Geum.ru

Пресс-служба фракции «Единая Россия» Госдума РФ

Вид материалаДокументы
ВИНОВНЫ НА 20%. Известия, Фрумкин Константин, 29.09.2005, №175, Стр. 3
"ПУСТЬ ЗАПАД РАВНЯЕТСЯ НА НАС". Коммерсантъ, Граник Ирина, 29.09.2005, №183, Стр. 1
Подобный материал:
1   ...   5   6   7   8   9   10   11   12   ...   31

ВИНОВНЫ НА 20%.

Известия, Фрумкин Константин, 29.09.2005, №175, Стр. 3


ФАС обнаружила картельный сговор на бензиновом рынке

В росте цен на бензин отчасти виноват картельный сговор между крупными нефтяными компаниями. Такое признание вчера сделал глава Федеральной антимонопольной службы (ФАС) Игорь Артемьев. Однако он тут же признался, что на 80 процентов рост цен все-таки определяет мировая конъюнктура.

"Ряд компаний, таких, как "ЛУКОЙЛ", "ЮКОС", действительно участвовали в картельных сговорах, злоупотребляли своим доминирующим положением. И это - юридический факт", - сказал Артемьев в интервью радио "Маяк". По его словам, антимонопольная служба доказала факт картельного сговора во всех судебных инстанциях, и эти судебные решения вступили в законную силу.

Действительно, за последние два года антимонопольная служба впервые за 15 лет своего существования смогла в нескольких десятках случаях через суд доказать факт картельного сговора или злоупотребления монопольным положением со стороны нефтяников. Речь каждый раз шла о ситуации на рынках отдельных регионов. Суммы уже взысканных штрафов превышают 100 млн рублей. Например, "ЛУКОЙЛ" в Ставропольском крае оштрафован на $ 1 млн, "ЮКОС" в Красноярском крае - на $2,5 млн.

Глава ФАС пояснил, что локальные монополии на нефтяном рынке возникли в начале девяностых годов в ходе приватизации. Однако Игорь Артемьев признал, что фактор монополизма определяет самое большее 20% роста цен на бензин. На 80% "виновата" мировая конъюнктура нефтяных цен.

Между тем рассуждения о сговоре стали разменной монетой в речах политиков.

Спикер Совета федерации Сергей Миронов заявил, что "неоправданный рост цен на топливо был результатом картельного сговора". Лидер так называемого "народного правительства" Геннадий Семигин пообещал расследовать такие сговоры в случае прихода к власти. Министр экономического развития и торговли Герман Греф, выступая на прошлой неделе в Госдуме, сказал: "Элементы монополизации очевидны. Но у правительства пока нет инструментария, чтобы выявить и доказать этот сговор".

На фоне этой повальной обеспокоенности ФАС направила в правительство концепцию закона, в соответствии с которой штрафы за злоупотребление монополизмом вырастут в десятки тысяч раз и выйдут на европейский уровень. Компания, которая сегодня платит за однократное нарушение $ 15 тыс., завтра заплатит $ 100 млн, пригрозил Артемьев.

"ПУСТЬ ЗАПАД РАВНЯЕТСЯ НА НАС".

Коммерсантъ, Граник Ирина, 29.09.2005, №183, Стр. 1


Игорь Артемьев убежден, что Владимир Путин хочет расширить полномочия ФАС

Крупному бизнесу удалось предотвратить превращение Федеральной антимонопольной службы (ФАС) в сверхвлиятельное ведомство. К такому выводу пришли некоторые эксперты после того, как в Госдуму поступили замечания Владимира Путина к уже принятому в первом чтении законопроекту "О защите конкуренции" ("Ъ" писал об этом 27 сентября). Однако глава ФАС ИГОРЬ АРТЕМЬЕВ убежден, что президент не просто поддержал законопроект, но и предложил еще больше расширить полномочия его службы. Об этом он заявил корреспонденту "Ъ" ИРИНЕ ГРАНИК.

- Разработанный вашим ведомством новый антимонопольный закон подвергся резкой критике со стороны президента. Владимир Путин даже указал на его потенциальную коррупционность. Вы согласны с президентом?

- Новый закон существенно снижает административное давление на бизнес. Малый и средний бизнес мы практически вывели из-под нашего контроля и в 15 раз сократили количество документов, которые необходимо представлять. Что говорится в письме президента? Просто что этого недостаточно. Президент еще выше поднял планку. Это нас не пугает, потому что это движение в том же направлении, которое нами было избрано.

Основополагающие положения закона - о контроле за коллективным доминированием, о снижении максимального порога экономической концентрации, о контроле за сговорами и так далее - не затронуты замечаниями президента. Со всеми фундаментальными опорными положениями закона президент в принципе согласен. И предлагает лишь откорректировать ряд позиций, которые призваны в еще большей степени защитить от действий государства добропорядочный бизнес.

Еще раньше было установлено, что у нас в 150 раз увеличивается порог экономической концентрации. Разрешение ФАС на проведение сделки теперь надо получать, если компания владеет активами свыше 3 млрд руб. В новом законопроекте, принятом Госдумой в первом чтении, мы пошли еще дальше: даже если у вас активы больше 3 млрд руб. , но вы приобретаете небольшую компанию стоимостью 30 млн руб. , обращаться в ФАС не нужно. Президент считает, что надо идти дальше, то есть надо еще больше не самых крупных сделок вывести из-под антимонопольного контроля. Мы и сами это хотели предложить ко второму чтению закона. По нашим расчетам, этот порог приобретаемой компании сейчас можно поднять в пять раз, то есть будет не 30 млн руб. , а 150 млн руб.

Президент также предложил поднять порог для определения компаний, участвующих в коллективном доминировании. Ранее мы предложили установить, что компании не могут быть признаны коллективно доминирующими, если их доля на рынке меньше 5 %. Откуда взялось 5 %, я уже ранее объяснял. Мы хотели, чтобы "Роснефть" , у которой рыночная доля была около 5 % до покупки "Юганскнефтегаза" , попадала в систему коллективного доминирования. Но чтобы подчеркнуть, что коллективное доминирование будет применяться на незначительном количестве специфических рынков, мы ввели в закон четыре качественных критерия рынков, на которых может возникнуть коллективное доминирование. Прежде чем обвинить кого-то в злоупотреблении коллективным доминированием, ФАС должна доказать, например, что на рынке имеется неэластичный спрос на товары, что рынок олигопольный. Так что опасения бизнеса, что по этой норме можно будет привлечь к ответственности любую компанию на любом рынке, беспочвенны. Таких рынков всего 1-2 %. Президент решил, что 5 % - это низкий порог. Мы готовы увеличить его до 10 %. Важное замечание высказано в отношении необходимости сделать в законе исчерпывающий список группы лиц, то есть, по сути, аффилированности компаний. Везде в мире этот список является открытым, но и везде существуют опасения компаний по этому поводу. Для 99 % случаев, с которыми мы сталкиваемся на практике, тех 15-20 прописанных в новом законе ситуаций аффилированности достаточно. Давайте закроем перечень, это снизит риски для предпринимателей, и пусть Запад равняется на нас.

- Многие крупные компании говорят; что с помощью этого закона вы не стимулируете конкуренцию, а лишь добавляете себе полномочий.

- Крупный монопольный бизнес, особенно вхожий во властные сферы, всегда будет нас ругать, если мы будем хорошо работать. А если будем плохо работать, они все будут к нам относиться хорошо и вытирать о нас ноги.

Что касается стимулирования конкуренции, то президент в своем письме посоветовал нам конкретно описать содержание действий, направленных на это. Это очень важно. Все привыкли к тому, что мы выдаем так называемые поведенческие условия. То есть, например, мы разрешаем сделку по покупке двух алюминиевых заводов, но вводим обязательный свод правил поведения в защиту конкуренции для сформированной интегрированной структуры. Сейчас эти поведенческие условия выдаются на основании общих норм законодательства, а мы давно хотели их ввести в закон, но не могли прорваться через систему согласований. Теперь типологию поведенческих условий мы внесем прямо в закон. Второе. У нас есть упоминание в законе, что мы имеем право выставлять компаниям при слияниях так называемые структурные условия. Они широко применяются, например, Еврокомиссией. Смысл их простой: хочешь приобрести этот актив при монополизации - продай тот. Мы сейчас пишем в законопроект дополнительную статью с этими условиями. Это будет очень большим прогрессом в совершенствовании закона.

Теперь о расширении полномочий. На самом деле мы, практически выведя из-под контроля малый и средний бизнес, сузили поле контроля. Но контроль в оставшемся сегменте будет жестче, у ФАС будет больше полномочий по проверочной деятельности, будут более жесткие санкции за нарушения. Если будут поддержаны наши поправки в Административный кодекс, штрафы увеличиваются с 5 тыс. МРОТ (500 тыс. руб. - "Ъ") до десятков миллионов долларов. В этом смысле полномочия ФАС по контролю увеличиваются, но решать вопрос о штрафе будет суд. Когда будут внесены изменения в закон о недрах и в Земельный, Лесной и Водный кодексы, мы получим более инструментальный и предметный контроль за концентрацией в сфере природных ресурсов и недр. Но и в этом случае все дела решаются через суд. В любом случае, пока президент, правительство и парламент считают, что ужесточение антимонопольного контроля в отношении нарушителей необходимо, мы работаем в этом направлении. Более того, президент в своем письме предлагает еще больше расширить наши полномочия. В письме говорится, что в наши функции должно входить не только предупреждение нарушений, но и их пресечение.

- И вы, конечно, готовы к этому?

- Мы не хотим пугать бизнес тем, что у нас будут какие-то оперативные функции.Мы работаем сейчас вместе с МВД, используя его полномочия. Я думаю, что размножение силовых органов вредит российской экономике. Хотя оперативно-розыскные функции есть у всех антимонопольных органов в Европе, Америке и даже Азии и Африке. Там не милицию зовут, а сами все делают. А иначе картели не раскрыть. А картели очень опасны. Если несколько монополий договорились между собой, а еще хуже - с властью, то между ними и властью не то что птица, а электрон не пролетит. От таких сговоров населению становится совсем плохо. От государственно-монополистического капитализма и возникают революции, которых в XX веке было немало.

- А что вы скажете на замечание президента о размытости формулировок в законопроекте, в частности, при определении монопольно высокой или низкой цены, о том, что это тоже способно усилить коррупцию?

- Мы согласились, чтобы наше ведомство прошло тестирование независимыми экспертами на наличие коррупционного потенциала, и я сторонник постоянной работы в этом направлении. Многие определения законопроекта, которые кажутся размытыми, являются общепринятыми в международном антимонопольном законодательстве. Все они соответствуют определениям ВТО, Генерального соглашения о тарифах и торговле (ГАТТ), ведь мы следуем президентскому курсу на вступление в ВТО. Но дело даже не в этом. В нашей сфере очень опасно введение количественных факторов. Если мы хотим сделать антимонопольную политику тормозом экономического прогресса, то нужно ввести количественный параметр в определение монопольно высокой цены. Некоторые говорят: установите, что повышение более чем на 20 % и есть признак монопольной высокой цены. Давайте рассмотрим такой пример: компания 20 лет разрабатывала противораковый препарат, вложила в него миллиарды долларов. Эффективность препарата в миллион раз выше, чем прежних препаратов, а стоимость выше в 10 тыс. раз. Кроме этой компании, никто подобных препаратов не выпускает. И что? Получается, нам придется эту компанию наказывать. Так можно остановить процесс и вытеснить нормальный бизнес за границу. Поэтому мы должны лишь говорить о необоснованном росте цен относительно цен, которые могли бы быть в конкурентных условиях либо на сопоставимых рынках. А в законе уже сейчас довольно много необходимых критериев. Сохраняется же правило 35 % - компании с более низкой долей на рынке не могут быть признаны доминирующими. Но мы по требованию президента будем вводить дополнительные качественные критерии, которые позволили бы более точно ориентироваться в этом законе.