Психология внимания/Под редакцией Ю. Б. Гиппенрейтер щ В. Я. Романова. М

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 34 35 36 37 38 39 40 41 ... 82

наблюдение над молодой девушкой, которая каждое воскресенье при звуке колокола

впадала в экстаз и в течение двенадцати часов стояла на скользком крае своей

кровати, держась только с помощью больших пальцев и очень незначительной части

подошвы; при этом три сильных электромагнитных толчка не могли вывести ее из

состояния неподвижности. Остальную часть недели она проводила в постели в

состоянии изнеможения, почти неспособная к какому-либо движению. Чтобы выдержать

такое положение в течение полу суток, необходимо было развить в двигательном

аппарате громадную силу деятельности. Не правдоподобно ли, что случаи

необычайного и продолжительного внимания предполагают в известных частях нервной

системы аналогичную передержку деятельности, за которой точно так же следует

период усталости и бессилия? Динамогения представляет, впрочем, физиологическое

состояние, причины которого столь мало исследованы, что было бы бесполезно

останавливаться на ней и делать из нее психологические выводы. Следует заметить,

что все предыдущее относится лишь к физи-

Dictionnaire encycloped. des sciences medicales, статья: "Dinamogenie" и Gasette

hebdomadaire, 20 janvier 1882.

371

ческим условиям внимания. Термины "работа", "преобразование энергии" имеют смысл

и значение только в порядке явлений физических: состояние сознания, явление

внутреннее (какое бы понятие мы о нем ни составили себе), несоизмеримо с ними.

Психическая сила, о которой говорят некоторые авторы, есть лишь метафора, если

только здесь не подразумеваются физические условия известного состояния

сознания, и только они одни. Утверждать, следовательно, что сильное внимание

зависит от возможности преобразования потенциальной энергии в энергию

действительную, -значит только указать на одно из его основных материальных

условий и ничего более.

Можно бы в конце этого трактата о внимании выставить ряд вытекающих из него

практических следствий, но я отказываюсь от этого. Единственной целью моей книги

было разобрать его механизм. Мне казалось, что вопрос этот нигде не

рассматривался так, как того требует его важность; я пытался разобрать его

согласно эволюционной теории и показать, что произвольное внимание есть лишь

высшая крайняя форма, происходящая от низших форм путем процессов

полубессознательных, полусознательных.

Н. Н. Ланге

ТЕОРИЯ ВОЛЕВОГО ВНИМАНИЯ1

ИСТОРИЧЕСКИЙ ОЧЕРК ТЕОРИЙ ВНИМАНИЯ

...На вопрос о природе внимания разные мыслители отвечали, как мы видели, весьма

различно, но их мнения довольно легко могут быть сведены к восьми основным

учениям.

1. Внимание есть результат двигательного приспособления.

2. Внимание есть результат ограниченности объема сознания.

3. Внимание есть результат эмоций.

4. Внимание есть результат апперцепции.

5. Внимание есть результат усиления нервной раздражительности.

6. Внимание есть результат особой активной способности духа.

7. Внимание есть результат деятельности различения.

8. Внимание есть результат нервной задержки. Рассмотрим вкратце характерные

черты каждой из этих восьми основных теорий.

Внимание как результат двигательного приспособления

Эффект внимания состоит в том, что некоторое ощущение или идея получает особую

интенсивность и ясность сравнительно с прочими ощущениями и идеями, притом эта

особая интенсивность и ясность находятся до известной степени в нашей власти,

так как мы можем по желанию переносить внимание с одного предмета на другой.

Этот волевой характер внимания навел на соображение, что и здесь, во внимании,

мы имеем мускульные движения. Что касается ощущений, то ясно, что их сила и

ясность зависят от положения воспринимающего органа в отношении к внешнему

раздражению и что движения, приспособляющие этот орган к условиям наилучшего

восприятия, должны иметь следствием усиление и уяснение ощущения. Что касается

идей или воспоминаний, почти в каждую из них входит в том или ином виде

двигательный элемент, так что, восстанавливая это движение, мы этим сообщаем и

всей идее особую интенсивность.

Ланге Н. Н. Психологические исследования. Закон перцепции. Теория волевого

внимания. Одесса, 1893.

373

Таковы характерные черты моторной теории внимания, представителями которой

явились Декарт, Мэн де Биран, Фриз, Лотце в своей "Медицинской психологии", Бэн,

Феррьер, Льюис, Циэн, Рибо, Болдуин и др.

Внимание как результат ограниченности объема сознания

С этой точки зрения рассматривали внимание главным образом Гербарт и Гамильтон.

Что касается первого, то, как мы видели, он, исходя из своих недоказанных и даже

иногда маловероятных принципов, пытался математически определить силу нового

представления в зависимости от давления на него старых; Гамильтон же указывает

только, что если одно из представлений особенно интенсивно, то прочие тем самым

вытесняются из сознания.

Эта теория внимания кажется нам во многих отношениях неудовлетворительной. Во-

первых, она не разъясняет самого важного вопроса: если даже предположить, что

появление интенсивного представления ведет к вытеснению или подавлению прочих,

то все-таки остается необъяснимой интенсивность этого данного представления, а

это-то и есть самое важное. Правда, сторонники этой теории стараются объяснить

интенсивность представления силой впечатления и степенью восприимчивости к нему

субъекта (то, что Гербарт обозначил через Р и (р). Но что такое восприимчивость

субъекта к известному представлению, взятая сама по себе, вне отношения к другим

представлениям и к силе впечатления, это совершенно непонятно; сила же

впечатления есть фактор для субъекта внешний, субъект является в нем вполне

страдающим, тогда как непосредственное сознание обнаруживает известную

активность внимания. Во-вторых, понятие об объеме сознания весьма неопределенно.

Гамильтон определяет его известным числом представлений, а Гербарт- числом их и

степенью противоположности. Но что такое одно представление, сказать нелегко.

Представление квадрата есть ли одно представление или несколько (отдельные углы,

стороны, площадь и проч.)? Представление о трех клочках бумаги, лежащих передо

мною, состоит ли из трех представлений или есть одно, поскольку я соединяю эти

клочки в одну фигуру? Представление о ряде отдельных звуковых впечатлений,

например об ударах метронома, состоит из стольких же представлений, сколько было

ударов, или из стольких, во сколько тактов я их субъективно поделил? То

374

представление, которое мгновение назад было для меня однородным (например,

музыкальный тон), становится затем сложным комплексом (главный тон и ряд

обертонов). О неопределенности понятия о степени противоположности между

представлениями нечего и говорить, так оно очевидно. В-третьих, выражение, что

одно представление вытесняет другое, может иметь лишь фигуральное значение; но

было бы неправильно считать это объяснение достаточным. А между тем разбираемая

теория грешит именно таким предположением: она всегда, хотя более или менее

скрытно, рассматривает представления как самостоятельные атомы, оказывающие

прямое давление друг на друга и заключенные в известном ограниченном объеме -

сознании.

Мы не отрицаем факта ограниченности числа диспаратных представлений, могущих

одновременно присутствовать в сознании, но одно дело -признавать факт, иное -

соглашаться с его объяснением. Гораздо вероятнее, что причина этой

ограниченности лежит в процессе нервной задержки, местной гиперемии, имеющей

следствием анемию прочих частей коры мозга, и тому подобных физиологических

явлениях. Во всяком случае подавление одного представления другим, его

вытеснение и тому подобное суть совершенно произвольные предположения, не

имеющие никакой основы в данных сознания, ибо никто этого подавления, вытеснения

и тому подобного не ощущает. Такое объяснение всегда наталкивается на дилемму,

оба члена которой для него невозможны: спрашивается, именно это подавление

одного представления другим есть данное сознание или нет? Если признать первое,

т. е. что подавление тоже ощущается нами, оно должно входить во взаимную борьбу

представлений как одно из них, и в таком случае должно нами ощущаться давление

между этим ощущаемым давлением и прочими представлениями и т.д. до

бесконечности. Если же это явление подавления само не есть факт сознания, если

оно бессознательно, то нет никакого основания считать этот бессознательный факт

психическим, а, напротив, как все бессознательные факты, оно должно быть только

физическим или физиологическим, т. е. психологическая гипотеза ограниченного

объема сознания переходит в гипотезу физиологическую.

Внимание как результат эмоций

Многие из психологов, увлекаясь полемикой против взгляда на внимание как

специальную деятельную способность

375

души, старались, напротив, показать, что внимание вовсе не активно, не заключает

никакого своеобразного процесса и что его явления суть не что иное, как большая

или меньшая интересность данного психического состояния. Кроме Броуна эти

взгляды развивали Джемс Милль, Вайтц, Бэн и Горвиц. Иметь приятное или тягостное

ощущение или идею и быть к ним внимательным -это одно и то же, как говорит Дж.

Милль: не потом)' представление интенсивно, что оно сосредоточило на себе наше

внимание, но внимание и есть не что иное, как выражение интенсивности или

интересное(tm) представления (Вайтц) и т. д. Так как интересными состояниями

являются для нас эмоции или разнообразные чувствования удовольствия и

неудовольствия, то внимание есть результат именно эмоций или эмоциональной

окраски данного представления; чем эта окраска резче, тем представление

интереснее для нас, или, иными словами, тем внимательнее мы к нему:

интересность, эмоциональность и внимательность суть, строго говоря, синонимы.

Если же иногда наше внимание бывает обращено и на, по-видимому, индифферентные

состояния, то и здесь всегда играют роль ассоциации с какой-нибудь отдаленной

эмоцией.

Эта теория, особенно блестяще развитая в английской ассоциа-ционной психологии,

верно указывает на зависимость внимания от интересное(tm) представления. Какой

бы случай внимания мы ни взяли, очевидно, что причиной его служит интересность

объекта, прямая и непосредственная или более отдаленная. Ясно также, что во

многих случаях, именно в так называемом пассивном внимании, ничего, кроме

интересности объекта, не требуется; соответственное представление благодаря этой

эмоциональной окраске является особенно устойчивым и интенсивным. Признавая все

это, мы полагаем, однако, что рассматриваемая теория игнорирует специфическую

природу внимания как своеобразного и моментального приспособления организма к

наилучшим условиям восприятия. Ниже мы рассмотрим этот вопрос, причем

обнаружится, что хотя эмоция есть действительно обычная причина внимания (кроме,

однако, той формы его, которую мы называем рефлекторной), но что эта эмоция не

составляет еще самого процесса внимания и что так называемое пассивное внимание

может быть называемо вниманием лишь по недоразумению.

Внимание как результат апперцепции

Учение об апперцепции было развиваемо, как мы видели, целым рядом немецких

психологов: Лейбницем, Вольфом, Кантом, Гербартом, его школой, Вундтом. Лейбниц

называет ап-

376

перцепцией ясное и интенсивное сознание, сопровождающееся памятью и различением;

Вольф и Кант полагают апперцепцию в акте самосознания; Гербарт, исследуя акт

самосознания, находит, что он состоит в приведении в связь вновь воспринятого с

тем, что уже осело в душе из предыдущих опытов; эту связь он и называет

апперцепцией. Школа Гербарта развивала его определения. Наконец, Вундт внес в

понятие апперцепции волевой элемент.

Ниже мы покажем, что это учение об апперцепции внесло немало истинных указаний в

теорию внимания. Так, Лейбниц правильно указал на интенсивность как первичный

эффект внимания; Кант справедливо рассматривает апперцепцию как от субъекта

идущее (формальное) изменение данного извне содержания; Гербарт тонко указал на

тот факт, что апперцептивное внимание обусловлено возникновением соответствующих

воспоминаний; наконец, вундтовская теория, хотя ее основание и кажется нам

неправильным, метко описывает результаты апперцепции и справедливо отличает

внимание как активный (моторный) процесс от пассивного восприятия.

Внимание как усиление нервного раздражения

Так как психические состояния обусловлены процессом неравного раздражения в

центральной нервной системе и так как те состояния, на которых сосредоточивается

внимание, отличаются особой интенсивностью, то естественно было предположить,

что внимание обусловлено увеличением местной раздражительности центральной

нервной системы. Эту физиологическую теорию внимания мы нашли еще у Декарта и у

Бонне; затем отчасти у Фех-нера, у Э. Мюллера, Мейнерта и Лемана, с тем, однако,

различием, что Фехнер считает внимание, или "парциальное бодрствование", за

maximum "психофизической" деятельности, для Э. Мюллера усиление нервной

раздражительности есть результат волевого удержания представления, Леман

объясняет измененную раздражительность рефлекторным приливом крови к месту

раздражения, а Мейнерт кроме мозговой гиперемии предполагает еще изменения в

"нутритивной аттракции".

Из этих теорий особенно мейнертовская, отличающаяся ясностью анатомо-

физиологических понятий, заключает, по всей вероятности, долю истины, т. е.

действительно усилие ассоциаци-онного процесса может вести к усилению

интенсивности находящихся в сознании представлений (через усиление нутритив-ного

притяжения и местную гиперемию мозга). Но весьма сомни-

377

тельно, достаточны ли указанные обстоятельства для объяснения явлений волевого

внимания. Во-первых, это внимание сопровождается чувством усилия, которое

указанные физиологические теории не объясняют и которое объяснимо, по-видимому,

лишь в предположении моторного элемента в акте внимания. Во-вторых, объяснение

усиления данного представления вслед за появлением многих ассоциированных с ним

представлений через усиление местного нутритивного притяжения есть не столько

самостоятельная физиологическая гипотеза, сколько выраженный в физиологических

терминах психологический факт; поэтому эта гипотеза не может сама служить

достаточным объяснением психологических фактов внимания, и все выводы из нее

должны быть проверяемы психологически, если мы не хотим попасть в логический

круг. Эта гипотеза стала бы самостоятельной только тогда, когда получила бы

самостоятельное физиологическое обоснование и нутритивное притяжение и его

законы были бы доказаны физиологическим экспериментом. В-третьих, относительно

изменений в кровообращении большого мозга надо сказать то же, что и о

нутритивной аттракции; а кроме того, весьма сомнительным представляется

возможность столь точно и вместе широко локализированных гиперемий, какие

предполагаются по этой гипотезе актом внимания, обращенным на какую-нибудь

группу представлений, состоящих из строго определенного комплекса разнообразных

элементов.

Внимание как особая активная способность духа

Некоторые психологи, пораженные своеобразием явлений внимания, особенно же тем,

что при внимании волевое усилие ведет к прямому изменению интенсивности

известного представления, считают внимание за первичную и активную способность.

Можно различать две формы такой теории -одну старую, представителями которой

были шотландские психологи Рид и Стюарт, и другую, новую, поддерживаемую отчасти

Вундтом, главным же образом американскими психологами Джемсом и Бальдвином.

Согласно первой теории разумение (understanding) и воля суть разные способности,

внимание же рассматривается как влияние воли на разумение. Легко заметить, что

теория Рида (и Стюарта) может дать лишь более или менее точное описание явлений

внимания и их классификацию, но никоим образом не служить их объяснением. Сам

Рид признает, что невозможно понять, каким образом воля направляет наши мысли:

это факт, но факт

378

столь же непостижимый, как тот, что воля приводит в движение наше тело. И тем не

менее, рассуждая о внимании, он, очевидно, пытается дать такое объяснение. В

этом и состоит танталова мука психологии, думающей объяснить психические явления

из соответствующих способностей: с одной стороны, этим как будто дается какое-то

объяснение, а с другой -немедленно оказывается, что это объяснение лишь

словесное, истинное же объяснение постоянно ускользает от исследователя.

Вторая форма рассматриваемой теории явилась, как уже сказано, в наше время. Она

состоит не столько в предположении особых способностей, сколько в утверждении,

что внимание есть не результат, но сама сила (Джемс), что оно есть чисто

духовная активность и истинное fiat воли (Бальдвин), что воля прямо влияет на

силу данных представлений и это влияние есть первичное, дальнейшим образом

неразложимое психическое действие (Вундт). Мы вряд ли ошибемся, если скажем, что

эти теории представляют отголоски философии Шопенгауэра, видевшего в воле

метафизическое начало мира. Общей и наиболее характерной чертой этих теорий

является утверждение, что волевые движения должны быть объясняемы из волевого

внимания, а это последнее дальнейшим образом необъяснимо.

Внимание как деятельность различения

В чем состоит первичный эффект внимания -в усилении ли (большей интенсивности)

представления или в уяснении, т. е. большем различении его? Последний взгляд

особенно защищался спиритуалистическими мыслителями Ульрици и Лот-це, так как,

признав эффектом внимания различение, они легче могли доказать чисто психический

его характер.

Теория нервного подавления

Выше, обсуждая теорию внимания, объясняющую его из ограниченности объема

сознания, мы указали на то, что вытеснение или подавление одним представлением

других, хотя бы и верно изображало картину внимания, вряд ли может быть толкуемо

чисто психологически, объясняемо, например, ограниченностью объема сознания, и

что явление это имеет, по всей вероятности, физиологическую основу. Теория

внимания как нервного подавления и решает эту задачу. Она желает объяснить

основной факт внимания, именно исключительное преобладание одного нредстав-

379

ления над другими, тем, что лежащий в основе первого физиологический нервный

процесс задерживает или подавляет физиологические процессы, лежащие в основе

других представлений и движений, результатом чего и является факт особой

концентрации сознания. Сторонниками этой теории можно считать до известной

степени Феррьера, Рибо и Марилье.

Относительно этой теории должно сказать то же, что мы сказали выше о теории

усиления нервной раздражительности, именно что она, может быть, и верно

указывает на один из факторов внимания, но что во всяком случае это только

недоказанная гипотеза. Действительно, очевидно, что нервное угнетение одним

кортикальным центром других не может объяснить всех явлений внимания. Оно

недурно объясняет факт концентрации сознания, т. е. исключительное преобладание

некоторого представления, при подавлении прочих, но целый ряд несомненных фактов

внимания остается непонятным. Как мы увидим ниже, волевое внимание обусловлено

предварительным существованием соответствующих объекту внимания образов

воспоминания, т. е. предполагает предварительное знание этого объекта; далее,

оно требует во многих случаях (если не во всех) мускульной адаптации, т. е.

известных определенных движений; оно, как мы увидим ниже, всегда является

Blog

Психология внимания/Под редакцией Ю. Б. Гиппенрейтер щ В. Я. Романова. М