Немецкого молодежного жаргона

Вид материала

Документы

Содержание I. Сленг как компонент разговорной речи II. Специфика немецких сленговых единиц Zoo (zoologischer Garten) Vor München war alles anders ‘До Мюнхена все было иначе’ Linkser (Linkshänder) Rübe ‘башка’, Flossen III. Перевод как прикладная лингвистическая дисциплина IV. Лингвостилистические и социокультурные аспекты перевода немецких сленговых единиц на русский язык Не понял, небось, ничегошеньки? Новый отряд строителей прибыл с товарняком.

Подобный материал:

• В. В. Тукаева молодёжный жаргон, 95.14kb.
• Проблема снижения культуры речи в нашей стране, тенденция к распространению жаргона, 621.5kb.
• Учебно-методический комплекс лексикология немецкого языка, 284.36kb.
• Учебно-методический комплекс сравнительная типология немецкого и русского языков для, 271.6kb.
• Программа курса Стоимость за 2 недели Общий курс немецкого языка, 78.97kb.
• Пресс-релиз, 13.69kb.
• «концептосфера нарушенности» (на материале немецкого языка), 517.21kb.
• Англо-американские терминозаимствования в телеинтервью экономического медиадискурса, 383.04kb.
• О преподавании немецкого языка в моу «сош г. Бирюча» Красногвардейского района в 2008-2009, 42.22kb.
• Социальный аспект семантики немецких глаголов (на материале коллоквиальных глаголов, 535.12kb.

Введение

I. Сленг как компонент разговорной речи

II. Специфика немецких сленговых единиц

III. Перевод как прикладная лингвистическая дисциплина

IV. Лингвостилистические и социокультурные аспекты перевода немецких сленговых единиц на русский язык

Заключение

Полезная литература по теме немецкого молодежного жаргона:

словари, научные статьи.


Введение


Весомую часть разговорной речи составляет сленг, или жаргон, который играет огромную роль в изучении языка. Наибольший интерес вызывает молодежный жаргон. Особая форма общения юного поколения не теряла и не теряет своей актуальности и привлекательности. Об этом свидетельствуют многочисленные научные работы и словари, издававшиеся и издающиеся в Германии.

Молодежный жаргон заслуживает, по нашему мнению, глубокого исследования и подробного лексикографического описания как наиболее динамичная часть лексической системы языка, непосредственно отражающая социокультурно значимые изменения в обществе. Молодежь как социальная группа общества всегда старалась противопоставить себя миру взрослых. Кроме того, соперничество, которое всегда существует между отдельными молодежными группами, наиболее ярко отражает характер общественного развития. Жаргон, используемый в особых формах речевого общения, характерных для молодежи, приобретает актуальность в силу разных причин. В одном случае сленг – это знак протестной реакции на общественные противоречия и жизненные невзгоды; в другом – это знак потенциальной агрессивности, готовности к открытому столкновению. Соперничество между представителями разных социальных групп сопровождается конкуренцией языковых форм и стилей общения. Поэтому групповое и межгрупповое общение представителей разных социальных групп является средой, в которой рождается новый стиль жизни и новый язык.

Роберт Сальмазиус один из первых в 1749 году составил «Словарь наиболее употребимых искусных слов среди молодых господ в университетах». За ним следует имена Даниеля Людвига Валлиса, издавшего в 1813 году «Наиболее используемые выражения в речи студентов», а также Кристофа Бернарда Радотски, которому не только удалось собрать и классифицировать сленговые слова и выражения, но и описать их происхождение и употребление. Наиболее выдающимися исследователями жаргона XX века являются Альфред Гетце, Адольф Буземанн, Гельмут Генне, Эрнст Гюнтер Вельтер и другие. Среди исследователей современного немецкого жаргона необходимо отметить имена Германа Эманна, издавшего в 2001 году в Мюнхене «Новейший лексикон молодежной речи», Михаэля Фреиданка, а также Зигруна Шрота.

В отечественной лингвистике попытки составить словарь языка молодежи предпринимались неоднократно. Среди них можно отметить изданный в 1998 году в Курске «Немецко-русский словарь молодежной лексики», автор которого, А.В. Минаков, собрал около 700 слов и выражений современного немецкого молодежного сленга и предложил возможные, с его точки зрения, способы их перевода на русский язык. Однако настоящим прорывом в этой области стало издание профессором В.Д. Девкиным в 2000 году «Немецко-русского словаря разговорной лексики», который и по сей день активно используется как переводчиками, так и преподавателями и всеми, кто желает ознакомиться с немецким разговорным языком.

Молодежный сленг продолжает интересовать как исследователей и филологов, так и людей, изучающих иностранный язык.


I. Сленг как компонент разговорной речи


Сленг (жаргон, арго) – разновидность речи, используемая преи-мущественно в устном общении отдельной относительно устойчивой социальной группы, объединяющей людей по признаку профессии, положения в обществе, интересов или возраста; часть разговорной лексики, отражающей грубовато-фамильярное, иногда юмористическое отношение к предмету речи. Став общеупотребительными, эти слова и фразеологизмы часто сохраняют эмоционально-оценочный характер. Элементы сленга либо быстро исчезают из употребления, либо входят в состав литературного языка, приводя к возникновению тонких стилисти-ческих и семантических различий.

Под термином сленг В. А. Хомяков в своей работе «Три лекции о слэнге» понимает «особый периферийный пласт нелитературной лексики и фразеологии» [Хомяков 1970, с. 8], причем он вводит два видовых понятия: общий сленг и специальный сленг.

По мнению В. А. Хомякова, «общий сленг – это относительно устойчивый для определенного периода, широко распространенный и общепонятный слой нелитературной лексики и фразеологии в среде живой разговорной речи (иногда с фонетическими, морфологическими и синтаксическими особенностями), весьма неоднородный по своему генетическому составу и степени приближения к литературному языку, имеющий ярко выраженный эмоционально-экспрессивный оценочный характер, представляющий часто протест-насмешку против социальных, этических, эстетических, языковых и других условностей и авторитетов» [Хомяков 1970, с. 8] Специальный сленг, по исследованиям В. А. Хомякова, – это специфическая лексика и фразеология социальных жаргонов и арго преступного мира.

Данная исследовательская работа посвящена в первую очередь общему сленгу.

Итак, что явилось предпосылками для возникновения жаргона? Если поставить вопрос, почему прибегают к сленгу, то Герман Эманн выделяет для этого несколько оснований [Ehmann 1991, S. 16]:


- желание отдельной группы, в данном случае, молодых людей, ограничиться, дистанцироваться, закрыться от окружающего мира. Особой формой общения они выражают свой протест не только против языковых но и против социально-общественных норм;

- установка на создание простой, свободной, неофициальной, раскованной атмосферы общения;

- желание выразиться пооригинальнее, помоднее, покрасивее, посмешнее, поозорнее;

- следование речевым образцам родной среды, господствующей моде, желание быть таким, как все;

- желание создать нечто новое, свое, личное;

- желание молодежи выговориться, произвести так называемую эмоциональную «разрядку» во время агрессий или стрессовых ситуаций;

- жаргон, по мнению людей, которые его употребляют, экономичнее и удобнее, чем литературный язык. Сленг, в отличие от нормы, способен ярче, гибче и конкретнее выразить мысль.

По данным исследований выдающегося немецкого языковеда и педагога Эманна, словари сленгов составляются на основе трех методов. Во-первых, это метод наблюдения, т.е. участие в разговоре в определенном кругу людей в неофициальной обстановке. Во-вторых, метод интервью. И, наконец, метод анкетирования.

Акцентируем внимание именно на молодежном сленге. Согласно исследованиям Е.А. Коломиеца, для признания того или иного слова или словосочетания жаргонизмом существуют следующие критерии:

- наличие в семантике слова семантического признака «+молодежн.»;

- признание слова как употребляемого в данном его значении самими носителями молодежного жаргона;

- высокая частотность употребления коммуникантами, относящимися к демографической группе «молодежь»;

- наличие указаний в словарях на использовании данного слова (словосочетания, высказывания) в данном значении в молодежной среде;

- признание слова «молодежным» в лексикографических трудах, посвященных лексике молодежного жаргона;

- отсутствие примеров или указаний на использование данного слова в данном значении представителями других социальных групп;

- особенности словообразования;

- ненормативность;

- ярко выраженная эмоционально-экспрессивная окраска.

По мнению выдающегося лингвиста Е.А. Коломиеца, «молодежная речь эллиптична: молодые люди, как правило, не употребляют «лишние», не имеющие субъективной значимости слова. В их речи можно найти немало примеров намеков и недомолвок. Основой построения семантико-синтаксической схемы высказывания в молодежной речи (как и в обиходно-разговорной) является глагол. Но синтаксическое построение высказываний в устном общении представителей молодежных групп синтаксически упрощено до простого двусоставного или односоставного предложения» [Коломиец 2005, с. 6] Одновременно в лексике, в силу преимущественной актуализации средств субъективной оценки, присутствуют средства интенсификации – здесь господствует гипербола. Не менее распространены метафора и метонимия, которые способствуют эффективности речевого воздействия. Воздействие на получателя информации более эффективно за счет использования образных выражений, которые в молодежном жаргоне всегда свежи, неожиданны, юмористичны, как правило грубоваты, а иногда парадоксальны. Нельзя не отметить, что в молодежном лексиконе используется преимущественно стилистически сниженная лексика, а также вульгаризмы и дисфемизмы.

Лексикон современных молодых людей , как и все, что связано с жизнью молодежи, меняется так же быстро, как меняется мода. Новые молодежные жаргонизмы быстро достигают пика популярности и реккурентности не только во внутригрупповых речевых контактах. Зачастую их популярность обуславливает их выход в сферу межгрупповой и общесоциальной коммуникации. Но эта популярность также быстро снижается, свежесть образного выражения исчезает, а многие жаргонизмы продолжают жить только в специальных словарях.


II. Специфика немецких сленговых единиц


Говоря об особенностях немецких молодежных сленговых единиц, следует отметить, что они в одних случаях очень емки, в других – содержательно опустошены. Это, объясняется следующими особенностями.

1. Образность, т.е. сленговая единица может с помощью наглядности репрезентировать такое понятие, которое соответствует целым словосочетаниям нейтральных слов, развернутым перифразам: например, Radfahrer дословно переводится как велосипедист, ‘человек, унижающий тех, кто ниже его по должности’, а также ‘пресмыкающийся перед начальством’. Tapetenwechsel смена обоев понимается как ‘смена обстановки, случай, чтобы развеяться, отдохнуть’. Kurschatten лечебная тень, ‘курортная любовница’.

2. Включенность значения сокращаемой части, т.е. сленговая единица включает в себя семантику целого словосочетания. Например, Zoo (zoologischer Garten) ‘зоопарк’, Alex (Alexanderplatz) ‘Александрплац, главная площадь в Берлине’.

3. Использование элементов ситуации. В зависимости от ситуаций фраза Vor München war alles anders ‘До Мюнхена все было иначе’ может предполагать посещение, переговоры, конференцию, встречу, гастроли, учебу, лечение, неприятности, рекомендации, связанные с этим городом.

4. Жаргонную лексику также могут представлять слова, лишенные семантического осложнения, они очень близки нейтральным, но все же маркируются словарями как характерные для неофициального общения. Это, в первую очередь, сокращения разных типов: grade (gerade) ‘прямо’, dran (daran) ‘об этом, к этому’, was (etwas) ‘что-нибудь’, wer (irgendwer) ‘кто-нибудь’, Abi (Abitur) ‘экзамен на аттестат зрелости’, Abo (Abonnement) ‘абонемент’, Limo (Limonade) ‘лимонад, напиток’, Mathe (Mathematik) ‘математика’, Uni (Universität) ‘университет’ и т.д.

5. Компрессивные словопроизводные: Linkser (Linkshänder) ‘левша’, Rasierer (Rasierapparat) ‘бритва’, Kopierer (Kopierapparat) ‘ксерокс’, Kleber (Klebstoff) ‘клей’, Sauger (Staubsauger) ‘пылесос’, Fernseher (Fernsehzuschauer, Fernsehgerät) ‘телезритель’, ‘телевизор’, Zweiteiler (zweiteiliger Badeanzug) ‘раздельный купальник’, Überbiß (das Überstehen der oberen Schneidezähne über die unteren) ‘прикус’, Umgegend (die Gegend um etwas herum) ‘окружение’.

6. Некоторые фразообразования, появившиеся при помощи метонимии: warme/kalte Miete (mit/ohne Heizungskosten) ‘теплая/холодная аренда; с/без платы за отопление’, kurzer/langer Samstag (wenn die Geschäfte bis 14/18 Uhr geöffnet sind) ‘короткая/длинная суббота, когда магазины работают до 14/18 часов’, zum Film/zur See gehen (Schauspieler/Seemann werden) ‘пойти в фильм/в море; стать актером/моряком’, auf Arbeit gehen (berufstätig sein) ‘пойти на работу; быть работающим по специальности’, es im Hals haben (Halsschmärzen haben) ‘иметь в горле; иметь боли в горле’, es auf der Brust haben, es mit der Lunge haben (lungenkrank sein) ‘иметь на груди, иметь в легком; иметь заболевание легких’.

По мнению В. Д. Девкина, разговорная специфика жаргонных единиц прослеживается по каждому параметру [Девкин 1994, с. 15]. Например, в грамматике это ущербность, неполнота парадигм; в словообразовании разговорная специализация – в наличии некоторых средств и приемов; по линии объема значения сленг чаще конкретен, чем абстрактен; аксиологически жаргон, как правило, обнаруживает заинтересованность, неиндифферентность; в отличии от нейтрального слова, сленг способен стилизовать и окрашивать речь; в коммуникативно-прагматическом отношении жаргонная единица несет печать ситуации, этически же она сигнализирует тип межличностных отношений; эстетически сленг сопряжен с выразительностью; по части имплицитности сленговая структура часто связана с недосказанностью, подразумеваемостью; диахроническая специфика заключается в том, что сленговые единицы почти не бывают архаичными и, напротив, зачастую оказываются новыми. По всем этим основным измерениям жаргонное слово обнаруживает с литературным большое принципиальное сходство, хотя одновременно демонстрирует и свою неповторимость. Как правило, сленг – не дубль, не повтор литературной номинации, а такое средство, которое имеет отличительные свойства, оправданные для определенных условий общения.

По мнению другого лингвиста – греческого ученого Янниса Андроутсопоулоса, который проводит свои исследования в стенах Гейдельбергского и Маннхеймского университетов, особенности молодежного жаргона прослеживаются, в первую очередь, в лексике, способе написания, грамматике и произношении. Об этом он пишет в своей диссертации «Язык молодежи и виды текстов молодежной культуры» Originalbezeichnung „Jugendsprache und Textsorten der Jugenkultur“. В течение долгих лет ученый наблюдал за городской молодежью в Германии и прислушивался к ней. Уже десятилетиями лингвистика занимается исследованиями жаргонизмов, но у некоторых исследователей как и у большей части общества сформировалось мнение, что молодежный жаргон – не что иное как упрощение „Vereinfachung“, леность мышления „Denkfaulheit“ и отсутствие языковой морали „fehlende Sprachmoral“.

Андроутсопоулос находит в молодежной речи продуктивный способ словообразования, фразеологизмов и синтаксиса. Так современная молодежь может испытывать не только „null Bock“ ‘отсутствие желания, настроения’ или „keinen Bock“ но и „keine Böcke“. Разговорная речь и молодежный жаргон стали, очевидно, разнообразнее. Это подтверждают результаты исследований Андроутсопоулоса: молодежь использует радикальную речь „Radikale Sprechsprache“ с множеством частиц („ey“, „irgendwie“, „und so“, „oder so“), англицизмов („cool“), вульгаризмов („Scheiße“), прилагательных образованных с помощью суффикса „-mäßig“ („szenemäßig“) и синтаксически редуцированных экспрессивных выражений (voll geil, ey“).

Особые формы приветствия („Hey!“, „Hau rein!“, „Take care!“, „Hi, Alter!“) служат для того, чтобы укрепить принадлежность к молодежной группе. При этом традиционные формы приветствия принимают иное значение. Дружеское приветствие, которое использовалось ранее, „Tag, altes Haus“ дословно Привет, старый дом! ‘Привет, старина!’ теперь имеет иную форму „Hey, Du alte Sau“ Привет, ты, старая свинья. «Такие выражения звучат провоцирующе, но на самом деле они выполняют коммуникативную функцию. Они указывают на близкие отношения между собеседниками и на отличие коммуникации молодежи от литературного языка. Таким образом, молодежь ограничивается не обязательно от взрослых, а, в первую очередь, от «сухого» языка-стандарта», – говорит Яннис Андроутсопоулос [Frankfurter Allgemeine Zeitung 1997, S. 13] (Здесь и далее перевод наш, НБ.)

Грамматическое своеобразие сводится не только к «сленговой морфологии» (мн.ч. Jungs вместо Jungen, Kerls вместо Kerle, Dinger вместо Dinge; wie bei Muttern вместо wie bei Mutter, eine Seele von Mensch вместо eine Seele von Menschen, er tut schlafen вместо er schläft; das Ekel, das Wurm, das Mensch вместо der Ekel, der Wurm, der Mensch) или к эллиптизации и спецструктурам в синтаксисе, но и к тому, что условно можно назвать «некомплектностью» парадигм. Встречаются слова только в одной словоизменительной форме, например: Kein(en) Hehl aus etwas machen ‘не скрывать чего-либо, не утаивать чего-либо, не делать тайны из чего-либо’; wie er leibt und lebt ‘вот он таков, каков он есть’. В русском языке также встречаются слова, имеющие лишь одну форму, например: раз два и обчелся; ни зги не видно; без удержу.

Жаргонное словообразование почти не располагает своим собственным арсеналом средств. В этой области контраст с нейтральным возникает нередко за счет нарушения регулярной морфемной сочетаемости. Так, если суффикс -rich типичен для биологических названий: Gänserich ‘гусак’, Puterich ‘индюк’, Wegerich ‘подорожник’, то производное Gatterich ‘муж’ приобретает разговорную окраску за счет неожиданной транспозиции «зооним/антропоним». ‘Осуждаемая болтливость’ Rederitis или ‘помешанность на подарках’ Schenkenritis приравнены в словопроизводстве к названиям заболеваний с суффиксом -itis. Многие сленговые аффиксы делят свои функции с литературными: -chen, -lein, -e, -er, -ling, -ei, -erei, -i, -o. Разговорную специализацию обнаруживают многие аффиксоиды: суффиксоиды от имен собственных: -august, -fritze, -hans, -heini, -maxe, -michel, -peter, -liese, -suse, -meier, от названий частей тела: -auge, -hals, -knochen, -kopf, -maul, -sack, -schädel, -schwanz, префиксоиды-усилители: Affen-, Bullen-, Heiden-, Höllen-, Mords-, Riesen-, серийные компоненты: -affe, -hase, -hengst, -hund, -protz, -sau, -schwein, -tier, -vieh, -held, -muffel, -narr, -maschine, Dreck-, Mist-, Dutzend-, Affen-, Hunde-, Lause-, Sau- и т.д. Также мы можем наблюдать присвоение многими морфемами иных семантических значений. Андроутсопоулос приводит следующий пример: суффикс „-i“, который традиционно носит уменьшительно-ласкательное значение („Omi“, „Papi“), приобретает у молодежи иное значение („Knobi“, „Studi“, „Alki“). Одна из показательных черт сленговой речи заключается в том, что существительные могут образовываться практически от всех самостоятельных частей речи – глаголов („Schleimi“ от „schleimen“), прилагательных („Verklemmi“), наречий („Druffi“).

Разнообразие сленговой речи проявляется на уровне социальных и региональных различий. То, что обозначает „Taunusanlagerei“, могут понять только юные жители Франкфурта; псевдо-суффикс „-owski“ можно чаще услышать в Бранденбурге („bis baldinowski“), нежели в Баварии. Сленговые единицы чаще всего распространяются с севера на юг, как Андроутсопоулос показывает на примере слова „kultig“: весной 1992 это выражение употреблялось лишь в Бремене, тогда, как осенью того же года оно слетало с уст юных жителей Вены, а к концу этого года его уже можно было встретить в Констанце и Пфальце. По мнению Андроутсопоулоса, более быстрое распространение получают рекламные слоганы („Schmeckt echt spitze“), фразы из текстов песен („Verpiß dich!“) и интервью молодежных телеканалов „VIVA“, „MTV“. Таким образом через средства массовой информации жители, например, Нижней Баварии могут узнать самые модные выражения «тусовщиков» из Кельна.

Исходя из исследований Андроутсопоулоса, синтаксический феномен разговорной речи молодежи заключается в том, что при неопределенном артикле совпадают формы именительного и винительного падежей: „Das ist ja doch neu neurotisches Armutszeugnis“. Местоименные наречия, как, например, „damit“, которые обязательны в диалектах немецкого языка преимущественно на Северной части Германии и которые в литературном языке являются признаком дурного тона, в языке молодежи разделяются: „Da kann ich nix mit anfangen“. Вместо того, чтобы использовать предлоги „wegen“ и „während“ с родительным падежом, подрастающее поколение предпочитает дательный падеж: „Ich bin viel unterwegs wegen dem Praktikum“. Синтаксический феномен прослеживается также на уровне отрицаний. В качестве примера можно привести рекламный слоган одной из телевизионных лотерей: „Ohne Los nix Moos“.

Но молодежь может выражаться и более редуцированными выражениями. Это явление наиболее показательно для слов, заменяющих глаголы („und ich so drängel, schubs“), для так называемых «экспрессивных фрагментов» expressive Fragmente („voll der Schrott“). По мнению Андроутсопоулоса, такие выражения проще и «живее» стандартного языка. И так называемые цитатные клише делают речь быстрее и проще. Таким образом, для передачи косвенной речи молодежь не использует выражения типа („zunächst sagte ich“) Сначала я сказал или („dann anwortete er auf meine Frage“) Затем он ответил на мой вопрос, а выбирает более простые средства: „Und ich so: ‚Cool!’ И я ему: «круто» Und er so: ‚Hä?’ А он мне: хе?. Кроме упрощений такого вида в речи молодежи можно встретить средства интенсификации „intensivierende Ausdrücke“. В настоящее время уже не хватает простого „schön“ красиво, „gut“ хорошо, „schlecht“ плохо или „lustig“ весело, пришло время „brutal geil“ ужасно классно „absolut kultig“ абсолютно культово „total oberätzend“ препаршивейшо/ супер клево, в зависимости от ситуации. Так называемые средства интенсификации („echt total supergeil“) настолько популярны и часто употребимы у молодежи, что даже подростки их часто пародируют. Например, Андроутсопоулос приводит следующий вариант текста: „Jedoch mußten die echten Stars des öfteren das Feld räumen für die achso-super-ober-hyper-mega-ultra-wichtigen cosmopolitischen Fashion-Einkäufer oder wie man die so nennt.“

Молодежная речь очень яркая, на это указывают то, что многие слова приобретают иные значения. Так, например, глагол немецкого литературного языка „blicken“ глядеть имеет несколько видов предложных управлений („zur Seite blicken“) и адвербиальное дополнение („freundlich blicken“). В речи же подрастающего поколения этот глагол приобретает новое значение понимать („Ich blick’s schon lange nicht mehr“) и становится переходным, то есть может иметь дополнение в винительном падеже, как в данном случае частица „s’“ – сокращение от „das“. Мы наблюдаем присвоение нового не только лексического, но и грамматического значения.

Также таким глаголам, как „abdrehen“, „abstürzen“, „knacken“, „ticken“, „ausrasten“, „aufreißen“, тинейджеры придали новые значения. Эти примеры доказывают то, что молодежь способна думать креативно и метафорически. Вместо глаголов „essen“ или „trinken“, не несущих эмоциональную окраску, молодежь охотней использует возвратные глаголы „sich etwas reinziehen, reindrücken, reintun, reinhauen, reindröhnen, reinknallen, reinpfeifen“. В своих научных работах Андроутсопоулос говорит о продуктивном словообразовании, которое уже давно считается само собой разумеющимся.

Для жаргона характерны тематические группы понятий, которые для него особенно актуальны. В разговорной среде существует большое количество типичных для него слов, с трудом переводимых либо совсем не переводимых в другие регистры. У быта своя номенклатура, которая, по причине конкретности и сугубой специфичности, не проходит разбивку по регистрам. Бытовая номенклатура достаточно точная и единственно принятая номинация для вещей.

Сленговые компоненты обнаруживают некоторую предрасположенность к номинации явлений, свойств, предметов. К окружающему миру человек относится не безучастно, а заинтересованно. Поэтому все задевающее его получает соответствующие номинации, которые имеют некоторые общие свойства; это, как правило, какой-либо вид деструкции (порчи, ломки, некачественности) или какое-то отступление от среднего состояния человека с его физическими, умственными, душевными, эмоциональными свойствами. Если это трудовая деятельность, поведение, коммуникация, отношения между людьми, то обычно такого характера, что это тоже затрагивает интересы человека и порождает названия субъективно окрашенные, уже несущие не нейтральное, чаще критическое отношение к отрицательным явлениям. Состояние волнения, беспокойства, испуга, смущения, расстроенности, обиды, возмущения, разочарования, скуки, тоски и т.п. неприятных чувств и настроений вызывает к жизни целые серии жаргонных слов и фразеологизмов. Не иссякает жажда к постоянному обновлению выражений удивления, положительной, а также отрицательной оценки. К сленговой номенклатуре принадлежат лексические единицы, обозначающие понятия завидного здоровья, редкой физической силы или, наоборот, сильного недомогания, болезненности; обозначения необыкновенной внешности (красоты, безобразия, отклонения от привычных представлений о том, как должен выглядеть человек); обращающих на себя внимание особых свойств ума, характера, темперамента, морали, проявление чувств, способностей, отношение к обязанностям, к порядку, к себе, к людям (благородство, бескорыстие, милосердие, невнимание, бездушие, хамство, зверство).

В сленге встречается также повышенная активность рода понятий. Если плечи, шея, подбородок, лоб, щеки небогаты синонимами, то голова, глаза, рот, нос, руки и некоторые другие части тела имеют целые ряды разговорных названий, что явно связано с функциональной значимостью. Тематические группы: «непонимание, забывчивость, тупость, глупость, медлительность, спешка, неудача, недовольство, действие на нервы, физическая расправа, разгул, кутеж, веселое времяпрепровождение, досуг, приятель, подруга, флирт, секс» представлены значительным числом сленговых структур.

Образность свойственна номинациям разного рода. Сленгу она присуща даже несколько в большей степени. Жаргонные образы отличает некоторая приземленность, простота, иногда смелость, преувеличение, гротеск, грубоватость. Для человека, его мыслей, действий, чувств применяются названия из вещного мира, из флоры и фауны: Lumpensammler дословно деклассированный элемент, люмпен, старьевщик, ‘последний трамвай, автобус’, Maschine дословно 1. машина, механизм, аппарат 2. автомобиль, самолет, ‘крупная толстуха’, Fahrgestell 1.шасси 2. тележка, ‘ноги’, Besen 1. метла, веник 2. прислуга, ‘сварливая грубая баба’, Vogelscheuche чучело, ‘страшилище’, Flegel 1. цеп, молотило 2. грубиян, хам, невежа, ‘неотесанный «сапог», «колхозный» мужлан’, Flasche 1. бутылка, фляжка 2. баллон 3. рожок, ‘балда, «шляпа»’, Biene медоносная пчела, ‘девушка’, Wurm 1. червь, червяк, глист 2. змий, ‘малыш, беззащитный, беспомощный ребенок’, kein Aas ни одна собака, ‘никто’. Черпается жаргонная образность из области техники, спорта, развлечений: Antenne für etwas haben на что-либо иметь антенну, ‘иметь чутье на что-либо’, Mattscheibe haben иметь матовое стекло, ‘ничего не соображать’, Frühzündung haben иметь преждевременную вспышку, ‘обладать быстрой сообразительностью, понятливостью, способностью усвоения’, schalten (verstehen) 1. включать, соединять, переключать 2. распоряжаться, распологать, ‘понимать’, knitterfrei (gut gelaunt) быть немятым, некомканым, ’быть в хорошем настроении, в хорошем расположении духа’, jemanden ausbooten высаживать пассажиров с парохода, ‘выживать, отстранять, смещать, увольнять, скидывать’, sich durchboxen ‘протискиваться, пропихиваться, щемиться’. Шутливый образ может быть усложненным: Sargnägel ‘сигареты’, Fußbad ‘пролившийся в блюдце кофе (чай)’, Spuckkuchen ‘пирог с вишней (или сливой) с косточками’, Liebesknochen ‘пирожное эклер’.

Субъективный фактор в разговорной речи играет большую роль. В конкретной коммуникативной ситуации предмет разговора не может не трогать говорящих, их заинтересованность и переживание проявляются в оформлении высказываний, в выборе языковых средств и, не в последнюю очередь, оценок. Оценочность свойственна и литературной лексике. Только в ней она либо специализируется на самом прямом названии оценки (превосходный, отличный, плохой, посредственный) либо подразумевается как общеквалифицирующее свойство названного понятия (альтруизм, милосердие, самолюбование, хвастовство, карьеризм). В жаргонных оценочных структурах чаще встречается отрицательная оценка, причем зачастую переосмысленная. Наблюдается положение, когда оценка сопровождает какой-либо «соназванный» объективный предмет, например: Flitter ‘дешевые украшения’, Muckefuck ‘плохой кофе’, Schmiere ‘захудалый театришко’.

Когда что-то называется уничижительно, конкретизация отрицатель-ности может отсутствовать: Rübe ‘башка’, Flossen ‘руки, грабли, пятерня’, Quanten ‘ноги, копыта’, Maul ‘рот’ и т.п. Какой именно признак этих частей тела подвергается здесь критике и почему, остается неясным. Чем различаются Visage, Fratze, Fresse ‘лицо, морда’, определить трудно. Здесь на передний план выходит ситуация, и в связи с этим меняется значение слов, например, latschen в зависимости от контекста обозначает ‘идти в неположенном месте, по газону, свежевыложенному асфальту, натертому паркету, в грязной обуви, тащиться слишком далеко, долго, пешком, в поздний час, некстати, в усталом состоянии, в непогоду, к нежелательному лицу, с неприятным поручением и т.д. и т.п.’ Глагол fressen может быть связан с ‘неумением вести себя за столом, с обжорством, всеядностью, неприязнью к лицу, занятому едой и др’. Нельзя также не отметить, что оценочность нередко бывает разоблачительной, беспощадной и злой.

Общая критическая обстановка сленговой структуры приводит к комизму – довольно значительная часть слов имеет шутливый оттенок. Юмор в слове строится на конфликте смыслов, на несуразности столкновения того, что в норме несопоставимо. Раскрывая нелогичность нелепого в слове, человек испытывает удовлетворение, ему становится смешно. Забавным предстает образ, построенный на неожиданном сравнении, на глупости, на ошибке: Zahn зуб, ‘девушка’, verschwitzen вспотеть, ‘забыть’, das Würstchen колбаска, сосиска, ‘«козявка» (о человеке’, einen zwitschern щебетать, чирикать, ‘тяпнуть по маленькой’, der Würmer baden купать червей, ‘удить рыбу’, auf dem Zahnfleisch gehen пойти на десну, ‘тащиться из последних сил’, sich gebauchkitzelt fühlen ‘чувствовать себя польщенным’. Смешны соединения несопоставимых элементов: Flohleiter главная блоха, ‘спустившаяся петля на чулке’, Drahtesel проволочный осел, ‘велосипед’, Röntgenkleid рентгеновское платье, ‘прозрачное платье’, Telespargel телеспаржа, ‘телебашня’. Шутливыми становятся слова, возникшие в результате словообразовательных вольностей: sich einen andudeln ‘назюзюкаться, напиться, наклюкаться, накиряться’, anfetzen ‘быть захватывающим, сильно действовать’ – diese Musik fetzt mich an; jemandem anmachen ‘закадрить кого-либо, подцепить кого-либо’, veräppeln, verarschen ‘насмехаться над кем-либо, одурачить кого-либо, пробросить кого-либо’; или мешанины немецких и иностранных морфем: Tippeuse, futschikato.

При наличии общего ядра жаргонной лексики, известного всем носителям языка и активно ими применяемого, есть слова, знакомые только части людей и нередко даже численно очень небольшой. Причем восприятие играет в данном случае большую роль. Например, несколькими немцами слова muggen, dümpeln, wuseln были встречены как неизвестные, тогда как в газетном тексте они не вызвали непонимания: Er hat Journalisten betreut, für die Zeitung Dynamo-Sport gemuggt, für den BFC fotografiert. Viel zu tun war nicht. Er rauchte, trank Cola, dümpelte und aß. Frau P. wuselt durch die Wohnung, macht uns Kaffee, holt den dreijährigen Robert von der Toilette ab.

По мнению греческого ученого Андроутсопоулоса, границы между поколениями часто открываются. Ранее «молодежность» жаргона ограничивалась рамками пубертатного периода. Теперь можно встретиться все больше и больше людей, которые живут в «вечной» юности и уже в зрелом возрасте употребляют оригинальные выражения, которые считаются прерогативой молодежи. Таким образом, огромное количество жаргонизмов переходит в состав литературного языка.

И тут мы можем наблюдать интересное явление. Жаргонность окраски ощущается без колебаний, пока слово ново и не начало употребляться всеми. Как только оно становится общеизвестным и широкоупотребителным, к нему меняется отношение, и оно начинает считаться нейтральным. Пока оно употребляется ограниченно, оно не приемлется многими носителями языка; когда же оно обретает достаточную популярность, разговорность его нередко перестает ощущаться, т.е. с его узуализацией оно «олитературивается», становится неотъемлемой нейтральной номинацией. При этом следует оговориться, что какая-то часть сниженных слов продолжает оставаться за пределами литературного языка.

По мнению В. Д. Девкина, «при принципиальной всеобщности разговорной лексики, при ее доступности всем и каждому, независимо от культурного уровня, от рода занятий, от возраста, взглядов и т.п., этот фонд слов дифференцирован по линии экспрессем. Какая-то часть разговорных выражений известна и активна для одних и чужда для других. Существует «идиолектная нетерпимость»: каждый убежден, что его собственный известный ему и практикуемый им язык (идиолект) является единственно возможным и правильным» [Девкин 1994, с. 19].

Однако, по данным его исследований, ограниченность употребления некоторых выражений социолектного порядка, характерных только для какой-то узкой среды, часто малоощутима, так как они достаточно четки для того, чтобы быть расшифрованными в конкретных коммуникативных условиях. Так, на примере молодежного жаргона мы наблюдаем их широкое применение в разговорной речи.


III. Перевод как прикладная лингвистическая дисциплина


Термин переводоведение многозначен. С одной стороны, он обозначает деятельность, заключающуюся в передаче содержания текста (в широком понимании) на одном языке средствами другого языка, а с другой – сами результаты этой деятельности. Наука о переводе (англ. translations studies; нем. Übersetzungswissenschaft или Translationswissenschaft) включает несколько направлений, среди которых выделяются теория перевода, анализ перевода, методика обучения переводу. Особое место занимает машинный перевод – научная и одновременно технологическая дисциплина, связанная с наукой о переводе и с компьютерной лингвистикой. Как и многие другие дисциплины прикладной лингвистики, перевод по существу междисциплинарен, будучи связан не только с лингвистикой, но и с литературоведением, когнитивными науками и культурной антропологией [Toury 1986; Snell-Hornby 1988, Wills 1988, Lambert 1995; Reiß 1995; Translation and meaning 1996; Stolze 1997; Routledge encyclopedia 1998].

По мнению А.Н. Баранова, «междисциплинарность теории перевода и ее практических приложений указывает на то, что перевод является не чисто языковым, а довольно сложным когнитивным феноменом. Переводя с одного языка на другой, человек использует как свои языковые знания и способности, так и самые разнообразные экстралингвистические знания (о физической природе мира, об обществе и его культуре, о ситуациях, в которых был порожден переводимый текст и будет восприниматься его перевод и т.д.), причем этапы понимания и синтеза текста принципиально различаются» [Баранов 2003, с. 138]. В самом общем виде полную схему основных языковых и когнитивных операций, сопровождающих процесс перевода с одного языка на другой (с «языка-источника» L1 на «язык-цель» L2), можно представить следующим образом:


Текст на языке L1

Текст на языке L2



Языковые знания и способности





Ypsrjds pzfzby b cgjcj,zjcnb






Понимание текста на языке L2

Синтез текста на языке L2










Разнообразные экстралингвистические знания

Схема 1. Языковые и когнитивные операции в процессе перевода

Наличие на схеме нескольких путей, ведущих от текста L1 к тексту L2, отражает тот факт, что перевод может осуществляться с разной степенью проникновения в содержание текста. Перевод по полному пути предполагает, что в его ходе происходит построение некоторого концептуального (понятийного) представления содержания текста, предположительно не зависящего от особенностей входного и выходного языков и учитывающего всю полноту знаний, которые связаны с конкретным текстом, могут быть переведены переводчиком для максимально более глубокого понимания текста и максимально адекватной передачи его содержания на другом языке. Иными словами, перевод по полной схеме – это не только подбор переводных соответствий, а максимально глубокое понимание текста плюс порождение нового текста на другом языке, или, иначе, два последовательных перевода: сперва на гипотетический концептуальный язык-посредник, а потом уже с этого языка-посредника на язык-цель. Сокращенная схема перевода предполагает установление переводных соответствий между смыслами текстов на языке-источнике и языке-цели; при этом смыслы сохраняют особенности этих языков, и никакого языка-посредника не постулируется. Наконец, при краткой схеме перевода переводные соответствия устанавливаются непосредственно между выражениями языка-источника и языка-цели (скажем, при переводе этикетных формул типа Дамы и господа или Добрый день!). Краткая схема, разумеется, редкий случай перевода, однако он типичен для ситуаций, когда говорящий фактически не знает языка-цели и привлекает разговорники для выражения коммуникативного намерения. Полную, сокращенную и краткую схему перевода можно назвать когнитивными стратегиями перевода, которые выбираются когнитивной системой человека в зависимости от характера коммуникативной ситуации и ее этапов.


IV. Лингвостилистические и социокультурные аспекты перевода немецких сленговых единиц на русский язык


По мнению В.Д. Девкина, «передача семантики разговорного слова средствами иностранного языка ­ ­– большая проблема, в которой сталкиваются многие вопросы теории и практики. Первое, что всплывает в этой связи, это сама переводимость таких слов, которые максимально своеобразны и национально самобытны» [Девкин 1994, с. 20]. Общеизвестны крайние точки зрения на этот счет. Согласно одной из них, язык отражает душу народа, специфику его исторического развития и потому уникально неповторим. Согласно другой, как бы ни был самобытен язык, основу выраженной на нем информации средствами перевода передать можно. Разумеется, при этом некоторые тонкости могут пропасть, но дело в главном. Не поддаются передаче на другом языке некоторые реалии, региональная окраска, игра слов, основанная на региональных строевых явлениях, подтекст и т.п., зато есть средства компенсации. В результате языковая компенсация гарантируется. Чем меньший сегмент подлежит переводу, тем труднее обеспечить адекватность. Нет непереводимых текстов, но есть непереводимые слова.

Возьмем, например, такую разговорно окрашенную форму, как Verstehen tust du du wohl nischt davon? Не понял, небось, ничегошеньки? Диалектность грамматической формы с tun передана неправильным ударением и присутствием просторечного «небось», что также соответствует сниженной окраске nischt. Сравним dieser Nachbern ihre Kuh ихняя корова, соседев этих (эфтих). Неправильная (нелитературная) конструкция в исходном языке компенсируется в переводе неправильной морфологической формой. Вставка колоризаторов разговорности или оценочных слов реализуема только при переводе текста, но не отдельного слова. Неприкрепленность некоторых субъективных сем определенному месту в предложении, свобода передвижения от слова к слову создает гибкие резервы для перевода текста и мало применима к переводу слов.

Сравним перевод фраз, выдержанных в разговорно-фамильярном стиле: Der neue Trupp Baufitzen ist mit einem Güterwagen gekommen. Новый отряд строителей прибыл с товарняком. Sauwohl fühle ich mich in diesem lauwarmenWasser! Здорово мне тута, вода как парное молоко! Оттенок просторечия передан, но на другом слове. Элементы снижения перемещены. Оценочность для соответствующих денотатов от этого не страдает. Подвижность сем-колоризаторов при переводе может использоваться для передачи общего духа текста. Искусство перевода в том и состоит, чтобы адекватно передать целое.

Семантика немецкой сленговой единицы раскрывается переводом, который стремится дать стилистически и предметно-логически нужное соответствие. Не исключается одновременное приведение нейтрального и жаргонного компонента. Перевод нейтральным словом свидетельствует либо об отсутствии в русском языке маркированного, более близкого соответствия, либо о том, что соответствие еще не найдено. Нейтральный перевод бывает необходим и для пояснения переносного значения жаргонно окрашенного эквивалента, для профилактики интерференции омонимии. Из возможных вариантов перевода приходится иногда оказывать предпочтение не разговорному соответствию, а нейтральному слову, когда это вызывается несовпадением коннотативных сем. При идентичности основного понятийного ядра могут обнаружиться расхождения в сфере применения, в оценке, степени признака, в характере образа, в национальных ассоциациях и всего того, что препятствует идентификации внешне, как будто совпадающих разговорных слов немецкого и русского языков. Во избежание столкновения неидентичных смыслов приходится предпочитать осторожный вариант перевода, поскольку гиперхарактеристика и отступление от содержательного параллелизма гораздо опаснее, чем недостаточность и неполнота информации.

Также могут возникнуть недоразумения при анализе немецкого разговорного материала русским читателем. Иностранец склонен вольно реконструировать и осмысливать внутреннюю форму, этимологизировать, усматривать экспрессию, невольно исходить из отечественных стилистических установок, поддаваться сбивающему влиянию родного языка.

Как полагает В.Д. Девкин, «в идеале русский перевод немецкой сленговой единицы должен обеспечить равноценность таких моментов, как:


- денотативная семантика;

- равнообъемность понятия;

- градуальная характеристика;

- оценка;

- социальная специализация;

- степень сниженности;

- внутренняя форма;

- возраст слова;

- структурный параллелизм (частеречная принадлежность);

- этическая окраска;

- эстетика слова;

- комизм;

- узуальный ассоциативный фон» [Девкин 1994, с. 21].


Желательно обеспечить адекватность по всем линиям. Более типичен для практически реализуемых переводов отказ от сохранения эквивалентности по тем или иным признакам, которыми приходится пренебрегать в интересах передачи хотя бы самого необходимого. Совпадение денотативного значения (пусть не стопроцентное) обязательно.

Комбинация совпадения и несовпадения отдельных параметров переводимого и переводящего слова исчисляются многими десятками. Причем немецко-русские соответствия нельзя механически перевернуть в русско-немецкие. Например, существительное Waschlappen вполне точно передается русским тряпка (о безвольном, слабохарактерном человеке). В то же время вторичные значения русского слова «тряпка» (о плохой материи для одежды, об одежде, не имеющей вида) или во множественном числе о нарядах (У нее только тряпки в голове; Она все тратит на тряпки) соответствует в немецком другому Klamotten или шмотки и при их кажущейся денотативной близости для перевода не годятся, например: alte schäbige Klamotten поношенная одежда, одежка; einige Tage nicht aus den Klamotten herauskommen не раздеваться (не снимать одежды) несколько дней; ausrangierte Herde, Öfen, Schränke хлам, барахло.

Одним из путей предупреждения ошибки механического перенесения свойств переводящего слова на оригинал является приведение тех употреблений толкуемого слова, которые пресекли бы возможные ложные ассоциации. Для немецкого читателя такая оградительность обязательна, для русского эти идиоматизированные словосочетания расширяют его представления о спектре применения немецкого слова. Bär совпадает с медведем в переносном значении по неуклюжести, нескладности, неловкости, но в русском языке нет обязательных ассоциаций с особым здоровьем (сравним, gesund wie Bär – здоров как бык), сильным голодом (hungrig wie ein Bär – Bärenhunger haben и русское голодный как волк), ворчливостью (Brummbär).

Нередко в жаргонном фонде русского языка имеются антонимичные соответствия с достаточно полной коннотативной идентичностью: der Junge klebt am Schaufenster – мальчишку от витрины не оторвешь, дословно 'мальчик приклеился к витрине’.

Буквальный перевод внутренней формы не допустим, когда он не дает узуальной номинации другого языка. Например, Laternengarage обозначает ‘гараж под фонарем’, предпочтительнее перевести eine Laternengarage haben – оставлять свою машину на улице, не иметь гаража. Конечно, это длиннее, зато не навязывает русскому языку того, чего в нем нет.

Поморфемный перевод также не позволителен. Следует переводить weiterpennen – продолжать дрыхнуть, хотя дословно ‘дальше дрыхнуть’, ein Gerücht weitertragen – распостранять слух, ‘дословно переносить слух дальше’.

Из «ложных друзей переводчика» наиболее опасны случаи с небольшим расхождением семантики, такие, как сближения обоих языков по денотативной, этимонной, регистровой линии при расхождении подтекста: abhaken – поставить галочку – в русском может иметь дополнительное значение «для отвода глаз, для фиктивной отчетности», которое в немецком отсутствует.

Принципиально возможная общность словообразовательной формы в словарном переводе не обязательно должна сохраняться. Например, Früchtchen (о неприятном человеке) лучше передать фрукт, чем дословно ‘фруктик’. При переводе Lüftchen, Mütchen, Jammerchen, Ängstchen русские уменьшительные суффиксы также неуместны.

Одним из осложнений подбора переводного соответствия выступает отсутствие в другом языке слова той же части речи. Когда синтаксическая функция слов разных частей речи двух языков одинакова, словарный перевод инокатегориальным аналогом осуществляется легко: bestußst (прилагательное) – с придурью (предложная группа); leise weinend (партицип, деепричастие) – потихоньку (наречие); es weihnachtet (глагольный способ передачи) – чувствуется приближение Рождества (субстантивный способ передачи).

Не являются единичными фразеологические русские соответствия немецким отдельным жаргонным словам: Duckmäuser – себе на уме, Torschlußpanik – седина в бороду, бес в ребро, futsch – пиши пропало. Окраска идиом бывает часто сродни разговорности и помогает наверстывать коннотации. Отсутствие в переводящем языке нужных соответствий вынуждает искать замены. Их выбор облегчается наличием некоторых шаблонов: обращение к гиперониму, к синонимам, к отрицанию антонимов, к всевозможному перефразированию, трансформации, комментариям, пояснениям: in den Schornstein schreiben – списать в расход, считать пропавшим что-либо (пиши пропало); Eulen nach Athen tragen ­– нести что-либо туда, где этого и без того достаточно (ехать в Тулу со своим самоваром).

Следующей особенностью перевода является то, что для жаргонных слов центром аттракции становится плоскость внутренней формы, общность образа. Сравним: aus der Haut fahren дословно ‘выйти из кожи’ со значением разозлиться, рассвирепеть и русское ‘лезть из кожи вон’, т.е. очень сильно стараться; massiv werden – стать грубым, угрожать; русское ‘стать массивным’ – приобрести больший вес, большую массу; jemandem übers Ohr hauen – надуть, обмануть; русское дать (ударить по уху); etwas zum besten geben – угостить, поставить бутылку вина; русское выдавать за хорошее; ein großer Hund дословно ‘большая собака’ – большая шишка; по-русски можно было бы назвать «собакой» подлеца, негодяя.

Не только фразеологизмы, но и однословные метафоры могут обнаружить семантические расхождения при одинаковости образа. Сравним: Käfer о привлекательной девушке и русское ‘жук’ – себе на уме, пройдоха. Wanze связано с отрицательной оценочностью (портативный аппарат для прослушивания, faule Wanze – лентяй), русское ‘клоп’ – так называют маленького ребенка, малыша с оттенком скорее ласкательным, чем отрицательным.

Кроме явных семантических расхождений, имеются более тонкие различия, например, sich beweiben жениться или даже обжениться, а не «обабиться»; pudelnackt нельзя перевести как гол как сокол, потому что русское выражение связано с материальной бедностью, а немецкое с раздетостью.

Интересным явлением двуязычного разговорного параллелизма является конфронтация немецкой и русской традиции тарифицировать идентичные слова: гуськом – im Gänsemarsch, уравниловка – Gießkannenprinzip, трястись над чем-либо – zittern, очковтирательство – Augenwischerei. Близость сопоставленных единиц очевидна, однако традиции регистровой тарификации для обоих языков здесь различны.


Заключение


В данной исследовательской работе подробно излагается роль жаргона в разговорной речи. Сленг нельзя рассматривать обособленно, изолированно. Поэтому огромное значение уделяется разговорной речи – своеобразной среде, в которой жаргон существует.

Определяются важнейшие причины и способы возникновения жаргонизмов, опираясь на работы немецкого языковеда Германа Емана.

Также рассматриваются важнейшие грамматические, слово-образовательные, этические и эстетические особенности специфики немецких сленговых единиц.

В данной работе определяются особо актуальные тематические группы немецкого молодежного жаргона. Подробно излагаются особенности перевода немецких сленговых единиц на русский язык, а также определяются явления, которые необходимо учитывать при переводе немецких жаргонизмов.

Переводоведение рассматривается как прикладная лингвистическая дисциплина, а также определяется его междисциплинарность.

В данной работе предлагается список, состоящий из молодежных сленговых единиц немецкого языка начала XXI века. Нами был произведен их перевод в контексте разговорной речи на русский язык, были подобраны эквиваленты в русском молодежном жаргоне. Также им дается краткая этимологическая характеристика и примеры предложений, в котором употребляются данные сленговые компоненты.

Для сегодняшней языковой ситуации характерно внедрение жаргонизмов в литературный язык, об этом свидетельствуют статьи газет и журналов, а также широкое употребление сленга журналистами и корреспондентами телевидения. Повышенный интерес к ненормативной лексике проявляют иностранцы, изучающие язык. Они воспринимают сленг как определенную норму современной разговорной речи. Вот почему изучение жаргона играет большую роль как в изучении родного, так и в изучении иностранных языков.


Полезная литература по теме немецкого молодежного жаргона: словари

1. Duden Der kleine Duden Der passende Ausdruck Ein Synonymwörterbuch für die Wortwahl. -Mannheim: Bibliographisches Institut & F. A. Brockhaus AG, 2004.
   
2. Duden Universalwörterbuch. -Mannheim: Bibliographisches Institut & F. A. Brockhaus AG, 2000.
   
3. Freidank M. Flirten und baggern auf Kanakisch. -Frankfurt-am-Main, 2001.
   
4. Ehmann H. Oberaffengeil: ein Lexikon der Jugendsprache. -München: Bech, 1991.
   
5. Ehmann H. Voll konkret. Das neueste Lexikon der Jugendsprache. -München: Bech, 2001.
   
6. Pons Wörterbuch der Jugendsprache 2005 Deutsch-Englisch-Französisch-Spanisch – Stuttgart: Ernst Klett Sprachen GmbH, 2005
   
7. Schroth S. Ich muß mal! Ein Lese und Lehrbuch zu 73 Redensarten.
   

-Regensburg, 1997.

8. Бинович Л.Э., Гришин Н.Н.
   

Немецко-русский фразеологический словарь/ изд. 2-ое, испр. и

доп. -М.: Русский язык, 1975. -656 с.

9. Байков В.Д., Беме И.
   

Немецко-русский, русско-немецкий словарь (современная лексика, идиомы, разговорные выражения, молодежный жаргон. -М.: Изд-во Эксмо, 2005. -672 с.

10. Девкин В.Д.
    

Немецко-русский словарь разговорной лексики Deutsch-

russisches Wörterbuch der umgangssprachlichen und saloppen Lexik:

свыше 12 000 слов и 40 000 словосочетаний. -М.: Русский язык,

1994. -768 с.

11. Девкин В.Д.
    

Немецко-русский словарь разговорной лексики Deutsch-russisches Wörterbuch der umgangssprachlichen und saloppen Lexik: свыше 30 000 терминов. -М.: ЭТС, 2000. -407 с.

12. Коломиец Е.А.
    

Русско-немецкий словарь современного молодежного жаргона: около 2000 слов и выражений. –М.: АСТ: Восток-Запад, 2005. -326 с.

13. Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В.И. Ярцева. -М.: Советская энциклопедия, 1990. -658 с.
    
14. Мальцева Д.Г.
    

Немецко-русский словарь современных фразеологизмов. -2-е изд., стереотип. –М.: Рус. яз.-Медиа, 2005. -507 с.

15. Немецко-русский словарь. 80 000 слов. / Под ред. А.А. Лепинга и Н.П. Страховой/ изд. 6-е, стереотип. -М.: Советская энциклопедия, 1971. -991 с.
    
16. Новый немецко-русский, русско-немецкий словарь: 42 000 слов. -Киев: А.С.К., 2000. -808 с.
    
17. Электронный словарь ABBYY Lingvo 10 Deutsch. –М.: Фирма «1С», 2004.
    

Полезная литература по теме немецкого молодежного жаргона: научные статьи.

1. Kaiser A.
   

Produktive Wortbildung und grammatische Selbständigkeit: Wie die Jugend die Sprache erobert / Eine linguistische Untersuchung / Von Alfons Kaiser Frankfurter Allgemeine Zeitung, Nr. 294, 1997.

2. Баранов А.Н.
   

Введение в прикладную лингвистику: Учебное пособие. Изд. 2-е,

исправленное. М.: Едиториал УРСС, 2003. -360 с.

3. Девкин В.Д.
   

Немецко-русский словарь разговорной лексики Deutsch-russisches Wörterbuch der umgangssprachlichen und saloppen Lexik: свыше 12 000 слов и 40 000 словосочетаний. -М.: Русский язык, 1994.

-768 с.

4. Каноркина Е.В. Особенности употребления жаргонной лексики // Русский язык конца XX столетия (1985-1995). -М.: Языки русской культуры, 1996. -480 с.
   
5. Коломиец Е.А.
   

Русско-немецкий словарь современного молодежного жаргона:

около 2000 слов и выражений. –М.: АСТ: Восток-Запад, 2005. -326 с.

6. Судзиловский Г.А.
   

Сленг – что это такое? Английская просторечная военная лексика.

Англо-русский словарь военного сленга. -М.: Воениздат, 1973.

-182с.

7. Хомяков В.А.
   

Три лекции о слэнге. -Вологда, 1970. -65 с.