из-за гор солнце бьет прямо в глаза, поднимается легкий пар над долиной. С удивлением смотрят ранние посетители чай­ханы на наши сверкаю­щие машины. В этот ран­ний час мы покидаем Ош, маленький городок Кир­гизии, лежащий у ворот Памира.

Кажется, не мы идем к горам, а горы надвига­ются на нас. Они все бли­же, ближе, а вот и стрелка альтиметра поползла вверх. Начинается подъем. Дорога, ранее прямая, на­чинает метаться то вправо, то влево, ныряет вниз и, наконец, идет все вверх и вверх, не давая передыш­ки мотору.

Это подъем на перевал Чигирчик. Его высота не больше двух с половиной тысяч метров, но мы уже на­чинаем тщательно следить за собой и за соседями: а не пошла ли кровь из носа или ушей? В Ходженте врач читал нам специальную лекцию и предупреждал об опасностях, которые могут возникнуть на высотах. Нас снабдили разными меди­каментами и даже кисло­родной подушкой, которая впоследствии пригодилась нам только для того, чтобы на ней спать.

На вершине перевала арка с лозунгом. Здесь нас встречает немногочислен­ное население поселка, лежащего у подошвы Чигирчика. Приветственные возгласы, огнен­но-красные маки, цветы альпий­ских пастбищ, летят под колеса автомобилей.

...Начинается спуск к Гульче, а вот и сама Гульча. Она в долине, еще полной утренней свежести и тумана.

Дорога идет ущельем по бе­регу реки. От реки вверх подни­маются зеленые склоны гор, по­крытые движущимися точками. Это огромные стада пасутся на пастбищах восточного Памира.

Хороша здесь трава. Сочная, густая... Дорогу окаймляет бор­дюр из маков, красных, как кровь, белых, темных и голубых. Кажет­ся, огромная горсть разноцветных бус небрежно брошена на зеле­ный ковер.

...Остается позади Суфи-Курган, место, с которым связано так много трагедий экспедиции Лукницкого, описанных в книге «У подножия смерти».

...От Ак-Босош начинается подъем на Талдык. Много наслы­шались мы о серпантине (изви­вах) Талдыка, но он превзошел все наши ожидания. Красив, но тяжел.

...Спускаемся в Алайскую до­лину. Неповторимый вид откры­вается с перевала. Изумрудным ковром лежит Алайская долина, рассеченная дорогой, словно ударом сабли. За нею высятся снежные вершины Заалайского хребта.

Первый день наш на Крыше мира заканчивается при свете керосиновой лампы и ночевкой в Бордобо. Ночью был такой холод, что мы надели на себя полушубки и спали под ватными одеялами. Воду из радиаторов выпустили — и хорошо сделали: закраины рек и ручьев замерзли.

...Через 20 километров от но­чевки — перевал Кзыл-Арт (Красная спина). Тяжело достался нам этот перевал. Подъем на него ус­ложнялся мягкостью грунта.

Но что это синеет внизу? Ми­раж или явь? Это синее, как море васильков, легло у подножия Кзыл-Арта озеро Каракуль. На бе­регу озера песок, солончаки, «ка­ракульские каракумы».

.. .Уже идем на высоте трех ты­сяч метров, начинаем привыкать к разреженному воздуху. Единс­твенное неудобство — холод. Приходится одеваться тепло, хотя и несколько неудобно в июле оде­ваться по-зимнему.

...Исчезли зеленые склоны. Куда ни глянешь — повсюду суровые на­громождения скал в белых шапках. Долина, которой мы идем, называется До­линой смерчей. Ежеднев­но, в определенные часы после полудня, налетает из ущелий ветер-афга­нец и с ураганной силой проносится по долине. Сейчас полдень: то тут, то там взвихриваются стол­бы черного песка, словно хотят снести нас.

Но наши машины крепко стоят на земле, и никакой смерч не в силах их оторвать. Мы прикованы к дороге огромным желанием дойти до Хо­рога.

...Река Музкол еще покрыта льдом: мы проходим мимо нее, словно мимо погреба, — холодом веет от реки. Начинается подъем на самый высокий перевал Ак-Байтал. Тяжело дышат моторы, чаще бьется сердце у людей: каждое резкое движение на­граждает усталостью. Чутко при­слушиваемся к каждому звуку. Если лопнет покрышка — будет беда. Чтобы здесь, на перевале, накачать баллон разреженным воздухом, надо затратить много труда.

...Ночуем в Мургабе. Мургаб —это и есть то самое огромное памирское плато, которое имену­ют Крышей мира. Это самый вы­сокий населенный пункт. В Мурга­бе сердца животных увеличены в два раза, трупы животных здесь не разлагаются, а медленно высыха­ют, превращаясь в своеобразные мумии. Женщины не могут рожать детей — для этого они спускаются в долины.

На скудных пастбищах бро­дят кутасы — невероятного вида коровы с лошадиными хвостами. В окрестных горах живут архары — горные козлы с большими, кра­сиво изогнутыми рогами. Ночи здесь холодны и ветрены, и на ночь мы опять опустошаем ради­аторы.

Когда мы уходим из Мургаба, солнце золотит причудливые вер­шины гор. Кой-Тезек — последний высокий перевал. Внизу под нами лежит снег, и здесь я впервые срываю чудесные белые эдель­вейсы, цветы альпийских вершин. Они растут на высоте не ниже 4 тысяч метров.

...Вниз, вниз! Спуск до само­го Хорога. Дорога идет ущельем реки Гунт, не раз пересекая этот мутный капризный поток. На бе­регу редкие кишлаки. Балахшане выходят нам навстречу, девушки вручают цветы.

...Чем ниже спускаешься к Хо­рогу, тем сильнее бьется сердце. Последний десяток километров идем по узенькому карнизу над Гунтом. Справа — стена, слева — пропасть. Наконец дорога сво­рачивает вправо, и перед нашим взволнованным взором Хорог! Маленькая столица Горно-Бадахшанской области. Она вся цветет флагами. лентами, лозунгами. .Под звуки оркестра и крики «ура!» командорская машина рвет лен­точку финиша.

Два-три дня пути отделяют теперь Хорог от внешнего мира, а раньше это были мучительные три с лишним месяца путешествия по горной тропе. Теперь вместо узкой пешеходной тропки вьется лента дороги, бегают машины, со­единяя столицу Горно-Бадахшанской области с внешним миром, лежащим по ту сторону памирских хребтов.


Из путевого журнала


12 июля. Идем по бездо­рожью степей Казахстана. Про­водник заблудился. Колонна разбивает лагерь посреди без­жизненной степи. Иссякли запа­сы бензина, воды. Командир тов. Смолич отправляется на поиск дороги.

13 июля. Дорога найдена. Колонна прибывает на станцию Джусалы.

16 июля. От берегов Арала колонна идет через северные ма­лые Каракумы. Вечером колонна пройдет последнюю пустыню.

26 июля. Вечером прибыли в Киров. Позади 10700 километров. Скоро конец пробега.

29 июля. Пробег закончился в Горьком.

Редакция газеты благода­рит директора музея истории ОАО «ГАЗ»

Наталью Витальев­ну Колесникову за предостав­ленные

фото Николая Добро­вольского.