Geum.ru

Тимур Ибрагимович Янбухтин 2000 год Разговор пойдет не только об электронной коммерции, но о экономическом явлении в более широком понимании. Точного определения не существует, но сам термин на слуху, и по ходу лекции

Вид материалаЛекции
Подобный материал:

Блеск и нищета Интернет-экономики

Тимур Ибрагимович Янбухтин

2000 год


Разговор пойдет не только об электронной коммерции, но о экономическом явлении в более широком понимании. Точного определения не существует, но сам термин на слуху, и по ходу лекции я буду уточнять используемые понятия.

Начнем с лирического отступления. Вопрос: похож ли я на сумасшедшего? По всей видимости, я должен быть на него похож, потому что вчера я совершил с экономической точки зрения совершенно нелогичный поступок: я объявил о том, что ухожу с одной работы и подписываю контракт с другой компанией на худших условиях. Обычно работу меняют тогда, когда при переходе зарплата повышается. В моем случае зарплата уменьшается вдвое. Единственное, что меня оправдывает, это то, что я ухожу из обычного банка и иду в компанию, предоставляющую услуги в Интернете, то есть относящуюся к Интернет-экономике – самой модной отрасли 1999 года.

Всего 5 лет назад самого понятия «Интернет-экономика» и, тем более, такого психоза по поводу Интернета не было. Я четко помню свое первое впечатление от того, что сейчас называется Интернетом – World Wide Web. Интернет как сеть обмена данными существует более 30 лет: первые четыре университета была объединены сетью в 1967 г., а построена эта сеть была на еще более «древней» пакетной технологии обмена данными с военными корнями.

Мое первое воспоминание сводится к тому, что я сижу в библиотеке в американском университете в 1993 г. и уныло скачиваю какую-то экономическую статью из архивов в другом университете на 286-й (!) компьютер. Статейка небольшая – килобайт 50; качается уже 10 минут. Очень скучно, и я по пути читаю новости в местном компьютерном листочке. Одна из новостей посвящена тому, что некие ребята в Сиэтле сотворили новый проект на новомодном языке описания экрана, и предлагают пользователям доступ не просто к сухому тексту на зеленом фоне, а цветной красочный интерфейс с картинками.

Моя реакция: ребята совершенно оторвались от жизни. Какие картинки? Я тут обычный текст скачиваю 10 минут! А сколько же я буду качать картинки? Это только для совсем «задвинутых» людей, которые сидят на очень хорошей линии. Это не для всех.

Прошла пара лет. И выяснилось, году к 1995-му, что количество людей, которые пользуются этим самым Интернетом в новом формате, – такое, что возникает необходимость новых услуг.

Кому-то пришла в голову идея, что нужно сделать каталог того, что уже существует в Интернете, и возник сервис Yahoo. Вначале как каталог, потом как поисковая система. Если у вас есть многое в библиотеке, хорошо бы как-то устроить автоматизацию поиска. Вот и возникли поисковые системы.

Потом кому-то пришла в голову гениальная идея: если по каталогам хорошо продаются разнообразные товары, то давайте мы положим каталог в Интернет. И начнем с книг. Так возник Amazon.com.

А потом кому-то в голову пришла еще одна идея: а давайте, поскольку Интернет интерактивен и позволяет одновременно работать с большим количеством пользователей, сделаем аукцион. И возник E-Bay.

И началась The New Economy.

Через два года эти компании разместили свои акции на бирже, а сегодня их размеры превышают все мыслимые пределы. Это одни из самых крупнейших компаний в Соединенных Штатах с капитализацией больше 50 млрд. долл. каждая. E-Bay, может быть, меньше, но Yahoo и Amazon – точно.

Про капитализацию и про оценку компаний (то есть про то, сколько инвесторы дают денег за долю в компании), мы поговорим чуть позже. А сейчас обсудим, какой фантастический скачок произошел в этом сегменте экономики за короткий промежуток времени – за пять лет.

Интернет сегодня можно признать массовым продуктом по любым критериям. Во-первых, по количеству людей, которые им пользуются, – оно превышает 50 млн. человек. Причем Интернет набрал эти 50 млн. пользователей за 5 лет, что в 2 раза быстрее, чем телевизор. Объем денег, которые крутятся в Интернете, увеличивается каждый год и сейчас составляет, по разным оценкам, от 12 до 20 млрд. долларов. Не важна конкретная цифра, важно то, что это уже миллиарды долларов, и всего за пять лет!

Почему это произошло? Что такого люди увидели в этой технологии, почему туда все кинулись?

Приведу еще один показатель того, что «Интернет-психоз» обуял всех.

Интересная статистика содержится в исследовании компании PriceWaterhouseCoopers, построенном на опросе венчурных фондов США. Эта статистика показывает, что в проекты, связанные с Интернетом, направляется до 75% венчурных инвестиций. Только за IV квартал 1999 года в сектор «Деловые услуги в Интернете» (не в весь Интернет, а только в деловые услуги в Интернете!), пришло денег больше, чем во все сектора венчурного финансирования в 1997 г. в Соединенных Штатах. В этот сектор за IV квартал 1999 года было инвестировано более 5 млрд. долл., а в 1997 г. вся сумма вложений венчурных инвесторов в новые технологии – от биотехнологий до микроэлектроники – была меньше 4 млрд. долларов. На фоне такой популярности Интернета инвесторы вообще отказываются смотреть на любые другие проекты.

Лирическое отступление № 2: Это история про компанию, которая нашла способ значительно усовершенствовать технологию диагностирования рака. Особо гордиться можно тем, что данная технология была разработана россиянами, и владельцы компании – в основном российские граждане. Эта компания научилась определять рак без оперативного вмешательства: просто направляют рентгеновский лучик и говорят: «Вот там опухоль внутри, она раковая (или не раковая)». То есть производится качественный анализ ткани очень высокой точности. Полтора года назад компания взяла 1,5 млн долл. на первом этапе венчурного финансирования – за две недели, очень легко. Все инвесторы просто говорили: «Да, классно! Инвестируем».

За год компания сделала больше, чем она планировала, и результаты показала лучшие, чем обещала. Пришла за следующими деньгами, а ей сказали: «Все хорошо, но у вас в бизнес-плане предусмотрено три года клинических испытаний, а у нас есть альтернатива – Интернет, который уже через год возвращает деньги. Так что мы сейчас кроме Интернета больше никуда не вкладываем».

Почему люди воспринимают эту технологию с таким энтузиазмом? Попробуем проанализировать, что она дает.

Интернет очень эффективно связывает разных агентов рынка. Понятия расстояния и географического расположения уходят на второй план. В производстве возникает техническая возможность сократить издержки на продажах, на маркетинге, на рекламе продукции. Интернет позволяет гораздо эффективнее использовать существующие технологии автоматизации управления и учета. Возникает ощущение, что это тот самый кирпичик, который выводит понятие «новая технология» – в данном случае, в понятие «новый технологический уклад».


Вы наверняка слышали о Сергее Глазьеве, который окончил наш факультет, а сейчас стал известным политиком. В свое время он занимался проблемами экономики новых технологий и предложил очень любопытную трактовку: существуют технологии узкого понимания, и существует семейство технологий, или технологический уклад. При переходе с одного технологического уклада на другой происходит качественное изменение структуры экономики.

Пример смены технологического уклада – переход от ручного труда к простым машинам и механизмам. Что при этом произошло? Раньше в структуре себестоимости товара преобладали издержки на фактор «труд». Это была и наиболее неподвижная, и самая существенная часть издержек, потому что индивидуальные навыки не могут развиваться бесконечно, и труд имеет свойство скорее дорожать, чем дешеветь, и так далее. Когда выяснилось, что можно за счет механизации резко увеличить эффективность труда, то в себестоимости единицы продукции доля труда резко уменьшилась. И в какой-то момент механизация была основным элементом, обеспечивавшим конкурентоспособность.

Другой пример смены технологического уклада – переход промышленности на широкий спектр искусственных материалов. Когда выяснилось, что можно использовать не только натуральное сырье с ограниченными свойствами и фиксированной себестоимостью, то появилось гораздо большее количество и тканей, и конструкционных материалов. На этом этапе, когда труд уже был механизирован и составлял меньшую долю в себестоимости, сырье было наиболее инертной частью. Химизация как технологический уклад позволила изменить и структуру издержек, и структуру экономики.

Я убежден, что большинство людей, которые сейчас бегут в Интернет, не зная этой теории, считают, что Интернет обеспечивает переход на следующий технологический уклад.

Происходит это потому, что сейчас при всех затратах на сырье, на рабочую силу, на станки и оборудование, львиная доля издержек уходит на продвижение товара, – это закон массового рынка, массового производства.

Когда производство ориентировано на очень большие объемы, то можно снизить себестоимость единицы изделия. А дальше возникает задача продажи всего этого вороха произведенного товара. И если вы возьмете BIC-овскую ручку, которая стоит доллар, то из этого доллара у производителя на все его производственные нужды уходит центов 10, а все остальное – на эшелоны оптового распределения, мелкий опт, розницу. Это правило действительно для ручек, для джинсов, фактически для любого массового продукта.

С приходом Интернета возникает возможность эту цепочку «схлопнуть» и продавать из одного места, из одной точки, из одного офиса в Усть-Урюпинске любой продукт кому угодно и куда угодно. Это принципиально другое устройство экономики. И все поняли, что теперь может произойти серьезная перетасовка структуры рынка и с точки зрения его структуры, и с точки зрения игроков, которые на нем действуют.


Теперь самое время вернуться к оценке бизнеса. Почему сейчас Yahoo или Amazon стоят так много? И почему российские Интернет-компании тоже стоят так много?

Насколько высоки оценки Интернет-компаний, может объяснить следующий пример. Предположим, к вам пришел ваш друг и говорит: «У вас есть стратегическая заначка в 100 долларов, а у меня – предложение вложить эти 100 долларов в некий бизнес. Он будет генерировать 1 доллар продаж в год на каждые ваши 100 долларов. Из этого доллара, может быть, 10 центов останется вам в качестве прибыли». Как, вложите ли вы 100 долларов в бизнес, который обеспечивает продажи в 1% и прибыль 0,1%? А

это и есть приблизительный порядок величин, который сейчас преобладает в Интернет-экономике. На что же надеется инвестор, который вкладывает свои средства в Интернет-бизнес, имеющий сегодня столь малую прибыль, если он вообще какую-то прибыль приносит?

Он надеется, на самом деле, не на немедленную прибыль. Поскольку сейчас рынок развивается лавинообразно, важно застолбить свое присутствие на рынке и застолбить свою аудиторию, полагая, что эта стратегическая позиция потом, с развитием Интернет-экономики, поможет обеспечить большие прибыли либо на рекламе, либо на объеме продаж. И соответственно, у стратегических покупателей будет заинтересованность в покупке такого бизнеса, который уже застолбил себе место. И поэтому большинство Интернет-компаний живут «в минус» и если зарабатывают какие-то деньги, все вкладывают в саморекламу и дальнейшее расширение.

Это полная аналогия с золотой лихорадкой. Что она собой представляла? Масса людей приезжает на какую-то территорию, которая, как говорят, золотоносна, и столбит пространство, а дальше – кому-то попался хороший кусок, кому-то плохой кусок…


И как обычно бывает при золотой лихорадке, количество выигравших и получивших большие деньги очень маленькое, а количество потерявших деньги – очень большое. Пока большинство людей, которые уже успели поучаствовать в Интернет-лихорадке, в основном получило деньги, а не потеряло. Это парадоксальный факт, который, наверное, в какой-то степени подтверждает, что доля рациональности в таком поведении есть.

Чтобы устроить некую паузу между рассказом о блеске Интернет-коммерции и той самой нищетой (или какими-то негативными прогнозами), которую я обещал, я сделаю ещё одно лирическое отступление и скажу пару слов о технологии, на которой базируется Интернет – это полезно знать.

Для анализа экономического парадокса Интернет-экономики полезно понимать, что все принципиальные открытия и изобретения были сделаны не пять лет назад, а гораздо раньше, долго происходило лишь постепенное накопление критической массы.

Люди, считающиеся основателями Интернет-технологий, создали в этой области основной задел в 60-е и 70-е годы. И к моменту запуска проекта WWW в исследовательском центре CERN


в 1990 г. все необходимые элементы уже были. Не хватало чуть-чуть мощности здесь, чуть-чуть скорости там – для удобства работы. Не хватало и соединения старой идеи гипертекста со старой идеей пакетного режима передачи данных. Поскольку про гипертекст многие наверняка слышали, я скажу пару слов про технологию передачи данных, (TCP/IP), которую придумали лет 30 назад и на которой базируется сегодняшний Интернет и, на самом деле, еще ряд перспективных технологий.

О чем идет речь?

Когда Белл создал первый телефон, то это были два аппарата и медный провод, их связывающий. В этой схеме принципиально до сих пор ничего не изменилось. У вас есть телефонный аппарат, от которого идет медный провод на АТС; оттуда идет медный (или не медный) провод на межАТСную станцию или междугороднюю станцию, потом на другую АТС и дальше выходит на телефон вашего товарища.

И когда вы звоните, то здесь что-то щелкает, там что-то щелкает, и фактически вы получаете единый медный провод между двумя телефонами, но только соединенный несколькими переключателями, на каждом из которых связь немножко теряет в качестве.

Это означает, что каждая пара связывающихся требует отдельного канала, отдельной линии. То есть

если у вас есть дом, у которого в подъезде 150 квартир, то к каждому подъезду подходит 150 пар медных кабелей. Иначе телефонизировать дом нельзя. И к дому вашего товарища тоже подходит 150 пар кабелей. Здесь должен быть кабель бешеной толщины, иначе не найдется пара проводов для того, чтобы соединить и обеспечить связь. Или у вас будут гудки в трубке…

Пакетная передача данных устроена по-другому. В этом случае тоже есть один провод, но только «толстый», и компьютеры, подключенные к нему через сеть или модем, – как большая река и люди на ее берегах. Информация, передаваемая с компьютера на компьютер (точнее, с устройства на устройство) режется на кусочки, называемые пакетами. И каждый из пакетов бросается в эту речку, но с точным адресом доставки. В одном месте пакет упал в речку, поплыл дальше, выплыл в другом месте. Там выплыли все кусочки, которые затем автоматически соединились обратно в единое целое.

Зачем это делается? В связи бывают сбои, и информация иногда приходит в испорченном виде. Это можно проверить и запросить повтор передачи.

А за счет того, что информация режется, нет необходимости передавать заново весь массив и поддерживать непрерывность связи между точками. Кроме того, появляется возможность смешать разную информацию в единый поток. И упростив топологию сети, соединить в единую сеть миллионы и миллионы компьютеров – WORLD WIDE WEB.


Как я уже говорил, пакетный принцип придумали достаточно давно, но пока технология телекоммуникаций не достигла сегодняшнего уровня, это был способ, годящийся лишь для качественной, но очень медленной передачи данных от компьютера к компьютеру.

А сейчас техника успевает сделать следующее: вы говорите по телефону, телефон записывает ваш голос, ваше сообщение режется на кусочки и сжимается. Эти кусочки по вышеописанному принципу в разрозненном состоянии бросаются в информационный канал («информационная магистраль» – слышали такой термин?), выскакивают на другом конце, склеиваются обратно и воспроизводятся в трубке другого телефона. Причем ваш собеседник

не слышит разрывов в соединении или помех – все происходит очень быстро.

Таким образом, речь идет о том, что все, что связано с какой-либо связью, может быть перенесено на одну технологическую платформу. Ваш компьютер, ваш телефон, ваш телевизор – на том же самом кабеле (причем интерактивный телевизор, где можно создавать свою программу передач). Себестоимость подключения к такому ресурсу становится все ниже. Из-за чего? А из-за того, что у вас может быть ровно один кабель, и вам не нужно будет тянуть медную пару в каждую квартиру для каждого нового сервиса.

Это технология, которая существенно изменит связь вкупе с мобильностью (это то же самое, только с радиодоступом «на выходе», а не с оптическим или медным проводом). Эта технология оказалась настолько хороша, что обеспечила не только качественный прорыв, но и качественное изменение структур и взаимоотношений в экономике.

Есть компания, которая больше всего выиграла на буме Интернета и которая недавно стала второй по размеру капитализации компанией в мире, обогнав «Дженерал Электрик». И говорят, что скоро она станет первой. Компания называется «Cisco» и делает маршрутизаторы. С помощью маршрутизаторов она эти самые маленькие пакеты информации отправляет по правильному адресу. И весь мировой Интернет работает на железках, которые производит эта компания.

Когда в одной из лекций шла речь о паровозах и железных дорогах, не упомянули одну маленькую деталь: железные дороги сыграли ключевую роль в промышленной революции в Америке. Железные дороги, которые были построены государственными, полугосударственными и частными компаниями, в 70-80-е годы в Штатах обеспечили национальный рынок. А национальный рынок – это возможность продавать свои товары, и не только у себя дома, но и по всей стране. Это обеспечило рост экономики, рост продаж.

Но на этом буме строительства железных дорог (в США была самая большая сеть в мире – 250 с лишним тысяч километров) ни одна из железнодорожных компаний не стала процветать. Большинство из них было убыточно даже в прошлом веке и жило за счет государственных субсидий. А заработали на этом буме сталелитейные заводы, которые поставляли рельсы.

Точно также Интернет-бум может иметь разные последствия. Кто-то разорится, кто-то выиграет. Но кто точно выиграет – компания Cisco, которая поставляет «рельсы» для Интернета.

Переходим к моим прогнозам. Продолжим аналогию с золотой лихорадкой: сначала на месторождения приходят старатели, снимают «сливки», зарабатывают, на самом деле, не очень много денег и добывают малую толику того золота, которое в этом месторождении находится.

Потом приходит крупная компания, ставит драгу и делает то же самое в 100 раз эффективнее, хотя очень часто та руда, которая ей достается, в несколько раз беднее, чем та, которая досталась старателям.

Пока в Интернете были старатели – те самые авантюристы, которые ввязываются в сумасшедшие проекты и иногда на этом открывают новую золотую жилу. Иногда появляются сильные компании, которые успевают прийти первыми и застолбить рынок. Скажем, Amazon.com застолбил рынок продаж книг он-лайн, без прихода в магазин. Попытки его догнать пока ни к чему не привели. Barens and Nobles – крупнейшая американская книжная сеть, владеющая крупнейшим книжным магазином Нью-Йорка, пыталась повторить этот успех и развить свой бизнес в Интернете. Не получилось, – не догнала.

Yahoo нашла совершенно новую нишу. Это, скорее, медиа-проект, куда люди приходят за информацией. Модель Yahoo в какой-то степени похожа на газету, но имеет принципиальные отличия от традиционных СМИ, что позволило ей привлечь свою аудиторию и наладить рекламную модель бизнеса.


Но и тот, и другой виды бизнеса (и Amazon.com, и Yahoo) – это розничные продажи конечным покупателям. А если мы возьмем всю экономику, то обороты розничной торговли, вообще говоря, существенно меньше, чем обороты рынка между предприятиями.

И сейчас Интернет постепенно выходит на сегмент взаимоотношений предприятий через Интернет. То есть пришли те самые «драги». Когда стало понятно, что этот сегмент будет развиваться, и что он развивается эффективно, компания Форд объявила: «Я всех своих поставщиков в течение двух лет перевожу на взаимоотношения через Интернет. У меня будет отдельная система обеспечения меня и всех моих субподрядчиков». Такая компания заведомо обеспечит больший оборот, чем Amazon.com и еще десяток магазинов, торгующих книгами, вместе взятых.

Большой бизнес пришел в эту сферу и начал активно вкладывать деньги, фактически развивая этот сегмент внутри себя, – не как отдельно стоящие компании, а как внутренние подразделения.

Это означает, что из того моря Интернет-компаний, которые сейчас существуют и которые, по большей части, неприбыльны, выживет некоторое количество, процентов 10-15. Доходы этих компаний будут стабильными, и компании будут оцениваться по реальным продажам, а не по прогнозам их роста. Просто никто не задавался вопросом: что происходит?

Возвратимся к условной схеме смены технологических укладов и предположим, что у нас возможно изменение структуры себестоимости в какой-то отрасли, и, следовательно, существует возможность смены лидеров и конкуренции на новых технологиях.

Возможно, существует другой сектор, где такие изменения чуть поменьше; существует третий сектор, где они тоже имеют какой-то размер; существует, наконец, вся экономика. И в масштабе всей экономики в принципе можно представить себе функциональный сектор, который подлежит структурным переделкам. Причем известно, какие деньги там «крутятся». Это и будет потенциальный «потолок» роста для «чистых» Интернет компаний.

Когда создавались эти компании, каждая из них занимала очень маленькую долю рынка. Было понятно, что с этой маленькой доли теоретически она может вырасти многократно. Вообще говоря, за счет эффективности конкуренции в Интернете нет географических ограничений конкуренции. В обычной жизни компания, построившая магазин на пересечении Пятой авеню и Бродвея, будет обеспечена покупателями, пока этот магазин не перекупят конкуренты.

А в Интернете все «улицы» равны. Правда, некоторые равнее (вопрос о названиях – отдельный).

Именно на этот мега-рост ориентированы те самые оценки роста компании, с которых мы начали разговор: 100 долларов вкладывается, компания зарабатывает доллар сегодня и очень много – завтра. Но это должно произойти после того, как рынок мало-мальски стабилизируется, что случится примерно лет через пять. Оценки придут в нормальное состояние, на NASDAQ будет легкий коллапс. Много инвесторов потеряют свои деньги, а сектор венчурных инвестиций придет в более-менее сбалансированное состояние и откатится на уровень долей процентов от всех инвестиций – ту малую толику, которая должна у рациональных инвесторов уходить на высокорисковые и авантюрные предприятия.

Что касается развития в России, то здесь тоже более-менее все понятно. Мы вынуждены идти с определенным лагом позади других стран из-за того, что у нас и компьютеров меньше, и реальная инфраструктура настолько неразвита, что мы сегодня можем говорить лишь о развитии информационного бизнеса в сети, но никак не об электронной коммерции. О чем коллеги, реально приложившие к этому руку, могут вам рассказать сами. Все перечисленное делает количество золотых самородков в этой лихорадке гораздо меньшим.

И скорее, если какой-то сегмент электронной коммерции и будет активно развиваться , то в ближайшие годы это будет сегмент “business-to-business”.

Но при этом, как я уже говорил, деньги (пропорционально сумасшедшие) приходят не только в американские компании. Приходят они и в российские компании, имеющие, в лучшем случае, 100 тыс. долл. продаж в год. Такие компании получают оценку в 10 млн. долл. и привлекают массу денег. На эти деньги они начинают «шевелить» рынок, поднимать цену на специалистов и переманивать в Интернет людей, которые подвержены психозу и романтике новой экономики. И это интересно, несмотря на любые прогнозы.


Послесловие. Лекция редактируется мной в мае 2001 года. Прошел год, кризис настиг Интернет-компании, и слово dot-com стало ругательным. Несмотря на все критические замечания, я оказался страшным оптимистом: NASDAQ упал не немножко, а на 60%; оценки ведущих Интернет-компаний уменьшились раз в 5–10, не говоря уже о массе банкротств. Но при этом Интернет никуда не делся, его использование продолжает расти и расширяться. К удивлению многих, даже сектор венчурных инвестиций стабилизировался на уровне, вдвое превышающем «до-Интернетовскую» эпоху. В общем, для Интернет-экономики все только начинается.