Geum.ru

Лекции для абитуриентов

Вид материалаЛекции
8. Культура русских земель в середине XIV – начале XVI вв.
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9

8. Культура русских земель в середине XIV – начале XVI вв.


    Татаро-монгольское нашествие историки, экономисты, писатели, единодушно называют хозяйственной катастрофой, огненным смерчем, ужасным землетрясением и т.д. Проповедник Серапион Владимирский, живший в XIII веке, с горечью отмечал: «Многие братья и дети наши уведены в плен, села наши заросли молодым лесом, померкло наше величие, погибла наша красота». Спустя несколько веков наш гений А.С. Пушкин сказал, что в истории немало примеров, когда жестокие победители искупали долю вины внесением покоренным народам некоторых достижений собственной культуры. Усугублением трагедии Руси был низкий уровень развития (цивилизованности) кочевников. Достаточно упомянуть о том, что собрание законов Золотой Орды (Великая Яса) предусматривало смертную казнь за стирку одежды. Так что автор «Евгения Онегина» справедливо подчеркнул: «Татары не походили на мавров. Они, завоевав Россию, не подарили ей ни алгебры, ни Аристотеля». Изучив последствия нашествия Батыя и 240-летнего господства полудиких орд, историк Б.А. Рыбаков констатировал, что разрушение русских городов стало причиной сохранения в России на долгий период феодально-крепостнического строя, тогда как в странах Западной Европы в XIII-XV веках формировались элементы буржуазных отношений ( в первую очередь это распространение наемного труда и ослабление самодержавных порядков).

    Оказалось легче восстановить экономику страны (это произошло в основном к концу XIII века), а вот преодоление упадка культуры наблюдается лишь во второй половине XIV века. Только к этому времени были накоплены средства, которые позволили не только удовлетворить потребности в хлебе насущном и примитивном жилище, но и приняться за строительство храмов, их роспись, за изготовление красивой мебели, посуды, покупку бумаги и т.д. Кроме того, всякое творчество невозможно без вдохновения. Русских людей во второй половине XIV – начале XVI вв. воодушевляли факты успешного объединения княжества под эгидой (руководством) Москвы, победы на поле Куликовом 8 сентября 1380 года и окончательного падения татаро-монгольского ига.

    Летописание. Оно, по мнению Д.С. Лихачева в связи с вторжением татаро-монголов пришло в упадок: это выразилось «прежде всего в полном прекращении летописной работы в целом ряде городов, либо целиком стертых с лица земли, как Старая Рязань, либо опустошенных и культурно обескровленных, как Владимир, Чернигов, Киев. Но и в тех центрах летописной работы, которые подверглись меньшему разорению, летописание все же сужается, бледнеет, становится немногословным, лишается тех выдающихся политических идей и того широкого общерусского горизонта, которыми обладали русские летописи в XI и XII вв.»

    В начале XIV века возродилось летописание в Твери, в связи с построением каменного Успенского собора в 1326 году началось летописание в Москве, а спустя несколько лет – в Ростове и Суздале. Конечно, каждый из монахов, добросовестно фиксирующих события, вольно или невольно отражал особенности политической жизни своего княжества или земли. Историк А.М. Сахаров выявил, что московских летописцев отличал возвышенный, высокопарный, поучительно-религиозный стиль. В демократическом Новгороде у их собратьев по перу сложился иной слог: они рассказывали о событиях просто, доступно, деловито, много внимания уделяя фактам из обыденной жизни. Псков стоял на западных рубежах, вел упорную и непрерывную борьбу с захватчиками, и потому его летопись напоминает телеграфные краткие сообщения о столкновениях и сражениях.

    Совершенно новым явлением со времени татаро-монгольского нашествия стало возрождение в конце XVI – начале XV вв. общерусского летописания: в 1408 году несколько монахов в Москве, используя местные летописи, запечатлели происшедшие события не только в столице, но и в других княжествах и землях. Эту работу назвали общерусским летописным сводом. В дальнейшем создание таких видов исторического творчества стало системой. Самым значительным из них стал московский свод, сделанный в 1479-1480 гг. Он был пронизан мыслью о необходимости общерусского единства, основанном на союзе князя и церкви.

    Еще одним шагом в совершенствовании летописания в XV веке стало создание исторических произведений, которые отражали не только жизнь русских княжеств и земель, но и других государств. Их называли «хронографы». Самый первый из них был составлен игуменом Хутынского монастыря Пахомием Логофетом в 1442 году.

    Русские средневековые летописи – это крупнейшие памятники культуры. Они сообщают нам о событиях прошлого, по ним мы судим об уровне научных знаний, о природных явлениях того времени, о семейных отношениях. В отдельных случаях эти удивительные документы старины глубокой позволяют представить настроение монаха, размышляющего о суете человеческой. Так, один из них с грустью, а, может быть, и отчаянием написал во второй половине XV века: «все бо сии един род и племя Адамово, цари и князи, и бояре, и вельможи, и гости, и купцы, и ремественицы, и работнии люди, един род и племя Адамово, и забывшеся, друг на друга враждуют, и ненавидят, и грызут, и кусают». Мы можем с сожалением констатировать, что нравы людей к лучшему не изменились за прошедшие столетия.

    Литература. Победа на поле Куликовом вызвала воодушевление у всего русского народа. Поэтому, помимо летописного (информационного) сообщение о ней, появились художественные произведения, посвященные долгожданной и грандиозной победе. В конце XIV века Сафоний Рязанец написал поэму под названием «Задонщина». Поэтично и правдиво он рассказывает о битве на поле Куликовом:

    Щепляются щиты богатырские от острых копиев,

    Ломаются рогатины булатные о злаченые доспехи,

    Льется кровь богатырская по седельцам кованым,

    Сверкают сабли булатные около голов богатырских,

    Катятся шеломы злаченые добрым коням под копыта

    Валятся головы многих богатырей

    С добрых коней на сырую землю.

    При чтении «Задонщины» невольно вспоминается знаменитое «Слово о полку Игореве». У обоих произведений общий идейный замысел: авторы их художественными средствами подводят читателей к выводу о том, что разрозненность и междоусобица князей ведет русскую землю к беде, что победа над врагом может быть достигнута при объединении сил. Сафоний Рязанец подчеркивает роль Москвы, как центра организации борьбы с татаро-монголами, и раскрывает образ Дмитрия Донского – собирателя всех княжеств под одним знаменем, противопоставляя его Игорю Святославовичу, действовавшему в одиночку и потому проигравшему половцам. В «Задонщине» заметно влияние народного фольклора, в особенности в описании воинов Пересвета и Осляби, которые предстают перед нами былинными богатырями. В торжественно-ликующих тонах изобразил Сафоний Рязанец итоги и последствия победы 8 сентября 1380 года: «Шла слава к Риму и к Кафы по морю и оттоле к Царюграду на похвалу. Русь великая одолеша Мамая на поле Куликовом». С удовольствием автор «Задонщины» заключает, что разгром татаро-монголов является справедливым возмездием за многие поражения русских воинов от степняков-кочевников.

    Спустя несколько лет после того, как Сафоний Рязанец закончил свой шедевр, появилось еще одно замечательное произведение о Куликовской битве – «Сказание о Мамаевом побоище». Видимо, оно приобрело немаленькую популярность, поскольку его переписывали русские книжники не менее 100 раз. В нем говорится, что исключительную роль в победе «над погаными» сыграл союз великого князя и церкви. Эту идею неизвестный нам автор раскрывает тщательно описывая дружеские, полные доверия отношения Дмитрия Донского и Сергия Радонежского. Сама Куликовская битва расценивается как награда русским людям за христианские добродетели. Вместе с тем в «Сказании о Мамаевом побоище» рассказывается о чувствах и настроении простых воинов, о их решающем вкладе в победу. (Героями сражения называются Юрка Сапожник, Васюк Сухоборец, Сенька Быков).

    В XV веке русская литература поднялась еще на одну ступень: об этом свидетельствовал факт распространения сюжетной повести. Разумеется, многие из них были более чем наивными: в них совмещались элементы устного народного творчества, фантастики и бытовой сказки. Наиболее яркой из них литературоведы считают «Повесть о Петре и Февронии». Читали ее тогда, затаив дыхание… Князь Петр, человек большого мужества и отваги, убил крылатого змея. Однако и богатырь оказался при смерти: на него попали ядовитые капли крови поверженного дракона. И не жить бы на белом свете Петру, если бы его не вылечила крестьянская девушка Феврония, взявшая у князя предварительно обещание жениться на ней. Но не сдержал слова неблагодарный возлюбленный. Тогда его наказал Господь: вновь он заболел. Теперь уже князь Петр вынужден был жениться на Февронии, которая по доброте своей простила обманщика и вылечила его вторично. Все, казалось, пошло на лад, но козни бояр, возмущенных незнатностью жены князя, принуждают наших героев удалиться из города Мурома. На этот раз Петра и Февронию выручают простые люди, которые пригрозили расправой крупным феодалам. Долго и счастливо жили вернувшиеся в Муром князь и его жена. А когда умерли, то как не пытались похоронить их отдельно, тела Петра и Февронии как по волшебству оказывались в одном гробу. Может быть, сейчас мы прочитаем эту повесть с улыбкой, но для XV века она знаменовала едва ли не первую попытку проникновения во внутренний мир человека, в его чувства.

    В связи с ослаблением тисков татаро-монгольского ига и некоторым расширением внешней торговли в период княжения Ивана III возрождается забытый со времен Киевской Руси жанр путевого дневника. Почти 7 лет скитался тверской купец Афанасий Никитин по странам Востока и даже добрался до неведомой сказочной Индии. Ему пришлось пережить и невероятные приключения, и тяжкие страдания. В записках его запечатлены морские штормы, сражения с татарами на Волге, плен, трудное освобождение, трехлетние скитания (часто в нищенском состоянии) по Индии, полное разорение. Он рассказал нам о торговле, вооружении, животных, алмазных копях, сельскохозяйственных землях, природе страны, путь к которой Васко да Гама откроет только через 25 лет. Закончил свой дневник Афанасий Никитин строками, характеризующими его как подлинного патриота, переживающего за судьбы Родины: «А русскую землю Бог да сохранит! На этом свете нет страны, подобной ей. Но почему князья земли русской не живут друг с другом как братья! Пусть устроится русская земля, а то мало в ней справедливости».

    Весьма характерным для периода княжения Василия III, завершившего процесс объединения русских земель, является историческое повествование «Сказание о князьях владимирских». В нем излагалась легенда, о том, что московские великие князья ведут свою родословную от римского императора Августа. Не мудрствуя лукаво, автор «Сказания» объявил, что приглашенный в 862 году Рюрик являлся отнюдь не варягом, а прусским князем, «который был из римского рода Августа-царя». Эта явная выдумка тем не менее способствовала укреплению авторитета московских князей и царей. Кроме того, названная легенда обосновывала территориальные претензии Москвы на все земли Киевской Руси и в том числе на те, которые попали под власть Польши и Литвы. Позднее «Сказание о князьях владимирских» было использовано Иваном IV для идеологического обоснования права венчания на царство.

    Архитектура. Каменное строительство (в основном это сооружение храмов и церквей) являлось исключительно дорогостоящим. В Киевской Руси оно велось в основном под покровительством великих князей. Уже в период феодальной раздробленности возведение величественных соборов стало делом почти неподъемным. Тем более о них невозможно было и мечтать в течение многих десятилетий после нашествия Батыя. Только в Новгородской республике, не тронутой ордами кочевников, сохранились относительно благоприятные условия для развития культуры и в том числе каменного строительства. Храмы здесь возводились на средства отдельных бояр и купеческих объединений, а потому отличались небольшими размерами и скромностью внутренней обстановки.

    Новгородские культовые здания не блистали изяществом форм. Кажется, их строители руководствовались пословицей: «Неладно скроен, да крепко сшит». Об этом говорила и кладка стен из грубо отесанных известняковых плит с использованием валунов и частично кирпича. Объясняя эту характерную особенность, А.Н. Сахаров писал: «Надо иметь в виду, что каменные церкви средневековья имели не только культовое назначение. Они являлись также местом хранения товаров и имели большое военно-оборонительное значение». Такими были церкви Николы на Липне (дата строительства 1292 г.), Спаса на Ильине улице (1374 г.), Петра и Павла в Кожевниках (1406-1407 гг.).

    Началом интенсивного каменного строительства в Москве считается возведение Кремля из белого камня в 1367 году, единственного во всей Северо-Восточной Руси. Он считался неприступной крепостью (ее не смогли взять штурмом ни литовский князь Ольгерд, ни золотоордынский хан Тохтамыш). Соборы, построенные в начале XV века, отвечали духу сурового и опасного времени: им были свойственны приземистость и аскетичность форм.

    Усиление мощи Московского княжества при Иване III способствовало расцвету русского государства. Увеличение государственной власти позволило развернуть невиданное на Руси каменное строительство. Новые культовые и гражданские здания должны были символизировать превращение Москвы в «Третий Рим», в столицу огромной страны. Важным рубежом в градостроительства стал 1471 год, когда войска великого князя разгромили новгородское войско на реке Шелони. Иван III, воодушевленный этой победой, приказал построить новый Успенский собор взамен старого, совсем обветшавшего. Обнаружилось однако, что русские мастера не имеют опыта возведения столь монументальных зданий. Пришлось пригласить знаменитого итальянского архитектора и инженера Аристотеля Фиораванти, который оправдал возлагавшиеся на него надежды. Прежде всего он обстоятельно изучил традиции и приемы русских зодчих во Владимире, Ростове, Ярославле, Великом Устюге. В итоге в поднявшемся в 1475-1479 гг. Успенском соборе исключительно удачно оказались соединенными достоинства двух стилей – русского и итальянского (эпохи Возрождения). Отзываясь о творении А. Фиораванти, летописец заметил: «Бысть же та церковь чюдна велми величеством, и высотою, и светлостию, и пространством, такова же прежде того не бывала в Руси». Успенский собор стал местом венчаний на царство, бракосочетаний великих князей, усыпальницей митрополитов и т.д. В нем находилась известная икона Владимирской Божьей Матери.

    У великого итальянского архитектора учились русские зодчие. В 1484-1489 гг. псковские мастера построили на территории Московского Кремля Благовещенский собор, ставший домовой церковью русских государей.

    Очевидно, А. Фиораванти произвел столь благоприятное впечатление, что строительство других частей комплекса Кремля Иван III решил доверить еще нескольким итальянским архитекторам. Марко Руффо и Пьетро Антонио руководили работой многочисленного коллектива, возводившего великокняжеский дворец. От него до наших дней дошла Грановитая палата, предназначенная для торжественных приемов. Она производила сильное впечатление на иностранных послов своей величиной и искусной граненой каменной облицовкой. В ней Иван IV отметил в 1552 году взятие Казани, Алексей Михайлович провел Земский собор, на котором было принято решение о воссоединении Украины с Россией, Петр I праздновал в 1709 году победу над шведами под Полтавой, а в 1721 году – заключение Ништадского мира.

    Свою лепту в строительство кремлевского комплекса вложил еще один талантливый итальянский архитектор – Алевиз Новый, построивший в 1505-1508 гг. Архангельский собор. Это культовое здание разнообразит сооружения на территории Кремля своей нарядностью в стиле итальянского Возрождения.

    Завершали создание удивительного архитектурного ансамбля в центре Москвы стены и башни Кремля. Их строили 30 лет (1485-1516 гг.). К.В. Базилевич, знаток средневековой Руси, с гордостью отмечал: «В окончательном виде Московский Кремль, являясь одной из самых мощных европейских крепостей, воплотил лучшие достижения оборонительного инженерного искусства того времени. В целом Кремль представлял собой картину грозного величия, выражавшую идею единства и силы русского государства». Высота его стен доходила до 17 м., а ширина – 5 м. Кремль, возведенный в конце XV-начале XVI вв., поражает доныне своей красотой и мощью и русских людей, и иностранцев.

    Живопись. Мы знаем, что со времени принятия христианства определяющую роль в развитии живописи Киевской Руси играли византийские мастера. Строительство храмов в Новгородской республике и Московском княжестве во второй половине XIV века, как и раньше, привлекло иконописцев из Константинополя. Где еще были такие большие возможности для реализации художественных замыслов в рамках православия?

    В 70-х годах XIV века из Византии в Новгород приехал прославленный живописец Феофан Грек. Лучшей его работой являлась роспись церкви Спаса на Ильине. Критики нынешнего времени находят у него виртуозность исполнительской манеры и даже интерес к внутреннему миру человека. Из Новгорода Феофан Грек переехал в Москву, где продолжал с еще большим размахом роспись нескольких соборов. До нас дошли, к сожалению, только несколько икон Благовещенского собора, которые запечатлели Христа, богородицу и другие фигуры в мягких пластичных тонах.

    У Феофана Грека учился Андрей Рублев (1360-1430 гг.). Наиболее известным его произведением является икона «Троица», признанная выдающимся памятником мирового искусства. На ней изображены три прекрасных юноши, олицетворяющих Троицу: Бога-отца, Бога-сына, Святого духа. Три юноши (ангелы) сидят за столом в спокойных позах, с чуть наклоненными головами, у них мягкие и кроткие выражения лиц. Икона написана мягкими красками. По мнению историка культуры Г.Р. Косовой, она рождает ощущение единения, спокойствия, умиротворенности, светлой тишины и радости, несколько оттененной грустью. Икона по своему уровню художественного замысла и исполнения приближается к лучшим картинам художников эпохи Возрождения. Исследователь древнерусского искусства В.Н. Лазарев считает, что А. Рублев создал русскую школы живописи, отказавшись от византийской суровости и аскетизма.

    Вместе с А. Рублевым творили и другие выдающиеся мастера – Даниил Черный, Прохор из Городца. Они расписали стены Благовещенского собора в Москве, украсили фресками и иконами Троице-Сергиевский монастырь.

    Достойным продолжателем новаторского искусства Феофана Грека и Андрея Рублева в конце XV – начале XVI вв. стал выдающийся русский живописец Дионисий (1440-1519 гг.). Именно ему была поручена роспись только что построенного Успенского собора Московского Кремля. Особое место в его наследии занимают монументальные иконы с изображением митрополитов Петра и Алексея. Если у Феофана Грека и Андрея Рублева определенно отмечалось стремление к постижению внутреннего мира человека, то для Дионисия в большей мере характерно желание создать более отвлеченные образы в духе догматических требований руководителей русской церкви.

    Итак, во второй половине XIV – начале XVI вв. русская культура сделала значительный шаг вперед в различных областях. Однако изоляция русских земель от достижений Греции и Рима, 240-летнее татаро-монгольское иго негативно отразилось на развитии литературы, архитектуры, живописи и т.д. Отечественная культура явно отставала от западноевропейской, она находилась у подножия вершин, которые покорили в эпоху Возрождения Италия, Франция, Германия. Об этом говорят имена Данте, Микеланджело, Рафаэля, Петрарки, Бокаччо, Коперника и др. В Московском княжестве пока еще не умели сочинять стихи, создавать скульптуры, рисовать портреты, заниматься наукой. Московскому княжеству (в XVI веке оно будет именоваться Россией) предстоял еще долгий путь постижения демократических форм управления, подъема экономики и культуры, чтобы догнать передовые страны Европы, встававшие на буржуазный путь развития.