Geum.ru

Виктор Юрьевич Кувшинов

Вид материалаДокументы
ГЛАВА 5. ДЕЖАВЮ (беседа вторая)
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   21

ГЛАВА 5. ДЕЖАВЮ

(беседа вторая)



…Такси остановилось у подъезда большого здания. Женя, выглянув в запотевшее окно, попробовал оценить гостиницу: на внешний вид ничего особенного. "Ладно, какая разница?" — подумал он и, расплатившись с шофером, выскочил под моросящий дождь. Цены, как и положено, кусались, но искать что-то еще, желания у Женьки не было — он послушно расплатился и пошел к лифту. Зайдя в номер, он бросил в угол сумку и, как был в одежде, так и плюхнулся в одинокое продавленное кресло. Включать телевизор, как и устраиваться в номере не было никакого желания. Он сидел, уставившись в стенку с полинялыми обоями, и думал: "Ну кто его заставлял всем этим заниматься?" В том то и дело, что никто, и корить было некого. А как хотелось! Хотелось поругаться, даже подраться, наговорить всяких гадостей и сбежать к Лэе. А вместо этого в сердце росла пустота — холодная, засасывающая всю его сущность… но деваться было некуда, он сам так решил. Его преследовало ощущение какого-то жуткого дежавю. Он уже когда-то бывал в подобной ситуации, но тогда все было гораздо яснее и проще, а сейчас… Он вспоминал, как все это началось.

***


В тот вечер он посидел с друзьями еще пару часов, но без Лэи все как-то не клеилось и, в конце концов, Женя решил, что пора идти домой. Он сам не понял: с чего, после выхода из мира Отраженного реала он задержался на мгновение в черноте астрала? Вообще-то он любил иногда так «повисеть» в несуществующем пространстве, где ничто не мешало думать. Но сейчас вроде и думать-то было не о чем…

Его остановил мягкий голос — мысль. Этот голос он уже слышал несколько лет назад. Чей это голос, никто не смог бы сказать наверняка, но ощущение безмерной мудрости наводило на мысль о самом Творце. Так или иначе, но у него однозначно "захватывало дух" от ощущения этого контакта. Тогда, давно этот голос благодарил их с Лэей от имени всего астрала. Сейчас благодарить Женьку было не за что, но, как выяснилось, это и не входило в цели мудрейшего.

— Здравствуй Женя. Не торопись…

— Это… ты?.. — Женька так опешил, что с ходу «тыкнул» этому голосу. До него донеслась одобряющая мысль — улыбка, и «грубиян» сразу успокоился, поняв, что с таким же успехом он мог бы «тыкать» и себе.

— Ты правильно понял. Это я, и я отчасти и ты. Поэтому нет смысла лукавить…

— Мне когда-то сказали в Службе Равновесия, что такие беседы с тобой — редчайший случай, а я уже третий раз разговора удостаиваюсь.

— Ну, если смотреть с моей стороны, то я изрядный болтун! — раздался шепот-смех. — Даже если учесть, что без нужды я стараюсь вас не беспокоить, разговаривать приходиться часто.

— Значит, есть что-то, для чего я понадобился, — сообразил Женька. — Хорошо, я выполню любую твою просьбу, но сначала ты расскажешь мне немного о себе, а потом уже скажешь, что нужно делать.

Женька, действительно ощущал, что будто бы говорит отчасти сам с собой. Этому же способствовало полное отсутствие каких-либо признаков собеседника. Вот и сейчас он чувствовал, что глупо выражаться высокопарно и строить дурачка перед собой, и угадал — в ответ уже раздался настоящий смех:

— Да, с тобой не соскучишься! Сразу быка за рога! Ну хорошо, ты понял, что у меня серьезное дело к тебе. Спрашивай тогда, что ты хочешь знать про меня?

— Кто ты? — не стал рассусоливать Женька, и был ошарашен контр вопросом:

— А кто ты? — и сменившись на серьезный тон, голос астрала пояснил. — Если ты попытаешься ответить на этот вопрос, я тоже отвечу тебе, но учти мне гораздо тяжелее это сделать.

— А что тут думать-то? Я — Женька. Две руки, две ноги, голова…

— А если серьезно? Ведь ни рук, ни ног у тебя, по сути, здесь нет, — мягко настаивал голос. — Учти, я тоже могу тебе ответить, что я ничто и, между прочим, отчасти буду прав.

— Прости, — Женьке стало стыдно, как нашкодившему мальчишке. — Давай, я попробую перечислить. На Земле, я был человеком. Как оказалось после выхода в астрал, то, что я считал собой, было не совсем мной. Настоящий я — это моя душа, состоящая из полного информационного слепка моей физической сущности, включая все физические переживания и ощущения. Но душа не ограничивается этой информацией. Главное достоинство моей сущности это то, что я могу путешествовать, испытывать и переживать необыкновенные ощущения, наконец, я могу творить, создавать реальности… а вместе с Лэей мы вообще целые миры спасали — это было что-то! Еще, как я узнал от ангелов, я какое-то отражение реала в астрал и несу энергию любви…

Наконец, Женька несколько растерянно замолчал. Он понял, что не может четко сформулировать, что он такое.

— Хорошо, я тебе немного помогу, мягко поддержал его голос пустоты. — Ведь, поняв кто ты, ты поймешь, кто я. Давай, начнем с умения забывать.

— При чем тут забывать? И что тут уметь? — не понял Женька.

— Одна из важнейших черт, которые ты несешь из реала, есть концентрация и селективность сознания, обусловленная ограниченностью твоего мозга. Ведь здесь, если не ограничиваться, быстро превратишься во всезнающее ничто. Твоя личность состоит из того, что ты помнишь и о чем ты чаще всего думаешь. Но заметь, что одновременно ты отбрасываешь, забываешь основную массу информации, с которой ты сталкивался всю жизнь. Особенно важно умение забывать обиды и боль. Твое сознание очень пластично. Представляешь, если бы ты вспомнил о всех своих обидах и поражениях?

Женька прикинул, попытавшись вспомнить все, начиная с детского сада:

— Нет, что-то не хочется вспоминать!

— Эта селективность и делает из тебя индивидуальность. Заметь, что механическая память твоей души гораздо лучше воспроизводит все ощущения и реакции тела. Так как это не столь важно, даже наоборот, чем лучше ты помнишь свое тело, тем ты индивидуальнее. Но твое высшее сознание более сосредоточено (то есть ограничено) на чувствах и творчестве, вернее на желании. На желании любить и ненавидеть, творить и разрушать, вообще что-нибудь делать.

— Но постой, ведь разрушать и ненавидеть я не хотел… — опять не въехал Женька.

— Не важно, как это называть, но без знания ненависти не познать всей глубины любви, а без знания борьбы с притеснением не познать смысла свободы… Ты прав, что ценны созидательные чувства. Ведь без них астрал — это мертвая копилка безмерных знаний ни о чем. Помнишь, как я благодарил вас с Лэей?

— За что? — попытался припомнить Женька.

— За вашу любовь — это, единственное средство против ненависти и жажды власти. Ведь разрушительные желания тоже формируют астрал под себя…

— Ну вот, — промычал Женька. — Только все еще больше запутал.

— На самом деле все просто. Только надо это чувствовать!

— Постой, ты сказал, что во мне часть тебя. Значит и я, частично ты? — Женька еще больше запутывался.

— Совершенно верно. Можешь считать, что я реинкарнирую в каждой душе на Земле и снова возрождаюсь в астрал.

— Да, а кстати, почему я не вспоминал прошлых жизней?

— А они тебе не были нужны. И знаешь, здесь опять есть маленькая хитрость. Ведь в самой глубине астрала, где ничего не происходит, нет и времени. Поэтому, возвращаясь туда и опять выходя в любую точку времени и пространства, по сути, я реинкарнирую во всех представителей человеческой цивилизации по очереди, то есть, живу тобой, твоими родителями, друзьями и вообще всеми. Ведь где нет времени, некуда спешить… а, соединяясь со мной после смерти, душа может вспомнить любую из «своих» прошлых жизней на выбор…

— Это что, правда? — Женьке стало жутковато от осознания, реинкарнирующего во всех живых по очереди, божества.

— Правда, но это не так страшно, как тебе кажется. Для меня нет понятия индивидуальности, так что я инкарнирую понемногу сразу во все тела, давая частицу себя, которую вы называете душой. Поэтому, любой может вспомнить «свои» прошлые жизни, соединившись со мной и половина из них будет императорами, а половина героями. И опускаться на самое дно астрала, чтобы реинкарнировать мне не надо, я и так существую на всех уровнях и сам являюсь астралом.

— Так, значит, ты все-таки знаешь будущее, раз для тебя там, в глубине нет времени, а Буль врал?

— Нет, это было бы скучно. Я знаю, что будущее не определено, но иногда прогнозируемо. Поэтому я не выхожу в будущее на нижних уровнях — это неумолимо зафиксировало бы какой-то отрезок времени, и он перестал бы интересовать меня. Я просто живу и играю вместе с вами. А вы, играя, сначала в реале, а потом в астрале, развиваетесь. Тем, кому хватает любви и желания творить, наигравшись на нижних уровнях, объединяют свои усилия и уходят все выше, пока не отделятся от меня и не создадут свой неповторимый реал с его отражением. И игра вновь повторится, только в новом качестве.

— Так, значит, и ты когда-то был простой душой?! — до Женьки стала доходить вся ситуация.

— Конечно, но не одной душой, а многими. И при создании нового реала мы разделились на ангельские сущности. Я есть то, что осталось после всех этих разделений.

— А тебе не хочется еще разделиться? — задал дурацкий вопрос Женька и опять до него донесся смех:

— Чем я и занимаюсь постоянно, давая жизнь новым душам в реале!

— Да уж! Следовало бы и догадаться! Ты прав, я теперь почти прочувствовал кто ты. Только одно не понятно, как ты нашел в себе желание построить реал?

— Ты не представляешь, сколько раз меня спрашивали об этом такие же почемучки, как ты! Но я обещал тебе, и попытаюсь ответить. Самым сложным было пожелать что-то делать — ведь для желаний еще не было реала и душ… Мне это трудно объяснить, так как сейчас я должен многое забыть, и от многого отрешиться, только за тем, чтобы разговаривать с тобой. В общих чертах, моя сущность представляла когда-то почти мертвый астрал, спящий в самой своей глубине вне времени и пространства. Затем одна составляющая, скорее всего одна бывшая душа, вспомнила себя, нарушив тем самым равновесие. А дальше, как снежный ком: появилось желание осознать себя, я расщепился на активного себя и основу астрала — его матрикс, и стал подниматься из глубин… Ну что, ты удовлетворен?

— Да. Скажи только, как тебя называть?

— Можешь звать меня хоть астрал, хоть Бог, хоть Вася или Федя — почти все будет правильно.

— Вот, Федька обрадуется! Он, и вдруг его величество Творец всея! Ну ладно, рассказывай, что за такое дело у тебя ко мне?

Астрал помолчал некоторое время и начал объяснять:

— Я не могу тебе приказать, я даже не могу тебя попросить. Это дело не имеет решения ни в одной из моих ипостасей и ни в одной их моих протяженностей. Когда-то я знал, на что и зачем ты идешь, но я не вмешивался, так как это была твоя игра. Сейчас я не знаю, что происходит и только могу догадываться…

— Что-то странно. Неужели в астрале, то есть в тебе, есть места, которых ты сам не прослеживаешь? — удивился Женька.

Астрал изобразил что-то вроде обреченного вздоха и ответил:

— Если такие места появились, то это плохой признак — значит, я стал вырождаться и вскоре придется сворачиваться в первоначальное состояние. Но я не чувствую такой тенденции. В общем, я тебе сейчас расскажу, как равному, и не буду ни о чем просить, а ты сам решишь, что делать… Несколько десятков лет назад — почти сотню, из реала Земли потихоньку стали исчезать души.

— А, ну это, как тогда, в мире, которого не было, — с важностью знатока заявил Женька.

— Так, да не так. Понимаешь, сейчас игра вышла из под моего контроля. Души исчезают вообще и навсегда. Я даже не знаю, когда это началось. Ведь много душ, не выбравшись в астрал реинкарнирует, некоторые застревают надолго на пороге. Только с накоплением таких случаев Служба Равновесия забила тревогу. Но даже я ничего не мог понять. Со временем случаев становилось все больше, и начали вырисовываться некоторые тенденции. Мы поняли, что почти все пропажи связаны с людьми, как-то знакомыми с религией или культурой древних индейцев.

— Ну так и проверили бы в пирамидах их верований! — с уверенностью неуча воскликнул Женька.

— И проверили. Сам понимаешь, мне это несложно, — невозмутимо ответил невидимый собеседник и продолжил. — Однако, что называется: ни сном, ни духом… Служба Равновесия стала тотально отслеживать области особо интенсивных пропаж. И только совсем недавно появилась одна зацепка. Ангелы догадались отслеживать сны находящихся при смерти людей. И представляешь, они нашли, что всем исчезнувшим снились сны с якобы индейскими божествами.

— Ну, что я говорил! Надо было сразу хорошенько их тряхнуть!

— Ты не понял. Это были якобы индейские божества, — мягко возразил Творец.

— А что в них было «якобы»?

— А то, что у них были звериные головы, а тела, как у людей, тогда как настоящие их боги имели человеческий облик и могли превращаться в тех или иных зверей полностью.

— Понятно, эти были больше похожи на египетских богов? — уяснил Женька.

— Совершенно верно, но весь антураж снов был индейским… — пояснив это, астрал выжидающе замолчал. Женька подождал немного и спросил:

— Ну и что?

— …

— Что я должен делать?

— Ты ничего и никому не должен…

— Это трудно… Хорошо. Ты хочешь, чтобы я… ушел туда?.. — Женьке стало по-настоящему страшно. Это тебе не Ян, которого могли вытащить, развалив пирамиду.

— Мое желание не имеет значения. Если ты скажешь: «нет», я сотру этот разговор из твоей памяти…

— Подожди, дай подумать… — Женька пытался просчитать, что такого он мог сделать. — Ну хорошо, допустим, я умру вместо такого «кандидата», и исчезну неизвестно куда. Что от этого толку?

— Я объясню. Пропадают уже даже не сотни, а тысячи душ. И ты единственный, кто может им помочь. Только ты обладаешь силой, намного превышающей силы простой, к тому же неопытной, молодой души. Чтобы я понял, куда они уходят, тебе нужно вернуться сюда. У тебя есть мощная метка, ориентир в нашем астрале — Лэя. На нее ты сможешь выйти хоть на какой глубине, я буду постоянно ждать твоего сигнала…

— Но Лэя! У нас же будет второй ребенок. Как я оставлю ее надолго?

— Если я подберу тебя вне последовательности событий и пространств этой Вселенной, я смогу вернуть твою сущность в тот же миг, в который ты исчезнешь отсюда. Для всех, почти ничего не произойдет.

— А если… я не вернусь? — Женька с трудом произнес эти слова. — Что будет с ней и с нашими малышами?

— Есть один способ… Который запрещен и строго карается в астрале — ты просто не знаешь об этом. Я могу скопировать тебя и держать твою копию на самых глубоких уровнях. Если ты не вернешься, я «оживлю» копию, и опять-таки в тот же миг, когда ты покинул наш мир. Но, это тебе решать…

— Значит, это возможно? — в сознании не укладывалась вся чудовищность такого эксперимента.

— Ты же знаешь — в астрале возможно все! И это не пустой звук. Лэя просто не узнает. Твой поход должен остаться в абсолютной тайне, так как я сам не знаю, с кем играю. Только СР будет в курсе всего дела.

— А почему ты думаешь, что я куда-то уйду, а не развоплощусь? Может эти пираты, просто потрошат души, чтобы вытрясти из них то же «желание», например?

— Я бы рассмеялся, если бы все не было так серьезно. Кому нужны желания без носителя? Этот мимолетный «пшик»? Нет, это крайне нерационально. Уничтожить душу не просто. Тут нужно уйму усилий приложить. Наверняка, похищенные используются по их назначению: как творцы. Твоя задача показать мне, куда они уходят, а там уже мое дело, как их освободить или помочь им.

— Значит все предельно ясно и просто! — обреченно пошутил Женька. — Я иду в реал и умираю вместо жертвы, а там быстренько ориентируюсь на Лэю и рву к ней когти.

— В общем-то да, только… может, чтобы мне тебя почувствовать, тебе придется выйти на глубокие уровни астрала.

— Насколько глубокие? — со страхом переспросил не очень отважный разведчик.

— Очень… по твоим представлениям где-то на пятом уровне.

— Что же это такое? Я же там растворюсь, как сахар в воде?!

— Ты правильно сказал, как сахар в воде. То есть, у тебя будет несколько мгновений, но лучше, чтобы ты с кем-нибудь слился…

— Ты предлагаешь мне предательство? — Женька почувствовал, что начинает злиться от отчаяния.

— Предательство начинается сейчас. Если ты согласишься, мне придется научить тебя ограждать часть своего сознания от Лэи. Ты, кстати, не заметил, что сейчас между вами почти нет связи?

— Да, ты прав, — Женька с мрачным изумлением отметил, что он едва чувствует Лэю. — И я, наверно, скажу: «нет». Это выше моих сил…

Ответом ему была выжидающая тишина.

— Ты все-таки дьявол…

— Немного — ровно настолько, чтобы признавать его необходимость. Представь тысячи душ, которых не дождутся их близкие на небесах…

Женька молчал, и непослушные слезы скатывались по его щекам. Он понимал, что сделал свой выбор. Все-таки не зря Бог был и в нем — он просто знал, что эта душа согласится…

— Нет, не знал, и все еще не знаю, — подслушал его мысли астрал. — Ты это я, но мы не одно и то же. И у тебя есть свобода выбора.

— Что мне нужно делать? — наконец Женька решил, как будто прыгнул в ледяной омут.

— Сейчас — ничего. Иди к Лэе. Я закрою на время тебе память об этом разговоре. Ты вспомнишь, когда придешь в пирамиду СР через два дня.

***


Женька тихонько встал с прокрустова ложа своей «пусковой» установки. В окне уже брезжил рассвет. Он, стараясь не скрипеть половицами, прошел в спальню. Его девочки спали. Он не удержался и подошел к кроватке их малышки. Она лежала на боку, скинув одеяло и крепко смежив густые ресницы. "Какая же она еще крошка!" — его сердце сжалось от щемящей теплой волны. Почему-то ему было грустно. Странно. Они неплохо поговорили с "начальником астрала" и ему только и надо было, что прийти с Лэей зачем-то в СР. Неизвестность настораживала, но ничего такого, из-за чего ему надо было бы печалиться, он не помнил. Но сердце упрямо грустило, и он никак не мог налюбоваться своим ангелочком.

Женька склонился и осторожно коснулся щечки спящей Элии, слегка погладив атласную белизну тончайшей шерстки. Женька вспоминал, как он был поражен красотой Лэи, когда в первый раз ее увидел. Знал бы он тогда, насколько красивые у сэйлов дети! На это нежное маленькое создание можно было смотреть часами. Маленькие сэйлы не нуждались в одежде, и сейчас Женька любовался пушистой гривкой волос, спускающихся по спинке девочки. Красивой окраски золотистой спинки и белой грудкой, крошечными ножками, будто одетыми в белые шелковые носочки… Он стоял и боролся с неукротимым желанием погладить это крохотное пушистое чудо, слегка посапывающее носиком. Элия, видимо почувствовав прикосновение его руки, улыбнулась и сладко почмокала губками. Потом быстро повернулась на спинку, потянулась и на мгновение раскрыла свои огромные глаза. Увидев папу, она еще раз улыбнулась и, сладко зевнув, повернулась на другой бок, продолжив просмотр своих сладких сновидений.

Женька почувствовал, как его сзади мягко обняли и осторожно потянули от кроватки нежные руки. В ухе раздался шепот Лэи:

— Тише! Разбудишь ведь!

Вернувшемуся с астрала отцу семейства ничего не оставалось делать, как повиноваться. Хотя он сильно и не сопротивлялся, тенью скользнув на ночное ложе в горячие объятия своей любимой…

…Казалось, он еще переживал все моменты ласковых ночных игр со своей феей: гладил и целовал ее тело, и не в силах сопротивляться ее ответным ласкам, пока, в конце концов, они не сплелись в бешеном экстазе. Но оказалось, это он проделывал во сне, так как посреди всей этой феерии чувств и эмоций раздался требовательный голосок:

— Папка, сколько спать мозно?! — и на живот ему заскочил маленький пушистый вихрь. Дочурка возмущенно и радостно теребила его плечи. Действительно, солнце уже заглядывало в окошко, пытаясь шкоднически пролезть своими лучами между штор.

— Эк меня разморило! — сам себе удивился папаша и обнаружил, что его старшей принцессы нет на месте. Подхватив маленькую шалунью, он спросил. — А где мама?

— Мама завтлак готовит. А ты засоня!

Женька деланно возмутился, и они затеяли веселую возню, выясняя, кто из них больший засоня. Победительницей, конечно, вышла Элия, счастливо гикая и подпрыгивая на его широкой груди. Обычно в этот момент папаша хитро вспоминал про Шастика, и Элию, как ветром сдувало — ведь это был ее самый лучший друг. А что может быть лучшим другом, чем живой плюшевый медвежонок? Но сейчас он не напоминал Элии о ее мохнатом товарище — почему-то хотелось тянуть этот миг до бесконечности, как и тот миг единения с Лэей ночью… Их возню прервал голос с нижнего этажа:

— Эй! Сплюшки, пора вставать! Мыться, зубы чистить! Кто опоздает к столу, останется голодным!

Элия, так и не дождавшись напоминания отца, сама спохватилась:

— Ой! Я зе про Шастика забыла! Он навелно спит, а я еще сама не умывалась. Что мама сказет?! — и картинно хлопнув себя по щечкам, вылетела в коридор, скатившись маленьким ураганом с папиной груди. Женька только успел пристрожить:

— Осторожней! Там же лестница! — но дочурка была уже внизу. Наступала пора Шастику и Хлюпу держать оборону. Женька рассмеялся. — Ясно, кто в доме хозяин! Пока всех не пересчитает и на ноги не поднимет — не успокоится

— Такие уж мы командиры! — раздался в ответ Лэин смех из кухни. Одновременно Женькин нос учуял легкий аромат сандры — местного чая. Больше оставаться в постели не было никаких причин…

Все эти два дня он странным образом фиксировался на каких-то моментах, будто пытаясь сохранить их глубоко в своей памяти:

…вот они бегут всем семейством купаться, но он останавливается, не дойдя до кромки воды, и любуется плещущейся мамочкой и дочкой. Перед глазами всплывает картина, когда он первый раз «подглядывал» за купающейся Лэей с изнанки. Тогда он впервые поймал себя на том, что любуется ей не просто, как прекрасным созданием чужого мира, и устыдился своего занятия. Но это зрелище купающейся инопланетной нимфы было так восхитительно, что он так и пропялился на нее, ругая себя неизвестно сколько времени.

…вот Лэя сидит с дочуркой и учит ее первым буквам — смешно наблюдать, как такая кроха уже пытается прочитать какие-то слова. Девочка старательно водит пальчиком по бумаге, вспоминая, что значат эти закорючки, и пытается сложить их в слово. Так и хочется ей помочь, но нельзя мешать.

…вот они на лугах, заросших еще некошеными, но уже начинающими цвести травами… вот Лэя укладывает маленькую шалунью спать после обеда, а та требует ей рассказать сказку. Тут наступает очередь Женьки, мастера на такие байки… вот они с Лэей просто присели на минутку на мостки и любуются на безмятежную гладь озера, отражающую заснеженные вершины, громоздящиеся на противоположной стороне долины. Он сидит, смотрит на всю эту гармонию и про себя благодарит судьбу, что она подарила ему такое счастье.

Но что-то не так: он чувствует, как будто стоит на краю мира и готов сорваться куда-то в пучину безвременья и неизвестности, и все это дано ему, только как шанс запомнить и унести с собой… странное ощущение не покидает его. Лэя, чувствуя его смятение, ни о чем не спрашивает, как-то покорно согласившись навестить Службу Равновесия. Было такое впечатление, что она давно что-то чувствует, но не может этого выразить словами…

…А спустя два дня они вдвоем стояли среди серой дымки пирамиды СР и внимали мыслям, доносящимся ниоткуда:

— Вы не представляете, с какой надеждой мы вас ждали, и с какой благодарностью видим, что вы пришли.

— Но, может, мы пришли отказаться? — немного удивленно спросил Женя.

— Нет, ты просто не помнишь всего своего разговора с «ним». И даже Лэя чувствует твое решение и не спорит.

— Но откуда вы знаете? — немного возмущенно возразила сэйларская принцесса.

— Ну, не наверняка, но мы ощущаем. Несмотря ни на что, ты уважаешь выбор своей половины. Но учтите, это дело очень серьезное и со многими неизвестными. Поэтому для пользы дела и для вашей же безопасности информация должна быть ограничена только одним исполнителем. Для этого нам придется вас снова разделить — ведь если информация пойдет через астрал по лучу, она может быть перехвачена неизвестными нам силами. Как ни грустно это говорить, но нам нужно добровольное ваше согласие, основанное только на доверии нам, нет даже не нам, а «ему», — голос тумана выжидательно замолчал.

Женя тоже боялся что-либо говорить, чувствуя, что оставляет Лэю одну, и любые слова только усилят его вину. Наконец, после продолжительного молчания принцесса грустно взглянула ему в глаза и спросила:

— Но ведь ты уже решил?

— Да, — не стал увиливать Женька. Он чувствовал, что уже дал согласие на что-то страшное, что могло быть последним в его жизни.

— Значит так нужно, — как-то обреченно прошептала Лэя. — Я знаю тебя — ты бы не пошел на это без крайней необходимости.

— Но если ты скажешь — я откажусь!

— А что потом?.. нет, ни я, ни ты не сможем спокойно спать, если на нас повиснет такая вина.

— Но я даже не помню, о чем речь!

— Да, но я чувствую, что ты помнишь свое обещание, и не стоит идти против себя. Я согласна, — повернувшись к туману, сказала Лэя, и они почувствовали, как потихоньку начали проваливаться в глубины астрала. Им будто давали последний шанс отказаться, но Лэя молчала. Она только порывисто обняла Женю и шепнула:

— Я буду тебя ждать…

— Мы надеемся, что это не займет больше десятка дней, — донесся шепот перед тем, как им предстояло окончательно провалиться в небытие.

***


И вот он здесь, в полинялой ячейке огромного бетонного курятника для перелетных представителей человечества. Она была там, на Сэйларе, но хода для него туда уже не было. Сейчас у него было время вспомнить весь свой путь измены себе и своей судьбе.

…Очнувшись в СР и почувствовав пустоту в душе, он понял, что разделение свершилось. Одновременно он понял, что вспомнил весь свой разговор в астрале. Невесело оглянувшись на серый туман вокруг, он спросил:

— Ну и что будем делать?

Оказалось, что его миссия продумана чуть ли не в мельчайших деталях. На Земле, недалеко от расположения его бывшего тела, которое, на время операции ему обратно уступил Буль, находился один из явных кандидатов на исчезновение. Старому человеку снились странные сны об индейских богах. Он попал под действие этой силы не случайно — будучи этнографом и археологом, ученый был не понаслышке знаком с индейскими мифами и божествами.

Поскольку Буль был вынужден уступить тело хозяину, то было решено частично посвятить ангела в дело. Поэтому кудрявый друг с удовольствием ассистировал Женьке, пытаясь подбадривать того, как только мог.

Перво-наперво они заочно навестили Константина Алексеевича в его квартире, когда он чем-то занимался с правнуками.

— Боже ж ты мой, это в какую старину мне придется вселяться?! — деланно веселился Женька.

— Не волнуйся — это ненадолго, ему осталось чуть больше недели тянуть! — успокоил приятеля ангел.

— Дай-ка, я немного прикоснусь к его памяти! — с этими словами Женька «положил» свои руки старику на голову и попытался заглянуть в его прошлое.

Перед его «взором» поплыли разные картинки из жизни. Он понял, что этот человек нес в своем сердце большую утрату. Астральный подглядывающий понял, что составляло смысл и основу жизни этого человека и это заставило его проникнуться к нему настоящим уважением.

— Я знаю, кого мы должны навестить, прежде чем идти к нему в гости, — сказал Женька Булю спустя некоторое время. — Это человек с большой буквы, и умом и душой. Где-то в астрале мы должны найти ту, с которой он провел все лучшие свои годы. Я ее смогу вызвать — сейчас у меня четкий образ.

— Погоди, тебе еще надо с ним вежливо познакомиться в реале! — предупредил ангел. — Не будешь же ты без просу вваливаться в квартиру к одинокому старику?!

— Ну, не такой уж он одинокий. Правда, в душе он, конечно, один. Слушай, Буль, а ты уже больше человек, чем я! Ведь и верно, нужно просчитать, как мы на него выйти можем?

— А это тебе уже не нужно суетиться, СР проследила все связи с обеих сторон и нашла, что один Федин приятель знаком с сыном Константина Алексеевича, Николаем Константиновичем. В общем, работа уже проведена и тебе стоит только позвонить ему и представиться знакомым знакомых.

— Хм, ловко СР работает. И когда же они тебя успели просветить?

— Да только что, перед твоим появлением. Они же все это уже давно готовят, — правда, никого в детали не посвящают, а только просят сделать то или се.

— Но все равно, сначала я должен навестить одну старушку, или девушку — это уж как ей захочется появиться. Пошли в астрал и попробуем ее вызвать.

— Но это, вроде не входило в планы, — замямлил номинальный Женькин шеф.

— Так. Я здесь решаю, что надо, а что нет. Или ты предлагаешь во всем полагаться на правильно-бездушных ангелов? — решительно ответил главный исполнитель операции.

— Не забывай: я тоже ангел! — обиделся напарник.

— Ты давно уже на него не тянешь. Где ты еще видел ангелов, живущих в реале?

— Ладно, пошли к твоей старушке!

— Она не моя, а его, — ответил Женька, показав на старика, и провалился в астрал.

Буль не замедлил повторить его маневр и тут же выпрыгнул рядом, зависнув в бархатной черноте. Женька не стал больше терять время и сосредоточился на приятном, можно сказать красивом, несмотря на возраст, лице и фигуре женщины по имени Надежда… и ответ пришел. Немного удивленный голос-мысль спросил:

— С кем это я говорю?

— Вас беспокоит Евгений Котов, — спокойно и доброжелательно просигналил Женька. — Вы ведь Надежда, супруга Константина Алексеевича?

— А откуда Вы меня знаете? — удивилась женщина.

— Я вот как раз хотел попросить Вас об этом побеседовать. Вы ведь в мире Отраженного реала находитесь?

— Как Вы догадались? — еще раз удивился женский голос.

— Очень просто! — усмехнулся Женька. — Вы разговариваете, как по телефону. Значит, он и есть у Вас в руках. А где еще есть такие телефоны? Только в Отраженке.

— Да, действительно. Вы знаете, у меня просто еще нет опыта…

— Можно я к Вам подъеду со своим приятелем ангелом. Где бы мы могли бы встретиться, если у Вас, конечно, найдется для нас минутка?

— Но… я еще не очень разбираюсь в обстановке.

— Тогда очень просто, ждите нас там, где Вы сейчас находитесь. Мы сами Вас найдем!

Разорвав связь, Женька только кивнул Булю, и они почти без слов прыгнули прямо в офис своей маленькой службы. Оттуда они без труда взяли пеленг «мобильника». Им все же пришлось затратить с пару десятков минут, чтобы добраться до собеседницы.

Это был парк. По аллеям прогуливалось немало людей, но пожилых здесь не было. Вообще встретить в астрале человека, выглядящего пожилым, было непросто. Но в этом мире некоторые доживали и до старости, прежде чем покинуть его. Все-таки одна очень красивая девушка вызвала у Женьки сильные подозрения. Она явно походила на женщину из воспоминаний Константина Алексеевича. Стройная со светлыми, длинными и совершенно прямыми волосами, она неуверенно сидела на краю скамейки и вглядывалась в лица прохожих.

— Здравствуйте, Вы Надя? — сходу спросил Женька и получил утвердительный кивок. — Простите, я почему-то не ожидал увидеть столь ослепительную красавицу.

— Спасибо за комплимент, но кто Вы и откуда Вы меня знаете? — насторожено спросила девушка.

— Еще раз простите, что не представился. Я тот Женя, который Вам только что звонил из астрала, а это, как я и обещал, ангел Буль, собственной персоной. Мы, собственно говоря, узнать, как у Вас тут дела?

— Простите, но я пока не очень еще обжилась — месяц, как тут…

— Как так? — удивился Женька. Вы же уже года три должны быть в астрале?

— Да, по общему времени, но я попросила ангелов опустить меня в глубину астрала и достать обратно за месяц до появления Кости. Чтобы хоть немного приготовиться к его приходу…

— Ну, теперь понятно, Вы просто пропустили эти три года! Что ж, достойный выбор любящего человека — Константин оценит.

— Вы так думаете? — она взглянула на Женьку с какой-то детской надеждой, и в этот миг он понял окончательно: нет, не напрасно он затеял все это. Что бы было с двумя этими душами, если бы он отказался? Лучше не думать! Видимо мысли отразились на его лице, так как девушка тревожно спросила. — Что-нибудь с Костей?

— Нет, пока нет! — вырвалось у него против воли, и девушка сразу ухватилась за эту фразу:

— А что может произойти?

Женька молчал, попав в явный просак. Не сказать — вроде как проигнорировать, а сказать — рассекретить всю операцию. Потом он сообразил, что Константин в любом случае будет посвящен в почти всю историю, а то, что эти двое вскоре станут единой астральной сущностью, у него не было никаких сомнений. Поэтому он решил рассказать все, что положено было знать Булю и Константину.

— Мы хотим подстраховать его переход сюда. В его случае есть вероятность, что не все может пройти гладко. Поэтому мы и здесь. У меня есть возможность побеседовать с Вашим мужем в реале и даже привести его к Вам на полчасика поболтать. А потом он решит, что ему делать. Как Вам такая идея?

Надя почему-то не среагировала на возможность встречи, а с еще большей озабоченностью спросила:

— Ему что-то угрожает?

Женька вздохнул, врать ему не хотелось, а болтать лишнее хотелось еще меньше:

— Давайте так: я поручусь Вам, что с ним ничего плохого не произойдет, а Вы поможете мне в этом. Я просто не могу Вам всего рассказать — это не мои тайны. Поймите.

— Да, да, конечно, — спохватилась Надя, что может навредить своей настойчивостью. — Я просто не могу понять, как Вы можете с ним общаться и привести сюда до срока. Вы что, умертвите его тело?

— Нет, тело на время останется там… — Женька не теряя время, попытался сформулировать мысль, вертевшуюся в голове. — Он ведь так без Вас скучает. Он очень одинок в душе. Спасибо родственникам — иначе это было бы просто невыносимо… — глядя на девушку, он понял что переборщил: у той из глаз покатились крупные слезы. Поэтому Женька постарался быстренько докончить мысль. — Я думаю, чтобы ему легче было поверить, что я навещал Вас и передаю ему привет, Вы бы могли сказать мне что-нибудь такое, что бы наверняка его в этом убедило.

— Ну вот, теперь я, наконец, понял, зачем тебе понадобилась Надя! — воскликнул Буль, все время до этого молчавший. — Хорошая мысль — сразу показать человеку, что его не водят за нос.

Девушка молчала, задумавшись. Затем подняла свои мокрые от переживаний глаза на собеседников и пристально посмотрела на Женьку, будто пытаясь что-то рассмотреть в нем:

— Есть одна история полувековой давности… сейчас я думаю, что все-таки она не была случайностью или сном, и он дождется гостя, чтобы исполнить волю своей индейского бога…

— Хм, — удивленно поднял брови Женька. — И что? Какой гость, какого бога?

— А то, что этим гостем будете Вы, Евгений, ну или Вы… как он Вас назвал?! — вдруг до девушки дошло, что она наверно ослышалась насчет имени ангела.

— Буль. Буль! — успокаивающе подтвердил ангел. — Рофидиплебуль, ну все и сокращают до Буля. Только гостем будет Женька — он тут за главного. Так что с ним и договариваетесь.

— Хорошо, — подхватила девушка. — Так вот что я думаю. Если Вы, Женя скажете ему одну ключевую фразу, он просто вынужден будет поверить Вам… — и она поведала историю, случившуюся с Костей в мексиканской сельве.

Женька чувствовал себя сбитым с толку — откуда индейские боги могли знать полвека назад, что ему понадобится такая подсказка? И к чему она? Было просто необходимо навестить пирамиду майя, но лучше это было сделать вместе с Константином. Они уже почти начали прощаться, когда Женька вдруг выгреб еще одно воспоминание, подсмотренное у Константина:

— Надя, а правда, что Вы печете такие вкусные ватрушки?

— А откуда вы знаете? — смущенно улыбнулась, пойманная на своей кулинарной слабости девушка.

— Ну, это я нескромно подсмотрел у Кости, — пришлось признаваться Женьке, и был тут же вознагражден за честность. Надя радостно хлопнула в ладоши и сказала, нетерпящим возражений тоном. — У меня, как раз, свежие испечены. Пойдемте — мой дом совсем рядом. Будет, что рассказать Косте!..

***


…Так он и оказался, спустя три дня, в этой пошарпанной комнате заштатной московской гостиницы. Если бы он мог, он бы наверно полез сейчас на стены с облезлыми обоями… Это страшное дежавю… ему опять предстояло надеть чужую маску, чтобы уйти в неизвестность. Да, с ним уже это было… но такого предательства, как Лэи, так и себя, он еще не совершал. Она ведь верит в его возвращение, а он? А он согласен на замену себя суррогатом… будет ли с тем, другим Женькой счастлива Лэя, если?.. — об этом не хотелось думать. Он сделал свой выбор, и теперь ему оставалось только плыть по этому мрачному течению и беспомощно смотреть, как оно постепенно все глубже затягивает его в омут своей безысходности.

Но было не время предаваться саможалению, нужно было еще все устроить к приходу в астрал новичка. Женя, смирившись с обстоятельствами, проверил, как закрыта дверь и достал из сумки генератор…