Geum.ru

Внешняя Монголия в начале XX в была одним из самых отсталых регионов Азии

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6

Вслед за форсированной кооперацией в январе 1956 г. началась сплошная поотраслевая национализация частных предпри­ятий за выкуп в рассрочку. Такая же участь постигла и рознич­ную торговлю. К июню национализация была завершена и 8 млн. предпринимателей и торговцев были лишены своей собст­венности.

Искусственное форсирование социалистических преобразований нарушило сложившиеся хозяйственные связи и, по су­ществу, разрушило концепцию первого пятилетнего плана. В экономике стали нарастать диспропорции и хаос. В самой партии волюнтаризм Мао Цзэдуна вызывал критику и сопротивле­ние со стороны таких ее видных деятелей, как Гао Ган, Пэн Дэхуай, Жао Шуши, Чжу Дэ, Лю Шаоцши.других. Однако вскоре после смерти И. В. Сталина Мао Цзэдун заставил оппозицию замолчать, организовав «дело Тао Гана и Жао Шуши». Они были обвинены в заговорщицкой деятельности с целью захвата власти в партии и государстве, отстранены от своих постов.

Одновременно с этим делом осенью 1954 г. по указанию Мао Цзэдуна началась очередная кампания по проработке ин­теллигенции. Формальным поводом стала дискуссия о романе «Сон в красном тереме», в центре которой оказалась «контр­революционная группа Ху Дэна», известного литературного критика. Кампания сопровождалась арестами и чисткой пар­тии. 277

Экономическими предпосылками начала волюнтаристских экспериментов стал хороший урожай, полученный в Китае в 1955 г. после двух предыдущих неурожайных лет. Успех был отнесен исключительно на счет «мудрого руководства Предсе­дателя Мао».

Питательной средой для субъективных планов Мао Цзэдуна были, с одной стороны, низкая политическая культура наро­да, национализм и даже великодержавный шовинизм самого «вождя», а, с другой, трудовой энтузиазм народных масс, пове­ривших КПК и за предыдущие десятилетия войны истосковав­шихся по мирному труду, умелое манипулирование Мао Цзэдуном традиционной моралью и этикой китайского народа.

В закрытых выступлениях первой половины 1956 г. Мао Цзэдун изложил концепцию «китайских методов» строительст­ва социализма. Она основывалась на ряде тезисов, в том чис­ле о преимуществах бедности, отсталости и неграмотности Ки­тая, о «законе волнообразного развития» (скачок—спад—но­вый, еще больший скачок), о курсе «пусть расцветают сто цветов» (плюрализм мнений), о необходимости борьбы против «северного ветра» и «догматизма» (влияния СССР). По суще­ству, излагалась программа строительства социализма «одним махом», воплощенная в лозунге: «Три года упорного труда — 10 тысяч лет счастья».

Однако в то время Мао Дзэдуну не удались до конца реали­зовать свои намерения. Нехватка оборудования и стройматери­алов, низкое качество продукции, частые аварии и простои, на­раставшие диспропорции в экономике побудили часть хозяйст­венных, государственных и партийных деятелей на VIII съез­де КПК, состоявшемся в сентябре 1956 г., выступить против волюнтаризма. Съезд осудил бюрократизм, администрирование, произвол и беззаконие, указал на опасность культа личности Мао Цзэдуна, изъял из устава КПК положение об «идеях Мао Цзэдуна», как идейной основе партии. Казалось, в Китае назревали благотворные перемены, невеянные XX съездом КПСС.

Съезд подтвердил правильность генеральной линии КПК 1952 г. и заставил Мао Цзэдуна временно отступить. «Ска­чок» 1955—1956 гг. был прерван, что позволило в целом ус­пешно завершить первую пятилетку. В 1957 г. Китай выплавил 5,35 млн. т. стали, 5,94 млн. т. чугуна, добыл 130 млн. т. угля и произвел 19,3млрд. квт. часов электроэнергии, на 89% возрос выпуск продукции легкой промышленности.

Вместе с тем Мао Цзэдун исподволь готовил ревизию реше­ний VIII съезда. Он выработал план создания народных ком­мун для перехода Китая к коммунистическому обществу, ми­нуя социализм. 278 Одним из показателей перехода должно было явиться соревнование с развитыми странами, о чем он заявил 18 ноября 1957 г., выступая на Совещании коммунистических и рабочих партий. Он считал, что через 15 лет Китай может перегнать Англию в производстве основных видов промышлен­ной продукции.

В конце 1957 — начале 1958 гг. Мао Цзэдун и его сторон­ники добились реабилитации политики «скачка» и навяза­ли обществу курс «трех красных знамен» («большой скачок», народная коммуна, новая генеральная линия).

Идея коммунизации Китая вытекала из примитивных пред­ставлений о возможности добиться социальной справедливости введением уравнительной системы распределения. При этом создавалась возможность обеспечения строгого контроля над населением путем военизации всей жизни в коммунах, что вполне соответствовало формуле Мао Дзэдуна: «Весь народ— солдаты».

Наиболее широко коммунизацией была охвачена деревня, где было создано 26 тыс. народных коммун, в которых обоб­ществлялись не только труд и все средства производства, но и вся собственность крестьян, вплоть до посуды и утвари. Вво­дилось уравнительное безнадежное распределение стандартизи­рованной одежды через общественные склады, питание в об­щих столовых. Труд и быт коммун военизировался, и наруше­ние дисциплины строго каралось. Приусадебные участки изы­мались, а деревенские рынки запрещались. Руководящими ор­ганами коммун объявлялись правления, являвшиеся одновре­менно и местными административными органами. Попытки соз­дания коммун в городах вызвали скрытое и открытое сопро­тивление населения.

Одновременно с коммунизацией вся страна была мобилизо­вана на перевыполнение раздутых планов производства ме­талла, различной продукции, добычи руды и угля. Самой глав­ной объявлялась «битва за сталь», в которой обязан был при­нять участие чуть ли не каждый китаец. По всей стране, вплоть до каждой коммуны и учреждения, сооружались кустарные до­менные и сталеплавильные печи. Мао Цзэдун и его окружение нагнетали фанатизм! и сумели убедить народ в том, что успеш­ный исход в выполнении поставленных задач обеспечит разре­шение всех экономических проблем Китая. С упорством, достойным лучшего применения, китайцы включились в «битву», переплавляя не только руду и металлолом, но и предметы ут­вари, посуду, все, что можно.

Новая генеральная линия навязывала партии и обществу во­люнтаристские методы, которые должны были обеспечить «сверхбыстрые» темпы строительства социализма. Одним из на­иболее ревностных ее пропагандистов стал Кан Шэн 279, кандидат в члены Политбюро ЦК КПК, возглавивший отдел ЦК по образованию и игравший в партии роль китайского Берии.

Насаждение коммун, уравниловка, отказ от принципов ма­териальной заинтересованности вызвали кризис в сельском! хо­зяйстве, обнаружившийся уже во второй половине 1958 г. По­пытка добиться роста урожайности посредством «.глубокой вспашки» и «загущенных посевов» обернулась снижением уро­жая 1958 г. и перебоями в снабжении продуктами ряда районов.

Нарастал кризис и в промышленности, где в жертву «бит­ве за сталь» был принесен транспорт. Были приостановлены сложившиеся грузопотоки, что тут же повлекло за собой сбой ритма работы целых отраслей народного хозяйства.

Итоги 1958 г. по существу, продемонстрировали провал «большого скачка». Однако вопреки нараставшему недовольст­ву народа этот курс продолжал проводиться. В массах и в сре­де низовых партийных и хозяйственных руководителей нача­лась апатия и росло недоверие к директивам партийного руко­водства. Провал политики «большого скачка» становился все более очевидным. Огромные затраты трудовых ресурсов и боль­шие материальные издержки кустарного производства низкока­чественной стали, непригодной для машиностроения, энергети­ки, других сложных отраслей легли тяжелым грузом на эконо­мику КНР. Сообщения с сельскохозяйственных районов и ре­зультаты проверки коммун свидетельствовали о массовом недо­вольстве крестьян. Сам Мао Цзэдун «на заседании Политбюро в феврале — марте 1959 г. вынужден был признать, что «народ неспокоен, армия неспокойна», что «несколько сот миллионов крестьян объединились для сопротивления парткомам». Свалив вину за неудавшийся эксперимент на местных руководителей, «исказивших указания вождя», Мао Цзэдун весной 1959 г. на одном из совещаний выступил за устранение уравниловки и тотального обобществления, против чрезмерных производствен­ных заданий.

Ряд видных деятелей (заместитель премьера Поссовета, ми­нистр обороны маршал Пэн Дэхуай, начальник Генерального штаба Хуан Кэчэн, заместитель министра иностранных дел Чжан Вэньтянь) в июле—августе 1959 г. также выступили с критикой курса Мао Цзэдуна на совещании в Байдайхэ и на Лушаньском VIII Пленуме ЦК КПК. Они охарактеризовали «большой скачок» и коммунизацию как «мелкобуржуазную го­рячность», подмену экономической работы игрой в лозунги.

Лидером оппозиции являлся Пэн Дэхуай, который за во­семь дней работы выступал семь раз. Он обратил внимание на волюнтаризм Мао Цзэдуна и удушающую атмосферу культа личности. 280 Критика была поддержана наиболее честными мест­ными партийными секретарями, другими членами ЦК.

Однако оппозиция была объявлена «антипартийной группи­ровкой» и впоследствии все ее члены были репрессированы. Используя жесткие меры, в том числе и чистку партии (постра­дало 3,6 млн. партийных работников), властям удалось приос­тановить разрастание недовольства.

Вместе с тем жизнь заставила руководство КПК отказать­ся от идеи «досрочной коммунизации». Созданные в городах коммуны прекратили свое существование, а в сельской местно­сти они были реорганизованы в обычные производственные сельхозкооперативы, которые стали называться бригадами. Пришлось отменить безденежную систему распределения, воз­вратить крестьянам приусадебные участки и личное имущест­во, а в промышленности — вернуться к принципу материаль­ной заинтересованности работников. Период «большого скачка» сменился периодом «урегулирования» народного хозяйст­ва.

Следствием провала «большого скачка» были невиданные трудности в снабжении населения продовольствием и промыш­ленными товарами. Введенные карточки и ордера на многие товары отоваривались по заниженным нормам. В 1962 г. и в последующие годы на взрослого человека выдавалось ежеме­сячно 150—200 г мяса, 100—150 г растительного масла, 2—3 метра хлопчатобумажной ткани на год.

Курс на «урегулирование», по сути, означал переход к чрез­вычайным мерам управления экономикой и обществом. Он по­зволил несколько стабилизировать положение в народном хо­зяйстве, однако вызвал обострение внутрипартийной борьбы. В партийных, военных, научных и литературно-художествен­ных кругах, на местах и даже в центре начались выступления, содержавшие скрытую критику курса Мао Цзэдуна, ставившие вопрос об ответственности за развал экономики. В составе фор­мировавшегося лагеря оппозиции оказались известный эконо­мист, директор Института экономики АН КНР Сунь Ефан, рек­тор высшей партийной школы, ведущий философ Ян Сяньчжэнь, поддержавший Пэн Дэхуая еще на Лушаньском Плену­ме. Их настроение разделяли члены Политбюро Лю Шаоци и Дэн Сяопин, ряд других крупных партийных функционеров. Сутью борьбы была дилемма: возвращаться ли к политике здравого смысла, сформированной несколько позже Дэн Сяопи­ном в праграматическом афоризме: «Не важно, какого цвета кошка, белого или черного, лишь бы она мышей ловила», или же продолжать эксперименты.

Внутрипартийная борьба обострялась международными проблемами. Уже в конце 50-х гг. в отношениях между КПК 281 и КПСС и КНР и Советским Союзом стали нарастать трения. Расхождения между политическими курсами обеих партий при­обретали все более отчетливый характер и переносились на межгосударственные отношения. Китайская пресса стала пи­сать о «низкой эффективности работы советских специалистов»; китайские хозяйственные органы, руководство КПК не реаги­ровали на протесты советских специалистов по поводу повсе­местного нарушения китайской стороной технологий, постав­ленных СССР, что влекло за собой аварии, брак, в которых по­том же обвиняли советскую сторону. Начиная с весны 1960 г., китайские организации стали проводить идеологическую обра­ботку советских специалистов в духе «особых» взглядов КИК. Такая политика вызывала раздражение и определенные опасе­ния руководства СССР. 16 июля 1960 г. МИД КНР была вру­чена нота об отзыве советских специалистов из Китая. В ответ на это китайская сторона стала сокращать масштабы экономи­ческого сотрудничества и взаимной торговли. Слабые попытки обеих сторон предотвратить перерастание противоречий в кон­фликт были полностью исчерпаны XXII съездом КПСС. Ки­тайская делегация, возглавляемая Чжоу Энытаеми Кан Шэном, публично выступила на съезде против отчета ЦК КПСС. Тем самым «мосты дружбы были сожжены» и отношения СССР с китайской стороной стали подталкиваться в русло конфликта. Этому способствовал переход в апреле—июне 1962 г. на терри­торию СССР 67 тысяч казахов, уйгуров, русских и представи­телей других народов, проживавших на территории Синьцзяна и бежавших от притеснения властей. Китайская сторона обви­нила советские власти в преднамеренной провокации и. развя­зала в печати антисоветскую кампанию, переросшую в острую полемику между КПК и КПСС.

Положение обострялось и территориальными претензиями к СССР, которые с февраля 1962 г. стала постепенно выдви­гать китайская сторона. Конфликт охватывал одну за другой все сферы отношений между двумя государствами, вызывая серьезные отрицательные последствия как для них, так и для Азиатско-Тихоолеанского региона (АТР) в целом.

Попытки противников маоистского курса удержать партию и общество в целом от сползания к опасной черте были парали­зованы систематическими кампаниями проработок отдельных групп населения, организованными маоистами. В 1963 г. по указанию Мао Цзэдуна была инспирирована «проработка» пи­сателей и драматургов, в 1964 — творческих союзов интелли­генции, несколько ранее началась чистка армии. Во время этих кампаний на первые роли выдвинулись Линь Бяо и жена Мао Цзэдуна — бывшая шанхайская актриса Цзян Цин, усиленно насаждавшие культ личности Мао Цзэдуна, провозглашенного 282 вождем народов всего мира». Уже в ходе этих кампаний вызрела идея тотальной чистки партии и общества и применения «трудового перевоспитания». Теоретическим обоснованием слу­жил сталинский, по существу, тезис об обострении классовой борьбы по мере социалистического строительства.

В отношении развивающихся стран маоисты пропагандиро­вали тезис о ключевой роли национально-освободительных дви­жений в так называемом, мировом революционном процессе. Притом, Китай они пытались провозгласить лидером освободи­тельного движения, а стало быть, и мирового революционного процесса.

Весьма опасной для дела всеобщего мира являлась мысль Мэо Цзэдуна о возможности и даже желательности третьей мировой войны, которую он открыто высказал еще в 1954 г. в частных беседах с Н. С. Хрущевым. Его логика сводилась при­мерно к следующей формуле: в результате первой мировой войны появилось первое социалистическое государство, итогом Второй — стала социалистическая система, а в ходе третьей — «империализм — этот бумажный тигр» будет разгромлен и со­циализм восторжествует во всех странах мира. В убийственной простоте логики Мао Цзэдуна заключалась ее главная опас­ность, ибо она казалась убедительной неискушенному в поли­тике обывателю. В этой связи принцип мирного сосуществования, провозглашенный XXII съездом КПСС, был объявлен КПК буржуазной пацифистской концепцией и связан с тези­сом о «буржуазном перерождении СССР».

Проработочные кампании и чистки 1963—1965 гг. натолк­нулись на серьезное противодействие реалистически мыслив­ших партийных и хозяйственных руководителей, пытав­шихся спасти кадры и специалистов. В центре и на местах они тормозили пагубный для партии, общества и народного хозяй­ства процесс внедрения маоистских идей. Значительная часть ветеранов революционной борьбы, особенно те, кто находился в годы войны с гоминьданом и Японией в северных освобож­денных районах, болезненно восприняла разрыв отношений с СССР и раздуваемую в Китае кампанию антисоветизма. Мно­гие понимали, опасность гегемонистских устремлений руковод­ства процесс внедрения маоистских идей. Значительная часть характеризовалась неустойчивым равновесием сил между сторонника­ми и противниками маоистского курса. Однако это равновесие в любое время могло быть взорвано обострением противоре­чий, развивавшихся в скрытой форме.

Уже осенью 1965 г. в связи с обсуждением третьего пяти­летнего плана группа Мао Цзэдуна перешла в наступление. По­водом послужили споры о методах хозяйствования и об отно­шении к СССР в связи с усилением американской агрессии во 283 Вьетнаме. Лю Шаоци и его сторонники отстаивали в области экономики методы экономического стимулирования, а на меж­дународной арене — восстановление единства с СССР. Маои-сты выступали за создание системы самообеспечивающихся на­туральных или полунатуральных единиц, ведущих производст­во за счет интенсификации труда. В области внешней полити­ки они не считали нужным возобновление диалога с СССР.

В обстановке выплеснувшихся наружу противоречий Мао Цзэдун решил развернуть тотальное наступление на своих про­тивников. В этих целях на рубеже 1965—1966 гг. в Пекине при ЦК КПК была создана «группа пяти» во главе с первым сек­ретарем пекинского горкома Пэн Чжэном. Однако, он оказался, с точки зрения Линь Бяо, недостаточно решительным, ибо пы­тался не допустить глобального столкновения противоборству­ющих сторон. Под руководством жены Мао Дзэдуна Цзян Цин при военном совете ЦК КПК была создана новая группа, которая и возглавила «великую пролетарскую культурную революцию».

18 апреля 1966 г. одна из армейских газет поместила пере­довую статью, призвавшую всех активно участвовать в «куль­турной революции». Так началась кампания, названная Дэн Сяопином позже «великой мясорубкой кадров».

«Культурную революцию» большинство китайских ученых делит на три этапа, не имеющие четких границ, но различаю­щиеся целями и «движущими силами».

Первый этап охватил период с апреля 1966 г. по апрель 1969 г. В это время маоисты развернули кампанию против центральных органов партии; ЦК и горкомов КПК крупных городов, редакций газет и журналов, известных деятелей пар­тии, государства и культуры. Ударной силой была определена студенческая молодежь и учащиеся школ, училищ, техникумов, из числа которой создавались отряды хунвэйбинов («красных охранников»). За их спиной стояла армия, контролировавшая их действия, но поначалу не принимавшая непосредственного уча­стия в погромах. Государственный совет принял постановление о прекращении занятий в вузах и школах, был отложен прием в вузы, отменены экзамены. Учебный процесс подменялся вдалбливанием идей «'великого кормчего», для чего многомил­лионными тиражами стали издаваться его цитатники, которые на коллективных читках заучивались наизусть.

Идеологическим обоснованием стал тезис об обострении борьбы с «пробравшимися к власти» носителями «буржуазно­го перерождения», бюрократизма, угрожающими делу социа­лизма.

Был отработан и механизм проведения «культурной револю­ции». Члены «Группы по делам культурной революции», которую 284 с мая 1966 г. возглавили жена Мао Цзэдуна и Чэнь Бо­да, бывший его секретарь, печатали в одной из центральных газет либо в стенгазете Дацзыбао (газете больших иероглифов), вывешиваемой на центральной площади Пекина Таньаньмень, материалы, обвиняющие ту или иную жертву, в «буржуазном пе­рерождении». Аналогичным образом поступали повсеместно созданные «штабы по делам культурной революции» на местах. После этого в дело вступали хунвейбины, хватавшие жертву и начинавшие «собрание критики», в ходе которого она подвер­галась надругательствам, избиениям и пыткам. Так, например, маршала Пэн Дэхуая, схваченного одним из первых, на таких «собраниях» подвергали избиениям более ста раз: на одном из них ему сломали два ребра, на другом — разбили лоб, на­несли, внутренние повреждения в области легких. Вслед за этим следовало, так называемое, «следствие» и заключение в концентрационные лагеря, называемые исправительно-трудовы­ми».

Вслед за Пэн Дэхуаем были репрессированы Чжан Вэнь-тянь, Хуан Кэчэн, Пэн Чжэн и другие деятели партии, раз­громлены редакции газет и журналов, вузовские преподавательские коллективы, творческие союзы, комсомольские органы. Наряду с этим началась кампания шельмования Лю Шаоцы, обозванного «мошенником», Дэн Сяопина, и их сторонников, объявленных «мошенниками типа Лю Шаоци», что облегчало маоистам чистки в армии и госаппарате.

В августе 1966 г. состоялся 11-й Пленум ЦК КПК, одоб­ривший избиение и репрессии руководящих кадров. Вместе с тем, Мао Цзэдун, видимо, еще не был уверен в окончательной победе над своими противниками, так как настоял на принятии решения об усилении в жизни страны роли армии. Пленум вы­вел из состава заместителей председателя ЦК КПК четырех из пяти человек (Лю Шаоци. Чжоу Эньлая, Чжу Дэ и Чэнь Юня) и оставил лишь Линь Бяо. Были подвергнуты чистке Политбю­ро и секретариат ЦК КПК.

Сразу после пленума «хунвейбины» были поставлены на армейское довольствие и обеспечение одеждой. Им разрешался бесплатный проезд по стране «для обмена опытом». Параллель­но из числа рабочей и крестьянской молодежи шло формиро­вание отрядов «цзяофаней» (бунтовщиков), призванных пере­нести «культурную революцию» на заводы и фабрики, в сель­скую местность. Наступал черед местных партийных, хозяйст­венных и административных органов, объявленных «гнездами черных бандитов».

После августа 1966 г. в Китае начался разгул маоистского террора. Хунвейбины бесчинствовали по всей стране, хватая каждого, заподозренного в нелояльном отношении 285 к «великому кормчему» и его идеям. Шла чистка общества, литературы и искусства. По всей стране они заставляли население участво­вать в коллективных читках работ Мао Цзэдуна, хором скан­дировать его цитаты.

Бесчинства хунвейбинов и цзяофаней вызывали сопротивле­ние трудовых коллективов заводов и фабрик, приводили к за­бастовкам и открытым столкновениям с ними. Они вели к де­зорганизации производства, всей хозяйственной жизни страны. В связи с этим маоисты дали установку проводить «культур­ную революцию» на производствах «не спеша, при сохранении трудовой дисциплины», и наряду с этим подключили армию, которая в январе 1967 г. получила приказ «решительно под­держивать» хунвейбинов и цзяофаней.

С января 1967 г. вместо разгромленных местных органов власти и парткомов начался процесс создания ревкомов, как новой формы партийной и государственной власти. Руководя­щую роль в них стали играть активисты «'культурной револю­ции» и армейские круги, между которыми шло острое соперни­чество. Цзяофани и хунвейбины стали нападать на военные учреждения и склады с оружием. В свою очередь военные стре­мились подчинить себе ревкомы, указывая на лозунг Мао Цзэ­дуна «Учиться у армии».