4. 2 Почему никак не кончается "холодная война"?

Вид материала

Документы

Содержание Глава 5 Кавказский вызов 5.1 Глобальный контекст 5.2 Атлантисты против евразийцев в позиционной битве за Кавказ 5.4 Три кавказские страны СНГ 5.5 Три тренда в кавказской геополитике 5.6 Потребность в новой модели 5.7 Дагестан и Чечня 5.9 Ось Москва-Тегеран

Подобный материал:

• Почему мы никогда не будем любить нато, 2574.41kb.
• Реферат по теме: «Холодная война великое противостояние сверхдержав», 41.31kb.
• Холодная война» Понятие «холодной войны», 30.33kb.
• Урок в 11 классе по новейшей истории: «Холодная война», 50.75kb.
• Орлов Украинская «Матрица», 1116.08kb.
• Доклад по теме: " холодная война", 173.68kb.
• Литература. 21, 226.18kb.
• Маркеловские чтения Внешняя политика СССР на Дальнем Востоке летом 1938г, 287.26kb.
• Александр Окороков. «Холодная война», 380kb.
• Тема: Внешняя политика СССР и начало «холодной войны», 102.24kb.

Глава 5

Кавказский вызов

5.1 Глобальный контекст

Кавказ является традиционной сферой противостояния русских и западноевропейских геополитических интересов. Войны за контроль над Кавказом и Закавказьем велись на протяжении последних трехсот лет между евразийским полюсом (Москва) и атлантистским полюсом (западная Европа, особенно Англия). Смысл позиционной геополити­ческой войны состоял в следующем: Россия стремилась выйти к теп­лым морям, к Югу, к Индии и Индийскому океану, Англия стремилась всячески противостоять этому. Кавказские войны, Крымская война, все русско-турецкие и русско-иранские войны имели именно этот гео­политический смысл. С обратной от России стороны всегда находи­лась Англия.

Эта же картина столкновения на Кавказе русско-английских инте­ресов была и вначале XX века и в послереволюционные годы.

Царская и позже Советская Россия, понимая центральное значе­ние этого региона, сумела в целом решить геополитическую ситуацию в свою пользу, и добилась победы на среднестратегическом уровне: укрепления контроля над Восточном побережьем Черного Моря и над большей частью Каспия. Хотя задача максимум — выход к Океану, так и не была решена. Последняя стратегическая операция в этом направлении — вторжение в Афганистан — закончилась катастрофой.

В XX веке особым значением стал обладать фактор нефти как движущей силы индустриальной цивилизации. И в этой перспективе традиционно ключевое значение кавказского региона стало еще более центральным за счет Каспия. По своим запасам Каспийский регион является вторым после Саудовской Аравии.

С середины XX века многовековой дуализм между Россией и Запа­дом (особенно Англией), называемый в геополитической науке дуа­лизмом "евразийство- атлантизм", воплотился в противостоянии двух сверхдержав СССР — США. Проблема кавказского региона и приле­гающих к нему территорий оказалась частным случаем глобального противостояния.

Это противостояние никуда не исчезло и после распада СССР, но, напротив, обнаружилось со всей наглядностью именно его геополити­ческое (а не только идеологическое или политэкономическое) содер­жание.

Все перестроечные и постперестроечные конфликты в этом регио­не были выражением столкновения двух глобальных геополитических сил, которые прямо или косвенно стояли за более мелкими действую­щими лицами социальных, религиозных, идеологических и этнических усобиц.

Любое рассмотрение кавказского региона в геополитической сис­теме координат предполагает конечное сведение всей многосложной картины реальной расстановки сил к глобальному геополитическому дуализму, к столкновению всегда и во всем противоположных геопо­литических интересов России и США (шире, стран Северо-Атланти­ческого Союза).

5.2 Атлантисты против евразийцев в позиционной битве за Кавказ

Исходя из геополитического дуализма можно легко сформулиро­вать конечную геополитическую цель и евразийцев и атлантистов в кавказском регионе. Задачей Евразии является укрепление центрост­ремительных тенденций, сохранение всего этого пространства под стра­тегическим контролем Москвы, создание устойчивой конструкции, продолжающей геополитические традиции царской и советской Рос­сии, всегда находившей возможности через гибкую систему контроля и многофакторную методологию сохранять и укреплять свое влияние и стратегическое присутствие.

Атлантисты заинтересованы в прямо противоположном. Прямые геополитические интересы США состоят в том, чтобы вывести всю зону из-под влияния Москвы, нарушить устоявшуюся геополитичес­кую систему, перекроить кавказскую территорию с тем, чтобы Запад смог извлечь из этого максимальную стратегическую выгоду.

В американском плане есть две стадии: разрушительная и созида­тельная. Первая предполагает дестабилизацию Кавказа, разрушение системы баланса сил и приводных ремней стратегического контроля Москвы. Здесь предполагается использование самых разнообразных факторов, часть из которых используется чисто прагматически и не имеет ничего общего с теми силами, которые будут приоритетно под­держиваться на следующем этапе. Этот второй этап будет заключать­ся в стабилизации ситуации, но уже в качественно новой обстановке, когда ключевые позиции в регионе будут сосредоточены в руках либо прямо проамериканских либо опосредованно служащих антлантистс-ким интересам сил.

Москва, соответственно, должна ориентироваться на симметрич­ную модель: в первую очередь, необходимо всячески поддерживать хоть хрупкое, но равновесие, противодействуя первой фазе атлантист-ского плана. Но так как в реальной ситуации процессы идут в разру­шительном ключе, то, помимо чисто охранительной стратегии, Моск­ва должна подстраиваться под уже начавшиеся разрушительные про­цессы, не пассивно, но активно противодействуя им, пытаясь разру­шить операции противника, смешать ему карты, привнести деструк­тивный элемент в те системы и структуры, которые начинают им создаваться. Кроме того, уже отчужденные от Москвы регионы Кавка­за (три страны СНГ и Чечня) должны стать ареной активной геополи­тической деятельности, направленной на блокирование там атлантист-ских импульсов, подрыва проамериканских групп влияния и организа­ций, на дестабилизацию социально-политического положения, особенно в тех случаях, когда начинают отлаживаться позитивные связи местных политических и экономических элит с США и их стратеги­ческими партнерами.

Основной угрозой безопасности России является отсутствие одно­значной политической формулировки идентификации "геополитичес­кого противника", что только и может сделать доктрину националь­ной безопасности полноценной, непротиворечивой и действенной. По­литическое руководство РФ должно однозначно и документально (в той или иной форме) утвердить тот очевидный геополитический факт, что нашим главным противником является США, атлантизм и его стратегические партнеры, и что все остальные страны, народы и груп­пы рассматриваются исключительно как нечто промежуточное, как поле столкновения интересов двух объективных цивилизационных и геополитических полюсов — Евразии и Мирового Острова (США, НАТО).

Следовательно, вся кавказская проблема приобретает в геополити­ческом срезе новое измерение.

5.3 Чечня

Центром геополитической активности на современном Кавказе се­годня является Чечня. Это образование является символом и индика­тором всей гаммы геополитических и стратегических трансформаций в регионе, динамическим центром перемен.

Весь ход современного чеченского конфликта повторяет истори­ческие константы кавказской геополитики. Небольшие архаичные гор­ские народы под непосредственным окормлением Турции ведут геопо­литическую кампанию против России-Евразии в интересах атлантизма (ранее Англии, сегодня США). Все дело усугубляется еще и тем, что и в самой современной России, как это ни парадоксально, очень силь­но откровенно атлантистское (русофобское) лобби, которое открыто выступало на стороне Чечни в период русско-чеченской войны. За­тихнув сегодня, оно никуда не исчезло.

Чечня стала детонатором разрушения "русского мира" в регионе Кавказа, повторяя путь Армении, Грузии и Азербайджана на после­дних этапах СССР. Но так как в настоящее время эти страны СНГ оказались в положении самостоятельных государств, то это уже про­шлое. Чечня же являет собой образец грядущих разрушительных этапов, касающихся непосредственно РФ.

Главной стратегической задачей чеченской войны было отторже­ние части российских территорий от Центра, создание беспокойной конфликтной зоны, с аморфной государственностью. При этом атлан-тисты опирались на все силы, объективно заинтересованные в сепара­тизме без особых различий.

На самом деле, антироссийские силы в Чечне делились и делятся на две составляющие: проамериканское лобби, связанное с официаль­ной Анкарой и "ваххабитами" Саудовской Аварии, и на местных наци­оналистов, опирающихся скорее на Иран, суфизм, турецкую фунда­менталистскую оппозицию. Обе силы солидарны в антирусской ориен­тации, и поэтому на первом этапе были в равной степени поддержаны Западом, но постепенно — и особенно в будущем, когда речь зайдет о выгоде Запада в нормализации ситуации в регионе — предпочтение все более будет отдаваться "ваххабитам". "Атлантистская", протурец-кая группировка в Чечне ориентирована на саудитов (по логике вещей их кураторством должна заниматься прямая резидентура ЦРУ). Про­тивоположный полюс — "автохтоны" или "проиранцы" — рано или поздно выступит в качестве фактора, препятствующего установлению "американского порядка" в регионе.

Внутричеченский расклад лобби, связанных с геополитикой, в ка­честве модели простирается и на иные пространства кавказского реги­она, где существуют вполне аналогичные силы. Только в одних секто­рах еще сохраняется по инерции прямое влияние Москвы, а в других остались только два глобальных фактора. При этом можно констати­ровать постоянное снижение значения прямого москвоцентризма и повышения значения сепаратистских в целом тенденций, одна из кото­рых будет поддержана атлантистами в будущем, асдругая обречена на искоренение после окончания процесса дестабилизации и отрыва этих территорий от России.

5.4 Три кавказские страны СНГ

Грузия, Азербайджан и Армения являются важным компонентом геополитической картины Кавказа, и на их примере можно заметить некоторые объективные закономерности того пути, по которому еще только придется пройти другим народам Закавказья.

Христианская. Армения, начав с проатлантнсгской политики "независимости от Москвы", воспроизводя историю начала века, когда армяне предпочли большевистской Москве "белую" атлантистскую Антанту, быстро осознала все минусы своего геополитического место­нахождения в окружении исламских государств при отсутствии выхо­да к морю и качественных безопасных путей сообщения, и заняла однозначно промосковскую стратегическую позицию. Вместе с тем активно развиваются региональные связи с Ираном, что вытекает из общей антиатлантистской евразийской концепции оси Москва-Теге­ран.

Православная Грузия более всего была ориентирована антирусски, но и здесь мало-помалу религиозно-геополитическая рефлексия про­буждается, и осознание необходимости альянса с Евразией дает о себе знать.

Сложнее всего с Азербайджаном, который, будучи наиболее "про­советской" и "промосковской" республикой в то время, когда в Арме­нии и Грузии кипели антимосковские страсти, в настоящее время ориентирован преимущественно на Турцию и напрямую на США. Вах­хабитское влияние здесь минимально, так как азербайджанцы — шии­ты, но атлантизм поддерживается через политическое, этническое и экономическое посредство Анкары. Напряженности с Ираном способ­ствует также проблема Южного Азербайджана, находящегося на иран­ской территории.

5.5 Три тренда в кавказской геополитике

Мы можем рассортировать различные политические силы кавказс­кого региона, включая целые народы и страны по геополитической шкале.

Есть инерциально промосковское лобби, поддерживаемое выходца­ми из регионов, занявшими крупные посты в федеральных структу­рах, и основывающееся на старых советских лидерах. В исламской среде эта тенденция неуклонно идет на убыль, хотя и с разными темпами. Но в христианских странах и анклавах помимо инерциально-го остаточного русофильства замечаются и новые тенденции, основан­ные на актуальном осознании всей сложности геополитического пре­бывания в чуждом религиозном окружении. Яснее всего это видно в Армении и Осетии, более расплывчато — в Грузии.

Второй тип — национал-сепаратизм с опорой на автохтонность и с ориентацией на незападный, "традиционалистский" путь развития. Это наиболее "пассионарная" часть региональных лидеров, ориентирован­ных против всякого универсализма — русского или американского. Как правило, это мусульмане-фундаменталисты суфийской или фило-шиитской ориентации, с явными симпатиями к Ирану и определенной антипатией к "арабскому исламу".

Третий тип — кавказский сепаратизм с ориентацией на Запад, Саудовскую Аравию и официальную Турцию, причем моралистичес­кий суннитский "ваххабизм" здесь вполне может соседствовать с ли­берал-демократическими, откровенно атлантистскими темами.

5.6 Потребность в новой модели

Стратегия России на Кавказе должна учитывать общий геополи­тический контекст. В данный момент происходит активный слом од­ной модели влияния и контроля над регионом и возникает насущная потребность в другой модели. Эта новая модель помимо традиционной методологии поощрения пророссийских настроений у региональных элит и игры на внутренних противоречиях, должна учитывать совер­шенно новую, не существовавшую ранее ситуацию (необходимо разли­чать два вида сепаратизма, из которых один является абсолютно не­приемлемым и отрицательным как в краткосрочной, так и в долго­срочной перспективе, а второй, напротив, может быть в долгосрочной перспективе использован в положительном для Москвы ключе).

Иными словами, наши сегодняшние противники — сепаратисты "традиционалисты", "фундаменталисты" проиранской ориентации — могут быть использованы в дальнейшем для геополитической пользы России.

5.7 Дагестан и Чечня

Дагестан является тем стратегическим пространством, которое бу­дет являться следующими этапом отделения кавказского региона от Москвы. Многонациональный состав Дагестана, сложнейшая система этнического баланса в управленческих структурах республики, край­не дисбалансированное сочетание между недоразвитым промышленно-хозяйственным комплексом (Дагестан на втором месте по степени зависимости бюджета от центра среди всех республик и областей РФ) и теневым контрабандным "икорным" бизнесом — все это делало ранее Дагестан территорией, в высшей степени зависимой от Москвы и потому крайне лояльной, консервативной. Сепаратистские тенден­ции в Дагестане были проявлены поэтому менее всего. Но те же самые факторы, которые служили до некоторого момента гарантией лояльности, могут стать при определенных обстоятельствах фактора­ми дестабилизации. Как только критический барьер будет нарушен, хрупкая гармония рискует превратиться в кровавый ад.

Для современной Чечни именно Дагестан является главной страте­гической целью в реализации полного сепаратистского плана по выве­дению Кавказа из-под влияния Москвы. В этом солидарны между со­бой все чеченские лидеры — и "ваххабиты" и "традиционалисты". Шамиль, с которым связана героическая история борьбы кавказцев против Москвы, был аварцем (самый многочисленный этнос Дагеста­на), а выход на Каспий открывает Грозному новые стратегические горизонты. Поэтому Чечня является постоянным вектором воздей­ствия на Дагестан в одном направлении — в направлении его отделе­ния от России.

Есть несколько подходов работе руководства Чечни в отношении Дагестана.

1) Первый — этнический. Агитация чеченцев-акинцев из Ауха за отделение и присоединение к Чечне. Этой линии придерживается про-турецкая группировка, недавно вступившая в конфликт с официаль­ным Грозным. Однако, очевидно, что такая позиция недальновидна, поскольку настраивает остальные дагестанские этносы (аварцев, дар­гинцев, кумыков, лакцев, лезгин и т.д.) против Чечни. В этом смысле, следует ожидать, что и "ваххабитское лобби" постарается втянуть Дагестан и его политические силы в более интегральный проект, кон­туры которого пока не ясны, но следует предположить, что в центре его станет идея "объединенного суннизма", "чистоты ислама" (а ля "талибы"). Параллельно этому вероятно влияние Турции, особенно на тюрков (кумыков), в'том же направлении.

2) Второй — "фундаменталистский". Этот подход развивает про-иранская группировка, апеллируя к более общему геополитическому проекту создания "Общекавказского исламского государства", анти­русского И антизападного одновременно, ориентированного на Иран и представляющего собой самостоятельное геополитическое образова­ние. Здесь речь идет о выстраивании сложной политической системы взаимодействия с дагестанскими политическими силами, особенно с аварским "Народным Фронтом имени имама Шамиля" в целях объе­динения "традиционного" суфийского, кавказского ислама в качестве консолидирующего элемента новой геополитической конструкции.

5.8 Нефть

Важнейшее геополитическое значение имеет фактор каспийской нефти и, соответственно, нефтепровода. Стратегические планы США сводятся к тому, чтобы организовать геополитическую зону, соединя­ющую Каспий с турецким побережьем Черного моря, причем эта зона должна быть неподконтрольной ни РФ, ни Ирану. Это предполагает создание "Кавказского государства" или нескольких государств, под турецким или непосредственно американским влиянием.

Это означает дальнейшее втягивание Азербайджана в зону влияния Турции по этническому (расовому) признаку. Грузия должна войти в проект через свою политическую элиту и прозападный клан Шевард­надзе. Остальные кавказские народы — через распространение "вах­хабитского" ислама, завязанного на Саудовскую Аравию.

Конфигурация трубопровода или ряда трубопроводов предполага­ет в таком случае вывод каспийско-черноморской зоны из-под влия­ния России. Это является важнейшей геополитической задачей США, так как мировые запасы нефти строго ограничены, а именно через контроль над нефтью и ее транспортировкой в развитые страны США удается сохранять мировую гегемонию.

СССР не уделял особого внимания Каспийской, нефти, предпочи­тая развивать месторождения на Севере Евразии,' поэтому в настоя­щей ситуации контроль над Каспием и над каспийско-черноморским пространством является стратегической задачей глобального проти­востояния атлантизма и евразийства.

5.9 Ось Москва-Тегеран

Общая структура геополитического контекста всего кавказского региона диктует Москве границы ее стратегии.

Основным императивом этой стратегии является необходимость противостоять планам США и их сателлитов в этом регионе, т.е. противодействовать всем проектам и трендам, могущим быть охарактеризованными как "атлантистские". Именно это должно быть поставлено во главу угла. Атлантизму следует противостоять не только лобовым образом, но и через мнимое сотрудничество с ним под видом совместных "миротворческих" усилий.

Исходя из этого императива, следует закрепить позиции Москвы на Кавказе. Особенно надо учитывать те тенденции промосковской ориентации, которые складываются по новым силовым линиям, а не по инерции, сохранившейся с советского периода. В этом смысле, необходимо предвидеть вперед и высчитывать те факторы, которые могут выполнять центростремительную функцию после возможного политического отпадения регионов от прямой зависимости от Моск­вы. Наилучшим примером может служить Армения, которая возвра­щается к пророссийской геополитической ориентации (являющейся, впрочем, исторической константой армянской политики) после опре­деленного периода "русофобии" и сепаратизма.

Уже сейчас следует закладывать структурные сети в расчете на грядущие трансформации. Если создание "Кавказского Государства" станет реальностью, а этого нельзя исключить, сознавая стремление США (и соответственно, Турции) добиться этого любой ценой (фак­тор нефти является здесь особенно значимым), Москве имеет смысл уже сейчас сориентировать в соответствующем ключе тех лидеров и представителей политических движений, которые, в свою очередь, в дальнейшем могли бы служить подрывными элементами относитель­но проамериканского и протурецкого курса в новом образовании. Речь идет о "фундаменталистской", "суфийской", "автохтонной" версии кав­казского исламизма (и национализма), ориентированной на Иран и против США (Запада). Для этой цели имеет смысл использовать армянскую диаспору, укорененную в политической реальности Кавка­за и прекрасно знающую поведенческие модели и мотивации регио­нальных элит (свою эффективность армянские спецслужбы доказали в азербайджанских событиях, приведших к смещению Эльчибея).

Кроме того, имеет смысл сделать ставку на те этнические образо­вания, которые оказываются в роли "козлов отпущения" при усиле­нии приоритетно вайнахского (или аварского в Дагестане) влияния на

Северном Кавказе, а также при повышении значения Азербайджана. В этих целях имеет смысл поддержать лезгинское движение и идею объединения лезгин Дагестана и Азербайджана в едином этническом образовании, а также умело контролировать осетино-ингушский кон­фликт и противоречия между чеченцами-акинцами и лакцами и кумы­ками в Дагестане.

Так как одной из главных сфер противостояния является нефть, то Москве следует заключить с Ираном политический и стратегичес­кий пакт, в соответствии с которым обе страны будут с двух сторон способствовать дестабилизации тех кавказских регионов, где сильно влияние Турции, "ваххабизма" или непосредственно США, и напротив стабилизации тех районов, где сильны позиции Ирана и России. Имен­но эти варианты трубопровода — Российский и Иранский — следует обоюдно поддерживать с приоритетом прокладывания его через дру­жественные (в долгосрочной перспективе) РФ и Ирану геополитичес­кие образования.

Особо о Дагестане. Так как Дагестан является самой вероятной территорией кавказского конфликта в самом ближайшем будущем, то представляется необходимым незамедлительно организовать самое тесное сотрудничество российских и иранских сетей влияния для зак­ладывания в эту неизбежную катастрофу особого сценария, который должен начинаться с выяснением позиций по Чечне. Ясное понимание российского и иранского руководства того обстоятельства, что только совместные и скоординированные усилия в этом направле­нии могут привести ситуацию к результату, выгодному Москве и Тегерану, позволят с двух сторон добиться искомого результата, и повернуть назревающую катастрофу в нужное русло.

Стратегическим партнером Москвы по контролю ф1д разгорающимся дагестанским конфликтом должен стать Тегеран, а посредующей ин­станцией — исламский этнотрадиционализм и суфизм, а также анти­американский исламский интегризм.