Внешняя Монголия в начале XX в была одним из самых отсталых регионов Азии

Вид материала

Документы

Содержание Социалистическая ориентация: теория и практика афро-азиатских стран

Подобный материал:

• § Монголия Монголия в начале, 126.22kb.
• Библиотека Т. О. Г, 2810.75kb.
• Паспорт Красноярского края, 370.78kb.
• Возглавила рейтинг Томская область, в которой была отмечена наибольшая активность всех, 24.51kb.
• Золотая Орда была одним из крупнейших государств средневековья, владения которого находились, 272.54kb.
• Ооид было одним из первых научно-исторических (нио) и первым историко-археологическим, 36.21kb.
• Центральная азиатская инициатива устойчивому развитию: прогресс и перспективы подготовлено, 120.49kb.
• Г. Н. Застенкер Институт космических исследований ран одним из самых «геоэффективных», 2413.93kb.
• Тест Российская империя в начале, 2194.32kb.
• На «туристический Алтай» в последнее время делаются большие ставки, его считают одним, 39.34kb.

Содержание


МОНГОЛИЯ

КИТАЙ

КОРЕЯ

В Ь Е Т Н А М

СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ ОРИЕНТАЦИЯ: ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА АФРО-АЗИАТСКИХ СТРАН











МОНГОЛИЯ

Внешняя Монголия в начале XX в. была одним из самых отсталых регионов Азии. Населенная кочевыми племенами во главе которых стояли вожди-ханы, Монголия едва вышла в своем развитии за пределы первобытного общества. Несмотря на то, что в XIII—XIV вв. здесь находился центр государства Чингисхана, к началу XX в. от былого величия остались одни предания, и, с точки зрения развития государственности, Монголия оказалась ближе к уровню протогосударства, нежели государства.

Примитивное кочевое скотоводство было основным видом хо­зяйственной деятельности населения: скот давал монголу пи­щу, материал для одежды, обуви и жилища, являлся единст­венным видом транспорта. Промышленность отсутствовала, а ремесло существовало слитно со скотоводством. Хотя вокруг буддийских монастырей возникали поселения городского типа, в которых развивались ремесла и торговля, однако городской образ жизни во многом был связан не с самими монголами, а с оседавшими в Монголии иностранцами: китайцами, русскими и бурятами, которых насчитывалось около 100 тыс. человек из 647 тыс. всего населения страны.

С точки зрения социальной структуры, монгольское общест­во делилось на феодально-племенную верхушку и на зависи­мую от нее массу крестьян-аратов. Положение первых опреде­лялось их собственностью на пастбища и гурты скота, которыми они владели. Вторые, ведя самостоятельное мелкое скотовод­ческое хозяйство, пользовались землей и пастбищами первых, отдавая им за это часть своего скота, либо отрабатывая в их хозяйстве. Собственность на пастбища феодально-племенных вождей фактически лишала арата права уходить за пределы владения их господина и ставила в положение крепостного за­висимого.

Помимо этой категории крестьянства существовали дворо­вые крепостные родоплеменной знати, а также крепостные монастырей, которых насчитывалось около 100 тыс. человек

К светской феодально-племенной верхушке примыкало белое духовенство буддийских монастырей, которых в 20-е гг. XX в. насчитывалось 700. Буддизм ламаистского толка «пришел» в Монголию с Тибета и являлся единственным видом мировоззрения населения страны. В монастырях находилась половина мужского населения Монголии, ибо по вековой традиции каждая семья отдавала одного из сыновей, чаще старших, в ламы, надеясь, что он получит там образование и освобождение 260 от крепостной зависимости. Рядовые ламы воспитывались в монастырях с семилетнего возраста в духе беспрекословного повиновения старшим ламам. Наиболее одаренные из них вы­бивались в разряд белого духовенства, формировавшегося по преимуществу из числа выходцев из имущего слоя. Периодиче­ски, во время окота овец, лошадей, верблюдов, их стрижки и дойки, ламы возвращались в мир, «семье, для оказания помо­щи в проведении сезонных работ.

Во главе духовенства стоял далай-лама или богдо-гэгэн, являвшийся настоятелем самого крупного монастыря в г. Урге.

Вплоть до 1911 г. Монголия находилась под сюзеренитетом маньчжурского Китая, и протектором России, а после синьхайской революции 1911 г. в Китае монгольские ханы объявили о создании независимого Монгольского государства во главе с богдо-гэгэном, который был провозглашен ханом. Тем не менее, китайский сюзеренитет и влияние России продолжали сохра­няться, а в 1919 г. милитаристы северного Китая оккупировали Монголию и установили прямую военную диктатуру. В страну вернулись китайские купцы, ростовщики, мандарины, потребо­вавшие уплаты с наросшей пеней долгов, аннулированных мон­голами в 1911 г., что поставило подпавшее под китайский гнет население в весьма трудное положение.

Возвращение китайцев совпало по времени с волной русской миграции. В 1918 г. в Монголию из Бурятии потянулись иму­щие слои, уходившие от репрессий Советской власти, а осе­нью сюда же с Дальнего Востока и Забайкалья вынуждены бы­ли бежать советские работники, представители левых партий, спасавшиеся от белого террора, сопровождавшего иностранную интервенцию против Советской России. Таким образом, Монго­лия стала ареной столкновения различных сил российской эмиграции, в которое оказались втянутыми и отдельные мон­голы. Свидетельством этого стало образование в Урге осенью 1919 г. двух небольших политических групп во главе с Сухэ-Батором и Чойбалсаном. К началу 1920 г. обе группы объеди­нились, и их руководители отправились в Советскую Россию с просьбой о помощи в деле освобождения Монголии от ки­тайских милитаристов. Перед отъездом им удалось получить от богдо-гэгэна соответствующее письмо, аналогичное тем, ко­торые он в это же время отправил правительствам Японии и США.

Трудно предположить, как бы развернулись события далее, если бы в октябре 1920 г. на территории Монголии не оказа­лись остатки (примерно 800 сабель) «Азиатской конной диви­зии» барона Романа Унгерна фон-Штенберга, выбитой Красной Армией из Забайкалья. Мечтая о реванше, Унгерн поставил своей целью восстановление монархического строя в Монголии 261, Маньчжурии, Тибете, Туве, других странах Востока между Каспием и Тихим океаном с тем, чтобы, объединив их, затем пове­сти против большевизма «для восстановления всех царей». Он полагал, что избавление Европы «от заразы большевизма» должно идти с Востока, от «неиспорченных» монгольских наро­дов.

Собранная им на территории Монголии пятитысячная ар­мия не представляла большой угрозы для Советской России. Однако она получила поддержку более грозных противников Советской власти — атамана Семенова, японской военщины китайских милитаристов. Феодально-племенная "верхушка Мон­голии также стала оказывать помощь барону Унгерну, а белое духовенство, после принятия им буддизма, провозгласило его воплощением самого Будды, Эти обстоятельства превращали Унгерна в источник реальной угрозы Советской России и бу­ферному государству ДВР.

Вероятно, эти обстоятельства предопределили повышенное внимание правительства Ленина к той горстке новых политиче­ских сил, появившейся в Монголии, представленных Сухэ-Батором и Чойбалсаном. По инициативе Коминтерна и под его патро­нажем в марте 1921 г. в г. Кяхте состоялось совещание их сторон­ников, конституировавшее себя Учредительным съездом Мон­гольской народно-революционной партии (МНРП), В ходе его работы были сформированы ЦК и штаб народной армии во гла­ве с Сухэ-Батором. Вскоре было объявлено о создании Вре­менного народного правительства, все важнейшие посты в кото­ром занял Сухэ-Батор. Тем самым были подготовлены необхо­димые условия для ввода частей Красной Армии на террито­рию Монголии.

10 апреля 1921 г. правительство Сухэ-Батора, не признанное богдо-гэгэном, обратилось к РСФСР с просьбой о военной по­мощи, после чего части КА вошли на территорию Монголии и к концу июля 1921 г. разгромили барона Унгерна, пленили его и взяли г. Ургу. Таким образом, был совершен переворот, длительное время называвшийся отечественной историографией «Народной революцией».

Несмотря на то, что в новое правительство были включены предетавители феодально-правящей верхушки, реальная власть находилась в руках функционеров МНРП, насчитывавшей 225 членов, во главе с Сухэ-Батором. Формальным главой государ­ства был провозглашен богдо-гэгэн. Сохранение монархии было обусловлено глубокими религиозными чувствами народа необычайно высоким авторитетом среди него их духовного вождя. Однако за ним были сохранены лишь прерогативы духовного главы буддистов. Монархия сохранялась до смерти богдо-гэгэна 262, который умер в 1924 г., после чего новые власти не позволили призвать в страну нового богдо-гэгэна.

За эти годы были упразднены сословные права и привиле­гии феодально-племенных вождей, отменены все поборы с кре­стьян и их повинности, введен единый подоходный налог и на­лог на монастырские хозяйства.

Принятые меры значительно ослабили экономические позиции имущего слоя монгольского общества, раскрепостили кре­стьян-аратов и были призваны создать социальную базу нового режима.

На рубеже 1923—1924 гг. были проведены первые в истории страны выборы в местные органы власти, в результате которых но подобию и образцу Советского Союза были сформированы народные хуралы-советы, власть в которых перешла в руки аратов. После смерти богдо-гэгэна был сформирован Великий Хурал, как высший законодательный орган власти, провозгла­сивший Монголию Народной Республикой и принявший консти­туцию МНР, одной из важнейших статей которой стало отделе­ние церкви от государства.

Проведенные преобразования и провозглашение республики завершали собой целый этап развития Монголии, главным со­держанием которого была борьба за власть между традицион­ными слоями монгольского общества и новыми силами, опирав­шимися на поддержку Советской России и СССР.

В августе 1924 г. III съезд МНРП утвердил курс на не­капиталистическое развитие страны, который, с точки зрения марксистских теоретических построений, позволял Монголии приступить к строительству социализма, минуя капитализм.

Предлагаемая модель развития Монголии предполагала прохождение демократического или капиталистического этапа развития, формирующего предпосылки строительства основ социализма.

Вместе с тем в практической деятельности партийно-государственное руководство Монголии постоянно пыталось выйти за рамки демократических реформ и одним махом осуществить в стране такие преобразования, которые числились социалистическими, что не раз ввергало общество в политический кризис.

Во второй половине 20 гг. в МНР был осуществлен ряд мероприятий, призванных укрепить ее экономическую само­стоятельность. С 1925 по 1928 гг. была введена национальная Денежная единица — тугрик, что избавило страну от валютного Хаоса, связанного с хождением на рынке денежных единиц раз­ных стран, от китайских лянов до мексиканских долларов. Туг­рик стал единственным средством взаимных расчетов и позволил правительству установить жесткий контроль над денежным обращением. 263

Следующим шагом стало введение в 1929 г. монополии внешней торговли и запрещение коммерческих переводов за рубеж, что выбило почву из-под ног китайских торговцев-опто­виков, державших торговлю Монголии в своих руках. Вместе с тем явно непродуманной мерой стало постепенное вытесне­ние частника из розничной торговли, что привело к появлению «дефицитов» и товарному голоду.

В этот же период были ликвидированы рудименты феодаль­ной раздробленности: отменены внутренние пошлины, сняты таможни, унифицированы налоги, меры длины и веса. Наряду с этим установлены единые ставки оплаты труда, формы отчет­ности, введены единые законы и суды. Реформы середины и второй половины 20-х гг. проходили в ожесточенной борьбе между сторонниками ускоренной соци­ализации Монголии и теми, кто считал необходимым не торо­питься выходить за рамки преобразований демократического толка, ориентировался на нэповскую модель развития. Этой точки зрения придерживался Председатель ЦК МНРП Джадамба, другие партийные и государственные деятели, пользо­вавшиеся поддержкой большинства членов партии. Однако после сворачивания НЭПа в Советском Союзе под контролем Коминтерна в октябре 1928 г. состоялся VII съезд МНРП, на ко­тором «умеренные» были освобождены от всех постов и к вла­сти были приведены левые радикалы, слепо копировавшие советский опыт, взявший курс на ускоренное строительство со­циализма.

Вслед за Советским Союзом в 1929 г. они начали насильст­венно сплошную коллективизацию аратов, сопровождающуюся конфискацией собственности имущих слоев и репрессиями с последующим их выселением из прежних мест жительства. Кочевников насильственно сажали на землю, разрушая тем самым их вековой уклад.

В городах повсеместно запрещалось ремесленное производство, вводилась монополия внутренней торговли, ужесточались меры, направленные против церкви.

Итогом авантюристического курса стал уход отдельных семейных кланов в глухие районы, массовый забой окота, сворачивание производства и глубочайший экономический кризис, оттолкнувший население к стихийному бунту, принявшему в 1932 г. характер вооруженных восстаний.

В этих условиях Коминтерн в июле 1932 г. сменил руководство МНРП, обвинив его в левацких перегибах. Новые лидеры отменили наиболее одиозные решения своих предшественников, в том числе распустили колхозы, сократили налоги, провели чистку партии и перевыборы местных органов власти.264 Принятые меры позволили сбить волну народных выступлений и в 1933 г. добиться политической стабильности.

Наряду с этим, среди правящей элиты начались ожесточен­ные споры по вопросу о методах строительства экономики. Эти споры стали приобретать все более ожесточенный характер с навешиванием ярлыков. В 1933 г. было сфабриковано «дело Ж. Лхумбэ» — тогдашнего секретаря ЦК МНРП, по которо­му были репрессированы 317 партийно-государственных деяте­лей, около 30 из которых приговорены к расстрелу.

СССР в этих условиях значительно расширял экономиче­скую помощь МНР. К этому его побуждала и международная ситуация, складывавшаяся на Дальнем Востоке; начавшаяся японская агрессия против Китая и создание в Маньчжурии ма­рионеточного государства Манчжоу—Го, расширявшаяся граж­данская война в Китае. В рамках советско-монгольского сот­рудничества началось сооружение десятков предприятий пере­рабатывающей и легкой промышленности, угольных шахт, электростанций, машинотракторных станций, инфраструктуры. Этому способствовало подписание в марте 1936 г. Протокола о взаимной помощи, на основании которого в 1937 г. в Монголию были введены советские войска.

Создание промышленного потенциала было сопряжено со многими сложностями, главной из которых являлась психоло­гическая неготовность народа к столь быстрым переменам. Его глубокая религиозность, приверженность !К традициям, вырабо­танным кочевым скотоводческим хозяйством и ламаистской церковью, противостояли темпам экономического развития. Мон­голы в своей массе не желали работать в угольных копях, за­ниматься земледелием, промышленным производством, ибо это противоречило их мировоззрению.

Партийно-государственное руководство, во главе которого в эти годы оказался Чойбалсан, попыталось принудительными мерами ограничить влияние ламаистской церкви, а когда стало ясно, что и это не приводит к желаемому результату, в сентяб­ре 1937 г. начало массовые репрессии по' сфабрикованному против духовенства обвинению в антигосударственном загово­ре.

С этой целью была создана Чрезвычайная комиссия, полу­чившая полномочия окончательно решать дела репрессирован­ных людей. Ее возглавил сам Чойбалсан. Репрессии коснулись каждого десятого жителя республики, семидесяти процентов из стотысячного контингента священнослужителей. В пепел были превращены 700 монастырей и хра­мов, названных «очагами контрреволюционных сил», а их хо­зяйство разграблено. Заодно были уничтожены почти все на­иболее образованные партийные, государственные, военные 265 общественные деятели, которых направляли в концлагеря ГУЛАГа под Иркутском, Магаданом, Куйбышевом, на Саха­лин и в Крым.

Репрессии 1937 г. изменили характер власти. Она обрела черты личной диктатуры Чойбалсана с культом, подобным ста­линскому. «Дорогой руководитель», — так его официально ве­личали, к 1939 г. сосредоточил в своих руках не только пар­тийную, но всю государственную власть, став премьер-минист­ром, министром внутренних дел, иностранных дел, военным ми­нистром и главнокомандующим всех родов войск.

Идейным обоснованием массовых репрессий стала теория «обострения классовой борьбы», в ходе строительства социализ­ма. Глубоко вколотив ее в общественное сознание, режим Чой­балсана насаждал атмосферу подозрительности, в которой ста­ла возможной вседозволенность и безнаказанность отдельных лиц.

Формированию тоталитарной системы власти способствовала международная обстановка, складывавшаяся вокруг МНР. Ее суверенитет не признавал гаминьдановсмий и коммунистический Китай, Япония, которая с конца 1938 г. стала провоцировать вооруженные конфликты вдоль ее южной и восточной границы. Летом 1939 г. мощная японская армейская группировка втор­глась на территорию МНР в районе реки Халкин-Гол. Сотни танков, самолетов, 60 тысяч солдат и офицеров Квантунской армии пытались опрокинуть советско-монгольские части. В хо­де трехмесячных боев агрессор был разгромлен и полностью уничтожен.

К началу 40-х гг. Монголия значительно подвинулась впе­ред в своем экономическом и культурном развитии. К этому времени денежное обращение вытеснило натуральный обмен, 25% внутреннего товарооборота уже покрывалось за счет на­ционального производства, 10% монголов научились читать и писать, выходило 5 газет и 7 журналов, открылся государст­венный университет. Новая конституция, принятая в 1940 г., отметила эти успехи и ставила задачей создание предпосылок для будущего перехода к социализму.

Взятый разбег в экономическом строительстве и социально-культурных преобразованиях был остановлен агрессией фаши­стской Германии против Советского Союза. Помощь Советского Союза резко сократилась, а по поставкам большинства товаров — вовсе прекратилась, что поставило МНР перед необходимо­стью немедленного перехода на самообеспечение продовольст­вием и товарами первой необходимости. Страна была переведе-1& на режим военного времени с введением всеобщей трудовой повинности и планов-заданий персонально каждой семье по изготовлению рукавиц, валенок, полушубков, шапок для воинов 266 Красной Армии. Наряду с этим развернулась исключительно широкая кампания по сбору средств в поддержку Красной Ар­мии. За годы войны Монголия отправила на фронт 11 эшелонов (150 вагонов) с подарками, продала СССР 430 тыс. лошадей и 30 тыс. подарила. На собранные денежные средства была по­строена танковая колонна «Революционная Монголия» и авиа­эскадрилья «Революционный арат». 10 августа 1945 г. после объявления СССР войны Японии Монголия приняла участие в разгроме японского милитаризма. Ее конные дивизии вместе с частями Забайкальского фронта совершили 1000 .км марш че­рез Гоби и Хинган и вышли к Ляодунскому полуострову, отре­зав тем самым Маньчжурию от Северного Китая и поставив Квантунскую армию в критическую ситуацию.

Благодаря дипломатической поддержке СССР, Монголия была признана мировым сообществом, в том числе и Китаем, что позволило ей войти в ООН.

В 1946 г. МНР заключила с СССР Договор о дружбе и вза­имопомощи, на основе которого строились отношения между обоими государствами вплоть до 1991 г. Однако до начала 50-х гг. импорт товаров из СССР и других стран отсутствовал, что явилось одним из стимулов расширения национального произ­водства и введения долгосрочного планирования. План первой пятилетки (1948—1952 гг.) предусматривал повышение само­обеспеченности МНР, строительство 400 км железной дороги от Улан-Батора к южно-сибирской железнодорожной магистра­ли. Несмотря на большие успехи, которые были достигнуты в ходе выполнения пятилетки, она выявила острую нехватку фи­нансовых средств и кадровой рабочей силы, большую ее теку­честь. Почти половина рабочих являлась по существу отходни­ками и предпочитала возвращаться назад в степь при наступле­нии там больших сезонных работ. Создать источники накопле­ния и изыскать резервы рабочей силы можно было, считало тогдашнее руководство Монголии, лишь через кооперацию се­льского хозяйства, которая и стала одной из основных задач второй пятилетки (1953—1957 гг.).

За годы второй пятилетки были построены десятки промыш­ленных предприятий, расширена инфраструктура, что укрепило индустриальный сектор экономики.

Начавшаяся кооперация шла медленно, на добровольных началах. Поначалу доходы создаваемых кооперативов распре­делялись в зависимости от вложенного труда и пая (поголовья скота). На этом этапе, наряду с бедняками и середняками, в кооператив вступали и зажиточные араты. Однако власти фор­сировали переход к распределению доходов только по количе­ству и качеству затраченного труда и к концу 50-х гг. выплата доходов, зависящих от внесенного пая, была отменена. 267 Тем самым произошла своеобразная экспроприация части собственно­сти зажиточных крестьян. Эта мера не вызвала каких-либо за­метных социальных движений, ибо народное хозяйство находи­лось на подъеме, что создало предпосылки для начавшегося роста уровня благосостояния народа.

В апреле и январе 1962 г. ЦК МНРП, которую возглавил Ю. Цеденбал, принял ряд решений по преодолению культа личности Чойбалсана. Однако работа эта велась вяло и непо­следовательно и уже в середине 60-х гг. приостановилась, в партийной и государственной работе продолжали процветать командно-административные методы работы, допускались во­люнтаристские решения. Ю. Цеденбал, выдвинутый в выс­ший эшелон власти в 24-летнем возрасте еще при Чойбалсане, постепенно сам становился объектом преклонения. Его стиль работы отличался от стиля его бывшего покровителя лишь тем, что, убирая неугодных ему лиц, он их не уничтожал, а отправ­лял в ссылку либо в отставку.

Второй пятилетний план был успешно выполнен промыш­ленностью, но сельское хозяйство не вышло на плановые по­казатели. Кооперация охватила лишь около 35% крестьянских хозяйств, что было объявлено основной причиной отставания сельскохозяйственного производства. XIII съезд МНРП, состо­явшийся в марте 1958 г., принял трехлетний план, который предусматривал завершение кооперирования основной массы, аратов. Многих из них побуждали переходить на оседлый образ жизни и заниматься земледелием.