Правозащитный центр "мемориал" memorial human rights center

Вид материалаДокументы
1.2. Членство: Кого можно было считать членом Кабардино-Балкарского Джамаата?
Первое требование
Четвертое требование – приоритет власти амира КБР перед местным амиром
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   17

1.2. Членство: Кого можно было считать членом
Кабардино-Балкарского Джамаата?


Основываясь не только на анализе литературы, но и на личных беседах с членами Джамаата, мы выделили общие требования, которым в равной степени должны были соответствовать все члены Джамаата Кабардино-Балкарии. Мусульманин, входящий в это сообщество, должен был:

1. Признавать правомочность21 (с точки зрения шариата) наличия амира (т.е. единоличного руководителя), и в своем местном джамаате, и в Джамаате КБР в целом, и вообще в любом сообществе мусульман.

2. Признавать «руководящую роль» амира на каждом из уровней, составлявших Джамаат КБР, соблюдать субординацию по отношению к своему амиру и, следовательно, подчиняться любому22 выносимому амиром решению. Для рядового члена джамаата амиром был амир местной общины, для того – амир города (села). Возглавлял эту своеобразную иерархию амир Джамаата КБР, или амир КБР.

3. Непременно входить в один из местных («малых») джамаатов и «активно участвовать» в религиозной (совместные молитвы, празднования и т.д.), а также общественной жизни джамаата (собрания джамаата, взаимовыручка, совместные благотворительные, просветительские и иные инициативы).

4. Подчиняясь амиру местного джамаата как своему непосредственному руководителю, признавать в то же время главенство власти амира Джамаата КБР (амира амиров, начальника всех руководителей джамаатов) по отношению к власти местного амира. Это условие служило залогом единства Кабардино-Балкарского Джамаата и сплоченности его членов.


Первое требованиенеобходимость единоличного лидера – сами бывшие члены Кабардино-Балкарского Джамаата объясняли нам следующим образом: в джамаате должен быть один амир точно так же, как в доме должен быть один хозяин. Это правило действовало как в отношении «малых» джамаатов, так и для Джамаата КБР.

Сами бывшие члены Джамаата в беседе с автором нередко обосновывали данное требование следующим хадисом Пророка23:

«Если соберутся два мусульманина, то один из них должен быть амиром, иначе амиром будет у них третий [имеется в виду шайтан – прим. авт.]»24.

Более известен (и к тому же более достоверен) другой хадис Пророка, близкий по смыслу предыдущему:

«Недозволено троим находиться на каком-либо клочке земли и не выбрать из самих себя амира»25.

Вопрос о признании лидера Джамаата КБР амиром мусульман Кабардино-Балкарии был принципиальным вопросом. Непризнание сторонниками ДУМ КБР правомочности «малого амирства» было камнем преткновения в отношениях их с членами Джамаата, порождало враждебность и взаимное недоверие. Об этом пишет и бывший помощник амира КБР:

«Те, кто не признавал амира общины своим лидером и лидером всех мусульман республики, считался достойным порицания. Поэтому отношение к мусульманам, не входившим в ”общину”, было, мягко говоря, не братским»26.

Второе требование – беспрекословное подчинение амиру, по сути, логически вытекает из первого. Признавать «амирство» само по себе означало соблюдать субординацию и подчиняться любому27 решению своего амира. Вот что пишет Анзор Астемиров о полномочиях амира джамаата:

«Амир решал, объявлять Джихад или не объявлять, кому можно делать Джихад, а кому нет, о чем можно говорить на маджлисах [собраниях членов джамаата - прим. авт.], о чем нельзя. За неподчинение изгоняли из джамаата»28.

Обосновывая обязанность каждого входящего в Джамаат мусульманина подчиняться своему местному амиру и в особенности амиру Джамаата КБР, наши собеседники из числа бывших членов Джамаата приводили следующий хадис, восходящий к праведному халифу Умару:

«Нет Ислама без джама’ата, джама’ата без амира и амира без подчинения»29.

Не будет преувеличением сказать, что амиры управляли местными джамаатами в авторитарном стиле. Во взаимоотношениях руководителей джамаатов и рядовых членов общины можно выделить элементы демократии (последнюю можно назвать «исламской демократией»)30, но в то же время налицо были и элементы авторитаризма. Приведем пример, касающийся одного из важнейших институтов, действовавших в джамаатах Кабардино-Балкарии, маджлиса.

С одной стороны, на собрании действовал принцип свободы слова: каждый член джамаата имел право поднять вопрос, который сам он считал достойным внимания. Как подчеркивали в беседе с нами бывшие члены Джамаата КБР, основное правило маджлиса – «один говорит, все слушают» (т. е. каждый член джамаата имел право быть выслушанным).

С другой стороны, амиры джамаатов нередко ограничивали это право своих «подчиненных». Известно, к примеру, что весной 2005 г. Муса Мукожев и Анзор Астемиров запретили своим сторонникам распространять в среде Джамаата открытое письмо студента египетского университета Аль-Азхар Султана Назранова, содержащее критику в адрес амиров. Впрочем, в ряде случаев, ограничивая свободу слова в Джамаате, амиры действовали во имя мира, оберегая своих сторонников от вредного влияния извне, что мы со своей стороны можем только приветствовать. Так, говоря о спорах, развернувшихся в общине вокруг конфликта в Чечне (нужно ли поддерживать тех, кто ведет вооруженную борьбу с федеральными силами в Чечне?), Астемиров отмечает следующее:

«Руководители общины начали публично заявлять о своей непричастности к моджахедам [имеется в виду участникам вооруженного сопротивления федеральным силам – прим. авт.] и Джихаду и запретили поднимать эту тему на маджлисах в джамаатах».31

Немаловажно и то, что один из бывших лидеров Джамаата КБР Анзор Астемиров также заявляет об авторитарной природе Джамаата. Возможно, несколько «перегибая палку» в плане критики организации, в которой сам он долгое время был вторым лицом, Астемиров пишет:

«Община, которая с момента своего образования была организацией на добровольной основе [имеется в виду Джамаат КБР – прим. авт.], со временем приобрела форму авторитарной секты»32.

Третье требование – необходимость принадлежать к одной из общин и участвовать в ее жизни – показывает, что в основе Джамаата КБР как структуры лежал территориальный принцип. Иными словами, тот или иной мусульманин являлся членом Кабардино-Балкарского Джамаата лишь постольку, поскольку принадлежал к одному из «малых» джамаатов, составлявших единый Джамаат КБР. Нам не приходилось слышать, чтобы тот или иной мусульманин, входивший в Джамаат КБР, относился бы к нему «напрямую», минуя «промежуточное звено» в лице местной мусульманской общины. На прямой наш вопрос о возможности подобной ситуации в Джамаате КБР собеседники автора либо затруднялись ответить, либо отвечали отрицательно.

Для того чтобы быть членом джамаата, недостаточно было участвовать в религиозных обрядах вместе с другими членами джамаата (т.е. читать намаз в мечети джамаата, слушать пятничную хутбу (проповедь), участвовать в совместном праздновании основных мусульманских праздников и т.д.). Обязательным условием было также участие в общественной жизни джамаата, в первую очередь посещение маджлиса.

О последствиях несоблюдения членом джамаата этого требования ясно дает понять Анзор Астемиров, утверждающий, что «за непосещение собраний изгоняли из джамаата»33.

Четвертое требование – приоритет власти амира КБР перед местным амиром – означало, что амир местного джамаата был единоличным лидером своей общины до тех пор, пока местный амир подчинялся амиру КБР и во всем следовал его политике.

Требуя от рядовых членов джамаата подчинения, амир местной общины должен был также, в свою очередь, повиноваться своему руководителю – лидеру Джамаата КБР. В глазах самих членов местного джамаата амир КБР стоял, безусловно, выше, чем амир их джамаата.

О единстве всех местных джамаатов, входящих в Джамаат КБР, говорит и бывший помощник амира Кабардино-Балкарии:

«Осенью 1998 г. лидеры (амиры) этих групп [местных джамаатов – прим. авт.] собрались в одной из мечетей г. Нальчика и приняли решение о создании единой общины (Джамаата). Был избран амир и принята единая для всех программа».34.

Важно отметить: был, по крайней мере, один случай, когда амир местного джамаата открыто критиковал амира Джамаата КБР. Речь идет о лидере джамаата поселка Хасанья (пригород Нальчика) имаме хасаньинской мечети Хызыре Отарове, который (по словам бывших членов Джамаата, с которыми беседовал автор) неоднократно выступал в присутствии рядовых членов Джамаата с резкой критикой действий амира КБР (в чем именно состояла критика – нам неизвестно). Необходимо оговорить: глава хасаньинского джамаата не покушался на устои Джамаата КБР (т.е. не ставил под сомнение руководящее положение амира КБР в Джамаате и не отказывался повиноваться ему). Насколько нам известно, подобная «оппозиционность» имама Отарова была скорее исключением из общего правила. Тем не менее, нужно констатировать следующее: в Джамаате КБР уживались черты как авторитаризма, так и демократии (в первую очередь, наличие оппозиции). Эта внутренняя демократия определялась тем, что в основе общины лежал шариат, и на общем признании того, что «сунна выше амира». При этом Джамаат во все время своего существования был жестко централизованной структурой.