Собрание сочинений 16 печатается по постановлению центрального комитета

Вид материала

Документы

Содержание 6. Две линии аграрных программ в революции 220 В. и. ленин Аграрная программа с.-д. в первой русской революции 222 В. и. ленин Аграрная программа с.-д. в первой русской революции 224 В. и. ленин Аграрная программа с.-д. в первой русской революции 226 В. и. ленин Аграрная программа с.-д. в первой русской революции 228 В. и. ленин Аграрная программа с.-д. в первой русской революции 230 В. и. ленин

Подобный материал:

• Собрание сочинений печатается по постановлению центрального комитета, 9350.37kb.
• Собрание сочинений 20 печатается по постановлению центрального комитета, 7764.62kb.
• Собрание сочинений 46 печатается по постановлению центрального комитета, 8847.63kb.
• Собрание сочинений 21 печатается по постановлению центрального комитета, 8762.76kb.
• Собрание сочинений 24 печатается по постановлению центрального комитета, 7398.21kb.
• Собрание сочинений 27 печатается по постановлению центрального комитета, 8732.82kb.
• Собрание сочинений 30 печатается по постановлению центрального комитета, 7741.76kb.
• Собрание сочинений 53 печатается по постановлению центрального комитета, 6693.92kb.
• Собрание сочинений 54 печатается по постановлению центрального комитета, 11071.68kb.
• Собрание сочинений 52 печатается по постановлению центрального комитета, 6883.99kb.

6. ДВЕ ЛИНИИ АГРАРНЫХ ПРОГРАММ В РЕВОЛЮЦИИ

Если мы теперь с вышеочерченной экономической основой сопоставим аграрные программы, выдвинутые различными классами в революции, то мы сразу увидим две линии этих программ, сообразно двум указанным типам аграрной эволюции.

Возьмем программу Столыпина, разделяемую правыми помещиками и октябриста­ми. Это — откровенно помещичья программа. Но можно ли сказать, что она реакцион­на в экономическом смысле, т. е. что она исключает или стремится исключить развитие капитализма? не допустить буржуазной аграрной эволюции? Ни в каком случае. На­против, знаменитое аграрное законодательство Столыпина по 87-ой статье насквозь проникнуто чисто буржуазным духом. Оно, вне всякого сомнения, идет по линии капи­талистической эволюции, облегчает, толкает вперед эту эволюцию, ускоряет экспро­приацию крестьянства, распадение общины, создание крестьянской буржуазии. Это за­конодательство, несомненно, прогрессивно в научно-экономическом смысле.

Значит ли это, что с.-д. должны «поддерживать» его? Нет. Так мог бы рассуждать только вульгарный

220 В. И. ЛЕНИН

марксизм, семена которого так усиленно сеют Плеханов и меньшевики, поющие, во­пиющие, взывающие и глаголющие: надо поддерживать буржуазию в ее борьбе со ста­рым порядком. Нет. Во имя интересов развития производительных сил (этого высшего критерия общественного прогресса) мы должны поддерживать не буржуазную эволю­цию помещичьего типа, а буржуазную эволюцию крестьянского типа. Первая означает наибольшее сохранение кабалы и крепостничества (переделываемого на буржуазный лад), наименее быстрое развитие производительных сил и замедленное развитие капи­тализма, означает неизмеримо большие бедствия и мучения, эксплуатацию и угнетение широких масс крестьянства, а следовательно, и пролетариата. Вторая означает наибо­лее быстрое развитие производительных сил и наилучшие (какие только возможны во­обще в обстановке товарного производства) условия существования крестьянской мас­сы. Тактика социал-демократии в русской буржуазной революции определяется не за­дачей поддержки либеральной буржуазии, как думают оппортунисты, а задачей под­держки борющегося крестьянства.

Возьмем программу либеральной буржуазии, т. е. кадетскую. Верные девизу: «чего изволите?» (т. е. чего изволят господа помещики), они в первой Думе выдвинули одну, во второй — другую программу. Смена программ — для них такое же легкое и неза­метное дело, как для всех европейских беспринципных карьеристов буржуазии. В пер­вой Думе казалась сильной революция, — либеральная программа заимствовала у нее кусочек национализации («общегосударственный земельный фонд»). Во второй Думе казалась сильной контрреволюция, — либеральная программа выбросила за борт госу­дарственный земельный фонд, повернула к столыпинской идее прочной крестьянской собственности, усилила и расширила случаи изъятия из общего правила принудитель­ного отчуждения помещичьей земли. Но это двуличие либералов мы отмечаем здесь мимоходом. Важно отметить здесь другое: ту принципиальную основу, которая обща обоим

АГРАРНАЯ ПРОГРАММА С.-Д. В ПЕРВОЙ РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ 221

«ликам» либеральной аграрной программы. Эта принципиальная общая их основа — 1) выкуп; 2) сохранение помещичьих хозяйств; 3) сохранение помещичьих привилегий при проведении реформы.

Выкуп есть дань, возлагаемая на общественное развитие, дань владельцам крепост­нических латифундий. Выкуп есть бюрократически, полицейски обеспеченная реализа­ция крепостнических приемов эксплуатации в виде буржуазного «всеобщего эквива­лента». Далее, сохранение помещичьих хозяйств в той или иной мере видно в обеих программах к.-д., как ни стараются буржуазные политиканы скрыть от народа этот факт. Третье — помещичьи привилегии при проведении реформы — выражено с пол­ной определенностью в кадетском отношении к выбору местных земельных комитетов на основе всеобщего, прямого, равного и тайного голосования. Мы не можем здесь входить в подробности , относящиеся к другому месту нашего изложения. Здесь нам надо определить лишь линию аграрной программы кадетов. И в этом отношении необ­ходимо отметить, что вопрос о составе местных земельных комитетов имеет карди­нальное значение. Только политические младенцы могли бы обольщать

* См. протоколы I Думы, 14-ое засед., 24 мая 1906 г., где кадеты Кокошкин и Котляревский рука об руку с октябристом (тогдашним) Гейденом самыми подлыми софизмами опровергают идею местных земельных комитетов. Во II Думе: вилянье кадета Савельева (16 засед., 26 марта 1907) и откровенная борьба с идеей местных комитетов кадета Татаринова (24 засед., 9 апреля 1907, с. 1783 стенограф, отче­та). В газете «Речь» замечательная передовица № 82 за 1906 г., 25 мая, перепечатанная у Милюкова («Год борьбы», № 117, стр. 457—459). Вот решающее место у этого переодетого октябриста: «Мы пола­гаем, что составить эти комитеты путем всеобщего голосования значило бы готовить их не для мирного разрешения на местах земельного вопроса, а для чего-то совершенно другого. Руководство общим на­правлением реформы должно быть оставлено в руках государства... В местных комиссиях должны быть представлены, по возможности равномерно (sic!), те сталкивающиеся интересы сторон, которые могут быть примирены без нарушения государственного значения предпринимаемой реформы и без обращения ее в акт одностороннего насилия...» (с. 459). Во втором томе кадетского «Аграрного вопроса» г. Кутлер печатает свой законопроект, обеспечивающий помещикам плюс чиновники преобладание над крестьяна­ми во всех земельных комиссиях и комитетах, главных, губернских и уездных (стр. 640—641), а г. А. Чу-пров — «либерал»! — принципиально защищает тот же подлый помещичий план объегоривания кресть­ян (стр. 33).

222 В. И. ЛЕНИН

себя звуком кадетского лозунга: «принудительное отчуждение». Вопрос в том, кто кого принудит: помещики крестьян (платить втридорога за песочки) или крестьяне помещи­ков. Кадетские речи «о равномерном представительстве сталкивающихся интересов» и о нежелательности «одностороннего насилия» яснее ясного показывают суть дела, именно, что в кадетском принудительном отчуждении помещики принуждают кресть­ян!

Кадетская аграрная программа идет по линии столыпинского, т. е. помещичьего буржуазного прогресса. Это факт. Непонимание этого факта есть коренная ошибка тех с.-д., которые, подобно некоторым меньшевикам, способны считать кадетскую аграр­ную политику более прогрессивною, чем народническую.

У представителей крестьянства, т. е. у трудовиков, социал-народников и частью у эсеров, мы видим в обеих Думах, несмотря на многочисленные колебания и шатания, совершенно ясную линию защиты интересов крестьянства против помещиков. Есть, например, колебания по вопросу о выкупе, допускаемом в программе трудовиков, но, во-1-х, его толкуют нередко в смысле общественного призрения неработоспособных помещиков ; во-2-х, вы можете встретить в протоколах II Думы целый ряд крайне ха­рактерных крестьянских речей, отвергающих выкуп и провозглашающих лозунг: вся земля всему народу . По вопросу о местных земельных комитетах, — этому важней­шему вопросу о том, кто кого принудит, — крестьянские депутаты являются родона­чальниками и сторонниками идеи выбора их всеобщим голосованием.

Сравни «Сборник «Известий Крестьянских Депутатов» и «Трудовой России»». СПБ., 1906 — собра­ние газетных статей перводумских трудовиков, например, статья: «Вознаграждение, а не выкуп» (с. 44— 49) и мн. др.

Сравни во II Думе речь правого крестьянина Петроченко (22 засед., 5 апреля 1907): Кутлер предла-гал-де хорошие условия... «Конечно, он, как человек богатый, дорого сказал, и мы, крестьяне бедные, столько не можем заплатить» (с. 1616). Правый крестьянин левее буржуазного политикана, играющего в либерализм. Сравни также речь беспартийного крестьянина Семенова (12 апреля 1907), дышащую духом стихийно-революционной крестьянской борьбы, и мн. др.

АГРАРНАЯ ПРОГРАММА С.-Д. В ПЕРВОЙ РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ 223

Мы не касаемся пока вопроса о содержании аграрной программы трудовиков и со­циалистов-революционеров, с одной стороны, — социал-демократов, с другой. Мы должны констатировать прежде всего тот неоспоримый факт, что аграрные программы всех партий и классов, открыто выступивших в русской революции, явственно делятся на два основных типа, соответственно двум типам буржуазной аграрной эволюции. Разделительная линия «правых» и «левых» аграрных программ идет не между октябри­стами и кадетами, как часто предполагают совершенно ошибочно меньшевики (давая оглушить себя звоном «конституционно-демократических» слов и заменяя анализом названия партий классовый анализ). Разделительная линия проходит между кадетами и трудовиками. Определяют эту линию интересы двух основных классов русского обще­ства, борющихся из-за земли: помещиков и крестьянства. Кадеты сохраняют помещи­чье землевладение и отстаивают культурную, европейскую, но помещичью буржуазную эволюцию земледелия. Трудовики (и с.-д. рабочие депутаты), т. е. представители кре­стьянства и представители пролетариата, отстаивают крестьянскую буржуазную эво­люцию земледелия.

Надо строго отличать идейные облачения аграрных программ, различные политиче­ские детали их и т. п. от экономической основы этих программ. Не в том трудность те­перь, чтобы понять буржуазный характер и помещичьих и крестьянских земельных требований и программ: эта работа сделана уже марксистами до революции, и револю­ция подтвердила ее. Трудность в том, чтобы дать себе полный отчет в основе борьбы двух классов на почве буржуазного общества и буржуазной эволюции. Эту борьбу нельзя понять, как закономерное общественное явление, если не свести ее к объектив­ным тенденциям экономического развития капиталистической России.

Теперь, показав связь двух типов аграрных программ в русской революции с двумя типами буржуазной аграрной эволюции, мы должны перейти к рассмотрению новой, крайне важной, стороны вопроса.

224 В. И. ЛЕНИН

7. ЗЕМЕЛЬНАЯ ПЛОЩАДЬ РОССИИ. ВОПРОС О КОЛОНИЗАЦИИ

Выше мы отметили, что экономический анализ заставляет различать в вопросе о ка­питализме в России земледельческий центр, с обильными остатками крепостничества, — и окраины, с отсутствием или слабостью этих остатков, с чертами свободно-крестьянской капиталистической эволюции.

Что же следует понимать под окраинами? — Очевидно, незаселенные, или не вполне заселенные, не вполне вовлеченные в земледельческую культуру земли. И мы должны теперь перейти от Европейской России ко всей Российской империи, чтобы точно представить себе, каковы эти «окраины» и каково их экономическое значение.

В брошюре гг. Прокоповича и Мертваго: «Сколько в России земли и как мы ею пользуемся» (М. 1907) последний из названных авторов делает попытку свести все имеющиеся в литературе статистические данные о количестве земли во всей России и о хозяйственном употреблении известного нам количества земель. Приводим сопостав­ление г. Мертваго для наглядности в табличной форме, присоединяя данные о населе­нии по переписи 1897 года. [См. таблицу на стр. 225. Ред.]

Эти цифры наглядно показывают, какое необъятное количество земель имеется в России и как мало мы еще знаем об окраинных землях и об их хозяйственном значении. Разумеется, было бы в корне ошибочно считать эти земли в настоящее время и в на­стоящем их виде пригодными для удовлетворения земельной нужды русского кресть­янства. Все расчеты подобного рода, нередко делаемые реакционными писателями , не имеют никакой научной ценности. В этом отношении вполне прав г. А. А. Кауфман, который высмеивает поиски

И реакционными депутатами. Во II Думе октябрист Тетеревенков приводил цифры из обследований Щербины о 65 млн. дес. земли в Степном крае и цифры количества земли в Алтае — 39 млн. дес. — в доказательство ненадобности принудительного отчуждения в Европ. России. Образчик буржуа, приспо­собляющегося к крепостнику-помещику для совместного «прогресса» в столыпинском духе (стенограф, отчеты II Думы, засед. 39-ое, 16 мая 1907 г., страницы 658—661).

АГРАРНАЯ ПРОГРАММА С.-Д. В ПЕРВОЙ РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ

225

226 В. И. ЛЕНИН

свободных земель для переселения на основании данных о числе квадратных верст. Вполне прав также он, несомненно, когда указывает, как мало годных для переселения земель имеется в настоящее время на окраинах России, как неправильно мнение, будто переселениями можно вылечить малоземелье русского крестьянства .

Но эти верные рассуждения либерального г-на Кауфмана заключают в себе тем не менее одну крайне существенную ошибку. Г-н Кауфман рассуждает так: «При данном подборе переселенцев, при данной степени их благосостояния, при данном их культур­ном уровне» (названное сочинение, с. 129) — земель для удовлетворения нужды рус­ских крестьян переселением безусловно недостаточно. Следовательно, — заключает он в защиту кадетской аграрной программы — необходимо принудительное отчуждение частновладельческих земель в Европейской России.

Это обычное либеральное и либерально-народническое рассуждение наших эконо­мистов. Строится оно так, что из него получается вывод: будь достаточное количество пригодных для переселения земель, можно бы было и не трогать крепостнических ла­тифундий! У гг. кадетов и им подобных политиков, насквозь проникнутых точкой зре­ния благожелательного чиновника, есть претензия встать над классами, подняться вы­ше классовой борьбы. Не потому надо уничтожить крепостнические латифундии, что они означают крепостническую эксплуатацию миллионов местного населения, кабалу его и задержку в развитии производительных сил, а потому, что нельзя сейчас сплавить миллионы семей куда-нибудь в Сибирь или Туркестан! Не на крепостнически классо­вый характер русских латифундий переносится центр тяжести, а на возможность при­мирения классов, удовлетворения мужика без обиды помещика, одним словом, на воз­можность пресловутого «социального мира».

«Аграрный вопрос», издание Долгорукова и Петрункевича, т. I, статья г. Кауфмана: «Переселение и его роль в аграрной программе». Ср. также книгу того же автора: «Переселение и колонизация», СПБ., 1905.

АГРАРНАЯ ПРОГРАММА С.-Д. В ПЕРВОЙ РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ 227

Рассуждение г-на Кауфмана и его бесчисленных единомышленников среди россий­ской интеллигенции надо перевернуть, чтобы оно стало правильным. Так как русский крестьянин придавлен крепостническими латифундиями, — поэтому неимоверно тор­мозится и свободное расселение населения по территории России и рациональная хо­зяйственная утилизация массы окраинных земель России. Так как крепостнические ла­тифундии держат русское крестьянство в забитом состоянии и увековечивают посред­ством отработков и кабалы самые отсталые приемы и методы хозяйства на земле, — поэтому затрудняется и технический прогресс и умственный подъем крестьянской массы, подъем ее самодеятельности, образованности, инициативы, необходимый для хозяйственного использования несравненно большей массы земель из российского за­паса, чем используется нами сейчас. Ибо крепостнические латифундии и господство кабалы в земледелии означают и соответственную политическую надстройку, господ­ство черносотенного помещика в государстве, бесправие населения, распространен-

88 /—'

ность гурко-лидвалевских методов в администрации и т. д. и прочее и тому подобное.

Что крепостнические латифундии в земледельческом центре России оказывают са­мое губительное влияние на весь социальный строй, на все общественное развитие, на все состояние земледелия и на весь уровень жизни крестьянских масс, это общеизвест­но. Я могу ограничиться здесь ссылкой на ту громадную русскую экономическую лите­ратуру, которая доказала господство отработков, кабалы, кабальной аренды, «зимней наемки» и прочих средневековых прелестей в центральной России .

Падение крепостного права создало такие условия, при которых (как я показал под­робно в «Развитии капитализма») население бежало во все стороны из этого насижен­ного местечка крепостников-последышей. Из центральной земледельческой полосы на­селение

Сравни «Развитие капитализма», гл. III, о переходе от барщинного к капиталистическому хозяйству и о распространенности отработочной системы. (См. Сочинения, 5 изд., том 3, стр. 183—246. Ред.)

228 В. И. ЛЕНИН

бежало и в промышленные губернии, и в столицы, и на южные и восточные окраины Европ. России, заселяя дотоле необитаемые земли. Г-н Мертваго в названной мной брошюре замечает, между прочим, очень верно, что понятия о непригодных для земле­делия землях способны быстро изменяться:

«Таврические степи, — пишет он, — «по своему климату и недостатку в воде всегда будут принадле­жать к самым беднейшим и неудобовозделываемым местностям». Так говорили в 1845 году такие авто­ритетные наблюдатели природы, как академики Бэр и Гельмерсен. В то время население Таврической губернии, вдвое меньшее, чем теперь, производило 1,8 млн. четвертей всяких хлебов... Прошло 60 лет, и удвоившееся население производит в 1903 г. 17,6 млн. четвертей, т. е. почти в 10 раз более» (с. 24).

Это верно не только про Таврическую губернию, но и про целый ряд губерний юж­ной и восточной окраин Европ. России, Южные степные, а также заволжские губернии, которые в 60-х и 70-х годах отставали от среднечерноземных по размерам хлебного производства, в 80-х годах обогнали эти губернии («Развитие капитализма», с. 186) . Население всей Европейской России с 1863 г. увеличилось по 1897 г. на 53%, в том числе сельское на 48%, городское на 97%, — тогда как в новороссийских, нижневолж­ских и восточных губерниях население возросло за то же время на 92%, в том числе сельское на 87%, городское на 134% (там же, стр. 446)".

«Мы не сомневаемся, — продолжает г. Мертваго, — что и современная чиновничья оценка хозяйст­венного значения нашего земельного запаса не менее ошибочна, чем оценка Бэра и Гельмерсена Таври­ческой губернии в 1845 году» (там же).

Это справедливо. Но г. Мертваго не замечает источника ошибок Бэра, ошибок всех чиновничьих оценок. Источник этих ошибок — тот, что, принимая во внимание данный уровень техники и культуры, не считаются с прогрессом этого уровня. Бэр и Гельмер­сен не предвидели изменений в технике, которые стали возможны после падения крепо­стного права. И в настоящее время

См. Сочинения, 5 изд., том 3, стр. 252—253. Ред. * Там же, стр. 565. Ред.

АГРАРНАЯ ПРОГРАММА С.-Д. В ПЕРВОЙ РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ 229

не может подлежать никакому сомнению, что громадный подъем производительных сил, громадное повышение уровня техники и культуры произойдет неизбежно вслед sa падением крепостнических латифундий в Европ. России.

Эту сторону дела ошибочно упускают из виду многие, судящие об аграрном вопросе в России. Условием широкой утилизации громадного колонизационного фонда России является создание действительно свободного, вполне освобожденного от гнета крепо­стнических отношений, крестьянства в Европейской России. Непригодным в значи­тельной своей части этот фонд является в настоящее время не столько в силу природ­ных свойств тех или иных окраинных земель, сколько вследствие общественных свойств хозяйства в коренной Руси, свойств, обрекающих технику на застой, население на бесправие, забитость, невежество, беспомощность.

Вот эту, крайне важную, сторону дела упускает из виду г. Кауфман, когда он заявля­ет: «Заранее говорю: я не знаю, можно ли переселить миллион, три или десять миллио­нов» (с. 128 назв. соч.). Он указывает на относительность понятия негодности земли. «Солонцы не только не безусловно безнадежны, но при употреблении известных тех­нических приемов могут быть сделаны очень плодородными» (129). В Туркестане, на­селенном по 3,6 человека на 1 кв. версту, «необъятные пространства остаются ненасе­ленными» (137). «Почва многих из «голодных пустынь» Туркестана — знаменитый среднеазиатский лёсс, отличающийся, при достаточном орошении, высоким плодоро­дием... Вопроса о наличности земель, годных для орошения, не стоит даже ставить: достаточно пересечь край в любом направлении, чтобы видеть развалины множества заброшенных сотни лет тому назад селений и городов, окруженных нередко на десятки квадратных верст сетями когда-то действовавших оросительных каналов и канавок, и общая площадь лёссовых пустынь, ожидающих искусственного орошения, исчисляет­ся, несомненно, многими миллионами десятин» (с. 137 назв. соч.).

230 В. И. ЛЕНИН

Эти многие миллионы десятин и в Туркестане и во многих других местах России «ожидают» не только орошения и всякого рода мелиорации, они «ожидают» также ос­вобождения русского земледельческого населения от пережитков крепостного права, от гнета дворянских латифундий, от черносотенной диктатуры в государстве.

Гадать о том, какое именно количество земель могло бы быть превращено в России из «негодных» в годные, бесполезно. Но необходимо отчетливо сознать тот факт, кото­рый доказывается всей хозяйственной историей России и который составляет крупную особенность русского буржуазного переворота. Россия обладает гигантским колониза­ционным фондом, который будет становиться доступным населению и доступным культуре не только с каждым шагом вперед земледельческой техники вообще, но и с каждым шагом вперед в деле освобождения русского крестьянства от крепостнического гнета.

Это обстоятельство представляет из себя экономическую основу буржуазной эволю­ции российского земледелия по американскому образцу. В государствах Западной Ев­ропы, которые так часто привлекаются нашими марксистами для неосмысленных шаб­лонных сравнений, — в эпоху буржуазно-демократического переворота вся территория была уже занята. Каждый шаг вперед земледельческой техники создавал только то но­вое, что являлась возможность вкладывать новые количества труда и капитала в землю. В России буржуазно-демократический переворот происходит при таких условиях, ко­гда каждый шаг вперед в земледельческой технике и каждый шаг в развитии действи­тельной свободы населения создает не только возможность добавочных вложений тру­да и капитала в старые земли, но и возможность утилизации «необъятных» количеств рядом лежащих новых земель.