В. Данилов «Мой путь к Богу и Католической Церкви»
| Вид материала | Документы |
- Джуренко Роман, 185.06kb.
- Билет 1 Почти Вопрос 1 аппологетика-как наука, 1371.77kb.
- Вопросы по истории Церкви, 1392.79kb.
- План экскурсии Начало у гимназии №406. Длительность экскурсии 1 час. Городская электростанция,, 209.64kb.
- Политические и правовые идеи Реформации, 127.16kb.
- Доклад Патриарха Московского и всея Руси Кирилла на Архиерейском Соборе Русской Православной, 915.78kb.
- Доклад Патриарха Московского и всея Руси Кирилла на Архиерейском Соборе Русской Православной, 915.72kb.
- Доклад Патриарха Московского и всея Руси Кирилла на Архиерейском Соборе Русской Православной, 915.49kb.
- Конспект лекций по культурологии Для студентов всех специальностей, 4611.53kb.
- Перевод с французского, 1334.82kb.
Свящ. В. Данилов
«Мой путь к Богу и Католической Церкви»
Издание второе, дополненное
Оглавление.
Слово к читателю (А. Доброер) .
Предисловие.
1. Становление атеистического мировоззрения его первое испытание .
2. Первое знакомство с христианством на свободе, первая встреча с Богом в тюрьме .
3. Встреча с христианами в тюрьме и душевный кризис .
4. Систематическое изучение религии .
5. Выбор христианства .
6. Из христианских исповедании предпочитаю католичество .
7. Я становлюсь католиком .
8. На пути христианской жизни .
9. О отличии католичества от других христианских исповеданий .
10. Моя миссионерская деятельность в подполье и в годы “перестройки”.
11. Заключение .
Слово к читателю
Дорогой читатель!
Вы держите в руках книгу-свидетельство. Это свидетельство человека, в судьбе которого преломилась судьба эпохи, в которую ему довелось жить. Ее автор, отец Виктор Петрович Данилов родился 20 июля 1927 года в г. Ярославле. В 1948 году, будучи студентом 1-го курса Ярославского педагогического института, за свои критические высказывания о Сталине он был обвинен в антисоветской агитации. За это Виктор Петрович получил 10 лет лагерей для особо опасных политических преступников. Заключение он отбывал в г. Инта Коми АССР. В 1955 году после 7 лет лагерей он был освобожден по амнистии. Некоторое время спустя он был полностью реабилитирован.
Выйдя на волю, Виктор Данилов восстановился в Ярославском педагогическом институте, который закончил в 1959 году по специальности история и основы производства. Кроме того в 1963 году он закончил Московский финансово-экономический техникум, получив специальность экономист-финансист. Все это время он находился под неусыпным оком служб безопасности. На него писались доносы, ему отказано было в аспирантуре, чинились препятствия при устройстве на работу. КГБ несколько раз проводило обыск в его доме.
В 70-е годы отец Данилов получил богословское образование в подпольных структурах Греко-Католической Церкви. В 1976 году он был рукоположен в пресвитеры. С этого времени он поселяется в г. Гродно, посвящая себя миссионерской и переводческой работе. В то же время о. Виктор пишет несколько оригинальных книг. Одну из них, Мой путь к Богу и к Католической Церкви, мы и предлагаем Вам сегодня.
Даже если некоторые из затронутых в этой книге проблем сегодня кто-то может видеть иначе, актуальность поставленных отцом Виктором вопросов духовной жизни остается несомненной.
Эта книга - документ эпохи, со всеми ее светлыми и темными сторонами. Она - свидетельство человека, возлюбившего истину прежде всего и всю жизнь посвятившего служению ей.
Настоящие издание адресовано в первую очередь молодому читателю, который только пускается в радостное и трудное путешествие в поисках Пути и Истины и Жизни.
Александр Доброер
Предисловие
Многим интересно узнать, каким образом в условиях целеустремленного атеистического воспитания и недостатка религиозной информации можно стать из атеиста убежденным христианином-католиком.
Повесть эта в какой-то мере отвечает на этот вопрос. Проанализировав ее содержание приходишь к выводу, что решающими факторами в переделке атеиста в религиозного человека были:
1. Жажда истины, стремление разобраться в смысле человеческой жизни.
2. Большое трудолюбие в поисках истины.
3. Преодоление гордыни, чему способствовали жизненные обстоятельства.
4. Мистические переживания, вызванные подготовленностью к ним души.
Следовательно, прежде чем браться за решение вопроса о существовании Бога, надо полюбить истину больше всего и поставить поиск ее на первое место в жизни. Надо осознать вред гордыни и расстаться с нею или хотя бы научиться ее обуздывать, когда это необходимо. Гордыня ведет к самообману, так как человек из-за удовлетворения своему самолюбию не замечает своих ошибок. Наконец, нужно большое трудолюбие, любовь к размышлению.
Закрепление религиозных убеждений лучше всего достигается мистическим переживанием. Поэтому очень важно, придя к Богу и христианству, пережить Бога в себе. А это достигается большой внутренней работой над собой, особенно в покаянии и молитвенном размышлении.
Автор надеется этой небольшой повестью помочь ищущим Бога - найти Его, а колеблющимся в религиозном мировоззрении - укрепиться в нем.
1. Становление атеистического мировоззрения и его первое испытание
Родился я в России в семье служащих в 1920-х годах. Мои родители были беспартийными, по обряду крещения считались православными, но в Бога не верили. В семье отсутствовало всякое религиозное воспитание. Единственная религиозная традиция - это поминание двух православных праздников: Пасхи и Рождества. Единственным религиозным обрядом, произведенным надо мною, было крещение меня в младенчестве в православной Церкви. В моей памяти не сохранилось ни одного посещения мною церкви, родители также не посещали ее.
Первое мое столкновение с религией произошло в семилетнем возрасте, за 2-3 месяца до моего поступления в первый класс школы. Я жил на даче. В соседнем деревенском доме-избе кто-то умер. Я заметил около этого дома верхнюю крышку гроба черного цвета. Для меня это было необычно, и я задержал свое внимание на этом доме. Вскоре из дома вышел православный священник, одетый в черную рясу. Его траурный вид вполне соответствовал впечатлению от черной крышки гроба, вызывающей в душе неприятное чувство. Отчасти, быть может, по этой причине, а частично по причине враждебных христианству детских книжек, подобных пушкинской “Сказке о попе и работнике его Балде”, а возможно и под влиянием не сохранившихся теперь в памяти рассказов против духовенства, у меня при виде священника возникло к нему столь враждебное чувство, что я исподтишка швырнул в священника камень и убежал.
После этого случая я жил совершенно не замечая религии вплоть до 18 лет. Что это была за жизнь? Каковы были ее идеалы? Внешне это была жизнь обычного советского мальчика. Я окончил семилетку, затем ФЗО (школа фабрично-заводского обучения) и некоторое время работал рабочим. Но внутренняя моя жизнь была, вероятно, не совсем обычна. Хотя мною, как и подавляющим большинством людей, владел пафос борьбы против фашизма, и я верил в коммунизм, но у меня были свои особенности.
Первой особенностью было то, что я в 15-16 лет увлекся ницшеанством, прочитав книгу Фридриха Ницше Так говорил Заратустра. Книга эта отравила меня гордыней, сознанием своей мнимой исключительности, она обосновала мое отрицательное отношение к людям, как к черни, поделила людей в моем сознании на умных и сильных и на слабых и глупых.
Второй особенностью было стремление найти смысл, конечную цель жизни, истину. Я часто задавался вопросом: зачем жить? Многие отвечали на такой вопрос: кончить институт или стать ученым. Но тогда опять возникал вопрос, а зачем? Зачем стать педагогом, инженером, ученым? Зачем? И я не мог успокоиться. Жить для народа? Что делать, чтобы народу было хорошо? Я должен был ответить себе на эти вопросы. И под влиянием окружавшей меня среды я ответил в то время на эти вопросы, что жить надо во имя коммунистического будущего.
Таким образом, второй моей особенностью в отрочестве и юности был поиск истины, поиск смысла жизни. Но смысл жизни для меня должен был удовлетворить не только требованиям совести и справедливости общественных отношений. Он должен был стать выражением исторической необходимости, результатом закономерного исторического процесса. Таким мне представлялся коммунизм, именно так преподносимый в школьных программах.
И хотя мне, отравленному идеями Ницше, очень не нравились в коммунизме теоретические и практические принципы коллективизма, однако, благодаря тому, что коммунизм мне представлялся как историческая неизбежность, я считал его абсолютной истиной и был уверен, что надо всегда следовать за тенденцией мирового исторического процесса, ведущего к построению коммунистического общества.
С 16 лет я вступил в комсомол. Противоположности ницшеанства и коммунизма я старался примирить следованием принципу: “личность оправдывает средства”, который в моем понимании означал, что наиболее полноценная личность вправе применить любые средства в достижении своих целей, если они не противоречат цели коммунизма. Вспоминать теперь об этом принципе стыдно, но такова тогда была моя душа.
Анализируя теперь свою прошлую убежденность в коммунизме, я понимаю, что мое следование ему как исторической неизбежности, как чему-то необходимому, безусловному, абсолютному, по своему существу было жаждой Бога, ибо ведь только Бог в этом мире является Абсолютом, Безусловностью, своего рода Необходимостью, при относительности всего остального.
Анализируя теперь свое пристрастие к ницшеанству, к его герою-сверхчеловеку, я понимаю, что это пристрастие было жаждой силы, самоутверждения в мире, жаждой свободы, присущей человеческой природе, и по своему существу это также было жаждой Бога, так как только Бог являет Собой действительное всемогущество, то есть силу; только в Боге подлинная свобода, независимость.
Таким образом, человек, даже ничего не зная о Боге, даже воспитанный антирелигиозно в силу своих врожденных склонностей стремится к абсолютной истине (в моем случае - к исторической необходимости коммунизма как следствия закономерного исторического процесса) и к свободе (в моем случае - к свободе сверхчеловека по Ницше, “сильного человека”), то есть, на самом деле, бессознательно стремится к Богу. С наступлением разочарования в мировоззренческих формах, стремление к Богу остается, так как оно не может исчезнуть как присущее нашей природе. Это верно и в отношении и всех людей. И это одна из причин бессмертия религии.
В 19 лет я вступил кандидатом в члены коммунистической партии. В это же время я особенно почувствовал потребность в самоутверждении, в желании быть сильнее многих. Это вероятно испытывает каждый мужчина. Некоторые потребность в силе реализуют в занятиях спортом, я же стремился к душевной силе. В поисках методики воспитания в себе такой силы, кроме Ницше, я обратился к гипнозу, к черной магии. Я тренировался в сосредоточении внимания, в выработке пристального взгляда и тому подобных вещах. Наконец, мне в руки попала толстая, растрепанная книга без заглавия, которую я принял за учебник черной магии. В ней было много непонятного, в том числе заговоры от различных болезней. Особое мое внимание привлекло описание способа вхождения в “транс” с целью приобретения нужных знаний о чем-либо. В этом приеме казалось бы не было ничего особенного. Говорилось, что если Вы хотите узнать, например, цвет стен комнаты своего знакомого, в которой Вы никогда не были, то для этого надо: принять удобную позу, задаться целью, выключиться из окружающего мира, то есть перестать ощущать окружающий мир. Это означало ничего не видеть, не слышать, не осязать. При достижении Вами такого состояния обещалось желаемое знание. Я попытался проделать это, но не смог. Выключить себя из окружающего мира было трудно. Однако, примерно через год, оказавшись в трудном положении на экзамене, я применил этот метод снова и добился успеха.
Был экзамен по физике, которую я очень плохо знал. Вытянув билет, я воспользовался шпаргалками. Но вскоре заметил, что кроме ответов на билет преподаватель требует ответов на задаваемые каждому ученику три дополнительных устных вопроса. Содержание этих вопросов становилось известно только при вызове к доске. Поэтому помощью шпаргалок я бы воспользоваться не мог. А это означало риск получения двойки или тройки. Что было делать? И тут я вспомнил о приеме вхождения в транс и возможности с его помощью узнать содержание этих дополнительных вопросов. Казалось, как я, атеист, мог верить в такую возможность? Но, во-первых, мне было всего 19 лет, и я не был теоретически подкованным атеистом. Мой атеизм был всего лишь верой молодого коммуниста. Впоследствии я встречал много подобных коммунистов, носивших амулеты, веровавших в вещие сны и различные суеверия. Во-вторых, что не делает с человеком отчаяние? Для коммуниста получить двойку или тройку очень стыдно. И я решил воспользоваться трансом.
Задавшись целью узнать дополнительные вопросы, я закрыл глаза, собрал всю свою волю, чтобы отключиться от слуховых и осязательных ощущений. Что было дальше?.. сейчас я помню только, что в моем сознании появилась мысль, первый вопрос: “Что такое абсолютная и относительная влажность?”. Я, не открывая глаз, карандашом (который был у меня наготове в руках) записал вопрос. Затем последовал второй вопрос: “Что такое коэффициент объемного расширения тела при нагревании?”. Я записал и его. Затем появился третий вопрос, содержание которого я теперь не помню. Записав эти вопросы, я вышел из транса, сильно уставший. С лица моего ручейками стекал пот, и во всем теле была сильная нервная усталость. Отдохнув, я вынул шпаргалки, записал ответы на вопросы и стал ожидать очереди отвечать. Когда подошла моя очередь, я вышел к доске, ответил на вопросы билета и получил от преподавателя три дополнительных вопроса, те самые и в той же последовательности, что я записал, будучи в трансе. Я ответил на них, получив оценку “пять”.
Как это ни странно, но это событие не привело меня к вере в Бога. Тогда я просто не задумался серьезно над этим случаем. Для меня был важен только практический результат, то, что я сдал экзамен.
Но впоследствии, когда я стал целеустремленно искать Бога, я размышлял над этим случаем и пришел к следующему: угадывание трех дополнительных вопросов могло произойти только по одной из трех причин:
Во-первых, если бы эти вопросы я внушил преподавателю. Но это исключалось, так как для этого с моей стороны требовалась бы установка на внушение, я же такой установки не имел.
Во-вторых, я мог бы узнать эти вопросы посредством телепатии. Но для этого преподаватель должен был бы заранее их иметь в своих мыслях, приготовив их для меня предварительно за двадцать минут до моего выхода к доске. Но преподаватель этого не мог сделать, так как он в эти двадцать минут принимал экзамены у 3-4 человек, и дополнительные вопросы им импровизировались.
В-третьих, если первые две причины не объясняют угадывания, остается предположить существование некоторого третьего существа, знавшего эти вопросы. Так как знание этих вопросов означало знание будущего, а знание будущего можно иметь только будучи вне времени, то таким существом, знающим будущее, мог быть только Бог, ибо только Он существует вне времени.
Повторяю, что я в то время о происшедшем со мною серьезно не задумывался, и, следовательно, продолжал жить атеистом.
2. Первое знакомство с христианством на свободе, первая встреча с Богом в тюрьме.
Примерно в 19 лет у меня появились критические взгляды на политику тогдашнего нашего партийного руководства, то есть на Сталина. Я считал себя коммунистом и был воспитан на героях первых лет революции. Мне, как молодому коммунисту, очень нравился революционный пафос, романтизм, революционная страстность, принципиальность коммунистов и комсомольцев 20-х годов. Лозунги о мировой революции, о беспощадности к врагам революции, революционные песни - все это мне очень нравилось. И вот после войны я увидел, что всего этого в нашей стране осталось очень мало. Вместо мировой революции - разговоры о мире. Вместо беспощадности к врагам революции - дружба с Православной Церковью (тогда открылись ранее закрытые церкви и семинарии). Вместо революционного энтузиазма масс - мещанские интересы. Читая Ленина, я находил несоответствие некоторых его положений практике послевоенной жизни. Ко всему этому добавилась личная антипатия к Сталину как к человеку флегматичному, что, казалось, противоречило страстным темпераментам революционных вождей.
И, естественно, считая, что рыба гниет с головы, я стал мечтать о возврате партии к ленинскому прошлому. Так я стал критиком режима слева, как мне тогда казалось, с позиций ленинизма.
К этому времени у меня впервые появляется интерес к христианству, как к идеологии, которую надо уничтожить (Сталин же по моему мнению христианство слишком терпел). Но чтобы бороться за уничтожение христианства, надо его знать. И я приступил к его изучению. Сначала я прочитал о христианстве книгу Ренана Жизнь Иисуса Христа, а затем начал читать Новый Завет и пытался достать Ветхий Завет. Но не успел, так как был арестован за якобы антисоветскую деятельность.
Несколько слов о том, почему я в свои 19-20 лет ненавидел христианство. Причина этого в том, что мне внушили в школе будто бы христианство призывает к капитуляции перед злом, к непротивлению злу насилием, то есть делает людей рабами, лишает их свободы, и, следовательно, человеческого достоинства; что христианство своей пассивностью мешает построению лучшего человеческого общества.
Я поверил этому внушению, так как знал тогда о христианстве только из деятельности православия и из учения сектанта Льва Толстого, что подтверждало подобный школьный взгляд на христианство. Кроме того, и в Новом Завете я нашел цитаты, казалось бы подтверждающие тезисы атеистической пропаганды. Последнее еще раз свидетельствует о том, как права была Католическая Церковь, не рекомендовавшая чтение Библии людям без надлежащего комментария ее со стороны Церкви. Чтобы Библия могла быть правильно понята, она должна изучаться серьезно, что невозможно без научного комментария со стороны духовенства.
Арест для меня был тяжелым ударом, и прежде всего для моего самолюбия. Я лишался карьеры в коммунистическом движении. А надо сказать, что я хотел быть партийным работником. С этой целью я поступил на исторический факультет университета, активно участвовал в общественной работе.
Арест произвел страшное опустошение в моей душе и, находясь около сорока дней в одиночном заключении, я топил свое горе в чтении книг из тюремной библиотеки.
В это время мне попалась книга Льва Толстого Отец Сергий. Я прочитал ее впервые. Теперь я не помню когда именно - в процессе ее чтения или по окончании - со мною произошло удивительное: я почувствовал присутствие Бога так, как почувствовал бы присутствие находящегося в комнате человека, заранее зная, что он в комнате, но не видя его при закрытых глазах... Я упал на колени и впервые в жизни стал молиться. Как? Словами эпиграфа Толстого к повести Отец Сергии, взятых из Евангелия: “Господи, верую, помоги моему неверию”. Я плохо понимал значение второй половины этой фразы. Зачем просить помочь неверию, когда надо помочь уверовать. Но почему-то верил, что фраза верна, а я просто не понимаю ее логики. Это состояние ощущения присутствия Бога продолжалось три дня.
Анализируя теперь это событие, я объясняю его следующим образом.
Я искал истину, искал смысл жизни - это было хорошо: “Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся” (Мф 5,6). Но я был горд - и это было плохо. “Гордым Бог противится, смиренным дает благодать”. Гордыня мешает человеку видеть истину. Получался парадокс: с одной стороны, я жаждал истины, с другой стороны - я сам закрывал себе глаза на нее и поэтому мог видеть истину только в том, что нравилось моему самолюбию, то есть фактически лишал себя возможности ее познать. Когда я попал в тюрьму, гордыня у меня пропала. Гордиться-то было уже нечем. Ведь я потерпел такое сокрушительное поражение: будучи коммунистом, боролся за коммунизм и пострадал от коммунизма. Если бы я был арестован фашистами или какой-нибудь другой антикоммунистической властью - о! тогда я сохранил бы гордыню и в тюрьме. Но получить удар от своих же! Это было невыносимо. Моя гордыня была раздавлена. Конечно, я пытался восстановить свою поверженную гордость, пытался опереться на Ленина, противопоставить себя - ленинца, им - сталинистам. Но вначале я не думал, что между ними могла быть такая беспощадная борьба, мне казалось, что мы все же товарищи по борьбе за общее дело, и я не заслуживаю такой жестокой расправы. Когда же я понял, что борьба внутри партийных течений может быть столь же жестокой, как и борьба с классовым врагом, мне стало легче. Но это понимание пришло не сразу. А пока в тюремной одиночке мое “Я” жаждало истины и освободилось от гордыни. И вот тогда-то Божественная благодать, столь обильно даваемая Богом, проникла в мою душу. Бог воспользовался сочинением Льва Толстого Отец Сергий, в котором Лев Толстой силой своего художественного слова сумел передать что-то мистическое, тронувшее мою душу и сделавшее ее восприимчивой к Божественной благодати.
Но прошли эти три дня, прошли еще месяцы следствия. Я был осужден на несколько лет. После суда я оказался в пересыльной тюрьме, откуда нас должны были отправлять в трудовые лагеря. В этой тюрьме я встретился с одним из моих знакомых. Он стал мне доказывать существование Бога. Я же доказывал, что Его нет.
Удивительно, как же так: три-четыре месяца назад я верил в Него, чувствовал Его присутствие, а теперь снова отрицал! К сожалению, с тех пор прошло много времени, и я плохо помню все тогдашние движения моей души, и поэтому не могу подробно объяснить случившегося. Но суть этого ясна.
Благодать Божия, пролившаяся в мою душу, породила веру в Бога. Но вера эта не была подкреплена разумными основаниями. И с исчезновением ее причины - благодати Божией, вызвавшей чувство присутствия Бога, исчезло и само чувство. Разумные же основания моего мировоззрения были атеистичны. И, храня их в памяти как цепь фактов и логических умозаключений, я сохранил убежденность в отсутствии существования Бога.
Событие это утверждает правоту учения Католической Церкви о примате в человеке разума над чувствами и подтверждает значение рационалистического метода философии святого Фомы Аквинского. Безусловно, что приход к вере в Бога без Божественной благодати невозможен, но невозможно и устоять в вере, не уделяя внимания рациональному обоснованию веры. Ибо чувства человеческие как ветер, а благодать Божия не принуждает человека к вере силою, поскольку Бог уважает человеческую свободу. Благодать лишь призывает человека к Богу, а не привязывает его к Богу без участия самого человека.
Бог призвал меня благодатью, но привязать себя к Нему я не мог, так как в условиях следственной тюрьмы не мог произвести пересмотр своих умственных убеждений, ибо не было ни соответствующего источника знаний, ни желания, ни обстановки.