Geum.ru

Бернард Пински: Обычная, необычная. Жизнь моего отца

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   2   3   4   5

Менее чем через час все евреи гетто были согнаны на городское кладбище. Никто не знал, какие последуют приказы, но по тому, как вели себя нацисты, было ясно, что намечалось что-то серьёзное. Большинство горожан ничего не знали о Пиулуне и о том, что схватили или о его плане купить оружие. Ходили слухи, но в данной ситуации правда была чем-то, что серьёзно не воспринималось или просто чем-то, чему совсем не хотелось верить. Наконец, были провозглашены приказы. Евреев разделили на две группы. Одна должна была выполнять работу здесь, а другая группа, в основном те, у которых не было важной работы на территории Гжетла, будут переселены для работы куда-нибудь в другое место. Тем, которые были выбраны для переселения, не нужно было брать с собой свои вещи. Им было объявлено, что они получат новую одежду, когда прибудут на место, в их новых рабочих лагерях. Каждого, кого вызывали, должен был выйти из строя и перейти на одну сторону или другую.

Все в глубине сердца знали, что на самом деле все это плохо, но они не могли поверить, что часть из них была на краю смерти. Кто мог винить их? Они хотели верить, что они были полезны и важны для нужд войны. На самом деле, это было доказано документально при изучении поведения нацистов во время войны, что нацисты были хорошо подготовлены пожертвовать своим положением на войне для того, чтобы безжалостно истреблять евреев в Европе. Много раз очень важная работа для нужд фронта отдавалась в жертву для того, чтобы уничтожить евреев, и чем быстрее, тем лучше. Войска, транспорт и оружие, которые могли бы быть использованными для защиты позиций нацистов или нападение на вражеские войска, которые были реальной угрозой нацистским позициям на полях сражения, использовались для безжалостного истребления евреев. Почти в каждом случае команды СС, нацистские карательные отряды, заставляли талантливых немецких командиров заниматься убийством евреев вместо того, чтобы защищать Германию. Сам этот факт был одним из значимых причин, которые привели к такому разрушительному поражению нацистской Германии в 1944 году.

Ранним утром 30 апреля 1942 года Рубин Пинский не знал, что половина евреев Гжетла умрет через несколько часов. Он понимал, что таких как он, у кого было красное удостоверение или значок, и их жен отправляли в одну сторону, а старых и очень молодых, слабых или тех, от которых не было никакой пользы в проведении работ, отправляли в другою сторону.

Рубин понимал, что его не «переселят», а вот остальных из его семьи отправят. Он не мог этого вынести. Он обратился к одному из своих друзей, у которого тоже был красный пропуск и который, как и Рубин, не был женат, но был на несколько лет старше. Он попросил друга подтвердить, что Чеся, старшая сестра Рубина, была его женой. Он взял руку Чеси и положил ее в руку своего друга, сказав Чесе сделать точно так же. Они держались за руки не только для того, чтобы сделать вид, а еще и для того, чтобы успокоиться. Когда друга отправили направо, рука Чеси была в его руке, и он отлично сыграл свою роль. Чеся тоже вела себя довольно убедительно, и они вместе пошли в сторону тех, которые были нужны нацистам. Рубина тоже отправили направо. Родителей Рубина и его сестру Рейчел, которой в то время было 9 лет, отправили налево. В конце людей, находившихся справа, заставили идти обратно в гетто. Не было времени даже для того, чтобы попрощаться. Нацисты объявили, что работа, для которой они были нужны, является временной, и они вернутся через несколько месяцев, и все снова будут вместе. Евреям Гжетла очень уж хотелось в это верить, и они в какой-то мере поверили. Чему ещё им оставалось верить? Нацисты были жестокими, но были ли они хладнокровными убийцами? Разве они не были людьми, обладающими чувствами гуманности, жалости, которых терзают угрызения совести? Неужели они никогда не были матерями и отцами? Группа справа отправилась обратно в гетто, чтобы приготовиться к работе на следующий день.

Позже от партизан, прибывших в гетто, Рубин узнал, что группу отвели от города на несколько километров, на расстояние, с которого не слышно было выстрелов. Там им дали лопаты и приказали копать глубокие рвы. А ведь это были слабые люди, старики и дети. Но это была принудительная работа. Они работали в течении многих часов, и в конце концов, все было готово. Все были истощены. Их состояние было плохим, конечно же, потому что последние несколько месяцев они получали мало еды. В конце дня группу заставили снять одежду и стать рядом со рвом. Они сразу расстреляли 50 человек. Ни в чем не повинные упали в ров и были похоронены в грязной и необозначенной могиле. Никто не выжил. После этого солдатам была дана возможность обыскать одежду и забрать любые драгоценности, которые были в карманах у евреев или были зашиты в поясах брюк или в швах юбок.

Расстрел был произведен довольно далеко от Гжетла, для того, чтобы его не было слышно в гетто. Но недалеко от места расстрела находилось несколько партизан, которые слышали выстрелы и подошли поближе, чтобы посмотреть. Свидетели видели подобные вещи и раньше, но никто и никогда не видел того варварства и безразличия, с которым было совершено это убийство. Безопасность, конечно же, была превыше всего, и партизаны не могли приблизиться или даже предпринять атаку. Их задача была выжить. Позже партизаны станут более значимой силой с помощью Советов, но в тот момент, у них не было чем сражаться. Все, что они могли сделать, это говорить правду и остаться в живых и рассказать обо всем кому-нибудь ещё.
Алтер Дворецкий и другие лидеры партизан из гетто не ждали праздно, пока проходила эта резня. Как только они добрались до леса, они связались с русскими партизанами и попытались убедить их атаковать нацистов, пока они сопровождали «переселенцев» в лес. Русские отказались. Это было слишком рискованно. Партизан разгромят, так как нацисты превосходили партизан численностью, и у них было лучшее оружие. Без оружия и поддержки других партизан Дворецкий и другие не могли сделать ничего. Даже совершить диверсию. Спустя 2 дня те же самые партизаны, которые отказались помочь Дворецкому, устроили засаду и убили Дворецкого и его помощника. Итак, надежды рухнули…

Но почему русские убили Дворецкого? Очевидно, Дворецкий был лидером, который внушал уверенность. Можно только предположить, что цели Дворецкого и русских партизан отличались. Дворецкий хотел спасти евреев. Советы хотели уничтожить нацистские вооруженные силы. Хотя, вроде бы, цель была одна и та же, но пути ее достижения были различными. Без Дворецкого евреи, присоединившиеся к партизанам, должны будут выполнять приказы только русских.

После этого жизнь в гетто изменилась. Некоторых евреев, у которых были красные пропуски, заставили обнести часть гетто колючей проволокой под надзором немецких и польских надзирателей. Когда работа была закончена, всем евреям приказали перебраться в огороженную часть гетто, так как в гетто осталась только половина евреев. И им будет достаточно только половина территории гетто, согласно нацистской логике. Евреев согнали в 20 или около этого домов, которые находились в новоотведенной части гетто, а остальные дома были оставлены. Паек снова был урезан. Продукты питания нужны были для солдат, сражающихся на русском фронте. Рабочих заставили вы работать больше времени, и они с каждым разом выполняли все более сложную работу. Немцы утверждали, что война вскоре закончится, потому что они обратили в бегство всех своих врагов. Если только евреи будут выполнять свою работу хорошо, они вскоре вернутся к нормальной жизни, и все снова воссоединятся со своими семьями. Но случится ли так на самом деле?

"Нацистская оккупация" (Часть 4)

Робин и его друзья были слабыми, усталыми, голодными. Надежда улетучилась. Они слышали от некоторых партизан о судьбе их семей, которые были «переселены» 20 апреля 1942 года, но они не знали, можно ли им было верить. Они и верили, и не верили. Каким-то образом, их семьи вернутся . Они работали потому, что знали, что они должны были что-то скоро предпринять, но что и как? Со временем, не имея никаких сведений от первой группы, которая ушла из Гжетла в сентябре 1941 года, не имея сведений даже от своих семей, они начали осознавать правду. К этому времени они уже были убеждены в том, что нацисты убили всех евреев, которые были отправлены в рабочие лагеря, так как многие партизаны докладывали об этом. Поэтому Рубин и Чеся предложили план. В течение 2 месяцев, вместо того, чтобы отдыхать, они осторожно поднимали 2 деревянные доски в полу в главной комнате дома, в которой они жили вместе с другими 60 евреями и копали довольно большую нору, в которой могли бы спрятаться 3 человека. Люди, которые жили с ними в одной комнате, наблюдали, а иногда помогали копать. Проблема заключалась в том, чтобы избавиться от песка, выкопанного из-под дома. Они нашли очень простое решение. Рубин и другие заполняли свои карманы песком из ямы и потом песок высыпали из карманов через дырки, когда они были за пределами гетто. Просто, но эффективно.

6 августа 1942 года снова около 5 часов утра нацисты постучали снова. Они ворвались в ту часть, которая осталось от гетто и снова заставили всех собраться на базарной площади. «Евреи на выход!»- гетто было окружено солдатами с пулеметами; с ними были украинские полицейские, вооруженные винтовками. Рубин и его сестра Чеся поняли, что их согнали , чтобы провести повторный отбор. Даже если они сейчас выживут, то все равно в конечном итоге их убьют.

Дыра под полом была почти готова. Они не могли залезть и закрыть ее так, чтобы никто не заподозрил, что в ней прятались 3 человека.

Это место, где можно будет спрятаться. Рубин и его сестра Чеся были против. Но они также знали, что они не могли спокойно идти навстречу своей смерти. Побег или малейшее сопротивление каралось выстрелом в голову. Рубин хотел жить. Ему было только 17 лет.

У Рубина был двоюродный брат, который работал в столярной мастерской, одна часть которой находилась на территории гетто, а другая за его пределами, и одна сторона колючей проволоки находилась с одной и продолжалась на другой стороне. Эта стена образовывала часть стены гетто. На той стороне, которая выходила к лесу, в здании было маленькое окно. Рубин и Чся, которые хорошо помнили здание и знали, что в здании был подвал, который не легко было обнаружит; а главное – там был подвал, о котором никто не знал. Сделав вид, что они подчиняются приказу идти на рыночную площадь, они забрали своих двоюродных братьев Пола и Мойшу Кролевицких и быстро побежали к столярной мастерской, и спрятались в подвал. Когда они прибежали, там уже было несколько евреев, которые прятались. Через несколько минут прибежало больше евреев, но каждый раз, когда кто-то прибегал, все те, кто был в подвале, освобождали место для вновь прибывших. В общей сложности 15 уставших, голодных, напуганных людей столпились в подвале и ждали. Они не знали, чего они ждали, но им нужно было время, чтобы подумать о тот, что ждет их дальше и что же им дальше делать. Они прождали в жаре целый день. Они ждали до ночи, но ничего не произошло, по меньшей мере, не в этом подвале.

Они были правы, предполагая, что произойдет на рыночной площади. Там произошел второй отбор. Половине евреев было разрешено вернуться в гетто и работать на нацистов, а другая часть должна была «переехать в другой рабочий лагерь». Один из рабочих, который все еще был нужен немцам, был плотником. Он вернулся в свой магазин и обнаружил там убежище. Он не знал, что же ему делать: если он их выдаст немцам, он сохранит себе жизнь еще на некоторое время, а если позволит им остаться, он сохранит жизнь тем людям, но подвергнет себя опасности. И он не выдал их. Возможно, он присоединиться к ним, когда у них будет план.

К обеду, некоторые храбрецы решили, что они убегут в лес под покровом ночи. Они начали отгребать цемент вокруг решеток окна, которое было на главном этаже слесарной мастерской для того, чтобы можно было выбраться и убежать в лес. Выбор был таков: убежать через главный вход или попытаться убежать через калитку гетто, усиленно охраняемую солдатами, вооруженных пулеметами. Убежать через окно - означало прямой путь в лес. К несчастью, они наделали немного шума, когда пилили решетки, и группа украинских полицейских, которые проходили мимо, услышали шум. Полицейские привели отряд СС, который ворвался в слесарную мастерскую и схватили всех евреев. Двоюродный брат Рубина, плотник, умолял сохранить ему жизнь, рассказывая, как все эти люди были полезны и важны для немецких военных нужд. Офицер СС мог убить их на месте, но, наверное, это было не так впечатляюще, как отправить несчастных к месту захоронения и заставить их копать себе могилу. Офицеры сказали плотнику:
«Да, ты нам нужен, но завтра мы отправим тебя на новое место работы. Не беспокойся об убежище, мы никому не скажем, и никто из вас не будет наказан». Им приказали ждать до утра. Они затолкали всех евреев обратно в подвал и поставили на дверь решетку. Украинского часового оставили охранять их. Рубин и другие знали, что им был подписан смертный приговор.
К счастью для Рубина, его двоюродный брат, проработав в здании многие годы, знал крепление двери подвала очень хорошо. Вскоре он тихонько отодвинул дверь и подполз к окну. Часовой уснул на посту. Они ударили его по голове, чтобы он не проснулся. Все 15 человек начали отгребать цемент от решетки окна так тихо, как они только могли. Они работали в течение нескольких часов, используя разные приспособления, которые они только могли найти, прилагая все силы, чтобы работать очень тихо. Половина работы была сделана до того, как их обнаружили. Поэтому теперь они могли работать в тишине. И за 2 часа до рассвета железную решетку достали. Один за другим, кроме двоих, которые были старше и слишком слабыми, чтобы бежать, пролезли через оставшиеся прутья в окне к густо заросшей лесом территории, которая находилась всего в сотне метров или около того от гетто. Они были свободны. Свободны для того, чтобы умереть от голода или чтобы их расстреляли за копеечные вознаграждения, но это было лучше, чем верная смерть этим утром. Они бежали сквозь темноту, бежали, бежали.

Они остановились несколько часов спустя. Рубин подсчитал, что они пробежали 10 км, большей часть они бежали в темноте или под лучами раннего солнца. Рубин был вместе с Чесей и двумя двоюродными братьями, Полем и Мойшей, и с несколькими другими из гетто. Когда стало совсем светло, они нашли густой куст и погрузились в беспокойный сон все, за исключением одного, который должен был охранять остальных, пока его не сменят. Они прятались в кусте до темноты.

В Гжеетле произошло то, что предполагалось Рубином и некоторыми другими. Они отделили опытных ремесленников от остальных. Ремесленники были единственными, кого отправили в рабочие лагеря в Новогрудок. Всех оставшихся расстреляли. Ремесленники несколько месяцев работали на нацистов и в то же время тайно ночью строили себе туннель из барака в лагере к месту за пределами лагеря, которое находилось в 30 метрах от забора, обнесённого колючей проволокой. Хотя многие из них и умерли от ужасных условий и разных болезней до того, как туннель был готов, тем не менее, несколько ремесленников все-таки смогли сбежать, чтобы после присоединиться к партизанам.

К тому времени от 3000 евреев, живших в Гжетле в начале войны, возможно, 300 сбежало и теперь жило в лесах Польши. В это число входил Рубин и его сестра Чеся, два его двоюродных брата Пол и Мойша (родители Пола и его бабушка, также как и родители Рубина были убиты. Младший брат Пола Гедалья Кролевицки выжил, потому что его отправили в школу, которая находилась далеко в глубине России во время советской оккупации, и он провёл войну на территории, которую нацисты не смогли захватить).


"Дилемма" (Часть 5)

В ту ночь, 1 мая 1942 года, Рубин и другие двинулись вглубь леса Польши. Они не имели какого-либо опыта выживания в таких условиях и почти умирали от голода. Основная сложность заключалась в том, что на дворе стояла ранняя весна, и ещё не было ягод. Они могли поймать какую-нибудь дичь, но они не могли развести костёр, чтобы пожарить мясо из-за страха, что их могут обнаружить. Они плохо знали лес, поэтому уже не надеялись найти отряд русских партизан, но также они не могли и отомстить фашистам. Они мало знали о партизанах, но были уверены в их существовании. Рубин и его группа продолжали свой путь, пока они не добрались до дома польского крестьянина, который был знаком с отцом Рубина. Рубин хорошо знал его и мог ему доверять. Крестьянин накормил их и рассказал Рубину, что русские партизаны убили евреев, которые хотели присоединиться к ним. Он сказал, что у Рубина и его товарищей был единственный выбор: остаться в лесу самим без еды и оружия и постоянно прятаться от всех «русских» фашистов и их польских и украинских прислужников или отправиться в рабочий лагерь, который, как он слышал, находился где-то возле Дворца, приблизительно в 33 км от Гжетла, где фашисты пытались построить военный аэродром, и им очень нужны были рабочие. В этом рабочем лагере к евреям относились более терпимо, чем в других лагерях. Никто не будет задавать никаких вопросов, если рабочие будут усиленно работать.

Группа Рубина состояла из молодых людей, которые ещё могли работать, если их кормить. Они понимали, что, не имея оружия и еды и плохо ориентируясь в лесу, они не смогут выжить. Евреи решили пойти в Дворец и хотя бы посмотреть, что там происходило и тем самым проверить точность полученной информации. Так они и сделали. Двигаясь только ночью, не разжигая костров, они питались корнями и другой съедобной растительностью. Когда группа добралась до поста, они смогли поговорить с евреем, который носил камни на строительство взлётной полосы. Он сказал, что условия жизни здесь были плохими, но им давали хоть немного еды. Рабочий также слышал, что русские партизаны убивали евреев в лесу; затем он добавил, что это и является главной причиной, почему он остался в лагере. День за днем в лагере умирали рабочие, но на их место приходили новые, такие как Рубин и его группа. Рубин решил присоединиться к лагерю, хотя бы временно, чтобы они могли узнать больше о той местности, где они находятся, и о том, какие возможности они смогли бы здесь реализовать.

Группа Рубина, состоящая из двенадцати человек, присоединилась к рабочему лагерю. Их взяли без лишних вопросов. Нужно отметить, что порядки в лагере были жесткими. Главное правило: никакой еды, пока не будет выполнен весь объем запланированной на день работы. А работа была изнурительной: им приходилось переносить огромные камни, необходимые для постройки взлетной полосы аэродрома. Работали они по двенадцать, пятнадцать часов в день. Если же кто-нибудь не выполнял свою часть работы до конца рабочего дня, его ожидало жесткое наказание.
Надзирателями в лагере были украинцы – это были те люди, у которых не было ни капли жалости к евреям. У Рубина сильно отекли ноги, и с каждым днем он становился все слабее и слабее. Он не хотел оставаться в лагере, но и других перспектив он не видел.

Во время своего трехнедельного пребывания в лагере Рубин познакомился с евреем, который рассказал ему, что в лесу расположен лагерь партизанского отряда; командиром отряда был еврей. Человек дал Рубину карту леса, с помощью которой можно было найти этот партизанский отряд и не попасть в «ловушку» к мародерам, фашистам или украинским полицейским. На следующий день он взял свою сестру, двоих двоюродных братьев и еще двух евреев, и в конце рабочего дня эта «шестерка» просто не вернулась с работы.


"Лес" (Часть 6)

Рубин и его группа добрались до еврейского партизанского отряда через семь дней. Партизанский отряд находился в двадцати пяти километрах от Гжетла. Рубину была знакома эта местность: когда-то он путешествовал по этим местам со своим отцом. Когда группа Рубина добралась, они узнали, что отрядом командовал Хирч Каплинский, который когда-то проходил службу в элитных польских войсках. Еврейский отряд был одним из небольших подразделений главного партизанского отряда, которым руководили русские. Они-то и распоряжались тем, кто войдет в их отряд. Небольшие подразделения сотрудничали друг с другом и выполняли поручения командования главного отряда. Каплинский получил четкое указание: стать членом их отряда может только тот, у кого есть оружие. Русское командование не дало ясного разъяснения, какого вида оружие должен иметь при себе желающий стать партизаном. Поэтому Каплинский расценил данное указание по-своему: он принимал в свой партизанский отряд всех, у кого при себе был просто нож или даже вилы. И тут Рубину улыбнулась удача. В этой местности он знал одного фермера, который когда-то был партнером отца по бизнесу.

Когда Рубин пришел к этому человеку, его радости не было предела. Он был счастлив видеть Рубина живым и невредимым. Когда же Рубин попросил его о помощи, тот не раздумывая согласился: он дал Рубину охотничью винтовку, а Хасе – нож.
(Здесь следует сказать, что данное действо грозило фермеру огромными неприятностями, если кто-нибудь узнает об этом. Но этот человек пошел на риск, несмотря на возможное жестокое наказание за содеянное. Поэтому данный поступок может охарактеризовать этого человека только с лучшей стороны).
Теперь Рубин и Хася с легкостью могли вступить в партизанский отряд.

В течение следующих шести месяцев главной задачей партизанского отряда Рубина было выжить: ночью они двигались, а днем прятались. Они научились есть все то, чем богат лес: ягодами, корнями, мелкой дичью и даже некоторыми съедобными кустарниками и корой; также они уже могли соорудить себе кров из листьев и веток деревьев, кроме того они научились делать ковши из коры, в которых можно было переносить ягоды и даже воду.
Они научились разжигать костры и поддерживать в них огонь так, чтобы не было заметно; они также научились пользоваться тем оружием, которое у них было. И что не менее значимо, они научились красть. Но это нельзя назвать преступлением, ведь обворовывали они тех фермеров, которые особенно враждебно относились к евреям и поддерживали идеи нацистов. Но делали они это очень редко. Основная причина данного деяния заключалась в нехватке оружия. Но я еще раз хочу подчеркнуть тот факт, что партизаны всеми возможными способами старались этого избегать.
Каждый день – противостояние. Противостояние фашистам, насилию, жестокости - противостояние Смерти. Каждая минута Жизни - как подарок Судьбы. Сколько людей тогда не получили подарков от судьбы!

К декабрю 1942 года ситуация изменилась к худшему: фашисты
вместо того, чтобы сконцентрировать все свои силы на борьбу на русском фронте, решили послать несколько дивизий чтобы прочесать леса Польши с целью поиска и дальнейшего уничтожения партизанских формирований. Нельзя не учесть тот факт, что оружие у фашистов было более совершенно – это ведь не вилы и кухонные ножи! Немецкие солдаты прочесывали лес с помощью специально обученных собак, вооружившись автоматическими винтовками. А некоторые немецкие группы использовали для достижения данной цели даже танки.

Партизанский отряд Рубина насчитывал около 150 человек: найти такое огромное количество людей не составляло труда для фашистов. Поэтому было принято решение расформировать отряд.

Следующие несколько месяцев были одними из самых худших для Рубина и его сестры. Они всерьез узнали, что такое голод и болезнь. Повсюду распространялся тиф. Многие партизаны умерли от этой страшной болезни. Некоторые партизаны были пойманы фашистами и зверски замучены.

Одна из главных причин того, что Рубин и Хася до сих пор были живы, была в том, что Хася в течение двух лет работала учителем в этой местности. Она знала некоторые семьи, так как их дети учились у нее в школе; она также была уверена в том, что эти люди могут оказать ей хотя бы небольшую помощь. И она не ошиблась. Ее ученики помогали ей и ее брату как могли: то пару яиц принесут, то кусочек хлеба… Немного. Но только благодаря этой небольшой помощи они выжили.

Где-то в апреле 1943 года фашисты начали настоящую охоту на евреев: они искали их в лесах, пытались выведать какую-нибудь информацию у местных жителей… делали все возможное чтобы наконец «истребить» этот народ, и им это практически удалось: число евреев заметно сократилось.

Но это были так называемые «евреи-одиночки»- те, кто не хотел становиться партизаном и прятался от фашистов в лесах и у местных жителей. Евреи-партизаны имели одно огромное преимущество: они всегда находились в группе, к тому же они хорошо ориентировались в той местности, где они находились, и, вдобавок к этому, они знали тех людей, которые никогда не откажут в помощи и которым можно доверять.

И еще один немаловажный факт: русские начали оказывать огромную помощь евреям-партизанам. Они присылали специальные группы хорошо военизированных людей, главной целью которых было уничтожить фашистов и обеспечить безопасность евреям-партизанам. Русские наконец поняли значимость евреев для своей армии. Но это не значит, что евреи должны были сидеть и ждать помощи от русских и полагаться только на них. Они продолжали свою борьбу против фашизма. Если случалось такое, что перед ними возникала дилемма - сдаться или умереть - они выбирали второе.
Перед русскими стояла одна цель. А дело было в том, что фашисты начали создавать специальные гарнизоны. Фашисты использовали их, в основном, как место укрытия. Следовательно, они были хорошо оснащены различными видами оружия. Поэтому нападать на такие гарнизоны – значило подвергать себя смертельной опасности. Это значит, что проще было предотвратить появление таких мест, чем уничтожить. Это и было главной целью партизанского формирования под командованием русских.

Каждой группе партизан, входящей в состав данного партизанского формирования, необходимо было всеми возможными методами реализовать поставленную перед ними задачу. В основном партизаны использовали метод перекрестного обстрела той территории, на которой должен был появиться гарнизон. Также они захватывали грузовики и телеги, которые доставляли рабочих к месту постройки гарнизона.

Конечно, нельзя отрицать тот факт, что для реализации поставленной задачи партизанам приходилось убивать.
Убить - это значит лишить кого-то жизни. Но неужели человеку дано право лишать другого человека жизни? И что чувствует человек, когда он кого-то убил? Однажды я спросил моего отца об этом. Он ответил, что, убивая немцев, он ничего не чувствовал – ни радости, ни сочувствия, ни удовлетворения… Просто - Н и ч е г о. Ведь он убивал для того, чтобы самому остаться в живых. Перед ним стояла дилемма – или убить, или умереть. Выбор был очевиден. Но помнит ли он лица тех, кого он убивал? Отец ответил, что он никогда не видел лица своих жертв, он просто не успевал. Не было времени разглядывать черты лица: или он, или тебя. Время шло на секунды. Немного помедли – и тебя найдет пуля…

Позже, где-то в 1944 году, группа Рубина выполняла уже куда более сложные задания.
Им поручали подрывать пути во время движения по нему немецкого поезда, также в их, так называемые, обязанности входило захват и уничтожение немецких охранников и целых фашистских отрядов, которые сопровождали груз.

К тому времени, когда их освободили (8 июля 1944 года), партизанский отряд Рубина стал самой сильной разрушающей силой, способной выполнить самые сложные задания, направленные на уничтожение немецких оккупантов (хотя еще два года назад это была группа напуганных и голодных мальчишек и девчонок подросткового возраста).

Кстати, в партизанском отряде не существовало четких разграничений между женщиной и мужчиной. Женщина выполняла те же самые задания и поручения, что и мужчина, несмотря на всю их сложность и опасность. Например, Хася могла также хорошо подкладывать и взрывать железнодорожные пути, как и Рубин. Очень часто она самостоятельно выполняла такие сложные задания, которые были рассчитаны на группу, состоящую из двух-трех человек.

Кроме того, женщины в отряде выполняли обязанности медсестры и повара. Нельзя не учесть тот факт, что именно женщины оказывали огромную помощь в укрытии партизанского отряда от немецких оккупантов. Например, они копали так называемые «лисьи» норы. Для чего они служили?

Представьте себе такую ситуацию. Группа партизан выполняет задание, но, к несчастью, немцы обнаруживают их и устраивают за ними погоню. Кажется, что немцы следуют за партизанами по пятам, и вдруг – партизаны исчезают, как будто их и не было совсем.

Где? Куда? Поиски партизан не увенчались успехом. В чем же дело? Вот здесь-то и «виноваты» «лисьи» норы. «Лисья» нора – это есть нора, где есть вход и выход, пробравшись через которую, партизаны оказываются расположении партизанского отряда. Ясно то, что ее длина не метр и не два, а метров двести или триста, а диаметр около 50-60 сантиметров. Вот и представьте себе, какую работу должны были выполнить женщины, чтобы выкопать такую нору!

В конце 1943-начале 1944 года Рубин заболел. Тиф – это болезнь, которая убила многих партизан, крестьян, тех, кому в силу обстоятельств не была оказана своевременная медицинская помощь.

С каждым днем температура у Рубина поднималась все больше и больше, все чаще он терял сознание или же просто становился невменяемым. Было ясно одно: госпожа Судьба подписала ему смертный приговор. Если бы только найти лекарства просто для того, чтобы хоть как-то снизить температуру? Но это было невозможно. Таких как Рубин было много, и на всех лекарств не хватало. Да и еще одно обстоятельство: группа Рубина должна была перейти на новое место дислокации по приказу высшего командования для выполнения определенного задания. Командир отряда понимал, какую ценность представляет для них Рубин. Поэтому он решил отложить переезд на один-два дня. Он все еще надеялся, что Рубин сможет «выкарабкаться». Но этого не случилось. Наоборот, с каждым днем становилось все хуже и хуже…
Партизаны поняли одно: в любом случае их товарища ожидает смерть. И они решили отправляться в путь, а Рубина оставить здесь умирать.

Чесе сообщили о решении отряда. Она спорила, просила, умоляла командира изменить свое решение, но тот был неприступен. Все уже было решено. Тогда Хася решила остаться вместе с Рубином. Сколько ее не отговаривали, но она не могла оставить брата на верную смерть. Уж лучше погибнуть вместе, чем всю жизнь винить себя в смерти брата! По крайней мере, она постарается достать для него хоть какие-нибудь лекарства – и он выздоровеет. И они отправятся в путь вместе.

На следующее утро партизаны отправились в путь. Но перед этим они помогли Чесе перенести Рубина в канаву. По меньшей мере, здесь у них больше шансов остаться незамеченными.

А в это время Рубину становилось все хуже. Несколько дней подряд он лежал без сознания. Хася приняла решение укрыть Рубина листвой и отправиться в путь в поисках лекарств для брата.
Через несколько часов она вернулась к Рубину с «лекарством» - это была бутылка чистого спирта. До сих остается загадкой – как ей удалось это сделать! Она села, положила на колени голову Рубина и начала силой поить его спиртом. У нее не было никаких других лекарств, но она была уверена в том, что спирт уничтожит болезнь. В течение трех дней она поила Рубина спиртом, периодически заменяя его водой и едой. Только одной Чесе известно, сколько сил у нее ушло на это! Постепенно температура спадала, и через неделю Рубин выздоровел. И они отправились в путь. А ровно через две недели они присоединились к своему партизанскому отряду. Нельзя описать словами то удивление, которое они увидели в глазах своих товарищей. Сложно было поверить в это. Да, война - это такое время, когда наравне с несчастьями можно увидеть и настоящие чудеса. И случай с моим отцом можно воистину назвать чудом.

Июнь 1944 года был одним из самых тяжелых периодов для партизан. Немцы устроили настоящую «зачистку»: было принято решение уничтожить все партизанские отряды

Они не стали сами выполнять такую «грязную» работу, для этого у них под рукой всегда были украинцы. Украинские солдаты были хорошо обучены и вооружены. Они были уверены, что уничтожение евреев поможет им существенно в решении их проблем. Поэтому они выполняли свою работу усердно и с энтузиазмом. А в это время советские войска с таким же усердием «громили» фашистов, двигаясь по направлению к той местности, где находился партизанский отряд Рубина. Партизаны понимали, что их в скором времени освободят, но в то же самое время они не могли просто сидеть и ждать этого момента. Они продолжали выполнять свои операции, тем самым оказывая огромную помощь в искоренении фашистов с их территории. Однако, украинцы, казалось, были повсюду. Запасы еды иссякли. Фермеры были напуганы и боялись помогать партизанам. В то же время украинцы уничтожили все возможные источники еды и оружия.

А за неделю до освобождения произошел вот такой случай. Как уже было сказано, в отряде Рубина иссякли запасы пищи. Поэтому было решено обратиться за помощью к одному из фермеров, который никогда ранее не отказывал им в помощи. Итак, группа, состоящая из трех человек ( в том числе и Рубин), направилась к дому фермера. Они были «хорошо» вооружены: на троих одна винтовка с одной пулей и два ножа. Как только они подошли к двери, они вдруг услышали за спиной звук, похожий на шелест. Рубин обернулся и увидел, что из-за сарая вышли шестеро украинских солдат, у каждого из которых была автоматическая винтовка. Несомненно, они уже успели заметить группу Рубина и при желании могли выстрелить в них. Рубин уже мысленно попрощался с Хасей: он понял, что в этот раз избежать смерти не удастся. Но украинцы почему-то медлили. Почему?
Вдруг украинцы положили свои винтовки на землю и обратились к партизанам. Они сказали, что им приказано убивать только евреев, и что русских они не трогают, и, более того, готовы присоединиться к русской армии. Они также добавили, что у них есть жены и дети. Затем украинцы попросили, чтобы группа Рубина подтвердила тот факт, что якобы они добровольно согласились сдаться. Рубин понял, что им действительно повезло. Партизаны старались говорить с украинцами на русском языке, но говорили они мало, чтобы не выдать себя еврейским акцентом. Затем они взяли винтовки украинских солдат, повели их в партизанский отряд, а затем передали заключенных русскому командованию. Нет, эти евреи не испытывали ни малейшего желания как-то отомстить этим солдатам, даже зная то, что они убивали их братьев-евреев.
8 июля 1944 года советские танки прошли через лес, в котором находился партизанский отряд Рубина. А за танками колонной шли советские солдаты. Рубин и Хася замерли от удивления. Они были ошеломлены… Брат и сестра стояли, как заколдованные. Да, они понимали, что случилось, но они не знали, как на это реагировать. Они стояли молча и смотрели, как советские солдаты проходят мимо них. Наверное, это был один из величайших моментов в их жизни, но они почему-то не могли смеяться, радоваться… Они просто упали на колени и заплакали.


"После войны…" (Часть 7)

Несомненно, за все это время они «нахлебались» горя сполна.
В начале 1945 года Рубин узнал о тех злодеяниях, которые творили фашисты в концентрационных лагерях. Да, фашисты еще не были побеждены.

Поэтому Рубин и Хася решили добровольно присоединиться к войскам советской армии.

Итак, в обязанности Рубина входило: найти партизан, сопроводить и посадить их на поезд, который направлялся на тренировочную базу в Барановичах. Волей судьбы Рубину приходилось множество раз проезжать мимо Гжетла, но он не мог заставить себя заехать в этот город. Воспоминания приносили огромную боль… Не раз он видел знакомых с детства людей, которые возвращались в Дятлово, чтобы узнать, что же случилось с их городом, с их родственниками, соседями, да и просто посмотреть на то, что же осталось от тех улиц, по которым они ходили… Но Рубин не хотел возвращаться. Боль от потери семьи была слишком сильна. Ничего там осталось. Ничего такого, что имело бы ценность. Даже если что и осталось, то оно уже было разграблено польскими мародерами. Чеся однажды приехала в город, чтобы посмотреть, остались ли какие-нибудь фотографии или что-нибудь такое, что может напомнить ей о довоенном времени. Дом был отчасти поврежден, но когда она зашла внутрь, то не увидела ничего – ничего, кроме пыли.
Рубин работал на армию до конца февраля 1945 года. К тому времени они начали наводить порядок в Польше. Так как концлагеря были освобождены, было принято решение переквалифицировать их в лагеря для беженцев. Поэтому тех людей, которых признавали беженцами, отправляли вот в такой лагерь. К таким относились и Рубин с Хасей. Им не было куда идти, поэтому они и попали в лагерь для беженцев.

Рубину было только 21 год, и все, что он знал, это как выжить в лесу и как молиться. Достаточно странно, что на какое-то время война отвернула Рубина от Бога, но всю свою оставшуюся жизнь Рубин усердно молился. Иудаизм был и остается главной частью его жизни. Он всегда старался и стареется соблюдать все иудейские ритуалы и обычаи.

Достаточное время он провел в лесу – он жил там, а иногда и выживал. Но за всю свою послевоенную жизнь он лишь однажды вошел в лес – это была прогулка с детьми, которая длилась час или два. Больше он мог себя заставить сделать это. Уж слишком свежи и болезненны были воспоминания…

Конец войны, как бы странно это не звучало, принес для Рубина и Хаси одни разочарования. Казалось, вот оно- то, что они так ожидали и за что боролись. Но с другой стороны им уж никогда больше не вернуть те былые довоенные времена, где все радовались жизни, потому, что были ВМЕСТЕ. Ободряло сознание лишь то, что где-то там живой ходит по земле их брат Гарри. Но где он? Как его найти? Они пытались его найти, спрашивали у тех, кто, возможно, воевал с Гарри и видел его. Но вестей не было. Но это было понятно, ведь многие в это время искали своих пропавших родственников. Некоторые находили быстро, а некоторые все оставшуюся жизнь жили верой и надеждой в то, что однажды, в один прекрасный момент, в дверь их дома позвонят… и на пороге они увидят того, кого все это время любили и ждали. Случалось, что люди находили своих родственников через 45 лет разлуки… И именно это можно назвать поистине чудом. Да, Вера, Надежда и Любовь творят чудеса.

Рубина и Хасю нашли в середине 1945 года, затем они были сосланы в Берген Бельзен.
Берген Бельзен – это концентрационный лагерь, больше известный сейчас под названием «лагерь смерти». Вся Германия была разделена на следующие зоны, в каждой из которых находились лагеря для беженцев – американская, британская, французская и русская зоны. Берген Бельзен находился в британской зоне. У Рубина и Хаси не было другого выбора, ведь у них не осталось ничего – ни денег, ни одежды, ни дома. И они начали новую жизнь.
Рубин пошел в техническую школу, находящуюся в Берген Бельзене, для того, чтобы получить хоть какие-нибудь навыки и начать жизнь с чистого листа. Он и Хася постоянно пытались найти какую-то информацию о Гарри Пински. Однажды, впервые за четыре года, они встретили еврея, который сообщил им, что он встречал человека, который по описанию похож на Гарри. Он был почти уверен, что это и был Гарри. Этот еврей встретил Гарри Пински в лагере, который находился в американской зоне. Наконец-то им улыбнулась удача! Хася решила покинуть лагерь и найти Гарри; не важно, сколько времени уйдет на это – ведь главное, что они впервые за все это время будут вместе. Она поехала в американскую зону, нашла там Гарри… И вот три члена семьи были в сборе.

… Во время войны Гарри служил в Советской армии, а когда война закончилась, вернулся обратно в Гжетл, но, к сожалению, ничего там уже не осталось от прошлой жизни. Через некоторое время Гарри был послан в лагерь для беженцев, находящийся в американской зоне. Благодаря этому и произошло воссоединение семьи спустя много лет.

Жизнь Гарри в Советской армии была не из легких, но он выжил благодаря своей необыкновенной мудрости. Он служил в гарнизоне военнослужащих, чья главная обязанность была – проследить, не дезертировал кто-нибудь с линии фронта, не перешел ли кто-нибудь на сторону врага. Данный гарнизон находился за линией фронта. Некоторые товарищи Гарри реально находились под обстрелом, когда фашисты шли в наступление. Однажды, когда Советские войска вели уже победоносные бои, Гарри поймал дезертира. Конечно, в данном случае Гарри бы следовало обезвредить и убить дезертира, но тот вдруг начал умолять Гарри пощадить его, ведь у него огромная семья – жена и шестеро детей. Гарри не смог убить его и позволил солдату уйти.

По сравнению с тем, что пришлось пережить Рубину во время войны, жизнь в Берген Бельзене можно было назвать терпимой. Людей кормили три раза в день, и им даже позволяли искать родственников, друзей – тех, кого они потеряли. Таких, как Рубин и Гарри, которые не владели необходимым ремеслом, отправляли в школы, т.к. в то время хорошо обученные люди требовались как в Европе, так и в Америке. Также тогда начали создаваться группы для переселения в Палестину с целью создания там новой Родины для них – евреев. Многие выжившие во время Холокоста испытывали радость при мысли о том, что у них может быть Дом в Палестине - они уже больше не хотели оставаться бездомными, коими они были почти 2000 лет. «Идите в Палестину и останьтесь там, чтобы помочь искоренить с этой Святой земли англичан. Возродите землю Израиля! Идите и работайте на этой земле, ведь там много чего нужно сделать!» - говорили повсюду Рубину и Чесе. В то же самое время их как будто кто-то спрашивал: как вы будете туда добираться? где вы будете там жить? нужно ли будет вам воевать? Точно ли вы уверены в том, что вам нужна эта страна? И что насчет арабского населения, которое жило там? Ответы на эти вопросы скрывались под занавесом неопределенности.

…Дорога в Палестину была тяжелой. Как и следовало того ожидать – им пришлось добираться туда нелегально. Они прятались среди картонных коробок на старом грузовом судне до самого Палестинского побережья. А глубокой ночью они должны были пересесть в шлюпки для того, чтобы их не поймал английский патруль, который при случае арестует их и отошлет обратно. Немногие тогда добрались до берегов Палестины. Как только иммигранты добирались до берега, их должны были встретить члены еврейского подполья. Но иногда этого не случалось просто из-за того, что самих участников подполья арестовывала английская полиция, или же они попадали в плен к арабам. К счастью, это случалось очень редко.

В Палестине главная задача для каждого прибывшего иммигранта было – выжить и лишь одной из последних задач - бороться за возрождение государства. Молодым людям приходилось искать работу, чтобы не быть голодным. Поскольку у них не было необходимых документов, им приходилось скрываться всеми возможными способами от англичан, которые тотчас могли депортировать обратно. Так как Рубин являлся членом группировки Бейтар (военной группировки, которая призывала бороться за свободу Еврейского государства от англичан), он знал, что ему придется сражаться снова и снова, но в этот раз не в лесах Польши, а в городах, деревнях и пустынях Палестины, о которой он не знал ничего. Но он устал – устал от постоянной борьбы – борьбы за выживание; он устал от постоянного голода, устал от Европы. Рубин хотел поехать туда, где ему не пришлось бы сражаться, не пришлось бы умирать от голода, где он не боялся бы преследований. Он хотел туда, где тротуары улиц усеяны золотом – он просто хотел в Америку. И они вернулись опять в Берген Бельзен.

Рубин решился. Ему нужно было получить какую-нибудь профессию, которая была бы востребована в Америке. Он и Гарри придумали план: они должны будут учиться вместе, но вместе с тем они должны получить разные профессии, а затем они поедут в Новый Свет. Они будут помогать друг другу и никогда не оставят друг друга - они должны всегда быть вместе. Согласно этому же плану Хася, которой в то время исполнилось 26 лет, должна была выйти замуж. Конечно, 26 лет – это очень мало для возраста, но очень много для того, чтобы удачно выйти замуж. До войны все девушки выходили замуж до 21 года. Но учитывая пять лет жесточайшей борьбы за выживание, нужно сказать, что в свои 26 Хася имела все шансы выйти замуж. Кстати, Хася сумела «сократить» свой возраст на пять лет. Даже ее документы свидетельствуют о том, что ей намного меньше, чем есть на самом деле. Это было обычным явлением в то время, т.к. тогда настоящие документы или сжигались, или же попросту терялись. Война – и этим все сказано. Никто не знал свой точный возраст, да никто и не хотел его знать. Всегда лучше оставаться молодым. После того, как Хася прошла через все, после того, как она показала себя настоящим героем – ее все же волновал вопрос: «Какой же подходящий возраст для того, чтобы выйти замуж?» Как и ожидалась, все произошло по плану: Хася нашла мужа в Берген Бельзене. Его полное имя было труднопроизносимым, но Хася нашла того, кто по-настоящему любил ее. Именно это имело значение. Она вышла замуж за Джо в лагере, но создать семью в полном смысле этого слова они попытались в Польше. Даже через 40 лет после разрыва их отношений Хася до сих пор именует себя Фрахденрах, хотя, по большому счету, вместе они прожили всего несколько лет. Хася – волевой человек. Она прошла через всю войну и ни разу не пошла на компромисс. Она всегда рассказывала, что все это ей давалось легко, как и многим женщинам в то время. И у меня нет сомнений в истинности ее слов.
Она сохранила себя ради мужа, несмотря на все тяготы войны. Хася не могла переступить через принципы, ведь именно они не раз спасали ей жизнь. Когда Джо оставил ее – она не смогла смириться с этим и даже не предприняла попытки встретить кого-то еще. У нее не было ни мужа, ни детей – никого, кто бы заботился о ней.
Мы, ее племянники и племянницы, стараемся сделать все, что в наших силах, но СВОИ дети – есть свои дети. С этим никто не поспорит.


"Близорукая уловка" (Часть 8)

Рубин пошел учиться на зубного техника. Он посещал занятия с утра и до обеда. Зубное дело – это не совсем то, чем Рубин хотел бы заниматься, но это именно то, что понадобиться ему в Новом Свете в будущем. В то время как Рубин учился на зубного техника, Гарри работал портным. Гарри был портным еще до войны, т.к. ему совсем не хотелось становиться раввином, как Рубин. Гарри не был «академиком», хотя он был очень умным человеком. На самом деле он был одним из самых умных людей, которых я когда-либо встречал. Он красиво говорил, имел необыкновенную харизму, и, несмотря на свой маленький рост, он всегда выделялся из толпы. Я уверен в том, что он мог бы сделать блестящую карьеру адвоката или политика, но он не смог. Он был довольно способным бизнесменом, хотя и не очень успешным ( об этом будет рассказано позже).

У Гарри было много историй о войне. Он мог выдержать упреки, укоры и даже издевательства и, в то же самое время, защитить себя с помощью своего «острого язычка».

Он мог даже вступить в драку. Позже он начал заниматься бизнесом, но мир бизнеса был слишком мал для его возможностей и способностей. Именно тогда он и стал портным, чертовски хорошим портным.

Где-то в ноябре 1947 года перед тем, как Рубин закончил учиться на зубного техника, в лагерь пришло уведомление о том, что в Канаду, Монреаль, требуются портные для работы на текстильной фабрике. Эта и другие страны могли спасти миллионы евреев, если бы им разрешалось. И это оказало огромную помощь Гитлеру в достижении своей цели: ссылаясь на то, что, если никто не хочет, чтобы евреи жили, значит, что никто и не заметит, как они незаметно исчезнут. Евреи Канады и США делали все возможное, чтобы спасти своих товарищей: они не протестовали в той мере, в которой могли, хотя и в том, что они делали, был успех. После войны евреи этих двух стран начали прилагать усилия для того, чтобы освободить своих братьев из Европы. Те, у кого там остались семьи, выписывали специальные визы; все другие, у которых не было семьи, были привезены бизнесменами как бы с целью возрождения экономики Канады. Но это совсем не значило то, что им давалось свободное право: евреи должны были работать на тех людей, которые освободили их; хотя было трудно, очень трудно, но они должны были оплатить своим трудом, их успокаивало то, что здесь они имеют огромный шанс построить счастливую жизнь.
Канаде требовались портные. Что кто знает о Канаде? Рубин и Гарри искали, спрашивали, хотели получить хоть немного информации об этой стране. Все лишь знали то, что Канада – это место изобилия, где есть все шансы стать богатым!

Только оставьте это место смерти, ночных кошмаров и плохих воспоминаний и спешите туда – в страну Успеха.
И они решили поехать в Канаду. Нужно воспользоваться данной возможностью: кто знает, когда будет следующая? Проблема была в том, что Гарри был портным, а Рубин не имел малейшего представления об этом. В Канаду требовались и некоторые другие специальности, но среди них зубные техники не значились. По крайней мере, ни в этот раз. Гарри старался научить Рубина шить, но ведь в лагерь приезжали профессиональные портные, чтобы выбрать из огромного количества желающих - лучших. Тест мог длиться около недели. Гарри был хорошим портным, и он был уверен в том, что он пройдет. Рубин же совсем не был в этом уверен. Это значило лишь одно: их могли разлучить. Хуже всего то, что Рубину пришлось бы остаться в этом лагере – в том месте, которое он больше не мог выносить. Несомненно, Гарри нужен был план – и он придумал его.

Гарри пошел на конкурс. Он был также хорош, как и канадские портные: он шил аккуратно и быстро и хорошо разбирался в этом ремесле. Гарри, что и следовало ожидать, был выбран из огромного числа желающих. Он поедет в Монреаль. Гарри должен быть на борту корабля 6 января 1948 года, но сначала он должен будет пройти медицинский осмотр. Врач будет обследовать его и все остальных «счастливчиков» в течение следующих нескольких недель. Врач – канадец, и, следовательно, чтобы пройти обследование, Гарри нужно будет подойти под канадский стандарт здоровья; и лучше всего будет, чтобы у Гарри было хорошее здоровье. Не было в Канаде таких владельцев, которые бы хотели платить за рабочих, у которых есть определенные проблемы со здоровьем. У Гарри было отличное здоровье, и это на самом деле так. Он служил в армии во время войны, и все это время (четыре года) питался армейской пищей. Даже в лагере для беженцев их кормили, регулярно обследовали и лечили. Если посмотреть на Гарри, то можно с уверенностью сказать, что он – счастливчик.
Истории, которую я далее собираюсь вам рассказать, я не был свидетелем. Она была рассказана мне моим отцом и Гарри. Когда я услышал ее, будучи еще маленьким мальчиком, я много раз прокручивал ее в своей памяти. Я представлял себе людей, пейзаж, обстановку, разговоры… Все это, конечно, был плод моего воображения. Но, как показало время, они были близки к реальности.

Гарри были даны все необходимые бумаги, чтобы поехать в Канаду: виза, разрешение на работу, билет и документы, удостоверяющие личность. Гарри начал собираться в путь. В скором времени ему была назначена встреча с врачом. Медицинский осмотр проводили тщательно: взяли анализы крови, проверили рефлексы, было измерено артериальное давление, проверен слух. Все отлично. Затем проверялось зрение. На самом деле у Гарри было прекрасное зрение, но не в этот раз. В этот день с его зрением были проблемы. «У Вас плохое зрение. Вы носите очки?» - спросил врач. «Мне никогда не были нужны очки. Это просто глупо». «А я Вам говорю, что Вам нужны очки. У Вас близорукость. Как Вы можете быть портным с плохим зрением?» «Доктор, но, правда, у меня никогда не было проблем со зрением. Должно быть, что-то попало в глаз? Пожалуйста, давайте попробуем еще!» Они попытались во второй раз, но все опять оказалось безрезультатно. «Вам точно нужны очки. Я не позволю Вам пройти медосмотр, пока Вы не приобретете очки».

Гарри был в ужасе. «Доктор, но ведь очки стоят денег! Как я могу позволить себе купить очки. Я потратил все – я купил все необходимые для поездки вещи: теплое одеяло, чемодан , некоторую одежду… У меня ничего не осталось» С каждым мгновением врач становился все более раздраженным. Он не мог отступить от правил ради этого бедного эмигранта. «Правила гласят, что до тех пор, пока у Вас не будет нормальное зрение, Вы не сможете въехать на территорию Канады. Не я придумываю правила, но именно мне придется доложить обо всем. Если Вы не хотите покупать очки, я уверен, найдется много желающих занять ваше место на корабле». Врач знал, что это сработает.
«Доктор, не говорите так. Конечно, я куплю очки. Я не знал, насколько это важно. Я собираюсь купить их прямо сейчас. Я обещаю, что у меня будут очки к моменту отбытия. Пожалуйста, прошу Вас, напишите в своих бумагах, что я прошел медосмотр. У меня будут очки, и я буду отлично видеть в следующий раз – Вы это увидите!» Доктор понял, что он выиграл в этом споре, и стал более великодушным. «Хорошо, я здесь помечу, что у Вас будут очки. Если Вы ступите на борт корабля без очков, Вы будете отосланы обратно. В наших бумагах будет значиться тот факт, что у Вас всегда были очки. Но сделайте так, как Вам было сказано». Он разговаривал с Гарри так, как будто бранил ребенка. Гарри еще раз уверил врача в том, что он все выполнит.
На следующей неделе Рубин и Гарри купили две пары очков, сделанных из простого стекла и начали их носить. Гарри отдал Рубину свою визу, разрешение на работу и документы, удостоверяющие личность. Они усердно работали над навыками Рубина, и вскоре фотография на документах Гарри изменилась - теперь там красовалась фотография Рубина. Рубин превратился в Гарри. Гарри остался без документов.
5 января 1948 года вокруг корабля под названием «Генерал Стеджс» собралась огромная толпа. Была усилена служба охраны. На борт корабля должны были подняться 800 эмигрантов в Галифакс. На борту корабля не было никаких специальных условий; все было сделано лишь для того, чтобы перевезти людей через Атлантический океан.
Итак, перед кораблем толпились 800 человек: они ждали, когда их пропустят на борт корабля. Их семьи, которые не собирались ехать, их друзья, повара, рабочие корабля, кочегары, механики и смотрители ждали также своей очереди. За трапом корабля расположились столы, за которыми сидели инспекторы. Каждый эмигрант должен был пройти проверку у каждого инспектора и только потом оказаться на борту корабля. Сначала проверяли визы, затем билеты на корабль, затем медицинские документы, и документы, удостоверяющие личность. Учитывая количество людей, данный процесс занял огромное количество времени.
Бумаги Рубина на имя Гарри Пински с фотографией Рубина были в полном порядке. У него было все, что надо – разрешение на работу, виза, билет – все. На разрешении значился пункт, указывающий на то, что Гарри Пински носит очки. И этот человек носил очки. Ничего в нем не привлекало внимание. Рубина пропустили быстро.
Было уже темно. Оставалось еще небольшое количество эмигрантов в очереди. Все – и канадские офицеры, и люди, проверяющие билеты, и те, кто проверял медицинские документы – выглядели уставшими. Уже скоро они смогут отдохнуть. Они пропустили почти 800 человек и проработали почти пятнадцать часов. Команда корабля с нетерпением ждала выхода в море. И вдруг появился человек, который метался туда-сюда и кричал: «Их украли, они исчезли. Я везде искал». Офицеры охраны ринулись к нему и, угрожая ему винтовками, старались оттянуть его от борта корабля. «Мои документы, мой билет на корабль – все украли. Пожалуйста, я должен быть на этом корабле. Вы должны пропустить меня!» Гарри сопротивлялся, прыгал. Этого никак не могли не заметить. «У меня был билет в Канаду на этот корабль. Все было украдено. Меня ждет работа в Монреале. Мой хозяин ждет меня. Он будет очень зол на вас, если вы не пропустите меня. Пустите меня, пустите!»
Офицер хотел было прогнать этого человека и пригрозить ему не подходить к кораблю на пушечный выстрел, но это было не по-канадски. Офицер решил поступить справедливо и позволить человеку доказать, что у него действительно были все необходимые документы. Но в то же самое время он был уверен, что доказать он это может только при помощи этих самых документов, а их у него нету. «Как мы узнаем, что у Вас были эти документы? Возможно, Вы просто разыгрываете нас? Почему мы должны Вам верить?» «Доктор, - закричал Гарри,- доктор знает меня. Он сказал мне купить очки. Я купил их. Видите? Сейчас я хорошо все вижу. Позовите врача, который обследовал нас». Но врач не присутствовал при проверке документов. Каждый, кто находился на борту корабля, наблюдал всю эту картину. И все были уверены, что этот человек сумасшедший, и его скоро просто застрелят. Но Гарри детально изучил все наблюдателей и увидел врача, который обследовал его, на верхней палубе. И «сумасшедший» указал на него. Врач подумал: «Почему он указывает на меня?» Врач стоял на палубе и не мог понять, почему этот человек кричит, и почему офицеры пытаются избавиться от него. «Доктор, посмотрите, я купил очки. Я могу видеть. Я могу видеть даже отсюда. Очки мне очень помогают. Пожалуйста, подойдите ко мне и скажите им…» Люди окружили доктора. Только он мог решить эту проблему. Доктор начал спускаться к трапу, все еще не понимая, чего от него хотят. Но Гарри стоял на своем и кричал что-то доктору снова и снова, как будто они хорошо знали друг друга. Офицеры охраны теряли терпение, но они видели, что врач спускался к этому человеку, и не хотели предпринимать преждевременных действий. Этот прыгающий, кричащий человек не представлял для них никакой угрозы. Врач может немедленно решить проблему. Доктор подошел к трапу: «Что здесь происходит?» - спросил он у офицеров. Гарри говорил без остановки, постоянно указывая на доктора. «Он сказал, что Вы можете доказать, что у него была виза, разрешение на работу». « Доктор, неужели Вы не помните меня? Вы сказали мне купить очки. Я занял деньги у соседа. Я обещал отдать ему долг с первой зарплаты. Меня ждет работа в Монреале. Сейчас я могу хорошо видеть. Ведь мой работодатель ждёт. Всё договорено. И мне нужно отдать деньги соседу, который одолжил мне их на покупку очков». «Всё нормально. Офицер, я могу вас уверить в том, что у этого человека было разрешение на работу. У него также был билет для прохода на этот корабль. У него было отменное здоровье за исключением зрения, и он пообещал мне, что купит очки. У вас на корабле уже 800 человек. Ещё один роли не сыграет. Пустите его!»
Так они и сделали!


"Команда" (Часть 9)

Потребовалось 11 дней, чтобы пересечь океан. Рубину было плохо почти всё время. Не было ни каких условий для людей на корабле, ведь это был корабль для скота. Корабль прибыл в гавань Халифакс 17 января 1948. Между приступами морской болезни Рубин смог проанализировать то, через что ему пришлось пройти. До войны, Рубин был очень религиозен. Он хотел стать раввином. Сейчас он стал сомневаться в Боге, существует ли он вообще, и если существует, то как он мог допустить то, что случилось с Рубином и его семьёй? Рубин разозлился: он знал, что он должен сделать; именно это положит конец традиции и смыслу жизни многих поколений его семьи. Он прекратил молиться. Он восстал против Бога, отказался быть религиозным. Конечно, для него самого это был самый большой удар. Он не знал, как жить, будучи атеистом, без веры.

Но всё же обдумав все те ужасы, что пришлось пережить, и вспомнив о тех, кого он видел и слышал, он не мог больше верить.

Рубин и Гарри не остановились в Халифаксе. Они не знали английского языка и не могли выжить нигде кроме еврейской или европейской общины. Они прошли все необходимые процедуры иммиграционной службы и получили обратно свои удостоверения. Они сели на первый поезд до Монреаля и уехали. Когда они приехали в Монреаль, их тепло встретила еврейская община. Иммигрантам предлагали дешёвое жильё и еду за счёт Общества Помощи Еврейским Иммигрантам; тем кто не мог найти работу, помогали, советовали. Гарри получил работу на швейной фабрике. Заработок был не очень хороший, но прожить было можно. Рубин при помощи Общества Помощи Еврейским Иммигрантам поступил в учительскую семинарию. Семинария была для тех, кто хотел преподавать в еврейской школе. В еврейской школе все основные предметы преподавались на английском языке в первой половине дня, а на идише преподавали Библию, еврейскую историю и другие специфические еврейские учения и сам язык идиш - эти занятия велись после обеда. Так как у Рубина была очень хорошая база, которую он получил в Иешиве, он подал заявление на обучение на повышенном уровне. Он прошел тестирование и был принят в феврале 1948 года; его приняли сразу на второй курс.
Полтора года Рубин должен был провести в Монреале.
Его английский особо не улучшился, т. к. ему не с кем было говорить на нём. Практически все, с кем он общался, говорили на идиш. Он усердно учился. Он жил в маленькой комнате с еще несколькими иммигрантами и своим братом. Они особо нигде не бывали, хотя именно в Монреале он приобщился к американской традиции ходить на свидания. Он встречался с несколькими девушками, говорящими на идиш; они знакомились в семинарии или в еврейской общине. Благодаря им, он немного улучшил свой английский. Он также изучал его в семинарии, ведь не было гарантии, что все его будущие ученики будут бегло говорить на идиш. До приезда в Монреаль Рубин жил лишь благодаря инстинкту самосохранения, что так силен в нас. Прожив немного в Монреале, он уже стал жить ради себя, мечтал и надеялся о лучшем будущем. Он получал много благ, как финансовых (еврейская Община платила за учебу в семинарии) так и личных - многие были к нему очень добры. Он уцелел, пережил кошар. Правда, таких в Монреале было много, но сейчас Холокост обсуждается повсюду, и многое делается для тех, кто пережил его, а тогда таким как Рубин и Гарри помощь и дружеское участие оказывалось лишь со стороны еврейской общины.

В июне 1949 года Рубин закончил учительскую семинарию. У него были хорошие результаты. Семинария трудоустроила выпускников в различные еврейские школы в Канаде. Но выбор был ограничен — несколько школ в Монреале, несколько в Торонто и одна в городе Виннипег, провинция Манитоба.

Именно туда и направили Рубина. Удивительно, но он легко покинул Монреаль, хотя никого не знал в Виннипег. У него была настоящая работа, и перспективы оправдывали все его беспокойства. Работа означала нормальную жизнь. Рубину работа была нужна по многим причинам. Он хотел отблагодарить всех тех, кто был добр к нему все эти полтора года. Он хотел, чтобы его работа по достоинству оплачивалась. Имея работу, он мог думать о семье. Без работы он считал, что встречаясь с женщиной, он ее обманывает, а имея настоящее место, он мог ей хоть что-то предложить. Учитель не смог бы стать богатым, но он мог бы быть уважаемым человеком, он мог бы содержать жену и детей. Его влекли перспективы нормальной жизни, и он направился в Виннипег.


"Виннипег" (Часть 10)

Практически все, о чем я писал до сих пор, я узнал от своего отца. Честно говоря, мне просто приходилось вытягивать из него эти воспоминания, ибо он без особого желания говорил о своем прошлом. Кое-что я узнал от Гарри и Хаси и из фильма о Гжетле, снятого в Израиле в 90-е годы. Рубин давал видео-интервью местному обществу «Холокост» о том, что ему пришлось пережить во время войны, первый раз — в 1983г. и еще раз в 1990г. Увидев их, я впервые узнал многие детали. Я думаю, он бы вообще ничего не рассказал, если бы не понимал, как важно это для будущих поколений. Когда я был маленьким, я любил перед сном снова и снова слушать рассказы отца о том, как Рубин с голыми руками боролся с волком из-за еды, о том, как он жил в лесу. Это походило на сказку о легендарном герое, казалось, это не могло быть связано с моим отцом. Он не рассказывал мне о том, как убивали людей, взрывали поезда, обрезали телефонные и электрические провода. Возможно, он просто оберегал меня от этих кошмарных воспоминаниях. Это было в 50-е и 60-е, он, наверное, считая, что у нас ещё будет время, чтобы узнать обо всех этих ужасах и жестокости. Более того, он просто берёг себя от нервных перенапряжений - он всегда был очень чувствителен. Например, он упал в обморок перед школьниками колледжа в 1992 г. на ежегодном симпозиуме по Холокосту, проводимом университетом Британской Колумбии. Ему нужно было описать то, что пришлось пережить. Посреди рассказа, спустя почти 50 лет после описываемых событий, он остановился и зарыдал, и у него перехватило дыхание, и его пришлось увести в другую комнату. Отмахнув немного, он понял, что всё в порядке, - его просто захлестнули эмоции. Несмотря на подобные сложности, ибо всё это влияло на него и умственно, и физически, он продолжал публично рассказывать о Холокосте сотням студентов на ежегодных симпозиумах.

С тех пор как отец прибыл в Виннипеге, у меня появились и другие источники о его жизни. Когда я родился, ему было 30 лет, лет 40 я провёл с ним рядом. Моя сестра Елена на 3 года старше меня, и у неё прекрасная память - она помнит многие семейные события. Другие члены семьи, включая мать и её кузена доктора Шиа Мозер (кстати, он первый из семьи матери познакомилась с Рубином) тоже может вспомнить кое-что из его рассказов. Таким образом, библиография становилась богаче.

Рубин начал преподавать в Перец Шуль на севере Виннипега в сентябре 1949 года. В то время большинство еврейских детей, которые получали еврейское образование учились именно в этой школе, хотя в городе была и Талмуд Тора. В Перец Шуль детей учили на идише, языке их родителей, большую часть которых составляли прибывшие из восточной Европы. Идиш был языком еврейской культуры и юмора, полным витиеватых выражений, иносказаний. Это был язык тех людей, кто говорил на нём сотни лет у себя дома, это был « мама Лошен» - родной язык. И также это был язык гетто.

Иврит, наоборот, был языком преподавания в Талмуд Тора. Это был язык Библии, застывший и редкий. Им пользовались лишь для молитвы и учёбы сотни, а то и тысячи лет. Но на языке иврит не было не культуры, ни шуток, ни ругательств. Тем не менее, это был язык далёкого Израиля. Это был язык борьбы, борьбы за собственные права. Это был язык евреев, которые говорили на сотнях других языков, но учили всё же его. Они все говорили на нём достаточно плохо. На протяжении следующих 30 лет идиш стал практически мёртвым языком. Единственным еврейским языком, который учили был иврит. Но в 1949 году идиш ещё не был мёртвым языком.

Рубин начинал медленно, но он был хорошим учителем. Он был терпелив, хорошо знал преподаваемый материал, и, что немаловажно, он прекрасно ладил и ладит с детьми. Сегодня его внуки воспринимают его как большого плюшевого медведя - так они его любят! Во время работы в школе к нему вернулось чувство юмора: он был готов смеяться, его шутки часто доводили студентов до колик, так они смеялись. Его чувство юмора часто помогало ему в преподавании идиша. Иногда казалось, что у него в запасе всегда было выражение или шутка к месту. Его учительская карьера была не особо долгой. Рубин преподавал только три года, и он был бы счастлив и дальше работать учителем, если бы не амбиции. Он хотел большего и для себя и для семьи. Он был готов работать много и усердно, хотел чего-то добиться, чтобы жить с гордо поднятой головой. Он даже не выслушал мнение Дженни , которая была всем довольна и всегда видела в своём муже учителя, что было очень почётно. Фактически, это была одна из причин её замужества. Но он не был удовлетворён, поэтому учительствовал он лишь три года.


"Роман" (Часть 11)




Во время работы в Перец Шуль Рубину повезло работать с необычным человеком - доктором Шиа Мозер. В то время он ещё не была профессором, а всего лишь, как и мой отец, преподавал идиш. Приехав в Уиннипег всего лишь годом ранее из Европы, Шиа удалось избежать встречи с нацистами. Он пешком прошёл пол-России и работал учителем где-то в глубинке , куда немцы просто не дошли.
Позже я расскажу о Шиа больше. У Шиа была кузина, моя мать Дженни Мозер, которой в 1950 г. должно было исполниться 21 год. Мать её в то время называла «старушкой». До этого времени Дженни уже была однажды помолвлена, но всё разладилось, и её семья очень переживала, что она больше не выйдет замуж и будет обречена на одиночество. Если бы вы знали Шиа, то вы бы сразу поняли, что сваха из него была бы хоть куда. Честно говоря, кажется, родители матери слишком переживали, и считали её глупой. Например, Дженни не разрешали учиться ездить на велосипеде, считали, что это занятие не для девочек и что это слишком опасно. Ей не позволяли получить высшее образование, будто бы это не нужно женщине. Ей говорили, что мужей следует развлекать игрой на пианино, и уж если заниматься чем, то только машинописью. На самом же деле Дженни была очень способной, её школьные табели были отличными, её сообразительность нельзя было скрыть даже за её удивительной скромностью.

Как-то в пятницу Шиа пригласил Рубина на ужин. Это был октябрь 1950-го. Будучи холостяком, Шиа не умел готовить, поэтому он пригласил Рубина к родителям Дженни – Менахему Мендель и Фани. Они очень переживали, какое впечатление на Рубина произведёт Дженни. Рубин суетился – на столе лучший фарфор, Дженни – во всей красе. Честно говоря, она была не красавица, да и Рубин тоже. Её преимуществом была молодость (всего 20 лет), но Рубин был счастлив. Давным-давно вокруг него никто так не суетился. Семья ему показалась стоящей, беседа разумной, тем более все хорошо говорили на идиш. Хотя Дженни родилась в Виннипеге, её родным языком всё же был идиш - на нём она разговаривала дома. Её родители, особенно мать, не говорили по-английски свободно даже после 20-ти лет жизни в Уиннипеге. Рубин, сытый и довольный после ужина. После он пригласил Дженни на свидание. Это было началом брака, который впоследствии продлился 46 лет.

Нельзя утверждать, что Дженни Мозер была счастлива быть обычным ребёнком в исключительно образованной семье. Более того, она была женщиной, а это, как описано выше, было существенной причиной ущемлять её потенциал. По мнению её родителей, она не терпела сравнения с её братом и кузенами. Её брат Сэм Мозер был очень умным и стал успешным бизнесменом. Он обожал Дженни и помогал родителям опекать ее. Её кузены-близнецы Франк и Вилли Мозер ( они были на 2 года старше Дженни) и её старший брат Лео были гениальными математиками, а двое из них стали известными профессорами математики в Канадских университетах и шахматистами международного класса.

Отношение Рубина и Дженни до брака были недолгими. Они были очень благоразумны и почтительны друг к другу даже по меркам 50-х годов. Она несколько раз ходили на свидания и лишь на пятом или шестом поцеловались. Это значило, что им надо жениться, они оба знали это. Они считали, что поцелуй (не просто прикосновение перед сном) означал брак. Также они считали и последующие 46 лет. Они объявили о помолвке в декабре 1950 г. А 18 марта 1951 года поженились.


"Стабильность" (Часть 12)

За исключением кошмарных снов о войне, которые снились Рубину каждую ночь в первые три года их брака, жизнь Рубина была такой же как у всех, кто пережил агонию войны. У него была настоящая работа. Жена его вскоре после свадьбы забеременела (шутили даже, что слишком быстро, но до родов всё же прошло 9 месяцев). Вскоре они купили дом, в квартале от родителей Дженни. Это было очень удобно, так как её никогда не учили готовить, она даже воду не могла вскипятить. Первые несколько месяцев приходила её мать и приносила еду. Она так и не учила её готовить - она делала это за неё. В течение недели Дженни все-таки готовила сама. Рубин по натуре не привык жаловаться, он вообще не привередлив, а в еде - тем более: чем проще, тем лучше. Но в первый годы брака есть то, что приготовила Дженни—это было слишком. Год он сдерживал себя, не жаловался, но однажды он взорвался, сказав, что Дженни пытается его отравить, и он умрёт от такой пищи, поэтому больше он не намерен это терпеть. Дженни испугалась. Она вышла замуж за тихого, сдержанного учителя, который никогда прежде не позволял себе ничего подобного. Она пошла домой, расплакалась перед матерью, а на следующий день записалась на кулинарные курсы. Следующие несколько месяцев, Рубин ел вареную курицу, и это было лучшее, чем она могла его накормить. Постепенно она поняла, что ему больше нравиться и впоследствии стала вполне сносно готовить, порой даже творчески к этому относилась.

Следует упомянуть и об отношениях Рубина и родителей Дженни. Они относились к нему как к собственному сыну, - просто обожали его. Рубин охотно отзывался помочь и вёл себя с ними как с родными, собственными родителями. Он был прекрасным зятем, интеллигентным, готовым усердно работать. Он был мил с их дочерью, и у него была профессия. Они тоже были замечательными тестем и тёщей, помогали молодожёнам всем, чем могли, любили их, давали советы. И это взаимное восхищение они пронесли через всю жизнь.
Отец Дженни Менахем Мендель открыл в Уиннипеге в 1930-е годы швейную фабрику по пошиву рубашек. В начале у него было только три сломанные машинки. Он начинал с нуля, как и многие иммигранты до него, и построил фабрику лишь благодаря собственным стараниям и мозгам. Вырученные деньги и наличность снова вкладывались в бизнес, который постоянно развивался. Мендель взял в дело и своего сына Сэма, а к
1954-у году у него было уже более тридцати работников. Рубин ощутил рост этого бизнеса менее чем за три года после знакомства с Дженни. Он также понимал, что учительство не даст ему ни возможности развиваться, ни улучшений, ни карьерного роста, ни возможности заработка, достаточного покрыть все потребности семьи. Поэтому он попросил Менделя взять его в свой бизнес.
Рубин, тем не менее, очень сильно сомневался, что осложнило решение Менделя. Во-первых, Мендель был, очевидно, умным человеком, а Менделю нужны были умные люди. После того, Мендель понимал, что вскоре умный Рубин захочет руководить, а много начальников – угроза для бизнеса. Следующий за Менделем шёл Сэм, никаких сомнений тут не было. Он не хотел, чтобы у Сэма были враги, соперники, особенно из собственной же семьи, ведь это могло привести и к семейным проблемам. С другой стороны, Рубин был амбициозен, он не мог учительствовать долго. Если бы Мендель не помог своему зятю, Рубин был бы несчастен и считал бы, что с ним обошлись нечестно. Мендель также думал и о дочери: он не могла себе позволить многое на учительскую зарплату мужа. Он решил обсудить это с Сэмом.
Сэм был одним из прекраснейших людей, когда-либо существовавших, он всегда поступал правильно и благородно. Более того, в то время он не был обременён семьёй, (иногда этот факт не даёт парню возможность поступить великодушно) – кстати, вскоре Сэм женился на такой же великодушной женщине, как и он сам. Сэм понял, что разрешить эту ситуацию можно, если они с Рубином будут работать вместе под руководством Менделя. Они были готовы принять Рубина в свой бизнес. Эту хорошую новость они сообщили Дженни. Однако, тут возникла ещё одна проблема, о которой Мендель и Сэм не догадывались. Дженни была счастлива, что её муж учитель, и хотела быть женой учителя. Учителя приходят с работы в три часа, они не работают допоздна и по выходным. Она не понимала ничего в бизнесе (да никто и не объяснял ей этого). Мендель и Сэм лишь без конца говорили о делах за обеденным столом. Она знала, что бизнесмены без конца на работе, оставляют своих жён надолго. Но все-таки она сказала Рубину о решении отца, ведь она не могла его подвести
Итак, Рубин начал новую жизнь, причём во многих отношениях. 22 декабря 1951 года родилась моя сестра Елена, его первый ребёнок. Ещё ребёнком она знала, чего хочет и как это получить (это качество лишь однажды подвело её в молодости). Рубин в ней души не чаял. Он ей восхищался и всегда относился по-особенному. В 50-е годы у мужчин ещё не было привычки присутствовать при родах. Рубин знал мало, если вообще хоть что-нибудь о родах, но он был готов с усердием менять пелёнки. Он был счастлив выполнять любые поручения лишь бы быть ближе к своей новорождённой дочери. Тоже было и с другими детьми. Рубин тщательно одевал меня каждое утро, хотя я отлично справлялся с этим к тому времени. Я был ленивым, и поэтому первое, что он делал утром, это щекотал мне ноги и играл со мной. Он был замечательным отцом и считается им до сих пор, хотя времени для нас у него было не много, особенно в начале 60-х.
Я родился 28 сентября 1954 года, а мой брат Макс – 25 ноября 1958 года. Рубин и Дженни были счастливы. У них была дочь и два сына, и все было просто замечательно. Они были очень похожи: они оба были иммигранты (правда Дженни знала английский лучше, чем Рубин), они оба жили, следуя моральным принципам и соблюдая традиции того общества, в котором они были воспитаны. Единственное, что их отличало, это отношение к каждому из них в родной семье. Как известно, жизнь Дженни в семье была похожа на жизнь гусеницы в коконе – ее всегда слишком опекали и оберегали, поэтому, когда она вышла замуж, она была просто не готова жить самостоятельной жизнью. У Рубина было все наоборот: в своей семье из всех детей он был самым предприимчивым и смелым. Несколько лет он просто учился выживать в лесах Польши. И выжил. Поэтому Дженни была уверена, что он справиться с любым делом и любой проблемой. Она испытывала к нему огромное чувство уважения.
В 1956 году Рубин и Дженни купили дом на Роял Кресент (улица, которая находилась на севере города в новом районе Вест (западный) Килдонан). Дом имел три комнаты на главном этаже, а также подвал. Двор был огромным: он был условно разделен на две части – площадка для детей, а также место для огорода и сада. Отец считал, что этот дом – основа и символ его успеха. Он купил дом за 15, 000 долларов – огромные деньги для 1956 года. Он гордился им. Это была Его земля, Его королевство… Мы прожили там четырнадцать лет.
Бизнес Менделя продолжал расти. Рубин тоже работал в компании Менделя (она называлась « Мид Вест Гарментс»/ “Mid West Garments”: он следил за отгрузкой товаров. Проработал он там всего шесть лет. Рубин хотел большего – он хотел быть боссом и ни от кого никогда не зависеть. В 1956 году случилась беда. Дело было в том, что у отец Дженни постоянно жаловался на боли в желудке. При обследовании у него был обнаружен рак. Мендель усердно трудился в течение многих лет, чтобы построить успешный бизнес, и у него просто не хватало времени на свое здоровье. Но он никак не мог в это поверить в это, смириться с тем, что его время пребывания на этой земле ограниченное…А ведь у него было столько планов.
Все-таки он решил, что современное лечение может помочь ему: ведь некоторые люди излечиваются от рака и навсегда забывают об этой страшной болезни. И однажды он сел на самолет и полетел в клинику Майо, которая находилась в Рочестере, штат Миннесота. Нужно сказать, что эту клинику Мендель выбрал не зря: он была всемирно известна тем, что она имела современное медицинское оборудование. И если где-нибудь и могут помочь, так это только здесь. Он лечился там в течение трех недель. Сначала казалось, что лечение помогает, но вдруг состояние Менделя резко ухудшается, и он умирает. Ему было 65 лет.
Семья очень болезненно переживала это горе. Дженни была очень близка со своим отцом. Он всегда восхищался ею и относился к ней как к принцессе. Она, в свою очередь, считала его своим идеалом. Дженни была в отчаянии. Фани, которая провела всю свою жизнь в Канаде и которая всегда и во всем полагалась на мужа, было еще хуже. Она просто не знала, как ей дальше жить, ведь она совсем не разбиралась в жизни, несмотря на свой немолодой возраст. Она лишь знала то, что происходит в ее доме, а жизнь вне дома оставалась для нее загадкой. Фани могла готовить, убирать в доме, поддерживать там чистоту, но такие вещи, как страхование имущества, оплата счетов и налогов, - было для нее незнакомо.
Смерть Менделя сильно усложнила и жизнь Рубина. Сэм стал во главе компании. Он был хорошим руководителем и прекрасным во всех отношениях человеком, но дело было в том, что данная компания принадлежала и Сэму, и Дженни в равных долях. Сэм имел право выкупить долю Дженни, что он и сделал.


"1960-е годы" (Часть 13)