Книга отсканирована и отредактирована не полностью

Вид материала

Книга

Содержание Глава седьмая С другой стороны, ответное действие Прочесывание теней Люцифером, падшим ангелом. Аллана, ((оторого зовут Эррол, управля­ет kpynMou (сомпанисй оптовой продаЯси одежды. Он

Подобный материал:

• Представляет собой, 504.39kb.
• Прудиус Елена Константиновна Уисточника Урд. Рунный круг в сказка, 2817.14kb.
• Future Human Evolution, перевод Ф. Б. Сарнова Эта книга, 1980.94kb.
• О. А. Саркисян Транзитная реклама Издание полностью посвящено транзитной рекламе, 1230.91kb.
• Судзуки Книга «Сознание дзэн, сознание начинающего», 1565.07kb.
• «Путь без пути» это новая книга о бесконечном непути, называемом Дао, 4873.4kb.
• Анкета докладчика Второй Академической конференции «Астрология в ХХI веке» Ф. И. О.(полностью), 47.23kb.
• Доклада, 53.64kb.
• Доклада, 72.33kb.
• Поэтическая система Анны Ахматовой, 210.95kb.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ДЛЯ ОПЫТНОГО ВОИНА ТЕНИ СТАНОВЯТСЯ СВЯЗЬЮ МЕЖДУ ПОЗНАННЫМ И НЕПОЗНАННЫМ — ПОДОБИЕМ ДВЕРЕЙ, БЛАГОДАРЯ КОТОРЫМ МОЖНО ВИДЕТЬ НЕПОЗНАННОЕ, ОСТАВАЯСЬ В РАМКАХ ПОЗНАННОГО.

Мы переходим к обсуждению пятого аспекта правила сталкера. Нам предстоит познакомиться с одним из тех стран­ных и загадочных принципов Пути Воина, которые чрезвычайно редко правильно понимаются теми, кто не следует Пути Свобо­ды. Маги называют этот принцип пристальным созерцанием те­ней и используют эту технику для перехода к измененным состо­яниям восприятия. Воины Свободы применяют этот метод нес­колько иным образом и именуют его прочесыванием теней.

Как и любой обычный человек, воин сталкивается в своей жизни с такими обстоятельствами, когда ему приходится высту­пать против значительно превосходящих сил; на первый взгляд кажется, что воин просто не может двигаться вперед и в прямом смысле слова оказался меж двух огней. Однако все подобные си­туации представляют собой лишь результат иллюзии, и эта ил­люзия неизбежно приводит к тому, что воин оказывается зажа­тым рамками конкретного взгляда на мир. Это может прозву­чать странно, так как читатель вспомнит, что у воина нет жест­кого взгляда на мир, — как же он может оказаться в ловушке какого-либо мировоззрения? И все же не стоит забывать и о том, что, хотя воин действительно не имеет жесткого взгляда на мир, окружающие обычно оказываются полностью запутавшимися в своих собственных мировоззрениях, и потому при взаимодейс­твии с этими людьми воину поневоле приходится принимать во внимание взгляды на мир своих собратьев.

Хотя воин свободен в своем выборе любого взгляда на мир, подходящего для его стратегии, встречаются такие битвы, кото­рые требуют, чтобы воин пользовался тем же мировоззрением, что и его противник. Однако любой взгляд на мир имеет свои ограничения, которые способны затруднить действия даже вои­на, так как в тех случаях, когда ему приходится действовать толь­ко в рамках данного взгляда на мир, воин, разумеется, обязан ограничивать свои поступки навязанными этим мировоззрени­ем рамками. Таким образом, несмотря на тот факт, что воин прекрасно осознает, что имеет дело с присущей любому взгляду на мир иллюзией, эти иллюзорные представления не всегда легко и просто преодолеть, одновременно оставаясь в контексте того мировоззрения, к которому они относятся.

Чтобы прояснить сказанное выше, вновь вернемся к приме­ру Шона и его брата Уиллиса. Вступая в битву с Уиллисом, Шон не имеет иного выбора, кроме необходимости принимать во внимание взгляд Уиллиса на мир. Шон просто не может начать свое сражение, не столкнувшись с братом в рамках мировоззре­ния Уиллиса. Это означает, что Шону нужно общаться с Уилли­сом на его территории и приспособить свои внешние действия к требованиям мировоззрения брата. Любой другой подход при­вел бы лишь к тому, что Уиллис еще острее ощутил бы угрозу со стороны Шона и в результате стал бы более нервным, подозри­тельным, воинственным и недружелюбным, чем прежде. Оче­видно, что, если Шон хочет «выиграть» свою битву с братом, ему совершенно необходимо выслеживать Уиллиса в условиях сот­рудничества. В действительности Шон может добиться этого только одним способом — заставить Уиллиса поверить в то, что тот одолел Шона, после чего Шону придется играть свою роль в соответствии с параметрами, определенными взглядом Уиллиса на мир.

Хотя у воина нет жесткого взгляда на мир, при вступлении в битву он все же может на время оказаться в ловушке тесных рамок чужого мировоззрения. Для опытного воина подобная ло­вушка станет лишь временной неприятностью, которой, однако, не всегда следует избегать. Таким образом, воин иногда по собс­твенной воле, сознательно вступает в подобную западню, если такое действие способствует его стратегии и, в особенности, в тех случаях, когда его стратегия предусматривает необходимость усыпить противника ложным ощущением безопасности. Одна­ко, если воин окажется в такой ловушке неожиданно, он немед­ленно прибегнет к практическому применению пятого аспекта правила сталкера, который гласит: сталкиваясь с неравным противником, воин открывается окружающему миру и позволяет своему разуму заняться мелочами жизни.

Воплощение на практике пятого аспекта правила сталкера обычно оказывается совершенно обманчивым тактическим приемом, так как у противника неизменно возникает впечатле­ние, что он уже перехитрил воина. Как только воин «попадает в западню», он незамедлительно совершает самое неожиданное с точки зрения противника: прекращает всякое сопротивление. Разумеется, это только иллюзия, так как в действительности во­ин лишь временно приостанавливает битву, чтобы получить возможность тщательно оценить сложившиеся обстоятельства. Иными словами, на время отвлекаясь от прямого столкновения, воин заново оценивает и ситуацию, и свою тактику, чтобы до­биться преимущества над противником. Вследствие этого он вовсе не терпит поражение, но, отклоняясь от борьбы, просто собирается с силами, чтобы неожиданно, в любой миг вновь пе­рейти в нападение с еще большим запасом твердости и силы, чем прежде.

Когда воин временно отступает в результате столкновения лицом к лицу с превосходящими силами противника, он исполь­зует для отстранения от ситуации свое умение различать. Отс­траняясь от ситуации, воин ни в коей мере не ослабляет свой контроль, но, напротив, усиливает его. Таким образом, по опре­делению Толтеков, такое «отступление» вовсе не означает бегс­тва — напротив, оно понимается в самом буквальном смысле слова, то есть как шаг назад и новое наступление с использовани­ем иной тактики. Может показаться, что воин сдал позиции и опустил свой меч, но на самом деле он просто готовится предп­ринять другие, новые действия.

Это естественным образом переносит нас к более глубокому рассмотрению понятий действие, ответное действие и отклик. В словаре воина они не являются синонимами, поскольку каждое слово несет в себе особый смысл, хотя их содержания тесно вза­имодействуют друг с другом.

ДЕЙСТВИЕ ПРЕДСТАВЛЯЕТ СОБОЙ ОТКЛИК ВОИНА НА ПРЕДНАЗ­НАЧЕНИЕ ЕГО СНОВИДЯЩЕГО. ТОГДА КАК ОТВЕТНОЕ ДЕЙСТВИЕ ЯВЛЯЕТСЯ ОСНОВНЫМ СРЕДСТВОМ, КОТОРЫМ ОБЫЧНЫЙ ЧЕЛО­ВЕК ПРИКОВЫВАЕТ СЕБЯ К ГЛУПОСТИ СВОИХ СОБРАТЬЕВ.

Действие предполагает применение чего-то нового и ориги­нального, будь то новый уровень восприятия, новые ощущения, эмоции и образ мышления, новый способ говорить, есть, вести дела или общаться с окружающими. Действие означает умение жить в текущем мгновении и, следовательно, танцевать на гра­ни. Таким образом, действие возможно лишь тогда, когда чело­век расстается со своим жестким взглядом на мир. Это сводится к пробуждению во сне и обретению контроля над содержанием этого сна. Воин, добившийся контроля над содержанием своего сна, одновременно получает власть над своей жизнью; в свою очередь, это значит, что он безупречно един с предназначением своего сновидящего. Воин безупречно откликается на предназна­чение своего сновидящего, постоянно предпринимая действия на физическом плане; поскольку любые его действия неизменно новы, каждое из них переносит его к новым сферам пережива­ний, а каждое новое переживание порождает новые измерения силы.

С другой стороны, ответное действие, как уже пояснялось во второй главе, представляет собой просто повторение собс­твенной глупости, то есть нечто такое, что с точки зрения воина является не только пустой тратой времени и личной силы, но и верным путем к продолжению жесткой прикованности к чужой глупости. Таким образом, если во время битвы воин совершает временное отступление, он не подчиняется ситуации, но предп­ринимает действие, ведущее его к новым знаниям.

Чтобы целиком и полностью уловить значимость этого принципа, необходимо осознать, что всякий раз, когда обычный человек сталкивается с тем, что кажется ему превосходящими силами, он либо пытается тем или иным путем избежать сложив­шихся обстоятельств, либо просто отдается на милость против­ника. Иными словами, обычный человек ошибочно полагает, что превосходящие силы в том или ином смысле означают его полное поражение и потому он должен подчиниться воле сопер­ника независимо от того, является его противником другой че­ловек или ряд жизненных обстоятельств. Однако повторение од­ной и той же ошибки означает повторное проявление собствен­ной глупости.

Понимая, что столкновение с неравными силами представ­ляет собой просто испытание, позволяющее исследовать непоз­нанное, воин не покоряется поражению, даже если со стороны может показаться, что он уже проиграл битву. Вследствие этого воин использует сложившуюся в результате его мнимого поражения возможность для полной переоценки текущих обстоя­тельств с точки зрения того, что называют прочесыванием теней.

Прочесывание теней представляет собой действие, которое само по себе является упражнением выдержки, и в этом отно­шении его значение четко описано в предшествующей главе. Поскольку техника прочесывания теней возникает благодаря проявлению выдержки, то для правильного понимания этого принципа необходимо полностью осознать, что именно подра­зумевает это загадочное выражение, и по этой причине нам предстоит обсудить смысл понятия «.тень-».

Те наши братья, которые следуют Пути Великого Приклю­чения, воспринимают слово «тень» буквально и используют тех­нику пристального созерцания для непосредственной работы с достаточно причудливыми свойствами физических теней. Раци­ональное обоснование техники пристального созерцания теней заключается в том факте, что физические тени возникают в ре­зультате существования предметов, препятствующих естествен­ным потокам и распространению света. Толтеки прошлого рас­сматривали это явление с точки зрения сопротивления. Иными словами, предмет отбрасывает тень по той причине, что он от­ражает, поглощает или частично пропускает падающие на его поверхность лучи света. Однако независимо от того, был свет отражен, поглощен или частично пропущен, то есть встречен с сопротивлением, справедливым остается тот факт, что свет не может пройти сквозь предмет и этот предмет препятствует сво­бодному распространению света, что Толтеки считают сопро­тивлением.

Толтеки считают все существующее выражением жизни, а всем формам жизни в той или иной степени необходимы живот­ворные свойства физического, солнечного света. Уже на ранних этапах своего поиска знаний Толтеки-видящие серьезно заинте­ресовались тем, почему физические формы жизни отражают, поглощают или частично сопротивляются свету. Пользуясь сво­ей способностью видеть процесс жизни, Толтеки быстро поня­ли, что явление, которое называют сопротивлением, вызвано не столько плотностью предметов, сколько состоянием их осоз­нанности, которая присуща всем уровням существования, вклю­чая даже те из них, которые, с научной точки зрения, невещест­венны; именно состояние осознанности порождает плотность и образование пучков.

После этого открытия Толтекам не потребовалось много времени, чтобы сообразить, что тени действительно обладают определенными свойствами, непосредственно связанными с осознанием. Иными словами, будучи проявлением того или ино­го состояния осознания, сопротивление может иметь различные уровни интенсивности, и эти степени интенсивности сопротив­ления определяют качество отдельной тени. Таким образом, хо­тя для обычного зрения все тени выглядят совершенно одина­ковыми, опытный видящий способен выявлять различия в ха­рактеристиках теней. Эта особенность привела Толтеков к прак­тике пристального созерцания теней, поскольку в конечном сче­те тени — не просто тени. При правильном истолковании уме­лых внутренних видений тень раскрывает богатые сведения о господствующем состоянии осознания того предмета, который эту тень отбрасывает, независимо от того, является этот предмет человеком, животным, растением или камнем.

Применяя технику пристального созерцания теней, маг мо­жет сдвигать и смещать свою точку сборки, используя в качестве проводника свойства теней. Однако эта техника целиком осно­вана на отождествлении —чего Воины Свободы избегают, слов­но чумы, так как отождествление почти никогда не ведет к сво­боде. Несмотря на это, сейчас мне придется разъяснить эту тех­нику — совсем не потому, что ученикам Пути Свободы рекомен­дуется отождествление, но лишь по той причине, что без знания техники пристального созерцания теней не удастся понять проче­сывание теней.

Занимаясь пристальным созерцанием теней, практикующий выбирает любую тень, а затем «открывается» вибрационному качеству этой тени. Необходимость открыться чему-либо требу­ет полного внутреннего безмолвия, и, разумеется, это возможно только при отсутствии внутреннего диалога, который, как следу­ет помнить, играет роль щита, отгораживающего человека от внешнего мира. Когда достигнуто такое состояние внутреннего безмолвия, то есть человек избавляется от отделяющего щита, ему довольно легко перейти в состояние полного отождествле­ния с тем, на чем он сосредоточивается. Если человек сосредото­чился, к примеру, на тени какого-либо дерева, он вскоре начнет отождествляться с качеством, присущим этой тени. Продолжительное отождествление с этим качеством рано или поздно зас­тавляет точку сборки либо сдвигаться, либо смещаться, так как это необходимо для полной настройки на соответствующее ка­чество. Такая настройка окажется измененным состоянием вос­приятия, позволяющим человеку ощутить ту часть осознания дерева, которая порождает его сопротивление.

Читатель, без сомнения, обратит пристальное внимание на то, что было сказано в отношении настройки на осознанность дерева. Отметим, что такая настройка целиком опирается на отождествление, которому недостает объективности, так как любое отождествление лишено трезвости и потому представля­ет собой полную противоположность отстраненности. Человек настраивается не на полное осознание дерева, но лишь на ту его часть, которая порождает сопротивление.

Вспомним о том, что десять точек человека перемежаются и соединяются двадцатью двумя аспектами осознания, именуе­мыми самоцветами. Однако помимо этих двадцати двух самоц­ветов, которые называют самоцветами света, или просто свет­лыми самоцветами, существует еще одиннадцать темных самоц­ветов, названных так, потому что всем им свойственно отра­жать, поглощать и частично пропускать свет. Хотя не все темные самоцветы обладают свойством сопротивления, нас интересует тот из них, который так и называется: сопротивление, поскольку этот темный самоцвет в определенном смысле представляет со­бой само воплощение сопротивления.

Почти невозможно пояснить сущность темных самоцветов до знакомства и полного понимания светлых самоцветов. По этой причине достаточно будет сказать, что темные самоцветы являются присущими осознанию характеристиками, и потому их не следует смешивать с такими принципами, как зло или то, что можно было бы назвать силами тьмы. Темные самоцветы — обширная часть непознанного, но они представляют собой такие обманчивые и неуловимые оттенки непознанного, что возникает впечатление, будто они противятся поглощению светом познан­ного. Таким образом, под темными самоцветами понимается то, что относится к темной стороне осознания, хотя темная сторона

осознания не имеет ничего общего с тем, что называют силами тьмы.

В связи с этим полезно будет слегка отклониться от основ­ной темы, чтобы поговорить о том, что многие люди считают злом, дьяволом и Сатаной. С точки зрения Толтеков, подобные концепции вообще лишены смысла, так как Толтекам прекрасно известно, что в проявленной вселенной все имеет определенное предназначение. Поскольку все предназначения с неизбеж­ностью достигают своего исполнения в форме развития осозна­ния, ни одно из них не может считаться злым. И все же, как прекрасно сказано в старой пословице, «Во всем непонятном кроется дьявол».

Единственной причиной того, что невежественный человек взирает на поступки других как на чистое зло или считает их источником дьявола или самого Сатаны, является тот факт, что все кажущиеся дурными поступки неизбежно восходят к непра­вильному использованию одного из одиннадцати темных са­моцветов. Если человек не понимает, чем являются эти самоцве­ты на самом деле, он просто не в состоянии обращаться с ними безупречно, а последствия неумелого обращения с этими самоцве­тами неизменно проявляются разрушительным или дьяволь­ским образом. Поскольку обычные люди по привычке предпо­читают играть во взаимные обвинения, а не нести ответствен­ность за свои поступки, Сатана, или дьявол, становится для них чрезвычайно удобным козлом отпущения; в результате этого люди с большой охотой обвиняют во всем бесов или Сатану. На самом же деле таких созданий, как Сатана, просто не существует, так как в конечном счете дьявол представляет собой лишь оли­цетворение отсутствия у человека безупречности, причиной ко­торого становится неведение в отношении собственной темной стороны.

Однако наиболее ироничной особенностью общей кон­цепции Сатаны является тот факт, что обычные люди вовсе не относятся к поступкам своих ближних как к зеркальным отраже­ниям их собственного поведения. В результате немалая часть лю­дей полностью погружена в выявление последователей Сатаны среди окружающих; эти люди не отдают себе отчета в том, что те черты других, которые они считают дурными или злобными, в Действительности представляют собой только отражения их соб­ственного поведения в прошлом и настоящем или в потенциаль­но возможном будущем. И все же, со всей страстностью предаваясь игре во взаимные обвинения и стремительно осуждая своих ближних как дурных людей, обычный человек извечно пытается отделить себя от тех, кого он считает злыми, и в этом процессе непрерывно строит планы о гибели, крахе и уничтожении Сата­ны и его приверженцев. Подлинная ирония кроется в том факте, что слово «сатана» буквально означает «заговор» или «козни против кого-либо». Таким образом, настоящими сатанистами являются те заблудшие души, которые настолько отделены от внешнего мира своим ложным ощущением святости, что неп­рестанно горят желанием наказать любого человека, чьи взгляды не совпадают с их собственными. Такое нелепое положение дел можно сравнить с выстрелом в собственную ногу, поскольку именно те, кто верит в дьявола или Сатану, как раз и оказывают­ся самыми ревностными сатанистами!

Такие рассуждения неизменно вызывают вопрос: «Значит ли все это, что зла вообще не существует?» Ответ очень прост, но в то же время его трудно выразить в нескольких словах. Доста­точно будет сказать, что единственным настоящим злом на свете является грех отделенности, и потому любое действие или ответ­ное действие, основанное на неведении в отношении взаимосвя­занности всего живого, следует считать потенциальным злом. Обратите внимание на то, что я назвал это зло «потенциаль­ным», так как не все проявления разделенности непременно ока­зываются злом. Умение различать, без сомнений, тоже связано с разделенностью, и все же при отсутствии такого умения осознан­ность просто не смогла бы развиваться. Только побуждение к по­иску отличий делает применение умения различать «добрым» или «дурным». Иными словами, если человек упражняется в этом умении, чтобы добиться ясности в каком-либо вопросе, это действие является «хорошим»; с другой стороны, если он предв­зято различает людей по их расовой принадлежности, цвету ко­жи, культуре, вероисповеданию и прочим подобным признакам, то делает это лишь потому, что стремится к отделенности, и та­кое различение можно по праву называть «дурным».

Другой часто задаваемый вопрос связан с тем, кого в Хрис­тианской Церкви называют Люцифером, падшим ангелом. Хотя на текущем этапе изложения учений такой вопрос вполне право­мерен, на него почти невозможно дать удовлетворительный от­вет, если спрашивающий не обладает глубокими познаниями в области космологии, иначе этот вопрос становится похожим на обращенную к математику просьбу рассказать о дифференциальном исчислении, хотя тот, кто об этом просит, еще не знаком с основами алгебры. Таким образом, я могу в лучшем случае по­пытаться объяснить, что Люцифер представляет собой не некое создание, но, скорее, коллективное сознание целого сонма древ­них существ, относящихся к неорганической ветви жизни. Кро­ме того, ученик Пути Воина не должен допускать ошибки и ве­рить в то, что Люцифер является воплощением зла. Хотя в опре­деленном смысле это правильно, сами Толтеки не считают Люцифера чем-то более плохим, чем неразвитый потенциал любого человека. Мы вновь столкнулись с тем, что «во всем непонятном кроется дьявол». Имя «Люцифер» означает «несущий свет», и его смысл трудно связать со злом. В настоящий момент я просто не могу сказать ничего больше и в завершение просто приведу одно изречение — те, у кого есть глаза, смогут извлечь из него один-два намека на подлинную природу и предназначение Люцифера. В НАЧАЛЕ ЗАРОЖДЕНИЯ ЭТОЙ СОЛНЕЧНОЙ СИСТЕМЫ ДУХ  АТЛЯ ВОПЛОТИЛСЯ И ПРИНЯЛ ФИЗИЧЕСКИЙ ОБЛИК ВСЕХ ОСКОЛКОВ СОЛНЦА. ОСКОЛКИ СОЛНЦА ПРЕДСТАВЛЯЮТ СОБОЙ НЕПРЕОДО­ЛЕННОЕ ИСПЫТАНИЕ. ОСТАВШЕЕСЯ ОТ ПРЕЖНЕЙ СОЛНЕЧНОЙ СИСТЕМЫ; ПО ПРИРОДЕ СВОЕЙ ОНИ ЯВЛЯЮТСЯ ФОРМОЙ ИЗЛУ­ЧЕНИЯ. ПОТЕНЦИАЛЬНО СПОСОБНОЙ ЛИБО ВЗОРВАТЬСЯ ОСЛЕПИ­ТЕЛЬНЫМ СИЯНИЕМ. ЛИБО СЖАТЬСЯ В АБСОЛЮТНУЮ ТЬМУ. ИМЕННО ОСКОЛКИ СОЛНЦА, ПРОНИКШИЕ В СВЕТЯЩИЙСЯ КОКОН ЗЕМЛИ. ПРИДАЮТ ВСЕМ ФОРМАМ ЖИЗНИ НА ЭТОЙ ПЛАНЕТЕ СТРАННУЮ СКЛОННОСТЬ К ИНЕРТНОСТИ. НО ОДНОВРЕМЕННО НАДЕЛЯЮТ ИХ ПОТЕНЦИАЛЬНОЙ СПОСОБНОСТЬЮ СТАТЬ ЛУЧИС­ТЫМ ИСТОЧНИКОМ РАДИОАКТИВНОГО СВЕТА. ПО ЭТОЙ ПРИЧИНЕ ВСЮ СОВОКУПНОСТЬ ЭТИХ ОСКОЛКОВ НАЗВАЛИ ЛЮЦИФЕРОМ. «НЕСУЩИМ СВЕТ».

Вернемся к теме сопротивления. Итак, темные самоцветы не являются злыми или дурными, хотя по сути своей все типы соп­ротивления представляют собой проявления разделенности, и потому следствием неправильного использования темных са­моцветов обычно оказывается та или иная форма зла. Это сооб­ражение очень важно для обсуждения пристального созерцания теней, так как совершенно очевидно, что, если человек отождествляется только с сопротивлением, это сопротивление окажет­ся не на надлежащем месте, так как не будет рассматриваться в контексте целого, неотъемлемой частью которого оно является. Чтобы прояснить это, вновь обратимся к примеру умения различать.

Если бы люди не могли объективно различать день и ночь, свет и темноту, лето и зиму, мужчину и женщину, положитель­ное и отрицательное, прибыль и расходы и так далее, человечес­тву никогда не удалось бы развить рациональный ум в целом, а без разделяющих свойств рационального ума не было бы ни ма­тематики, ни науки, ни технологии; невозможным стало бы раз­витие религий, образования и даже политики. Вследствие этого мир оставался бы в хаотическом беспорядке, а человеческие су­щества по-прежнему мало отличались бы от животных, которые живут только инстинктами. И все же, несмотря на важность умения различать для развития осознания, окружающий мир дает нам ясно понять, что человек не может позволить себе отрывать это качество от контекста, так как в противном случае вместо различий между тем, что во имя ясности можно назвать «пра­вильным» и «неправильным», человек начал бы предвзято разли­чать явления исходя из соображений отделенности.

Люди никогда не понимали умение различать так, как это следует делать, именно потому, что вырывали его яз контекста. В результате люди хотят, чтобы лето длилось круглый год, чтобы никогда не поднимался ветер, чтобы на небе всегда сияло солнце и эту радость не портили ни тучи, ни дожди. Однако больше всего они хотят к тому же, чтобы все вокруг имели одинаковый цвет кожи, относились к одной и той же культуре, говорили на одном языке и исповедовали одну религию. Научившись разли­чать предвзято, а не объективно, люди в целом заявляют о своем стремлении к равенству, но на деле оказываются чрезвычайно разборчивыми в отделении одного от другого, и в результате нигде на свете не существует подлинного равенства. Напротив, повсюду царят разделенность и ненависть, подозрительность и страх; неуклонно усиливается тенденция к скучному единообра­зию, в котором почти невозможно определить, где женщина, где мужчина, что по-настоящему ценно, а что лишено значения, что «правильно» и что «неправильно» —и, прежде всего, какие зако­ны являются всеобщими, а какие установлены человеком.

Сопротивление, как и умение различать, следует развивать и рассматривать в соответствующем контексте, иначе его приме­нение может стать разрушительным. Любой, кто просто поневоле настраивается на ту или иную форму сопротивления, неиз­бежно становится антиобщественным мятежником, не понима­ющим даже того, почему ему захотелось восстать, не говоря уже о том, хорошо ли он представляет себе, против чего восстает. Таким образом, логично предположить, что отождествление с сопротивлением дерева попросту глупо, независимо от того, по каким соображениям человек пытается это сделать, так как в ко­нечном счете люди являются не деревьями, а человеческими су­ществами — какой же смысл противиться жизни так, как это делает дерево?

Очарование силы, предлагаемое Путем Великого Приключе­ния, настолько велико, что те, кто свернул на этот путь, с ра­достью становятся еще более отделенными и с готовностью отождествляются с чем угодно, лишь бы это обеспечило им дос­туп к таким способностям, которые возвысят их над собратьями и другими созданиями. Основным принципом Пути Свободы является путь с сердцем; подобно этому, лейтмотивом Пути Ве­ликого Приключения становится алчность. Правильное приме­нение умения различать на Пути Свободы порождает свойства всеохватности и смирения, а злоупотребления этим умением на Пути Великого Приключения приводят к развитию качеств от­деленности и эгоцентричности. Эгоцентричность представляет собой еще один темный самоцвет, самым распространенным проявлением которого является алчность. С другой стороны, умение различать относится к светлым самоцветам, хотя, как уже стало понятно, злоупотреблять можно и этими самоцвета­ми. Нетрудно понять, насколько опасными могут быть темные самоцветы, поскольку по самой своей природе они вызывают соблазн и подталкивают практикующего к злоупотреблениям.

Это приводит нас к необходимости обсуждения подлинного характера и цели сопротивления, поскольку при отсутствии по­нимания этого аспекта осознания не удастся постичь истинный смысл прочесывания теней. Самый простой путь понять подлин­ное значение сопротивления заключается в том, чтобы рассмот­реть пример одного из его наиболее распространенных проявле­ний, а именно силы трения. Если бы трения вовсе не было, чело­век не смог бы ни ходить, ни пользоваться автомобилем, ни уп­равлять лодкой; ему не удалось бы даже удержать на месте ни один не прикрепленный к полу предмет мебели. Люди склонны относиться к силе трения как к чему-то само собой разумеющемуся, и потому они не осознают, какое неоценимое значение имеет эта сила. Сила трения представляет собой лишь одно из многочисленных проявлений сопротивления, тогда как само соп­ротивление, как мы уже убедились, является одним из одиннад­цати различных проявлений единой и всеобщей силы под назва­нием инертность — древнейшего аспекта солнечного осозна­ния.

Сопротивление проявляется на всех уровнях проявленной вселенной, и без него развитие осознания стало бы невозмож­ным — по той простой причине, что даже эволюция осознания целиком и полностью зависит от разнообразных форм трения. К примеру, если в жизни человека не будут возникать испытания, ему никогда не заявить свои права на силу. Ни разу не столкнув­шись с конфликтом, человек никогда не научится умению разли­чать. Основой общего процесса сопротивления является всеоб­щий закон под названием Гармония путем Борьбы, так как там, где не возникает противостояния, не может быть сопротивления и трения, а при отсутствии сопротивления не возникло бы пот­ребности уметь различать, то есть не было бы никакой возмож­ности достичь гармонии, — ведь в этом случае проявленная все­ленная пребывала бы в единообразном состоянии хаоса.

Сопротивление обладает тремя важнейшими свойствами:

заставляет как одушевленные, так и неодушевленные предметы отражать, поглощать и частично пропускать свет или прояв­лять в своем поведении различные сочетания двух или всех трех свойств.

Ограничимся обсуждением сопротивления человеческого осознания. Толтеки определяют всю проявленную вселенную в понятиях разумности, которая предполагает существование осознания и его развитие. Таким образом, даже растения и кам­ни пользуются сопротивлением для развития своей осознаннос­ти, но цели данной книги не позволяют нам отклоняться к обсуждению развития осознания в иных царствах природы, кро­ме человеческого. Я упоминаю о них лишь для того, чтобы чита­тель не забывал, что, если он надеется овладеть более сложными учениями Пути Воина, ему необходимо воспитывать в себе при­вычку мыслить в категориях всеохватности и взаимосвязаннос­ти всего живого.

Все самоцветы осознанности —то есть и светлые, и темные самоцветы (которые иногда называют скрытыми самоцветами), а также особые самоцветы, именуемые запретными, —ведут се­бя во многом подобно атомам. По существу, атомы представляют собой нестабильные ионы, соединяющиеся с другими атома­ми при образовании молекул; сходным образом, все аспекты осознания также являются нестабильными ионами, извечно со­четающимися с другими атомами и образующими молекулы осознания. Молекулы осознания способны либо кристаллизо­ваться в жесткие структуры мышления, либо сохранять свое ес­тественное текучее состояние бытия; в последнем случае атомы осознания непрестанно «соприкасаются краями с другими ато­мами самым фантастическим и захватывающим образом.

Важным для понимания соображением является тот факт, что всякий раз, когда атом осознания соприкасается краями с другим атомом, эти атомы на какое-то время соединяются и об­разуют то, что можно назвать молекулами восприятия, —разум видящего зрительно воспринимает эти образования как пузыри восприятия. Таким образом, в случае человека с кристалличес­кой структурой осознания эти пузыри восприятия настолько сдавлены, что в осознанности этого человека почти не возникает движения. Даже те движения, которые в ней проявляются, ока­зываются настолько медленными, что практически не поддают­ся восприятию. С другой стороны, чем текучее становится чело­век, тем свободнее и быстрее образуются и перемещаются такие пузыри восприятия, и со временем этот человек превращается в по-настоящему текучего воина, сознание которого выглядит по­хожим на пенящийся фонтан в отличие от почти «твердого» кристалла осознания обычного человека.

Что же именно подразумевают понятия отражение, погло­щение и частичное пропускание^?. При использовании связанных с осознанием понятий слово «свет» становится синонимом «вос­приятия»; таким образом, когда говорится, что человек отража­ет свет, это означает, что он отражает восприятие. С чисто ло­гической точки зрения это выглядит достаточно ясным, за тем лишь исключением, что нам до сих пор не известно, что значит отражать, поглощать и частично пропускать восприятие.

Чтобы полностью понять этот принцип, приведем несколь­ко простых примеров. Прежде всего, рассмотрим человека, кото­рого легко запугать словами или действиями. Обычно те люди, которых легко запугать, быстро ощущают потребность самоза­щиты и становятся либо очень говорливыми, пытаясь словесно оправдать свои действия, либо довольно агрессивными вплоть До стремления физически расправиться с тем человеком, от которого исходит ощущаемая ими угроза. В данный момент важ­нее всего осознать, что основой обоих стилей поведения непре­менно оказывается ощущение опасности.

Когда такой тревожащийся о своей безопасности человек — скажем, Джон — общается с другим человеком — назовем его Питером, —испытываемое Джоном ощущение угрозы будет от­ражено, поглощено или частично пропущено Питером в соот­ветствии с уровнем восприятия самого Питера. Если Питер так­же в той или иной мере не уверен в собственной безопасности, он отразит чувство угрозы Джона, то есть начнет вести себя по отношению к Джону таким образом, что немедленно примется оправдывать свои действия или —в ином случае —станет агрес­сивным. Однако в обоих случаях Джон начнет злиться: либо его будут раздражать оправдания Питера, либо он почувствует, что Питер перекладывает вину на него самого; это произойдет и в том случае, если Питер станет агрессивным безо всякой видимой причины. Так или иначе, и Джон, и Питер будут просто отра­жать восприятие друг друга —разумеется, именно в этом и зак­лючается принцип зеркал.

Однако если Питер окажется из той породы людей, которые всегда правы, он незамедлительно попытается доказать свое пре­восходство над Джоном — словесно, физически или обоими спо­собами. В зависимости от того, насколько убедительным окажет­ся Питер в своей напористости, Джон либо рассердится, либо ощутит еще большую угрозу; в последнем случае он, скорее все­го, просто ускользнет прочь, как наказанное животное. Очевид­но, что в этом случае Питер будет частично пропускать воспри­ятие Джона.

С другой стороны, если Питер не настолько тверд в своем взгляде на мир и обладает более текучим уровнем восприятия, он не станет стремительно откликаться на общение с Джоном и вместо этого тщательно оценит их общение в категориях собс­твенных знаний. В этом случае Питер начнет поглощать воспри­ятие Джона, чтобы полностью впитать и усвоить его в соответс­твии со своим уровнем восприятия.

Этих простых примеров вполне достаточно, чтобы ясно по­нять, что означают отражение, поглощение и частичное пропус­кание, когда речь идет о восприятии, и все же необходимо осоз­навать, что все три рассмотренных случая связаны с сопротивле­нием, так как даже поглощение представляет собой свойство соп­ротивления. Большей части учеников нетрудно понять, почему отражение и частичное пропускание восприятия относятся к сопротивлению, однако ученикам намного сложнее сообразить, по­чему его третьим свойством является поглощение.

При любом поглощении в действие приводится самоцвет умения различать, но, поскольку эта способность по самой своей природе разделяет, поглощающее действие неизменно оказыва­ется связанным с разделенностью. Иными словами, даже если Питер является чрезвычайно текучим воином, не допускающим на практике никаких проявлений разделенности, он все же не может неразборчиво поглощать общение с Джоном. Питеру по-прежнему необходимо объективно различать — собственные знания от того, что относится к знаниям Джона. Таким образом, независимо от уровня безупречности Питера и несмотря на то, что в глубине сердца он может прекрасно понимать, что, как и Джон, является частицей единой жизни, Питер не имеет воз­можности избежать акта различения. Он в состоянии избежать только одного: злоупотребления умением различать, то есть в той или иной мере предвзятым различением по отношению к Джону. В конечном счете, несмотря на чрезвычайную важность умения различать, оно все равно остается разделяющим. Такое положение дел было определено силой, и потому самый безупреч­ный и всеохватывающий воин не способен избежать проявлений сопротивления при необходимости мудро различать в акте пог­лощения.

В разговоре о сопротивлении я намеренно упрощаю все нас­только, насколько это возможно, но читателю следует понимать, что, если он хочет добиться успеха на Пути Воина, ему совершен­но необходимо уделять внимание каждому фрагменту передава­емых учений и исследовать всю глубину их смысла, постигая лю­бую тонкость каждого оттенка. Ни один Нагваль не в силах пере­дать учения во всей полноте, поскольку жизнь слишком коротка для их словесного выражения. Вследствие этого Нагваль переда­ет только самое необходимое для понимания того или иного принципа, позволяя ученику воплотить каждую грань учений на практике и таким образом на собственном опыте во всех подроб­ностях пережить то, на разъяснение чего потребовались бы непомерные объемы времени. В связи с этим читателю рекоменду­ется никогда не забывать следующее изречение.

ПОЛУЧИВ УКАЗАНИЯ В ОТНОШЕНИИ ЛЮБОГО ФРАГМЕНТА ЗНА­НИЯ. УЧЕНИК ЗА СЧИТАННЫЕ МИНУТЫ ПРАКТИЧЕСКИХ ЛИЧНЫХ ПЕРЕЖИВАНИЙ В СООТВЕТСТВУЮЩЕЙ СФЕРЕ МОЖЕТ ДОБИТЬСЯ НАМНОГО БОЛЬШИХ ЗНАНИЙ. ЧЕМ ВОЗМОЖНО ИЗВЛЕЧЬ ИЗ ОГ­РОМНЫХ ОБЪЕМОВ СВЕДЕНИЙ. СООБЩЕННЫХ ЕМУ ЗА ДОЛГИЕ НЕДЕЛИ.

Я продолжу делать все, что в человеческих силах, чтобы пе­редавать как можно больше сведений во всех своих книгах, но я был бы несправедливым по отношению к читателю, если бы не подчеркнул, что бремя ответственности за воплощение на прак­тике всех передаваемых учений целиком и полностью лежит на самом ученике, так как только личный опыт позволяет усвоить эти учения в полном объеме. Следует осознавать, что даже в том случае, если я буду писать книги вплоть до самой смерти, мне все равно не удастся изложить учения Толтеков во всей их полноте.

Следует помнить, что до сих пор мы рассматривали сопро­тивление только с точки зрения человеческого осознания, хотя и при этом во имя ясности я умышленно лишь скользнул по поверхности, темы. Теперь стоит задуматься об остальных упо­мянутых самоцветах, помимо которых есть еще тридцать де­вять! Не будем забывать о взаимодействии между всеми этими самоцветами. Но и после всего этого вне нашего внимания оста­нутся десять измерений и взаимодействия между этими измере­ниями и самоцветами, не говоря уже о смысле этих понятий в рамках МЭПВ. Надеюсь, этот пример ясно показывает всю об­ширность учений Толтеков и объясняет, почему так важно, что­бы каждый ученик дисциплинированно использовал все воз­можности для обучения на собственном опыте.

Все, что было сказано ранее, должно не только внести яс­ность в смысл явления сопротивления, но и отчетливо подчерк­нуть, какие глубинные взаимодействие, взаимозависимость и взаимосвязанность присущи всем аспектам осознания. Более то­го, в настоящий момент становится понятным, почему Толтеки определяют тень как порождение сопротивления.

СОПРОТИВЛЕНИЕ НЕРАЗРЫВНО СВЯЗАНО С АКТОМ ВОСПРИЯТИЯ. КАК ТРЕНИЕ — С ДВИЖЕНИЕМ. ПРИ ОТСУТСТВИИ СОПРОТИВЛЕ­НИЯ ВОСПРИЯТИЕ ПРЕВРАТИЛОСЬ БЫ В БЕССМЫСЛЕННОЕ ДЕЙС­ТВИЕ. А ПЕРЕЖИВАНИЯ НЕ ПРИНОСИЛИ БЫ ЗНАНИЙ.

Любые тени представляют собой то, что мы до сих пор на­зывали недостатками, поскольку независимо от того, что имен­но оказывается недостатком человека, такие недостатки неиз­менно становятся результатом того или иного проявления сопро­тивления. Иными словами, недостатки возникают всякий раз, когда человек отражает, частично пропускает или поглощает восприятие. Кроме того, чрезвычайно важно помнить о том, что недостатки человека определяются его нераскрытыми потенци­альными способностями; разумеется, это подразумевает, что те­ни скрывают в себе некий потенциал, исследование которого — долг человека, так как тени представляют собой не только про­ход к силе, но и билет к свободе.

Однако потенциальное кроется не только в тенях самого человека, но и в тенях всех остальных людей и существ. Опыт­ный воин, даже если он не является видящим, способен понимать язык теней, подобно тому как обычные люди способны читать открытую книгу. Таким образом, все то, что мы узнали до сих пор, позволяет без труда понять, что прочесывание теней означа­ет «считывание» недостатков самого себя и других людей. Следу­ет, впрочем, осознавать, что любое подобное «считывание» под­разумевает восприятие. Поскольку все осмысленные формы вос­приятия основаны на правильном применении сопротивления, прочесывание теней формально определяется как состояние от­страненности, вызванное положительным сопротивлением.

Теперь читателю должно быть понятно, почему в начале этой книги я опять и опять повторял, что при отступлении воин не убегает и не покоряется своему поражению. Любое подобное отступление представляет собой лишь внешнее свидетельство того, что воин перешел к состоянию отстраненности, вызванно­му положительным сопротивлением. Понятие «положительное сопротивление» применяется для обозначения поглощающего ас­пекта сопротивления —в противоположность отрицательному сопротивлению, как называют аспект частичного пропускания, и нейтральному сопротивлению, то есть отражающему аспекту. Таким образом, хотя воин отстраняется от текущих обстоятель­ств, он остается полностью поглощенным ими; это значит, что он остро осознает самые мельчайшие подробности происходя­щего.

В данный момент очень важно понять, что, несмотря на пос­тоянную бдительность безупречного воина, прочесывание теней представляет собой уровень осознания, превосходящий обычное осознание; это означает, что уровень восприятия воина повыша­ется, и, следовательно, воин осознает происходящее острее, чем на обычном уровне осознания. Это соображение является важ­нейшим, поскольку обычный человек смещается к такому уров­ню осознания лишь тогда, когда под угрозу поставлено его фи­зическое выживание, но даже в этих случаях он редко оказывает­ся способным отстраниться от происходящего в такой мере, что­бы не поддаться страху или панике. С другой стороны, воин уме­ет добиваться и добивается такой полной отстраненности от всех подробностей ситуации —включая его собственные эмоции, — что способен рассматривать ее с точки зрения совершенно объективного свидетеля и в результате воспринимать те кро­шечные детали, которые в противном случае остались бы неза­меченными.

Все это легче понять, рассмотрев пример из жизни обычного человека.

Поговорим о человеке wo имени Аллам, McweAbwuk ko-торого nonpeknyA его тем, что Аллан я»(обы мссвс душ, в своей работе, СталЬивиясъ с подобной ситуацией, большинство людей прибегает k одной из двух типичных peaknuu. Аллан моАст почувс­твовать себя застигнутым врасплох и в этом слу­чае, вероятнее всего, aanoHukyem, Ognako, отдавшись nanuke, Аллан вряд ли сможет внима­тельно выслушать своего na4aAbHuka, mak kak ли­бо начнет постоянно перебивать его, пытаясь оправдать свои действия, либо направит все свои мысли на noucku оправданий, но и тогда не смо­жет внимательно слушать. Во втором случае Ал­лан MOJkem заподозрить, что его собираются уволить, едва узнав о вызове в ka6uncm нячальни-ka, и тогда вступит в столовение с собствен­ным разумом, переполненным самыми разнообразными предположениями в сочетании со смесью неуправляемых эмоций — в основном, подоз­рений и стыда. Пребывая в makoM состоянии, Ал­лан maluke не сможет внимательно выслушать H04aAbHuka, mak kak его заранее сложившиеся предс­тавления и неуправляемые эмоции okpacяm разго­вор с Ha4aAbHukoM makuMU ommenkaMu, что Алляну

вряд ли удастся воспринимать эту беседу с доста-пючной степенью трезвости.

И все же в основе своей оба случая сводятся к тому, что Ал­лан совершает ответное действие таким образом, что при этом нарушается его способность слушать; в результате он будет слы­шать только то, что захочет услышать, или, точнее, будет восп­ринимать то, что твердит ему собственный взгляд на мир, а не вникать в подлинный смысл слов начальника. В связи с этим читатель должен внимательно отнестись к тому, в каком смысле в данном контексте используется слово «слушать». Толтеки не ограничивают умение слушать одним лишь чувством слуха; они определяют его как способность воспринимать всеми волокнами своего светящегося существа. Иными словами, воинов больше заботит само звучание, чем конкретное значение слов, так как звучание представляет собой основу чувствования, а, следуя за своим сердцем, воин предпочитает чувствовать мир каждой частицей своего существа, включая физические органы чувств.

Лишившись способности по-настоящему слушать своего начальника, Аллан не сможет уделять должное внимание и свое­му чувствованию в отношении происходящего; вместо этого он полностью погрязнет либо в попытках убедить начальника в том, что в действительности является достаточно опытным ра­ботником, либо в размышлениях о том, что будет делать после того, как его уволят. Так или иначе, независимо от типа реакции Аллана, справедливым останется то, что он позволил себе пол­ностью подчиниться происходящему, то есть сразу признал свое поражение. Если Аллан попытается упросить начальника не увольнять его, он в действительности просто попросит дать ему еще один шанс. Это равнозначно признанию того, что он, быть может, и в самом деле не работал в полную силу, но теперь будет стараться. С другой стороны, если Аллан уже смирился с тем, что его уволят, он уже ничего не слышит, так как размышляет, где же ему искать новую работу, — а это равнозначно рассуждениям о том, насколько быстро ему удастся убежать от возникшего испы­тания.

Однако если бы Аллан был воином, он подошел бы к этому разговору с начальником с точки зрения испытания, в котором, на первый взгляд, ему пришлось столкнуться с намного превос­ходящими силами. Иными словами, будучи безупречным вои­ном, Аллан прекрасно понимает, что на самом деле он вполне справляется со своей работой, но если начальник обвиняет его вне компетентности, то это означает, что он столкнулся с воспри­ятием начальника и его взглядом на мир. Очевидно, что в подоб­ных обстоятельствах воин не может преодолевать возникшее ис­пытание таким способом, который не соотносился бы со взгля­дом противника на мир, поскольку противник имеет возмож­ность «вести стрельбу с возвышенности» — во всяком случае, в текущий момент.

В подобных ситуациях воин всегда расслабляется в прочесы­вании теней. Обратите внимание на слово «расслабляется» — оно подразумевает, что воин переходит к таким действиям, ко­торые, как он прекрасно знает, позволят ему добиться преиму­щества над противником, и потому у воина нет никаких причин волноваться. Естественно, это понятие не имеет ничего общего с расслаблением как ощущением бессмысленности любых дейс­твий. Расслабляясь в прочесывании теней, воин полностью пог­лощен тем, что представляет собой поистине виртуозный ма­невр сталкинга, — маневр, до такой степени могущественный и в то же время утонченный, что ни один противник не в силах осознать, что же на самом деле совершает воин, пока совершен­но неожиданно не заметит словно по волшебству возникшее пе­ред ним острие меча.

Застигнутый врасплох таким ошеломляющим поворотом силы, любой противник либо сдается в полном замешательстве, либо бросается в безумную неразбериху оправданий, которые неизбежно разоблачают слабые стороны его собственной по­зиции. Однако в обоих случаях противник воина сам наносит себе смертельный удар, признавая свое поражение или вырывая для самого себя еще более глубокую яму, порожденную его неис­товыми самооправданиями. И все же, приступая к прочесыванию теней, воин делает только одно: раскрывается тем мелким под­робностям, которые обнаруживают потенциальные возможнос­ти, скрывающиеся в недостатках противника. Важно помнить, что до тех пор, пока человек не преобразил свои недостатки, те остаются слабостями, чрезвычайно уязвимыми для внешнего мира. Это становится особенно заметным, когда окружающие умышленно или непреднамеренно тем или иным способом на­щупывают эти недостатки — обычно это называют «затронуть чувствительную струну».

Таким образом, прочесывая тени, воин самым тщательным образом следит за поведением противника, так как поведение человека всегда разоблачает не только его недостатки, но и все

тонкости этих недостатков. Более того, если воин совершенно объективен в своем ощущении отстраненности, он воспринима­ет недостатки противника на фоне того, что для самого соперни­ка остается кроющимся внутри него непознанным. В результате воин всегда способен ясно понять, как можно использовать не­достатки противника, чтобы захватить его врасплох и вывести из равновесия. Именно это подразумевается в изречении, приве­денном в начале данной главы, где сказано: для опытного воина тени становятся связью между познанным и непознанным — по­добием дверей, благодаря которым можно видеть непознанное, ос­таваясь в рамках познанного.

Иными словами, сравнивая недостатки противника с тем, что этот противник на самом деле знает о самом себе, воин мгно­венно подмечает слабости соперника, то есть его нераскрытый потенциал. После оценки соотношения непознанного и познанно­го в своем противнике воину остается только заставить соперни­ка столкнуться с собственными слабостями, после чего тому при­ходится либо немедленно сдаться, либо вырыть себе еще более глубокую яму. Более того, поскольку непознанное всегда вселяет в человека страх, подобное столкновение вызывает у противника воина растущее ощущение опасности. В результате противник стремительно переходит от полной уверенности в своей победе над воином к исступленным поискам какого-либо способа скрыться. Чтобы прояснить все сказанное, вернемся к примеру Аллана.

НачальниР Аллана, ((оторого зовут Эррол, управля­ет kpynMou (сомпанисй оптовой продаЯси одежды. Он мачимает стол»(новснис с заявления о том, что большую часть рабочего времени Аллан, судя по все­му, тратит ма CMCuiku и перешучивамия с обращаю­щимися k нему покупателями вместо того, чтобы enofcouMo, быстро и всАливо оказать им помощь. Эррол y»kc описал xapakmep своего недовольства, мо Аллам ме от((ли((астся на него незамедлительно — ом расслабляется в прочесывании теней, признава­ясь, что действительно любит смех и uiymku, мо был бы очень призматвлем, если бы Эррол описал свою точ»су зрения подробнее. TlocftOAbky та1сая ре­акция Аллана внушает Эрролу ощущение безопаснос­ти, ом чувствует себя достаточно уверенным в себе, чтобы выложить ма стол все свои Аалобы в отношении Аллана — в том числе yaske me из них, ((старые ом сам считал довольно детскими или мс-лочными. Пора Эррол излагает все свои претензии, Аллан просто внимательно вслушивается в его сло­ва, время от времени (сивая головой, словно он сог­лашается со всем cka30HHbiM. Завладев полным вниманием Аллана и столрмувшись с тем, что ka-Жется ему отсутствием kakozo-либо сопротивле­ния, Эррол начинает расслабляться и при этом все больше открывается перед Алланом, позволяя ему увидеть те свои стороны, komopbic он обычно тщательно ckpb«eacm.

Внимательно вслушиваясь во все ommcnku слов Эр-рола и звучание его голоса, подмечая wonkocmu язы-kti движении тела, Аллам достаточно быстро понимает, что подлинная проблема заключается в том, что Эррол завидует его общительности и рас-Кованности при встречах с самыми трудными по­купателями. убедившись в этом, Аллан начинает прочесывать тени в nouckax того, что позволит ему воспользоваться завистью Эррола, и ему вновь не требуется много времени для того, чтобы заметить, что, несмотря на свою напускную браваду, Эррол представляет собой весьма застенчивого и замкнутого человеЬа, предпочитающего относи­тельную безопасность собственного (сабинста. Од­новременно Аллану совершенно очевидно, что сам Эррол не осознает своей зависти k Аллану, предпо­читая видеть в его дружелюбии излишнюю трату времени на добродушный обмен wymkaMu.

TakuM образом, попытка столкнуть Эррола непосредственно с его подлинной проблемой ничуть не помоЖет Аллану, mak kak Эррол попросту начнет отрицать ее и, помимо того, встретившись с прав­дой, ckopee всего, чрезвычайно рассердится и испол­нится осознанием собственной правоты. Вместо этого Аллан принимается оценивать Эррола с точku зрения того, что он знает о самом себе и чего не знает. Чтобы понять, kak это происходит, сле­дует вспомнить, что после того, kak Аллан понял, что именно является настоящей проблемой, он за­мечает, что Эррол ckpbwaem свою застенчивость даЖе от самого себя и пытается производить впе­чатление бесстрастного человека. Ognako следствием такого поведения становится то, что Эррола не только Aezko смутить, но и, по причине замкну­тости, нетрудно запугать угрозой выставить его на всеобщее обозрение. Эти сведения — все, что Эр­рол знает о самом себе, ognako он не отдает себе отчета в том, что основой всех этих недостатkoв является отсутствие у него уверенности в собственной значимости. Вследствие такого подавленного страха Эррол pegko становится omk-

рытым и дружелюбным. Предпочитая в общении с окружающими отчужденность и сохранение дис-танчии, он надеется, что nufcrno не смоЖст прибли­зиться k нему nacmoAbko, чтобы заметить, что на самом деле он совсем не makou, kakuM хотел бы быть. TakuM образом, nonbimku произвести впечат­ление очень сильного 4CAoeeka позволяют Эрролу ckpbieamb свой глубинный страх даЖс от самого се­бя, и все Же это остается его уязвимым местом.

Определив, в чем заючается уязвимость Эррола, Аллану остается moAbko cmoAknymb того лицом k лицу с его страхом, чтобы полностью вывести из равновесия. В связи с этим Аллан вспоминает, что в прошлом часто гадал, почему Эррол изо всех сил старается избегать встреч с обычными nokynamc-лями, быстро передавая их на попечение Аллана и одновременно старательно изобраЖая обаяние и трогательную заботу о том, чтобы (клиентов обе луЖили kak моЖно лучше. То, kak Эррол делал это, неизменно вызывало у nokynamcAeu впечатление, что их вверяют в самые надеЖные pyku, то есть Эррол убсЖдял их в том, что они получат то осо­бенное внимание, komopozo заслуживают. Ognako теперь Аллану неожиданно становится ясно, что makuc nanyckHbic обаяние и забота были для Эрро­ла лишь возможностью избеЖать вероятности выс­тавить Hanoka3 свою слабость,

Когда Эррол 3akan4ueaem свою речь, Аллан просто улыбается в ответ, а затем «простодушно-» застав­ляет Эррола встретить свой страх лицом k лицу, предлагая ему в течение пары дней поработать вместе с ним в выставочном зале, чтобы Аллан мог поучиться ремеслу на примере Эррола. испытав внезапный испуг, Эррол начинает выдумывать самые разнообразные оправдания вплоть до того, что у него попросту нет времени этим заниматься и Аллану придется самостоятельно найти лучшую форму обслуживания покупателя. Однако, притворившись совершенно растерянным, Аллан отвечает, что он озадачен, так как всегда с уважением относился k занятости Эррола и именно потому изо всех сил старался самостоятельно найти лучший способ работы и не оказаться навязчивым.

У застигнутого врасплох Эррола есть только один выход: согласиться с Алланом. Воспользовавшись этой уловкой, Аллан вонзает свой меч глубже, поинтересовавшись, не является ли причиной недовольства его работой уровень продаж. Вновь оказавшись в ловушке, Эррол вынужден признать, что результаты продаж вполне удовлстворительны и его заботит только тот факт, что посто­ронние разговоры Аллана с порупателями могут повлиять на репутацию компании. На этот раз Аллан выдергивает взгляд Эррола до тех пор, пока тот не смущается и нe отводит глаза; после того Аллам спрашивает Эррола, нe было ли каких-либо жалоб со сторомы покупателей. Откровенно сообщив Аллану, что никаких жалоб не было — и втайне признавшись себе, что клиенты всегда отмечали, как приятно им было иметь дело с Алланом, — Эррол наконец-то вынужден помять кое-какую правду о самом себе.

Вспъпснув от ярости, он просит Аллана покинув его кабинет, невнятно пробормотав, чтобы ом подумал об этом разговоре, в глубине души ужеnpekpacno понимая, что Аллам победил, по»смзяв его собственную зависть k owkpbimoMy и друАслюбно-му 4enoeeky. Аллам подавляет понимающую ynb«6ky и eeJknuoo благодарит Эррола за его «полезные yka-зания», преАде чем выйти из ka6uMcma.

На протяжении всего столовения с Эрролом Ал­лам твердо опирался ма собственные змамия, одма-ko при этом ничуть ме подвергал опасмости свою kapbepy. Напротив, застав Эррола в совсршсммо глу­пом положении, ом заслужил его уважение тем, что ме стал omkpbimo goka3bieamb его мсправоту, од-мовремеммо ясно noka3ae Эрролу мслочмость его npugupok, вызванных завистью. Сделав это, Аллан предоставил Эрролу богатую пищу для размышле­нии, вследствие чего его зависть у*е начала прев­ращаться в восхищение смелостью и блестящими способностями Аллана. U все ske следует понимать, что в действительности Аллам сделал moAbko og-мо; cmonkMyn Эррола личом k лииу с его собствен­ным страхом. Если Эррол oka)kemcя достаточно честным перед собой, чтобы полностью смириться с тем, что выяснилось в этом разговоре, он не moAbko признает, что Аллан его перехитрил, но и поблагодарит его за то, что он помог ему осоз­нать свои ckpbimbtc страхи.

Если Эррол захочет столкнуться со своим страхом, он добь­ется более глубокого понимания самого себя и благодаря этому осознает потенциальные возможности, связанные с его застен­чивостью и вызванной ею замкнутостью. Однако после битвы с воином лишь редкие люди способны понять, какую помощь он оказал им таким выслеживанием. Столкнувшись с силой воина, обычный человек просто постарается как можно скорее забыть

о случившемся и продолжит жить так, словно ничего не прои­зошло.

Завершая разговор о том, что представляет собой прочесыва­ние теней, необходимо высказать одно предупреждение. Внима­тельно обдумайте приведенный пример. Но не стоит полагать, что прочесывание теней всегда оказывается таким простым, ка­ким оно выглядит в рассмотренном случае. Я использую простые примеры только во имя ясности, но, по правде сказать, в изви­листых путях работы человеческого разума нет ничего простого. Чтобы освоить искусство прочесывания теней, нужны время, терпение и широкая практика. В связи с этим никогда не следует забывать, что не бывает ни одинаковых людей, ни одинаковых ситуаций, какими бы похожими они ни казались на первый взгляд. Искусство сталкинга всегда остается умением действен­но и виртуозно импровизировать в текущее мгновение — ра­зумеется, такого мастерства нельзя добиться за один день.

В руках искусного сталкера прочесывание теней становится могущественным средством — настолько неприметным и утон­ченным, что после битвы у противника часто возникает жуткое ощущение, что в распоряжении воина была некая сверхъестест­венная сила, в каком бы значении ни понималось это довольно бессмысленное слово. Однако в прочесывании теней нет ничего «сверхъестественного», а воин не обладает никакими силами, не доступными всем тем, кто готов вложить необходимые усилия и время на изучение искусства сталкинга.

В отличие от первых четырех аспектов правила сталкера, я не рассматривал в связи с четырьмя постулатами сталкинга пя­тый аспект. Это вызвано двумя причинами. Во-первых, как уже пояснялось ранее, все семь аспектов правила сталкера могут применяться в контексте любых постулатов сталкинга или их сочетаний. Не существует жестких и определенных правил, оп­ределяющих, какой аспект правила сталкера следует применять в контексте того или иного постулата. Понимание того, какой аспект правила связан с какой-либо конкретной ситуацией, и его применение в контексте надлежащего постулата опираются на искусное умение различать, которого можно достичь только постоянной практикой. Таким образом, описывая на уместных примерах первые четыре аспекта правила сталкера, я просто пы­тался предоставить читателю возможность осознать, на каких принципах основано их действие, чтобы он по крайней мере мог начать усилия по действенному применению правила сталкера.

Теоретические пояснения не могут обеспечить большей помо­щи, так как только практика способна принести читателю под­линное понимание того, как использовать правило сталкера в контексте четырех постулатов сталкинга.

Второй причиной того, что я опустил объяснения о приме­нении пятого аспекта правила сталкера в контексте каждого от­дельного постулата, были требования простоты. Важно пони­мать, что следствия пятого, шестого и седьмого аспектов правила сталкера настолько обширны, что почти в любом контексте применения они непременно растянутся по области проявления двух или всех четырех постулатов сталкинга. Что касается пято­го аспекта правила сталкера, то этот аспект почти целиком свя­зан с действием в противоположность ответному действию. Действие относится к Северу, и той же стороне света соответс­твует отсутствие привычного ответного действия на какие-либо события, то есть неделание. Таким образом, нет никаких сомне­ний в том, что этот аспект следует рассматривать в контексте второго постулата сталкинга. Однако, учитывая, что общая цель прочесывания теней заключается в достижении обычно не­возможного уровня трезвости, становится понятно, что проче­сывание теней также необходимо рассматривать в понятиях пер­вого постулата сталкинга.

Вернувшись к примеру Аллана и Эррола, можно заметить, что при столкновении со взглядом своего начальника на мир Ал­лан оказывается в невыгодном положении и потому должен стремиться к использованию пятого аспекта правила сталкера. Как уже известно, это означает необходимость применения неде­лания, то есть, во-первых, не откликаться на обстоятельства по­верхностным восприятием и, во-вторых, предпринять то дейс­твие, которое называют прочесыванием теней. Логично предпо­ложить, что, если Аллан собирается добиться успеха и не допус­тить ответных действий, он должен подходить к столкновению с Эрролом с точки зрения первого постулата, поскольку только это позволит ему не оказаться в ловушке поверхностного отно­шения к происходящему. Помимо этого, Аллану необходимо провести прочесывание теней —действие, непосредственно свя­занное со вторым постулатом. Следует, впрочем, осознавать один факт: несмотря на то, что прочесывание теней помогает Ал­лану обрести в этом столкновении ту ясность, которая позволит ему добиться преимущества над Эрролом, эта ясность примени­ма только в данной ситуации. На следующий день или через нес­колько дней Аллан вполне может столкнуться с очень похожим испытанием в общении с другим человеком, и потому ему совер­шенно необходимо признать глупость надежд на то, что ему ког­да-либо удастся разгадать тайну бытия, — и, разумеется, эта мысль заставляет его головой вперед нырнуть в глубины четвертого постулата.