Посвящается: Ричарду Снайдеру (1916-1997)
| Вид материала | Литература |
- Дэвид Дойч. Структура Реальности, 4999.94kb.
- Итоги развития российской империи в 1900-1916 гг. , 181.65kb.
- Светлой памяти моих дедушки Ивана Ивановича Бычкова (1915 1999) и бабушки Пелагеи Абрамовны, 1162.05kb.
- Светлой памяти моих дедушки Ивана Ивановича Бычкова (1915 1999) и бабушки Пелагеи Абрамовны, 1162.05kb.
- Посвящается Василию Макаровичу Шукшину Автор: Квасова Алла Викторовна, учитель русского, 117.32kb.
- А. С. Пушкина к 150-летию со дня рождения Антона Павловича Чехова Чеховиана в Омске, 1406.07kb.
- Закон украины «О налоге на добавленную вартість», 920.65kb.
- Д. В. Михель Метафизика в поисках своих оснований, 2733.42kb.
- Мезозоид северного обрамления Тихого океана происходила на фоне сосуществования двух, 235.77kb.
- Парамаханса Йогананда Автобиография Йога, 7306.47kb.
ГЛЕНН Д. ПЕЙДЖ
ГЛОБАЛЬНАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ НАУКА НЕПРИЯТИЯ УБИЙСТВА
Посвящается: Ричарду Снайдеру (1916-1997),
Губерту Уилсону (1909-1977),
политологам, ученым, учителям, друзьям
Наука, которая боится забыть своих основателей, обречена на гибель.
Альфред Норт Уайтхед
Содержание
Предисловие
Благодарность
Вступление
Политические науки неприятия убийства
Глава 1
Возможно ли общество неприятия убийства?
Глава 2
Предпосылки создания общества неприятия убийства
Глава 3
Что это значит для политологии
Глава 4
Значение политологии неприятия убийства для решения проблем
Глава 5
Значение политологии неприятия убийства для общественных и государственных институтов
Глава 6
Глобальная политология неприятия убийства
Приложение А
Приложение Б
Приложение В
Приложение Г
Примечания
Литература
Предметный указатель
Предисловие
Эта книга предлагается для внимательного и критического прочтения в первую очередь всем тем, кто интересуется политическими науками, - от студентов-первокурсников до маститых профессоров. Ни возраст, ни уровень образования и эрудиции не мешает людям разделять широко бытующее мнение, что убийство является неизбежным спутником человеческого существования, и что это должны признавать политическая теория и практика. Автор очень надеется, что читатели вместе с ним усомнятся в непреложности такого представления, и внесут свой посильный вклад идей и действий в фундамент будущего глобального общества, основанного на неприятии убийства.
Вполне возможно, что словосочетание « неприятие убийства» впервые фигурирует в названии книги, поскольку этот термин еще не вошел в широкое употребление. Он призван выйти за пределы понятий «пацифизм» и даже «ненасилие», чтобы сосредоточиться на убийстве, лишении человека жизни. Первоначальной реакцией многих из моих читателей может быть возражение, что концентрация на неприятии убийства – это слишком мрачно, слишком узко, и оставляет без внимания более важные вещи. Их точка зрения будет близка идеям Ганди, который учил, что если трактовать ahimsa (ненасилие: не причинить вреда ни в мыслях, ни словами, ни действиями) как неприятие убийства, то от насилия, как понятия, его будет отделять совсем небольшое расстояние.
И все же если бы сам Ганди поразмышлял над этой книгой как читатель, он мог бы прийти к выводу, что концентрация на отрицании убийства как источника и спутника других форм насилия могла бы стать первым шагом на пути к политической науке ненасилия, а со временем, и переходом от политики лишения жизни к политике приоритета жизни.
Основная идея этой книги в том, что общество неприятия убийства может стать реальностью, и что способствовать этому будет изменение самой политической науки как дисциплины, а также ее социальной роли. Существующее в политической теории и практике убеждение, что убийство является неизбежным спутником человеческого существования и жизни общества, оспаривается по следующим позициям.
Во-первых, известно, что люди способны как убивать, так и воздерживаться от убийства, - и это может быть обусловлено как их биологической природой, так и воспитанием.
Во-вторых, несмотря на свою способность убивать, большинство представителей человечества не являлись и не являются убийцами.
В-третьих, целый ряд общественных институтов продемонстрировал, что общество может исповедовать заповедь «не убий», и при удачном обобщении и продвижении опыта таких институтов они могут послужить в качестве компонентов будущих обществ неприятия убийства.
В-четвертых, учитывая последние и ожидаемые научные открытия в области исследования причин, подвигающих на убийство, и причин, заставляющих делать выбор за или против лишения человека жизни, вполне можно будет влиять на общество и человеческую природу, склоняя ее к отрицанию убийства.
В пятых, учитывая вышесказанное, тезис о «склонной к убийству» природе человека, являющийся теперь основанием признания неизбежности насилия политическими науками и самой политикой, вряд ли сможет служить краеугольным камнем дисциплины в дальнейшем.
В-шестых, с целью продвижения к глобальному обществу, свободному от желания убивать, тем политологам, которые еще не верят в возможность существования такого общества, предлагается рассмотреть эту возможность гипотетически, с чисто теоретической точки зрения, применяя как дедуктивные, так и индуктивные методы. Такой гипотетический анализ как самими скептиками, так и теми, кто верит в возможность трансформации к ненасилию, мог бы значительно продвинуть политическую науку. Точно так же как и сторонники, и противники доктрины ядерного сдерживания имели возможность теоретически исследовать и обсудить последствия локальной ядерной войны, - политологи , принимающие и отвергающие насилие, могли бы вести дискуссию с целью изучения предпосылок, процессов и последствий решимости создать условия для существования глобального общества неприятия убийства.
Несмотря на то, что эта книга адресована прежде всего тем, кто занимается политической теорией и практикой, очевидно, что общества неприятия убийства не могут быть созданы без открытий и усилий всех научных дисциплин и специалистов. Великолепным примером может служить первый шаг к созданию прикладной науки бескорыстной любви, сделанный социологом из Гарварда Питиримом Сорокиным, издавшим в 1954 году книгу «Пути и сила любви». Нам необходимо разработать естественные и биологические науки, социальные и гуманитарные науки, основанные на философии неприятия убийства; необходимо, чтобы появились профессионалы и просто люди самого разного рода занятий, исповедующие неприятие убийства. Кроме того, чтобы в полной мере понять прошлое и настоящее человеческих возможностей, мы должны делиться опытом с другими культурами. Чтобы быть нормативной и воистину верной, а также осуществимой в реальной действительности, политическая наука неприятия убийства как теоретически, так и практически должна быть глобальной.
Никакие выражения благодарности не могут в полной мере передать, насколько я обязан все тем, кто явно или незаметно для себя, совсем недавно или давно внес вклад, сделавший возможным издание этой книги. Список библиографии содержит имена этих людей, и я хочу упомянуть некоторых из них здесь. Я глубоко благодарен жителям штата Гавайи, которые помогали мне на трудном научном пути, студентам-старшекурсникам Гавайского университета из разных стран, которые принимали участие в семинарах «Политические альтернативы ненасилия» в 1978-1992 годах, а также студентам-докторантам, работавшим над диссертациями на тему ненасилия, а теперь ученым – Франсин Блюм, Чайвату Сатха-Анану и Макападо А. Мазлиму.
Представляя эту книгу на суд читателей, я прекрасно осознаю, какое влияние при ее написании оказали на меня два великих преподавателя политологии из Принстонского университета – Ричард Снайдер и Губерт Уилсон. Снайдеру я обязан своим уважением к наукам, к междисциплинарным исследованиям, убеждением в том, что суть политики заключается в способности делать выбор, пониманию важности образования на всех уровнях, а также того, что система ценностей может высвечивать те вещи, которые не всегда видят люди, такой системой не обладающие. Уилсон, также как позже и Ганди, помог мне понять, что свободное и справедливое общество нуждается в ученых и гражданах, готовых защищать свои убеждения, даже если это иногда означает остаться в одиночестве.
Как все ученые, я получал поддержку и информацию и в академической среде, и за ее пределами . Мне оказали помощь и поддержку замечательные люди самых разных профессий и занятий. Духовные лидеры: Акариас Тулси и Махапрагайя, раввин Филипп Бентли, преподобный Сидней Хинкес, Дайсак Икеда, сестра Анна МакАнани, лама Дубуму Тулку, отец Джордж Забелка и Абдурахман Вахид.
Ученые-естественники - Ан Чунг-Си, Чунг Юн-Джей, Джеймс Дейтор, Йоханн Галтунг, Пьеро Джорджи, Хонг Сунн-Чик, Ли Джей –Бонг, Брайан Мартин, Рональд Маккарти, Брюс Мортон, Кинхид Мушакоджи, Еремей Парнов, Илья Пригогин, Томас Рамси, Ри Йонг-Пил, Хирокару Секи, Уильям Смирнов, Лесли Спонсел, Джин Шарп, и Ральф Сами. Ученым – гуманитарии –А.Л. Херман, Ричард Джонсон, Майкл Наглер, Чаман Нахал, Джордж Симсон, Татьяна Якушкина и Майкл Тру; библиотекари – Рут Бинц и Брюс Бонта. Политические и общественные деятели – Джеймс Альбертини, М. Арам, А.Т.Арийаратне, Данило Дольчи, Гвинфор Эванс, Хуанг Янг-Йоп, Петра Келли, Джин Садако Кинг, Майрид Корриган Магуир, Абдул Салам аль-Маджали, Рональд Маллоун, Урсула Маллоун, Андреш Пестрана, Хоакин Урреа, и Ритта Уолстрем. Пропагандисты теории ненасилия: Дхармананда, Чарльз Л.Альфин, старший, и Бернар лаФайетт младший. Врачи, лечащие как тело, так и душу: Тьонг Х.Кам, Джин Р. Ледук, Рамон Лопес Рейес, Ри Донгшик, Ро Йюнг –Ву и Уэсли Вонг. Сторонники нововведений и реформ: Виджай К. Бхардвай, Карен Кросс, Вэнс Энглман, С.Л.Ганди, Сара Джиллиатт, Лу Анн Хайхео Гуансон, Манфред Хеннингсен, Теодор Херман, Цзе Хиан Леонг, Энтони Марселла, Ричард Морс, Ромола Морс, Скотт МакВэй, Хелла МакВэй, Гедонг Багоэс Ока, Бертон М.Сапин, Стенли Шаб, Уиллиам Шоу, Джоанн Тачибана, Вольдемар Томуск, Джон Трент и Альваро Варгас.
Я глубоко признателен всем читателям, которые поделились своими мыслями и идеями по поводу рукописи этой книги: Ан Чунг-Си, А.Т.Арьяратне, Джеймсу МакГрегору Бернсу, Чайвату Сата-Ананду, Вэнсу Энглману, Иоханну Галтунгу, Луису Ксавье Ботеро, Амедео Коттино, Элизабетте Форни, Лу Анн Хайхео Гуансон, Кай Хеберт, Теодору Херману, Хонг Сунг-Чику, Эдварду Колоджей, Рамону Лопес-Рейес, Кайксия Лу, Майриду Корригану Магуиру, Брайану Мартину, Мелиссе Машберн, Джону Монтгомери, Брюсу Мортону, Муне Махендра Кумар, Винсенту Полларду, Илье Пригогину, Н.Радхакришнану, Фреду Риггсу, Джеймсу Робинсону, Бертону Сапину, Намрате Шарма, Джорджу Симсону, Дэвиду Сингеру, Чанзу Сонгу, Ральфу Сами, Константину Тюсову, Вольдемару Томуск, Майклу Тру, С.П.Удайакумару, Т.К.Н. Уннитан, Альваро Варгасу И Баоксу Жао.
Их комментарии придали значения моей работе и «высветили» препятствия для ее реализации. Вся ответственность за возможное неадекватное воплощение их замечаний лежит на мне.
Я очень благодарен Джеймсу Робинсону, первому читателю моей рукописи в феврале 1999, за его дружеское предложение, в духе Ричарда Снайдера, написать вступление.
Я глубоко и вечно обязан Гленде Хатсуко Найто Пэйдж – за то, что она подготовила печатный вариант моей рукописи, так же, как она это делала со всеми моими книгами и эссе на протяжении более двадцати пяти лет, и за то, что она была со мной во всех путешествиях – поисках возможности создания ненасильственного общества, приводивших нас на Бали, в Бангкок, Бейджин, Берлин, Брисбен, Хиросиму, Лондон, Москву, Нью-Дели, Нью-Йорк, Париж, Провинстаун, Пхеньян, Сеул, Токио и Улан-Батор, - и при ей нельзя было забывать о своей собственной работе.
Выражаю признательность Коламбии Юниверсити Пресс за разрешение процитировать отрывок из произведения Джона Берджесса «Воспоминания американского ученого» (стр.28), копирайт С 1934б Коламбия Юниверсити Пресс.
ВСТУПЛЕНИЕ
ПОЛИТИЧЕСКИЕ НАУКИ НЕПРИЯТИЯ УБИЙСТВА
Внимание: книга, которую вы держите в руках, в случае ее широкого распространения и серьезного к ней отношения, изменит некоторые повсеместно преобладающие ценности, а также институты, эти ценности формирующие. Среди этих ценностей, целей, предпочтений, ожидаемых результатов, событий и действий, а также среди соответствующих институтов, будут те, которые непосредственно связаны с получением и употреблением власти. «Власть» здесь понимается как процессы, с помощью которых люди принимают решения за себя и других, решения, которым эти другие должны подчиняться, причем в случае необходимости, - по принуждению (Lasswell and Kaplan 1950:75) . Институты, ассоциируемые с властью, это не только правительства и их функционеры, которые инициируют войны и применяют жесткие меры, включая смертную казнь, к тем, кто не подчиняется общественному порядку.
С институтами власти тесно сотрудничают объединенные группы предпринимателей, некоторые из которых получают огромные средства от изобретения, производства, продажи оружия и угрозы его использования ; университеты, где среди сотрудников есть те, которые ведут творческий поиск и разработку стратегий применения силы и « дипломатии принуждения» ; ассоциации хорошо подготовленных спортсменов и артистов, включающие тех, кто специализируется на играх и развлечениях с применением насилия; больницы и клиники, где высоко профессиональный медицинский персонал делает аборты и применяет эвтаназию; не очень засекреченные общества или «частные армии», члены и «бойцы» которых производят и применяют смертоносное оружие для борьбы с правительствами или с их тайного ведома; семьи, где люди применяют или терпят насилие, а в некоторых культурах даже убивают провинившихся супругов, детей, или родственников супругов; и, наконец, религиозные организации, члены которых допускают убийство отступников от утвержденных канонов, доктрин и предписаний.
Как любой значительный общественный сектор испытывает влияние и сам влияет на властные процессы в своем обществе, так и общество направляет, регулирует, привлекает и исправляет, с помощью как поощрений, так и наказаний, прибегая иногда к убийству, (как случается иной раз в корпорациях, когда подобные функции осуществляет охрана), на университетских кампусах, среди работников индустрии развлечений, в больницах и клиниках, в семьях и храмах. Взаимодействия между властными и другими общественными институтами, а также внутри них, постольку, поскольку эти взаимодействия включают в себя убийство или угрозу убийства, представляют собой проблему для современного и постмодернистского общества, что и отмечают компетентные наблюдатели и сознательные члены этих институтов.
Профессор Гленн Пэйдж систематически анализирует эти проблемы, как индивидуальные, так и касающиеся сообщества, и даже глобальные, - проблемы убийства и угрозы убийства в жизни людей. Он выделяет ядро проблем, показывая эмпирические и логические несоответствия между широко разделяемыми человеческими требованиями, преференциями и правами на минимальный уровень соблюдения достоинства, и эпизодическими нарушениями этих фундаментальных целей, имеющими место практически на каждом уровне общественной организации – в небольших группах, сообществах, нациях , а также в самых различных институтах – правительственных, экономических, образовательных, медицинских, социальных, семейных и религиозных.
Публикация этой книги именно сейчас отнюдь не значит, что проблема убийства возникла недавно или ее только что осознали; это не значит также, что книга возникла исключительно как плод воображения автора и его мастерства ученого –исследователя. Публикация книги сейчас, а не раньше, означает, что несмотря на часто осознаваемую роль убийства в человеческих сообществах и организациях, мужчинам и женщинам во всем мире не доставало системы эффективных подходов и инструментов для анализа, предугадывания и применения альтернативных политических курсов, которые могли бы более эффективно уменьшить вероятность убийства и помочь сделать выбор в пользу взаимодействий между людьми, исключающих убийство и влияющих на все человеческие ценности.
Такая система является плодом труда многих ученых и преподавателей, и разработана она этими учеными под влиянием всех убийств, совершающихся вокруг них, или же вопреки этим убийствам. Философы вносят свою лепту в формулирование проблем, а именно в изложение и уточнение целей и преференций, которые не осуществляются на практике. Историки, демографы и экономисты регистрируют тенденции в отношении общества к приятию или неприятию убийства, а также изменения в человеческих целях и преференциях. Антропологи, биологи, психологи и социологи пытаются выяснить условия, влияющие на формирование тенденций, с тем, чтобы найти способы остановить негативные тенденции и поддержать те из них, которые провозглашают жизнь высшей ценностью. Другие ученые прилагают усилия к тому, чтобы предсказать пути развития тенденций в случае отсутствия препятствий, которые могли бы помешать нежелательным тенденциям и усилить желательные. В среде просвещенных и прогрессивных общественных деятелей постоянно растет и усиливается контингент тех, кто способен провести в жизнь применимый и эффективный альтернативный курс политики. Эти мужчины и женщины составляют, в основном, «среднее звено» правящей элиты, и не могут пока влиять на политику в духе неприятия убийства; однако несмотря на это, как специалисты в области тенденций развития человеческого общества и его перспектив, они представляют собой значительный противовес тем специалистам по насилию, которые сделали прошедшее столетие самым кровавым за всю историю человечества, хоть они пока и вынуждены ждать наступления времени, более благоприятного для проведения альтернативных политических курсов и соблюдения прав личности. Вызывает горькую иронию, и в то же время внушает оптимизм тот факт, что именно в кровавом двадцатом веке зародилась и оформилась политическая наука неприятия убийства.
Гленн Пейдж на собственном опыте познал возможности машины убийства своего времени, пройдя военную подготовку, а затем и принимая участие в войне в Корее.
Вернувшись к карьере ученого, он систематически стал готовить себя к научной деятельности в области отношений между разными странами, и в частности в области оценки внешнеполитических решений, принимаемых ведущими членами правительства (Snyder, Bruck, and Sapin 1962). Владение несколькими языками, а также обширные познания в области социологии, помогли ему в написании ряда серьезных работ в различных областях политологии (например: Paige 1977). В разгар своей академической карьеры, анализируя индивидуальные цели, он столкнулся с различными взглядами на проблемы, цели, условия и перспективы приятия убийства и на альтернативный путь, ведущий к отказу от убийства через общественные и образовательные программы. Его основным выводом стал постулат, что, несмотря на существование отдельных альтернативных мнений, доминирующие концепты государства и официальной науки основываются на предпочтении убийства отказу от убийства. Настоящая книга – итог второй половины научного пути Гленна Пейджа; это вызов доминирующим концептам и альтернатива им, представляющая собой теорию глобальной политической науки неприятия убийства.
Я знаком с автором более четырех десятков лет, в течение которых произошел такой рост понимания необходимости отказа от убийства, и в то же время такое увеличение масштабов, тяжести и размаха убийства и угрозы убийства. Мой голос в поддержку этого издания, обращенный ко всем гражданам – поборникам демократии в любой стране и любом обществе, выступающим за отказ от убийства, звучит не только из-за дружеских чувств и уважения, которое я, несомненно, питаю к автору. Мною движет мой научный интерес к перспективе мирного сосуществования и сотрудничества всего человечества в противовес противостоянию и решению споров с помощью насилия.
Тот факт, что книга написана политологом, определяет некоторые из ее сильных и слабых сторон. «Политическая наука» - последняя из социальных наук, где основное ударение делается на слове «наука» в его современном понимании. Если ее характеризовать как «дисциплину», ее слабые места компенсируются в какой-то степени широтой ее границ. Именно эта широта привела к возникновению в ее недрах нового направления , которое называется «науки политики». Название подчеркивает многоаспектный, поли- методологический, проблемный подход к общественным феноменам (см.Lasswell and McDougal 1992). Работа Пейджа близка по духу, а также творчески развивает социальные науки о человеческом достоинстве (см. Robinson 1999).
Я более чем кто-либо другой, знаком с институтами пропаганды и власти, поскольку жил, преподавал и занимал административные посты во многих американских колледжах и университетах на протяжении полувека, специализируясь на наблюдении за властными процессами на различных уровнях – местном, уровне штата и федеральном в США и некоторых других странах. Одним из уроков моего административного опыта было осознание того, что многие из нас не замечают существования машины убийства и людей, этим занимающихся, даже в изоляции университетских кампусов. Если эти акты убийства или угрозы убийства попадают в поле зрения научной общественности, то это списывается на издержки ведения бизнеса. Да и сами наши колледжи и университеты напоминают предприятия – и по своей структуре, и как места, где определяется политика делового, торгового и финансового мира посредством наших школ администрирования, менеджмента, организации и технологий.
Центральное положение силы более заметно в политическом секторе, чем в каком-либо другом. Сила не только воспринимается как должное в самом определении государства; на ней строятся статьи бюджета федеральных правительств по расходам на поддержание общественного порядка, внутренней безопасности, внешней политики и обороны ; на силу в лице шерифов опираются избранные политические деятели, которые получают средства на свои избирательные компании от военных отраслей промышленности; сила в лице полицейских, патрулирующих возле наших домов, школ, больниц и храмов дает нам ощущение комфорта и безопасности.
Поскольку политология является академической дисциплиной, занимающейся изучением институтов власти и представителей этих институтов, она, казалось бы, должна способствовать пониманию общественностью роли и функций феноменов силы. В определенной степени это так; однако даже не очень внимательного просмотра учебников, которые вводят студентов в курс американской политики, сравнивают правительства других стран и изучают отношения между государствами, достаточно, чтобы понять, что сила в них рассматривается лишь как аргумент в переговорах между правительствами, а насилие как некий культурно обусловленный феномен, встречающийся кое-где. Такое недостаточное внимание со стороны современной политологии к этим явлениям делает появление книги Г.Пейджа весьма своевременным. В ней вы найдете размышления, необходимые для осознания целей, обзора тенденций и понимания причин и факторов, которые, если им не препятствовать, только усугубят, а не помогут решению проблемы убийства. На этих страницах – начало поворота в глобальной политике, которая, несмотря на некоторые позитивные тенденции, пока больше способствует убийству, чем препятствует ему. Эта книга – отправная точка усилий по дальнейшему развитию альтернатив убийству. Такие усилия заменяют спорадические акции позитивными действиями, развивающимися в том же направлении, что и недавно зародившиеся науки культурной эволюции, иногда называемой «меметической революцией», в отличие от «генетической». В настоящее время теории культурной эволюции находят все большее отражение на страницах журналов и книг. Хотя эти теории еще предстоит сделать единой системой, одна из ее самых ранних формулировок является также одной из самых четких и доступных; именно эта формулировка может послужить дальнейшему развитию идей, институтов и практики неприятия убийства (см. Dawkins,1976 and 1989).
Неприятие убийства как «мема» - тема, символ, идея, практика – исчезает или выживает как все другие «мемы», и, по предположению некоторых ученых, как гены. Выживание или гибель зависит от имитации или подражания; а повторение или воспроизведение «мемы» усиливается жизненностью самого концепта, что дает неприятию убийства благоприятный шанс к меметическому развитиию. Это преимущество заключается в том, что пацифистские настроения и опыт закреплены в человеческой памяти, в молитвах, верованиях, песнях. Помимо того, что практика отказа от убийства живет в культурной памяти, она легко применяется вновь,- так ряд стран отказался от армии, в ряде сообществ запрещена смертная казнь, существуют институты, занимающиеся исследованиями пацифизма, и организации, предлагающие помощь в разрешении споров мирным способом.
Чтобы понять, насколько плодотворна идея неприятия убийства, достаточно показать, как легко эта практика воспроизводилась и воспроизводится. Более того, точная копия и не нужна для того, чтобы поддерживать идеи и институты неприятия убийства; различия этих практик от культуры к культуре, от класса к классу, от одних интересов к другим, от человека к человеку, от ситуации к ситуации - только проверяют на прочность и подтверждают эффективность политики неприятия убийства.
Более всего успешному и долговременному воспроизведению меметической инновации способствует, пожалуй, то, что внедряется она в очень благоприятных обстоятельствах. Вряд ли возобновление интереса к неприятию убийства могло произойти в более удачное время, когда сразу в нескольких секторах нашего общества происходит смена ценностей. Стоит только вспомнить, что именно в 20 веке менее чем за сто лет произошло возникновение и распространение по всему миру первых действительно демократических государств (см. Karatnycky 2000). Даже с учетом случаев отката назад в некоторых государствах, и некоторого снижения темпов развития демократии, перспективы такого развития хороши как никогда. По свидетельству статистики, правители демократических режимов менее охотно воюют друг с другом, чем недемократических. (Oneal and Russett 1999; Gowa 1999 - об оценке). Кроме того, лидеры демократических режимов скорее будут придерживаются курса, исключающего обнищание и голод народа, чем лидеры недемократических государств (Sen 1999:16,51-3, 155-7, 179-82). Вслед за наступлением эры демократизации пришла пост-модернистская озабоченность необходимостью всеобщего участия в создании и использовании всех ценностей, а не только власти и богатства. Возросшая во всем мире приверженность к самоуважению и уважению других также является подспорьем для науки и практики неприятия убийства. Подобные мемы появляются даже в институтах, признающих убийство : полицейские учатся разрешать конфликты и усмирять протесты с большим мастерством, и в то же время более мирными средствами; профессиональные военные принимают на вооружение доктрины, не предусматривающие применение силы. Альтернативы насилию и убийству появляются и в других секторах общества – появляются учебные курсы по ненасилию, расширяется понимание статуса отказа от военной службы.
Направление эволюционного развития в сторону неприятия убийства в конечном итоге зависит не только от желания и преданности сторонников, не только от доброй воли общественного мнения, но также от твердой базы знаний, с помощью которых можно планировать альтернативные курсы действий, осуществлять их и оценивать. Именно это и придает такое значение политической науке неприятия убийства.
Итак, уважаемый читатель, перед вами – результат научного труда и новая теория.
Я призываю вас не выносить окончательного суждения до тех пор, пока вы не натолкнетесь на аргументы, убеждающие в необходимости глобальной политической науки неприятии убийства. Если вы сочтете эти аргументы неубедительными, вы присоединитесь к молчаливому, но торжествующему пока большинству, которое явно или имплицитно принимает убийство и угрозу убийства как конституционные. Если же вы согласитесь с автором, вы можете воспользоваться любым из большого количества предлагаемых возможностей, чтобы присоединиться к отряду мужчин и женщин, очень разных, принадлежащих к разным культурам, классам, но исповедующих подобные взгляды в их борьбе за то, чтобы политика убеждения одержала верх над насилием во всех областях, влияющих на все ценности будущего глобального общества, полного человеческого достоинства.
Джеймс А. Робинсон
Пенсакола, Рождество 1999
Пекин, 1 января 2000
ЛИТЕРАТУРА
Dawkins, Richard. 1989/. The Selfish Gene. Oxford: Oxford University Press
Gowa, Joanne.1999.Ballots and Bullets: The Elusive Democratic Peace. Princeton: Princeton University Press.
Karatnycky, Adrian.2000. The 1999 Freedom House survey: a century of progress. Journal of Democracy, 11(1):187-200
Lasswell, Harold D. and Kaplan, Abraham.1950.Power and Society: A Framework for Political Inquiry. New Haven, Conn.: Yale University Press.
Lasswell, Harold D. and McDougal, Myres S. 1992. Jurisprudence for a Free Society: Studies in Law, Science and Policy. New Haven, Conn.: New Haven Press and Dordrecht: Martinus Nijhoff Publishers.2 vols.
Oneal, John R. and Russet, Bruce.1999. The Kantian peace: the pacific benefits of democracy, interdependence, and international organizations. World Politics, 52(1):1-37
Paige, Glenn D. 1977. The Scientific Study of Political Leadership. New York: The Free Press.
Robinson, James A. 1999. Landmark among decision-making and policy analyses and template for integrating alternative frames of reference: Glenn D. Paige, The Korean Decision. Policy Sciences 32: 301-14
Sen, Amartya.1999. Development as Freedom. New York: Knopf.
Snyder, Richard C.; Bruck, Henry W.; and Sapin, Burton, eds. 1962 Foreign Policy Decision Making: An Approach to the Study of International Politics. New York: The Free press of Glencoe, Macmillan.