Geum.ru

Религиозные традиции мира

Вид материалаДокументы
Глава: 44 Религии Китая сегодня
Ван Янмин
Ян символизирует тепло и свет, начало процесса, инь —
Ли — упорядочивающие принципы всею, что существует. Ли — это модели, структурно организующие ци — материальную основу всею сущег
Мо-цзы — философ V в до нэ, учивший, что люди должны действенно любить и заботиться друг о друге, ибо такова воля Неба Нефритовы
Праздник весны (цин-мин)
Пять стихий
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8

Глава: 44 Религии Китая сегодня


в xvi-xvii вв китайцы юго-восточных провинций начали мигриро­вать на Тайвань, Филиппины и в Юго-Восточную Азию. В XIX в., после открытия под нажимом Великобритании и Франции китайских портов, миграционный поток увеличился Тысячи китайских торгов­цев и чернорабочих устремились в такие страны, как Индонезия, Соединенные Штаты и Канада. Вначале они намеревались заработать денег и сразу же вернуться домой, но со временем большинство из них осело на новых местах. Несмотря на дискриминацию, китайцы открывали магазины и рестораны в больших и малых городах по всему миру, упорно трудились и выживали. В таких городах, как Нью-Йорк, Сан-Франциско и Ванкувер, возникли целые китайские кварталы — «чайнатауны», обитатели которых продолжали придержи­ваться обычаев и религиозных обрядов своей родины, издавали китайские газеты, строили театры, клубы и храмы. Эти организации процветают и сегодня. В Ванкувере, к примеру, есть три китайских буддистских храма, один из них представляет собой прекрасное здание в пригороде, при котором постоянно живет монах. Когда входишь внутрь, создается впечатление, что вдруг вернулся на Тай­вань. Есть в Ванкувере и секта, занимающаяся автоматическим пись­мом, во многих китайских семьях сохраняется в той или иной форме культ предков. Живописны новогодние празднества с их застольями, шествиями, танцами львов и взрывами хлопушек.

 

Тайвань

с 1950 г. тайвань неуклонно двигался по пути процветания. Его население пользовалось большей религиозной свободой, чем это было когда-либо прежде в китайской истории. Несколько сект все еще находятся вне закона, но это — продолжение имперских запретов, наложенных столетия назад.

Сочетание хорошего образования и религиозной свободы с увели­чившимся досугом и материальным достатком дало мощный импульс развитию народной религии. В любом городе и квартале есть храмы, большие и малые, многие их них с изящно и живописно отделанны­ми крышами, резными столбами и статуями божеств с черными и желтыми лицами. В больших сосудах, находящихся перед алтарями, круглые сутки курятся благовония, люди приходят и уходят, молятся, бросают гадательные доски, узнают, что им предстоит в этот день, вытряхивая из бамбукового пенала пронумерованные палочки. В боковой   комнате   можно   увидеть   трясущегося   в   трансе   медиума, возвещающего высоким фальцетом волю божества, окруженного ве­рующими, которые нуждаются в исцелении или житейском совете. В праздничные дни для совершения своих особо действенных ритуалов может быть приглашен даосский священник, которому помогают певцы священных текстов. Возможно, одновременно вне стен храма будут изображать богов и героев актеры народной оперы. Если празднуется день рождения божества, будет устроено большое угоще­ние с жареной свининой, овощами и сваренными на пару пельменя­ми, а также шествие по округе с оркестром и статуей божества в разукрашенном  паланкине.

В сектантских храмах есть все вышеперечисленное плюс изучение священных текстов и сеансы автоматического письма, на которых обнародуются новые божественные откровения. Сектантские объеди­нения процветают на Тайване везде, некоторые из них имеют десятки отделений, для членов которых характерны активное переживание близости богов и духов, легкость контакта с ними и их интерес к людским делам.

На Тайване есть и буддийские мужские и женские монастыри. В некоторых из них живут люди, прибывшие сюда с континентального Китая после гражданской войны 1945—1949 гг. В монастыре со строгим распорядком монахи каждый день встают в четыре утра по сигналу огромного барабана и гонга: бом... дон, бом... дон. Они одеваются, умываются и идут на утреннее поклонение большой позолоченной статуе Будды, перед которой распевают священные тексты и имена будд и бодхисаттв. Монахи то стоят, то опускаются на колени на мягкие подставки, то обходят вокруг статуи. После сорокапятиминутной церемо­нии они, следуя друг за другом, в молчании направляются в столовую, где завтракают рисовой кашей, солеными овощами и чаем. После предварительной молитвы один из монахов берет несколько зерен риса и кладет их на каменную алтарную колонну за дверью, жертвуя всем духам неба и земли. После завтрака монахи снимают верхнюю одежду, чтобы приняться за монастырский труд: прополку сада, покраску оконных рам, подметание аллей, закупку овощей и благовоний, оплату счетов, предъявленных торговцами рисом. Некоторые монахи штудируют книги в библиотеке, а другие в это время показывают нескольким родственникам нишу в монастырской пагоде, где после похорон будет помещена урна с прахом их бабушки.

За вторым завтраком обычно следует сеанс медитации или лекция о сутре (буддийском священном тексте), которую читает заезжий ученый монах. Вечером менее скромный вегетарианский ужин, основным блюдом которого является соевый творог (тофу)20*, приготовленный таким обра­зом, чтобы видом и вкусом он напоминал курицу, рыбу или свинину, с обильным гарниром из риса и сваренных на пару овощей. В семь вечера все возвращаются в главный культовый зал для вечернего богослужения. К девяти часам гаснет свет, и монахи отдыхают, пока барабан и гонг вновь не разбудят их.

Многие тайваньские семьи до сих пор соблюдают старые праздники; посещение могил весной все еще весьма походит на сцену, описанную в предыдущей главе. Матери по-прежнему каждый день возжигают благовония перед табличками с именами предков на семейном алтаре, а всей семье полагается посещать общинный храм. Однако, поскольку образование в государственных школах носит светский характер, многие  молодые люди,  особенно  в  городах,   пренебрегают старыми обычаями. Они предпочитают ходить в кино, разъезжать в автомоби­лях или на мотоциклах и болтать с друзьями в кофейнях. Для некоторых религия — это нечто старомодное и ненаучное, поэтому больше не стоит ей следовать.

Помимо светского образования еще одним фактором, меняющим религиозную ситуацию на Тайване, является христианство, представлен­ное большим количеством миссионерских групп: католических, пресви­терианских, мормонских, пятидесятнических и др. Многие из этих деноминаций были активны в континентальном Китае до 1949 г., когда миссионерская деятельность там была запрещена новым марксистским правительством во главе с Мао Цзедуном. После этого работавшие в Китае миссионеры разъехались по всему миру, большое их число решило обосноваться как можно ближе к Китаю, в особенности на Тайване и в Гонконге. Поэтому христианские церкви на Тайване многочисленны, весьма заметна их разносторонняя деятельность: им принадлежат школы, больницы и университеты, ведется широкая пропаганда хри­стианского учения на китайском языке — бесплатная раздача христи­анских книг и брошюр, христианские программы на радио и телеви­дении. Тайваньские китайцы-христиане стали обычным явлением, в глазах некоторых христианство — более современная религия, пре­имущество которой состоит в ее связи с западной промышленностью и наукой. Кроме того, китайцам стало легче переходить в католицизм после того, как церковь признала в модифицированном виде покло­нение предкам.

Есть на сегодняшнем Тайване и несколько мусульманских мечетей, принадлежащих китайским мусульманам, прибывшим с материка. Собственно говоря,  первое мусульманское  богослужение,  которое я посетил, проходило в прекрасной новой мечети в Тайбэе, столице Тайваня. Сняв обувь, мы стояли на коленях на коврике и слушали имама (предстоятеля на молитве), читавшего по-арабски Коран. Жен­щины находились в другой части мечети, отделенной от мужчин занавесом.

 

Континентальный Китай

на тайване китайские и иностранные религии процветают; то же самое можно сказать о Гонконге и о китайских общинах Сингапура, Малайзии и Таиланда. Однако центром китайской культуры является, конечно, континентальный Китай, а там, особенно после 1949 г., религия переживала более трудные времена. Столетиями китайские правительства присваивали себе право контролировать или даже ре­прессировать те религии, которые были им не по нраву.

Не оставались в долгу и враждебные государству религиозные движения, такие, как «Тайпин тяньго» — «Небесное государство великого благоденствия», возникшее в середине девятнадцатого столе­тия. Это движение, испытавшее сильное влияние протестантства, стало столь активным, что правительство посылало войска для разгона его собраний и ареста лидеров. К 1851 г. эти стычки переросли в обширную гражданскую войну, охватившую весь Центральный Китай. В 1864 г. тайпины были в конце концов разгромлены, но до этого они установили свою администрацию в контролировавшихся ими районах. Эта администрация провела в период своего правления ряд революционных мероприятий, среди которых — раздача земли кре­стьянам и наделение женщин равными с мужчинами правами в армии. Кроме того, они совершали нападения на нехристианские храмы и уничтожали находившиеся в них изображения во имя библейского Бога, не желавшего соперников. История многих конфуцианских, буддийских и даосских храмов Китая свидетельствует о том, что они были отстроены заново в 60-х годах прошлого века после разрушения тайпинами. После националистической революции 1911 г. имели место спорадические нападения на храмы и церкви, совершавшиеся радикалами, по мнению которых с религией необходимо было покон­чить ради обновления Китая. В водовороте войны многие религиоз­ные здания были либо полностью уничтожены, либо превращены в солдатские казармы.

После победы коммунистов в 1949 г. давление правительства на религию стало более систематическим. Миссионеры изгонялись из страны, а часть церковной собственности была передана государствен­ным предприятиям, школам и больницам. Монастырские и храмовые земли были розданы крестьянским коллективам для самостоятельного ведения хозяйства, а монахов и священников заставили работать на полях наравне со всеми остальными. Людей учили, что народная религия — всего лишь суеверие и должна быть заменена марксистским учением, более эффективной медицинской помощью и современными методами обработки земли и ирригацией. Многие храмы пришли в запустение или были снесены.

Как бы то ни было, а до 1966 г. религиозная жизнь по всему Китаю   продолжалась,   находясь   под   охраной   конституции   страны, узаконившей как свободу вероисповедания, так и свободу критики религии. В 1966 г. начался новый этап истории Китая, именуемый «великой пролетарской культурной революцией». Это была попытка Мао Цзедуна и его последователей начать сначала революцию 1949 г., избавляясь от старых обычаев, идей и форм руководства. Мао поднял миллионы молодых людей на выступления против учителей и бюро­кратов, на уничтожение всего, что выглядело пережитком дореволю­ционного «плохого старого времени». Людей, заподозренных в оппо­зиции правительственной политике, по всему Китаю увольняли с работы, заставляли публично исповедоваться в своих грехах против революции, ссылали в сельскую местность или даже убивали. Многие предприятия, учреждения и университеты закрывались, так как не оставалось никого, кто руководил бы ими. Повсюду бродили группы людей, именовавшиеся «красными охранниками»21*, которые клейми­ли предполагаемых реакционеров, сжигали старые книги и уничтожа­ли антикварную мебель. Разумеется, атакам подверглась и религия как устаревшее «феодальное суеверие». Уцелевшие христианские церкви закрывались или превращались в фабрики. Храмы грабились, изобра­жения в них уничтожались, а все христианские и даосские священни­ки и монахи, за очень немногим исключением, были вынуждены оставить религиозную деятельность и заняться ручным трудом.

Мао Цзедун скончался в 1976 г., и вскоре завершилась «культурная революция». Но, когда я учился в Китае в 1981 г., следы воздействия этой разрушительной революции на религию были еще видны повсю­ду — пустующие алтари, церкви, используемые под промышленные цеха, тщательно стертые надписи на камнях в храмах. Ближе к концу моего пребывания я посетил гору в провинции Хунань — Наньюэ, «Южный пик»; одну из пяти древних священных гор Китая, где наша семья не раз проводила лето, когда я был мальчиком. В течение пятисот лет на Наньюэ существовали даосские храмы и буддийские монастыри; десятки зданий стоят здесь и сегодня. Однако к моему приезду в 1981 г. там не осталось ни одного изображения божества или Будды, только голые каменные алтари, лишь перед несколькими из них была свежая зола от воскурения благовоний. Исчезли все монахи и священники, здания были заброшены или использовались как жилища сразу для нескольких семей. Когда я спросил, что же случилось, мне ответили, что большая часть разрушений произошла во времена «культурной революции», когда отряды молодых «красных охранников» поднимались на гору с окрестных равнин, чтобы унич­тожать любые «феодальные пережитки», попадавшиеся им на глаза. Один китаец-экскурсант сказал мне: «Вы и понятия не имеете о безумии тех дней».

Во времена «культурной революции» исчезли почти все внешние проявления религии. В монастырях не было слышно ритуальных песно­пений, христиане прятали свои Библии под кроватями и собирались тайком, небольшими группами, дома друг у друга. Уцелевшие секты народной религии были запрещены, а их руководители подвергнуты унижениям, тюремному заключению или еще худшей участи. Ученые более не решались писать об истории китайских религий, а если и писали, то лишь для того, чтобы осмеять их. Буддийские статуи почти полностью исчезли из Национального исторического музея в Пекине, словно буддизм никогда и не существовал в Китае. Для без малого пятой части человечества традиционной религии как бы не стало, хотя какое-то время существовал культ Мао Цзедуна, когда некоторые люди воздавали ему почти божеские почести и проводили много времени за чтением и заучиванием его книг. Однако к середине 70-х годов это поклонение пошло на убыль и «пуговицы Мао» и его «красная книжечка» постепенно потеряли популярность.

Вскоре после смерти Мао были отстранены от власти его жена и другие высшие руководители («банда четырех»), и Китай вступил в новую фазу развития, более умеренную и прагматичную. С тех пор Китай вновь меняется быстрыми темпами: коллективное сельское хозяйство уступает место старой модели — индивидуальной обработке земли, арендуемой у государства. Сдав определенную квоту местной администрации, крестьяне могут сами распоряжаться остальной ча­стью урожая. Этот стимул повысил производительность труда в сельском хозяйстве до рекордного уровня. Промышленным рабочим выплачиваются премии за хорошую работу, поощряется основание собственного дела торговцами, ремесленниками и врачами после того, как они отработали определенное время в государственных организа­циях. Вновь принялись за работу ученые, заполнены университеты, и многие иностранные компании с их техническим и коммерческим опытом приглашаются содействовать модернизации Китая.

Одновременно с отходом от марксистской модели в области сельскохозяйственной, промышленной и социальной политики про­исходит и либерализация отношения к религии. Вновь открыты сотни церквей и храмов, вернулись к отправлению служб их священнослу­жители. Возобновили свою деятельность несколько богословских се­минарий и других центров религиозной учебы, ученые снова свобод­но высказывают свою позицию в отношении религии. Государство даже выплачивает компенсацию за конфискованные ранее религиоз­ные здания. Есть также некоторые свидетельства возрождения практи­ки народной религии в культе предков, погребальных ритуалах и храмовых жертвоприношениях, хотя медиумы и сектантские объеди­нения по-прежнему строго запрещены. Разумеется, еще слишком рано говорить о том, как далеко зайдет эта либерализация, и уж во всяком случае религиозная деятельность в Китае сегодня менее масштабна, чем в прошлом. Страной по-прежнему руководят марксисты, пола­гающие, что государство в конечном счете должно контролировать все. Большинство населения, по-видимому, просто утратило интерес к религии: его заботят получение хорошей работы и улучшение условий труда, внедрение современной техники, образование детей и развитие  китайской  экономики.

Тем не менее многие традиционные воззрения, столетиями под­держивавшиеся религией, до сих пор сильны в Китае — уважение к семье и к ставшим, верность нации и благодарность за возможность родиться китайцем. Китайцы до сих пор ставят взаимность во главу угла человеческих отношений: другим ты должен делать то, что ожидаешь от них для себя. Поэтому люди дарят подарки и приглаша­ют друзей пообедать с ними в ресторан, надеясь, что со временем друзья также помогут и им. Услуга за услугу — первыми свидетель­ствами существования этого принципа являются жертвоприношения духам предков при династии Шан в XIV в. до н.э. Еще одна древняя тенденция, которая жива и сегодня, — это интерпретация человече­ских проблем в моральном плане, как борьбы добра и зла, общест­венного порядка и жажды личного обогащения; впервые эта тема получила ясное выражение у Конфуция двадцать пять веков назад. Эта тенденция заметна в статьях пекинских газет от 1977 г., посвящен­ных ликвидации последних отголосков  «культурной революции».В этих статьях жена Мао Цзедуна и ее сторонники изображаются не просто как политические оппоненты, а как злостные еретики, действующие лишь ради личной выгоды. Одним из расхожих лозунгов тех дней было. «Уничтожить банду четырех», «Схватить злобных дьяволов!» А вот один из заголовков: «Полностью изгнать четырех вредителей».

Некоторые из этих терминов ничем не отличаются от тех, что столетиями использовались в экзорцистских ритуалах.

Эта морализирующая тенденция жива и на Тайване, как видно из газетных сообщений 1984 г. о полицейской кампании против организо­ванной преступности. Основная из предлагаемых мер — усиление нрав­ственного момента в программах государственных школ Группы защиты потребителя утверждают, что причина производства компаниями опасных для здоровья или некачественных продуктов кроется в охватившем современное общество стремлении к наживе, стремлении, которое можно умерить, расширяя и улучшая обучение. Этот же подход заметен и в священных текстах современных сект народной религии: главной болезнью общества для них является нравственное невежество, а лекарством — проповедь и добрый пример.

Есть свидетельства продолжающегося влияния и других религиозных воззрений, даже если они не признаются таковыми. Выдающиеся люди и теперь считаются образцами — хорошими или плохими — для всей страны. Борьба добра и зла воплощается в конкретных лицах, инди­виды становятся символами значительных общественных сил, подобно богам народной религии. Мао Цзедун, например, долго почитался как спаситель Китая, несущий всем свет и надежду, в то время как его противники беспощадно критиковались как ярые реакционеры. Ки­тайская печать восхваляет рабочих, которые перевыполняют произ­водственные нормы или изобретают новые механизмы, они являются примером для всеобщего подражания, так же как и герои, ценой своей жизни спасающие других от смерти в воде или под колесами поезда. Праведная смерть ради общего блага — тема, присутствующая во многих религиях, — представлена в Китае знаменитым божеством Гуань-гуном22*, символом верности и бесстрашия Гуань-гун начинал свой путь к божественному статусу как доблестный генерал III в. н.э , павший в бою со злым соперником доброго императора. Гуань-гун больше официально не почитается в Китае, но дух, олицетворяемый им, живет. В Китае, как и в других странах, древние религиозные воззрения до сих пор имеют силу даже над теми, кто забыл об их истоках и кто, возможно, сам нерелигиозен. Если мы будем иметь это в виду при изучении истории религий, включая наши собственные, то это поможет нам лучше понять происхождение современных идей и взглядов.

 

Некоторые уроки религии Китая сегодняшнему времени

сегодня мы можем многому научиться у религий Китая, и прежде всего — верности и сотрудничеству внутри семьи и сильному чувству ответственности за порядок в обществе.  Это  внимание  к обществу является в  Китае основой особого вида бессмертия — бессмертия дел, проявляющегося на практике в совершении действий, «благоухающих сотню поколений». Китайцы убеждены в том, что важнее всего в жизни человека его помощь семье и обществу образованием, упорным трудом и сохранением нравственной чистоты. Общество продолжает существовать и после нашей смерти; мы внесли свой вклад в его укрепление, а значит, наша жизнь имела смысл.

Эта сосредоточенность на общественной жизни связана с еще одним убеждением китайцев: родиться человеком — редкая удача. Согласно буддийскому учению, есть шесть путей или форм существо­вания: от богов до животных и демонов в чистилище. Через эти пути проходят все живые существа, перевоплощаясь в соответствии со своей кармой или моральным достоинством. Человеческая жизнь лишь одна из этих возможностей, и к тому же труднодостижимая, в особенности это касается рождения в такой цивилизованной стране, как Китай. Поэтому пока мы здесь, мы должны использовать жизнь наилучшим образом, постараться быть достойными своего счастливого жребия и жить нравственной жизнью, чтобы вновь родиться челове­ком.

На высшем философском уровне некоторые китайские мыслители учили, что люди должны быть «разумом Вселенной». Мы — вселенная, осознающая себя, единственная подобная форма сознания из известных нам. Поэтому наша задача — мыслить за все остальное, к мышлению неспособное, увенчать развитие мира нашей культурой и нравствен­ностью. В китайской философии люди «образуют триаду с небом и землей», и наша роль равна по значимости роли двух других членов триады, так что без нас природа несовершенна. Говоря на языке Запада, человеческая роль в эволюции заключается в мышлении, в продолжении древнего процесса естественного развития через общест­венную, государственную, экономическую, культурную жизнь и обра­зование; именно они и составляют нашу часть «триады». Ответствен­ность действительно чрезвычайно велика: если мы не сделаем этого, то никто не сделает этого за нас.

Другой интересной для нас чертой китайского мировоззрения является религиозный эгалитаризм — убежденность в том, что возможность просветления одинакова для всех, что «человек с улицы может стать мудрецом». Конфуцианские философы издавна учили, что семена доброты есть во всех нас и нам следует лишь поощрять их рост. Они также учат, что подлинная ценность человека — в его высокой нравственности, развитие которой через самоотречение и упорный труд доступно всем. Представители даосизма верят в то, что энергия и ритм космоса присут­ствуют в каждом из нас в качестве основы нашей жизни, даже если мы забыли об этом. Все, что мы должны сделать, это вернуться к Дао (Пути) внутри нас, чтобы обрести новое ощущение мира и гармо­нии со всем сущим. По учению буддизма, каждый человек обладает способностью совершенно объективного и неэгоцентрического ви­дения жизни. Впервые к такому видению сознательно пришел Будда, и это означает, что стать буддами можем мы все. Чань(дзэн)-буддисты считают, что каждый может достичь просветления уже сейчас, если очень постарается. Так три основных религиозных течения Китая сходятся в том, что все мы способны сделаться лучше, стать психологически уравновешенными, отзывчивыми и сострадательными. Достойны упоминания и многие другие ценные положения: гармо­ния с ландшафтом в фэншуй, конфуцианское отношение к образова­нию как к процессу, длящемуся всю жизнь, убежденность в том, что жизнь — это арена морального выбора, способного изменить нашу судьбу. Это последнее положение в свою очередь коренится в вере в то, что в конце концов сама Вселенная на стороне порядка и доброты. Если мы будем настойчивы, то когда-нибудь мы (или наши семьи) получим должное вознаграждение. По словам конфуцианского фило­софа IV в. до н.э. Мэн-цзы, «те, кто соответствует Небу, будут жить; те, кто противился Небу, умрут». Мы могли бы продолжить перечис­ление, но все эти положения объединяет взгляд на мир как на живую систему, в которой все связано со всем. Именно это глубокое ощущение взаимозависимости и взаимосвязи делает изучение религий Китая столь уместным сегодня. Современная наука, экономическая жизнь и история преподают нам тот же урок, урок, в котором мы все еще нуждаемся.

Что ждет религии Китая в будущем? Конечно, никто не может сказать наверняка, но, вероятно, с успехами модернизации некоторые формы китайской религиозности продолжат существование, а иные поте­ряют популярность, что будет отчасти определяться тем, какие из них затрагивают личностную сферу и играют полезную роль. Смерть, семья и смена времен года всегда будут с нами, поэтому сохранят свое значение культ предков и погребальные обряды, так же как и Новый год и другие праздники. Всегда найдутся люди, желающие обрести более сильное и более личное чувство религиозной удовлетворенности через присоединение к коллективу или конгрегации, поэтому народные религиозные секты, вероятно, будут существовать еще долго. В современном обществе люди переезжают с места на место и должны сохранять свою индивидуаль­ность в новом окружении, вдали от семьи и родных мест. Один из путей приспособления к новой ситуации — стать частью социальной группы со специфическими целями и видами деятельности, открытой для всякого заинтересованного человека. Тайваньские народные рели­гиозные секты выполняют эту задачу для людей, нуждающихся в чувстве единения, моральной устойчивости и в спасении после смер­ти. Сектанты также занимаются медитацией и изучением священных текстов, что привлекает тех, кто ищет более непосредственного лич­ного знания о богах и их учении. Конечно, правительство континен­тального Китая до сих пор препятствует деятельности религиозных сект, поэтому там они могут и не возродиться.

Буддийские монастыри уже давно не пользуются в Китае значи­тельным влиянием; в будущем основными видами деятельности буд­дистов станут, вероятно, изучение священных текстов и сеансы меди­тации для мирян наряду с ритуалами в честь будды Амитабхи. Как и народные религиозные секты, буддизм скорее всего продолжит суще­ствование в тех своих формах, которые обещают больше всего «могущества людям». Люди хотят контролировать свою религиозную судьбу, понимать, что происходит вокруг, и чувствовать себя уверен­но. Повторение имени Амитабхи для того, чтобы обеспечить себе перевоплощение в его раю, прямо соответствует этой потребности.

Еще одна религия, которая, возможно, продолжит распространять­ся в Китае и на Тайване, — христианство. У христианства несколько преимуществ, главное из которых — его связь с наукой и современ­ным   образом   жизни   Европы   и   Северной   Америки.   Большинство китайцев сами хотят стать более современными, поэтому для тех из них, кто склонен к религиозности, христианство может выглядеть привлекательным. Старое неприятие христианства из-за его некитай­ского характера уже исчезло, так как в Китае сильны западнические тенденции и многие его жители отошли от традиционных религиоз­ных культов. Этому процессу способствует и то, что церкви в Китае независимы от иностранной поддержки с 1949 г. и, следовательно, больше не обвиняются в том, что представляют иностранную религию и интересы других государств.

И китайцы и тайваньцы могут становиться христианами на закон­ной основе. Христианство предлагает хорошую организацию, семина­рии, изучение священных текстов, ясное этическое учение и обещает спасение. Христианские школы и больницы издавна имеют сильное влияние в Китае и до сих пор активны на Тайване. Более того, в Китае большая часть местных конкурентов христианства ликвидирована пра­вительственными репрессиями против народной религии. Для людей, стремящихся найти религию с последовательным учением, христиан­ство является очевидной альтернативой. На Тайване народные секты весьма активны, однако христианство имеет престиж, располагает деньгами, играющими заметную роль учреждениями и специально подготовленными руководителями, отчасти благодаря поддержке из­вне — от североамериканских и европейских церквей. Большинство китайцев не придерживаются никакой религии, но кажется вероят­ным, что некоторые из тех, кто сохраняет к религии интерес, увидят в христианстве возможность быть одновременно религиозным и современным. То же самое в некоторой степени верно и для Тайваня, хотя здесь религиозная конкуренция острее, а христианство до сих пор зависит от иностранной поддержки.

Суммируя сказанное, надо признать, что выживут, вероятнее всего, те формы религий Китая, которые имеют отношение к основ­ным проблемам, таким, как смерть, и которые наполняют смыслом жизнь человека в современном меняющемся обществе. Сегодня, по крайней мере, живы многие из традиционных верований и обрядов, а некоторые возрождаются как в Китае, так и на Тайване.

Разумеется, сохраняющееся влияние китайских религий не ограни­чивается Китаем, Тайванем и китайскими общинами за рубежом — ведь такие традиции, как гимнастика тайцзицюань, чаньская (цзэнская) меди­тация и китайская медицина, прочно утвердились в Канаде, Соединенных Штатах и Европе. Древним гадательным текстом «Ицзин» в Америке увлекаются, пожалуй, больше людей, чем в самом Китае; для нас это ново, интересно, для них же старо. Взгляд на мир как на всеобщую взаимосвязь, присущий китайской философии и религии, известен на Западе с XVI в., здесь часто выходят новые книги об этом. Во всем этом китайском материале некоторые люди чувствуют целостность и взаимосвязанность, которых недостает нашим верованиям. Китайская медицина, например, подчеркивает важность профилактики заболева­ний соответствующей диетой, упражнениями и умеренным образом жизни. Если что-то разладилось в одной части тела, причиной этого считается несбалансированность всей системы — от функционирова­ния печени и до ситуации в семье и режима работы. Длительную боль в горле можно лечить не только антибиотиками, но и целебными травами, восстанавливающими нормальное кровообращение, также рекомендуется отдыхать и вести менее напряженный образ жизни. Один из уроков традиционной китайской религии и философии для нас состоит в том, что мы являемся частью взамосвязанного мира и должны взять на себя ответственность за него. Этот основополагаю­щий взгляд четко сформулирован философом Ван Янмином (1472— 1529),  который писал:

«Великие люди полагают небо, землю и тьму вещей единым телом Они смотрят на Поднебесную как на одну семью, а на Срединное государство как на одного человека Если ничтожные люди размежевывают форму и содержание, разделяют на «ты» и «я», то великие люди способны полагать небо, землю и тьму вещей единым телом без того, чтобы нарочито задумываться над этим Поскольку такова гуманная основа их сердец, постольку они и составляют единое тело с небом, землей и тьмой вещей Неужели таковы только великие люди9 Нет, сердце даже ничтожного человека точно такое же, хотя он и уничижает его сам Поэтому при виде ребенка, падающего в колодец, его сердце обязательно пронизывают испуг и страх, соболезнование и сострадание Это потому, что его гуманность образует с ребенком одно тело, ведь он того же, человеческого рода Его сердце не в силах вынести вида птиц и зверей, жалобно кричащих и трепещущих в страхе. Это потому, что его гуманность образует единое тело с птицами и зверями, ведь они обладают сознанием. При вырубке и уничтожении деревьев и трав его сердце неминуемо преисполняется сочувствием и сопереживанием Это потому, что его гуманность образует единое тело с деревьями и травами, ведь они обладают жизненной силой При виде разрушения камня и черепицы его сердце обязательно испытывает озабоченность и сожаление Это потому, что его гуманность образует единое тело с камнем и черепицей А значит, даже сердца ничтожных людей наделены этой гуманностью, образующей единое тело со всем Ибо сердца их коренятся в их собственной небесной природе, которая по своему естеству наделена разумностью, ясностью и неомраченностью. По этой причине она называется «природная ясность».

Манифестировать эту природную ясность — значит явить субстанциональное единство своего тела с небом, землей и всем множеством вещей, тогда как любить людей — значит заставить это единство действовать повсюду. Поэтому проявление природной ясности состоит в любви к людям, а любовь к людям — это способ проявить природную ясность. Вот почему, лишь если я люблю моего отца, отцов других и отцов всех людей, моя гуманность действительно может образовать единое тело с моим отцом, отцами других и отцами всех людей Когда она воистину образует с ними единое тело, выявится природная ясность форме сыновней почтительности Лишь если я люблю моего брата, братьев других и братьев всех людей, моя гуманность действительно может образовать единое тело с моим братом, братьями других и братьями всех людей Когда она воистину образует с ними единое тело, выявится природная ясность в форме братского уважения Все — от правителя, министра, мужа, жены и друзей до гор, рек, духовных существ, птиц, животных и растений — следует искренне любить, чтобы осуществилась моя гуманность, образующая с ними единое тело, и тогда моя природная ясность выявится совершенно, и я действительно образую единое тело с небом, землей и всем множеством вещей»21

Именно такие Взгляды делают традиционные религиозные и фило­софские системы Китая ценными для нашей эпохи.

 

Словарь терминов

Автоматическое письмо — письмо на бумаге или на подносе с песком, выполняемое вселившимся в письменный прибор духом или божеством Распространенный в Китае способ получения откровений, нравственных наставлении и ответов на молитвы

Амитабха — будда, владыка рая, именуемою «чистой землей запада» Те, кто молится ему и с преданностью повторяет его имя, могут возродиться в этом раю посте смерти

Бодхисаттва — человек, поклявшийся обрести просветление и достичь состояния будды через воспитание в себе мудрости и сострадания. Многие бодхисаттвы, начавшие свой подвиг в древности, сегодня почитаются буддизмом как святые и герои

Будда — человек, достигший абсолютного просветления, нравственно и духовно совершенствуясь перед этим в течение многих жизней  Символизируя объективность, бескорыстие и сострадание, Будда является образцом для всех людей  Каждый мир и каждая эпоха имеют своего Будду, наш Будда — Сиддхартха Гаутама, живший в Индии в VI—V вв до н э

Ван Янмин — конфуцианский философ и чиновник (1472—1529), учивший, что потенциал доброты заложен в человеческом сердце. Эта доброта должна выражаться в любви ко всему сущему

Гадание — ритуальные действия, цель которых — выяснить волю предков или божеств такими методами, как толкование трещин на нагретых костях, отбор длинных и коротких палочек или бросание на пол имеющих форму полумесяца деревянных дощечек. Все эти ритуалы предполагают наличие скрытого влияния божественных сил на процесс гадания

Гуй — демоны или злые духи, как правило, это души умерших, которые пребывают в гневе из-за того, что они умерли насильственной смертью или их могилы находятся в небрежении.  Гуй могут вызывать болезни, безумие и другие неприятности.

Дао — букв «путь» В конфуцианстве образ жизни, приличествующий «благородному человеку», основанный на воле Неба Для даосизма Дао — исток и устроение Вселенной не имеющий формы, однако обладающий огромной силой.

Даосизм — религия, возникшая в Китае во II в , имеющая своих священнослужителей, теологические основы, ритуалы, священные тексты и организационную структуру. Придает особое значение обновлению жизненной силы через контакт с Силами космоса, происходящий в геле священника

«Желтые повязки» («Путь великого благоденствия») — народное религиозное движение, участники которого подняли в 184 г вооруженное восстание с целью захватить верховную власть в Китае, предшествовало даосизму

Инь (ян) — виды энергии во Вселенной, находящие выражение в противопоставлении ночи и дня зимы и лета, луны и солнца Ян символизирует тепло и свет, начало процесса, инь — холод и тьму, завершение процесса.  См   также пять стихий и ци

«Ицзин» — древняя китайская книга гадания и мудрости Основана на шестидесяти четырех последовательностях шести горизонтальных черт, прерывных и целых Отсчитав короткие палочки, можно построить гексаграмму для себя и прочесть в книге ее интерпретацию.

Карма — в буддизме означает намеренное действие и его результаты, объединенные причинно-следственной зависимостью И за добрыми и за злыми делами всегда следует воздаяние, в этой ли жизни или в следующей Подобными действиями мы формируем наши жизни, как настоящую, так и будущие.

Конфуций — первый философ и учитель Китая (551—479 гг до н э ), выступавший за нравственное реформирование общества путем подготовки справедливых и сострадательных государственных чиновников.

«Лао-цзы» — другое название «Дао дэ цзин» Книга о добродетельной и успешной жизни в согласии с Дао — жизненной силой космоса Первые упоминания о ней относятся к IV в до н э , ее автор неизвестен, хотя китайская легенда приписывает ее человеку по имени Лао-цзы, что означает «почтенный мудрец»

Ли — упорядочивающие принципы всею, что существует. Ли — это модели, структурно организующие ци — материальную основу всею сущего

Ма-цзу — богиня рыбаков и моряков, обожествленная благочестивая девушка, жившая в XI в   Она до сих пор популярна на Тайване и в Гонконге

Медитация — процесс сосредоточения и успокоения ума, обычно практикуется в сидячей нозе в тихом месте  Характерный буддийский способ достижения просветления

Медиум — мужчина или женщина, в чье тело во время совершения ритуала может вселиться дух или божество. Пребывая в таком состоянии одержимости, человек временно становится божеством и возвещает его наставления или использует ею власть для изгнания демонов

Мо-цзы — философ V в до нэ, учивший, что люди должны действенно любить и заботиться друг о друге, ибо такова воля Неба

Нефритовый государь —- верховное божество народной религии, которому подчинены все остальные боги   Первые сведения о нем датируются XI в

Нирвана — буддийский термин, означающий взгляд на мир человека достигшею просвет­ления  Ее характерные черты — отсутствие привязанностей, всеприятие и покой

Праздник весны (цин-мин) — праздник в начале апреля, время единения живых и мертвых, отмечаемое семейной трапезой у могил

Предки — души умерших родственников отца, превращенные с помощью погребальных и поминальных обрядов в источник благ для потомков

Просветление — цель буддизма, достижение абсолютно объективного и лишенного эгоцен­тризма восприятия жизни Считается что такое отсутствие эгоцентризма приводит к душевному миру и состраданию всем существам

Пять стихий — классификация видов энергии во Вселенной в попытке объяснить, каким образом различные силы взаимодействуют друг с другом Пять стихий — это дерево, огонь, земля, металл и вода, все они — разновидности ци, единой материальной основы всего сущего

Си-ван-му — «Матушка—владычица Запада», могущественная богиня даосизма и народной религии  Она владычествует над западным раем и обещает бессмертие верующим в нее

Сюнь-цзы — философ-политик III в до н э , учивший, что Небо (Тянь) не имеет ни сознания, ни воли, но является лишь общепринятым наименованием законов природы

Тянь — «Небо», было верховным богом племени чжоу в ранний период его истории и стояло над предками и остальными богами Благоволение Неба было необходимо правителям, которые могли лишиться и ею, и своего царского сана, если управляли жестоко и несправедливо

Фэншуй (геомантия) — искусство расположения могил и домов в соответствии с благоприятным влиянием космических сил в небе и на земле   Наилучшим местом считается южный склон холма над прудом или озером — он получает тепло солнца (яр) и защищен от холодных ветров с севера (инь)

Храм — местопребывание бога или богов, которых символизируют статуи, расположенные на алтарных возвышениях Храмы представляют собой ориентированные на юг прямо угольные комплексы строений, напоминающие старые китайские дворцы

Ци — единая материальная и энергетическая основа всего сущего, от богов до скал Различия вещей объясняются различной густотой, прозрачностью и формой их ци, а также различным характером ли

Чань (яп.: Дзэн) — шкала буддизма, подчеркивающая возможность достижения просветления путем медитации уже в этой жизни   Возникла в Китае в VIII в

Чжу Си — конфуцианский философ (1130—1200), согласно учению которого все вещи состоят из «упорядочивающих принципов» (ли) и «жизненных субстанций» (ци) Его интерпретация учения Конфуция стала официальной доктриной

Чжуан-цзы — философ IV в до н э искавший духовной свободы через единение со вселенским Дао, присутствующим во всякой вещи Также название приписываемой ему книги   В отличие от «Лао-цзы» Чжуан-цзы является исторической личностью

«Чистая Земля» — рай, находящийся во владении Будды, чья проповедь и личный пример облегчают достижение просветления Вера некоторых буддистов в возможность возрож­дения в этом раю после смерти легла в основу одной из популярных разновидностей буддийской религии   См  также Амитабха

Шан-ди — «Верховный владыка», высшее божество династии Шан на заре китайской истории, позднее отождествленное с Тянь и сохранившее свое значение в официальных ритуалах

Экзорцизм — изгнание демонов с помощью ритуалов, совершаемых медиумом или даосским священником, который олицетворяет божественную мощь.