О. В. Неценко кандидат педагогических наук

Вид материала

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 19

Библиографический список.

1. Алексанян Н.А. Гражданская война глазами ее участника: воспоминания Михаила Андреевича Чернышева (1896-1963 гг.) / Н.А. Алексанян // Научные труды преподавателей и студентов исторического факультета. Сборник ВГПУ. Вып. 4. – Воронеж: ВГПУ, 2009.

2. Алист М. Наброски / М. Алист // ВОКМ. Воронежский Красный Листок. – 1918. – 18 августа.– № 48.

3. Алист М. Наброски / М. Алист // ВОКМ. Воронежский Красный Листок. – 1918. – 25 августа. – № 53.

4. Алист М. Наброски / М. Алист // ВОКМ. Воронежский Красный Листок. – 1918. – 27 августа. – № 54.

5. Алист М. Наброски / М. Алист // ГАВО. Воронежский Красный Листок. – 1918. – 28 августа. – № 55.

6. Алист М. Наброски / М. Алист // ГАВО. Воронежский Красный Листок. – 1918. – 3 сентября. – № 59.

7. Алист М. Наброски / М. Алист // ГАВО. Воронежский Красный Листок. – 1918. – 21 сентября. – № 75.

8. Алист М. Наброски / М. Алист // ГАВО. Воронежский Красный Листок. – 1918. – 11 сентября. – № 66.

9. Астанин Коровьи желудки / Астанин // ГАВО. Призыв (издание органа Воронежского Губернского и Городского Комитетов Российского Коммунистического Союза Молодежи). – 1922. – 15 января.

10. В Городском Совете // ГАВО. Воронежский Красный Листок. – 1918. – 12 сентября. – № 67.

11. ГАВО. Ф-Р. 4, оп. 3, д. 3.

12. ГАВО. Ф-Р. 12, оп. 1, д. 87.

13. ГАВО. Ф-Р. 114, оп. 1, д. 199.

14. ГАВО. Ф-Р. 118, оп. 1, д. 8.

15. ГАВО. Ф-Р. 165, оп. 1, д. 177.

16. ГАВО. Ф-Р. 165, оп. 1, д. 475.

17. ГАВО. Ф-Р. 280, оп. 1, д. 3.

18. ГАВО. Ф-Р. 484, оп. 1, д. 130.

19. ГАВО. Ф-Р. 539, оп. 1, д. 16А.

20. ГАВО. Ф-Р. 653, оп. 3, д. 11.

21. ГАВО. Ф-Р. 653, оп. 4, д. 18.

22. ГАВО. Ф-Р. 735, оп. 1, д. 5.

23. ГАВО. Ф-Р. 1136, оп. 1, д. 17.

24. ГАВО. Ф-Р. 1678, оп. 1, д. 14.

25. ГАВО. Ф-Р. 2136, оп. 1, д. 19.

26. ГАВО. Ф-Р. 2962, оп. 1, д. 2.

27. ГАОПИВО. Ф. 290, оп. 2, д. 102.

28. Гумилев Л. От Руси до России / Л. Гумилев. – М.: Айрис пресс, 2004.

29. Дело Якрынцева // ГАВО. Воронежский Красный Листок. – 1918. – 22 сентября. – № 76.

30. Деревня и новый советский суд // ГАВО. Воронежский Красный Листок. – 1918. – 4 октября. – № 85.

31. Нелепые слухи // Воронежский Красный Листок. – 1918. – 11 сентября. – № 66.

32. Новая буржуазия // ГАВО. Известия (Острогожск). – 1918. – 27 октября. – № 111.

33. Обывательская глупость // ГАВО. Воронежская Коммуна. – 1919. – 11 ноября. – № 16.

34. Обывательские картинки // ВОКМ. Воронежский Красный Листок. – 1918. – 29 сентября. – № 81.

35. О товарищеских судах // ГАВО. Воронежская Коммуна. – 1920. – 19 декабря. – № 287.

36. Падение преступности // ГАВО. Известия Воронежского Губернского исполнительного комитета совета рабочих и красноармейских депутатов. – 1918. – 6–7 ноября. –№ 230.

37. Памяти врача // ГАВО. Воронежская Коммуна. – 1920. – 28 августа. – № 193(252).

38. Платонов А. Сокровенный человек / А. Платонов // Платонов А. Повести и рассказы. – Воронеж: Центрально-Черноземное изд-во, 1969.

39. Сорокин П. Главные тенденции нашего времени / П. Сорокин. – М.: Институт социологии РАН, 1993.

40. Сорокин П. Современное состояние России / П. Сорокин // Новый мир. – 1992. – № 4.

41. Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество / П. Сорокин. – М.: Изд-во полит. литературы, 1992.

42. Тойнби А.Д. Постижение истории / А.Д. Тойнби. – М.: Прогресс, 1991.

УДК 947

С.Л. Гуринов^¹

(ВГАУ)

Проблемы становления Морских сил Дальнего Востока

В начале 1923 г. были сформированы органы управления служб Морских сил Дальнего Востока (МСДВ). По воспоминаниям очевидцев можно воссоздать структуру первых советских МСДВ: «В те первые организационные месяцы штаб морских сил состоял из двух отделов: оперативного, которым руководил К.И. Престин, и строевого-распоря-дительного во главе с Гавелем. Военный порт возглавили Д.П. Исаков и комиссар Н.Т. Антропов. В самом порту образовались отделы: хозяйственный (начальник И.Ф. Жеребцов), технический (сначала его возглавлял инженер-механик И.И. Ломов, а затем корабельный инженер Н.Е. Лесиков) и другие. Затем были назначены портовые специалисты, которые одновременно считались флагманскими. Начальником УБЕКО (управление безопасности кораблевождения – С.Г.) стал Б.В. Давыдов, СНИС (служба наблюдения и связи – С.Г.) руководил Э.Васильев, санитарную службу возглавил доктор Климов. Штатных единиц в управлении было немного, поэтому они все разместились в здании Сибирской флотилии» [3, с. 18]. То, что все службы МСДВ устроились в бывшем здании Сибирской флотилии, вполне понятно, так как даже это сравнительное небольшое формирование кораблей намного превосходило зарождавшийся советский дальневосточный флот.

После формирования руководящих структур МСДВ моряки приступили к розыску и подъему кораблей, годных для восстановления и ремонта. Подходящими оказались эскадренный миноносец цусимской эскадры «Бравый», однотипный с ним эсминец «Бодрый», миноносцы «Точный», «Твердый», ледокол «Надежный», буксирные катера «Удалой», «Инженер», посыльный катер «Орлик». Часть найденных и поднятых кораблей поставили в Дальзавод на капитальный ремонт. Уже в 1923 г. начали вступать в строй капитально отремонтированные и вооруженные корабли: ледокол «Надежный», ставший мореходной канонерской лодкой «Красный Октябрь», миноносцы «Лазо» (бывший «Твердый») и «Потапенко» (бывший «Точный»). В том же году восстановили два буксирных катера, один из которых был переоборудован в гидрографическое судно. Только эти корабли были способны к плаванию, а остальные суда, оставшиеся после гражданской войны и интервенции, не подлежали восстановлению [4, лл. 110-112].

Вероятно, все восстановленные суда можно было назвать условно годными для использования в военно-морских силах, не говоря уже о том, насколько все они устарели. Например, посыльный катер «Орлик» имел славную историю. Известно, что на нем молодой лейтенант В.П. Хлюстин, воспитавший в советское время тысячи офицеров флота, вместе с экипажем, рискую жизнью, в конце русско-японской войны 1904–1905 гг. доставил во Владивосток знамена и штандарт крепости Порт-Артур. Отметим, что практически все суда МСДВ были ровесниками, если не старше, посыльного катера «Орлик», поэтому постоянно выходили из строя. Помимо «Томска» вскоре пришлось вернуть Добровольному флоту из-за низких мореходных качеств вспомогательный крейсер «Индигирка» [1, с. 542]. Тактико-технические данные гидрографических судов «Инженер», «Юный коммунар», «Юный пионер» не соответствовали требованиям, предъявляемым к кораблям этого класса [1, с. 544]. В сложившейся ситуации И.К. Кожанову можно было только посочувствовать, так как он являлся начальником практически не существующих Морских сил Дальнего Востока.

Естественно, МСДВ были непригодны для проведения военно-морских операций и защиты морских территориальных вод от браконьеров. В Москву постоянно поступали тревожные сообщения о действиях японцев, располагавших современным для того времени военно-морским флотом, который мог обеспечить полную безопасность своим рыболовецким судам. Самыми сильными советскими кораблями на Дальнем Востоке после капитального ремонта считались мореходная канонерская лодка «Красный Октябрь» и сторожевые корабли «Красный вымпел» (бывшее посыльное судно «Адмирал Завойко»), «Воровский», охранявшие огромные пространства дальневосточных морей [3, с. 19]. Именно этим трем кораблям предстояло решать важные внешнеполитические задачи на огромной территории дальневосточных морей, которые, прежде всего, были связаны с утверждением советской власти в самых удаленных уголках бывшей Российской Империи.

Большой проблемой для МСДВ стало отсутствие квалифицированных кадров. Особое внимание обращалось на привлечение к работе лояльных к новой власти офицеров, в частности, из числа корабельной службы и бывших унтер-офицеров. Проверялись деловые качества рядовых матросов-партизан и бойцов Народно-революционного флота. Флотских командиров с военно-морской подготовкой (военспецов) было немного. Как правило, они занимали те должности, где без специального морского образования обойтись было нельзя. Командиров, окончивших морскую академию, в составе МСДВ было очень мало, они состояли на особом учете. При назначении таких командиров на должность обязательно отмечалось «с высшим военно-морским образованием». Трудности подбора кадров для МСДВ понятны, так как слишком мало офицеров царского флота перешло на службу к советской власти, а на Дальнем Востоке людей, закончивших дореволюционный Морской корпус, практически не было. Подавляющее большинство административно-хозяйственных должностей занимали партийные выдвиженцы – наиболее грамотные и развитые матросы, прошедшие школу революции и гражданской войны. Специальных познаний у них было не больше того, что давала школа учебного отряда. Естественно, некоторые из них стремились повысить свой образовательный уровень, но военно-морские училища, академии, специальные курсы для комсостава появились в стране значительно позже [3, с. 11-12].

Еще в середине 1922 г. стала осуществляться программа укрепления Вооруженных сил. Одним из ее элементов было введение новой формы одежды и знаков различия для военных моряков. Последние состояли из нашивок красного сукна и звездочек, окантованных золотой канителью. Первая массовая выдача обмундирования была приурочена к 5-ой годовщине Октябрьской революции. Можно было понять общую радость тихоокеанцев, когда весной 1923 г. во Владивосток прибыли долгожданные вагоны с сукном и драпом для кителей, брюк, пальто и т.д. До этого момента регулярного вещевого снабжения не существовало. Военморы были очень пестро одеты, донашивали разное старое обмундирование: шинели всех цветов и покроев и даже гражданские пиджаки, фуражки, пальто.

Несли номинальную службу в составе МСДВ и устаревшие миноносцы начала ХХ в. По приказу командующего устаревшие эскадренные миноносцы, получившие имена «Лазо» и «Потапенко», отрабатывали около острова Русский в бухте Новик «программу одиночного бойца». Проводились комендантские пулевые стрельбы, ставились и выбирались минные заграждения, изучалась материальная часть шлюпок, ходили на веслах и под парусами [2, с. 71]. После завершения первоначальной подготовки район плавания расширялся. Однако миноносцы не могли отходить далеко от порта, так как являлись угольщиками старой постройки и не обладали большой скоростью передвижения. В одиночку или группой они совершали плавания в залив Америка, посещали бухты Находка, Разбойник, Врангеля. К северу корабли доходили до мыса Поворотного, а на юге местом их стоянок бывали бухты Славянка, Янковского, залив Посьет. Неоднократно миноносцы патрулировали границу с Кореей. Иногда им поручали ставить навига-ционные вехи. Завершался учебный год стрельбами по буксируемым щитам и постановкой на мелководье минного заграждения. Кроме этой текущей боевой учебы устраивались гребные и парусные гонки. И.К. Кожанов неоднократно докладывал, что миноносцы не в состоянии охранять рыбные промыслы. Радиус их действия был всего 870 миль. Эсминец «Бравый» быстро вышел из строя, и его сдали на стоянку в порт [3, с. 149].

Библиографический список.

1. Бережной С.С. Корабли и вспомогательные суда Советского Военно-Морского Флота (1917–1927 гг.). Справочник / С.С. Бережной. – М.: Изд. Воениздат, 1991.

2. Мухачев Б.И. Вымпел революции / Б.И. Мухачев. – Хабаровск, 1980.

3. Мы – тихоокеанцы. Воспоминания. – Владивосток: Изд. Дальневосточное, 1977.

4. РГА ВМФ. Ф. 2193, оп. 1, д. 2.

УДК 301(471.324)

Б.Е. Глазков^¹

(ВГПУ)

Социально-экономическое положение Воронежского округа в 1928-1929 годах

Во второй половине 1920-х годов в нашей стране было проведено новое административное районирование, в основу которого был положен производственно-территориальный принцип.

В 1928 г. районирование было проведено и в Центрально-Черно-земном крае. Центральный Комитет ВКП(б) 15 марта 1928 г. решил образовать из Воронежской, Курской, Орловской и Тамбовской губерний Центрально-Черноземную область (ЦЧО). В постановлении ЦК партии говорилось: «Провести районирование ЦЧО с таким расчетом, чтобы к 1 октября 1928 г. приступить к хозяйственному и административному управлению областью» [3, л. 20].

В начале августа 1928 г. состоялась 1-я областная партийная конференция и 1-й областной съезд Советов, которые, согласно директивы ЦК ВКП(б), поставили перед партийными и советскими организациями «задачу индустриализации ЦЧО, развития в области как тех видов промышленности, которые перерабатывают сельскохозяйственное сырье и разрабатывают местные богатства<...>, так и таких отраслей промышленности (машиностроение, текстильная промышленность), которые, наряду с удовлетворением потребностей местного рынка, поведут к увеличению в области пролетарских кадров» [1, с. 32].

Установлено, что к 1928 году соотношение промышленности и сельского хозяйства в экономике Воронежского округа составляло примерно 28,7% и 71,3% соответственно.

В рассматриваемый период сельское хозяйство в Воронежском округе было еще очень отсталым и мелкотоварным. Только 1,9% крестьянских хозяйств было объединено в колхозы. Валовой доход сельского хозяйства составлял 940,8 млн. рублей. Основным типом крестьянского хозяйства было середняцкое. Так называемая кулацкая прослойка составляла только 4–5%. Государственный сектор в сельском хозяйстве занимал лишь 2,7%.

Таким образом, решающую роль в сельскохозяйственном производстве играл единоличный сектор, состоявший преимущественно из мелких и мельчайших крестьянских хозяйств.

Промышленность отсталого аграрного Воронежского округа была развита слабо. Для нее были характерны три черты. Во-первых, резкое преобладание предприятий, обрабатывающих сельскохозяйственное сырье. Во-вторых, сравнительно равномерное рассредоточение предприятий по территории округа, что обеспечивало определенную пропорциональность в развитии административно-экономических подрайонов. В-третьих, наличие крупных заводов и фабрик, имеющих в своем составе более 500 рабочих.

Следует отметить, что промышленность Воронежского округа состояла из двух неравномерных, количественно и качественно, частей. Большая часть промышленного производства округа (до 88%) по данным на 1927–1928 г. приходилось на промышленность, перерабатывающую сельскохозяйственное сырье, и лишь 12% общей промышленной продукции приходилось на предприятия, перерабатывающие промышленное сырье, и на промышленность горнозаводскую.

Внутри сельскохозяйственной группы промышленности также выделялось небольшое количество производств, которые имели превалирующее значение над всеми другими производствами нашей сельскохозяйственной промышленности, к примеру: мукомольная (67 млн. руб.), свеклосахарная (47 млн. руб.), маслобойная (35 млн. руб.), винокуренная (28 млн. руб.).

В это время партия и правительство требовали энергичной борьбы против частного сектора в мелкой промышленности. Эта борьба шла по линии организуемого государством и кооперативами снабжения кустаря сырьем, раздачи заказов на дом, покупки готовой продукции по льготному тарифу и кооперирования кустаря-ремесленника. Однако в 1928 г. в ЦЧО было кооперировано только 14,5% кустарей и ремесленников, что в Воронежском округе составляло до 5,2% [5, с. 212].

В этой обстановке партийные и советские организации развернули большую подготовительную работу к массовому колхозному движению. В 1928 г. только в районах Воронежского округа было проведено около 700 сходов крестьян, более 1000 собраний бедноты, в работе которых активное участие принимали сотни тысяч человек. На этих собраниях и сходах крестьяне, прежде всего, детально обсуждали вопросы социалистического переустройства деревни, брали обязательства оказывать государству всемирную помощь в решении задач хлебозаготовок. Так, крестьяне села Рогачевка на общем собрании 5 сентября 1928 г. приняли резолюцию, в которой говорилось: «Заслушав доклад представителя окружкома партии, мы, трудовые крестьяне села Рогачевка, твердо заявляем, что пойдем за рабочими города в строительстве новой жизни и все как один одобряем решение 1-й областной партконференции. Просим окружком прислать больше литературы о В.И. Ленине и последнем съезде партии» [2, с. 17].

Крестьяне сел Демшинки, Хворостянки и Коробовки Усманского района привезли на 58 подводах хлеб под лозунгом: «В память об Ильиче все излишки хлеба государству» [4].

П.Н. Шарова считает, что значительную роль в сплочении трудовых крестьянских масс сыграла и избирательная кампания в Советы 1928–1929 гг. В это время партийные и советские организации области и Воронежского округа широко разъясняли важнейшие вопросы внутренней и внешней политики Советского государства. В период избирательной кампании было проведено 12158 собраний бедноты, на которых присутствовало около 400 тыс. человек. Почти 5 тыс. представителей областного, окружного и районного партийного и советского актива выезжали в деревню для проведения агитационно-массовой работы [6, с. 84].

Однако в конце 1920-х годов в Воронежском округе объективно существовало открытое противостояние большей части населения и партийно-государственного руководства. В рассматриваемый период правительственная политика во многом последовательно трансформировалась в форму массовых репрессий. Следует отметить, что составными частями государственных репрессий в Центральном Черноземье и Воронежском округе явились: во-первых, принудительная сплошная коллективизация сельского хозяйства; во-вторых, раскулачивание крестьянства; в-третьих, обязательные хлебозаготовки и, в-четвертых, лишение населения избирательных прав.

Такие действия противоречили общественно-политическим настроениям сельского населения и реальным возможностям аграрного производства в регионе. Конфискационные изъятия продуктов питания привели в дальнейшем к распространению в Воронежском округе массового голода. Голод стал свидетельством произошедших принципиальных изменений в социально-политическом положении сельского населения и оформления его прямой зависимости от партийно-государственных властных структур.

Партийно-государственное руководство СССР и Воронежского округа, в частности, целенаправленно объединило во времени репрессии против различных слоев населения региона ради более полного распространения всестороннего контроля над обществом и его сознанием.

Таким образом, мы можем утверждать, что органы партийной и государственной власти, с одной стороны, преследовали явные цели, которые сводились к лозунгам о преобразовании жизни рабочих и крестьян Воронежского округа в лучшую сторону, и, с другой стороны, неявные цели, которые были направлены на усиленное проведение хлебозаготовок, введение сельхозналога, раскулачивание крестьянства, а также лишение населения избирательных прав и отстранения его от участия в политической жизни региона и страны в целом.

Библиографический список.

1. Организация и современное состояние ЦЧО. – Воронеж, 1928.

2. ПАВО. Ф. 2, оп. 2, д. 524.

3. ПАВО. Ф. 5, оп. 2, д. 81.

4. Правда, 31 января 1928.

5. Центрально-Черноземная область: Справочная книга. – Воронеж, 1929.

6. Шарова П.Н. Коллективизация сельского хозяйства в ЦЧО / П.Н. Шарова. – М., 1963.

ПЕДАГОГИКА И ПСИХОЛОГИЯ

УДК 152.26

Ю.В. Юров^¹

кандидат медицинских наук (ВГПУ)

Стратегии совладания

при психологическом стрессе у студентов

Стресс рассматривается как состояние, возникающее при несоответствии личных ресурсов требованиям среды (в частности, учебной деятельности) и проявляющееся в тревожности, страхах, удрученности.

В рамках проекта «Разработка донозологической диагностики и профилактики психосоматических заболеваний студентов педагогического вуза» осуществлено исследование 72 студентов 3–5 курсов отделения «Педагогика и психология» психолого-педагогического факультета (преимущественно девушек). Использована батарея методик, включая «тест нервно-психической адаптации (С.Б. Семичов); вопросник для оценки моделей преодолевающего поведения (Н.Е. Водопьянова, Е.С. Старченкова).

Большинство студентов (62,5%) отмечают у себя проявления эмоционального стресса, наиболее ярко представленного в сессионный период и сопровождающегося психосоматическими дисфункциями. У 29,2% респондентов выявлены признаки «патологической дезадаптации», а у 26,3% – симптомы «болезненного состояния». Отмеченные неблагоприятные стрессовые психосоматические расстройства в определенной степени обусловлены недостаточным развитием эффективных стратегий совладающего поведения (копинга), предпринимаемых человеком в ситуациях психологической угрозы. Представители молодежи часто (51,3%) проявляют склонность к импульсивным действиям или к реакциям избегания (43%). В 31,9%–33,3% ситуаций имеется тенденция предпринимать асоциальные и агрессивные действия. Нередко (51,3%) имеется ориентация на поиск социальной поддержки и лишь 9,7% опрошенных готовы демонстрировать в стрессовых ситуациях ассертивные (уверенные действия).

Результаты исследования показывают, что даже к старшим курсам у будущих психологов не формируются достаточно конструктивные стратегии преодоления возникающих проблем. Это присуще и студентам других факультетов. Сложившаяся специфика учебной деятельности пока не в полной мере способствует формированию ассертивного (уверенного) поведения. Для решения данных проблем необходимо, чтобы вузовское пространство помогало реализации стремления к самоутверждению в избранной профессии, умению открыто выражать свои чувства (гнев, любовь, сожаление) и высказывать свое мнение; способностей саморегуляции и сохранению позитивного «Я-образа»; возможности осуществлять самостоятельный выбор.

В реализации Государственного образовательного стандарта высшего профессионального образования третьего поколения важно использовать ресурсы компетентностного подхода для реализации личностно ориентированной системы подготовки специалистов. Процесс учебной деятельности призван обеспечить развитие когнитивных возможностей, в частности, соответствующего уровня мышления, необходимую профессиональную компетентность, позитивное отношение к целям и формам обучения. Ресурсы повышение эффективности совладающего поведения обусловлены в немалой степени и формами обучения в вузе, предполагающими сотрудничество преподавателей и студентов в реализации совместных проектов, научных разработок и решении проблемных ситуаций, активный самостоятельный поиск студентов в решении задач профессиональной деятельности.

На базе психолого-педагогического факультета в настоящее время разработано ряд программ, осуществляемых в режиме тренинга, по развитию активных форм поведения, помогающих овладеть более эффективными стратегиями преодоления возникающих в жизни и профессиональной деятельности стрессовых состояний и проблем.

УДК 373.180.6

Д.А. Ефремов^¹

(ВГПУ)

Blog

О. В. Неценко кандидат педагогических наук