Андрей Лазарчук, Михаил Успенский
| Вид материала | Документы |
- Андрей Лазарчук, Михаил Успенский, 5841.56kb.
- Ирина Адронати, Андрей Лазарчук, Михаил Успенский, 4128.01kb.
- Составить генеалогическое древо Владимира Мономаха, 88.98kb.
- Михаил Успенский, 2949.71kb.
- Михаил Успенский, 3187.78kb.
- Уистоков горной школы в начале ХХ века стояли известнейшие ученые-горняки, 313.7kb.
- Анна андреева андрей Дмитриевич, 986.66kb.
- Основные категории политической науки (Раздел учебного пособия), 334.4kb.
- Кинетика растворения триоксида урана в 30 ном тбф в углеводороном разбавителе, насыщенном, 88.64kb.
- План: Успенский собор; Архиерейский дом; Высокий уровень древней культуры рязанского, 240.41kb.
8.
Мало кому известно, что первый вариант романа Александра Беляева «Человек амфибия» назывался «Человек с железными жабрами», героя звали не Ихтиандром, а Прохором, и рассказывалось в этом романе про базу для подготовки подводных диверсантов разведчиков в Ялте. На следующий день после сдачи рукописи в издательство Беляева вызвали куда следует и настоятельно порекомендовали заменить железные жабры жабрами молодой акулы, исключить всякие упоминания СССР и вообще перенести действие куда нибудь подальше. Что автор и сделал, к счастью.
Да что Беляев! Даже прижизненный советский классик Алексей Толстой был вынужден многое изменить и в конструкции аппарата инженера Лося, и в гиперболоиде инженера Гарина, не говоря уже о подлинных целях марсианской экспедиции. Сомневающиеся могут достать берлинское издание «Аэлиты» 1926 года и сравнить с любым советским. Мало того, «Аэлита» и «Гиперболоид» задумывались как единый роман, этакий «наш ответ уэллсовским марсианам»…
Молодая советская наука в двадцатые тридцатые годы вытворяла такое, что и ныне представляется чудом. А молодая советская цензура (которой как бы не существовало, а был так называемый Гослит) сбивалась с ног в попытках заделать дыры в заборе. Иногда это удавалось, иногда нет.
Во первых, цензуре своевременно не докладывали, что является на сегодняшний день государственной или военной тайной. Во вторых, в государстве тотального контроля, как ни странно, существовало множество изданий, трудноразличимых для Недреманного Ока по причине мелкости оных. Цензоры на местах были невежественны, ленивы, а зачастую — просто пьяны. За недосмотр они расплачивались постфактум. Печатная продукция изымалась, уничтожалась, помещалась в спецхран — но не могла исчезнуть полностью. Из районных и многотиражных газет сворачивались кульки для семечек и селедки, ими оклеивали стены под жалкие обои, оборачивали книги (сейчас это трудно представить), их клали в валенки как стельки… Были проблемы и другого рода. Детскую литературу, скажем, блюли жестко, но выискивали в ней лишь идеологическую крамолу, допуская утечку самых передовых научно технических секретов. Взять, к примеру, «Приключения Карика и Вали»…
А всяческие справочники, путеводители, книги по краеведению и природоведению, книжки раскраски, альбомы рисунков для аппликации и вышивки, наконец — переводные картинки!
Так что коробка из под телевизора, принадлежавшая усопшему секретчику Мальчугану, вмещала в себя лишь ничтожную часть запретного советского знания. В основном это были смешные мелкие секреты. Кому сейчас интересен агитационный пулемет «Красный Максим», пули которого высвистывали мелодию «Интернационала»? Кто теперь знает, что скульптурная группа Веры Мухиной «Рабочий и колхозница» должна была служить носовой фигурой исполинского самолета «СССР»? Кто из пионеров предвоенной поры вспомнит сейчас, как они заготавливали в тридцать девятом мухоморы (красные — отдельно, пантерные — отдельно)? Наконец, Юрия Гагарина и Сергея Королева знает весь мир, а кто слышал о существовании зэка по имени Исаак Ушерович Блюм?
Газета «Котласский железнодорожник» от 4 ноября 1960 г.
Первый космический рейс В наше прекрасное время, когда стараниями партии и правительства полным ходом идет освоение космического пространства и вот вот на орбиту вокруг нашей планеты выйдет первый спутник с человеком на борту, когда в разоблачении культа личности Сталина расставляются последние точки, настала пора рассказать наконец о тех великих достижениях нашей науки и техники, которые в течение многих лет от советских людей скрывались за семью печатями.
:Инженер И. У. Блюм впервые был арестован ЧК в 1921 году. Затем аресты последовали в 1926 и 1934 годах — вначале как члена «Бунда», а потом по «делу о Промпартии». Отбывать несправедливое наказание его отправили в одну из первых так называемых «шарашек»: конструкторское бюро за колючей проволокой. Там, помимо исполнения спущенных сверху плановых разработок конных прожекторов для ночных кавалерийских атак, Блюм сумел не просто создать новый перспективный проект, но и заинтересовать им руководство. Год потребовался на строительство верфи и выделение необходимых фондов. Но с начала 1937 года в КБ закипела работа над совершенно новым и необычным изделием:
Два года и девять месяцев спустя, в начале ноября 1939 года, изделие «ВНТС» заняло место на обширном пустыре, раскинувшимся рядом с лагерем.
Представляло оно собой громадный аэростат, к которому вместо обычной гондолы прицеплено было нечто странное: связка четырехметровых труб, к которой сверху крепился небольшой серебристый шар.
В ночь с четвертого на пятое ноября началось наполнение оболочки аэростата гелием.
Ранним утром седьмого ноября инженер Блюм расположился в шаре и запер его изнутри. В кармане ватника лежали временное удостоверение личности и пропуск на право выхода за пределы зоны.
В семь часов десять минут по московскому времени были обрублены тросы, и «ВНТС» начал медленный подъем, длившийся более четверти суток.
Убедившись, что на высоте десяти с половиной километров подъем завершился, инженер Блюм сбросил вниз сигнальный фальшфайер и через минуту нажал красную кнопку на приборном щитке.
Воспламенились одновременно девятнадцать ракет внешнего пояса ракетной связки!
И ракетный корабль — а именно им и было изделие «ВНТС» — прошел сквозь оболочку аэростата и ринулся к звездам!
Когда отгорели ракеты внешнего пояса, воспламенились ракеты второго, затем внутреннего, и в конце концов — заработал центральный ракетный блок.
Когда же прогорел и отстрелился он, стали вспыхивать с пятисекундным интервалом магниевые фотопакеты. Эти вспышки следили несколько разбросанных по местности теодолитов. Было установлено, что максимальная высота подъема ракетного корабля составила сто пятьдесят девять километров!
По международным нормам, граница космоса проходит на высоте ста километров. Таким образом, первый космический пилотируемый полет состоялся в СССР еще в 1939 году!
:Корабль совершил мягкую посадку на лед Онежского озера. Пять часов спустя инженера Блюма подобрал один из спасательных У 2.
В дальнейшем И. У. Блюм принимал участие в разработках перспективных видов оружия, в частности самолетов снарядов, пилотируемых почтовыми голубями. Но затем его привлекла железная дорога, которой он и отдает сейчас весь свой талант. Первый человек, побывавший в космосе на корабле, буквально собранном своими руками, живет на нашей земле и ходит среди нас, добавляя крупицы своего труда в общую копилку семилетки!
И. Голубев
А знаете ли вы, что в СССР были созданы несколько самолетов с атомными двигателями, и один из них совершил в 1963 году дважды кругосветный полет? В результате чего у писателя фантаста А. Казанцева начались неприятности с Главлитом и КГБ, и ему пришлось долго объяснять, что роман «Пылающий остров» был написан а). еще до войны и б). не только им. А вот авторам брошюрки «Крылатый атом» издательства «Вища школа», 1964 год, отмазываться было, наверное, нечем:
Или взять деятельность Института экспериментальной медицины. Вот они, серые папки с аккуратными красными крестиками: но с этим пусть разбирается доктор.
Вот тоже интересная папочка, с жирным знаком вопроса — два десятка тонких детских книжек, детская же — большого формата, но в картоне: «Экспедиция к предкам», А. Свирин:
Закладка с надписью: «Слишком достоверно?» Или вот эта: «Кибернетика».
Или эта: «Русский север»:
— Наробыв дидусь, — сказал Коломиец, откладывая в сторону очередную выкройку, сохранившую в себе тайну второй хибинской экспедиции академика Ферсмана. — Как он не боялся все это держать при себе?
— А я его понимаю, — сказад Крис. — Сперва, может, и боялся — пока было что терять. А после перебоялся: Вот за что я большевиков не люблю — кроме Хасановны и Че Гевары — так это за то, что они бездарно просрали такой колоссальный энтузиазм всей этой ученой публики. Ведь без всяких шарашек за те же хлеб и воду — только разреши! — такого бы насоздавали и наоткрывали, что Марс давно семнадцатой республикой стал, а Штаты — большим кукурузоводческим совхозом с джазовой самодеятельностью. Да, ребята, и какой бы это был джаз!..
— А не надо было фракционность разводить, — сказала Хасановна. — Поумерил бы Троцкий свои амбиции…
Разобрался бы Радек со своими бабами… Как ведь все хорошо начиналось! И у нас в октябре, и у вас в августе!..
«ВНТС». Слыхала я про это: Знаете, как расшифровывается?
— Нет.
— «Вождь народов товарищ Сталин». Строили второй экземпляр, побольше, да война помешала. Не будь войны — аккурат к юбилею вождя Луну бы освоили.
— А какое сегодня число? — вдруг спросил Крис, поднося к глазам тоненькую серую брошюрку.
— Годовщина расстрела июньской демонстрации, — немедленно откликнулась Хасановна.
— Месяц я еще худо бедно помню, — сказал Крис. — Я про число спрашиваю.
— Седьмое, — робко предположила Ираида.
— А тут как раз написано: «7. 06. 98. Проверить». И давно написано. Бывшими фиолетовыми чернилами.
— Можно посмотреть? — спросила Ираида.
— Сколько угодно, — сказал Крис.
— Панас Запредельный, — прочла Ираида. — "Пролетарская машина времени «Красный Янус». Популярная библиотека.
Роман для детей и юношества. Выпуск четвертый.
Издательство «Полярный Октябрь». Архангельск, 1928 год.
— В Черкассах улица есть — Панаса Беспредельного, — сказал Коломиец. — Бывшая Рокоссовского. Может, это тот самый?
— Глава восьмая, — продолжала читать Ираида. — Гремучий бензин. Новые друзья и новые враги. Мотоциклетки в ночи. Комсомольцы есть? Освобожденный оказывается негром. Что такое «навороченный байк»?
— Чего? — приподнялся Крис. — Так и написано?
Ираида показала ему страницу. Крис недоверчиво посмотрел на буквы. Потом внимательно изучил обе стороны обложки.
— Настоящая, — сказал он. — Только вот откуда в двадцать восьмом году взяться слову «навороченный»?
— Жаргон, как и мода, возвращается каждые двадцать пять лет, — сказала Ираида.
— Например, глагол «бузить», — ехидно сказал Крис. — Но причем здесь сегодняшнее число? Написанное Бог знает когда?
— Может, это и не число, а инвентарный номер, — сказала Ираида.
— А что значит «проверить»?
— Ну… — Ираида задумалась.
— А вот еще одна, — сказал Коломиец, выудив из коробки точно такую же брошюру. — Выпуск первый…
— Давай ка высыплем все на стол, — предложил Крис. — Наверняка там еще есть…
— Лучше я сама, — сказала Хасановна. — А то вы у меня устроите тут…
Но других выпусков романа товарища Запредельного не отыскалось. Хасановна пошла заваривать чай. Крис углубился было в чтение, но тут дверь распахнулась, и на пороге возник доктор в обнимку с длинным тощим негром.
— Ух ты, — сказала Ираида. — Освобожденный оказывается негром: — добавила она шепотом.
— Не знаю, как вы, — с лихорадочной улыбкой во весь рот сказал доктор, — а мы с добычей. Этим афроафриканцем наши неизвестные друзья намеревались повторить подвиг Сереги Коростылева. Прошу любить и жаловать.
— Как ты его назвал? — переспросил Крис.
— По правилам политкорректности — «афроафриканцем».
Говорят, что «негр» — это неприличное слово. Вроде как «пидор». И отныне вместо слова «дурак» прошу употреблять выражение: «представитель интеллектуального большинства»:
Ираида медленно подняла руку и наставила указательный палец в грудь гостю. Тот начал бледнеть.
— Что то случилось? — решил уточнить Крис у доктора.
— И еще как, — сказал тот. — Боюсь, что братца Майкрофта нам предстоит использовать на сто пятьдесят процентов…
Раздался какой то всхлип. Негр закатил глаза и тихо сползал по стенке. Крис молча встал, ухватил парня под мышки и легко оттащил на кушетку для психоанализа, которая здесь, в приемной, играла роль дивана.
— Ты его знаешь? — повернулся Крис к Ираиде.
— Да это тот самый, который у меня хотел сумочку отнять!
— Ага. Что то Москва становится уж очень маленькой. Где ты его взял, Иван?
— Где где: В Мытищах. Где еще беглые негры водятся?
— А как тебя занесло в Мытищи?
Доктор набрал побольше воздуху в легкие — и начал рассказывать.