Geum.ru

Данте Алигьери. Божественная комедия

Вид материалаДокументы
Песнь шестая
Подобный материал:
1   ...   37   38   39   40   41   42   43   44   ...   143

ПЕСНЬ ШЕСТАЯ




1 Когда кончается игра в три кости,

То проигравший снова их берет

И мечет их один, в унылой злости;


4 Другого провожает весь народ;

Кто спереди зайдет, кто сзади тронет,

Кто сбоку за себя словцо ввернет.


7 А тот идет и только ухо клонит;

Подаст кому, - идти уже вольней,

И так он понемногу всех разгонит.


10 Таков был я в густой толпе теней,

Чье множество казалось превелико,

И, обещая, управлялся с ней.


13 Там аретинец был, чью жизнь так дико

Похитил Гин ди Такко; рядом был

В погоне утонувший; Федерико


16 Новелло, руки протянув, молил;

И с ним пизанец, некогда явивший

В незлобивом Марцукко столько сил;


19 Граф Орсо был средь них; был дух, твердивший,

Что он враждой и завистью убит,

Его безвинно с телом разлучившей, -


22 Пьер де ла Бросс; брабантка пусть спешит,

Пока жива, с молитвами своими,

Не то похуже стадо ей грозит.


25 Когда я, наконец, расстался с ними,

Просившими, чтобы просил другой,

Дабы скорей им сделаться святыми,


28 Я начал так: "Я помню, светоч мой,

Ты отрицал, в стихе, тобою спетом,

Что суд небес смягчается мольбой;


31 А эти люди просят лишь об этом.

Иль их надежда тщетна, или мне

Твои слова не озарились светом?"


34 Он отвечал: "Они ясны вполне,

И этих душ надежда не напрасна,

Когда мы трезво поглядим извне.


37 Вершина правосудия согласна,

Чтоб огнь любви мог уничтожить вмиг

Долг, ими здесь платимый повсечасно.


40 А там, где стих мой у меня возник,

Молитва не служила искупленьем,

И звук ее небес бы не достиг.


43 Но не смущайся тягостным сомненьем:

Спроси у той, которая прольет

Свет между истиной и разуменьем.


46 Ты понял ли, не знаю: речь идет

О Беатриче. Там, на выси горной,

Она с улыбкой, радостная, ждет".


49 И я: "Идем же поступью проворной;

Уже и сам я меньше утомлен,

А видишь - склон оделся тенью черной".


52 "Сегодня мы пройдем, - ответил он, -

Как можно больше; много - не придется,

И этим ты напрасно обольщен.


55 Пока взойдешь, не раз еще вернется

Тот, кто сейчас уже горой закрыт,

Так что и луч вокруг тебя не рвется.


58 Но видишь - там какой-то дух сидит,

Совсем один, взирая к нам безгласно;

Он скажет нам, где краткий путь лежит".


61 Мы шли к нему. Как гордо и бесстрастно

Ты ждал, ломбардский дух, и лишь едва

Водил очами, медленно и властно!


64 Он про себя таил свои слова,

Нас, на него идущих озирая

С осанкой отдыхающего льва.


67 Вождь подошел к нему узнать, какая

Удобнее дорога к вышине;

Но он, на эту речь не отвечая -


70 Спросил о нашей жизни и стране.

Чуть "Мантуя..." успел сказать Вергилий,

Как дух, в своей замкнутый глубине,


73 Встал, и уста его проговорили:

"О мантуанец, я же твой земляк,

Сорделло!" И они объятья слили.


76 Италия, раба, скорбей очаг,

В великой буре судно без кормила,

Не госпожа народов, а кабак!


79 Здесь доблестной душе довольно было

Лишь звук услышать милой стороны,

Чтобы она сородича почтила;


82 А у тебя не могут без войны

Твои живые, и они грызутся,

Одной стеной и рвом окружены.


85 Тебе, несчастной, стоит оглянуться

На берега твои и города:

Где мирные обители найдутся?


88 К чему тебе подправил повода

Юстиниан, когда седло пустует?

Безуздой, меньше было бы стыда.


91 О вы, кому молиться долженствует,

Так чтобы Кесарь не слезал с седла,

Как вам господне слово указует, -


94 Вы видите, как эта лошадь зла,

Уже не укрощаемая шпорой

С тех пор, как вы взялись за удила?


97 И ты, Альберт немецкий, ты, который

Был должен утвердиться в стременах,

А дал ей одичать, - да грянут скорой


100 И правой карой звезды в небесах

На кровь твою, как ни на чью доселе,

Чтоб твой преемник ведал вечный страх!


103 Затем что ты и твой отец терпели,

Чтобы пустынней стал имперский сад,

А сами, сидя дома, богатели.


106 Приди, беспечный, кинуть только взгляд:

Мональди, Филиппески, Каппеллетти,

Монтекки, - те в слезах, а те дрожат!


109 Приди, взгляни на знать свою, на эти

Насилия, которые мы зрим,

На Сантафьор во мраке лихолетий!


112 Приди, взгляни, как сетует твой Рим,

Вдова, в слезах зовущая супруга:

"Я Кесарем покинута моим!"


115 Приди, взгляни, как любят все друг друга!

И, если нас тебе не жаль, приди

Хоть устыдиться нашего недуга!


118 И, если смею, о верховный Дий,

За род людской казненный казнью крестной,

Свой правый взор от нас не отводи!


121 Или, быть может, в глубине чудесной

Твоих судеб ты нам готовишь клад

Великой радости, для нас безвестной?


124 Ведь города Италии кишат

Тиранами, и в образе клеврета

Любой мужик пролезть в Марцеллы рад.


127 Флоренция моя, тебя все это

Касаться не должно, ты - вдалеке,

В твоем народе каждый - муж совета!


130 У многих правда - в сердце, в тайнике,

Но необдуманно стрельнуть - боятся;

А у твоих она на языке


133 Иные общим делом тяготятся;

А твой народ, участливый к нему,

Кричит незваный: "Я согласен взяться!"


136 Ликуй же ныне, ибо есть чему:

Ты мирна, ты разумна, ты богата!

А что я прав, то видно по всему.


139 И Спарта, и Афины, где когда-то

Гражданской правды занялась заря,

Перед тобою - малые ребята:


142 Тончайшие уставы мастеря,

Ты в октябре примеришь их, бывало,

И сносишь к середине ноября.


145 За краткий срок ты сколько раз меняла

Законы, деньги, весь уклад и чин

И собственное тело обновляла!


148 Опомнившись хотя б на миг один,

Поймешь сама, что ты - как та больная,

Которая не спит среди перин,


151 Ворочаясь и отдыха не зная.