Geum.ru

Конфликт забракованный Маяковский Как я писала сочинение на вольную тему

Вид материалаСочинение

Содержание


Слов ли моих сухие листья лиЗаставят остановиться,Жадно дыша?Дай хоть последней нежностьюВыстелить твой уходящий шаг.
Подобный материал:
КОНФЛИКТ

Забракованный Маяковский


Как я писала сочинение на вольную тему

Школьные годы обычно вспоминают с теплотой в голосе... ну да, конечно, все были тогда моложе и лучше, кажется. И я с некоторым удивлением замечаю, что была в школе, пожалуй, умнее, чем сейчас. Обнаружила я сей факт, пролистывая тетради по литературе. Сейчас я, наверное, не знаю и половины того, о чём с лёгкостью рассуждала будучи школьницей. Слушаю в университете лекции по русской литературе – и заново открываю для себя Достоевского, Гончарова, Тургенева.
Как же так произошло?
Призадумавшись, начала вспоминать. Училась в самой обыкновенной школе, где мои любимые уроки литературы проходили с увлекательными викторинами и весёлыми инсценировками. А потом, после девятого класса, я перешла в Серьёзную Школу, куда брали на два года затем, чтобы научить, как поступить в Вуз. Там уроки литературы стали сугубо прикладными, а попытки свободомыслия наталкивались на недоумённый взгляд учительницы: «Саша, ты же хочешь поступить в университет?»
Глупо было это отрицать. Я терялась и опускала глаза. Дома рвала свои сочинения, оценённые в три балла, на мелкие кусочки и клялась, что больше не напишу ни строчки и брошу мечтать о профессии журналиста. Пойду работать дворником. Тоже профессия.

Потом я привыкла. Уяснила, чего от меня хотят. Угадывала, что нужно написать и как подать, чтобы это было правильно. Раскладывала по строчкам круглые, обкатанные фразы, сплетая паутину повествования, легко получала очередную пятёрку.
Написать сочинение на любую тему стало плёвым делом. Знаете почему? Страшная тайна! Мне объяснили алгоритм написания сочинения. Это несколько несложных правил – как выдержать композицию, какой избрать тип вступления и заключения и т.д. И все произведения литературы встали по своим местам. Не было никаких недосказанностей и непонятностей. Я перестала писать черновики, «творила» сразу набело.
Я прямой и верной дорогой шла к заветной цели, как вдруг поняла, что дорога эта не моя. Случилось это, когда двадцать четыре несмышлёныша, называемые выпускниками, писали предъэкзаменационное сочинение по курсу всей художественной литературы.

Стоял апрель, звенела капель, в сердце пела весна, а на доске были написаны ровным учительским почерком темы сочинений, и я по вполне понятным причинам выбрала «Любовную лирику одного из поэтов начала ХХ века». В душе у меня звучали, правда, не совсем весенние, но зато любимые строчки Маяковского:

Слов ли моих сухие листья ли
Заставят остановиться,
Жадно дыша?
Дай хоть последней
нежностью
Выстелить твой
уходящий шаг.

Я подозвала учительницу, чтобы похвастаться выбором сложной поэтической темы. Отреагировала преподавательница неожиданно резко: «Предполагается, что в этой теме ученик должен рассмотреть творчество одного из поэтов Серебряного века: Ахматовой, Блока, Гумилёва. К сожалению, Маяковский не подходит». И ушла.
А я в оцепенении смотрела на доску. Как это не подходит? Что он не человек, что ли? Не любил, не страдал, не писал стихотворений о любви? Что же и теперь, по-прежнему, положено считать, что Маяковский просыпался и засыпал с мыслями только о революции?
Помню, что именно об этом и о многих других учительских перекосах и шараханиях из крайности в крайность я размышляла в то время, когда мои одноклассники резво строчили свои сочинения. О Маяковском я тогда всё же написала и даже получила пятёрку. Но обида за любимого поэта осталась.
Идеалом учителя для меня всегда был Валентин Николаевич из рассказа Виктории Токаревой «День без вранья». На уроках он читал ребятам Рабле, рассказывал, почему иностранец, выучивший русский язык, всё равно говорит с акцентом, а потом, услышав звонок, расстраивался, что не успел объяснить Imparfait глаголов первой группы и опросить двоечников.

А ведь заинтересовать школьника художественными произведениями не так уж сложно. Нужно просто сделать шаг вправо, шаг влево и, осмотревшись, понять, как необъятна литература, не дающая, к сожалению или к счастью, однозначных, как в математике, ответов. И тогда ребята поймут, почему Толстой написал именно четыре тома «Войны и мира» и почему надо прочитать их все. А нелюбимое мною слово «программа» пусть исчезнет из курса литературы, и останется только она сама – одинаково нужная и полезная технарям и гуманитариям, будущим менеджерам, юристам и просто дворникам.

Александра ЗАЙЦЕВА, студентка факультета журналистики МГУ


ссылка скрыта